Чваков Димыч. Зелёный

ЗЕЛЁНЫЙ

На самом деле цель всех устремлений живых существ - достигнуть состояния покоя. Высшее состояние покоя - нирвана. Это логично. Однако... Высшее состояние логики - полный алогизм. Заключаем: нирвана алогична по своей сути. Хотя такой Закон в сфере буддийского понимания сущностей ещё не создан...

Не забыть. Только бы не забыть... Он открыл глаза, вылез из-под верблюжьего пледа с огромной дыркой от сигареты в форме бабочки (о, Боги! автор так легко угодил в капкан штампов уже в первом абзаце!) прямо посередине и огляделся. На журнальном столике мирно цвиркал спрятанным внутри ленивым сверчком старинный пузатый будильник из разряда тех, которые поднимают и мёртвого, если его роскошный корпус накрыть пустой и гулкой кастрюлей. Опять этот дурацкий сон. Который год...

Сначала чувство одуряющего озноба, немотивированного страха... Потом бесформенное зелёное пятно и этот странный слоган... Не забыть. Только бы не забыть... Причём слова брались в голове сами по себе... Что "не забыть"? Когда это началось?

Началось с раннего детства. Роберт Самолётов даже предположил, что фраза сия нехитрая мучила его ещё в том нежном возрасте, когда человек ничего толком не осознаёт, не умеет самостоятельно передвигаться и говорить... Мама ему рассказывала, что с грудного возраста он спал очень немного и, что самое странное, практически не плакал, а только широко открывал свои наивные детские глаза, пускал пузыри, будто хотел попросить взрослых о помощи...

Самолётов взглянул на часы. Хорошо, что уже утро, и можно подниматься, а то размышление о значении увиденных во сне слов не оставило бы его и дальше. А так... Утренняя суета, сборы на работу, потом обычная служебная рутина. Можно будет немного расслабиться и не думать, о чём нужно ОБЯЗАТЕЛЬНО не забыть. Только вряд ли это получится сегодня. Что-то подсказывало... Вряд ли...

Самолётов работал в музее насекомых, что расположен в двух кварталах от Городского центра. Как Роберт попал сюда, по какой причине, он и сам толком не знал. Получилось само собой, он элементарно не захотел выгребать против течения. Хотя, возможно, просто другой работы ему не подвернулось после окончания университета, а тут вакансия, свободный компьютер и деньги, выплачиваемые регулярно. Хоть небольшие, но жить можно. А много ли нужно двадцати восьмилетнему парню, не обременённому семьёй? Главное, чтобы не мешали заниматься любимым делом. Любимое дело, надобно заметить, имело мало общего со специальностью нашего героя.

Сколько себя помнил Роберт, столько он пытался понять, откуда и как возник человек. Верить Дарвину на слово ему совсем не хотелось, поэтому Самолётов принялся проводить своё собственное расследование по этому поводу, изучая мировые религии, кажущиеся ему фундаментальной основой мироздания. Поначалу он посчитал, будто пары месяцев для этого хватит за глаза. Но минуло уже три года, а Роберт открывал всё новое и новое для себя в архивах областной библиотеки, сети Интернет и редких изданиях, которые ему удавалось приобретать у букинистов, оставляя акулам литературной пыли львиную долю своего вспомоществования, которое премилая держава упорно называла заработной платой.

Чем больше узнавал Роберт Самолётов, тем удивительней становилось ему, что никто раньше не дошёл до одной простой мысли: все мировые религии - незначительные части одного большого, можно сказать, глобального учения, глубина и значимость которого его пугала, приводила в восторг, манила всё дальше и дальше в таинственный мир вечно живой мысли. И здесь вот что главное: информация, которую он черпал отовсюду, была абсолютно доступна любому желающему. Но никто не пожелал, или, может быть, не захотел сопоставить и понять... Понять нечто удивительное. Впечатление складывалось такое, что кто-то (или нечто?) сознательно разорвал целостное знание на кусочки с тем, чтобы человечество не догадалось о чём-то главном. О чём? Только бы не забыть... Боже, неужели, он, Роберт Самолётов когда-то раньше (возможно, в другой жизни) знал ответ на этот вопрос? Хорошо, пусть так... Но что же тогда означает зелёное свечение, которое неизменно сопровождает его странные сны? Зелёный цвет - цвет мудрости, может, в этом разгадка?

Так думал наш герой, подходя к музею. Мысли настолько его захватили, что он даже проскочил мимо места работы, благодаря чему опоздал. Антипод Самолётова в части получения новых знаний и враг по жизни, директор музея Быдловатенков Василиск Анонимович, встретил подчинённого на пороге кабинета и сообщил голосом кастрированного вурдалака:

- Вам, милейший Роберт Иванович, давно бы пора усвоить, что вы работаете в учреждении, а не в какой-то там богадельне для социально нездорового контингента. Это уже десятое нарушение дисциплины за текущий квартал. Я не стану возражать, если вы напишете заявление...

- Какое заявление?

- По собственному желанию, сударь. По собственному...

Самолётов подумал про себя: "Вот ведь крышелёт перепончатоухий! Никакой от него жизни в последнее время!" Потом, не снимая верхней одежды, плюхнулся за компьютер и быстро набрал текст заявления. Глаза Быдловатенкова округлились, он буквально посерел от непонятно каких чувств и попытался сдать назад:

- Роберт Иванович, вы это... того. Нельзя же столь буквально... Скоро годовой отчёт, международная выставка членистокрылых. Как же так? Нехорошо так эгоистично и легкомысленно относится к служебному долгу... Сами понимаете, с кадрами у нас просто беда. А я же вам всегда навстречу иду, не так ли? Просто не ожидал от вас, просто не ожидал...

Но Самолётов уже не слушал. Он, повинуясь, скорее, интуиции, чем голосу разума, подмахнул напечатанное заявление, потом вышел в коридор, бросив на ходу:

- За трудовой зайду на следующей неделе... Так что, будьте добры...

Роберт вышел на улицу и направился в никуда... Его почему-то совсем не интересовало, что будет с ним дальше, и где он найдёт новую работу. С такой редкой специальностью, как у него, специальностью энтомолога, попробуй-ка, поищи... Ну, да это теперь не важно. Нужно было вспомнить то, что кто-то сторонний так навязчиво пытался заставить его забыть... И только во сне какой-то тайный импульс мешает Самолётову забросить всё и начать среднестатистическую жизнь пост-имперского обывателя. Сегодня стремление заняться разгадкой мучительного вопроса оказалось особенно острым. Отдыха душе не было, как мечталось об этом ещё часа полтора назад.

Он шёл по улицам Города, совершенно не замечая, что туфли давным-давно набрались весенней влаги с лица асфальтовых зеркал, по которому часть небес, пробегая под ногами с весёлым журчаньем, уносится тугим водоворотом прямиком в разинутые щербатые рты решёток ливневой канализации.

Он шёл. Потом стоял некоторое время, пытаясь понять, что же делать дальше. Домой возвращаться не хотелось. Потом снова шёл. Потом остановился и присел за столик кафе, хозяева которого одними из первых осмелились вынести места для клиентов на открытый воздух. Сверху над Самолётовым прорезиненный тент с рекламой какого-то пива с консервантами гудел на молодом ветру, как самый настоящий парус, призывая немедленно отправиться в путь в поисках новых, ещё не открытых земель. Нет, нет... Не сейчас. Пока не решено, как извлечь из глубин подсознания НЕЧТО (теперь Роберт был абсолютно уверен: именно там, в собственном сером веществе и нужно искать ответ, на тревоживший его вопрос), двигаться дальше не имеет смысла... Да-да, в его голове хранится зашифрованная информация, которую нужно каким-то образом извлечь и понять. Но где же взять криптографа, способного на это?

Субтильный официант с независимым видом молодого баловня судьбы (вовсе неуместная самооценка для вполне популярной ныне профессии) снисходительно положил перед Робертом меню с таким выражением лица, будто Самолётов задолжал ему, по крайней мере, долларов десять, а то и все двадцать. Роберт открыл зелёную папку и увидел в ней какой-то странный листок. Обычный листок в клеточку, с затемнением на сгибах. Самолётов обернулся к официанту:

- Это не Ваше? Может быть, нужно?

Официант презрительно ухмыльнулся, отрицательно повёл плечами.

- Заказывать будете?

- Я просто так спросил... Мало ли...

- Так вы заказываете или уходите? Здесь вам не парк культуры и отдыха, чтобы место занимать...

- Сейчас, секундочку. Знаете что (мгновенная умозрительная оценка содержимого бумажника), принесите мне кофе и маленькую бутылку минеральной, пожалуйста.

- А даме?

Самолётов поразился. О какой даме может идти речь, если он точно знает, что садился за совершенно пустой столик? И, вообще говоря, никого в кафе не было, когда он сюда подходил. По крайней мере, на уличной половине заведения. Столы, собственно говоря, ещё только выносили, а стул и вовсе был один. Именно тот, на котором и сидел наш герой сию минуту. Роберт хотел возмутиться глупой шутке официанта, но его что-то остановило. Он оглянулся и обомлел. За его спиной стояла милая девушка с совершенно наивным нездешним взглядом и еле обозначенной улыбкой на тонких губах. Официант хмыкнул, принёс второй стул, чем не замедлило воспользоваться небесное создание женского пола, и снова спросил:

- Что желает дама?

- Мне, пожалуй, тоже кофе и... маленькое пирожное... если можно...

Роберт изучал девушку со странным ощущением, что они уже когда-то встречались. В этом месте автор стыдливо потупил глаза и отошёл в сторонку. Во-первых, чтобы его не обвинили в использовании "штампованной фразы", а, во-вторых, чтобы не мешать намечающемуся знакомству. Давайте, отойдём и мы. Негоже мешать чему-то неизбежному, не так ли?

Пытливый читатель обязательно спросит меня, что же было написано на бумажке, оказавшейся в зелёной папке с меню. Я отвечу - там не было ничего судьбоносного. Ни строки из библии или эзотерических учений Востока, ни таинственных фраз, что-нибудь вроде "Свет - это единственная субстанция, из которой при правильном инвертировании получается чистая, ничем не замутнённая, Тьма". Ничего похожего. На тетрадном листке в клеточку кто-то написал обычные слова: "75-56-29, не забыть, позвонить Светке". Вот и всё.

Только бы не забыть!

- Сейчас ведь как, - заявил Пашка Губанов, - куда не плюнь - кругом одни программисты. А элементарный запрос в базу данных, не говоря уже о приемлемом её, базы, структурировании при создании оной, сделать не могут. Нам бы поменьше программистов (по штатному расписанию), да побольше бы приличных юзеров. А то у нынешних-то господ головка выше Эйфелевой башни, а знания и опыт положительный запросто в шляпу для подаяний привокзального нищего поместится.

- Я слышал, - ответствовал Роберт Самолётов, - что какой-то американский программист, из числа маститых, ведущий свой род от Винера и его домочадцев, сказал одну интересную вещицу... Если бы нас учили писать программы с пелёнок, то к совершеннолетию мы бы научились их читать...

Собеседник Самолётова одобрительно хмыкнул и полез в холодильник за пивом.

Пашка Губанов был лучшим и, пожалуй, единственным другом Самолётова. Да, именно Павел Губанов, а не известный в Городе Петр Губанов, о котором вторую неделю шумели газеты. Говорили, что последний выиграл просто невероятную сумму на игровых автоматах, потом нанял всех своих друзей, и они опустошили чрева "одноруких бандитов" не только в Городе, но и даже во всей области. Напуганные таким странным везением (а иначе как всё объяснить, не наличием же бесконечного числа жетонов), хозяева игорных заведений решительно сворачивали свою деятельность, чем дали повод левой прессе лишний раз порассуждать о неправедно нажитом капитале, социальной справедливости и русском пытливом уме, которому даже волчий оскал капитализма не страшен. В то же время счастливчик Пётр Губанов открыл свою телестудию, где сам и работал ведущим одной юмористической программы, успешно конкурирующей с "Кривым зеркалом" и "Аншлагом". Ходят слухи, что с момента выхода в эфир первой передачи "Хохочем вместе с Губановым" памперсы для взрослых стали дефицитом во всех, без исключения, торговых точках, и даже аптечных базах, не говоря уже о самих аптеках. Но, похоже, что это только слухи. Автор не советовал бы верить непроверенной информации. Поостерегитесь и вы.

Но мы, кажется, заговорили не о том.

Самолётов сидел у Пашки Губанова в тесной однокомнатной "хрущобе" и разговаривал с ним обо всём на свете. Думаю, вам тоже знакомо великолепное чувство общения с друзьями, когда говоришь всё, что думаешь, не опасаясь быть неправильно понятым.

Друг Роберта Самолётова трудился где-то в системе связи; на почте, как говаривали в старину, служил. Только не ямщиком, а системным администратором. Губанов порою казался прямолинейным и грубым, не привык скрывать своего отношения к окружающему миру лотерейного благополучия. Не терпел фарисеев и пальцегнутых менеджеров, разводимых в обилии на просторах Родины. Да, это именно младореформаторов, которых Паша вполне резонно окрестил МЛАДОДЕФОРМАТОРАМИ или чупа-байсами, мы и обозначим здесь в качестве его оппонентов. Губанов презирал и высмеивал их нелепые попытки всюду всунуть свой нос и руководить разливом абсолютно всех денежных потоков. У Павла Губанова на этот счёт было совершенно своё особое мнение. Он выражал его так, без намёков и попытки пригладить резкость формулировок:

- Всякая централизация власти влечёт за собой централизацию глупости. Причём эволюция последней всегда проистекает, не в пример, быстрее и развесистее, чем рост устремлённой в облака демократической централи, как таковой. Исключений не бывает, бывают вариации. Сам же знаешь, парадокс нашего времени: специалистов и менеджеров всё больше и больше, а настоящих профессионалов практически не осталось. До абсурда доходит. Возьми хоть нашу кампанию. Теперь покупку любой запчасти для компа нужно визировать аж в столице. Там начитанный и обученный на комиксах от Карнеги чиновник завсегда лучше знает, что там делается у нас в Городе. Так ему совершенно отчётливо представляется. У нас, заскорузлых и малообразованных (даже макроэкономическую теорию перед сном не читали) разве может приключиться правильное мнение... А ещё пожарные инспектора с предписаниями и штрафами. В новый век со старыми портками! У самих-то в здании бардак, окна в чугунную клеточку, и облицовка горючими материалами уделана, а других учат и денежки вымогают за всякую ерунду.

Пашка отхлебнул пива и сменил тему.

- Я тут вот что решил, Робертино, жениться мне пора. Только где ж такую бабу взять, чтоб приняла меня со всеми моими прибамбасами? Пошеломундить по иховому Интер-НЕТУ не штука... Главное - добиться от девицы местной ответа "Интер-ДА", а не "Интер-НЕТ"... Хотя, с другой стороны, пойми меня правильно... в этом самом Интернете навалом девиц, которые раздеваются при первом мигании WEB-камеры, как дрессированные мыши при виде кусочка сыра. Мыши мне даже ближе по состоянию души, честное слово... От людей разве ж дождёшься такой постоянной любви? Ни-ко-гда!

- Ты, наверное, станешь смеяться... Одним словом я как раз сегодня познакомился с интересной девушкой. Она, вроде как, не совсем нормальная. Мы с ней едва ли парой слов обменялись... Но чувствую, ОНА. Моя... Обещала мне раскрепостить подсознание...

Помолчали. Самолётов внутренне напрягся, будто сказал лишнее, и замер с пустой пивной бутылкой в руке. Губанов снова залез в холодильник и нарушил возникшую вдруг тишину.

- Расскажешь потом, если захочешь... А я тут, брат, замыслил в конкурсе одном поучаствовать... Литературный, нужно заметить, конкурс... Что-то там про фэнтези и прочее...

- А, знаю! Гномы-шномы, эльфы-шмельффы, драконы с красными, как у гиббонов, задницами...

- Стоп! А при чём здесь гиббоны? Это такие уроды, как в "Пятом элементе"?

- Я и говорю, нечего тебе соваться в данную авантюру, если не в силах гиббона от гоблина отличить... Видел, как там, на конкурсах этих, антиглобалистов мочат? Будто Будённый босиком по камушкам... Вот я и говорю, не сможешь ты всем угодить-то? Обязательно начнёшь гнуть свою прямую линию, я тебя хорошо знаю. Вижу, не способен ты подстроиться под нужный стиль... Тогда и не лезь, голуба моя.

- Смогу, вот те крест самородный, смогу! Я же понимаю малёха, что у коллегии этой редакторской тоже понятий о жанре не совсем однозначное... А кто, собственно, тебе, как на духУ объяснить способен, кто гном, кто эльф, а кто и вовсе Гарри этот ихний... Что, Поттер? Точно, потный... Тут редколлегию задурманить - милое удовольствие... Сам же знаешь.

- Эк, размечтался! Так твою писанину влёт по ступенечкам размажут... Понимаешь это?

- А если приз дадут?

- Как дадут, так и отымут... Не надейся! Помнишь, милый мой, вчерашний день?

- Помню, а что конкретно?

- Ну, как мы с тобой место для отдыха искали?

Искали наши герои накануне приличное заведение, чтобы отметить день пресвятой колумбийской девы... Шакира её разберёт, какой... Отчего подобный пиетет к малознакомым святым? Заветы ордена... Ордена Дикой пластилиновой Мангусты предписывали находить уместный повод для всякого рода возлияний. А другого повода в тот день просто не нашлось, хотя практически все календари и численники друзья перерывали с неслыханным усердием. Орден Дикой пластилиновой Мангусты Пашка с Робертом создали ещё во время учёбы в старших классах, и неизменно следовали его Уставу. Игра игрой, а затянуло надолго. Ну, да ладно... Повод найден. Так вперёд, на минные склады! Или что-то другое было в том замечательном лозунге от "единственно верного" учения? Сейчас разве вспомнишь?

И вот в процессе поисков и мучительных раздумий о судьбах современной интеллигенции, магистры ордена Дикой пластилиновой Мангусты натолкнулись на плакат, рекламирующий молодёжный центр "Горький"... "Горький! Пятница!.." Дальше плакат читать не было необходимости. Горький пьяница отвратил юных поборников далай-ламы от сокровенного источника неправильного буддизма. Точнее сказать, буддизма, который проповедовали полевые гоблины, сторонники драконов-антиглобалистов и виртуальных свингеров всех мастей.

В дальнейшем друзья не стали особо мудрить и приземлились на одной презентации, где кто-то из друзей уже упомянутого Петра Губанова представлял новый супермаркет по торговле экзотическими фруктами. Начало праздника было преотменным. Самолётов даже выиграл в викторине ценный приз, овеществлённый в виде цифровой фотокамеры. Но потом-то всё и случилось.

Почти сразу же Пашка принялся доставать весёлую круглолицую продавщицу, рекламирующую чудеса селекционных работ, диковатыми вопросами:

- Девушка, а не ваше ли это помело?

- Какое помело?

- Вот, на витрине.

- Это не помело, а фрукт такой. Памело называется.

- Я понимаю, что памело. Но на ценнике же русским языком написано "ПОМЕЛО".

- Ой, не знаю... Нам не объясняли.

- Позовите тогда менеджера.

Из запасников нарисовался менеджер, молодой фруктовый ботаник, с невероятным чувством превосходства на мажорном лице.

- Объясните, уважаемый, отчего вы тут торгуете колдовской атрибутикой?

Менеджер долго мялся, но ничего внятного не смог сказать.

Слово за слово, ботаник потерял самоконтроль и вызвал охрану. Закончилось всё тем, что друзей выдворили с фуршета и вдобавок фотоаппарат забрали со словами: "К ним, типа, со всей душой, а они в самое святое норовят пальцем ткнуть..."

Пашка Губанов заново пережил вчерашний позор, но и бровью не повёл. Циничный обормот с нежной душой поэта... Возможно ли такое? А, вот, поди ж ты, возможно! Он сказал:

- Всё равно я обязательно напишу на конкурс. Ничто меня не остановит.

И тут Роберта разобрало. Он даже завибрировал весь.

- Хорошо. Тогда слушай. Дарю тему...

И он поведал другу всё то, что мучило его каждую ночь, сжигало изнутри и не давало успокоиться... Губанов слушал внимательно, не перебивая...

Знакомство Роберта Самолётова с Ксенией и знакомством-то назвать нельзя. Они просто заговорили, будто встретились после случайной и нелепой разлуки. Словно ждали этой встречи всю жизнь, не зная, впрочем, когда она может случиться. Распрощались уже вечером, не обменявшись ни адресами, ни телефонами. Они просто знали, что встретятся снова, когда это будет ВАЖНО для них обоих.

Так, собственно, и случилось. Назавтра Роберт вышел на улицу, когда почувствовал, что там его ждут. Пришёл в парк, уселся на скамейку, куда Самолётова повлекло какой-то неведомой (такой вопиющий штамп, о! ужас!) силой. Ксения возникла у него за спиной, почти так же неожиданно, как и вчера. Она приветливо кивнула и спросила:

- Ты, наверное, хочешь знать, что таится в твоей голове? Не спорь, это видно сразу. Я тебе помогу, хочешь?

Самолётов прикрыл веки и кивнул.

И ему открылось...

Когда-то, миллиарды лет назад в одной звёздной системе, назовём её Солнечной, жили многочисленные расы разумных существ. Жёлтая раса - населяла планету ВЕНЕРА, красная раса - облюбовала МАРС, белая раса - жила на планете ФАЭТОН, черная раса -

на планете ЗЕМЛЯ, голубая, самая воинственная, раса обосновалась на планете НЕПТУН. Всю свою сознательно-бессознательную жизнь расы солнечников воевали друг с другом, кто за идеи, кто за лучшую жизнь, кто из других малопонятных побуждений. В результате светило (СОЛНЦЕ) оказалось почти уничтоженным, и 13 планет тихо умирали.

Самолётов отчётливо видел, как планета ФАЭТОН в результате невероятной силы высвобождения энергии была буквально расколота на миллиарды частей, образовавших пояс астероидов. Но ещё до этого, специально созданное коалиционное правительство солнечников, называемое Совет МЕРТВЫХ, решило, ради спасения всех уцелевших в войнах, эвакуировать уцелевшие живые сущности на единственную не затронутую в ВОЙНЕ планету, до которой в ближайшие тысячелетия не доберется холод Космоса. Совет решил также уничтожить опасных животных, мешающих развитию новой расы, настроить саму планету на максимальное теплосбережение, наклонив ее ось для равномерного отопления. Потом встал вопрос о стабилизации основного светила в наиболее удобной температурной зависимости на апогее и перигее. Вскоре удалось настроить климатические условия на отдельных участках ДАННОЙ ПЛАНЕТЫ в соответствии с наиболее подходящими по психологическим факторам условиями (сглаживание остроты чувства "памяти предков" - тоска по настоящей родине). С этой целью планету ЗЕМЛЯ (заповедник с аборигенами) переделали в "живое существо" (суперкомпьютер на жидком кремнии и его сплавах для наблюдения и воспитания групп новой расы). Вслед за этим удалось модифицировать весь ГЕНЕТИЧЕСКИЙ код вновь созданных сущностей под атмосферу планеты и на полную совместимостью с АБОРИГЕНАМИ. Конечная цель, полная выживаемость нового SAPIENS вида под названием ЛЮДИ, была достигнута.

А для наблюдения за всем этим и координации условий, на всякий случай, во избежание эксцессивной реакции конкретных индивидуумов был задействован старый банк данных, и переделан в интеллектуальную систему с целью их, этих индивидуумов, полного обучения и установки контроля над ними. Для защиты же от непосвященных код доступа был дан каждому ЧЕЛОВЕКУ, но механизм включения имелся только в руках у Совета МЕРТВЫХ.

Энергетическая субстанция, хранящая всю информацию, каковую когда-либо генерировал ум разумного индивидуума, была защищена от случайного рода разрушений. Она находилась и находится в энергетическом защитном поле, и при рождении нового человека, последний сразу же становился обладателем какой-то части этой информации, хранимой подсознанием до момента востребования.

Той ночью Роберт заснул мгновенно, немыслимо устав от полученных сведений. Разбудило его чьё-то присутствие в квартире. Самолётов вскочил, прошёл на кухню, допил холодный чай и включил радио. Оно не работало (избитый штамп). Только странно модулировало какие-то скрежещущие звуки. Странно. Вроде бы не понедельник, не начало месяца. Профилактики на радиоцентре не должно быть. Самолётов вернулся в комнату и... увидел его. Огромная зелёная плямба, напоминающая консистенцией прихваченную морозом смазку, вибрировала прямо перед ним, шагах в двух. Кошмары из снов Роберта материализовывались, причудливым образом трансформируя свою сущность. Пятно постоянно видоизменяло форму, то вытягиваясь, то сжимаясь и, наконец, приняло конфигурацию, имеющую отдалённое сходство с человеческой фигурой. Только без лица. Ага, этот Зелёный просто стоит (стоит ли, вопрос? или висит?) к нему, Самолётову, спиной. Лёгкое колыхание вонючей (что-то сродни креозоту) массы, и вот уже перед Робертом обозначился его бывший начальник, Быдловатенков Василиск Анонимович. Он ехидно подмигивал растекающимися глазами и нагло телепал внутричерепным методом:

- Ну, и дурак же ты, Роберт! Кто тебя просил? Работал бы себе, как обычный смертный, и всё бы обошлось... А так, даже не знаю... Совет Мёртвых не простит!

- Не понял, что я такого сделал?

- Оставь свою затею, изгой, пока ещё не поздно! Зачем тебе знать ВСЁ? И так из-за твоих действий пострадало много живых САПИЕНСОВ... И не только в нашей системе. Оставь! Не лезь, возвращайся в свой Форт-Нокс! Но для тебя это будет более понятно... чуть позже... Или нет, тогда уже не будет понятно! Всё... Иди, и не занимайся противоправным! У нас для тебя и Другой Город найдётся!

Самолётов встряхнул головой. Видение исчезло. Только еле уловимый запах креозота...и ещё немного зелёного вещества на зеркале. Но и эти свидетельства появления ночного гостя скоро улетучились. Будто и не было его вовсе.

Нет уж, господин Зелёный, теперь я точно узнаю, за что меня сослали... Почему я был не согласен с вашим задрипанным Советом Мёртвых... Узнаю! Никто и ничто меня не сможет остановить. Так-то, Зелёный...

Через день они встретились снова. Ксения спросила:

- Хочешь знать ещё больше?

- Да, хочу... Хочу знать всё о себе!

- Бунтарь, который пошёл против СИСТЕМЫ, достоин постигнуть то... что посчитает нужным постичь. Ты можешь спросить обо всём у НЕГО. Он ответит на все возникшие вопросы... К тебе уже являлся Зелёный? Ты его не испугался? Это не человек, и, вообще, даже не существо, наделённое высшим разумом... Он просто Тюремщик. Хорошо, что ты понял сам... Вот тебе адрес, приходи вечером... Там, кстати, небольшая инструкция для тебя... чтобы не вышло беды...

Ксения собралась уходить, но Роберт задержал её за руку:

- Послушай, объясни мне, кто ты такая?

- Спросишь у НЕГО, он знает ответы на все вопросы... А мне говорить нельзя. Зелёный может понять...

- А то, что ты учишь меня? Как это? Ему безразлично?

- Это другое. Каждый может делать то, что может... Тебе позволено больше. Ты сильный. А я только проводник к ГЛАВНОМУ ПРОВОДНИКУ...

- ГЛАВНЫЙ ПРОВОДНИК - это ОН, это Светоч?

- Вечером... Всё вечером...

Они сидели с Пашей в Интернет-кафе, пили кофе за барной стойкой, беседовали. Со стороны могло показаться, что разговор их был милым и сердечным. Но на самом деле всё обстояло далеко не так просто, уверяю вас. Накал страстей порою готов был перерасти в видимую для немногочисленных посетителей часть информационного спектра. Да вот всё никак не перерастал. Двум старым друзьям, склонным к самокопанию и относящимся к себе достаточно иронично, никогда не приходилось жалеть о своих словах и, тем более, поступках после личного общения. Их единение и взаимопонимание было даже более тесным, чем у иных супругов после "золотой" свадьбы. Роберт смотрел Пашке прямо в глаза и говорил:

- Ну, ты и написал! Целую мутотень развёл. Одним словом, старый колхозный матрас. И про меня столько неправды. Сейчас же перепиши всё заново...

- Но здесь же не совсем всё про тебя. Знаешь, что такое художественный вымысел? Ну, а чего же тогда орёшь белугой на своего, можно сказать, благодетеля, отца родного и, практически, учителя жизни?

- Нет, я требую, чтобы всё было, как я захочу. В конце-то концов, я же главный герой, а не какой-то там Ваня Тугоуховский! Понятно?

- Если ты станешь капризничать и дальше, то я обязательно сделаю Ваше Вредное Величество героем и следующего произведения... И убью уже на второй странице!

- А почему не на первой?

- На первой я ещё успею тебя заставить, съесть собственные калоши и закусить носками на десерт!

- Садист ты, а не писатель. Подкараулить бы тебя за углом... Да, тогда больше про меня никто не напишет. Не сможет никто вот так, как ты умеешь...

- Лесть сладка. Понимаю, что лесть, но считаю её заслуженной. Чертовски приятно, нужно отметить... Хорошо, проживёшь у меня до 5-ой страницы за такое доброе отношение... Устраивает?

- Да, ладно тебе... Это я так. Пиши, как считаешь нужным...

В кафе ненавязчиво играла музыка, льющаяся рекой с крикливой плазменной панели. Там, на экране, изгалялась молодая певичка Джулия Хова, которую раньше называли Юлией Махоньковой. Она энергично демонстрировала свои натуральные (не силиконовые, не подумайте!) прелести в ритме цыганского степа и при этом красиво открывала полные губы, забитые английским текстом. Каждый куплет песни начинался с ключевого слова "crush". "О феодальной раздробленности она поёт, что ли?" - невпопад подумалось Самолётову.

Эта нечаянная мысль помогла Роберту решиться:

- Раз ты уже записываешь мою историю, то знай, что сегодня я отправлюсь на встречу со Светочем. Помнишь, мне про него Ксения открыла.

- Парень, а ты не гонишь, случаем? Похоже, девица твоя немного не в себе...

- Да, она состоит на учёте в психоневрологическом диспансере... Но это же не меняет сути и значения происходящего. Я всё видел и чувствовал на самом деле. И Зелёный ко мне приходил совершенно точно. Он исполняет волю Совета Мёртвых. Следит, чтобы не случилось утечки информации. Я, как ты понял, участвовал в создании этой системы безопасности. Вернее, не я, а тот, кем я был тогда. Не знаю, по каким причинам, но несколько создателей, в том числе, и ваш покорный слуга, взбунтовались. Им не нравилось что-то в системе. Тогда они (ну, и или мы, скажем так), запустили механизм уничтожения структуры материального мира, но что-то не сработало в полной мере... И, кроме того, нам не дали уйти в Хаос, то есть достигнуть состояния, когда нет желаний, то есть нирваны, и наказали бесконечным циклом реанкарнации, каждый раз, при рождении закрывая подсознание, чтобы не вздумали начинать всё заново. И, для того, чтобы мы постоянно были под контролем, всю нашу группу (в новых ипостасях), селили в один и тот же город. Наш Город. Своего рода Твин-Пикс... Как я выяснил от Зелёного, что есть ещё и Другой Город, похожий на наш. Мы - это раса, высшая раса строителей Солнечной системы. А кто такой Зелёный? Нет, нет... Не Высший Разум. Это обычный Надзиратель, простой Тюремщик, отслеживающий за поведением мятежных духом.

- Что-то с трудом верится... Чушь полная... Кладбище зелёных негров какое-то...

- Ну, а для конкурса-то сгодится?

- Вряд ли понравится только. Сейчас всё больше волшебниками народ интересуется. И, всё же, скажи, ты ничего не выдумал?

- Конечно, нет... Сам подумай, человеческий мозг используется едва на 2%. Для чего всё остальное? Вот там и записаны данные обо всех предыдущих жизнях. Частично вскрыть эти запароленные данные могут только биологические хакеры, которых мы привыкли называть экстрасенсами. Ну, и ещё туда имеют доступ некие могущественные силы, которые, собственно говоря, и давали толчок этим жизням. И вся сия канитель нужна для того, чтобы душа, попав в новое тело при реанкарнации, прошла предварительную подготовку способом, известным только посвящённым из Совета Мёртвых.

Роберт Самолётов сидел в пустой комнате, а перед ним вращалась небольшая пластиковая пирамидка на специальной подставке. Он во все глаза смотрел на неё. Как ему объяснила Ксения, с первого раза может и не получиться. Может? Роберт был уверен, что получится. Просто даже не сомневался в этом.

И ещё, Ксения сказала, чтобы он контролировал своё физическое тело, когда получится. Именно КОГДА, а не ЕСЛИ. Для этого ему будет служить серебряная цепочка. Её постоянно необходимо держать в руке. Может получиться так, что ему сделается невыносимо жутко, тогда по этой цепочке Роберт и сможет вернуться назад.

Но Самолётов был уверен, что не струсит в последнее мгновение, не воспользуется предоставленной возможностью отказаться от задуманного. Он непременно увидит Светоч! Главное - правильно задавать ЕМУ вопросы. Это как с любой поисковой системой в Интернете. Правильно поставленный вопрос - половина успеха. И тогда он узнает ВСЁ о себе, и потом решит, как ему действовать дальше.

Пирамида крутилась монотонно, и Самолётов старался не сводить с неё глаз. Он даже не заметил того момента, когда грани слились воедино. И вот перед ним уже не просто пирамида, а светящийся конус. На его вершине вдруг стал различим небольшой огонёк, наподобие горящей спички. Только пламя было значительно сильней и ярче, и вокруг него образовался прозрачный недвижимый ореол, напоминающий нимб святого. Это был Светоч. Он звал, он манил. Невыразимо хотелось попасть к нему. Но Роберт всё ещё сдерживал себя. Пока сдерживал. Его что-то не пускало... Он чувствовал своё тело... Где-то там, внизу... Серебро связывало его с самим собой. Обе его сущности. Роберт парил над пирамидой...

Такое же примерно чувство владело им несколько лет назад, когда он ехал на защиту диплома в одной из столиц. Самолётов уже подходил к станции метро, когда его будто что-то начало останавливать. Роберт шёл наперекор не только психологическому нежеланию двигаться, но и преодолевал физическое сопротивление внезапно сгустившегося воздуха. Через минуту-другую он окончательно выдохся, остановился и закурил. Сделал три затяжки, выровнял дыхание и двинулся в сторону станции подземки. Теперь Самолётова ничто не сдерживало. Но идти уже было некуда. Станция закрылась, оттуда доносились крики о помощи. Немного позднее Роберт узнал, что туда, куда он только что так рвался, буквально за три сигаретных затяжки до этого произошла авария с эскалатором...

Проиграв в голове живые картинки из прошлого, Самолётов окончательно успокоился и поймал себя на мысли, что сидит с закрытыми глазами. Но, несмотря на это обстоятельство, Светоч был виден. Мало того, он сиял насыщеннее, и звал к себе так сильно, что не оставалось никаких сомнений... Он набрал воздуха, выдохнул... и полетел к вершине пирамиды...

А где та связующая нить Ариадны? Серебряная цепочка осталась лежать на столе. Здесь её и обнаружили два симпатичных гнома из какого-то другого произведения в жанре фэнтези... Обнаружили и унесли в свои подземные закрома. Плохо, что не золото, но тоже сгодится.

Пашка Губанов ещё раз просмотрел получившийся текст, подумал немного, и отправлять на конкурс не решился. Нет, не струсил. Чего тут трусить, если Роберт так и сказал, что Зелёный запретил только ему, Самолётову, узнавать что-то о себе? О других речи не было. Просто Пашка по своей врождённой наивности тайного поэта полагал, что этим своим отказом поможет другу... Была, впрочем, ещё одна причина, по которой Губанов решил не обнародовать свой труд, но эту причину он предпочитал скрывать (по мере возможности) даже от себя самого. Ему крайне не хотелось краснеть от язвительных высказываний в свой адрес по поводу прямых и косвенных аналогий с недавно закончившимся сериалом о "девяти неизвестных". Что ж, я его вполне понимаю...

А Самолётов пропал уже две недели назад, был объявлен в розыск приехавшей матерью, но как водится, в наше время, его особо и не искали... ладно бы ещё, олигарх исчез или предприниматель средней руки. А тут обычный энтомолог. Кому он и нужен-то? Разве что, родственникам и друзьям.

В совершенно Другом Городе праздник затихал. Кое-кто из гостей уже собрался уезжать. Всё выпито-съедено, песни почти все спеты. Хозяйка подносила "первым ласточкам", одевающимся в коридоре, "на посошок" из потайного графинчика, который весьма своевременно припрятала на кухне. А в зале ещё играла гитара, и низкий голос Глеба выводил что-то из репертуара Сергея Чигракова. Потом он внезапно сменил тему и, продекламировав: "А, не спеть ли мне песню? А, не спеть!", с ненавистью врезал по загорелой спине инструмента сильной ладонью и обратился к девушке с совершенно наивным нездешним взглядом и еле обозначенной улыбкой на тонких губах.

- Ксень, собирайся, поехали со мной! - сказал он повелительным тоном, не терпящим возражений.

Друзья девушки заволновались, принялись её уговаривать, чтобы не смела и думать. Мол, оставайся, переночуешь здесь. А хозяйка и вовсе намекнула на ушко, что угрюмого этого парня, по имени Глеб, никто толком не знает, мало ли чего... Ночи тёмные... И далее в том же духе. Но Ксению уже ничто не могло остановить. Она чувствовала какую-то силу, исходящую от этого новичка в их компании. Синеглазая девушка ощущала его абсолютную власть над собой и готова была на всё. Она не страшилась, ни чуточки. Ксения понимала, что не сможет этот человек её обидеть... Ни намёком, ни словом, ни делом...

- Ксень, собирайся, поехали со мной! - сказал он повелительным тоном, не терпящим возражений.

Откуда он мог знать, как её зовут, ведь на вечеринке её называли только по прозвищу, Синеглазкой. Неужели специально интересовался? Сердце то замирало, то подпрыгивало до небес. Ксения не выдержала и спросила об этом. Глеб нахмурился и ответил коротко:

- Никто мне не говорил. Я сам знал. С самого начала...

Больше они не разговаривали до тех пор, пока не поднялись в маленькую однокомнатную квартиру в панельном доме. О, Боже, как же билось её сердечко!

Когда они пили чай с позапрошлогодним малиновым вареньем на кухне у Глеба, Ксения молила про себя: "Милый, только скажи мне, что ты хочешь... Я всё для тебя сделаю... пусть - потом тысячу раз пожалею..." Не правда ли, знакомые слова? Глеб смотрел ей в глаза как-то по-особенному, по-детски умоляюще. Но ничего не говорил...

Только позволь мне любить тебя? Одно твоё слово...

Но вместо ответа - молчание. Глеб просто смотрел. Будто старался навсегда запомнить этот милый образ. Вся сцена очень напоминала прощание из старинной мелодрамы, где герои играют одним лицом, одним взглядом, трепетанием височных прожилок...

Внезапно Глеб произнёс совершенно обыденным тоном невероятно непонятные слова:

- Знаешь, моя несравненная Ксения... Я бы отдал тебе всё... Любил бы тебя всю жизнь... Но это невозможно. Нет, я никому не продавал душу, не давал обета... Я просто не смогу любить сейчас никого, а не конкретно тебя... Со мною что-то случилось... Я ничего не помню, не ЗНАЮ, КТО Я... Каким образом здесь оказался... У меня есть паспорт, работа... Но ничего в то же время нет... Только ужас и бессонница, от которой можно сойти с ума... И ещё... ко мне приходит ОН... Каждую ночь приходит... Не спрашивай об этом, всё равно не смогу объяснить... Поэтому, милая девочка, постарайся меня забыть поскорее... А я должен помнить... Только вот что? Это так мучительно...

Ксения припомнила странное поведение Глеба, который искал заварку, и что-то к чаю, будто бы впервые попал в эту квартиру. Ей стало страшно, она хотела бежать. Но Глеб взял её лицо в свои ладони, вытер губами предательские слезинки на щеках и начал убаюкивать. Вскоре Ксения уже спала на диване, укрытая верблюжьим пледом с огромной дыркой от сигареты в форме бабочки (автор любит повторять штампы?) прямо посередине.

Глеб сидел у раскрытой форточки, и курил, рассматривая звёзды. На подоконнике лежало его служебное удостоверение главного инженера фирмы "Форпост". Созвучно с чем-то... Форпост, Форт-Нокс... Нет, пригрезилось, просто совпадение.

А над домом растекалось желеобразное зелёное пятно, принимая форму облака, случайно отставшего от своих собратьев, уносимых ветром в сторону Большой Медведицы.

Тюремщик мог быть спокойным. По крайней мере, ещё несколько лет...

Не забыть. Только бы не забыть...

Комментарии: 29, последний от 24/12/2019. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 06/03/2006, изменен: 09/09/2013. 42k. Статистика. Рассказ: Фэнтези Мои Игры Судьбы
Аннотация: На самом деле цель всех устремлений живых существ - достигнуть состояния покоя. Высшее состояние покоя - нирвана. Это логично. Однако... Высшее состояние логики - полный алогизм. Заключаем: нирвана алогична по своей сути. Хотя такой Закон в сфере буддийского понимания сущностей ещё не создан...

Чваков Димыч : другие произведения.

Зелёный