Чваков Димыч. Межсезонье

МЕЖСЕЗОНЬЕ 2

Межсезонье

Преодолев просторами пространство,

стремлю в сентябрь опять свои стопы.

Мне наплевать на золото убранства,

куда важней - во что одета ты,

и как ты смотришь грустно исподлобья,

и всё молчишь, как будто ни о чём.

А листопад - зимы грядущей лобби -

по парку жизни за собой влечёт.

В твоих тенях французское начало,

почти не виден этот макияж.

И солнце нынче греет крайне вяло.

Как в межсезонье парковый винтаж

смешал стальным дыханьем свежий ветер,

так я смешаю краски в облаках

и помечтаю между строк о лете,

которого в проекте нет пока.

Предвестники весны

Зима питается заливом -

как пьяный дворник, льдом хрустит.

В туманах тает перспектива,

и даже есть, о чём грустить.

Но ты бросай пустое дело

и ветром марево раздуй,

чтоб мга с бульваров улетела,

и чтоб хотя б одну звезду

ты смог увидеть над водою -

как свет зовущий маяка.

Залив - понятие простое,

в нём исчезают облака

и корабли... за горизонтом -

суть поясненье к кривизне

земли, сегодня это модно,

как первый прошлогодний снег.

Астральные колонны грядущего лета

Моя звезда сияет в вышине,

прижатая к галактике пружиной.

Здесь Аполлон придерживал коней

и Ален Прост калил на солнце шины.

Мой нежный свет от розового жёлт,

моя стезя туманится рассветом.

Ко мне давно в сознание забрёл

рубиновый мираж в обнимку с летом.

В его я честь исполню чистый блюз,

отсеивая джазовые ноты.

В семье большой нонета страстных муз

на жаркое сегодня снова мода.

На жёлтое поставив капитал,

рискую угодить в униформисты;

подумал и тапёрствовать не стал,

а замер, будто заяц в поле чистом.

Подался после в дальние края,

пытаясь за несбыточным угнаться.

Ах, кипарисы, пальмы, тополя,

отели, крокодилы, папарацци!

Шеренги строк, рассыпанные в прах,

опять в колонны вряд ли соберутся;

мой эгоизм - ветхозаветный враг

всех сексуально-свальных революций.

И только я, пригожий сам собой,

сияю на индийском побережье.

Влечёт астрал - полуночный ковбой -

коварно-обольстительный, как прежде!

Из арктических глубин...

Разбросаны одежды, ложе стынет

во льдах седых арктических пустынь;

душа моя покамест в карантине,

изрядно уже длится карантин.

Сижу в засаде, глажу снеги гребнем

однажды заблудившейся зимы.

Её наряд фактически нелеп и

шумит, как потревоженный камыш...

Она - любовь, хотя меня не любит

и слишком уж порою холодна...

Желать её, пожалуй, слишком глупо,

но чересчур навязчиво она

не хочет уходить, хотя пора бы;

живёт в моих нетопленных садах.

Зима, любовь вселенского масштаба,

гуляет по российским городам!

Взаимная влюблённость

Посмотрю я на осень с прищуром тревожным,

ощутив в сотый раз неумение петь.

Вышло, в общем-то, так, что теперь невозможно,

будто лёгкий сквозняк, затеряться в толпе.

И нельзя ускользнуть в дверь к отпетому лету,

где тепло отделяется сном от росы;

избегая дебатов и вздорных наветов,

замечать, как текут вдоль Вселенной часы.

Я измотан тоскою и страстным желаньем -

побыстрей окунуться в снега городов

и запрыгнуть в чужие - проворные - сани,

чтоб проехаться в них, как Онегин в ландо,

направляясь к Татьяне. Дорога желтеет,

из-за ели взлетает резная луна.

Неужели зима настом к утру твердеет,

и она так взаимно в меня влюблена?

Поют наяды по утрам...

Пан с наядами играл

по оврагам сонным.

осень - скучная пора;

зиму помнят клёны

и сиропом поят нас,

будто бы мадерой.

От весеннего вина*

веселюсь без меры,

вспоминая летний сон,

так на явь похожий.

Рассмеюсь тому в лицо,

кто обманы множит,

рассуждая о любви,

будто о нарядах.

Пан - козёл козлом на вид,

но поют наяды!

* - Сбор кленового сока обычно производят ранней весной- с конца января по конец апреля. Это так называемый "плач растений".

Мечта о лете

С мечтой о новом лете просыпаюсь

и просыпаю снежную пургу

нет, не люблю чрезмерного тепла я:

терпеть жару конкретно не могу.

Но всякий раз, когда зима приходит,

хочу узреть июльские сады

и буйство красок в нашем огороде,

и бузины мажорные ряды.

Хочу ловить ноздрями запах сена,

как будто вороной стоялый конь...

А на дворе - лишь снегу по колено,

и лето снова где-то далеко.

Адвокат

Лучше холод, чем слякоть укора

безнадежно унылого дня.

Тормозит красный глаз семафора

на скаку поезда и коня.

Не уходит тягучая сырость,

приводя в суету календарь.

Журавлей потянулись пунктиры,

как когда-то, наверное, встарь,

в направлении - там, где экватор.

Только я всё на север спешу;

стал давно я ему адвокатом -

как десантнику друг-парашют.

Холод, снег, беспробудную спячку

предстоит пережить, а пока -

поезд, слякоть, продольная качка,

обложные навзрыд облака.

От осени к весне

Осенние невзгоды отлетели,

и промелькнула пьяная зима:

метель, ментол, случайные отели,

весна пророчит сказочный роман.

И поминая прежних листьев роскошь,

сижу с надеждой - что-то впереди.

И ульи, опечатанные воском,

медведь-шатун спроста разбередит.

Но нет тех листьев... испарились в пепел,

я их искал, но так и не нашёл,

как Агасфер... Что может быть нелепей! -

искать нетленный серый порошок.

Осенние невзгоды позабыты,

зима в осадок выпала, как встарь,

а в лето дверь давным-давно открыта,

как и твои упругие уста...

Зима, фейерверк

Зима свалилась нежной бахромой

сосне столетней в хвойное подбрюшье.

Луны замерзшей ледяной лимон -

предвестник скорой и глубокой стужи -

царит на небе смятым пятаком,

а там внизу позёмок сеет крупы.

И я, не будь сегодня дураком,

намажу кремом треснувшие губы

и поднимусь тихонько к облакам,

преодолев земное притяженье.

Эх, не везёт чертовски дуракам,

а мне везёт во всех моих движеньях.

Любуюсь на сугробы и пою,

и не боюсь простыть таким манером.

А где-то в мою честь свистит салют,

петардами тревожа атмосферу.

Там расползлись густые витражи

блистающего дымного порока...

Зима упала мёртвою, лежит,

как сбитая морозами сорока.

Blue

Я надую болота холодом,

я сорву голубой цветок...

Лепестки - словно лёд наколотый:

к завитку пристаёт виток.

Лепестки эти в реку выброшу,

там довольно голубизны.

У тебя непременно выспрошу,

как готовить цветные сны.

Ты - усталая, приморожена

к тишине голубого дня.

Ах, пропой мне, душа, если можно,

а нельзя - так на слух попеняй.

вчерашние стога

сплюну в кювет слюной -

горькая самокрутка...

знаешь, война войной,

лишь бы была побудка

вовремя и легка,

словно побеги снега...

капают облака

в самую гущу века.

с завистью я гляжу

в эту определённость...

я не король, но шут,

снявший вчера корону...

жарок был и горяч,

словно из солнца соткан:

август - гнедой палач -

царствует в сена копнах.

По кругу

...так трепещи, усталый адвокат

рецидивиста ретро с кличкой Лето!

Бочок земли по-прежнему покат

и солнцем осени она ещё согрета.

Но это, понимаешь, не итог,

коль впереди иные предпочтенья.

Едва лишь устремишься за порог,

тебе навстречу из инверсной тени

зима придёт, безумно хороша,

в воздушно-восхитительном наряде.

Я вслед за ней крадусь, едва дыша

одышкой утомлённых демократий.

И жду весну, наивностью томим,

поклонником акаций и сирени...

Ну, здравствуй, май, и лето вслед за ним -

пора сиест, любви и удобрений,

жары, немытых фруктов-овощей,

нахальных мух и комаров подвальных,

описторхозом проклятых лещей

и катастроф погодно-аномальных...

Так трепещи, усталый адвокат!

Ноябрь-лаборант

Пахнет небо купоросом,

лаборант ноябрь смеётся.

Кислотою травит осень

прободение эмоций.

За околицей копёнка

перегнивших трав с цветами,

дети тискают котёнка

на классическом татами.

Жесть неспелых откровений

разливается дождями

в ледяную суть явлений

городскими новостями.

Пахнет осенью тревога

неуместных ожиданий...

Далеко отсель до бога,

впрочем, вряд ли ближе станет.

Переходный период

Сгорело лето без остатка,

как говорят ещё - дотла;

теперь - пожалуйста, осадки

и нижний минимум тепла...

Ворчат промокшие сороки

в кустах рябины под окном,

а с неба отжимают соки

прозрачным ледяным вином

густые тучи рук Господних.

В разбитых пролежнях земля.

Преддверьем света новогодним

ложится снег на тополя.

Цветение

Ускользает букет незаметно,

как амброзии дух-аромат...

...ненавязчиво... ветхо... заветно...

покидая мои закрома.

На аллее, развеянный ветром,

он исчезнет, мгновением губ

зафиксировав тонкую ветку

как упавшую с неба мечту б.

Остаётся сирени похмелье

утром, раненым в сон, неспроста.

Аромат свежесрубленной ели

сохранять отчего-то не стал,

а запомнил вишнёвую негу,

пены майской густое амбре...

Ах, весна - мой неистовый лекарь

с небом в цвет голубого шамбре!

В сугробе

Позёмок в лесу гуляет

да холодом ноги жжёт.

Зима нынче дюже злая,

и месяц сердито-жёлт.

В ночи шелестит сугробом

упавший с небес глухарь.

Мы с ним там озябли оба,

и делим седой сухарь,

зарывшись в снегу глубоком,

наверное, до утра...

На мой прислонился локоть

и этому факту рад

манерный пернатый ангел

раскрывший роскошный хвост;

а глаз - как горящий факел,

белёсый с горбинкой нос...

Удачная вышла встреча,

только бы не околеть!

Впрочем, метели не вечно

на мой возбуждаться след...

И мы с глухарём соседи,

как минимум, до зари...

А где-то гуляет ветер,

но сверху... а мы - внутри!

Зырянские поляны

В чистом поле нечистый воет,

ну а чистый - сидит, молчит...

Что-то снова всё не такое,

а такое - так хоть лечи!

И покоя, конечно же, мало.

Впрочем, нету его совсем.

По тайге колесит Калевала

в первозданной своей красе;

разминается на полянах,

на болотах морошку ест,

поднимаясь поутру рано

да целуя своих невест!

Солнце с взгорка несётся на поле,

провоцируя быстрый бег.

Нет прекрасней зырянской юдоли,

если ветер живёт в тебе.

Бабье л*

Роса блестит, как бисер на стекле

дождливого раскисшего тисненья.

И лето оставляет мозглый след -

как на скатёрке жирные пельмени -

на непомерно вытертых лугах

или на дне натруженных оврагов.

Горит камин, на каменных углях

рисуя саламандру - дочку мрака,

пылающую, будто бы болид

вдоль атмосферы влажности осенней.

Моя удача снова мне велит

быстрее ветра вырваться из тени.

Осыпался презренностью металл

с деревьев лесопарковых окраин.

Мороз подумал и пока не стал

нам говорить, что нынче он хозяин.

Гнусное

Я с комарами часто не в ладу,

они меня своим зуденьем будят:

поют-плюют сплошную ерунду -

по их бельканто тоненькому судя.

А мне не спать до самого утра,

ловить "козлов" до позднего рассвета.

Но есть ещё зараза - мошкара -

над жаркою по-летнему планетой.

От мошкары как будто не уйти,

от бестий этих жутко ненасытных.

У гнуса просто зверский аппетит,

и оттого мне чуточку обидно...

...ведь летом Север так порой не прост,

а хочется тепла, любви, комфорта...

Я мордой славно окунусь в компост

и гнус потом пошлю цинично к чёрту!

Скрижали

Нарисовалось солнце снегирём,

а где-то рядом мы с тобой лежали,

разморенные жарким сентябрём.

Распахнутые Господом скрижали

манили нас пройтись туда-сюда

вдоль по аллеям лучезарной славы.

Слоилось небо, будто бы слюда,

и корабли входили в нашу гавань

с размахом старцев - Библии отцов

и внуков Торы - где-то беспардонных -

раскрасивших белилами лицо

из грим-уборной ящика Пандоры.

Зимовье

Светились мощи: будто бы святой,

засушенный в дубовой домовине,

оплавил мост пылающей пятой

протектора вулкана - лавой синей.

Ломались струи ливня у земли

дежурными, как струны, сквозняками.

Душа давно, ребята, не болит,

хотя она, как знают все, не камень.

И мощно по бушующим садам

светил дарами грозный громовержец,

и закипала пеною вода,

но водопадом падала всё реже:

стоячих волн замёрзли гребешки,

зима свалилась раненым мутантом.

Я отделял вершки и корешки

и утеплял гнездо комедианта,

где ныне собирался зимовать

сражённой в поле перелётной птицей,

забыв надежды, реплики, слова,

готовый даже в льдину обратиться,

чтоб только бы насытиться зимой,

такой внезапный и, конечно, странный...

Но я не льдышка, просто домовой,

присевший на завалинке стакана.

Такая жизнь, нелепая судьба,

нагрянувшая, словно фининспектор!

Я всё давил по капельке раба,

но, видно, перепутал спьяну вектор

и потому лежал, не возносясь,

а только крепче прикипал к нирване.

Давно природа поменяла масть,

и кто-то бросил мощи мои в сани.

*похолодание*

пространство

простреливается холостыми зарядами вьюги...

не густо

убранство

у бра стелется на простые раскаты

от буги-вуги

дустом...

...танца...

будто сугробы ватные

по всей округе

зашлись в первородном хрусте:

Данте

в каком-то там МАЛОМ круге -

приключения афро-Вампуки

для просвещённой публики...

не шарахайтесь - эти звуки -

всего лишь переламывание засохших бубликов!

убранство

у гланд ... на простывшие скаты делится -

сильное покраснение...

популяциями папиллярных линий

фильтрации капитуляций селятся

в Шанхае либо Харбине

или ином Лондоне...

человек с ангиной

должен часто пить воду

(пока не утонет!)

а ещё лучше - чай с малиной

лечитесь сколько угодно

но только не наполовину

и не ходите по улице потными!

не гневи небо

Любови Бурельс теплом

выжить - почти дожить,

лыжи, считай, остры;

небо в груди дрожит,

плачет сто лет навзрыд...

ментор меня учил

разным словам любви;

как говорят врачи,

небо ты не гневи,

лучше прими как есть

весь этот древний цирк,

сбросив под ноги лесть,

сношенную до дыр!

Соломенная шляпка

Лилии Тухватуллинойс теплом и признательностью за тему

Я птицу видел за оконцем...

на ней соломенная шляпа,

а что касаемо до солнца,

то это просто жёлтый лапоть.

Оно грустит в краю соломы

и не мигает круглым глазом.

Осенний день лучами сломан -

звенит по лужам льдом, шлимазл.

Но трав увядших межсезонье

растёт стогами прямо в небо.

И солнца свет в соломе тонет,

где я решаю рыжий ребус.

Русь динамичная

Румяна Русь, как барыня-судьба

с кустодиевских медных самоваров.

"Мороз и солнце - день чудесный", ба!

И в бане русской выше крыши пару!

А на запятках гендерных ветрил

вращаются базарные петрушки.

Нам не понять, что там у них внутри,

как ни вострите на макушке ушки.

На ярмарочных свежих берегах

полно полным отменного товара.

И скручены в баранки облака,

и мёдов борть, как житница, нектара

благоухает нежно по лесам,

где водятся винтажные медведи.

Сливают в хоре птичьи голоса

с крутыми ароматами соцветий,

где ландыш с земляникою вдвоём

сшибает наземь пешего и конных.

Динамика в Отечестве моём

от зим до лета есть определённо.

Весна скоро

Чу!

Луна

облака линчует!

Полн[а]!

Сейчас засвечу ей

каменюкой

в ухо...

Ну-ка!

На!

Держи, старуха!

лечу...

ничего

за спиной

не чуя...

луна врачует...

рабов...

как в кино...

но!

мимо нот,

сметы метра

травмы

светом

по глазам строк

заехал

осколками прошлого лета...

лежит охает

а с виду - дохлый

плохо

похоть

под вздох охоты

пехота ходит

охотно

в поход

на! хоть...

даю на ход

паводок

в ритмике

талых вод

...журчит...

вес на!

скоро

нем е ЕТ

в спорах

город

наш

на нотном стане...

На нотном стане снова вдоволь места!

Пришла зима... женою ей не стать...

И тормозит морозная невеста,

скобля коньками ледяную стать...

И воскресают в полдень злые лужи,

ласкающие отблеском тепла...

Но этой жизни мой азарт не нужен...

Понятно всё - поскольку я не клад...

Не клад, не сахар, что нежней лукума,

не чья-то долгожданная мечта...

...и даже не певец "народной" Думы,

не лидер, не главарь... один из ста...

И жизнь смеётся, кувыркаясь в детстве,

меня не пригласив на праздник сна...

И я опять гуляю по соседству,

где спит в анабиозе мисс Весна...

За кругом Полярным

Переведи-ка стрелки на часах -

счастливые-то их не наблюдают!

Смеются вековечные леса

и всходит в парках поросль молодая,

едва взметнётся в небо сосен ряд,

рассыплет земляникою поляны...

Горят закаты, день благодарят,

поют ему безбрачия осанну,

ведь не поймать тому подругу-ночь -

ах, как печальна роковая повесть! -

бегут они по кругу только прочь

и без успеха всё любимых ловят.

На севере лишь есть для них альков,

где встречу им я долгую пророчу:

на запашистом ягельнике мхов

полярным днём или в сугробе ночью.

Лена

Тухватуллиной Лилиис признательностью

Дерби - это престижные гонки,

где закон никому не писан.

Дебри - это леса Амазонки,

где куражится жизнь-актриса,

и даёт нам урок отменный

позитивного песнопенья.

Есть река с позывными Лена,

ей готов целовать колени

поворотов, меандров, стариц

и фарватерных стай глубины...

Лена - это пяток Болгарий

первозданностью ультрамарина!

море волнуется...

море сошло на якорь,

море сорваться тужится...

шторм - это та же драка...

ну а заливов лужицы -

юшка разбитых чисел,

времени потрясение...

росы сметают в бисер

сутолокой везения.

море - башка седая -

прячется за отливом;

пена по скалам тает

и обнажает сивый,

мохом поросший камень

ветхозаветных клонов -

льдом убиенный пламень

сотовых телефонов.

море - как зимний факел:

воды синее плазмы...

здесь зимовали раки

снами прогорклой астмы

в самый разгар метаний

крайности изумлений...

мне бы в чужие сани,

мне бы в иные сени!

Зимовье в Средиземье

Средь зимы по Средиземью

рад пройтись не только эльф -

...то на землю сеет семя,

то, хлебнув горячий эль,

уничтожить строй стремится

силиконовых полков...

Фараона колесница -

колыбель для дураков!

Время сущего обмана

выползает на заре,

будто узник из зиндана,

и несёт какой-то бред.

Смех лукавый без причины

жжёт снежинками перрон.

Февралю растянет мину

марта влажное тавро!

Скорая зима

Оттрубивши лосями гекзаметр,

носим осень внахлёст и поверх.

В лес бликует туман образами,

в небе точкою движется стерх.

А лекало озёрных проушин,

словно заберег льдистый блестит...

Заметает кольчугою лужи.

Полупризрачным снегом в горсти

занавешу тропинку позёмкой,

и пойду вышивать кренделя...

Осень - самое время для ломки,

а зимою её удалят

из анналов природных отдушин,

из порталов непрожитых снов...

Мир сегодня же будет разрушен,

и ноябрь откупорит вино.

Он завалит дороги и веси,

унавозит снегами поля.

Сообщат эти новости в прессе,

и тогда-то, наддав шенкеля,

полечу я надменным бураном,

раздвигая ветрами кусты,

заморозив до смерти бурьяны

и рождая великую стынь!

Премьера

Листва и грязь смешались на земле.

Пропела оду ржавая лебёдка,

а журавлей классический балет

запомнился премьерою короткой.

Гудел вокзал на каждом из путей

манёвренным печальным тепловозом.

Косяк на юг на высоте летел,

и стыл ноябрь, принявши лёд за дозу,

несущую зимы анабиоз

в пруды, берлоги, норы, щели, дупла.

Впервые обозначился мороз -

пока не сильный, а, скорее, щуплый.

Ворон седых вокальные полки

осели перегноем по полянам.

Ушёл медведь монахом бурым в скит.

И затянулись летошние раны.

И пали снеги в тёмные леса,

заливши светом Рождество иллюзий.

Нет, не обман, я это видел сам...

под Новый год в одном нездешнем ТЮЗе.

Босота

солнце растаяло,

расстегнув бельё стёганое

само намаялось,

проползая вокна,

ветром ноя...

ужом контрабандным

обрывая волокна

чеканью парадной...

поедая снег поедом...

пришла весна,

и лето следом...

лес - над...

торпеда

болота

занесена

потом...

по осоту

бредёт босота...

нечёсана,

неумыта...

о!

санна!

О!

такая работа -

из корыта

навозного

осознанно

поливать неугодных грязью

перед казнью...

_ _ _

...спичкивынув из кармана,

жечь моря и океаны!

вроде... слышишь, нелисица...

но того же поляптица...

но одной гааги птицы...

Затяжная игра

Снегопады не редкость весною,

зелень листьев скрывают порой.

И, вино попивая дрянное,

бомж, раскинувший карты Таро,

рассуждает о судьбах Вселенной,

и метели ему нипочём.

Он, Галактикой избран из тлена,

на пожизненный бег обречён.

Птицы, кутаясь, в перья, как в шубы,

остывают в глазницах столбов.

Зачерствели от сытости губы

у вампиров - несчастных рабов

своей странной кармической страсти

и бессмертия призрачных слуг...

Вот тепло пробудилось отчасти,

увлечённо взялось за метлу,

вьюжит маревом солнечных кружев

по сугробам темнеющих туч.

И оттаяли нежностью лужи,

и в замочную скважину ключ

без усилий влетает синицей -

я к тебе этот ключ подобрал!

А весна в зимней шубе томится -

у неё затяжная игра.

Путешественник

Хмель болот растекается лужей.

Князь подтаявших кочек, кулик,

вдруг с утра для себя обнаружил

многомерность старушки-Земли.

И хвалить свой удел прекращая,

он внезапно в мечтательность впал.

Мир значительно больше вмещает,

чем считает адептов толпа,

унавозивших светоч планеты

эпатажностью жалких острот.

Между тем, трёхэтажное лето

сушит влажную плесень болот

и шагает, как циркуль огромный,

на красивых и стройных ногах.

Вечер нынче немыслимо томный,

и река, повинуясь богам,

раздвигает земные границы,

пробивая стезю в океан.

Мне сегодня, ребята, не спится

этой ночью - лихой капитан -

объезжаю верхом на плоту я

многомерность старушки-Земли,

от болота до моря стартуя,

как мне долг капитанский велит!

Полёт любви

Полёт любви - божественный фонтан,

и недотрог волшебные запястья!

Мне нравится вот эта и... вон та...

Все как одна пришли ко мне на кастинг.

Сонет сонат, распахнутый альков,

и виден взгляд из глубины мечтаний.

До Рождества покамест далеко,

не велико величие Британий.

Зато любовь приветствует зарю

и до небес взлетает белой птицей,

а пена облаков шампанским-брют

стекает по стеклу промокшим ситцем.

проводы

с благодарностью рассыпаясь в капли,

с любовь взрываясь пикселями...

тихонько ложась под грабли,

трещит, трепеща, под выстрелами

звенящим на солнце настом,

поющий дождю осанну,

без паствы оставшийся пастырь -

мороз в межсезонье канул...

Сказка Заполярья

В стекло монокля утекает время,

и радужкой разводов стынет нефть...

Из тундры пополудни вылез лемминг.

Песец бездомный, свой оставив след,

едва заметный в ягеле, пронесся

куда-то ближе к северу,

за ним

умчались восхитительные грёзы

случайно приблудившейся весны.

Стеклярус лужи солнцем наполняя -

в предсердие застывшего тепла -

белела ночь беззвёздная... без края...

и в сказку Заполярья унесла.

В стекло монокля ангел смотрит веско,

ему не спится в солнечных лучах.

Цветёт пушица рыжевато-дерзко,

в пустыне тундры тут же одичав.

Оттепель

Планида струн затейливую горсть

собрала в арфе грустного Эола;

к ладони липнет винограда гроздь

и красит кровью утреннее соло.

Авророй встанет медь из-за горы,

поднимет флаг спасительного счастья...

Зима рыдает в оттепель навзрыд

и топит снег в своей бездонной пасти;

Борея след под пеплами планет

три сотни лет... или тысячелетий...

блестит улыбкой стёршихся монет

по золоту в колёр сусальной меди...

дождь, утопия...

в ризе оконных рам

вакуум образов...

так бы и вылез сам,

если б не стая псов,

мчащихся по земле,

словно по тверди вод,

взявших активно след

по телефону сот!

вычерчу линий суть

по кривизне строки,

вынянчу на весу,

как Рафаэль эскиз...

ну а потом - адьё,

нету нас здесь, ушли...

дождь так усердно льёт,

будто бы век не лил!

Промокает крыша

Промокает крыша?

Промочите горло!

Солнце вскочит выше -

да на три аккорда!

Солнце влезет ловко

на антенну нашу -

с беличьей сноровкой

на "тарелке" спляшет.

Тут же выпьет лужи

языком собачьим

и в горбе верблюжьим

эти лужи спрячет

до поры осенней,

до дождей сентябрьских

с меткой "nota bene"

медью яркой краски.

Чваков Димыч : другие произведения.

Межсезонье - 2

Комментарии: 3, последний от 11/03/2019. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 10/11/2017, изменен: 10/11/2017. 61k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Скачать FB2
Аннотация: Нарисовалось солнце снегирём...