Чваков Димыч : другие произведения.

Почему Димыч не любит мидий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

БОЙ В КРЫМУ, ВСЁ В ДЫМУ ИЛИ ПОЧЕМУ ДИМЫЧ НЕ ЛЮБИТ МИДИЙ

  
   Настоящей исторической байкой открывается трилогия о стройотрядовском движении нашего курса, хотя и написана она позже других. Не знаю, почему получилось именно так. Просто воспоминания приходят в основном, не подчиняясь хронологии.
  
   Поясню, что я имею в виду, когда говорю "наш курс". Наш курс - это выпускники факультета автоматики и вычислительной техники (сокращённо - ФАВТ) киевского института инженеров гражданской авиации (КИИГА) 1982-го года.
  
   Итак, Крым. Лето 1978-го года. То была наша первая попытка тесного контакта с однокурсниками в немного не стандартных условиях, в котловане грандиозного строительства, которое начиналось в районе пресловутого Фороса, излюбленного места отдыха президентов бывшей империи перед уходом в отставку, на ЮБК (Южный берег Крыма). А строили здесь санаторий министерства ГА (тогда ещё СССР).
  
   Место было выбрано очень удачно: Между Симеизом (место, которое было заселено ещё задолго до нашей эры) и Форосом (самый южный мыс Крымского полуострова). К востоку, не доезжая Симеиза, всего в двух километрах от будущего санатория находилась деревня Понизовка с пансионатом министерства обороны. К ней можно было добраться по горным тропам, даже не поднимаясь на трассу Ялта - Севастополь. К западу раскинулись огромные котлованы, обнесённые колючей проволокой строящегося санатория ВЦСПС, как нам тогда говорили. А на самом деле, это местечко стало позднее ни чем иным, как виллой для партийных бонз союзного значения. Именно здесь и был упрятан под домашний арест автор антиалкогольного Указа. Срок, правда, какой-то несерьёзный получил этот разоритель элитных виноградников. Всего-то не больше недели. Я бы за такие художества пожизненное давал без права переписки... истории.
  
   Чуть дальше на запад на крутом склоне раскинулся прекрасный парк. Видно, поэтому и посёлок рядом с ним назывался Парковое. У подножия посёлка, на самом берегу, уютно приютился санаторий "Криворожский горняк". К пляжам "горняка" можно было пробраться непосредственно по берегу у самой воды.
  
   Что ещё замечательного располагалось в округе? Да очень много. В направлении Понизовки, прямо рядом с местом будущего строительства, в море впадал горный ручей. За ним - огромный виноградник какого-то виносовхоза. А если у вас хватало терпения, то, перейдя Севастопольскую трассу можно было подняться в Оползневое. Этот населённый пункт стоял на старой дороге Севастополь - Ялта, и с моментом запуска в эксплуатацию новой оказался на отшибе, вдали от цивилизации и курортных прелестей. Оползневое в нашем обиходе в шутку прозывалось Поверховка, в отличие от прибрежной Понизовки.
  

1. ЧТО УВИДЕЛИ ПОГРАНИЧНИКИ ИЛИ ПЕРВЫЕ ПОТРЯСЕНИЯ

  
   На возведении санатория участвовало пять стройотрядов одновременно. Четыре из нашего института (механический факультет, радисты, электрики и мы) и один из авиационного училища КРАУСС (Кривой Рог). Но к 10 июня на место событий прибыло из всего этого многообещающего грандиозного "пиршества народов" лишь двадцать человек - 10 "автоматчиков" и 10 студиозов с других факультетов - "утюги" и "слоны".
  
   "Слонами" у нас в институте называли учащихся механического факультета, а "утюги" - это, как вы понимаете, студенты электротехнического факультета. Упомяну на всякий случай, что изучающие радиолокацию и радионавигацию назывались у нас "паяльниками", а факультета ГСМ - "мазутой". У других факультетов таких устойчивых названий, характеризующих классово-учебную принадлежность студиозов, не было, посему не буду заострять на этом ваше внимание.
  
   Больше всего нас, автоматчиков, привлекали электрики своим добродушием и непосредственностью. А вот с механиками что-то было не так. Не глянулись они нам. Тесное общение с будущими инженерами А и РЭО (авиационное и радио-электронное оборудование воздушных судов) ещё с квартирьерского периода исподволь сплотило наш отряд именно с этими ребятами, большинство из которых самопроизвольно попало в число закадычных друзей. Отношения с некоторыми из них продолжались до конца учёбы.
  
   Самой колоритной личностью в команде электриков был, несомненно, Шура Веренин. Балагур, гитарист и просто весёлый парень довольно больших габаритов, которые вовсе не мешали ему быть стремительным и вездесущим. Это именно он переделал старую песенку полублатного содержания в соответствии с местным фактологическим материалом. Посвящена сия песнь была почему-то моей скромной персоне. А начиналась она вот так:
  
   "Я весь Крым прошёл в лаптях обутый,
   Слушал песни старых чабанов.
   В Парковом подрался я с Макухой,
   Звали меня Димка Иванов..."
  
   Макуха - командир ССО механического факультета. Наши с ним отношения действительно были несколько конфликтны, но до драки дело не доходило. Спорить не буду, а то правдолюбивый Стас опять уличит меня в искажении прошлого.
   Ага, вы не знаете, кто такой Стас. Поясню. Стас - это мой друг, с которым я учился в одной группе. На самом деле его зовут Владимир Владимирович, но отчего-то мы называли тёзку двух известных людей, разнесённых по времени почти на сто лет, Стасом. Кстати, добрая половина курса так и не знала настоящего имени Клёпы (Клёпа - это второе прозвище моего друга). Думаю, не знает и до сих пор.
   Вот так, ещё в те стародавние времена имелось такое понятие, как "nick name". И означало оно тогда ничуть не меньше, чем теперь.
  
   Поселились мы, квартирьеры, поначалу в старом двухэтажном здании. Там раньше располагалась какая-то общага. Сооружение это своим видом напоминало развалины старого замка с привидениями, облицованного бутовым камнем сероватого шотландского отлива.
  
   Квартирьерская задача состояла в том, чтобы спланировать площадки (в строительном значении этого слова), заасфальтировать их и установить восьмиместные вагончики для размещения прибывающих к 1 июля стройотрядов. Параллельно творили ещё два объекта. Именно творили, поскольку без творчества здесь было никуда. Постоянно приходилось включать натруженные об высшую математику мозги. Посудите сами.
  
   Электрикам было поручено воздвигнуть монументальное сооружение ежедневного неоднократного пользования с выгребной ямой на 800 кубов и большим количеством рабочих зон. А наша команда автоматчиков возводила фундамент под стандартный аэрофлотовский ангар, который впоследствии использовали в качестве склада стройматериалов. Понятно, что строительство отхожего места по определению требует творческого подхода, а как же быть с ангаром, спросите вы? Отвечаю, поскольку ангар мы строили СТАНДАРТНЫЙ, то и приходилось применять нестандартные методы, чтобы угнездить сооружение на кособокую каменистую площадку.
  
   По прибытии основного коллектива монтаж самого ангара передали электрикам, а нас перебросили на облагораживание территории - устакнивание горного ручья (1800 метров длиной) бутовым камнем, чтобы глаз начальству радовал и через край не перехлёстывал в период весеннего паводка. Но об этом речь впереди. А пока же дела по созданию городка из вагончиков двигались весьма успешно.
  
   Рядом с нашим объектом находилась турбаза Симферопольского АТП с номером, который в памяти не сохранился. Она представляла собой несколько летних домиков дощато-фанерной сущности и небольшого футбольного поля. Отдыхать сюда приезжали только на выходные, а постоянно жил один только сторож.
  
   Из посторонних людей на территории предстоящего строительства могли объявиться исключительно начальники, представляющие СУ-34 треста "Ялтакурортстрой", да комендант строительства Валентина, которая обитала в собственном доме неподалёку от трассы Ялта - Севастополь. Но уж дикость пляжа сохранялась на протяжении трудовой недели в полном объёме. Поэтому как-то само собой получилось, что от вечера воскресенья до вечера пятницы пляж становился нудистским.
  
   Кто уж был инициатором такого "обнажённого" проекта - сказать трудно. Но интуиция мне подсказывает, что не иначе - Шурик Соловьёв. В обеденный перерыв и после работы народ тащился к морю, разоблачался там до состояния Адамова и принимал солнечные ванны... уже до одурения. О том, что после первых таких посещений в рабочей столовой посёлка Понизовка внезапно кончился кефир, распространяться не буду - это и так ясно. Но вслед за тем как квартирьерская шкура вновь приобрела человеческий вид, нудистские изыскания продолжились.
  
   Нудизм нудизмом, а хотелось чего-нибудь более изысканного. Эти чаянья молодых, не особо обременённых высокоморальными принципами строителей коммунизма, организмов просто не могли остаться не овеществлёнными. Вот так и стало входить в моду купание по ночам в свете пограничных прожекторов (на высоком мысу стояла застава). Особым шиком считалось подгадать момент наведения светового луча в твою сторону и нырнуть вольным дельфином так, чтобы пограничники могли лицезреть сахарные места твоего обнажённого организма через корабельную оптику производственного объединения "Карл Цейсс, Йена". Лучше всех такие подвиги удавались Шурке Веренину. В очередной раз попадая в прожекторный поток фотонов, он выныривал и оглашал окрестности криком: "Бэлый, как снэг!", имея в виду какие-то одному ему известные физиологические подробности своего шикарного тела.
  
   Пограничники поначалу нервничали и даже высылали наряд на берег, чтобы прекратить передачу шпионских посланий диверсантам из Турции посредством таких неординарных действий. Но кому же охота сапоги каждую ночь топтать? Начальник заставы издал приказ - показывание сахарницы нарушением границы не считать, бдить исключительно в сторону открытого моря, на провокации не поддаваться, замполиту ежевечерне проводить беседы с личным составом о половом воспитании с нужной стране ориентацией.
  
   Гонения прекратились, интерес к ночному озорству стал угасать. Но нудизм на диком пляже продолжал процветать. В один из обеденных перерывов весь мужской коллектив квартирьеров безмятежно валялся на камнях, подставляя свои мозолистые от сапог ноги ласковой волне. Никто и предположить тогда не мог, что с сегодняшнего вечера категорийность нашего пляжа изменится. В тот день на место будущей дислокации своего отряда прибыл представитель из Кривого Рога с целью проверить, как продвигаются подготовительные работы и заодно немного отдохнуть. Был он из числа преподавателей, но не это оказалось роковым для нас. Этот бюрократствующий администратор от стройотрядовского движения (сам он впоследствии не только не работал, но и не приложил никаких усилий к организации работ) привёз с собой дочку - девочку лет 12-13 ти.
  
   Поселившись в домике у коменданта Валентины, Криворожский орёл сразу же пошёл осматривать вагончики, а дочку отправил к морю, обещая подойти попозже.
   Не подозревая никакого подвоха, девчонка взяла полотенце и в предвкушении чудесного купания в спокойных и чистых водах стала спускаться по крутому берегу. Два десятка морских "котиков", подложивших плавки под голову ничуть её не насторожили. Близорукость, знаете... А очки-то в доме остались.
   Выход на пляж прошёл без эксцессов. Девчонка расстелила полотенце и направилась к воде. В это время стройотрядовцы, сморенные сытным обедом, дремали в позах древнеримских богов, упившихся нежного нектара амброзии. Если бы в тот момент кто-то надумал встать, возможно, секрет пляжа открылся бы перед юным созданием во всей неприглядной наготе. Тут же бы открылся... Но никто даже и не думал пошевелиться. Девчонка зашла в воду и принялась плескаться, как это принято у юных особ столь непринуждённого возраста.
  
   А в этот момент на пляж спустился папа. Я не зря назвал его орлом - ему-то очки точно были ни к чему. Так вот, что же предстало перед его орлиным взором? Два десятка юных амуров без фиговых листков греют свои чресла в лучах Крымского светила, а в десяти шагах от этого бесстыдства резвится в морской пене сама чистота и невинность. Папаша схватил своё ничего не понимающее чадо в охапку, нервно закрывая ей глаза полотенцем, и потащил подальше от греховных пейзажей. Девчонка сопротивлялась, визжала, ничего не понимая... Ей хотелось в воду.
  
   Эта суета и возня разбудила взвод Адамовой гвардии. Кое-кто встал на шум. Полотенце свалилось с глаз, словно заштампованная литературными опытами пелена, на жаркие камни, и перед изумлённой девочкой предстали Аполлоны во всей своей изысканной красе. Тут уж папа не поспевал за орущим ребёнком. Проснувшийся Шоня (наш стройотрядовский комиссар без пыльного, впрочем, шлема) констатировал: "Допрыгалась, касатушка!".
  
   Безусловно, обязательность ношения плавок в любое время суток (ночи это по-прежнему не касалось) была вменена ограниченному контингенту строительного бизнеса, немедленно. Потрясение девчонки прошло достаточно скоро, и через неделю она уже смело появлялась на пляже в сопровождении отца. Но почему-то эта пара всегда уходила на другой конец бухты.
  
   А не стыдно ли вам, господа, квартирьеры? Так хотелось бы спросить, и себя тогдашнего в том числе... Стыдно. И особенно с высоты прожитых лет. Но ведь предупреждать аборигенов нужно своевременно, прежде чем ребёнка отправлять на мало изученный наукой берег.
  

2.БУТОВЫЙ РУЧЕЙ ИЛИ ДВУХМЕСТНАЯ "ЛАСТОЧКА"

  
   Как уже я заметил выше, после приезда основной массы стройотрядовцев на нашу уже теперь общую долю выпало святое дело - облагораживание горного ручья по всей его извилистой длине от трассы Ялта - Севастополь до впадения в море. Задача стояла не из лёгких. Нужно было полностью очистить русло, предварительно изменив слив воды (благо дождей почти не было, а, следовательно, поток небольшой), спланировать его, уложить бетонную подушку глубиной 15-20 сантиметров, а сверху украсить всё декоративным бутовым камнем, посадив его на раствор.
  
   В верхней части русла - куда ни шло. Подъезды для самосвалов есть, и таскать не очень далеко. Но ближе к морю самосвалы на базе автомобилей ЗИЛ могли выгружать бетон только в одном единственном месте с почти отвесным скатом длиной более 40 метров. Пришлось очищать склон от кустов и готовить дощатый настил из нескольких пролётов внахлёст, чтобы лопатами по нему строительные смеси спускать. Половина отряда только и занималась тем, что бетон вниз сталкивала, а другая половина на носилках растаскивала его, этот бетон, по ручью. И ещё неизвестно куда проще - вниз по течению или вверх, в гору. Ноги уставали одинаково быстро, быстрее, чем руки.
  
   Носилки, используемые для подноски строительной смеси, были двух типов: обычные на 80-100 килограмм и "Ласточки" на 110-130 килограмм. Но, кроме того, специально по просьбе Шони сколотили ещё одно транспортировочное средство "Ласточка-2", выдерживающие и 150 килограмм. Так сказать, бонус для самых отъявленных. Поначалу Шоня периодически менял напарников на этих громадных носилках. Мало находилось желающих погоняться на этаком "такси" целую рабочую смену.
  
   Но вот однажды наш огнеподобный (я имею в виду цвет причёски) комиссар не вышел на работу по причине вызова в Ялту в зональный штаб ССО, и "Ласточка-2" досталась по наследству нашей со Стасом паре. Вы, конечно, знаете, каков Стасик был в то время на вид - худенький и велосипедоподобный (кстати, он был почётным председателем клуба "велосипедов" на курсе). Но его жилистость и выносливость позволяли моему напарнику без особого труда справляться с тяжёлым грузом.
  
   Всю смену мы корячились с этой "Ласточкой", просили из принципа, чтоб нам не жалея накладывали. К вечеру ни рук, ни ног не ощущалось. На следующий день повторили процедуру и на удивление втянулись. Шоня назад своих носилок не получил.
  
   Как-то раз в середине рабочего дня к нам на ручейную поверхность спустился плотник Гриша из Алупки, чтобы посмотреть, как мы трудимся. Он всегда симпатизировал Стасу, и, увидев, наши гонки по руслу принялся меня стыдить: "Ты, Димыч, старый кобель, тебе всё равно, а Стасику ещё жить да жить. Побереги его". В ответ на такую заботу, проявленную к его персоне, Стас "наподдал газку", и я полетел за ним, не чуя под собой ног. Как же побережёшь такого - самому бы уцелеть. С тех пор поминания старого кобеля из Гришиного причитания стало каким-то кодом, дающим доступ к информации о ССО "Крым-78".
  
   В соответствии с проектом по благоустройству ручья был предусмотрен расход 400 кубов бетона и 200 кубов раствора. После начала работ нам показалось, что это чрезмерно много - девать бетон будет некуда. А уменьшать объём тоже не хотелось, поскольку, как вы понимаете, от этого впрямую зависел наш заработок. Поэтому стали спрямлять профиль русла, ликвидируя водопады. Попросту засыпали их бетоном. Уложились в проект по расходу бетона, но при этом заложили и естественные камни.
  
   К чему привело такое "расточительство"? К расширению русла и перерасходу бута с раствором (если лепить камни как положено). С каменюками бутовыми проблем не было, а вот откуда взять лишний раствор? И потому...
   ...чем ниже спускался ручей, тем всё тоньше становилась растворная прослойка. Но хватило. Правда, в некоторых местах травка пыталась вылезти наружу, однако камни держались, несмотря ни на что.
  
   Спустя три года я побывал на тех местах после военных сборов вместе с Валико и Васей Рябцевым. Ручей наш занесло песком, но бут всё ещё красиво оторачивал дикие берега. Как-то он сейчас? Не унесло ли всю нашу работу в море? Кто увидит, подскажите.
  

3.ПОСВЯЩЕНИЕ ИЛИ ПЕЩЕРА КОЩЕЯ ПОВСТЕНЯ

  
   Когда "монтаж" ручья подходил к концу, свободного времени стало больше. Чаще удавалось посещать Ялту, Симеиз, Парковое с их увеселительными и культурными заведениями. Однажды даже угодили на экскурсию в Воронцовский дворец. А уж сколько раз посещался пивбар "Краб", и не упомнишь. В любое время дня он напоминал филиал легендарного "Байконура" (киевская пивная в районе военной кафедры нашего института) по числу гафовцев на душу посетителей.
  
   На Симеизских танцах девицы просто дурели от количества присутствующих скромных и мало танцующих студентов. Они всё больше "по электричеству" вдаряли (то есть повышали напряжение в организме без помощи противоположного пола). Сады и парки близлежащих санаториев были изучены досконально и скрупулезно. Иногда просто присесть на скамейку, не подвинув коллегу с соседнего факультета, не представлялось возможным. Отряды пошли вразнос. Необходимо было что-то делать. Неуправляемую энергию требовалось направить в нужное русло и использовать в мирных целях.
  
   В отношении нашего отряда Шоня стал почёсывать "репу", и однажды тёмным Крымским вечером за партией в преферанс нам с ним пришла в голову одна оригинальная идея. Вернее, идею эту нельзя назвать очень уж новой. Нужно было просто адаптировать её для местных условий. Я и раньше бывал в стройотряде, когда постигал азы высшей математики в Питере. Шоня тоже до армии учился в Томском политехе, где тогда принимал участие в трудовом семестре. И в том и другом ССО новичкам устраивался праздник посвящения в строители. В разных местах такие праздники проходили примерно по одному сценарию.
   Сценарий примерно такой...
   Это прохождение посвященцами некой полосы препятствий со строительным уклоном, торжественная клятва, купание в луже и костёр с согревающими напитками. Но нам захотелось привнести что-то новое и необычное в такой праздник. Для этого всё у нас было. И ручей уже почти сданный в эксплуатацию - ну чем не полоса препятствий, и море для купания, и с десяток человек уже ранее бывавших в ССО для организации мероприятия. Оставалось детально разработать сценографию. Чем мы с Шоней и занялись.
  
   Но как это оставить в тайне, чтобы никто случайно не услышал? Пришлось решать данный вопрос, используя местный колорит. Все обсуждения происходили во время длительных парных заплывов в море, где рядом не оказалось бы никого, кроме глупых чаек, чтобы раскрыть "тайну форосского двора".
  
   Постепенно наши с комиссаром фантазии приобретали стройность и законченность. За два дня предупредили участников действа - тех, которые уже проходили боевое крещение. А главные виновники торжества до поры оставались в неведении. Каждый из посвящающей команды придумывал и создавал свой образ. Фантазии ничем не ограничивались. В ход пошли все подручные средства, включая гуашь, плакатные перья и ватман, предназначенные для наглядной агитации, по мнению зонального штаба ССО направленной на пропаганду незатейливой радости раскрепощённого труда.
  
   И вот наступило долгожданное воскресенье. Примерно в 5 часов утра пошёл процесс. Сначала только процесс, а потом уже и процессия. Шоня, скрывающий под штормовкой огромную красную звезду комиссара, намалёванную на волосатой груди бардовой гуашью, приступил к операции "Захват заложников". Он методично обходил вагончики, стучал в двери и будил спящий народ призывом к срочной разгрузке незапланированных машин с кирпичами. Ребята, лениво потягиваясь и, продирая глаза, выскакивали на улицу, где их уже ждали. Ждали не просто так, а с определённой, на первый взгляд довольно кровожадной, целью.
  
   Команда встречающих выглядела экзотически. Там был Володя Козуров (выпуск 1980 года) в боевой раскраске индейца племени шайенов с томагавком в руке и боевым головным убором из перьев гусей и куриц коменданта, которые не сумели вырваться из его цепких лап. Там был Толик Полищук - Манучара (выпуск 1981 года) разрисованный под валета бубей с копьём и в панамке; Саша Погребной, нервно теребивший плеть надсмотрщика с чёрными пиратскими метками по всему загорелому телу; Лёня Острищенко в лихой чапаевской портупее и галифе на голые кеды; Женька Долгов (выпуск 1980 года) в тунике из простыни с огромным ятаганом из жести; Володя Смирнов (выпуск 1980 года) с перевязанным глазом и плюшевым попугаем на плече, на костылях, обнаруженных у комендантши в кандейке, и декоративной деревянной культей.
   Витя Демченко (выпуск 1980 года) по прозвищу "Dimension" красовался в высоченной чалме и халате, взятом взаймы у коменданта, с характерными женскими приметами повыше талии, но ниже воротника. Всех костюмов и не упомнишь. Обнажённые торсы блистали цветными татуировками, из имеющегося в палитре набора, различного (но вполне приличного содержания). А всю эту суету и колготню фиксировал кинокамерой великий Валико Феллиньевич Бондарь. На спине у него было умелой рукой комиссара выведено: "Кинопередвижка-78". На голове же уютно расположилась бонопартовская треуголка из газеты "Черноморская здравница" за прошлый год.
  
   Выползающих с ночного лежбища стройотрядовцев умело нанизывали на одну общую верёвку, предварительно скрутив руки и завязав рты, чтобы своим криком пленённые гяуры не всполошили своих соратников, с удовольствием досматривающих утренние приморские фантазии с загорелыми девами и запотевшими бутылками-чебурашками евпаторийского пивзавода, полными предрассветной свежестью летней Тавриды. Хороший молодецкий сон, прерванный столь ранней порой, помогал проводить операцию по захвату быстро и качественно.
  
   Вскоре караван бедолаг был собран, и захваченных погнали продавать в рабство. По крайней мере, так им объяснили. Верховодил процессией старый одноногий пират с попугаем. Для того чтоб жизнь не казалась мёдом, будущим рабам завязали глаза и принудили идти на ощупь. Представляете себе эту процессию тесно прижимающихся в кучу людей в плавках и шлёпанцах, нанизанных на толстую верёвку, подстёгиваемых свистом безжалостного кнута? Сомнительное удовольствие - оказаться в тот миг на их месте.
  
   Но первый шок прошёл. Послышались несмелые шуточки, и караван двинулся в сторону ручья. Идти с завязанными глазами с потерей ориентации в пространстве не просто, а тем более пробираться по каменьям из бута. Но коллектив дружно всё выдержал, не потерял чувство юмора, а значит - оставался коллективом. Кроме участников праздника и его "виновников" за процессией увязались электрики, которые привыкли спать на крышах вагончиков и были разбужены вознёй внизу.
  
   Первая часть пути с грехом пополам была преодолена. На расширяющемся ручейном русле работорговцы сделали привал. Захваченным пленным сняли повязки и разрешили осмотреться. Поляна буквально кишела разными табличками и плакатами. Например, посередине ручья стоял большой столб с мерными указателями расстояний до известных всем объектов: пещеры Кощея Повстеня (проректор, курирующий Крымское строительство), Ялты, Нью-Васюков, Сан-Франциско, Чёрного моря. Для потерявших ориентацию (не сексуальную, не дай бог) отдельное табло в виде известной русской комбинации из трёх пальцев гласило: "Море там!".
  
   На привале рабам было дозволено перекурить и перекусить из продуктов, найденных в сокровищнице Али-Бабы, которая оказалась неподалёку. Сокровищница таила в себе несколько отдельно лежащих табачных бычков, кремень с огнивом, ящик кефира и несколько пшеничных батонов, а также надпись: "Минздрав СССР не устаёт предупреждать!". Дальнейший спуск к морю проходил уже с открытыми глазами, дабы рабы видели куда двигаются и ужасались собачьим и лошадиными черепам и косточкам, разбросанным по пути (с человеческим материалом что-то не повезло).
  
   Затем состоялся выход на морской берег, и пленников выстроили на пирсе. Далее произошло торжественное появление командира и комиссара. В лучах выглядывающего из-за пограничной заставы солнца на берег въехал Вадик. Именно въехал - потому что он, скрестив ноги, сидел на носилках "Ласточка-2", а его транспортировали двое туземцев в юбочках из декоративных трав, вполне лекарственного, а не дурманящего, применения. Сзади вышагивал абсолютно чёрный евро-негр с опахалом (чёрной гуаши еле хватило). На ноги Вадима были надеты ласты с чужого плеча, на голове приподнятая маска с трубкой, на носу солнцезащитные очки, в руках мастерок и свиток полуегипетского папируса - чем не фараон!
  
   Чуть поодаль шествовал, высоко задирая ноги Шоня с комиссарской кровавой звездой на груди, в, невесть откуда взявшейся, будёновке и неизменных трусах с ведмедиками. На поводке трусил любимый пёс комиссарский с мордой из респиратора, ушами из матрасной ваты и хвостом от какой-то заезжей обезьяны. Узнали? Конечно же, Димыч. Кто ещё так умело мог задирать заднюю лапку и облаивать окружающих. Свита командира торжественно сняла его с носилок и водрузила на заранее установленный трон.
  
   Вадим передал Шоне свиток с текстом клятвы, которую все посвящаемые повторяли за своим духовным лидером. Содержание клятвы был примерно следующий:
   "Я, помпульская хрюля, немытый меркантильный поросёнок, пацан позавчерашний, Николая Второго Кровавого, Христофора Колумба, кочерыжку мать, вступая в ряды славного строительного братства торжественно клянусь
   - Любить командира-отца, как самого себя
   - Чтить комиссара-мать, как песню кубинской революции
   - Уважать мастера до последней капли бетона
   - Бороться с зональным комиссаром всеми доступными мне средствами
   - Не пускать в столовой вперёд себя радистов и прочих механиков с Кривыми Рогами
   И если я нарушу эту клятву, пусть суровая рука моих товарищей закопает меня в котловане по самую шею, и пусть я буду лишён сладкого на обед и пива на выходной, и Кощей Повстень утащит меня в свою мерзкую пещеру".
  
   После того, как бойцы давали настолько серьёзную клятву, происходил торжественный обряд посвящения, как таковой. Индивида отстёгивали от общей верёвки, развязывали руки, давали вкусить тела командирского (хлеба с ядрёной аджикой) и запить кровью комиссарской (морской водой, подкрашенной марганцовкой). Затем два чёрта брали вновь посвящённого за руки и ноги и, раскачав, выбрасывали в море с волнореза.
  
   Конечно, так просто всё не закончилось. Купанию подверглись затем и сами посвящающие. Но к всеобщему удовольствию праздник завершило вполне дружелюбное и милое сжиганием чучела зонального комиссара с хороводами и дурачествами. А традиционное отогревание озябших организмов, принявших святую купель в столь в раннее время суток, посредством лёгкого сухого вина, которым и славятся крымские виноделы, привнесло особый шарм в процедуру, придавая ей жутко неформальный характер.
  
   Валико с успехом отснял все события того утра, и позднее мы могли лицезреть эти правдиво мною описанные события уже в 4-ом общежитии. Кстати, есть шанс, что Валику удастся восстановить фильм уже на новом витке истории в передовом цифровом формате.
  

4.ВЕЛИКИЙ ПИВНОЙ ПОХОД ИЛИ ПОРВАНЫЕ ШТАНЫ

  
   Стройотрядовская жизнь шла своим чередом. Кипела работа, кипели мозги от жары. Приходило такое время, когда ничем, кроме ледяного пива, нельзя было их остудить. Хорошо сказано - ничем кроме пива. А где ж его взять? Да ещё ледяного? Не переться же на перекладных в Симеиз? Долго это и непродуктивно - много ли привезёшь бутылочного ячменного напитка, чаще феодосийского, а реже евпаторийского или симферопольского пивзаводов, страдающего хронической прокисшестью, когда тут такая орава с пересохшими глотками, как птенцы, лезут ко всякому спускающемуся с автотрассы и вырывают друг у друга несвежую отвратительную жидкость?
  
   Но пришёл и на нашу улицу праздник. Как-то после работы не помню уже кто из электриков посетил Парковое и принёс благостную весть. Завезли, де, в ларёк, что на пляже санатория "Криворожский горняк" стоит, прекрасное бочковое ЧЕШСКОЕ пивко! Ледяное! Ура! Решили, освободив от работы троих гонцов, назавтра делегировать их к этому живительному источнику.
  
   Сказано - сделано. Собрали трёхлитровых банок, сколько было возможно человеческими руками унести, и дали делегации волшебного пендаля. Дело в субботу было. А значит - сокращённый рабочий день. Ждём с нетерпением наших гонцов к обеду, когда работа заканчивается. Неспешно откушали в столовке и расположились на пляже, чтобы лучше видеть картину появления янтарной жидкости, играющей в лучах полуденного солнца со стороны Паркового. Там у нас, у географов, юго-восток произрастает.
  
   Загораем, купаемся в предвкушении. Вот-вот делегация появится. Час проходит, другой заканчивается. Некоторое волнение на лицах появляется. Может, случилось что. Решили, что нужно подмогу высылать в срочном порядке. А чтобы попусту этому подкреплению пляж не топтать, очередную троицу тоже банками снабжаем. Пусть и они пройдут весь путь порока до последнего шажка. Проходит ещё час, следом другой. Нет никаких движений в западном направлении. Чудно!
  
   Но не сидеть же так просто - дело-то к вечеру. Банок уже нет. Берём у Валентины ведро эмалированное. Конечно, не подарок нести жидкость по каменюкам в этой ёмкости, но выбора нет никакого. Идём втроём. Самые стойкие и выдержанные идейно. Не помню, кто со мной пошёл. Стас его знает! Движемся мелкой рысью, скалы переползая, по крупной гальке ногами сучя.
  
   Примерно полпути прошли. В этом месте ручеёк в море впадает, этакое декоративное ущелье образуя. Проскочили бы мы его за милую душу, да какое-то смутное движение в кустах образовалось. Опа-на! Стой, кто ползёт!? Присмотрелись - а это члены первой делегации в теньке сибаритствуют.
  
   Оказалось, что, выпив по кружке и затарив банки, они с чувством выполненного долга двинулись в обратный путь. Но тут солнце сыграло с ними злую шутку. Жара немного скорректировала светлые помыслы делегатов. "А почему бы нам ни присесть и не отдохнуть в тени?", - решили пивные посланцы и залезли в кусты. Но сидеть без каких-либо осмысленных действий, согласитесь, скучно.
  
   Первая банка закончилась очень быстро. Над второй пришлось потрудиться, но и она сдалась на милость победителей. Идти с двумя оставшимися баллонами к ожидающим их ребятам с обезвоженными организмами показалось бойцам достаточно сомнительным делом. Поэтому стали считать оставшиеся деньги, чтобы восполнить потерю с их финансовой помощью.
  
   Но солнце! Какое жаркое полуденное солнце! Оно останавливало. Тогда троица, насосавшаяся пива, решила слегка передохнуть, пока не станет прохладней. Прилегли они в кустах и заснули.
  
   Вторая группа пролетела мимо них и повторила подвиг первой троицы. Когда же на обратном пути они располагались в кустах, чтобы передохнуть, то наткнулись на трёх спящих клиентов из предыдущей экспедиции в состоянии походной изготовки. Первая группа шевелилась во сне, вздыхала, и всё не могла окончательно выйти из нирваны, чтобы отправиться во второй пивной рейд.
  
   О том, что случилось потом, когда произошло пробуждение, нет нужды рассказывать. Брат нашёл брата, друг спас друга, Монтекки подружились с Капулетти, Самсон овладел Далилой, а засохшие глотки овладели волшебной влагой. Процедура распития происходила с удвоенной энергией.
  
   Впоследствии Морфей своей суровой десницей сомкнул веки делегатов первого призыва, наполненных банок осталось снова две. Непорядок. Оставшиеся в живых, бросили тела павших на месте Крымского сражения и пошли выполнять боевую задачу, чтоб не посрамить чести гафовцев (так сокращённо в народе называли студентов КИИГА).
  
   А тут и мы подоспели. Выставив патруль для боевого охранения раненых в самое святое - мочевой пузырь, мы двинулись в сторону "Криворожского горняка". Там, возле ларька и произошло воссоединение со второй авангардной группой. Еле успели заполнить все ёмкости - ларёк закрывался. Обратный путь действительно не казался таким уж лёгким и безоблачным, несмотря на сгущающиеся сумерки, одарившие прохладой. Пришлось вновь делать остановку в знакомой долине.
  
   Но на сей раз обошлось только арендованным у коменданта ведром - уж очень неудобно его было тащить наполненным. Однако не все павшие заняли свои места в строю. Двое бойцов наотрез отказывались возвращаться в коллектив. Пришлось их оставить досматривать такие волнительные приморские сны.
  
   Поход подходил к концу. Измученный жаждой коллектив получил долгожданного чешского пива. Делегаты, сумевшие доковылять до родной бухты, дружно полезли отмокать в солёную воду. Брошенные в кустах бедолаги скоро тоже подтянулись. Кто же там был? Дай бог памяти! Один - точно Юра Шатин (выпуск 1981 года). А имя второго великого путешественника смыло набегающей волной.
  
   Между тем, на родном пляже полыхал костёр. Там проходили некие игрища, наподобие тех, чем славна ночь на Ивана Купала. Гремела гитара. Вокруг огня в приступе веселья скакали медработницы из всех пяти стройотрядов. И была между ними некая "столичная штучка". Этакая развязная девица в возрасте Лолиты и с не менее откровенными намерениями. Она заприметила группу стройотрядовцев ещё неделю тому назад в Понизовке, где отдыхала с мамой и папой в санатории МО СССР (папа - большая Московская "шишка" в генеральских лампасах прямо поверх плавок).
  
   Она постоянно навязывала своё общество честным студентам и всё просилась прийти к нам вечером. Свершилось. Мама отпустила её под честное слово Женьки Долгова (выпуск 1980 года), что тот проводит девицу в санаторий до первой звезды. Но Долгов так сильно развеселился, что хватил лишку и отдыхал на надувном матрасе.
  
   Кто заменит отравленного крымскими винами героя? Что-то подсказывало мне, что этим подменным быть мне. Уж очень откровенные и пронзительные взгляды бросала на меня Лолитка, то и дело увлекая в какие-то вакхические скачки вокруг костра. Сердце моё открытым текстом заявляло, что добром проводы не кончатся - уж больно хищным выглядел оскал, с позволения сказать, барышни, выглядывающий из-под маски "пай-девочки". Наступал час принятия решения.
  
   Оставался один выход. Необходимо им воспользоваться, что я и делаю. Это выглядит примерно следующим образом.
   Я снимаю с себя джинсы, рву их и бросаю в огонь! Не в чем, дескать, девушка мне вас провожать, пробираясь через виноградники и заросшие колючими кустами тропы. После чего с лёгким сердцем ухожу спать, а Лолиту отправляется провожать Шоня.
  
   После этого я целую неделю не слышал от него ни одного цензурного слова. И это с его-то богатым словарным запасом! Что случилось на пути в Понизовку, устоял ли несгибаемый комиссар перед чарами "ночной феи" - никому достоверно не известно. Только за свой спокойный сон мне пришлось заплатить хождением всё оставшееся время в драных шортах, пока на полученную зарплату не справил себе новые штаны. Через пару лет они сносились, но я их долго не выбрасывал в память о том удивительном вечере, когда впервые не пожалел отдать за свободу такую высокую цену.
  

5."ХИМИКИ" В КОЛХОЗЕ ИЛИ КАК ПРОЕХАТЬ НА ДЖАНКОЙ

  
   Руководство СУ-34 постоянно находилось в недоумении, чем занять стройотряды. Оно то и дело призывало командиров ССО отдыхать побольше, работать поменьше. Ну не думали строительные генералы, что студенты так быстро выполнят все поставленные перед ними задачи.
  
   Механики и радисты (читай - слоны с паяльниками) радостно пошли на такие послабления. Работали не шатко-не валко, большую часть времени посвящая морскому отдыху с фруктово-бахусным уклоном. Но нам-то хотелось, и заработать, и научиться строительному делу настоящим образом. Вадик, чувствуя немые призывы народа, съездил в центральный Крым и договорился о "шабашке" в колхозе имени Всесоюзного Старосты, что чуть юго-западнее Джанкоя. Это колхоз я имел в виду, а вовсе не Михаила Ивановича. Тот, сами знаете, в какой стене последние десятилетия обитает.
  
   Работать туда поехали "на паях" с электриками (по 9 человек от каждого отряда). Наш курс был представлен в следующем составе (даже и боюсь что-то писать, опасаясь Стасовой памяти): двумя Лысыми (Хабиби и Юра Мельниченко были побриты наголо), Стасом, вашим покорным слугой, Лёней Острищенко и... Эх, память. Пусть лучше Клёпа вспоминает.
  
   Выезжали ранним утром на бортовой машине с тентом, чтобы представители "Ялтакурортстроя" не заподозрили чего. Я, кажется, ещё не упоминал о различных санкциях, применяемых к руководителям стройотрядовского движения в случае их уличения в работах не только по договору, согласованному с разного рода комсомольскими органами. А вот теперь упомянул. И вам стало ясно, что не такое уж и безобидное дело было в советское время "подлевачить" на стороне, если ты работаешь в строительном отряде, одобренном партией, правительством, министерством высшего и специального образования СССР. Короче говоря, Вадик с Шоней могли поплатиться исключением из членов ВЛКСМ со всеми вытекающими последствиями вплоть до исключения из института. Но "шабашка" стоила подобного риска в любом случае.
  
   Итак, выезжали ранним утром на бортовой машине с тентом... Выезжали в центральную часть Крыма, придерживаясь генерального направления на Джанкой...
  
   Таким образом, при помощи заключения договора с руководством колхоза имени Всесоюзного Ставросты "убивалась сразу пара зайцев": появлялся дополнительный заработок для отряда и возможность остающимся на ЮБК работать полный рабочий день.
  
   Приезд в колхоз был ознаменован встречей нашего транспорта местной молодёжью, желающей лицезреть, с кем предстоит в последствии драться на танцульках. Но то, что они увидели, никак не входило в их планы. Первыми вылезли два Лысых. Стало ясно - этих голыми руками не взять, эти, видать, зону порядочно потоптали. Да и остальной контингент в грязных линялых шортах особо не успокаивал. Как выяснилось, шорты местному населению были не ведомы, что называется, в принципе.
  
   С этим тлетворным влиянием Запада был знаком только председатель колхоза, да и то потому только, что регулярно смотрел программу "Время". Так что вместо обычного приветствия от председателя мы услышали только такую примерно тираду: "Я не позволю, мать-перемать ети, насаждать враждебные взгляды в МОЁМ КОЛХОЗЕ, мать его!.. Вы тут у меня, ети мать, будете работать, мать его, как я скажу!.. Или, етить, вы обратно уедете, мать!.. Быстро получите комбинезоны, етить перемать, а не то, ётить, поезжайте на свои, их ети мать, курорты!.. И там голые ж...пы всем демонстрируйте, перемать ети!". Тут весь люд колхозный убедился, что к ним завернули на принудительные работы расконвоированные зеки - а чё б ещё так председателю надрываться! Подобная реклама нам, похоже, здорово помогла, потому что никаких столкновений с местным населением за время нашего пребывания в колхозе зафиксировано не было. Кому охота связываться с уголовным элементом, мать его!
  
   Позднее, когда шорты были благоразумно спрятаны в сумки, мы удостоверились, что председатель добрейшей души человек. И, кроме того - человек слова! В чём мы не преминули убедиться буквально на следующее утро. Работа нам предстояла благородная и нужная. К 1-му сентября колхоз планировал сдать школу. Строительного народа в "Межколхозстрое" не доставало, поэтому и выискивали "шабашников" на стороне.
  
   В нашу задачу входило откачать воду из школьного подвала, затопленного ещё весной, забетонировать его и настелить полы на втором этаже и в спортзале. Со всеми этими работами мы справились успешно. Работали в тех самых, мать ети, комбинезонах, которые предоставил колхоз. Кормёжка была отменная по старинной колхозной традиции "под запись".
  
   Но кроме этого, председатель нам разрешил посещать местные сады (предупредив всех сторожей) два раза в день. Чтобы витаминами организм пополнить. Только одно условие было поставлено: можно было набирать фруктов не больше, чем смогут унести два человека без подручных средств как то - мешки, кошёлки, рюкзаки сумки. В первый же рабочий день инженерная мысль сработала в нужном направлении.
  
   Первые двое дежурных, отправившиеся в сад вместе с председателем (он показывал, откуда можно брать продукцию щедрой Крымской земли), поразили руководителя колхоза до глубины души. Я думаю, никогда в жизни он не ставил более таких опрометчивых условий. Прибыв на место затарки, дежурные шустро скинули с себя комбинезоны, завязали рукава и штанины на узлы, набили их абрикосами. грушами, персиками, сливой и другими плодами, взвалили на спину и пошли к выходу.
  
   "Мать етти, ётить!", - только и произнёс председатель с некоторой долей восторга в голосе, но пересматривать условия нашего овитаминивания не стал. Так что во время работы нас приятно развлекали два человеческих муляжа, набитых "до самого горла". Но через неделю такое роскошество всем надоело - стали обходиться одной комбинезоно-тарой. В дальнейшем полная загрузка понадобилась только два раза, когда мы снаряжали "гостей" с ЮБК в обратный путь, когда к нам приезжала делегация из основного отряда. Но об этом лучше Саныч расскажет, потому как он экспедиторствовал при этом грузе.
  
   Председатель обещал нам выезд к морю и еженедельную баню. И эти обещания были выполнены полностью (слава председателю!). О выезде к морю расскажу, а про баню что толковать. Баня - баня и есть, пусть даже и в крымском колхозе. А на море поехали той же крытой бортовухой, на которой нас и привезли в благодатный край непуганых персиков.
  
   Выезжали в один из воскресных дней. Водитель попался неразговорчивый и угрюмый. Он так толком и не мог нам пояснить, в какое место побережья мы направились. Только всё твердил про какие-то грязевые источники, дюже пользительные для здоровья. Источники - так источники, лишь бы море рядом было. Выехали рано утром. Тряслись часа три. Водитель доложил, что прибыли.
  
   Вылезаем из кузова. Пейзаж напоминает лунный. Только песок грязно-чёрный вперемешку со сгнившим илом. Вокруг полно народа, занимающегося каким-то таинством. Одни сидят по уши в этом месиве из ила и песка с видом полного блаженства. Другие, стоя, что-то пытаются высмотреть на небе с мечтательностью необыкновенной. Рядом мельтешат дети, чумазые, как цыганята. Толпы взрослых похожи на пингвинов, которые с гордым и независимым видом предаются своим традиционным делам.
  
   Те, что зарыты по шею, - будто яйца высиживают. А те, каковые, стоят, измазавшись чёрной ядрёной грязью, - в самосозерцание ударились. Гвалт стоит, как на птичьем базаре. Неподалёку маленький бочажок, к которому очередь выстроилась. Там опингвиневшее население с себя черноту смывает, прихорашивается. Тут уж мы, как в анекдоте, к шофёру взываем: "Дядя, а где море?". Тот неуверенно рукой махнул куда-то вдаль, и курить направился в кабину. Только произнёс ещё невнятно загадочную фразу: "Вши ваши...".
  
   "Сиваш" - догадались сообразительные студенты, и пошли искать это знаменитое место. Прошли примерно с 2 километра. Вот и Сиваш во всей своей сероводородной красе. Но он почему-то тоже не сильно радовал. Нашлись храбрецы, которые в воду полезли. Но достойного для купания места так и не обнаружили. Вода стоячая и мелкая, загаженная гниющими водорослями. Вероятно, колхозникам было за счастье здесь проводить свои коллективные мероприятия, но после ЮБК такой отдых на море был совсем не праздничным.
  
   Поспешили вновь сесть в машину и рвануть обратно. Водитель очень удивлялся, почему мы так быстро отдохнули, и выражал своё неодобрение тихим, но очень выразительным матерком. По пути заехали за пивом. Хоть в этом всё было традиционно! Дальше по просёлочным дорогам выбрались на трассу.
  
   В каком-то населённом пункте, кажется - Калинино, притормозили у светофора. Рядом остановилась новёхонькая "Волга" с московскими номерами, начинающимися на три нуля. За рулём восседала дородная дама, увешанная безразмерными "брюликами" и очками "хамелеон" (не иначе итальянскими, фирменными) с повадками породистой "светской львицы".
  
   Высунувшись из открытого окна, водительствующая представительница златоглавой очень вежливо обратилась к нашему шофёру: "Скажите, пожалуйста, не будете ли вы так любезны, подсказать мне, как проехать на Джанкой?". Водитель цыкнул зубом, пригасил окурок "Примы" об бардачок, сплюнул и произнёс меланхолично: "А буй, его знает" (слово "буй" в его устах звучало несколько иначе).
  
   С дамы свалился парик, но, зацепившись за очки, повис на носу. Сама она замерла как восковая фигура из музея мадам Тюссо. Пассажиры в кузове разразились истерическим хохотом. Водитель обернулся и с недоумением и некоторой обидой спросил: "А что вы смеётесь? Я и на самом деле не знаю...". Оставшуюся часть пути он не проронил не слова. А вдали всё маячила "Волга" с замороженной мадам. Доехала ли она когда-нибудь до Джанкоя?
  

6.КРОЛИК С ВИНОГРАДОМ ИЛИ Я - "ЛУНОХОД-1"

  
   "Шабашники" заявились на ЮБК в аккурат накануне дня Воздушного флота полные денег (в общую копилку отряда) и впечатлений (каждый своих). По случаю приезда Вадик объявил реэмигрантам выходной. Песня "Я еду к морю, я еду к ласковой волне..." сопровождала нас всю дорогу с тем же самым водителем, который плохо разбирался в географии полуострова, особенно центральной его части.
  
   И вот, наконец, родное логово. Приятные встречи, ужасающий вид Саныча, долбящего скалы отбойным молотком и, о чудо, БАААЛЬШУЩЕЕ купание. После обеда Вадик предложил мне вместе с Женькой Долговым, Шуриком Яковлевым (выпуск 1981 года) и его (Вадима) женой Татьяной (она приехала накануне), в качестве надзирающего за мужиками органа (знаю я, дескать, вас, проходимцев!) отправиться в Ялту, чтобы привезти чего-нибудь мясного к завтрашнему праздничному столу. Возражать никто не стал. А вы бы стали? Вам бы не хотелось прогуляться по курортному городу с карманами полными денег? Ну и что, что они общественные, эти денежные знаки... А помечтать!?
  
   Сели на Форосский автобус и двинулись в Ялту. Там особого выбора мясных продуктов по приемлемой цене не наблюдалось, поэтому решили купить десятка полтора банок кооперативной тушёной крольчатины и разной зелени. Для нашего отряда вполне достаточно, а другие тоже должны были внести свою лепту на общий стол.
  
   И вот задание выполнено, но времени до прямого автобуса в нашу сторону ещё много. Стали уговаривать Татьяну зайти выпить по кружечке пивка в "Краб". В конце концов, жена командира - она не только его жена, а ещё и его же овеществлённая совесть, не говоря уже о чести и достоинстве. А там, где помянуто достоинство пополам с честью руководителя, там и достоинства всего коллектива в целом задействованы. Но на первоначальном этапе наши действия и упражнения в словоблудии успеха не имели. Татьяна наотрез отказывалась принимать всерьёз любые доводы относительно совместного ялтинского провождения времени, которые не укладывались в её благостную модель провождения времени на курорте союзного значения.
  
   Главное!
   Татьяна утверждала, что пивной дух на неё плохо действует. Она буквально теряет сознание от запаха хмеля. Но там же, в пивном баре "Краб", огромные креветки к пиву подаются! Не креветки - лошади! Это наше утверждение убедило несговорчивую фемину. Правда, нам было поставлено условие, что пока мы в очереди паримся, она ещё посетит пару магазинов. Это-то нас и подвело. Пришлось раза четыре очередь в бар пропускать, пока Татьяна подтянулась полная всяческой женской мелочёвки, приобретённой в курортторге.
  
   Зашли в "Краб". Приятная прохлада и официанты "чего изволите?" склонили нас к задушевной беседе. Татьяна незаметно для себя уговорила почти две кружки. Впрочем, ничего удивительного. Женщины любят морепродукты, любят до самозабвения. Настолько, что готовы смириться с разного рода мужскими слабостями.
  
   Иногда мне приходят в голову странные мысли... Возможно, все женщины - это японцы? Или японки? Или не любят морепродукты, но не все? Или я ошибаюсь? Или не ошибаюсь? Или ошибаются японцы?
  
   Так или иначе, Татьяна уговорил, в переносном, разумеется, смысле, до полутора фунтов креветок и при этом выпила... думаю, без отвращения, хотя утверждала обратное, некоторое количество пенного напитка. Мужская половина компании при этом тоже время даром не теряла.
  
   Прошло изрядное количество минут. Посмотрели на часы, на часы посмотрели... Мамочки! А автобус-то уже уехал. Следующий - через два часа. Чтобы убить время, завернули в бар гостиницы "Интурист" (туда и советских граждан пускали, но за совершенно отдельную плату). Посидели, Челентано послушали (Татьяна очень любила слушать композицию Адриано "Nata per me") и прочий "Эксэпшн", выпили по коктейлю и на автостанцию направились.
  
   В процессе движения... Смотрим, а Татьяна-то еле передвигается. Видать, и вправду пиво на неё вредно влияет, хотя и не японка, если вы помните. Опоздали и на этот автобус. Смеркалось. До отправления последнего прямого транспорта ждать не стали - Вадик поубивает и фамилию не спросит. Поехали до Симеиза с тайной надеждой прибыть в лагерь несколько раньше, чем наступит время казни.
  
   Транзитного тоже ждать пришлось. Душный автобус утомил нашу контролирующую фемину. А проще говоря - разморило её в транспорте. Глоток живительного пива из Симеизского гастронома, рядом с которым мы очутились, прибыв из Ялты, не спас положения. Еле влезли в попутку с тяжёлыми сумками и начавшей чудить Татьяной. Доехали до спуска в лагерь часов в 11 вечера вечера. Татьяна ожила, даже запеть пыталась.
  
   Спускаемся с трассы вниз, а там нас уже Вадик караулит. "Я какую с вами идеальную женщину отправил, - говорит, - и в каком состоянии вы её привозите!". А Татьяна отвечает: "Да мы только чуть пивка хлебнули..." и на руки ему падает. Только спокойный и выдержанный характер командира не позволил ему испортить нам завтрашний праздник.
  
   А в лагере свои заморочки. Жители нашего вагончика после работы отправились в Парковое за токайским (отменное вино венгерского разлива пятилетней выдержки), чтобы потом его домой увезти родителям в подарок. Набрали 26 бутылок. Мудрый Сенька, предвидя всякие нехорошие позывы коллектива, свою долю волшебного напитка спрятал. Хабиби тоже его поддержал в этом, предварительно одну бутылочку на стол поставив. Так только, для пробы. Попробовали. Понравилось. Попробовали ещё. Когда уже дегустировать стало нечего, принялись тайнички вскрывать. Хабиби свой нашёл быстро, а Сенька почему-то забыл, куда "откат" делал. Возможно, память подвела. А, может, просто "заспал" (он ведь пару раз за вечер спать улечься пытался). Но и до его запасов бы добрались, но тут Стас пропал.
  
   Представляете, половина отряда по лагерю мечется с фонариками и свечками, Стаса зовут благим нетрезвым матом. А тут ещё мы со спящей Татьяной явились. Кавардак настоящий. Стас нашёлся под утро. Он просто посетил главное "электрическое" заведение и там задремал. Он, оказывается, слышал взывающие к нему крики и даже отвечал, но как-то нерешительно, что ли. А, может, просто кивал?
  
   Утро простило все вчерашние грехи. Утро на то и утро, чтобы прощать! Праздник вновь сплотил могущих самостоятельно передвигаться. Весь немногочисленный женский состав отрядов принялся готовить праздничный обед. А ангар, к тому времени полностью готовый к приёму стройматериалов, сначала примеривался к пышному застолью. Туда сносили столы, сколачивали скамейки, украшали огромный зал цветами. Продукты все отряды приготовили. Маловато только было фруктов. Ну, конечно, не совсем чтобы их не было. Мы накануне привезли из Центрального Крыма "пару комбинезонов" с прицепом от председателевых щедрот, но явно не хватало винограда. А виноградники рядом. Почему бы ни попробовать - договориться со сторожами.
  
   Решением коллектива отправили двоих самых коммуникабельных по общегражданским понятиям бойцов с выварками (большие двадцатилитровыми кастрюлями) на дело. Одного нашего, одного электрика в виноградный сад. Кто туда ходил, точно не помню. Врать не стали. Дали ребятам бутылку водки для подкупа должностных лиц.
  
   Только спустя полчаса один из гонцов прибежал в испуге. Сообщил, что повязали напарника злые коварные сторожа. И водку забрали, а ему удалось сбежать. К винограднику большой коллектив двинулся - гафовцы своих не бросают. А, тем более, в праздник. А, тем более, в праздник Воздушного флота.
  
   Чип и Дэйл спешат на помощь. И что же видят спасатели? Рядом с шалашом-сторожкой скачут дикие собаки, неподалёку два лба с ружьями стоят, а на травке в обнимку с опорожненной бутылью из-под водки почивает арестованный хититель. Сторожа увидели делегацию, заулыбались. "Кого вы к нам прислали? - говорят, - мы с ним "беляночку" распили, а он и свалился. Солнце, жарко... то да сё... Вы б нам лучше литрушечку, другую "красенького" прислали. Мы уж тогда расстараемся и все виноградные места покажем. Да что там - покажем, сами и наберём". Послали в Симеиз за вином. Вот так всего за бутылку "Портвейна-33" наш стол украсили 40 литров отборного винограда. А ёмкости действительно сами сторожа вынесли. Сторожам ещё собаки мордами выварки помогали нести. Видать чуяли эти бестии, что назавтра им много косточек перепадёт.
  
   Начался праздник. Каждый из командиров четырёх институтских стройотрядов держал речь. На этом торжественная часть быстренько завершилась, и начался праздник желудка. Привыкшие к гадкой столовской пище организмы (не считая "шабашников", которым колхозное питание в Центральном Крыму поломало правильное восприятие о тогдашнем общепите) жадно тянулись к разносолам на столе.
  
   Скоро все насытились и изрядно нагрузились водкой, шампанским и вином. А кое-кто ещё токайским вчерашним всё усугубил. Музыки нет практически. Если не считать приёмника портативного. Мероприятие заходило в алкогольный тупик. Необходима была какая-то затея. И она не замедлила появиться. Предложение поиграть в "луноход" встретило дружное одобрение.
  
   Правила этой игры достаточно просты. Сначала нужно выявить самого пьяного, но не настолько, чтоб лыко не вязал, а совсем наоборот - чтоб его общительность и весёлость победила все вредные и ненужные комплексы. Такой человек встаёт на четвереньки и начинает ползать по полу, издавая странные звуки: "Бип-бип, я "Луноход-1", выхожу на связь...". Тот из зрителей, который первым засмеётся, должен также опуститься на пол следом за пионером Луны и повторять те же слова, но уже с позывным "Луноход-2". Дальше вы поняли?
  
   Когда "луноходов" в ангаре было 12, ЕЩЁ МОЖНО было сидеть с относительно каменным лицом, но к концу вечера уже не хватало места для исследований лунного грунта. Просто пройти не было возможности. Тогда-то, по-моему, уже и зрителей не осталось - только одни самоходные исследовательские станции на алкогольной тяге. Нет, вру. Был один зритель - тот самый неудачный виноградный посланник. Он просто досматривал свой волшебный УПОИТЕЛЬНЫЙ сон, которым не дали ему насладиться подлые сторожа.
  
  

7.ПЛОВ ПО-ГРЕЧЕСКИ ИЛИ ПРЕФЕРАНС В ОТКРЫТОМ МОРЕ

  
   К концу августа стройотряды разъехались, и на большой площадке, утыканной вагончиками, воцарилась тишина. Не уехало только четверо. Вадим с женой Татьяной, Шоня и я. Решили ещё дней на 10-15 продлить себе лето. Отдых в диком месте без шума и гама строительных отрядов, без всегдашней курортной суеты напоминал патриархальное английское житие в родовом замке на побережье.
  
   Жили вчетвером на турбазе Симферопольского АТП, куда нам любезно предложил переселиться сторож-грек. Переселились сюда только по одной причине - здесь была кухня с газовой плитой, то есть необходимость в посещении Понизовской "тошниловки" пропадала. Готовили себе сами, когда появлялось желание. Установили дежурства. Вадику было хорошо - у него Татьяна-мастерица. А нам с Шоней приходилось выдавливать из себя по капле отвращение к приготовлению пищи. Вероятно, именно тогда мне это удалось окончательно, потому что с тех пор я обосновался на кухне всерьёз и надолго. Причём, походные условия для моих кулинарных фантазий даже предпочтительнее.
  
   Коротали вечера за преферансом. Татьяна при этом что-то вязала, вероятно, предчувствуя грядущее появление Дениса (сына семейства Коваль).
  
   Если выезд из здравницы для стройотрядов был совершенно простым делом - все групповые билеты утрясались и согласовывались заранее на высоком уровне, то для четырёх обычных "дикарей" достижение родного Киева в разгар "бархатного сезона" становилось большой проблемой. Мы убедились в этом, выехав в Ялту и поотиравшись возле предварительных касс. Билетов не было НИКУДА на 20 дней вперёд. Пошли в сторону морского вокзала в раздумьях и печали. И там увидели тот самый свет в окне, который поманил нашу компанию и увлёк за собой, подобно Крысолову из известной сказки.
  
   Этим светом оказалось обычное расписание движения теплоходов на подводных крыльях типа "Комета". Одна строчка из расписания очень впечатляла. Там значилось: Ялта - Севастополь - Евпатория - Одесса (ежедневно). Решение найдено - будем добираться в Киев через Одессу. Уж оттуда-то в середине сентября в стольный град попасть наверняка можно, подумали мы и, как оказалось впоследствии, не ошиблись - проблем с билетами на Киев из города имени герцога Ришелье не было никаких.
  
   Мы ещё там три дня поизучали местные нравы и обычаи (в основном на Привозе), сняв квартиру у старой одесситки, которая без сомнений и сожалений уступила Шоне "почти совег'шенно задаг'ом" собрание сочинений Хемингуэя за то, что он с лёгкостью цитировал Бабеля. Задержка в пути как раз не означала, что нет возможности уехать. Наоборот - не было ЖЕЛАНИЯ уезжать... Ведь необходимо ещё обязательно посетить "Гамбринус", недублированные фильмы Антониони (прям с Запада!) в малюсеньком кинотеатрике для эстетов, Одесский пассаж (special for woman), попытаться спекульнуть Шониными египетскими очками и поесть лангустов в буфете аэропорта (кстати, никогда больше мне не удавалось слопать аж 400 грамм очищенных хвостов от этих морских животных).
  
   Но историю про посещение Одессы я рассказывать не буду, потому, что не хватит слов передать всё, что там случилось за неполных три дня... Не буду дразнить. Вернёмся лучше в Ялту на морской вокзал. Взяли билеты на спасительную "Комету" и вернулись к себе. А там наш гостеприимный грек предлагает накануне отъезда приготовить для отъезжающих плов по-гречески в знак особого расположения и дружбы. Для плова нужны мидии, поэтому Шоня с Вадиком отправились на отлов означенного продукта, а мы с Татьяной на подсобных работах остались: "почисти-поднеси-подай".
  
   К вечеру мешок мидий поступил в распоряжение крымского грека. Процесс приготовления и компоненты этого плова мало отличаются от азиатских стандартов, только вместо баранины используется обжаренное на металлическом листе, поставленном на угли, мясо мидий, да готовиться всё на оливковом масле. В то время я совершенно не заводился от новых рецептов, поэтому со спокойной совестью отправился искупаться - когда ещё сюда вернёшься.
  
   Готовый плов издавал ароматы Древней Греции, в уголках щитового домика резко обозначились тени Олимпийских богов. Особенно неуёмным был Гермес. Он корчил рожи, отпивал из бокала чужой херес и норовил упасть в тарелку. Плова съели очень много. По мне - так лучше б 100 грамм мяса, чем этих мидий с рисом, не насыщаясь, лопать. На следующий день попрощались с нашим греком и отбыли в Ялту с целью там переночевать, потому что "Комета" отправлялась в 6:30 утра, а от лагеря так рано ничем к отплытию не доехать.
  
   На автовокзале быстро нашли "женщину на ночь" - там они так и кидались на клиентов с криками: "Кому квартиру, кому квартиру?! Дёшево, дёшево!". Несмотря на свой преклонный возраст, женщина очень живо поинтересовалась, как это вся наша компания будет в одной комнате на двух кроватях располагаться. Мы сказали, что "нихт проблем, бабка... яйки-млеко нафиг-нафиг". Она и успокоилась.
  
   После такой удачной и достаточно дешёвой покупки жилья, мы отправились в ресторан "Горка" на фуникулёре, где и попрощались с Крымом под итальянскую музыку класса "Сан-Ремо" в изгнании, исполняемую местными лабухами. Спать ложились под чутким локатором хозяйского уха. Оно через замочную скважину сканировало перемещение объектов по комнате в попытке угадать "КТО С КЕМ".
  
   А всё обстояло просто. Вадик лёг с женой на одну кровать, а мы с Шоней валетом - на другую. Но оттого, что хозяйка пытается подсмотреть и подслушать, Татьяна впадала в детское озорство, громко хихикала и тормошила Вадика, пытаясь не дать ему заснуть и принять участие в игре: "Найдём шпиона". Мы же с Шоней и сами, изрядно нанюхавшись своих натруженных об Ялту подошв, охотно принимали участие в Татьяниных затеях. Я думаю, после этой ночи, у бабули совершенно преобразились представления о сексуальной ориентации, заводя в тупик её вуайеристическое сознание.
  
   Таким образом, совершенно понятно, что с такими шутками и приколами ночь пронеслась быстро, и на борту "Кометы" оказалось четыре совершенно не выспавшихся существа неизвестной науке и одной домашней хозяйке (как минимум!) ориентации. До Евпатории в каботажном плавании проспали, как суслики. В Евпаторийский порт попали в обеденное время - нужно что-то перекусить.
  
   Пообедали в портовской столовой. Лучше б мы этого не делали. Прокисшие хлебные бифштексы упали на вчерашние люля-кебабы из ресторана "Горка" и смешались с позавчерашними мидиями. Но сначала никто из путников не заметил этакого странного ассорти в своём нутре.
  
   Располагались мы все вчетвером, надобно заметить, в кормовом салоне со столиками и креслами. Здесь было уютно, но качало сильнее. Наверное, поэтому все остальные пассажиры сидели в основном салоне с типовыми аэрофлотовскими креслами и гигиеническими пакетиками в кармашках. Пока добирались до Евпатории, всё было славно и красиво. Но потом вышли в открытое море и угодили в приличный шторм. Этот шторм нас ничуть не растревожил. Мы попросту задраили дверь на маленькую площадочку на самой корме, чтобы вода не попадала в салон, и продолжали "расписывать пульку" до 250 - путь-то длинный.
  
   Сама запись велась на красиво обработанном листе фанеры. С другой стороны фанерного листа были нарисованы ремни с замком посередине - очень на чемодан похоже. Ещё большее сходство с чемоданом придавали нашему многослойному протоколу пластиковые ручки от хозяйственного пакета, любовно прикрученные "в головах" листа. Но чем дальше от берега - тем круче волны.
  
   Периодически "Комету" захлёстывало полностью, двигатели глохли, судно качало, как ореховую скорлупку. Запустившиеся двигатели давали "Комете" возможность немного пройти между волнами, но потом они снова глохли. И так - без конца. Преферанс уже не мог меня отвлечь. Я взялся за гигиенический пакет. Мидиям явно были не по душе инородные мясные продукты.
  
   Однако манипуляции с непромокаемой бумагой не мешали мне есть яблоко. В моменты откусывания от греховного плода, в своё время отделившего людей от райских кущ, я попросту ставил пакет на пол. Такие несанкционированные действия привели к трепыханиям в организме Шони. Он грозно взглянул на меня, давая понять, что подобным образом совершенно невозможно себя вести в приличном обществе, удалился в туалет. Оттуда он пришёл отрешённый и мрачный и тоже схватился за пакет.
  
   Как выяснилось впоследствии, вовсе не моё некультурное поведение сыграло роковую роль в судьбе боевого крымского комиссара. "Даже твои конские замашки не смогли бы поколебать мою твёрдость духа и желудка, - сказал он мне, - Но то, что предстало моему интеллигентному взору в гальюне (по морскому - туалет), сломало крепкую волю отважного комиссара". И что же такое там увидел Шоня? Нет, он даже не увидел, а просто почувствовал и даже посочувствовал предыдущему ЗАСЕДАТЕЛЮ. Того в самый ответственный момент подкинуло так, что принадлежность герметически закрывающегося (как в Аэрофлоте) контейнера оказалась на потолке и заструилась оттуда нескончаемым ароматным потоком. Какие травмы при этом получил виновник экзотического полёта в гальюне, нам достоверно неизвестно.
  
   Тут Вадик, обращаясь к нам с Шоней, заметил: "Давайте уже играть, а то ведёте себя, как пацаны - потерпеть до берега не можете. Взгляните на Татьяну - спит себе человек и даже во сне улыбается. Вот с кого бы пример брали...". Как по сигналу, в этот момент просыпается Татьяна и хватается за пакет.
  
   Прошло утомительных 6 часов от Евпатории до Одессы. Когда мы выходили через передний салон, то были просто поражены его состоянию. Пассажиры бледностью своей превосходили Гималайские первозданные снега. Они не могли встать, чтобы пройти к выходу. Гигиенические пакеты, видать, кончились ещё в середине пути, поэтому состояние пола описывать не буду. А уж запах... Да, впрочем, бог с ним, с запахом. Главное то, что мы в Одессе, где нас ожидал не большой, но очень значимый приз. Служитель камеры хранения совершенно не взял с нас денег за сохранность оставляемых вещей, увидев "чемодан" с протоколом "пули".
  
   А устоявшими от разного рода соблазнов прильнуть к непромокаемому пакету в тот самый шторм оказалось лишь двое - капитан и наш бессменный командир Вадим. Может, и я бы вошёл в тройку призёров... Но эти мидии...етти...ётить...
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"