Если брать в расчёт не зарифмованные красивости, а идею; облачённую в ритмострой серию оригинальных образов и аллюзивных отсылок к шедеврам мировой литературы, то написать авторецензию труда особого не составит. Посему не буду размазывать кашу по тарелке и сразу приступлю к делу, представив разделы будущего литературно-критического продукта в виде меню из пяти пунктов:
1. Идея произведения;
2. Методы решения;
3. Метафористика;
4. Аллюзивные ссылки;
5. Заключение.
- 1 -
Автор решил изобразить Париж, но при всём том не умереть, как того требует известное выражение Ильи Эренбурга. Что необходимо для реализации этого? Спроецировать образы города романтических грёз, сформированные в результате жизненного опыта и формальной логики, настоянной на густом амбре воображения, и нанесённой на тонкую подложку человеческой психофизики.
Итак, перед нами взгляд на Париж человека, впервые туда попавшего... Или - не попавшего и потому придумывающего себе образы города мечты из набора повседневных (и не очень) пазлов виртуального и реального свойства.
- 2 -
Задуманное автором этот самый автор пытается реализовать, используя в словах рассказчика, он же - лирический герой, как расхожие образы, так и образы, возникающие в памяти на основании аллюзий, интуитивно-аналитических фрагментов интеллектуальной работы мозга ЛГ.
- 3 -
Не стану долго рассуждать о пользе неожиданных метафор в поэтическом произведении, просто перечислю используемые в конкурсном стихотворении.
Первые две строки подчёркивают и подтверждают достаточно уже устоявшуюся в умах мысль, что таксисты в Париже в основном арабского происхождения. Са'ми Насери' не даст соврать.
Далее в тексте намеренно перекрёстно "путаются" подлежащее и сказуемое в двух выражениях: "несёт вздор" вместо "заказа" и "плетёт заказ" вместо "вздора". Эта подмена, по мнению автора, хорошо передаёт атмосферу небольшого семейного кафе где-то в Латинском квартале.
В следующих строках обыгрывается фонетическое созвучие русского глагола "пляс" (читай - молодецкий радостный танец) с французским существительным "пляс" (place) - площадь.
Чуть далее автор заставляет круассан послужить дневальным в кафе, куда таксист-араб привёз (возможно, только в воображении) индивида, от лица которого ведётся повествование. Упоминание фрагмента караульной службы должно подвести читателя к тому, чтоб он воспринял появление в тексте упоминания зуавов - спокойно и без трепета.
Описание интерьера кафе вновь подчёркивает смешение двух культур (по всей видимости, культуры Франции и Алжира) - предмет одежды арабских воинов-наёмников зуавов - сочетанием термина, обозначающего "мирно пашущих" французских крестьян - le paysan.
Ироничное упоминание Марата и Мюрата применительно к клошару (а кто-то сомневался, что речь идёт именно о парижском бездомном?!) с тележкой, как представляется автору, органично сопрягает далеко исторически отстоящие временные интервалы.
Сравнение капусты с головой - дело обыденное и скучное... Вспомните хотя бы старую бардовскую песню на стихи Роберта Бёрнса: "зачем чужая голова, где быть должна моя?", "кочан капусты там лежит, что принесла мне мать". О нём, этом сравнении, и упоминать бы не стоило, кабы не аллюзивный отсыл. Но осветим данную тему в следующем разделе данного обзора-рецензии.
- 4 -
Две первые строки вызывают в мозгу автора устойчивую аллюзию - Латинский квартал на основании логической цепочки: "романтика дворов - акцент - таксист араб". Будет ли таковой же реакция на прочитанное читателей? Очень бы хотелось на это надеяться.
И вообще, всей первой половиной текста автор пытается создать атмосферу Парижа - постколониальной столицы - в духе художников-импрессионистов с их размытостью образов, а также Альфонса Доде и Анри Тулуза-Лотрека. Кстати, автор надеется, что отсутствие знаков пунктуации в рассматриваемом стихотворении как раз и передаёт обозначенную выше нечёткость "трансляционной картинки" видений ЛГ.
А далее - самая главная аллюзия текста: лирический герой в полудрёме принимает кочан капусты за отрубленную голову Марата... Вы говорите, дескать, гражданин Марат был подло заколот кинжалом в ванной некой Шарлоттой Корде? Автор и не спорит. Просто в сонных от атмосферы затянувшейся сиесты мозгах его лирического героя всё смешалось почище, чем в доме Облонских.
О, что это? Герой вспомнил Стендаля и затем от его героев (Жюльена Сореля и Матильды де Ла-Моль) протянул аллюзивный мостик к героям Дюма из "Королевы Марго" (Маргарите де Валув и Жозефу Бонифасу де Ла Молю). Это уже совершенно точно хорошо проецируется на изделие месье Гильотена.
Впрочем, как хорошо, что всё увиденное только сон!
- 5 -
"Впрочем, как хорошо, что всё увиденное только сон!" - вскричал обрадованный автор, обнаружив своего героя спящим в парижском кафе начала XXI-го века. - целым и невредимым.
Сон ли это после сытного обеда о французском заведении общепита, или же сладкая дрёма в реальном парижском кафе в разгар жаркого летнего дня - уже не так и важно. Лишь бы читатель не подкачал...