Иванов Юрий : другие произведения.

Ихтиофил

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не о том речь, кого серой ночью можно встретить у заброшенной мельницы. Даже не о корнях (в самых разных смыслах слова) эта история. И уж точно не о репродукции рассказ! Нет, не о ней, вожделенной...
    А вот, случилось же, поразвлекся некий автор в журнале 'Химия и Жизнь' #4, 1982 г.,.. которым оказался главный редактор В.Е.Жвирблис, светлая ему память.
    Почти в финале БД-7
В эту гостеприимную поселковую больницу привела меня прирожденная тяга к постижению потаенного смысла имени. Ничего мистического в скромной палате не нашлось: в небрежно закрашенных разводах на стенах и потолке глаз урямо угадывает одну и ту же реалистичную картину - рождение русалки, триптих.
Вон, слева на стене, бурлит река, принимая у матери новорожденного хвостатика на хранение под свое честное слово. Дальше, над дверью - бог воды решает, выживет ли русалочка. На потолке - берег, на нем терпеливо, как ежик в репродуктивный период, ждет вердикта бородатый человек. И это естественно, ведь русалов-мужчин не бывает. Это не намек, господа, а факт, установленный моим приятелем, не верить которому у меня решительно нет никакого желания.
Поселковый этот абориген убежден, что о таинствах русалочьей любви не ведает абсолютно никто! Логика подсказывает, однако, что есть-таки один обладатель тайны - он сам. Имя его... неважно, какое. Пусть хоть Вовка будет - ни уму, ни сердцу его паспортные данные...
Если назвать Вовку по прозвищу, можно и в лоб схлопотать! А точнее - непременно схлопочешь, проверено. Независимо от твоей антропометрии, титула в боях без правил и полученной в армии партполитподготовки. Бил Вовка и бандита Сундея из поселка, и немереного Чулу из села. Что уж говорить о нас, рядовых носителях центнера веса (вместе с очками), отягощенных рефлексирующей интеллигентностью взамен бойцовского духа?!
Вовка не громила и не супермен: приземист и большеголов, драться он не любил никогда, только за справедливость бился, поэтому получалось часто. Лет с десяти мамку и младших брата с сестрой от побоев отчима вечно-пьяного собой заслонял - с тех пор и научился... Сейчас, на четвертом десятке пропитых лет (а закладывать за воротник он начал после школы), поутих, конечно, мой ровесник, но все ж лучше его не провоцировать...
*
Будучи студентом, увидел я у Вовки дома научно-популярный журнал, заложенный газетной полоской на интригующей заметке про популяцию эндемиков, обнаруженную в Подмосковье. В точности их описания не помню, но были это величиной с ладонь не то рыбки, не то млекопитающие, внешностью сильно напоминающие сказочных русалок - с горизонтальным хвостовым плавником, мордочкой вроде человеческого лица и, извините, с женского вида грудками. Даже волосы какие-то росли на голове у них!
-Ты, ясень-уясень, дотумкал, что здесь враки все? - спросил Вовка, когда я, не веря глазам своим, дочитал статейку.
-Какие враки? - изумился я, - журнал же - научный!
-Тоже мне, следователь, - Вовка, гад, коверкал мою будущую профессию "криптограф-исследователь", - ты номер-то погляди какой - четвертый! В майском они раскололись, что это была липа к первому апреля, ха-ха! - Пачку ненужных отцовских журналов я сам когда-то отдал ему, не читая, для растопки печи.
-Надо же, а я подумал - научная сенсация... - было стыдно, что меня, искушенного в студенческих розыгрышах, провели как несмышленыша. - Ты чему радуешься-то, что я на утку клюнул?
-Не-а, я - тому, что хрен кто теперь русалок искать станет! - он рассмеялся мне в лицо, и я заподозрил, что отупел за сессию, раз не вижу юмора в его шутке. - На рыбалку пойдем?
Рыбачить мы одинаково начали с детства: Вовка - по месту жительства у реки, а я - по призванию души, летними набегами в каникулы. Места мы знали хорошо, но Вовка чуть лучше - здешний как-никак. Особо уловами славилась таинственная Мельница - место, где в начале прошлого века и впрямь мололи муку. В пору нашего детства остались там лишь полуистлевшие остовы мельничных сооружений, да ряд бочагов, соединенных быстрыми протоками. Ну, там и ловилось!
А в этот год случилась экологическая катастрофа - по весне утекла в воду целая цистерна аммиака и, говорят, вся речка была белым-бела от всплывшей кверху брюхом рыбы. Болтали, будто руководство фабрики устроило внезапную утечку, чтоб оправдать невыполнение плана. Но могли и по расхлябанности кран не закрыть, либо по пьяни. Не суть. А только с тех пор рыболовство превратилось в поселке из промысла в дань традиции - и через три десятилетия не восстановилась река...
В апогее бедствия, сказывали, заядлый рыбак Вовка бегал с ведром, черпая у берега полуживую рыбу, и относил ее к лужам, оставшимся от разлива. Бывалые люди печально усмехались его самоотверженности, а кто-то из круглогодично живущей на дачах интеллигенции - Толстые, не иначе - и нарек за это Вовку тем самым замысловатым прозвищем.
В общем, предложение о рыбалке принял я, скрепя сердце и скривив губы. Но Вовка только усмехнулся и достал удочки - для нас обоих...
С Мельницы мы возвращались, упрятав уловы в рюкзаки, только по несколько окуньков вывесили на ивовых куканах на критическое обозрение досужих соседей. Я был немало шокирован: столько наловить мне и прежде не доводилось, а с учетом аммиачного геноцида - и вовсе сказкой обернулась рыбалка! Почти весь наш улов у Вовки остался - в семье подрастали младшие, им и калории и фосфор были очень кстати.
-Ну все, - попрощался со мной приятель у калитки, - больше я тебя рыбачить не возьму. Река и так бедная теперь. Не серчай.
-Да ладно! - мне было радостно от маленького чуда и не до обид. - Послушай-ка, а с чего это сегодня рыба к нам сама на крючок вешалась?
-Я-то знаю, да не скажу! И не пытай меня. Хош ты на следователя учишься, а хрен докопаешься, ясень-уясень!
*
Прошло с того подзабывшегося случая больше тридцати лет. С Вовкой я почти не вижусь, знаю только, что семьей он так и не обзавелся, попивает в меру локальных сельских норм, ну и рыбачит, не без того - настоящего рыбака ничто не остановит. Я же очевидно игрушечным рыболовом оказался... Нам ведь, городским, иные ценности застят прелесть общения с природой...
Намедни, отдыхая на даче от трудов в основном праведных, засиделся я допоздна над рукописью. Решил размять опротивевшее бесконечным нытьем тело и пройтись серой ночью - совсем белыми ночи в Подмосковье и не бывают - росистым берегом вниз по реке, к Мельнице.
Поминая черта на каждом торчащем из земли хищном корне - про себя и добрым словом, конечно, не совсем же дурак, - добрел я до места. И тут в увитом юным хмелем ольшанике вдруг замерещились искры красных глаз, не то пугая, не то заманивая! Но, видимо, доброе слово и черту приятно, потому что цепкий кто-то в итоге отпустил мою штанину, и даже ненавязчивая спутница сельских нудистов - крапива - с сожалением расступилась, пропуская к воде.
Не успел я перевести дух, как... вдруг заметил одинокий краснеющий глаз большеголового существа, притаившегося у кромки воды! Ох, не сразу дошло до меня, что это был уголек сигареты, и то - обоняние помогло. А про Вовку-то совсем и не подумалось, но, приглядевшись, узнал я и его объемистую голову, и манеру рыбачить, сидя на корточках.
Мой приятель зачем-то держал ладони в воде... Мелкие волны полукружьями, частным случаем опровергая известную сентенцию Конфуция, расходились от него и гасли, не достигнув противоположного берега. Тихонько присел я невдалеке, метрах в семи, прямо на намытый половодьем песчаный холмик - захотелось украдкой понаблюдать за его ловлей, раз уж сам забросил это занятие...
В стремительно светлеющем сумраке не сразу обнаружилось, что удочки лежат смотанными на берегу и никакой лески в руках у рыболова нет. Вот уж начала играть рыба - заплескалась некрупно у дальнего берега, а возле Вовки - тишь да гладь! Интересно, подумалось, когда же он ловить-то начнет? Тут он вынул ладони из реки, поднес к лицу...
Никак рыбка блеснула в его руках?! Или ... нет, что-то очень похожее, но не то - свисавшую с ее головы прядь я опрометчиво принял за речную тину, а бугорки на груди - за расправленные плавники! И тут - о, ужас! - атавистические мурашки пробежали вдоль позвоночника, потому что послышался голос - высокий, выше детского альта:
-Не забудешь нас, Володя?
-Нет, как можно? - послышался Вовкин шепот. - Не сомневайся!
-Приходи к нам. Прощай. - в высоком голосе послышался плач.
-К вам и приду, ясень-уясень, куда ж еще? - Вовка ткнулся губами в странное создание, приложился к нему щекой и опустил плавно в воду. С небольшим водоворотиком существо исчезло под водой. Тут же по всей глади бочага заиграла рыбья мелочь. Или не рыбья? Или это мне померещилось, что меж склоненных к воде ив заметалось писклявое многоголосье в комарином регистре?
-Прощай папа, прощай папа, - зазвенело тонюсенькое эхо - если мой музыкальный слух не изменял мне, коварный. И - стихло все. На поверхности - ни всплеска, ни легкого волнения...
Тут Вовка распрямился, вытянул из воды кукан и стал снимать с него здоровенных голавлей, помещая трепыхавшуюся живность в рюкзак. С вечера наловил, наверное. Нервная дрожь в моем теле предательски выплеснулась через горло застарелым кашлем. Вовка сжал кулаки.
-Ты?! Ты что тут? - он узнал меня и опустил руки. Вовка подошел, похлопал меня по спине, помогая моему кашлю убраться восвояси, внутрь - до лучших времен.
-Все ж таки выследил, следователь! - с горьким сарказмом пробормотал он, усаживаясь рядом. - Я думал, ты позабыл. Напоследок перед смертью захотел докопаться, да?!
-Т-ты о ч-чем это? - толи кашель никак не унимался, толи серьезность угрозы заставила меня заикаться. - Г-гулял я. С-случайно забрел! Чего сразу убивать-то с-собрался?
-Убивать?! Надо бы, конечно... за такое убить. - посторонний бы не сдержал смеха при виде меня, тяжеловеса, трясущегося от страха перед мелким пропитым мужичком, стариком на вид - даром, что лет ему полста без хвоста. Но мне было не до шуток - я знал Вовкины способности! И тут он поведал совсем неожиданное...
-Это я о себе, насчет смерти-то... недолго мне осталось - месяц. Или меньше. Мы ж, деревенские, долго не живем, - он тяжко вздохнул и прикурил новую сигарету, пяти минут не прошло. - А знаешь, хорошо, что ты все видел!
-ЧТО - ВСЕ?! - оторопел я.
-Ну, все это, - он обвел взглядом омут, - русалок моих, разговор наш, поди, слышал. Понял теперь, кто рыбу ко мне на крючок подгоняет? Ведь это их я ведром выносил из реки, когда отрава шла. Многие померли! Они сказывают, будто раньше, при мельнике еще, их в омутах тыщи водились! Чертей отгоняли от мельницы, предупреждали, ежели чужой идет - заместо собак.
-Т-ты серьезно?! - брало сомнение, здоров ли умом мой приятель? Но материализация безответственной журнальной утки убеждала!
-Ясень-уясень! - Вовка выпустил себе под ноги длинную и ребристую, как железнодорожное полотно, струю дыма. - Как мельника раскулачили, они осиротели, не родились больше... Старые-то поумирали, а молодь не прибывает... Без меня, может, и повывелись бы совсем! Повезло, подсказало мне сердце про них. И они мне - открылись, еще в молодости было. С тех пор плодятся, мелкота! - он улыбнулся гнилым щелястым ртом. - Как помру, кому о них заботиться? Эх, схоронили б меня тута, на берегу! Да некому... Я, вишь, так и не женился - как к ним прикипел! А ты думал - Вовка не мужик? Не ври, - пресек он мое не вполне искреннее возражение, - да и не важно это. Особливо теперь.
-Ты не торопись, Вов, поживешь еще, - завел я, сообразно случаю, лицемерную песню.
-Брось! - осадил он меня снова. - Ты вот что... Ты добрый, тебя они не испугались... ой, не могу... - его стали душить слезы, - ты навещай их, что ли, а?! Трудно мне... своих родных... другому мужику...
-А как они... - любопытство, заступившее на караул вместо испуга, подвигло меня конкретизировать отнюдь не очевидную сторону вопроса. Он понял.
-Говорю же - сердце подскажет! Твое и ихнее, ясень-уясень. Короче, любить нужно. Филис, по-гречески...
-Ха! - обрадовался я. - А ведь правильно тебя прозвали Ихтиоф...
*
Договорить я тогда не успел.
Теперь-то, лежа в этой чистенькой убогой больничке, я осознал, что оскорбило Вовку именно "ихтио". А прежде шептались мы, что он из-за окончания слова бесится, вроде как напоминает оно о прегрешениях совсем иного толка и совсем с другим корнем слово на ум привносит! Иным оказался тайный смысл ... Мне, ясный клен, неловко перед другом... ну да, другом - кем же еще?! Так вот, с зуботычиной, и доходит под старость понимание простых истин.
Зубы мне вставят потом, в Москве хороший протезист у меня есть. Кормлюсь через трубочку, а говорить - пока челюсть не позволяет, поэтому пишу - про тайну всей Вовкиной жизни, разглашать которую - грех! Впрочем, нам, горожанам, в раю так и так делать нечего, так что - пишу вот...
Про загадочное место русалочье буду молчать терпеливо, стиснув зубы, как те ежи. Да и русалки не выдадут себя случайному человеку, понятно...
И прозвище Вовкино чудное, обидное - тоже не назову... пока он жив.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"