Удобное время для разговора с сестрой тет-а-тет настало, наконец. К счастью, сейчас отец не мог нас подслушивать и, к несчастью, злился. Я стала понимать его не вдруг - только с появлением моей дочери, хм, которая... теперь тайком от меня общается со сверстниками. Чем и нервирует.
Этим пониманием, собственно, и исчерпывается моя солидарность с папиной дотошностью и занудством. И ничто на свете не заставит меня считать, что папа вправе подслушивать наши с сестрой доверительные беседы - никому не запрещено иметь личную жизнь и пристрастия! И сестре - тоже. Ей, как младшей, с самого детства мало что позволялось, и надзор за ней был куда жестче, чем за мной, например. Поэтому рассказать о наболевшем ей всегда ох как хотелось! Вот и в прошлый раз я вдоволь наслушалась ее пубертатных откровений...
Но сегодня речь пошла о проблемах отнюдь не подростковых.
- Хай, систер! - это она меня так приветствует. Не правда ли, изысканное обращение? - Перетрём влегкую?
- Здравствуй, сестрёнка. Какие новости? - А это уже я, почувствуйте разницу.
- Новьё-то? Откуда оно здесь!? Все так кисло, слышь, замот полный... Так, парюсь потихоньку. У тебя чо?
- Тоже кручусь, как видишь. В движении жизнь, не так ли? Ты хотела меня о чем-то спросить, - не предположила, а заключила я, зная сестру лучше всех на свете. Уж меня-то не обманут ее словоблудие и привычка прятать глаза от собеседника.
- Точняк. Есть одна тема, во-о-от... - тут она надолго умолкла. Нет, ну как вам нравится такой приступ откровенности?! Любой бы на этом и завершил диалог, но мне понятна ее подростковая стеснительность, и я не спешу с выводами. Потому что помню себя в нежном возрасте. И люблю свою младшую сестру. Ох, чует мое сердце, пришла и ей пора по-взрослому взглянуть на мир!
Я уже догадываюсь, о чем она хочет спросить, и стараюсь помочь:
- Интимный вопрос? Спрашивай. Меж нами нет секретов.
- Я про этих, - здесь она замялась и начала-таки понемногу сбиваться на нормальную речь, - ну, с которыми ты... - ну, смелее, девочка! - Точнее, которые тебя... - еще стесняется, сестрёнка. Это хорошо. Помогаю:
- Ты про вампиров? - Ох, и передернуло же её, наверное, когда прозвучало сокровенное слово! - Ну и...
- Да, про них! - О, сколько наигранной взрослости в ее голосе! - Скажи, только честно, они как... в смысле - как ты, когда они... это делают?
- Понимаю. Тебе пришла пора. Знаешь ли, это - очень приятно! - Я с внутренней ухмылкой представила, как она зарделась. Что ж, и я когда-то также волновалась, в первый раз. - Сначала приятно, - холодно уточняю, для острастки, немного льда в голосе не повредит.
- А потом? Когда становится противно? - она плохо скрывает дрожь в голосе. И это наигранное отвращение - лишнее свидетельство, что невтерпеж ей.
- Противно не бывает. Просто приедается. Когда понимаешь, что слабеешь и не успеваешь восстанавливаться, то хочется порвать с ними, но уже нет сил.
- Так это что - опасно?!
- Хм. Еще как! Взгляни на брата нашего Марика - высох весь, морщины километровые по всему лицу. И я уж не та. Скажу по секрету, - я понижаю голос до страшного таинственного шепота, - кровь у меня совсем почернела. Да и мало ее. Усыхаю.
- Да не, ты классно выглядишь! - вот ведь нахалка, врёт в лицо. - А тот наш брат, что был перед Мариком - он тоже от этого... типа, погиб, да?
- Конечно. Давно. Даже я не помню. Все там будем. Испугалась? - я знала, что её трясёт от страха, хоть и не могла этого видеть. И радовалась этому: может хотя бы младшенькая избежит жуткого семейного проклятья? Правда, оставался еще один братик, совсем еще ребенок, но тот умом-разумом даже не обзавелся - с него и взять-то пока нечего. А сестренка - уже на краю пропасти! И к ней, я знала, уже отправились. Надо бы ее просто предупредить, но я решила напугать - чтоб она сама все обдумала и приняла меры предосторожности.
- Чего мне бояться?! Может, я сумею справиться и побороть привычку! Я моложе, а, значит, сильней, - а вот этой реакции следовало ждать! Не перестаралась ли я с испугом?
- И умней, - я не удержалась от иронии и цинично наступила на ее больную мозоль, памятуя, как сильно она комплексует из-за своих умственных способностей. - Ну-ну. Только помни, что обратной дороги нет. - Интересно, дошло до нее хоть что-то?
- Замётано, - ох, уж эта решимость в голосе! - Бывай, Терра.
- До связи, Венера, - от отчаяния, что разговор не удался, отвечаю уверенно-насмешливо. Зря я так, пожалуй, зря...
И тут появилось смутное ощущение, что отец всё-таки услышал наш разговор! Либо дочь моя Селена решила перед дедом выслужиться, либо наш краснокожий брат Марс решил уберечь Венеру от судьбы Фаэтона или от своей, немногим лучшей судьбы - не знаю, но определённо кто-то из них шепнул папе. И точно - над немеркнущим ликом Гелиоса взметнулись брови протуберанцев!
Первым, конечно, погибнет корабль, везущий буровую установку к Венере. А уж потом, через сутки, накроет и меня вместе с десятью миллиардами обожаемых кровопийц. Опять буду корчиться от ожогов, опять буду ждать, когда же, наконец, вымрут динозавры. Зато потом, через миллион лет, когда нефть во мне снова созреет, а человечки вновь размножатся...