Чваков Димыч. Вижу, слышу, реагирую

ВИЖУ, СЛЫШУ, РЕАГИРУЮ

видел над трубой

я над трубой увидел дым небес,

майданеков зловещие туманы...

здесь ангелы играют на трубе

Создателю неспешную осанну...

и всяк из них готов тебя простить,

хотя ты, может, вовсе не достоин,

хотя ты даже смысла не постиг -

не божий ты, а сатанинский воин...

а из трубы рассеян дым небес,

рябит в глазах от смелых преференций;

и всякий раз не ладится ликбез,

и каждый чих - отменные коленца

рождаются из мрака бытия,

как бабочка "предсмертное дыханье"...

и мысли мои в нежности таят

вселенной недолюбленные ткани.

Застоявшийся менуэт

Да, менуэт... не босанова,

не танго и не пасодобль...

Я к менуэту был прикован,

"стозевно лайя зело обл".

Да, менуэт... да, танец томный,

который я не выношу.

И в тишине огромных комнат

свой проложу к тебе маршрут...

...через гавот, через мазурку,

сквозь макарену, глазки строя...

А где-то воры пляшут "мурку"

и пьют бомжи напиток "Троя"...

Искрит по нервам ритм кислотный -

от электронщины замкнуло!

И в душу прёт бесповоротно

от шоу-бизнеса акула.

затяжное ненастье

рельсы шлифованы в острую бритву,

ею здесь бреется время-старик...

нам ли с тобою стремиться сквозь сито,

ветром срывая по крышам парик?

нам ли вязать забубённостью руки,

нам ли ласкать одиноких цариц?!

нежные пэри, протяжные звуки,

бледные маски размазанных лиц...

сталью разлитой сияет подкова

по бездорожью отжатой судьбы;

фреш-благородство - последнее слово,

смежное око, рискованный сбыт

дней откровений и жажды участья

в знаковом зареве бледных огней...

ветер, парик, заливное ненастье,

если уж истина точно в вине!

Скромный зритель

Андрею Калинину с благодарностью

Есть объективно много гитик,

есть философий целый ряд.

А я - всего лишь скромный зритель,

так мне актёры говорят.

Мне спорить с ними нет резона,

я исполняю роль свою:

сейчас партер, а дальше - зона,

где всем баланду раздают.

Или же я сойду на сцену,

начну вещать из пьесы текст:

"Душа бессмертна, тело бренно,

non rex est lex, sed lex est rex*!"

* - (лат.) Не царь является законом, а закон - царём

В пах тумана

в пах тумана дым каминный

разлетался будто вечер...

начиная с середины

облака больные лечит

добрый доктор - постоянство,

милый врач - терпенье с нами;

незавидное убранство -

сруб с резными галунами...

сруб ли, гроб ли - что за чудо

открывает перспектива...

ждёт за краем брат Иуда

и Талмуд поёт тоскливо,

и кричит, и просит дива -

чтоб поверил в доме каждый:

в спину нож на перспективу -

путь в п о л н е... ... ...п р и л и ч н ы х граждан!

Комедия Плавта (new)

От свободы до печали -

ровно еле видный шаг...

Вот на царство повенчали,

и попала в плен душа

к запотевшему от жира

слишком алчному нутру:

снова давит честь мундира

на души посконный труп.

Отстремились в космонавты

и - в нувориши теперь,

отыграв сатиры Плавта

в одурманенной толпе.

И уже - по беспределу -

уходя в калашный ряд,

обводя недвижных мелом,

тащим девок "в нумера"!

Нет свободы, слов навалом,

только все они не те:

юшка с привкусом металла

на губах - приоритет.

Был на царстве, снова нищий,

но воспрял мятежный дух.

С фонарём его мы ищем...

...только б к утру не потух...

... ...лишь бы утру не протух!

Звенья

Я замыкаю звения судеб

не сваркою аргонового флюса,

движением сохи по борозде,

в которой мироздание - как мусор.

И где цветут туманности из лжи

и "чёрных дыр" простылые провалы -

движенье энтропии вдоль межи.

Затёрты лонгольерами вокзалы,

зачищены на миллиарды лет,

покуда мир не стал чуть-чуть мудрее,

как за спиною прим кордебалет

из снежных пачек постепенно зреет.

Мистический сад

посвящение Маульташ

Знаешь, я счастлив, мой друг!

Ты у меня так хорош...

Крутит луна медный круг,

в луже блестит нежный грош.

Плачет ночная трава

в ближнем от моря саду.

Ядом ласкают слова...

Я по аллее бреду

в сказку ночного огня,

в нём ожерелье лампад.

Сон увлекает меня

в этот мистический сад,

где вопреки голосам

стынет литьём тишина.

Ты меня высмотрел сам,

ты - моя боль и вина.

Ты у меня так хорош,

друг удивительный мой,

в небе луны медный грош -

будто бы в чае лимон.

Элементы связи

Осенняя - унылая порой -

пора не стратегических ошибок.

И что ни карты, то опять таро,

а в домино - одна и та же "рыба".

На голове моей тесали кол;

рулетка заблудилась в шлейфе кружев.

Крупье сегодня - слишком слабый пол:

живёт в глухой тиши да и не тужит.

По тротуарам листьев озорство:

они летят и липнут в лужах в стаи.

Почую я их дальнее родство,

когда судьбу как книгу пролистаю.

Но Рубикон опять не перейти -

разрушен мост, и брод уже не виден.

Прощай, пора осенняя, прости...

Я сканер волн, ты мой антенный фидер.

Где-то в Атлантике

Пищей с ядом величие выдавим,

императору важен мышьяк...

............................................

Веллингтон, войску Блюхера приданный:

"Враг не хочет сдаваться никак!"

Но - шалишь - сотня дней для возмездия

слишком маленький, знаете, срок...

А попавший в Судьбы перекрестие

император неважный игрок.

.......................................

И темница ему в виде острова,

а окно - за окном океан.

Оператор скончается сотовый

на подходе к таким островам.

Вместо почты бутылка с бумагою,

вместо завтрака яд на столе,

и постель напитается влагою,

и заржавлен давно пистолет.

Император болеет-печалится,

Ватерлоо заснуть не даёт,

померла Жозефина, страдалица,

а Трезель* плотно горькую пьёт.

Слава - девка, конечно, неверная

убежала, как шлюха, с другим.

Мышьяком отдаёт чаша мерная

и Британией утренний гимн.

* - Камиль Альфонс Трезель (фр. Camille Alphonse Trezel; 5 января 1780, Париж -- 11 апреля 1860, там же) -- французский военный и государственный деятель, военный министр и пэр Франции периода Июльской монархии. Один из знаменитой когорты генералов Наполеона Бонапарта.

Божественный портал

посвящается Елене Калинчук,

сподвигнувшей меня на написание этого вирша

обречённый в своём кураже

неуклюжий

в пустом вольтерьянстве

неглиже - сотый срок неглиже -

занедужил

от тягот во странствие

отревел по дурманам ручьём

предфинального

сбора иллюзий

токовал по полям облачён

в дигитального

лебедя-гуся

пролетали века впопыхах,

унося

на крылах тени предков

и таясь от соблазна греха

вынес я

денег полную клетку -

не напрасно мой век-золотарь

собирал атрибуты успеха...

а на церквах в увядших крестах

прохудилась портало-прореха.

Альтернатива

Пожать не руку, а измену -

комиссия, каких не счесть.

Кого-то колют внутривенно

по наущению врачей,

а кто-то просто спит в обойме

оврага в утреннем дыму,

просунув руки в неба проймы,

примерив солнечный хомут.

Другой же, весел от желаний

и от отсутствия долгов,

как тот Гарун, подобно лани,

легко уходит от врагов.

Кому ковыль, кому мякина,

кому-то жмых, кому зерно

а кто-то просто взял и сгинул,

коль без корней - не мудрено.

Культура героических измен

Кометою дежурной пролетал

над ординарной солнечной системой

и наблюдал, как крошится металл

в рассказах-притчах братьев Гримм и Лема.

_ _ _

Горчит маразмом даже пахлава

под пустозвон геральдики перкуссий!

Горят стократно лучше, чем дрова

престолы династических иллюзий.

Смеётся чернь, кровавую слезу

размазывая мантией тирана.

Исчезла суть, оставив лишь азу

из гопака, стриптиза и канкана.

Слепым на солнце - бедная беда:

на солнце просыпаются рефлексы...

Мужчину помню - это был Адам.

А Еву? Тоже - пахла, как принцесса!

Блестит в окне нечаянный эрзац

кошерных луж и света наливного,

не радует вот только пьяных глаз

замёрзший от терзаний лист кленовый.

Осиновые тоже не в чести -

висит меж ними плод одной измены.

Грехи ему авансом отпусти

кровавая от схваток Ойкумена!

Пороком терпко пахнет пахлава,

флюидами подмешивая порох.

Стоит у рукомойника Пилат

не поднимая взора к монитору,

где угнетает храм Иерусалим

дежурным слогом платных фарисеев.

Пришла пора наследие делить -

и каждый хочет хапнуть, что не сеял.

Дворник в начале зимы

Марановой Ирине с признательностью

не сожжённые листья нездешним укором

продолжают тревожить зимою незрелой ...

ветер мёрзнет, к качелям пристыв этой ночью,

дворник тянется к небу - там посветлее...

да и ангела можно увидеть, если веки прикрыть

или просто зависнуть облаком пепельно-серым,

будто папироса "Север", у которой оторван мундштук,

но для этого следует

скинуть с себя оранжевый жилет

с загадочной надписью "РЭУ" в том месте,

откуда могли бы вырасти крылья.

Тюрьма

Нет, не найти достойных дураков:

одни всё пьют, иные абиссинцы.

А я летал повыше облаков.

Железным ходом мирного эсминца

шёл по морям, как будто по пятам

какого-нибудь жуткого муссона;

и кто-то в небо распахнул врата,

как крышку-люк французского Бессона:

ушёл в осадок пятый элемент,

республика распята на запятках.

Весь мир живёт в одной большой тюрьме...

Под образами теплится лампадка.

И стынет месть желтеющим желе,

как часто желчь по лезвию стилета.

И ножку тянет вверх кардебалет -

туда, где вышка дуновеньем ветра

качается тревожно и скрипит,

пугая всех... и вертухая даже.

Святой водою лучше б окропить

под утро столбенеющую стражу.

Я разрываю ритмику рассвета

(будущему лету с любовью)

рок-н-роллит утро пьяное

по притонам да заулкам...

ржут не спавшие путаны,

заедая утро булкой

с маком,

смачно морща носик,

по дворам поют собаки

арию Каварадоси ...

у пельменной три гражданки

перемешаны в конфликте...

им вот-вот подбросят танки

в лифте...

Мураками грезит белкой -

увидал вчера зелёных,

заключил с чертями сделку

на листах "Декамерона"...

в лифте едет гастарбайтер,

утрудился на подряде...

Казанову принимайте,

леди-ляди!

расплескало солнце кофе

по горячему асфальту,

плачет плоский Мефистофель,

вот печаль-то -

время мчится, будто поезд

по засечкам стрелок праздных,

а собаки Верди воют -

это ж праздник!

Куратор из бывших

Во времени курировал проколы

и знал, где будет главная дыра...

Любил поесть - копченья, разносолы,

а ущемленью в праве был не рад.

Стремился жесть расплющить по бордюру

или растечься пеной по стеклу,

глотал без меры горькую микстуру,

потом впадал в ветхозаветный блуд.

Но был лишён козырных полномочий

и ждал в приёмной участи своей,

любил любить, хотя уже не очень,

и всё просил у совести совет.

Но та молчала, подлая, как тряпка,

попавшая случайно в оборот.

Горит пожаром на ворюге шапка;

суть видит око, только зуб неймёт!

раскрою смысл

Плыви-лети в мистрале, мой маяк,

одушевлённый искренним мерцаньем.

Кричат враги неистово, а я

тебя, мой друг, утешу отрицаньем.

Фонарь ночной дыханьем погашу;

не отвлекаясь на пустые бредни,

раскрою смысл, бутон и парашют

над полосой посадочной... Последний

из Могикан приветствует тебя!

Мой храбрый брат - полузабытый Ункас.

Маяк волной из пламени объят

отменного французского рисунка.

И плещет зной ушедшего тепла

однажды трижды проданного лета

заморский снова тает шоколад

в суперобложке "Микки Маус, ретро".

Рекламные частушки автопрома

"Ниссан", ребята... я на "Мазде"!

Вы не испортите мне праздник!

Покупал вчера "Субару",

был немного подшофе,

рассобачил сдуру фару

и карман на галифе!

С БэЭмВэхою вдвоём

замечательно живём:

то старушку переедем,

то "на бабки" попадём.

В кадиллаке я катался,

всё кадилом в рясу тряс...

бес учуял, сразу сдался -

православный тарантас...

На ежовеньком "Пежо"

мы поехали на дачу,

тут навстречу нам Ашот -

"Фордом" тачку расхреначил...

ЗАЗ, конечно, не авто;

если ж с "Опелем" - ващще!

Там и пЕред, где перЁд,

и багажник - для вещей.

Ел поутру крем-брюле,

ездил в Кремль на "шевроле"!

Ай, да Путин, ай, фантаст...

пересел потом на ГАЗ...

"Запорожец" - конь в пальто,

задница с мотором...

Будто Карлсон в теле том

волей режиссёра.

Ты на "Ладе" за калиной

в рощицу отправился...

Не доехал, где-то сгинул...

Может быть - преставился...

На "феррари" я промчался,

не заметил тех "Калин".

Но в дерьме от Кляйна галстук...

виноват опять бензин!

Окаянный, что ли, бес

к нам забрался в "мерседес" -

лошадей в движке пришпорил...

...получил я энурез?!

На "Тойоте" едет тётя

в габардиновом пальто...

Дам я тёте пару сотен -

довезёт меня? А то!

Я, ребята, не пижон

езжу только на "Пежо".

Ты же, ни фига себе(!),

тащишься на "Крайслере".

Как большой лохматый краб,

залезаю я в "Saab"...

А супруга, что креветка,

в "Ситроене" мчит... кокетка!

Друг работает в "Гринпис! -

для него ДЭУ "Матиз".

Ну а тёща, вот те на,

на "Феррари", сатана!

Впереди по лужам прёт

"хантер" или "патриот":

настоящий внедорожник,

покоритель, блин, болот!

По просёлочкам летит

обалденный KIA ceed -

развалился на запчасти,

не прошёл деревней кастинг.

МАЗда - фирма хоть куда -

символ Беларуси...

на КАМАЗде задом сдам,

хоспадя исусе?

На "мустанге" я каталась,

а милёнок в "Шкоду" влез.

Колебать заколебалась

я евонный интерес.

Ехал барин в кадиллаке,

кренделя вовсю крутил.

Разбегалися собаки

с мерзким визгом на пути...

ЗАЗ промчался мимо - "Шанс",

распрекрасное авто...

От меня, прикинь, до вас

восемь раз заглох мотор...

Я работал, я работал

на колхозном дизеле...

ни рубля не заработал,

и фуфайку с(ПИ!)... украли ...

Опа, опа...

Жареные плюшки,

на горе аэроплан,

курицы-несушки!

На ТаГАЗе я катался,

с виду - попросту "Хёндай".

Я недолго сомневался -

всё же лучше, чем Китай!

По степи струячит DUSTER -

нехреновое РЕНО...

Я гулять с тобою часто

выходила на гумно.

Едет миленький на "Гранте" -

ишь как губы закусил!

Не даёт он мне гарантий

на любовь в моей связи...

"Ровер", "Ровер", что за "Ровер" -

золотые тормоза!

Не хватает мне здоровья,

чтоб тебя с собой связать.

Ехал Ваня на "рено",

вёз из Грузии вино...

А Гриша на "октавии" -

чачу из Молдавии.

А на "хаммере" прёт хам

по долинам и холмам...

Весело-весело

мы хамлу навесили!

Заключительный аккорд -

это наш любимый "Форд"!

Он - конвейерное чудо,

удивительный мотор.

Позиция плацебо

Перегон... перегной... перегнал... перегнул!

Перекоп переехал прорехой.

Продаются печати почтовых посул,

предаются постыдным потехам.

В этом сонме соцветий,

сочлений и слёз

обретаются цепи событий

из потока столетий -

звенящих стрекоз

вылезают посконные нити.

И усталость шутов

колдовского шитья,

не намеренных стать королями,

не протянет мостов,

как монархи хотят,

из варягов в мятежное пламя.

Перестук... перегной... перезрелый покос.

Популярность памфлетов плакатна:

по порталам прельщает пикантностью поз

поколение pepsi БЕС платно!

упражнения с совестью

я, хотя не герцог Альба,

даже именем Христа

раболепствовать не стал бы,

ну а ты бы, что ли, стал?

что ли, ты бы влез бы в душу

и, порвав её в клочки,

там бы совесть обнаружив,

на неё надел очки

с непрозрачным мраком стёкол,

ватой уши заложив?

вьётся беса чёрный локон,

и слова надменной лжи

так и вылезут наружу,

если ты по жизни трус,

плачут звонко утром лужи,

и карман от денег пуст

гложет пёс упавший месяц,

нервно вывалив язык;

сыр, замотанный под плесень,

по созвездию Весы

зелень выпростав наружу,

расцветает... как грибок...

лёд лелеет солнце в лужах...

я бы совесть так же смог!

не гневи небо

Любови Бурель с теплом

выжить - почти дожить,

лыжи, считай, остры;

небо в груди дрожит,

плачет сто лет навзрыд...

ментор меня учил

разным словам любви;

как говорят врачи,

небо ты не гневи,

лучше прими как есть

весь этот древний цирк,

сбросив под ноги лесть,

сношенную до дыр!

похоже, постмодерн

похоже что-то, словно, нечто

или не очень, чтобы как...

огонь горит на небе млечный,

и к скорпиону липнет рак;

похоже это на другое,

чего - никак не угадать...

а слёзы льют с небес рекою -

такая бедная беда!

похоже, в общем, что не очень...

ну-у-у... непохоже, чёрт возьми!

серее дни, темнее ночи,

и солнце тянет, как магнит!

мир в сосуде

высока ты third октава,

широка моя страна!

будет время, будет слава,

будут наши имена

напечатанными... шрифтом

чрезвычайных тиражей,

как реклама чая "Lipton"

в разневедомой душе;

как осколки пропаганды

сингулярность - просто жуть! -

блещут мёдом бриллианты,

как себе воображу...

как решу я, так и будет...

будет время, станем жить,

в головы моей сосуде

мир расхристанный лежит!

покосим-поедим

Любови Бурель с любовью

конопляное светило,

золотистый урожай...

что-то к горлу подкатило -

ты молчи, не возражай!

на просторах бродят кони

да жуют себе овёс...

поле в небе не утонет

в этот славный сенокос!

то-то робко плачет небо,

не скрывая солнца блин...

зрелищ много, больше хлеба:

вот покосим - поедим!

призрак неразведённого моста

я в сентябре расти остановился,

и в октябре уныло мыслить стал...

мне шестикрылый серафим явился

неразведённым призраком моста

и возвестил торжественно и чинно -

мол, час пришёл - пора бы на Парнас,

потом я понял, в чём она - причина,

и чём она повинна мимо нас,

в своём почти невидимом убранстве,

взимая с пчёл жужжаний трудодни...

я понял всё: отныне вольтерьянство

меня спасёт и даже сохранит...

но есть предел наивным песнопеньям,

и шестикрылый - это не ко мне...

над Русью пролетал однажды гений,

а европеец слышал звон монет:

он не сумел понять и усомниться:

удобство - вот начало и конец...

коль не хватает в государстве принца,

его заменит гендерный самец!

стоял я, трёхмоторный, криворукий,

трубил стихов аллюзии, как встарь...

в подводной лодке все задраив люки,

ловил слова разнузданных ситар,

которыми гетеры, прикрывали

своё ещё живое естество;

стихи тебе способствуют едва ли

собрать все слоги в монотонный свод...

слова сложились в праведность глаголов,

убрав с повестки строки нежных мечт...

отныне я теперь играю соло

и вам несу отнюдь не мир, но меч!

Дозированный комплекс имени Адана

"Холостяк Кукушкин - отставной корнет.

Холостяк Кукушкин обожал балет.

Холостяк Кукушкин смотрит на Жизель.

Он купил ей розы и от пота гель".

Маульташ

У Жизели комплекс - смертная тоска,

крики, вопли, сопли, палец у виска.

Не хватает геля и шампуня тож:

дорожает зелень, дешевеет грош.

А сосед-паскудник - эксгибиционист

мочится прилюдно. Тот ещё артист!

Вроде ж, был корнетом - типа, офицер -

и зимой и летом с бледностью в лице.

Стал вдруг меломаном на закате дней,

еле ходить пьяный с мыслями о ней.

А Жизель хиреет и помрёт вот-вот -

мания Жизели в ней давно живёт...

У Жизели комплекс - смертная хандра,

крики, слёзы, вопли... и сосед - дурак.

Не хватает розы, чтоб с ней лечь в гробу:

дорожает доза, дешевеет рубль.

Космогония, вид изнутри

рай расколот космическим холодом

на куски элитарных планет;

то-то тешится зелено-молодо

и кричит что-то дерзкое мне,

то-то плачет, как выпь, с переливами

да навыворот душу казнит,

облаками швыряя ленивыми

в первозданную свежесть ланит.

я бреду отвратительно праведный

в этом странном аду из стекла.

и кометы так истово падают,

разрывая вселенский уклад.

демиургом когда-то был создан он,

и сияли созвездий полки,

а теперь здесь сверкает кругом неон,

опаляя кровавым виски.

рай расколот на части невзрачные,

им за кучку сейчас грош цена...

и цена эта кем-то уплачена,

и стоит на пороге война!

космогония

(космическая экология)

Я бесконечности знал людей -

они спускались по плечу Андромеды -

как Христос по стоячей воде -

с логотипом таксистским клуба "Торпедо".

Их жёны мух на потолке убивали ногами,

пуантами лам-ца-дрицу выкаблучивая...

А сердце моё, ты помнишь, абсолютно не камень -

я взял одну... и сопроматом насмерть замучил...

Пуанкаре и Макс Планк меня поддержали,

Вселенную расширяя истово...

Андромеду распёрло, но, в общем, не жаль её -

будет теперь в туманности чисто... на...

Предвестник

Котом уснул на лунном ложе

предвестник утренней зари...

Туманом рваным вон из кожи

Авроры сладостный мюрид

поднялся - дымный серый, влажный,

как крыс отвязный господин.

Щелкунчик, некогда отважный,

остался во поле един -

герой любовник, воин мира,

увязший в чарах колдовских,

что от зенита до надира

иссякли в бренности тоски.

И звон протяжного куплета

летел над росами травы...

Летело по оврагам лето,

свистел под грозами ковыль,

как соловей, читай - разбойник,

или же просто хулиган...

Гремели грозы, будто войны;

и молний обнажив канкан,

стекало небо синью в лужи...

Пришла блестящая пора,

когда июль нас в вальсе кружит...

Et cetera, et cetera*...

* - Et cetera (произн. [эт сэтэра] с ударением по образцу латинского языка на первом слоге главного слова либо с ударением на последнем слоге по французскому образцу; обычно сокращается на письме до etc.) - латинское выражение, означающее "и другие", "и тому подобное", "и так далее".

метаметель

а по путям метёт опять,

и рвотно что-то за дверями...

а я бреду, не торопясь

на свой решающий экзамен...

там за оконцем мрак и смог:

где за калиткой пляшет стужа;

тут - по свидетельству домов -

мне твой очаг пока не нужен.

я сам уйду, не стану ждать,

и ты не жди моей молитвы...

рвану по лезвию ножа,

по стали струнно-вздорных рытвин...

тебя не стану ревновать -

гуляй, пляши, себя не помня...

не за горами мой реванш -

простой, мой друг, и очень скромный:

я всё тебе уже простил

авансом много раз... мы знаем -

как льётся гендерный этил

в твоём сознании - лехаим!

Замерзающее

Пурга эпатажна - сеет небрежно

по задорным путям завитым.

На опушке таёжной промежности,

снег столбом возносяша, как дым,

мисс зима бледным росчерком холода

растворяет окно в небеса.

Ну, а мы-то - всё зелены, молоды,

как весёлый таёжный десант -

натоптали поляну широкую,

разжигаем костёр-душегрей.

И пурга, нас наждачкою трогая,

о солёности дальних морей

размечтается вдруг обжигающе,

оставляя на лицах следы...

Вьюга нынче бесчинствует та ещё -

недалече до бедной беды:

заблудиться здесь могут проезжие

да и местным несладко в пургу!

Слышишь, плачут замёрзшие лешие

да кикиморы к людям бегут?

Во вселенную нашей любви...

Сеньорита эпических взрывов,

аномалий наяда моя -

ты коварна, чертовски игрива,

твои губы усмешку таят.

Свои мысли - оставлю за кадром,

чтоб от страсти с ума не сойти.

Спит в режиме объёмистом "квадро"

и сквозь космос неясно блестит

моя вера в твою безупречность,

в непременную меру любви.

Время этой любви скоротечно -

ускользает, как ветер, лови

журавлей улетающих слово,

словно верности наш оберег.

Буду снова не так истолкован

языками расточенных рек,

и пустыми насмешками полон

станет мир "не без добрых людей".

Но спасёт нас по случаю Воланд,

император, ведун, лицедей.

Маршальский жезл

ассоциация на стихотворение Быть может мне пора вернуться Алёны Ладиной

Быть может, быть пора собою

и никому не угождать...

Огонь любви и пламя боя,

приязнь и кровная вражда

переплелись в жестоком танце -

его мы называем жизнь...

Солдат усталый носит в ранце

не жезл, лишь только миражи.

А маршал видит сон под утро,

в котором он ещё сержант,

но только очень-очень мудрый,

как будто Гегель или Кант.

Во сне война идёт лихая,

но он сумел остановить...

А в жизни маршал - просто Каин...

Как говорится, c'est la vie.

"Барабанщики" эпохи

по мотивам Симпатических чернил Калинина Андрея

Мы на память учили строки,

чтоб ритмически доносить...

Мы - тщеславия лжи истоки,

хоть кого ты вокруг спроси!

Мы - чернильных следов исчадья,

тени вдавленных в землю душ,

вырождение демократий.

Мы несём между строк беду ж

тем, кто жил да без доносительств,

подношений роскошных без.

Я сегодня всего лишь зритель,

соблюдающий политес.

Мне хотелось бы всё загладить,

всех со всеми бы примирить

ради лада... покоя ради,

хоть снаружи, а не внутри...

Только нету таких понятий,

по которым все станут жить.

Мы скукожены от проклятий,

от натянутой кожей лжи.

изюминка внутри...

уставшая махина мирозданья

разнежена по святочным холмам;

готовы с лета розвальнями сани,

и горя мало... только от ума!

его здесь нанесло каким-то чудом,

а между тем, пустыня говорит...

на свете ветер светел бледной пудрой,

а на десерт - изюминка внутри

в томлёном удивительном сиропе

кошерного сиротства моего;

я наломал в бою немало копий,

пожалуй, больше, чем сломать бы смог

какой-нибудь молоденький повеса -

удачливый герой сердечных дум...

вскрывал судьбу маэстро - нежный кесарь -

а в нежном царстве вялился изюм!

Утро, мост обрушен

Недотрог леденеющих руки

привечают меня по утрам;

суетой отзываются звуки,

пустотою вибрирует храм,

когда колокол, хладен как ночью,

раздаёт обещания вне...

Мир в себе он сосредоточит

и рассыплется в сад из камней!

Заплетаются в сети дороги,

что мишени отчаянных дум...

Лишь кудрявые призраки-боги

жгут сандал в Гефсиманском саду;

им совсем невдомёк чьи-то души,

им не хочется нам помогать...

Мост над пропастью в пропасть обрушен,

над чистилищем тает нагар

воска, смирны и вздорных иллюзий,

недотрог леденеющих пыл...

Утро - красный флажок революций,

несгораемый сводник толпы.

немеет лето...

пахнет сиренью и ситцем

нежно поёт соловей

ночь, властелина, царица,

дама высоких кровей,

вышла по лезвию лета

в парки, аллеи, леса...

эту мелодию ретро,

счастье в бездонных глазах

я сохраню, как сумею,

и преумножу потом...

лето от счастья немеет,

крутит лохматым хвостом...

Зазоры прозы

Образам

разольют бальзам...

На глазах

обрезают розы;

в зазоры cosa

обращает "ностру"....

Не ёрзай

стихом по прозы

плоду развесистому!

Слова и слёзы,

и тень от месяца

растёт под утро

степенным образом.

Читают сутры

занудным голосом -

готов повеситься

на канате

какой-то слушатель;

так нате -

кушайте!

Диалог

Лилии Тухватуллиной

Я небылью прикроюсь, реализму

оставив только тонкую стезю...

И краски над землёю ярче брызнут,

и я с тобою в жерле амбразур

проснусь однажды, словно онемевший -

все эти краски - только лишь предлог,

мы видимся с тобою реже, реже...

но не прервать меж нами диалог!

Диалог о Франце Кафке

- Мань, глянь - як там Кафка!

- Дык, вишь ты - удавка!

Не проза, блин, а заумь глюкозная!

- Экзистенциализм непознанного?!

- Нет: такая, понимаешь, мня, материя -

психоанализ затейливо-фрейдистский...

- Да, немыслимо высокие эмперии -

тут не въехать без мадеры или виски!

- Въедешь, так сама потом намаешься,

как болотами без должного питания...

- С Францем точно впрок наупираешься -

станешь статуей на "Площади Восстания"*!

- И кому нужны такие ценности -

камня философского осколочки?

- Извини, душа антропогенности:

ожидает Кант на третьей полочке!

* - имеется в виду станция метро в Санкт-Петербурге.

Постер поколений

Он мысли светоч,

лидер поколений,

на деле - лапидарный мотылёк.

Осколок ретро,

бледный оттиск тени -

от жизни настоящей так далёк.

Он либерал.

По иноземной планке -

борец против дворцов и диктатур.

Красив оскал,

счёт впечатляет в банке -

оплаченный предательством гламур.

Нет, он не плох,

а просто плоть от плоти

того, кто оплатил свой интерес;

ломался слог,

душа рвалась на взлёте,

набрав от жизни сытой лишний вес!

Стакан кармы

Нам нирвана - как мышеловка:

непрерывно воняет сыром.

Видишь, серо? Пошла массовка

с писком, давкою - штрихпунктиром

в эйфорию блестящей кармы,

в долгий путь лапидарных радуг,

по велению командарма

лёгкой конницей из засады.

Нам нирвана - как чирей в лопе:

за столом и не почесаться.

Карма чёрная дхарму топит

списком, оптом реализаций.

В прицеле

Глаза мутнее мутной ряски,

белки желтее янтаря...

На них опять гляжу с опаской,

хотя мне нечего терять.

От их прищура столбенею,

дрожу от выстрела ресниц,

и холодеет в иней шея,

в прицел морщинистых бойниц

неукоснительный мишенью

попав в который уже раз.

От ужаса длиннее тени,

и я в тени стеклянных глаз.

Мир и мир?

Сухарей не хватало,

ели порох и жмых,

пили росы с металла

на полях голубых,

где цвело сумасбродство

васильковым вином.

Не теряй благородства,

даже если оно

станет вроде обузы,

помешает дышать.

Жизнь - большая медуза -

режет нас без ножа.

Жизнь - плацдарм испытаний,

странных игрищ в бреду,

остов летошних зданий

в заполошном году.

Сухарей не хватало,

было весело нам,

потому что устало

уходила война...

Комментарии: 15, последний от 19/05/2019. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 01/03/2018, изменен: 01/03/2018. 101k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2
Аннотация: Есть объективно много гитик, есть философий целый ряд

Чваков Димыч : другие произведения.

Вижу, слышу, реагирую