Туманы упали на старые раны.
Остыли, устали шальные уста.
И поступью странной в рубашечке драной
По дому хромает забытый гусар.

Но часто в отцветших глазах чертовщинка
Рванётся улыбкой и щёки зажжёт.
Тогда уж в обычай дворовая жинка
Бокал мальвазеи со льда поднесёт.

Поникли лихие усы под налётом
Металла седого и груза побед,
И звонко, как молодость, прошлое что-то
Не часто в устах пробуждает куплет.

Куплет - что из песни лихой, не избитой.
Теперь что за песни? Не радуют грудь.
Под наши слова поднимался убитый,
Чтоб воздухом славных викторий вздохнуть!

Так пей же, гусар, за прошедшие битвы,
За старых друзей, за коней боевых,
За тех, кто землёю сражений укрыты,
Чья память святыми дождями омыта...
Особый бокал осушаю за них!

             * * *
И старый гусар забывается в песне,
И видит во сне, что яснее, чем жизнь:
Он скачет в атаку, и миг откровенья,
И таинство мира на саблях блестит...

  Печора, декабрь 1984, 2002