Наград за первую отыгранную пешку в 'сражении на северо-западе от Гуттшатдта', так теперь это безобразие называется, им на полк не дали - это не так уж и редко случается на войне. Командир 13-го в этот раз совершил серьезную ошибку, не предоставив наверх никаких вещественных доказательств одержанной победы и его донесениям не придали значения. Ни пушек, ни знамен, ни пленных не было захвачено. Орудия, а точнее одни стволы, лафеты разбило фугасами или посекло камнями в щепки, вытащил с поля ночной порой другой полк и естественно записал трофеи на свой счет. Пленных французов тайно обменяли на попавших в плен своих однополчан. Отнять и представить до начальства знамена тоже не получилось, просто не нашли их в хаосе дикой атаки. Там хорошо хоть направление движения в накрывшем поле облаке пороховых газов не потеряли, где уж там знаменосцев вражеских выискивать. Поэтому в штабе главнокомандующего, генерала Беннигсена прочитав реляции решили, что командир 13-го егерского полка сильно преувеличивает свои достижения. Скорее всего сидел этот старый черт в лесу и перестреливался с вражеским батальоном четыре дня подряд, пока другие части не подошли. В пользу этой версии свидетельствовал неприемлемо низкий уровень потерь. За несколько дней непрерывных стычек с противником, вместе с ранеными и больными выбыло из строя всего около 150-ти человек... Вот если бы наоборот от полка осталась в строю лишь сотня, то вероятно разговор был другой и докладу полковника обязательно поверили. Иной полковой командир, собираясь на войну в те времена открыто говорил коллегам что-то вроде: 'Весь полк судари мои положу, а крестик али чин непременно получу!'. Случалось порой, и укладывали полки, или по крайней мере пытались это проделать, выручало только несовершенство оружия той далекой эпохи, не позволявшее за короткое время полностью перебить 1500-2000 человек.
В связи с указанными выше печальными обстоятельствами, 13-тому щедро отвалили не пряников, а этих самых... непечатных, хватило всем: от полковника, до последнего нестроевого солдата. Штабные чины не обращавшие ранее на 'паршивый полк' внимания, теперь принялись его интенсивно 'подтягивать' и 'строить'. Первым делом командир получил строгий словесный выговор за неформенные штаны нижних чинов, его егеря продолжали донашивать зеленые 'екатерининские', тогда как велено его императорским величеством давно завести белые.
-Перекрасить немедленно! -велело грозное начальство, с большим трудом, буквально чудом удалось объяснить генералам, что темную ткань в белый цвет уже не покрасить, вместо белого колера получится светло-зеленый.
-Купите или найдите где-нибудь мела и побелите! -начальство немедленно выдало еще один перл из разряда: 'Сапоги следует чистить с вечера, дабы утром одевать на свежую голову!'.
Штабс-капитан Денисов не поленился и прямо тут же продемонстрировал 'штабным небожителям' во что превратятся солдатские штаны после побелки мелом. Он натер мелком кусочек форменной полотняной ткани - все равно выходит светло-зеленое вместо белого, только теперь другого оттенка. За эту "дерзость" его самого заметили и немедленно и взяли в оборот.
-Почему у вас пуговка воротника на одной нитке висит штабс-капитан?! -ретивые 'подтягиватели' решили докопаться до пуговиц, раз уж с солдатскими штанами не получилось, и начали они конечно с самого 'вумного', с Денисова, -Вам известно мнение нашего государя о таких важных вещах? Что, нет? Прекрасно сударь, это вам будет стоить задержки производством в следующий чин, так капитаном и останетесь!
-Ваше высокопревосходительство, помилуйте, я и так здесь в ссылке по приговору суда, без права отпусков, переводов и производства! -напомнил Денисов, справедливо полагая, что больше наказать его уже нечем, но он сильно ошибся.
-Месяц в крепости под строгим арестом! За дерзость!
Но видимо есть все же какой-то солдатский бог, собирались генералы устроить смотр для нижних чинов - не получилось, так как не смогли сыскать подходящего плаца в лесу. Ограничились вызовом унтер-офицеров, вследствие чего арестованных заметно прибавилось. Разгневанные до глубины души вопиющими воинскими преступлениями, как-то неформенными сапогами, кокардами и пуговицами проверяющие 'униформоложцы' требовали еще и пороть нижних чинов без пощады, определить каждому по 300 розог... Однако не обломилось генералам, полковой командир не согласился и не утвердил такого взыскания, а помимо него можно было наказать солдат только через суд.
Помытарили штабные их так недельку и напрочь забыли, помогли старые знакомые - французы, они начали новое наступление, вероятно решили преподнести своему императору как раз к приезду подарочек. Поначалу успех сопутствовал галлам, они вышибли российские войска из нескольких стратегически важных населенных пунктов. У господ генералов неожиданно появились другие занятия помимо разглядывания солдатских штанов и пуговиц на предмет соответствия уставу и предписаниям императора.
Никого в этот раз не посадили и под арест, дело в том, что ближайшая крепость на выбор - это или Кенигсберг, или Варшава. В полковом денежном ящике уже давно гулял ветер, денег на погонные для отправки арестантов нет, и не предвидится. С жалованьем давно творилось что-то вообще странное, его перестали выдавать с началом войны, словно стимулируя солдат перейти на самообеспечение за счет местных ресурсов, иными словами говоря - заняться мародерством и грабежами.
-Это как? Расскажи уж подробно, я о таких хитрых проделках не слыхал еще! -заинтересовался штабс-капитан, но когда унтер-офицер ему разъяснил, только головой замотал, -Нет братец, тут скорее российская лень-матушка. Слава те господи, наши чиновники до такого изыска еще не дошли, и надеюсь, не скоро сообразят. У князя Багратиона в корпусе деньги выдают исправно и без задержек, боятся его интенданты видать.
-Князь такой страшный? По виду и не скажешь...
-Так почитай родственник самого императора, неофициально, правда - смотри не болтай меж нижними чинами! Да ты не горюй позднее все сполна получим, теперь не как в старые времена, когда бывало за годы казна войскам жалованье задерживала. -и подумав немного Денисов добавил, -А нашему брату сколько не дай все равно за день-два все спустят, если не на девок и вино, так шулера дочиста обыграют, в главной квартире почитай целый игорный притон уже давно обосновался. Стригут там бреют и карманы греют.
Действительно, всю кампанию наличных денег ни у кого в войсках не водилось, исключение составляли офицеры-гвардейцы, да пожалуй, еще и казаки. Первые понятное дело - через одного богатые аристократы, владельцы многих тысяч крепостных рабов и обширных земельных наделов. Вторые обычно добывали средства для "веселой жизни" саблей, постоянные рейды и разведки подчас сопровождались у них тривиальным разбойничьим "гоп-стопом", на криминальные проделки иррегулярных войск в российской армии по традиции смотрели сквозь пальцы. Остальным нижним чинам только и оставалось, что завидовать станичникам черной завистью, солдат в лучшем случае мог рассчитывать на добычу взятую с боя, а такая возможность была не всегда и не у всех, нередко местные крестьяне успевали под шумок утащить с бранного поля все более-менее ценное. Существовал определенный, впрочем не зафиксированный в официальных документах порядок. Оружие и снаряжение павшего врага забирали вполне законно, по приказу свыше, шинель и сапоги - уже не негласно, но командиры не обращали внимания по причине чрезвычайно плохого снабжения. Не было выбора - не может же солдат воевать босым и голым, так пусть уж берет. При таком раскладе нижний чин не видел ничего плохо в том, чтобы изъять и другие ценности в свою пользу, благо выворачивать карманы нужды не было - обычно "честно награбленное добро" французы носили в ранцах или если у кавалеристов, то в седельных сумах и чемоданах.
Вскоре судьба забросила 13-егерский к другой знаменитости того времени, чья фамилия известна любому, кто хоть бы раз открыл учебник по истории нового времени. Полковник Алексей Петрович Ермолов, действовавший далеко на юге театра военных действий попросил передать ему в во временное подчинение пехотный полк, хоть самый плохонький и завалящийся. Артиллеристы действовали в отрыве от остальных сил, и им требовалось для безопасности собственное пехотное прикрытие. Наладить взаимодействие самостоятельно с пехотой они не сумели, помешала царившая в ту пору рознь и вражда между отдельными родами войск. Нетрудно догадаться, что 13-егерский Ермолову и отдали по принципу, "на те боже, что нам не гоже"...
Но на новое место они попали не сразу, непонятно как, но полковой командир заставил начальство дать полку несколько дней отдыха для приведения солдат в порядок. Впервые с начала войны нижним чинам удалось, наконец, выспаться и помыться. После протекающего в дождь шалаша или пыльной походной палатки, где под утро так надышат, что не продохнешь, амбар в котором местные поселяне, обычно хранят сено, кажется райским дворцом. По мере восстановления сил у народа появился интерес и к местным женщинам, вот уже забегали солдатики за крестьянскими девками, пытаются уговаривать аборигенок на 'любовь'.
Если уж совсем честно, то в те грубые времена и нравы были такие, что историки обычно скромно умалчивают о подробностях. Как правило, служивые своих временных подруг недолго уламывали и улещали, если вообще до этого дело доходило. Часто обходились без лишних слов, заменяли разговоры прямым действием.
-Чего ты с ей балакаешь? Охфицер не видит тя, тащщи в кусты, юбку подвысь и радей! -поучает бывало новичка седой участник многих походов и сражений, чья грудь не раз отмечена вражескими пулями и штыками, а спина исполосована отечественными палками.
-Так, а ежели она дяденька супротив того, несогласная? -робко возражает ему вчерашний рекрут, еще не решивший для себя как поступить, и хочется, и вроде боязно.
-Баба - дура! Щастья свово не понимат! -философски замечает ветеран, и делает далее вполне справедливое открытие, -А ежли б не хотела, так почто сразу не сбегла от тебя прочь?
-Эх бывалоча мы с енералом Суворовым полячишек учили, почто оне, б...ди таки бунтовать зачали? -предается воспоминаниям 'дедушка' и в самом деле он уже почти дед по местным меркам. Мужику давно за сорок, -Выйдем бывалоча к фолварху ихнему, а там ужо девки и порося визгом визжат, чуют за версту чаво щас с имя будет!
-И не жалко вам их дяденька было? Чай тож люди, хрестьяне поди? -спросит иной робкий новобранец.
-Жисть наша проклятуща солдатска така! Послужи с мое сосунок, не то ищо у тя будет! -отвечает ему 'дед', и вспоминает еще и еще, -А басурманок в туретчине мы эдак драли, куды нонешним желторотым...
И начнет старый солдат рассказывать, как они брали крепость на Дунае, жаркое было дело, ныне так не бьются - измельчал заметно народец, все больше издалека стрельнуть норовят... Такие истории можно слушать бесконечно, правда в них тесно переплетена с вымыслом, теперь уже не различить одно от другого и не отделить.
На фоне остальных полков 13-егерский отличался в этом плане, как тогда говорили 'отменной нравственностью', объясняется этот феномен как раз почти 100% отсутствием в полку своих собственных 'стариков' - некому было передавать ценный опыт новому поколению солдат. Единственный ветеран - фельдфебель Матвей ничего не рассказывал сослуживцам даже под хмельком, да и пил он редко. Так что по части 'курощения' прусских баб и девок егеря сильно уступал другим частям. Была правда пара случаев, когда местные аборигены пытались шантажировать полкового командира, вымогая плату 'за женское бесчестье' якобы по вине солдат. После короткого, но тщательного расследования с пристрастием, любителей халявы за счет российской казны жестоко отлупили портупейными ремнями и более жалоб не поступало всю кампанию. По крайней мере, Сашка, будучи отчасти приближенным к канцелярии, ничего о них не слышал.
-Привет фейерверкер! Чего ты на нас как уставился как солдат на вошь? Принимай гостей артиллерия, вместе воевать будем! -Александр попытался сразу сломать стену недоверия, что существовала всегда между различными рода войск. И кажется, его попытка имела успех, заулыбались 'пушкари' и не видно больше хмурых напряженных физиономий, а значит можно считать, что столь необходимый контакт уже почти установлен.
Ударили по рукам и познакомились, 'хозяина' этих двух орудий звали Иваном, и фамилия была соответствующая - Иванов. Высокий точно гренадер русский мужик лет за 35 с простым и чуток небритым лицом. Остальных артиллеристов Александр не запомнил, вроде все похожи друг на друга как братья, в основном молодые солдаты, вчерашние рекруты - есть такой феномен: давно замечено, что новички кажутся все одинаковыми. Словно из инкубатора молодежь сюда прибыла. Командир же у них другое дело, такие люди к себе невольно располагают хоть кого, немного он напоминал Александру тренера вложившего в нашего ленивого стрелка крупицу своего собственного таланта.
Позицию они выбрали на редкость удачную, здесь на этом склоне кавалерия внезапно не наскочит, помешают камни, кусты и небольшой овраг - переломают враги своим коням ноги если вдруг решат в лоб кинутся. Основная батарея стоит поодаль на гребне холма, контролируя проходящую внизу дорогу, столь нужную видимо французам. Но две пушки выдвинули далеко вперед, не то с целью взять противника во фланг огнем, если попрет на основную позицию, не то просто рассчитывают заставить врага отвлечься и разделить силы. Противник под Гуттштадтом постоянно прибегали к такому приему, действуя порой даже отдельными орудиями, как правило укрывая их различными естественными природными препятствиями от атак российской пехоты и кавалерии.
-Офицер ваш где? Я ведь ему должен представиться, наш взвод отправили в его распоряжение. -вспомнил наконец Сашка, за чем его сюда послали.
-Так палили с утра, и щас постреливают! -ответил Александру фейерверкер, артиллерийский унтер-офицер, если уж если переводить на современные понятия то сержант, командир расчета. И видя недоумевающих егерей поспешил добавить.
-Болесть така у ево, как хранцузы палить начнут, так в зад бегом бежит. Котлы проверять артельны, али еще чего надумат. -Иван задумчиво потер заросший щетиной подбородок, лицо у него болезненно скривилось, -А на плацу наипервейший герой был, мордовал нас ровно кутят каких, без батога в роту и не показывался поди...
Судя по всему, спайки между нижними чинами и офицерами, во всяком случае с конкретным 'благородием' здесь в этой артиллерийской роте нет, не такое уж редкое явление в российской императорской армии, их 13-й егерский полк скорее счастливое исключение, чем правило. Обычно везде одно и тоже: баре-офицеры и быдло-солдаты, армия полностью копирует нравы гражданского общества, там палки кулаки в ходу и здесь тоже. Невелика потеря, позицию для пушек выбирал фейерверкер Иван, огнем своей 'батареи' опять же управляет он один, а значит обойдутся они как-нибудь без этого поручика, как его там звали, даже фамилию узнать не захотелось. Больше Александр и не спрашивал ничего на эту тему, его дело защищать в бою пушки и расчет от атак противника, а не вникать в о внутренние проблемы артиллеристов.
Долго им отдыхать и трепать языками не дали, не успели солдаты даже толком познакомится и поговорить, ка пришлось стрелять. Налетели как вихрь вражеские фланкеры в пестрых мундирах, застрельщики-кавалеристы. Над головами егерей противно запели, засвистели свинцовые шарики выпущенные из коротких кавалерийских карабинов. На штурм эти ребята не бросились, они наскакивали и палили из своего оружия с полста метров в противника, затем сразу же отъезжали назад для перезарядки. Словно рой мошкары кружился вокруг могучего, но медлительного медведя. Потапыч бы мог одним легким движением лапы прибить эту погань, но для этого ее надо всю собрать в одно место. Так и здесь получилось, фланкеры совершенно не желали сгруппироваться хоть на миг в компактный боевой порядок и поэтому молчали грозные шестифунтовые пушки, для смертоносной картечи не было подходящей цели. Изредка в ответ хлопали ружья егерей, им тоже не особенно везло в этот раз, очень трудно стрелять из оружия с кремневым ударным замком по быстро движущейся цели. Пока сработает механизм, пока воспламенится порох - шустрый враг уже успевает выскочить из-под прицела. Так продолжалось примерно полчаса, пока Александр точным выстрелом не свалил старшего у французов, а может и поляки это были? Поймал офицера он в момент, когда тот вдали прибивал шомполом пулю в стволе своего карабина. Подобрав поверженного начальника, повисшего на шее лошади, и проорав на прощанье что-то не понятное, но внушительное, вероятно угрозы в адрес обидчиков, супостаты быстро скрылись за лесными зарослями у подножия холма. Первое столкновение на новом месте и сразу же первые потери, свинцовый шарик отскочив рикошетом от ствола пушки поразил одного из подчиненных Ивана. Парнишка свалился ничком где стоял, заливаясь кровью из пробитой головы. Окружающие подумали сначала, что убит бедняга наповал, но оказалось, что пуля пощадила молодого артиллериста. Видимо его ангел хранитель сегодня не дремал и пострадавший отделался сравнительно легкой травмой. В те далекие времена такое случалось часто, был даже специальный термин "контужен пулей", свинцовые шарики нередко не пробивали человеческие тела, особенно в шинелях и суконных мундирах под ними, только ребра ломали и наносили болезненные ушибы.
Следовало решить, что же делать дальше, раньше этим занимались другие, а тут приходится ломать голову Александру. Хорошо если вражеская пехота пойдет в атаку сомкнутой колонной, тогда пушки Ивана отбросят ее картечью, а с холма основная батарея добавит ядрами и гранатами. Но что делать если они пойдут врассыпную в "стрелки", как эти сегодняшние фланкеры налетали? Беглый огонь сотни ружей по компактной цели, а прислуга от пушки отходить в бою не имеет права, гарантированно положит тут всех артиллеристов. Решение, пусть не самое идеальное пришло довольно на ум быстро, надо попробовать такой вариант, хуже во всяком случае не будет.
-Федька и Ермолай дуйте в обоз за лопатами, с дюжину надо принести, а лучше больше и пару кирок. Если не будут давать, то скажете Матвею, что я для себя прошу или через Денисова действуйте. Остальные вперед и вверх - лозу резать! -распорядился унтер-офицер, раз на нем ответственность, значит надо действовать немедленно и решительно.
-Ты че задумал унтер, никак шанцы ладить, ровно сапер? -не могли скрыть изумления новые знакомые и соратники, -А мы тя штуцерным почитали!
-А я и так братцы сапер наполовину, вот даже лопата с собой есть! -Сашка продемонстрировал удивленным жрецам "бога войны" свою малую саперную, покоившуюся ранее в чехле на поясе. Шутка конечно, но доля истины в ней есть, солдат ХХ века иногда чаще копает землю, чем стреляет по противнику.
Пока сашкины посланцы добывали в обозе шанцевый инструмент, он терпеливо объяснял фейерверкеру, что хочет сделать, даже чертежик на земле нарисовал наскоро. Идея здравая и простая, надо прикрыть людей от вражеского ружейного огня, но к сожалению полководцев начала века такая мысль посещала чрезвычайно редко. Обычно полевым укреплениям отводили тогда другую роль: редуты, редюиты и прочие люнеты должны были в первую очередь сковать маневр противника на местности. Для этой цели их снабжали рвами и иногда волчьими ямами, защита личного состава была задачей вспомогательной и нередко про нее вообще забывали. Принесли наконец лопаты, как и справедливо предположил Александр, без санкции офицера ничего давать в обозе не хотели, выручил старый знакомый - штабс-капитан Денисов, за которым сбегал Федька. Теперь работа спорилась, одни плели туры - для бывшего крестьянина занятие привычное, он за зиму успевает не один десяток корзин изготовить. Другие вместе с Сашкой занимались земляными работами, Иван не остался в стороне и отправил на помощь всех свободных артиллеристов.
-Нешто стоять будете и глазеть! А ну вперед родимые, помочь надобно! -и погнал фейерверкер своих подчиненных на непредусмотренные уставом и наставлениями работы. Себе оставил только одного, для проведения мероприятий по уходу за пушками.
К концу дня, благо противник более не появлялся, позиция совершенно преобразилась и приобрела вид небольшой крепости. Теперь расчеты пушек были скрыты за стенкой из туров, укрепленной еще и земляной насыпью. Для егерей оборудовали специальные укрытия позволяющие стрелять с колена или из положения сидя. Для экономии времени и материалов Александр скомбинировал стрелковый окоп века ХХ и шанцы начала ХIX, вроде бы неплохо получилось. В одном месте, где доступ со стороны противника преграждал овраг и вовсе вырыли классический стрелковый окоп на целое отделение. Не стали только оборудовать блиндажи, Иван категорично заявил, что у противника здесь только полковые четырехфунтовки и легкие орудия конной артиллерии, слабая конкуренция для шестифунтовых пушек, даже если их всего две.
Экзамен вся эта фортификация выдержала на следующий день, были правда мелкие недостатки, так например неожиданно для всех оказались немного ограничены сектора обстрела пушек. С утра как положено налетели старые знакомые - фланкеры. Вероятно, скорее всего, это была разведка, постреляв немного кавалеристы откатились назад и исчезли за деревьями внизу, в этот раз они отделались дешевле чем вчера. Александр всадил пулю во вражеского унтера, но только ранил в плечо, может нервная лошадь спасла француза, дернувшись в последний момент перед выстрелом.
В покое их не оставят это очевидно, слишком уж сильно досаждал Ермолов неприятелю, французам приходится ведь делать громадный крюк по пути к одному из своих корпусов. Пушки батареи установленной на гребне исправно сметали с дороги все, что там появлялось: хоть фуры обозов, хоть роты солдат, только одинокие верховые имели шанс успешно проскочить. Вскоре за деревьями жидкого леса внизу у дальнего края дороги началось движение, полностью скрыть прибывшие массы войск скудная растительность не могла. Что сейчас начнется... с гребня в сторону далекого леса пушки бросили партию гранат, но расстояние оказалось чрезмерным и почти все они легли значительным недолетом.
Ободренная видимым бессилием батареи противника наполеоновская пехота по-ротно стала вытягиваться из леса к подножию холма, собираясь как раз напротив "батарейки Иванова". Противник совершенно не жаждал испытать на себе силу наиболее губительного флангового огня, неизбежного при атаке основной позиции и поэтому решил сперва разделаться с Александром и его новыми знакомыми.
Пока обнадеживал только один существенный момент, враг по прежнему придерживался канонов линейной тактики. На маленькую двух орудийную батарею надвигался в строе колонны батальон, впереди были развернуты цепи застрельщиков, они должны были сыграть роль своеобразной "артиллерии" размягчив боевые порядки врага, а дальше все решат штыки, бог как любил говаривать некто Наполеон, всегда на стороне больших батальонов. Вот только император забыл или не захотел отметить, что большой батальон в компактном строю - сам по себе прекрасная цель для артиллерии.
-Дохрена у Бони солдат однако, не жалеют! -Сашка быстренько прикинул численность супостатов и ему сразу стало не по себе, мурашки забегали по коже. -У них батальон не меньше нашего полка будет!
-Боязно стало? -осведомился стоявший рядом фейерверкер Ваня, -Не ссы пехота, чичас я их стреножу маненько!
Рявкнули пушки, только звон в голове, словно из гранатомета под ухом выстрелили. С непривычки после такого "Бу-у-ххх!" человек потом полдня ничего не слышит, но егеря уже к такому развлечению за последнее время немного привыкли. Чугунные ядра весело завывая отправились в полет, навстречу фигуркам игрушечных солдатиков вдали, поднимающимся по склону. Одному не повезло, только столб пыли поднялся в трех метрах слева от вражеской колонны. Второе "ядрышко" точно впечаталось в центр строя снеся знаменосца, сержанта и еще нескольких нижних чинов. Александр только присвистнул от увиденного, опустив подзорную трубу, а ведь умеет стрелять мужик, жаль второй наводчик у него откровенно слабый и постоянно через раз "мажет", сплошной перелет-недолет, в "молоко" артиллерия бьет. Фейерверкер хвалился намедни, что за 500 шагов может дерево одним снарядом срубить, и кажется не обманул. Далекая колонна у подножия холма шарахнулась вправо и приняла назад, быстрым шагом уходя из зоны обстрела. Все правильно, дуром переть вперед они не намерены, теперь дело за застрельщиками, знаменитые ружья образца 1777 года должны сказать свое веское слово.
"Чпок-чпок-чпок" долбят пули туры, рвут молодую лозу и выбивают песок, но внутрь укрепления пробиться не могут. Идет оживленная перестрелка, с холма тем временем на помощь своим выдвинули целую роту, вот только им потребуется минимум полчаса, чтоб сюда добраться. Егеря отвечают беглым огнем, стрельбу залпами Александр отверг сразу, как малоэффективную, на вражеские шеренги такой огонь никакого впечатления не произведет, слишком уж тут мало бойцов.
Расположившись в окопе Сашка настрелял немало вражеских сержантов и кажется даже пару офицеров отправил к Аллаху на блины. Его подчиненные тем временем существенных результатов не добились, но их старые ружья тоже выполняли важную миссию, не давая противнику приблизится вплотную к укреплению. Лишившись командиров вражеские застрельщики постепенно стали откатываться назад к своим частям, сначала поодиночке, а затем и целыми отделениями. Критический момент наступил, теперь они либо уйдут назад не солоно хлебавши, или наоборот полезут вперед, прямо так колонной и пойдут, на склоне в некоторых местах иначе просто не пройти. Александр оглянулся, помощь приближается, но французы окажутся здесь раньше. Зелено-белая змея колонны внизу замерла, словно размышляя, что же ей дальше делать, а затем резво рванула вперед, надеясь побыстрее проскочить и не попасть под выстрел. Иногда такой фокус, подсмотренный вероятно у Суворова, пехоте удавался, но в это раз не получилось. Иван и тут оказался на высоте, его шестифунтовки были заряжены картечью, а прицел выставлен заблаговременно. Едва пехота в зеленых мундирах и белых штанах оказалась в зоне поражения ее сразу же окатили как из ведра потоком чугунных шариков. Заработал местный "бог войны", на ближних дистанциях он действительно оправдывал свое грозное название, пушки били поочередно - пока одну заряжали, вторая стреляла. Прислуга носилась как угорелая вокруг своих бронзовых "игрушек" и смертельные волны картечи обрушивались на наступавших каждые полминуты, если не чаще даже. Враг терял ежеминутно десятки, может даже сотни своих солдат но упорно продвигался вперед смыкая каждый раз ряды на месте проделанных картечью коридоров в человеческой массе.
Александр выпустил последнюю пулю, уложив еще одного офицера, столь неосмотрительно размахивавшего шпагой на фланге вражеской колонны. Теперь надо собирать людей для отражения штыковой атаки, враг подошел уже на полста метров и через минуту будет здесь, несмотря на все старания Ивана и его подчиненных. Надо сплотить людей в один кулак, как Денисов сделал тогда на люнете, иначе по одному их моментально растерзают, поднимут на штыки. А он еще успокоенный заверениями артиллеристов не взял из обоза гранаты, только четыре штуки имеются: две у него в сумке, и еще столько же у Григория, маловато на тридцать человек взвода... Рядом, почти прямо перед бруствером укрепления ударил мощный взрыв, тяжелый снаряд подняв в небо столб земли дыма и пыли, и комья глины застучали по втянутым в плечи головам егерей, забарабанили дробью по киверам. Тогда он не понял кто их так, и списал это на невидимые пушки французов. Но позднее оказалось, что это свои артиллеристы с гребня холма поспешили прийти на помощь, и отрыли огонь из "единорогов", была у них парочка таких штуковин - не пушка, не гаубица, но может кидать здоровенные бомбы от пуда весом, недалеко правда. Пушки с гребня достать французов прямой наводкой здесь не могли, а выдвижение вражеской штурмовой колонны видимо проворонили, вот и решили пустить в действия орудия предназначенные для навесного огня. Ценная хорошая поддержка, один небольшой недолет и снесло бы тут все к чертям...
Секунды снова превратились в года как тогда на болоте или перед люнетом, тянутся томительно долго, ну где же эти чертовы французы? Когда их высокие головные уборы покажутся над краем стенки? Неожиданно, в тылу бухнул сперва один ружейный выстрел, затем второй и еще... Егеря собравшиеся вокруг Александра позади пушек вздрогнули, неужели их обошли по флангу, и сейчас навалятся разом со всех сторон, но тут раздалось такое долгожданное, "Наши!!!". Успели все же оказывается с подмогой, и штабс-капитан Денисов привел на помощь даже не одну, а две роты. Теперь бой будет почти на равных, картечь здорово причесала вражеский батальон, и у них в строю осталось не больше половины бойцов, остальные лежат в поле.
А вот дальше ничего интересного не было, никаких эпических побоищ на штыках - противник трезво оценил свои дальнейшие шансы на победу и предпочел своевременно отступить, лишь отдельные его солдаты не услышав приказа влетели с разбега на батарею, где смельчаков приняли на штыки егеря. От облегчения, что все кончено Александр начал вести себя неадекватно, что-то в голове словно замкнуло, и сработал некий предохранитель временно разорвавший важную цепь. Он вяло что-то отвечал, не вникая смысл на обращенные к нему вопросы Денисова и других офицеров, и те решили пока оставить унтер-офицера в покое, пусть придет в себя. Вокруг творилась обычная суета, обычная после победы... Нижние чины волокли с поля трофейные ранцы, ружья, полусабли и еще какие-то ремни снаряжения и сваливали в кучу, самые хитрые и рачительные солдатики пытались разжиться хорошей обувью, у них уже и мерка обычно заготовлена на такой случай. Провели в тыл пленных, их было совсем немного - этого врага нельзя было назвать трусливым и робким. Его солдаты выкладывались в бою по полной, просто им в очередной раз не улыбнулась девка Удача, их подвела явно неуместная здесь классическая "линейная" тактика.
К Сашке потихоньку возвращалось ощущение реального мира и он шаг за шагом стал выходил из ступора. В двух шагах рядом егеря расстелили на траве старое полотнище, скорее всего найденный на склоне холма офицерский плащ и вываливали на него содержимое подобранных трофейных ранцев, во многих были только патроны и прочие положенные нижнему чину Великой Армии по уставу вещи. Это у большинства, но примерно каждый десятый солдатский ранец выглядел так, словно его бывший владелец страдал клептоманией в тяжелой форме, если не сказать грубее. Егеря встречали каждую такую новую находку взрывами хохота.
-Эй Иван!!! Слышь пушкарь, для поручика свово прибери, ему впору ха-ха-ха! -и суют в руки сконфуженному фейерверкеру целую стопку аккуратно перевязанных бечевкой женских панталон и кажется... бюстгалтеров, Александр от удивления аж глаза протер, может почудилось, да нет - на зрение ему грех жаловаться они и есть. Дальше больше, в другом углу солдаты вертят в руках небольшие чехольчики из полупрозрачной тонкой кожи, пытаясь понять, что это такое и с чем это едят.
-Слышь Ляксандр Петрович, глянь сюды! -отчество у Сашки сослуживцы никак запомнить не могли и всякий раз величали его по разному.
-Презервативы это, -короткий ответ, и нижние чины смотрят в недоумении, пришлось разъяснять как данное изделие применяется. Опять дикий взрыв веселья пополам с матерной руганью.
-Ой, братцы дайте водки помираю... рот промочить!!! Суки!!! Оне ж на свой хер одевали, а я на зуб пробовал! -стонет "пострадавший", не забывая крыть на все лады матом "антихристов".
dd> -А ты энто померяй! -тут же советуют обладателю редкого трофея, -Надоть знать у кого уд больше у наших, али у хранцев?
dd> -Не буду братцы, кабы не напустили эти антихристы туда мандавошек своих нам на погибель!
dd> Хотел бы Александр рассказать своим сослуживцам анекдот про портвейн и голосование, но вовремя сдержался, ведь тогда придется разъяснять народу смысл еще одного термина. Денисов ему строго-настрого запретил беседовать с 'чужими' на любые политические темы, доносить никто из солдат не побежит, не такой народ в 13-м собрался, но случайно проболтаться могут запросто.
Но бог с ними резиновыми или точнее кожаными изделиями, нижние чины с недоумением долго вертели в руках маленькие щетки, пытаясь отгадать, что же ими чистят, для сапог безбожно малы, и для мундира тоже не подходят. Пришлось Сашке снова разъяснить, что это щеточки зубные, опять они не верят "ученому" унтеру, в народе принято полоскать рот, а не чистить зубы и удивительное дело, почти у всех они здоровые и крепкие. Временами из ранцев вываливались находки заставлявшие нижних чинов глухо ругаться и сжимать в ярости кулаки: вот выпала на расстеленный трофейный плащ большая связка серебряных нательных крестов ежиком покатилась по полотну, а вслед за ней хлынул и целый дождь из орденов и медалей, частью побитых пулями.
-Где они проклятущие стока наших положили? Одних крестиков нательных почитай сотня! Ба, да тута на цельный полк хватит... Ниче посчитаемся ужо, гады! -раздавались то и дело возгласы из плотной серой толпы окружившей необычные предметы.
На следующий день противник никакой активности не проявлял, ему не до этого, теперь надо собирать и предавать земле жертв вчерашней неудачной атаки. Всю прошлую ночь по полю смело лазили отчаянные мародеры из числа местных жителей, собирая богатую поживу. Александр приказать часовым стрелять в тех, кто подойдет близко к позиции, но на любителей поживится не подействовало, более того они перед самой "малой" батареей даже массовую драку устроили, орали во всю глотку, не иначе что-то ценное делили. Кончилось тем, что обозленный Иван, спать ведь мешают диким ором нормальным людям, шарахнул по ним из своей пушки картечью, наведя орудие прямо на источник звука. Сработало, больше они не вопили, жалко у Александра не было такой штуки в его мире, можно было 'гасить' слишком шумных соседей.
Днем мародеров на склоне сменили французы, их похоронная команда поспешно выносила павших, раненых они подобрали еще вчера вечером после боя, им не препятствовали, здесь так принято. Работали "похоронщики" быстро, не в первый раз видимо приходится таким делом заниматься, вскоре на склоне холма остались только вчерашние ночные грабители, попавшие под картечь, этих придется закапывать самим егерям.
Воспользовавшись перемирием незамедлительно появились и вражеские офицеры. Французы времени не зря теряют, деловито рассматривают теперь через подзорные трубы маленькую "крепость", которую накануне взять не сумели. Один показался Сашке знакомым, ну точно он его вчера положил на склоне последним, но ведь уцелел везучий французик, не взяла его пуля имени товарища Минье. Рука и грудь в бинтах, мундир разорван, но на ногах стоит крепко и не исключено, что завтра снова поведет своих солдат на штурм, а там как сложится - бог весть, что-то слишком долго 13-му егерскому и ему лично везет в последнее время. Рано или поздно все равно придется расплачиваться за все эти щедрые подарки судьбы.
Француз расположившийся среди мелких кустиков неведомого растения, уставился прямо на него, в этот раз Сашка не прячется в окопе, а стоит на бруствере открыто. Интересно они там, на "той стороне" понимают, что стали вчера для него легкой целью или нет? Ведь давно уже он преднамеренно выбивает вражеских офицеров и если война продлится долго, то такими темпами он обидит Бонапарта на целый выпуск Сен-Сирской военной школы, они же сами упорно лезут под выстрел один за другим!
Да нет вряд ли, времена не те, тут многие местные военные авторитеты, отрицают даже саму возможность ведения прицельного ружейного огня на дальних дистанциях. Скорее всего, офицера фузилеров привлекла подзорная труба в руках вражеского солдата и его необычный по местным меркам головной убор. Вне строя Александр по прежнему носил свою панаму-афганку, ее широкие поля прекрасно защищают глаза от жгучего летнего солнца, что немаловажно для стрелка, и по сравнению с тяжелым казенным кивером она практически невесомая. Если внимательно приглядеться, то можно обнаружить на этой "шляпе" след от кокарды - маленькой пятиконечной звездочки. Интересно что бы вообразил себе француз, если бы увидел, если бы разглядел эту маленькую и красную звезду с серпом и молотом посередине? В начале 19-го века придают большое значение всякой геральдике-символике, иной полковой командир или шеф годами выпрашивает у императора любимую цацку для своей части и радуется как ребенок, заполучив наконец вожделенный шеврочик-жетончик-выпушку или еще какую подобную хрень. Вот только звезда-кокарда давно стала частью 'драгоценностей' маленькой крестьянской девочки и скорее всего безвозвратно погибла.
И все же такое впечатление, что супостат нечто заподозрил, Сашка постарался рассмотреть его в свою трубу и запечатлеть в памяти облик противника, может пригодится еще, доведется встретится с ним на поле боя. И тогда один из них возможно останется лежать среди васильков и прочих блеклых полевых цветов, это уж как повезет.
-Месье, ну что вы потеряли на этих грязных полях, где кровь постоянно смешивается с дождевой водой? -так бы и сказал он тому крутому мужику в бинтах, если довелось просто поговорить по человечески, по душам, -Ехали бы в свою родную Шампань, пили бы там прекрасные вина и любили молодых женщин и так далее. Какая еби...ая сила заставляет нас с вами месье убивать друг друга здесь в Восточной Пруссии, вдали от родных мест? У меня за спиной не Москва, да и у тебя не Париж, нахерна... все это мы прделываем?
Ответов на эти вопросы он не знал, скорее всего их вообще в природе не было, просто идет война и его дело стрелять по целям, а того потомка галлов - вести своих солдат в бой... Он ведь по природе отнюдь не воин и не самурай, никакого кайфа или удовлетворения от ведения огня по людям не получает. В той жизни первый раз по живой мишени пришлось стрелять в Афганистане, а до этого даже на охоте не был ни разу. В школьные годы друзья азартно били крыс из мелкашек в старом тире, там их великое множество водилось, так и лезли серые хвостатые твари прямо под пули. Только тренер отойдет по делам и начинается потеха, захватывающая всех кроме Сашки. Он стрелял исключительно по мишеням, и до сих пор бы этим занимался на спортивных стрельбищах и в тирах, если бы судьба сюда не закинула. Здесь иначе нельзя выжить, каждый должен вносить свой вклад в общее дело, как тот погибший недавно Цыган, что пытался в безнадежном положении достать штыком вражеского кирасира. У него нет штыка на винтовке и товарищи прикрывают его собой в ближнем бою, а значит - он тоже должен защищать их в "дальнем", выводя из строя вражеских офицеров и 'откосить' от этой добровольной обязанности Сашка не мог.
Новый день начался с очередного визита, или налета - как угодно, фланкеров, к ним уже привыкли за неделю - почти каждый день появлялись. На этот раз Александр никого не подстрелил, не смог выделить в этом конном цирке-шапито предводителя, вроде бы все одеты одинаково и по возрасту не поймешь совершенно и все усатые, не как англичане в первую мировую. Там помнится солдаты брились "гладко", растительность отпускали на лице только "благородия", чем существенно облегчали жизнь немецким снайперам. Постреляв полчасика для острастки по турам кавалерия смылась, похоже они просто проверяли, а не оставил ли случайно противник столь ценную позицию. Другие цели предположить было нельзя, если раньше у них были некоторые шансы выбить расчеты пушек, то теперь такой вариант абсолютно исключен, люди надежно укрыты и могут пострадать разве что от рикошетов. Через час после исчезновения фланкеров, Сашка тогда так и не понял, к какой разновидности кавалеристов эти бойцы относятся, драгуны, уланы или вообще конные гренадеры, перед ними появились новые действующие лица этой бесконечной трагедии. На сей раз противник сочетал в себе качества и кавалерии и артиллерии одновременно. Конная артиллерия - сразу целая полубатарея из четырехфунтовок пыталась занять выгодную позицию для обстрела, маневрируя внизу у подножья холма. Но и у наших не дремали, Иван с со своим помощниками трудился вовсю, даже мундиры скинули, так им жарко стало от работы. Шестифунтовки постоянно крутились влево-вправо, пытаясь нащупать длинными стволами верткого противника и время от времени посылали в его сторону чугунные мячики. Стреляло в основном только одно левое орудие, безжалостно тратя заряды впустую. Второе правое, где наводил фейерверкер лично, пока многозначительно помалкивало, приберегая свой веский аргумент напоследок.
Французы вертятся со своими запряжками как на сковородке, и вот одно из орудий смело заняло позицию за триста шагов и почти сразу - 'трах-бах' и ядро снесло один из туров возле пушек. Оказывается, враги заранее зарядили свою пушчонку, применив неизвестный ранее тактический прием. Надо будет Сашке обязательно учесть эту особенность,присущую данной разновидности артиллерии, с которой ранее не приходилось ни разу сталкиватся. К сожалению, что затем должны делать конно-артиллеристы: будут ли они стрелять с постоянной позиции или руководствуются принципом 'бей и беги', Александру узнать не удалось. Он их сразу 'оштрафовал' за наглость, его пуля свалила с коня офицера в красивом, расшитом золотыми шнурами мундире навроде гусарского, и среди вражеского расчета возникло минутное замешательство. Похоже, что там не могли решить, кто распоряжается дальше, кого надо слушать... Не успели французы определится, за них это сделала шестифунтовка Ивана, ее ядро уложило еще двоих комендоров, разбило передок и покалечило заодно лошадь, остальные лошадки вырвались из разбитой запряжки и обретя свободу моментально ускакали прочь. За ними вслед пустились бежать прихрамывая и уцелевшие номера расчета. С одной пушкой было покончено, остальные три не рискнули приблизиться близко, и выпустив пару-тройку снарядов с безопасного расстояния скрылись за зарослями орешника внизу у дороги, откуда имел обыкновение появляться противник. Первая пешка на сегодня Александром пополам с Иваном отыграна, надо посмотреть что же дальше будет.
После того как конная артиллерия выступила столь неудачно, ее сменила обычная полевая, две "длинные" четырехфунтовки выехали и встали прямо у кустов, далеко внизу и принялись оттуда стрелять. Толку от такого 'ураганного' обстрела было совсем немного, лишь одно ядро упало в двадцати метрах перед укреплением, остальные даже туда не долетели. Иван со своими бойцами только ржали дружно, чуть животы себе не надорвали от веселья, в российской артиллерии давно отказались от таких мелких калибров. Четырехфунтовки, по его словам, годились только для стрельбы картечью почти в упор, или ворота разбивать, или баррикады на улицах крушить, но в поле они безнадежно проигрывали старшим собратьям.
-А сам почему по ним не стреляешь? Судя по руководству добить должен? Или я что-то там не правильно понял? -не преминул спросить его Александр.
Оказывается, много он не понимает, и не знает. Надо учиться, учиться и учится военному делу настоящим образом, ка велел один деятель в кепочке. Максимальная дальность дана в справочниках для стрельбы на рикошетах, есть такой замысловатый прием, от которого позднее в ХХ веке полностью отказались. Суть данного метода в том, что снаряд ударившись о землю должен подскочить и лететь дальше, затем еще раз и так пока в цель не попадет. Вот только как угадать, что окажется в месте очередного падения, ведь там может быть твердый камень, но вдруг встретится рыхлый песок? Французы с четырехфунтовками как раз этим извращением занимаются уже второй час, а реальных результатов нет, и не предвидится даже в отдаленном будущем.
-Пущай до ночи эдак и палят, пущай ядра попусту раскидают! -оказывается у Ивана совсем другие заботы, -Ты лучше брат думай как пушку ихнюю выволочь к себе.
А чего тут думать трясти надо, или применительно к данной обстановке - тащить! Ой, как тут все непросто... Александру сразу бросилось в глаза, еще при первой встрече, то странное обстоятельство, что зарядные ящики у Ивана есть, а вот передков не видно в упор, да и лошадей тоже он не заметил. Хотел он сразу спросить в чем дело, но как-то забыл, и теперь унтер-офицеру пояснили, что его новые подопечные, а заодно и он сам, волей начальства, фактически стали смертниками. Покинуть пушки они не могут, а лошади и передки отосланы далеко в тыл, чтоб не было даже соблазна вместе с орудиями уйти с занимаемой позиции. Такие вот дела, значит надо просить лошадей в полку или вытаскивать трофей на себе.
По здравому размышлению решили не торопиться, все равно четырехфунтовая пушка сама по себе ценностью не является, разве что ради наград стоит постараться. Но днем посылать людей Александр не рискнул, там они могут стать легкой жертвой вражеской кавалерии, а ночью существовал немалый риск, что за утраченным орудием придут и французы. Не хотелось ему разменивать деревянные кресты на могилах своих товарищей, на крест серебряный для себя лично. Так они тогда ничего и не решили толком, а на следующее утро им стало не до этой маленькой пушечки...
Очередной день по началу не предвещал ничего плохого, с утра стояла тишина, даже фланкеры их не навестили. Прибежал денщик, посыльный из полка за Александром, унтер-офицера очень хотели видеть в штабе, или точнее - в походной канцелярии, для полка однобатальонного состава иметь свой собственный штаб - непозволительная роскошь. Пришлось идти, Гришу он оставил во взводе за старшего, пожалуй старый друг справиться если что, не даром же ему давно обещали дать чин унтер-офицера.
Дав кое-какие "ценные" указания временному заместителю, Александр побежал в полк, все туда же на гребень, где располагалась главная батарея. Была в глубине души смутная надежда, что прибытие важного чиновника как-то связано с давно ожидаемой выдачей жалованья, которого не видели с начала войны. Денег в этот раз не дали, оказывается ревизия приехала, проверяют куда делись казенные палатки предъявленные на списание по причине утраты, а их еще весной сожги или порвали в клочья пушки маршала Сульта в лесу на северо-западе от Гуттшатдта. Чиновники не поверили в такую версию и теперь вот вызывали по очереди свидетелей происшествия для расследования, заняться на войне им опреденно было больше нечем. Единственная польза - он хоть ручные гранаты свои забрал в обозе, целых два десятка. Обратно унтер-офицер вернулся в прескверном настроении, а когда увидел что твориться на его 'батарее', то и вовсе потянуло выражаться непечатно.
Часть туров в оборонительной стенке была опрокинута, словно некто пытался ее разрушить, но ему это оказалось не по силам. Иван рукой прикрывает скулу, морщится от боли, и только мычит в ответ что-то невразумительное. Остальные артиллеристы выглядят тоже 'не слава богу': у кого синяк под глазом на пол-лица, у кого губа разбита, больше всего не повело тому самому парнишке, которого в первый день пометила вражеская пуля - у него вся голова опять в крови. Впечатление такое, что тут поработал чей-то "начальственный" кулак, весьма основательно и безжалостно. Между собой они подраться не могли, авторитет у фейерверкера среди своих 'молодых' железный, слушаются как дети отца, так что же случилось в его отсутствие?
-Да он у их того! -Григорий выразительно покрутил пальцем у виска отвечая на вопрос кто тут начудил, -Еб...й! И наскакивал аки петух, грит мол всех под расстреляние отдам!
Пока Сашка беседовал по душам с интендантами, пытаясь убедить господ чиновников, что палатки действительно сгорели, а не пропиты и не пошли на заплатки для солдатских штанов, здесь было своего рода 'явление Христа народу'.
Впервые за целую неделю их небольшую 'батарейку' посетил с дружеским визитом господин офицер, назначенный ранее командовать ею, но пока успешно от этой почетной обязанности уклоняющийся. Первым делом 'их благородие' по-отечески разобралось со своими непосредственными подчиненными, действительно распустились нижние чины на войне совсем, вида солдатского не имеют, должны ведь глазами есть начальство и дрожать как осиновый лист при его появлении! Отсюда и специфические травмы у большинства солдат и их унтер-офицера. Затем 'оно' обматерило не выбирая выражений егерей, пообещав отдать мерзавцев и трусов из 13-го полка под суд, одновременно расстрелять, четвертовать и ещ0е чего-то там из области садо-мазо извращений. Далее это чудо природы распорядилось для поднятия низко упавшего, по его благородному мнению, боевого духа разрушить все укрепления и засыпать вырытые недавно окопы. Приказ выполнить не успели, у подножия холма очень кстати появились старые знакомые - французские фланкеры. Вместе с первыми же выстрелами из их карабинов, едва над головой засвистели пули, господин офицер вскочил на боевого коня и... поскакал нет скорее полетел, но совсем не в атаку со шпагой наголо, а прямо в противоположном направлении, спеша побыстрее укрыться от опасности.
-Сбег скотина такая, токо ево и видали! -в один голос твердили очевидцы-егеря, -И слава богу, кому такой дурной командер нужон?
Все же повезло, что враг внутренний смылся, а внешний в тот день их больше не тревожил. Ивана привели в более-менее нормальное состояние только ближе к вечеру, Сашка потратил для этого почти все свои наличные запасы опиума, купленного недавно у казаков по случаю, других болеутоляющих средств у него не было.
Наркоманией 'донилычи' никогда не страдали, их, как правило, интересовал спирт, который аптекари обычно используют для изготовления различных настоек. "Взяв" очередную аптеку, живительной влаги казачки нашли немного и с горя набрали других ингредиентов, похватали там все, что под руку попало. Любовь к этим учреждениям у них давно, вроде бы благодаря казакам и родилась в екатерининские времена знаменитая пословица: 'Что русскому хорошо, то немцу завсегда смерть'. Станичники а с ними и примазавшийся на халяву 'камрад' вылакали тогда у очередного аптекаря весь наличный спирт и как огурчики потом, а вот немцу не поздоровилось - отравился "ариец" и помер, а может быть и захлебнулся от жадности. Особенно нравились им так называемые "гофмановские капли", популярное в ту пору лекарство от головной боли состоящие на три четверти из спирта и на четверть из эфира. Смесь просто адская, если употреблять в качестве алкоголя, а не по назначению, но "каплями" ее никто в российской императорской армии и не пил.
-Верно немцы грят, сие зелие от головы! -было общее мнение у потребителей, -Еб...шь стакан и башки не чуешь опосля, эдак поведет.
Фейерверкер был непременно нужен Сашке в 'рабочем' и вменяемом состоянии, без его пушек позицию не удержать, остальным пострадавшим придется потерпеть. Вечером произошло еще одно событие, неприятно поразившее Александра, противник впервые провел разведку и попытался их прощупать силами пехоты. Не исключено, что кроме линейных войск у него здесь появились части специально обученные действиям в рассыпном строю на пересеченной местности, и это ничего хорошего не предвещало. Александру удалось подстрелить одного неосмотрительно приблизившегося к укреплению вражеского сержанта из числа 'новеньких'. Ночью Гришка с двумя добровольцами сходил в разведку и принес мундир, головной убор и оружие убитого противника, теперь сомнений не было - против них бросили егерей. Укорочённые ружья только у этой разновидности пехоты, и еще у драгун имеются на вооружении, но те вроде должны быть в касках с лошадиными хвостами. Сразу послали посыльного с трофеями к штабс-капитану Денисову, пусть тоже готовится к худшему варианту развитию событий.
С утра они начали... В этот раз враг действовал более-менее рационально, колоннами на картечь они больше не ходили. Французские егеря пытались использовать преимущества своих ружей по части дальнобойности, они из рассыпного строя вели непрерывную стрельбу, стараясь засыпать пулями бойницы, но ответный огонь егерей 13-го, укрытых в окопе и шанцах удерживал их на почтительном расстоянии, сводя на нет все усилия. Пытались французы и обойти позицию с флангов, но ничего не вышло, в одном месте помешал крутой овраг, в другом единственный смельчак сумевший вскарабкаться по склону между россыпей камней получил пулю из винтовки унтер-офицера и остальные не рискнули последовать его примеру. Александр долго не мог понять, кто у них командует в этом сборище, кто руководит атакой? Без сомнения они действуют организованно, дружно кидаются вперед, дают залп и отбегают, а также ведут огонь стоя и с колена явно подчиняясь командам, вот только кого? Двоих вражеских сержантов он давно свалил в самом начале боя, но обязательно должен быть еще и офицер! Он уже отчаялся и решил бить всех подряд - в первую очередь тех, кто сильно жестикулирует, полагая, что таким образом передаются команды. Но вскоре его внимание привлек один странный солдат державшийся в перестрелке немного позади остальных и стрелявший редко. Что-то в его снаряжении было неправильное и неестественное, присмотрелся Сашка внимательно, да у этого же черта вместо солдатской полусабли офицерская шпага на боку висит! Хитрец напялил на свои плечи солдатский мундир и взял в руки ружье, а вот про холодное оружие видно запамятовали "ваше благородие", сечас "госпожа удача" вами и займется... Очередная пуля из винтовки исправила это недоразумение, и натиск врага сразу же заметно ослаб, а то обнаглели и чуть ли не в самые амбразуры уже лезли. Позднее взятые пленные рассказали, что прибывший батальон французских егерей ранее успешно воевал против партизан в Вандее, мятежной провинции во владениях Наполеона, они вроде бы даже благодарность от самого императора заслужили вместе с почетным прозвищем от местных крестьян "Punishers". Вот там французские повстанцы именуемые 'шуанами' очень даже охотились на офицеров, стремясь уничтожить их первую очередь в каждой стычке. Грубые мужики труды европейских теоретиков не читали и не уважали - тупые ведь они. Правда вандейцы обычно предпочитали использовать холодное оружие, а из огнестрельного вели огонь только с близких дистанций из засад.
Первый тур егеря отыграли, пока собственные потери невелики - только двое легкораненых рикошетирующими от камней пулями, оба остались в строю и продолжают вести бой, что же будет дальше? Пока противник быстро откатился назад, и можно наспех перекусить сухарями, и утолить жажду водой из манерок. На центральной батарее сегодня тоже жарко, ее противник пытается весь день сбить обстреливая осадными орудиями, но пока без особого успеха. Огонь ведется в этот раз с другого фланга и к счастью перебросить тяжелые мортиры против 'малой' батареи враг не может, а 'большую' они едва достают, стреляя на предельную дальность, зато снарядов не жалеют.
После полудня все началось сначала, только теперь противник действовал намного решительнее, они так и вертелись перед укреплениями, действуя егерям на нервы, в этот раз врагов было относительно немного. Сашка хорошо укрепил позицию, но не учел одного существенного момента, в силу несовершенства старых ружей результативную стрельбу вел фактически он один, остальные вели огонь только ради сдерживания противника и как правило их пули уходили в белый свет как в копеечку. Полковник послал на опасный участок сводный взвод лучших, и под началом у Александра оказались самые смелые и отчаянные, но далеко не самые дисциплинированные и послушные солдаты. Пока враг имел подавляющее превосходство, их еще можно было удержать за шанцами, но как только численность супостатов уменьшилась, егеря не выдержали напряжения боя и не сговариваясь решили дальше действовать штыками в ближнем бою.
-Стой суки!!! Куда пошли, назад!!! Отставить!!! -заметался и закричал в панике Сашка, а поздно, воспользовавшись минутой, пока унтер-офицер прицеливался добрая половина его людей выскочила наружу и несется теперь навстречу вражеским егерям с ружьями наперевес. Ничего другого не остается, как поднять остальных и бежать вслед за ними. Момент, когда солдат можно было удержать от опрометчивых действий, уже упущен Александром безвозвратно.
Добежали и ударили хорошо и слаженно, противник, как бы не выдержав натиска откатывается, но не убегает - не торопится, это не совсем похоже на панику... В ходе сумасшедшего штыкового боя очень трудно наблюдать за быстро меняющейся обстановкой, не до этого все внимание сосредоточено на текущем противнике, и егеря не заметили, как положение резко изменилось к худшему. Преследуя отступающего врага, они слишком далеко заскочили вниз по склону холма, и теперь им навстречу из-за кустов бегом несется большая толпа других егерей - вражеских, набирая необходимый разгон для сокрушительного удара по маленькой кучке в зеленых мундирах. Александр первым увидел опасность, но разгоряченные боем солдаты не сразу отреагировали на его команды, и драгоценные минуты были потрачены на то, что бы образумить наиболее буйных и заставить их развернутся, а враг уже близко, дышит в затылок и нагоняет.
В это жуткое мгновение приходит внезапно понимание, что их провели, обманули, "кинули"... Все было подстроено с самого начала, расчётливо выманили из-за укреплений, пожертвовав малой частью своих же солдат ради этого. И теперь французы рассчитывают на плечах отступающих ворваться на батарею, справедливо полагая, что российские артиллеристы не станут стрелять по "своим", даже в такой критической ситуации. Есть такой неписанный обычай, преднамеренная стрельба в "своих" считается у нижних чинов самым тяжким грехом, и вероятно противник об это знает. Вот и решили французы поэксплуатировать 'варварский предрассудок' с максимальной для себя пользой. С гребня холма наблюдатели конечно видят, что тут творится, но подкрепление может не успеть, они и в прошлый раз подошли в самый последний момент!
Что делать, остается повернуть своих бойцов фронтом к врагу и дать бой решительный и теперь и в самом деле последний. Короткая команда и егеря послушно разворачиваются, они совершили роковую ошибку и теперь придется ее исправить, через несколько минут их сметет набегающая толпа врагов, но тогда батарея сможет отстреляться картечью и получит возможность сорвать вражескую атаку.
В самый последний момент, когда уже были видны перекошенные лица врагов, у которых срывался великолепный замысел и когда егеря вскинули ружья, готовясь нанести последний в своей жизни удар, произошло маленькое такое чудо. В голове Александра словно что-то переключилось: солдат 21 века победил в нем на время солдата века 19-го.
-Ложись!!! -рявкнул он всю мощь легких, и с облегчением понял, что теперь нижние чины не задумываясь подчинились команде, причем все разом, никто не промедлил.
Иван не подкачал, не прошло двух секунд как над лежащими ничком на земле егерями в воздухе завизжали и завыли маленькие чугунные черти, сметая прочь набегающего противника. Какой вой стоял в этой расстреливаемой пушками толпе... До сих пор, спустя много лет Александр помнит эти дикие крики, наверное очень тяжело, погибать в двух шагах от верной и казалось бы гарантированной победы, но что поделаешь, иногда и так бывает.
Недалеко от Сашки, почти перед ним рухнул на землю вражеский красавец обер-офицер, бессильно роняя зажатую в руке шпагу. Картечь точно топором срубила его в нескольких минутах бега от вожделенной цели, и даже отомстить 'коварному' противнику не дала, рядом снопами валятся остальные французы, пораженные безжалостным чугунным дождем. Еще шаг вперед и Александра и других лежащих на земле просто бы прикололи, как крыс попавших при уборке сена под грабли, но последний шаг не сумел сделать никто из французов. Иван подтвердил свою репутацию великолепного артиллериста, его пушки били теперь чуть ли не через 10 секунд, он может быть даже и не банил их после каждого выстрела, рискуя взорваться сам. Противнику осталось только одно - рассеяться и искать спасения в бегстве, к батарее же бегом подходили роты из резерва и теперь в любом случае ее штурмом уже не взять.
В этом бою они опять победили, но потери были для маленького отряда весьма значительные, в поле осталось лежать шесть нижних чинов и еще трое были серьезно ранены. Александр не стал орать на своих подчиненных и тем более размахивать кулаками, сумел подавить в себе этот естественный импульс. Незачем горячится, люди и так поняли, что совершили преступную глупость и искренне раскаиваются, а он виноват больше всех остальных, ибо увлекся стрельбой и недосмотрел за ними... его ведь сюда не как снайпера направили, а как сержанта.
Штабс-капитан Денисов позднее попытался его успокоить, мол бывает, на войне чего только не бывает. Батюшка ему рассказывал, что однажды случай был у него такой: офицер, будучи, верхом кинулся останавливать бегущих солдат, стыдит их, материт, лупит почем нагайкой, без толку все равно бегут сволочи. Присмотрелся ладом, а это оказывается 'не наши' и не бегут они вовсе, а как раз преследуют противника! Не принято было сдерживать в те времена наступательный порыв нижних чинов, ибо на нем часто и "выходили" из многих безнадежных ситуаций.
История имела вскоре неприятное продолжение, не успел Сашка и уцелевшие в штыковой свалке егеря вернуться на батарею, а там уже порядок наводит хозяин, трусливое 'их благородие' заявилось, и опять мордует своих артиллеристов. Под прикрытием штыков трех рот "господин поручик" видно почувствовал себя в полной безопасности, тем более что на центральной батарее сегодня временами рвутся пудовые бомбы - французы обстреливают ее из мортир, а со стороны дороги выстраиваются для штурма вражеские войска. Устав бить своих, господин офицер сразу же орлом налетел на егерей из пехотного прикрытия.
-Мерзавцы, трусы, вашу...! Что вы тут понарыли кротовых нор? Я вас всех б...ей в порошок сотру! -и пошел дальше сто верст и все матом и матом и никак не остановится.
Руки так и чешутся у этого весьма сердитого господина, так бы и прошелся он по хамским небритым мордам этой деревенщины, особое раздражение у него вызывал унтер-офицер, тупая наглая скотина, этот еще и возражать осмеливается! Да вот боязно, хоть и офицеры егерей поблизости на склоне ползают... по слухам полк совсем дурной, потакают тут нижним чинам, вон как за ружья они зло схватились, приколют еще и за бруствер закинут - мол французы господина поручика порешили, нет он погубит по-другому, по-умному...
Александр спокойно выслушивал вопли бесновавшегося и размахивающего кулаками перед его носом 'благородия'. Ведь видно же, что этому 'герою' ударить даже один раз унтера слабо, не то он страшится возможной реакции солдат недавно вышедших из боя, не то шпаги штабс-капитана Денисова бегающего по склону в поисках пленных, не то даже самого Сашки, но факт - боится и ненавидит, причем смертельно. Наконец поток матерной ругани и угроз иссяк и 'командер' предпочел по-быстрому исчезнуть, не желая видимо вступать в объяснения с возвращающимися на батарею офицерами егерей. Они ведь могут и спросить, где он такой красивый был во время боя?
-Прибить бы его, почто ирод людей тиранит? -выразил общее мнение Гришка и Александр только устало кивнул, сил уже не было ни грамма, слишком много сегодня пришлось пережить, а тут еще и это шоу под занавес. Остается надеяться, что внешний враг потерпев поражение возьмет длительный таймаут, по крайней мере на день-другой, а внутреннего супостата начальство куда-нибудь сплавит подальше. И кажется, у французов и в центре ничего не вышло сегодня, весь день стреляли, израсходовали массу дорогостоящих снарядов крупного калибра, но сумели выбить только одну единственную пушку и потеря людьми незначительна, если так дальше продолжать, то для подготовки результативной атаки им потребуется месяц...
Прошло два дня, после того случая с вражескими егерями оборону 'малой' батареи усилили еще одним взводом и добавили "единорог" - забавную такую короткоствольную и крупнокалиберную пушечку. У Александра, надо сказать, хлопот заметно прибавилось. Противник вскоре снова сделал попытку выманить егерей в поле и там с ними разделаться, но на этот раз они не купились на явную провокацию. 'Новички' правда, смело рвались в штыковой бой, но Александр и остальные солдаты быстро разъяснили им, что неизбежно за этим последует, сходили так уже один раз в "штыки", теперь ученые.
Внутренний враг их тоже в покое не оставлял, в период очередного затишья пожаловала разбираться целая делегация представителей аж двух родов войск. Артиллерийский крепыш-полковник и его офицеры и давно до боли знакомые фигуры... От полка прибывших на разбирательство возглавлял их собственный отец-командир, в старой кавказской бурке и в кивере, да с кривой кавказской шашкой вместо положенной по уставу шпаги - он выглядел весьма экзотично. Еще бы папаху найти ему для комплекта, здесь их пока не носят, и точно сошел бы за постаревшего Чапаева. Тоже Василий, только фамилия другая, у легендарного красного начдива скандинавов в роду не было, как у этого. Штабс-капитан Денисов и поручик Яковлев сопровождали своего полкового командира в этот раз, штаб не штаб, но что-то в этом роде.
-Не иначе ихний охфицер кляузу на нас построил? -высказал предположение Григорий, чистивший в этот момент оружие вместе с остальными егерями. Пуговицы и прочая мелочь побоку, но за состоянием ружей Александр следил строго, все равно ведь с него же потом и спросят, вдвойне и как с сержанта и как с оружейника. Они даже промывали стволы всякий раз, когда представлялась такая возможность.
Старый приятель угадал, действительно 'их благородие' совершенно неблагородно накатал на егерей великолепный донос. Потом в полковой канцелярии дали Сашке познакомиться с этим скверным плодом эпистолярного искусства. Три страницы сплошных обвинений и каждое тянет для него как минимум на разжалование в рядовые, а по максимуму может и пресловутое 'расстреляние' выйти или того хуже... Шпицрутены у них полку применяли крайне редко, строго по закону и только с разрешения командира - можно сказать, что телесных наказаний не было вовсе. С "особо упертыми" нижние чины разбирались самостоятельно, с молчаливого согласия офицеров. Никого ни разу еще не забили насмерть и не покалечили палками, а вот в других частях "дерево" для экзекуций заготавливали целыми возами. Опасность над Александром нависла в этот раз серьезная, теперь все зависело от того, как поведет себя Ермолов, которому по слухам на днях должны были дать чин генерала, а то полковник и целая артбригада в подчинении - явное несоответствие, это ведь аналог дивизии в пехоте.
Быстро они все организовали и основательно, но ведь это армия, в СА Александр уже попадал под подобную "разборку", дело было о хищении драгметаллов из РЭА... Нет он не взял тогда ничего не такой человек, но проконсультировал на правах радиолюбителя "золотоискателей", и в ходе расследования этот неприятный факт неожиданно всплыл.
Раз сигнал получен, то разбирательство себя ждать долго не заставит, обвинение в трусости отдельного взвода позорным пятном ложится на весь полк, здесь в начале 19-го века к таким значительным "мелочам" относятся весьма серьезно. Пункты обвинения были следующие:
1.Унтер-офицер струсил сам и бежал от противника, увлекая за собой остальных нижних чинов взвода.
2.Спасая свою жизнь вышеупомянутый лег в бою на землю, и в усугубление проступка заставил последовать своему примеру подчиненных.
3.На позиции по приказу унтер-офицера были построены не предусмотренные уставом и наставлениями укрепления, сильно подрывающие боевой дух вверенных ему людей.
Это основные, "базовые" - вокруг которых и разгорелся сыр-бор, там еще много чего было вплоть до заговора с целью свержения его величества государя императора. Но полковник Ермолов, надо отдать ему должное, явно бредовые обвинения отмел сразу и более к ним не возвращались. И в самом деле, какой еще заговор в провинциальном Засранске, где полк до этого времени прозябал столько времени? Да оттуда семь лет скачи и до столицы не доберешься ни за что, а нижние чина царя в лучшем случае видели на стилизованных портретах в канцелярии, только и знают о нем, что он тезка их унтера - оба Александры. Обвинения в нарушении установленной формы одежды тоже никто к сведению не принял, поскольку в полевых условиях ее нарушали все подряд без исключения. Полковник егерей ходил в кавказской бурке, что поделать - ревматизм у него застарелый приобретенный в походах, а главный артиллерист щеголял в мундире явно неуставного образца на французский манер - любил Алексей Петрович Ермолов красивые вещи, была у него такая маленькая слабость. Поэтому казнить унтера за панаму, сапоги и пуговицы не стали, сочтя это обстоятельство несущественным и не заслуживающим внимания.
-Ваше превосходительство, справедливо ли обвинять нашего унтер-офицера, что он не доложил по форме назначенному вами на батарею офицеру? -за адвоката добровольно выступал старый друг, штабс-капитан Денисов и это внушало определенную надежду.
Александр молчал и прекрасно, а то бы такого он тут наговорил, точно на три смертных приговора сразу бы потянуло, да еще бы и друзей-товарищей подставил. Слишком многое для уроженца ХХ века на этой войне проходило по разряду "дремучий идиотизм", а кое-что и вовсе попало в графу "предательство" или "вредительство" - как уж посмотреть. Стремление местных военачальников подставлять личный состав под огонь врага например, или запрет на передвижение лежа как раз из этого списка. Да тут вообще каждого, кто пытается укрыться от огня считают трусом!
-А как же устав? -не выдержал один из артиллерийских офицеров, прибывших для разбирательства дела вместе с Ермоловым.
-Не держись устава яко глухой стены! -на память процитировал штабс-капитан известное изречение царя-рефоматора, и продолжил наступление, -Он его в тот день в первые в жизни увидел, и господин офицер не соизволил даже представится нижним чинам! Откуда мой унтер знает, кто это такой пришел к ним? Может француз-лазутчик в нашем мундире разъезжает по позициям и сведения собирает?
Ловок Иван Федорович, умело построил защиту по этому пункту, ведь и в самом деле всю войну ходили слухи о вездесущих вражеских шпионах, правда ни одного так и не поймали. И байка была из разряда охотничьих историй, что якобы в Изюмский или Сумский гусарский полк прибыл из штаба незнакомый офицер в чине подполковника и куда-то гусар погнал в неведомые дали. Якобы переводил на новое место стоянки, для такой работы иногда привлекали штабных офицеров, так как остальные если и разбирались в картах, то только в тех, чге "черви, и, туз...". По дороге один из наблюдательных денщиков, они шельмы до таких вещей глазастые, приметил, что лошадь у этого субъекта страной масти, в штабе таких сроду не держали, там специально подбирали для себя вороных. Нижний чин поделился своими соображениями и опасениями с начальством... На привале решили обер-офицеры гусар разобраться с "подполковником", расспросить его хорошенько и проверить. Только они к нему, а "их превосходительства" уже и след простыл, словно и не было вовсе. Таким образом, и это обвинение отбросили, осталось невыполнение приказа о срытии укреплений, но тут штабс-капитан сослался на нехватку времени и добавил, что уже следующим утром, он на правах командира роты отменил распоряжение артиллерийского поручика.
Обвинения в наглости. непочтительности и прочие подобные, в доносе их было много, офицеры всерьез рассматривать не стали, все понимали, что робкому и забитому унтер-офицеру нельзя поручить самостоятельно действовать в бою, следовательно, он обязательно должен быть "наглым" хоть и не всем это пришлось по душе. Солдат не лакей - "чего изволите", по крайней мере, на войне, в мирное время все по-другому.
По прежнему на Александре висят гирей первые три пункта, из которых каждый по сути тянет на тяжкий приговор, что же предпримет штабс-капитан Денисов, чтобы выгородить сослуживца и товарища?
Судя по всему дело обстояло так, артиллеристы обвиняли Александра ссылаясь на новый устав, а свои егеря защищали его ссылаясь отчасти на все тот же устав и на различные, ранее изданные наставления.
Ермолов лишь пока хранил задумчивое молчание и в прения не вступал, мужик он хороший, достаточно на него раз взглянуть, так сразу поймешь - это Мужик с большой буквы... Но к великому сожалению, в данный момент у будущего знаменитого генерала зуб на всю пехоту высотой с Эверест. В сражении под Аустерлицем, вследствие преждевременного отступление пехотного прикрытия, Ермолов потерял все свои пушки и даже сам угодил в плен, такое поражение забыть трудно.
Вот, что он вспоминал в мемуарах об этом моменте: 'Потеря наша наиболее умножилась, когда войска стеснились у канала чрезвычайно топкого, на котором мало было мостов, а иначе, как по мосту, перейти через оный было невозможно. Здесь бегущая конница наша бросилась вброд и потопила много людей и лошадей, а я, оставленный полками, при коих я находился, остановил свою батарею, предполагая своим действием оной удержать преследующую нас конницу. Первые орудия, которые я мог освободить от подавляющей их собственной кавалерии, сделав несколько выстрелов, были взяты, люди переколоты, а я достался в плен.' Ермолов был освобожден полковником Елисаветградского гусарского полка, который во главе нескольких драгун Харьковского полка отбил у нападавших храброго офицера. В этой фразе нет ошибки - гусарский полковник действительно скакал с несколькими драгунами. Рядом с полковником не осталось ни одного человека из его полка, 'по чему судить должно о беспорядке' - замечает Ермолов.
В артиллерийской бригаде было принято 13-е егерский чуть ли не в глаза именовать не то "вшивой", не "паршивой" пехотой. Совершенно несправедливо, там в Австрии были совсем другие полки... Офицеров-егерей тоже не жаловали, исключение было сделано только для полковника, ветерана суворовских походов, ему сочувствовали - под старость и таким сбродом командовать поручили, не ценит государь верных слуг, совсем не ценит.
-Позвольте господа, ведь факт мы установили, они все до одного соизволили лечь под огнем на землю во время боя! -напирал артиллерист, ничего удивительного, еще почти целый век в залегшем на землю солдате военные авторитеты будут видеть только труса. Тяжелое и почти "железное" обвинение для нижнего чина, по мысли местных военных даже пригибаться, уклоняясь от пуль нельзя, это признак малодушия и трусости.
-Мы под страхом жестокой расправы запрещаем своим нижним чинам даже наклонятся под огнем, дабы не вселить в их сердца малодушие! -ораторствовал служитель "бога войны" войдя во вкус и незамедлительно решил продемонстрировать присущую артиллеристам "ученость" -Вспомните господа офицеры, что однажды сказал Наполеон гренадеру, попытавшемуся склонить голову под пролетавшим вблизи ядром? "Если этот снаряд предназначен тебе гренадер, то он найдет тебя и в десяти футах под землей!" Вот так и надобно воевать, чтобы побеждать, а трусы ползающие ровно крысы поганые подлежат расстрелянию!
Сашка вздрогнул, вот разошелся, и народ похоже ему внимает с пониманием - еще немного и можно ожидать аплодисментов? Что же тогда сделают с ним, с унтер-офицером? Хоть бы вспомнили для примера, как французы сами "ложатся" - у них этот принято вполне официально. В первых же дни войны они жестоко проучили наших, скрыв в кустах возле тет-де-пона батальон, по команде эти ребята вскочили на ноги и дали залп в упор, целый полк, пытавшийся внезапно завладеть предмостным укреплением, был вынужден откатится назад ни с чем. Хорошо хоть тогда вперед послали четыре сотни немецких добровольцев, их в основном французы и положили, а российские пехотинцы отделались легким испугом. Был и другой известный всей армии случай. В сражении под Пултуском генерал Остерман-Толстой видя большие потери в Павловском гренадерском полку, приказал солдатам лечь на землю, сам генерал правда последовать примеру подчиненных не рискнул, убоявшись обвинений в трусости. Надо бы им подсказать, но ему пока слова не дают.
-Браво, браво капитан! -первым отреагировал Денисов на бурную и эмоциональную речь оппонента, и тут же перехватил инициативу, -Вот только у Бонапарта был гренадер, а мы позволю себе напомнить вам - егеря, легкая пехота. Наше дело не вести бой в "линии", а лазить по всяким неудобьям, производить рекогносцировки и разведки, а в поле разворачиваться в "стрелки" и действовать в рассыпном строю.
-Даже само название "егерь" - почитай охотник, в старые времена солдаты егерских полков частенько этим и занимались, били дичь дабы выработать потребные навыки в стрельбе и применению к местности! -продолжал выступать штабс-капитан, он затронул весьма скользкую и опасную тему, это оружие опытный противник может использовать и против него. Так и получилось...
-Вот устав! -артиллерист поднял перед собой книгу точно молитвенник, -Покажите мне где там скрыты сии строки? Их там нет господа, а что было во времена ветхозаветные меня совершенно не волнует!
-Там вообще ни слова не имеется о несении службы егерями. -вмешался в разговор молчавший ранее поручик Яковлев, и Денисов с ходу подхватил и развил его мысль в нужном направлении.
-В уставе нет ничего, но егерские полки существуют господа, не так ли? Их не переименовали и не разогнали, а значит остаются в силе прежние наставления времен императрицы Екатерины Второй, кои никто не отменял! Леонид покажите капитану и их превосходительству бумаги, что я заготовил.
На свет из старого парусинового портфеля извлекли пожелтевшие листы, у них в канцелярии целый ящик таких скопился, настоящий кладезь военной мудрости для будущих историков - усмехнулся про себя Сашка. Хранили их просто по привычке и вот надо же пригодились родимые, кто бы мог раньше подумать? Воистину: "без бумажки ты букашка, а бумажкой - человек!". Офицеры и свои и чужие уткнули носы в старые наставления, предписания и повеления. Но единого мнения не было, каждый видел там в старых бумагах подтверждение исключительно своей точки зрения.
-Вот полюбуйтесь, имеется требование обучать нижних чинов стрельбе из положения лежа! Сие означает, что в бою они могут ложится на землю...
-Позвольте, но и тут нет упоминания или разрешения солдатам укрываться на земле от вражеского огня!
-А они капитан не прятались от "вражеского", а спасались от нашего собственного! Вы же не требуете от прислуги своих орудий стоять перед жерлами навытяжку во время стрельбы?
Началось! Подать сюда Ляпкина-Тяпкина да живо! Привели фейерверкера Ивана, почти час дотошно допрашивали всем кагалом, но никаких новых деталей "преступления" так и не выявили. Иван только подтвердил, что егеря находились на одной линии с французами заслоняя их от обстрела, и нельзя было открыть огонь, пока они не залегли по команде унтер-офицера. С этим делом немного разобрались и страсти поутихли, а то чуть не за шпаги уже схватились в пылу спора...
-Нет позвольте! -продолжал трясти уставом и напирать артиллерист на Денисова, -А почто, по какому такому праву нижний чин у вас отдает такие приказы? Если бы это сделал его полковой или ротный командир - одно дело, а то простой унтер-офицер?
Начали листать устав, книжка переходила из рук в руки несчетное число раз, чуть не порвали. И ничего там про обязанности, полномочия и функции унтер-офицера в бою внятного не нашли конечно. Караульная служба расписана хорошо до самых мелочей, "фрунт" тоже - даже рисунки соответствующие есть, имеется обязательная глава о поощрениях и наказаниях, а вот искомого раздела вообще нет! Разве, что отыскали маленькую сноску - унтер должен дублировать и доводить до нижних чинов команды офицера и все.
-Господа, я полагаю, все согласны, второй пункт обвинений можно снять? -подвел итог штабс-капитан Денисов и "судьям" пришлось с ним согласится. И в самом деле, сами запутались в хитромудром уставном "канцелярите", как муха в паутине.
-Бегают они у вас от врага резво? Не забыли? -ехидно влез и напомнил другой артиллерист, полненький и низенький, но в чине капитана, и опять понеслось по-новой...
-Так мои нижние чины и в атаку побежали! Так дело было Сашка? -парировал выпад штабс-капитан, и впервые за все время судилища дали слово главному обвиняемому, Александр кивнул подтверждая сказанное, пересохшие от волнения губы что-то прошептали, но никто и не расслышал его слов в том числе и он сам.
-Там на каждый наш штык было десять со стороны неприятеля! Прими они бой, как намеревались сначала, так и сами бы погибли впустую и батарее помешали вовремя открыть огонь. Может статься господа как раз три-четыре лишних залпа картечи все и решили к нашей пользе?
-Но они же бежали от врага? Ведь бежали!!! -не отставал от Денисова толстый капитан.
-Нижние чины соизволили совершить промашку, пойдя самовольно в штыковую атаку, унтер-офицер недосмотрел и безусловно заслуживает наказания. Но бежали они обратно не сберегая свои шкуры, спасения все равно не было! Они хотели принять бой на батарее, как и должно было! Так? -опять Денисов тормошит Александра и опять он кивает, но ничего сказать толком не может.
"Темна вода в облацех", так и здесь, действительно сейчас уже не установить истину, поэтому поругавшись и поспорив минут десять приняли версию штабс-капитана. Действительно если бы егеря захотели сбежать или дезертировать, то зачем им кидаться на врага? Остался последний пункт обвинения - пресловутые "укрепления", якобы значительно подорвавшие боевой дух.
-Иван Федорович, а в самом деле, что нижние чины построили, подскажите пожалуйста, я не разберу! -впервые взял слово полковник, до этого он молчал, предоставляя инициативу штабс-капитану.
-Сам не пойму... вот здесь возле пушек напоминает флешь, только кривую и неправильную. А дальше по виду осадная траншея, но с бойницами для стрельбы. Сашка да не молчи, что это такое?
-Стрелковый окоп это, на одно отделение, -наконец обрел дар речи Александр, и тут же внутри все сжалось, не ляпнуть бы чего неподходящего и несвоевременного для века 19-го, люди здесь грамотные на редкость собрались... похоже, что последнее слово было лишним?
-Плутонг или peloton - мне известен, взвод тоже, а сие что еще за подразделение? Или у вас теперь как в артели солдатской - там есть "отделения". Но какое отношение они имеют к боевым порядкам? Соблаговолите объяснить! -насторожился моментально капитан-артиллерист тот самый "вредный", его прищуреные и немного близорукие глазки сверлили Сашку, еще немного и насквозь ведь пробуравит.
Чуть не спалили, но как всегда выручил Денисов: сумел убедить всех, что нижний чин оговорился, они же все малограмотные и нередко совсем неграмотные, какой с них спрос? Унтер-офицер просто хотел указать, что егерей своего взвода разделил, часть сидела за стенкой и вела огонь через амбразуры, а часть занимала оборону в окопе на другом фланге.
Постепенно про Сашку забыли, все дружно кинулись критиковать его убогие постройки. С точки зрения дипломированных фортификаторов флешь или стенка, мало того что кривая и косая, так солдаты еще и облегчили себе работу, заготовив мало материала. Следовало, оказывается, строить всю стену исключительно из туров, устанавливая их один над другим, а ленивые нижние чины вместо этого ровик выкопали. Но самой разгромной и безжалостной критике подвергся окоп, по мнению специалистов, надо было вместо него насыпать вал. В этой яме решительный противник может застать врасплох, почитай готовая ловушка. Александр предусмотрел ступени на тыльной стороне, для быстрого выхода наверх, но офицеры в пылу спора этого ньюанса не заметили. В принципе они правы, в чистом поле классический стрелковый окоп ХХ века быстро превратится в братскую могилу для личного состава, но здесь на склоне холма совсем не так. Доступ противнику преграждают естественные препятствия, выполняя роль колючей проволоки и есть "пулемет" - в этой роли выступают две пушки, исправно забрасывающие пространство перед позицией картечью. Почти как на первой мировой войне - любая попытка овладеть такой полевой "крепостью" путем лобовой атаки чревата огромными потерями.
Досталось попутно на орехи и фейерверкеру, ведь имелись "мертвые зоны" - закономерная расплата за узкие амбразуры, но хитрый Иван сумел ловко выкрутиться. По его команде прислуга дружно взялась, кто за хобот лафета, ктоза колеса и откатила одну пушку на десять метров вверх по склону, теперь можно было стрелять над оборонительной стенкой в любом направлении.
-Не так уж это и страшно господа, там на правом фланге все равно обрыв и колонной пехоте не подняться! -вступился за своего подчиненного и его нового приятеля штабс-капитан. И в самом деле, единственного француза попытавшегося там влезть на крутизну, сбросила вниз пуля из винтовки Александра.
-Господа офицеры, Алексей Петрович! -снова, после долгого молчания, обратился к собравшимся полковник, командир 13-го егерского, -А того ли мы человека судим? Где этот ваш сочинитель, столько бумаги извел, а сам сюда пожаловать не соизволил!
Ермолов нахмурился, офицеры-артиллеристы, те кто знал его хорошо, поняли - сейчас нечто будет, или если точнее кому-то "прилетит"... вот только на кого обрушится гнев? Толстенький близорукий капитан ранее пытавшийся допрашивать Сашку, мухой подлетел к начальнику и что-то ему быстро зашептал на ухо, можно было разобрать только "их сиятельство...соблаговолил...", эта фраза была повторена им несколько раз.
-Когда отступать было нельзя, нам Александр Васильевич перед строем молвил, что кто труса отпразднует - коли не взирая на чин! -старый полковник посмотрел прямо в глаза молодому, -С господ офицеров в любом случае спрос больше, ведь солдат нынче пошел все больше из подневольных, добровольцев-охотников на тяжкую службу давно нет.
Удивительно судьба обойдется с каждым из них. Один так и окончит свою жизнь полковником в 1813, зато он увидел в своей жизни триумф русского оружия при Суворове. Другой быстро пойдет по служебной лестнице вплоть до генерала от артиллерии, ему предстоит вместе со всеми остальными пережить позор Крымской войны, но увидит он и первые годы правления нового царя, которого нарекут Освободителем.
-Ладно уговорили, -внезапно сдался Ермолов, так и не дав сегодня волю своему необузданному свирепому нраву, -Почему вы так мало людей выделили? Я же просил направить сюда роту или две!
-Бог с вами! У нас полк однобатальонного состава, почитай тот же батальон! Где я столько людей возьму? -возразил ему "отец-командир" 13-го и в самом деле, в случае оголения центральной позиции последствия могли быть куда более тяжкими, -Я всех уже подобрал даже денщиков, а у вас Алексей Петрович в тылу чуть ли не целый батальон собрался и баклуши бьет, тот артельщик, тот церковник, тот еще невесть кто и все - вне строя!
Артиллеристы, точно по команде, наперебой кинулись возражать, действительно у них и ружей нет, и люди стрельбе не обучены, и еще 101 веская причина имеется. И вообще это неправильно, их как привелигерованные и наиболее ценные войска, должна защищать пехота и по возможности и кавалерия, последняя правда упорно не желает выступать в качестве "живого щита". Надо сказать вопрос о оружии артиллеристов в те годы пребывал в "состоянии неопределености" им то давали ружья, то отнимали снова... К 1807 у прислуги орудий не было никакого оружия кроме совершеннно бесполезных в бою тесаков, и при случае они могли стать легкой добычей вражеской пехоты. Проще было конным артиллеристам, их по традиции относили к кавалерии и вооружали соотвествующим образом, у них имелись сабли, пистолеты и карабины.
-Для общего дела судари я вам и свои заручные ружья отдал бы коли надо! -действительно после последних сражений по причине убыли людей дефицита оружия, как прежде уже не было, и полковник печально взохнув продолжил, -Берите себе и наши недавние трофеи, патронов ведь к ним много насобирали. А что до стрельбы то это дело нехитрое, научаться ваши канониры быстро, мои егеря им завсегда помогут.
-Так и сделаем, -коротко отрезал Ермолов и чуть погодя добавил, -А со своими "писателями", я сам разберусь, когда время будет...
Совершенно случайно егеря и артиллеристы нашли общий язык и постепенно отчужденность была преодолена, но тут как назло 13-егерский забрали из артбригады и опять вернули Дохтурову. Штабы они такие, когда другим внизу хорошо, им вверху сразу становится плохо. Позднее и Ермолов быд вынужден отступить с занимаемых холмов, обстановка изменилась и его пушки потребовались в другом месте.
Глава 22. Пока без названия.
Наступило на пару недель временное затишье, противники зализывают раны и подтягивают резервы. Пехота и пушки почти не видны, но активизировалась легкая кавалерия - обе стороны ведут интенсивную разведку, пытаясь "осветить", как тогда говорили театр военных действий. Небольшие "летучие" отряды, время от времени сталкиваются и тогда неизбежно происходят быстротечные и нередко кровавые схватки.
-Tiens... le Russe, - шумит размахивая саблей французский офицер, в чине полковника, не менее. - Poltron, tu ne t'aviseras jamais de me combattre tête-à-tête; viens voir la route de Paris, -продолжал он, указывая на на противника саблей.
Обычно старшие офицеры в таких "лихих разведках" участие не принимаюn, но раз на раз не приходится. Cтолкнулись волей случая примерно два равных по численности отряда кавалерии: тех взвод и этих взвод. Но одну группу возглавляет чуть ли не генерал, а вторую - поручик, пусть и и числящийся колонновожатым Свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. И уступать никто никому не намерен.
-Attendez, general, -раздается в ответ, понятно и без переводчика, что идет обмен "любезностями" -ne vaudrait-il pas mieux nous arranger a nous deux; approchez-vous et tirez-moi votre coup, je vous repondrai!
-C'est bon, -остановив жестом окружавших его солдат, и подъехав к противнику на 30-ть шагов француз достает из седельной кобуры красивый пистолет с орлиными головками на рукоятке, тщательно прицеливается... хлоп... Кремень ударил по огниву, выбив серию искр, но выстрела не последовало, видимо отверстие затравное засорилось. Осечка... бывает... типичная проблема оружия с кремневым ударным замком.
-Сеlа ne vaut rien, -кричит ему поручик и в свою очередь вскидывает кавалерийский карабин, - recommencez! Il me semble que vos pistolets n'ont encore jamais vu le feu!
И у этого - фальстарт, ружейный замок еле-еле щелкает, но ни одна искра от этого сотрясения не появляется, ослабла или даже сломалась пружина.
-A mon tour! Poltrou... fuyard, je m'en vais t'assommer de la crosse de mon fusil. -кто орет в это раз сказать трудно, в любом случае странное желание для кавалериста, какой еще приклад, ведь сабли же у них для этого имеются? Или это изощренная разновидность оскорбления? Вроде как "застрелю тебя из поганого ружья"?
И тут наступает неожиданная развязка, откуда-то издалека раздается негромкий "бах" ружейного выстрела. В 300-х или даже более шагах от "дуэлянтов" расположился за кустами небольшой пикет армейских егерей, на который обе противоборствующие стороны никакого внимания не обратили - пехота ведь, куда ей до "благородного" рода войск, да и далеко они. Судя по поднявшемуся к небу куцему, едва заметному облачку порхового дыма стреляли как раз оттуда...
Обладатель генеральского мундира картинно ронят свое оружие, солнечный зайчик успевает отразится от золоченых накладок на ложе пистолета, и бессильно ничком валится на шею лошади - убит, или тяжело ранен. Секундное замешательство, обе стороны так и не поняли, что же произошло, но кто-то опомнится первым?
-Ура, уланы! За мной! Руби!!! -поручик одним порывом бросает карабин и выхватив саблю, кидается на врага, а его маленький отряд поспешает следом.
Инициатива потеряна и французские фланкеры вынуждены обратится в бегство, в скоротечной кавалерийской схватке, при прочих равных условиях, всегда выигрывает тот, на чьей стороне скорость и напор и тот, кто уловив момент, ударит на врага первым. Французы пришпоривают коней, и огрызаются редкими пистолетными выстрелами, спеша уйти под прикрытие своей линейной пехоты. Маленькая, но почти ежедневная пьеса под названием "Перестрелка на аванпостах." подошла к концу.
Через два часа придет смена и для пикета егерей, унтер-офицер Сашка вернется на бивуак своего родного полка, и там совершенно неожиданно эта история получит дальнейшее развитие.
Сменившись с наряда Александр первым делом решил поспать немного до обеда, на войне отдых - первое дело. Если выпала такая возможность, то всегда стоит использовать, в противном случае можно и "пролететь". Но едва он сомкнул глаза как разбудили.
-Слышь Сашка, проснись! -трясет его Григорий, не давая провалится в пучину сладкого забвения.
-Чего там еще?
-Гости к нам пожаловали, кабы не по твою душу заявилися! Поди-ка зря ты энтого енерала утром подстрелил!
-А мать их... -остатки сладкого сна мгновенно улетучились, не до того стало.
Гришка не обманул, действительно на линейке топчут речной песочек и храпят уланские кони, а "вечный дежурный по полку", а в штабной палатке Иван Федорович Денисов о чем-то оживленно спорит с незнакомым молодым офицером. Впрочем этого юнца Александр уже видел сегодня утром в пикете, может и в самом деле "их благородию" что-то не понравилось, надо осторожно подойти поближе и послушать о чем там они ругаются...
-Нет позвольте господин штабс-капитан! Подайте сюда того мерзавца!
-Не позволю... поручик умерьте свои требования, эк вас далеко занесло. Вы не у себя в усадьбе, а нижние чины не ваши дворовые и не холопы. Они такие же слуги царю и отечеству как и мы с вами.
Унтер-офицер неспешно подобрался к офицерским палаткам, стараясь не привлекать внимания гостей, хоть вроде бы они его и не должны были разглядеть, но осторожность отнюдь не лишняя. Судя по бурным "разборкам" штабного "фазана" он сегодня обломал капитально, унизил и оскорбил в самых лучших чувствах. Тот прямо рвет и мечет, вместо "благородной дуэли", подло из-за куста, нижний чин и на тебе: целого вражеского "генерала" подстрелил... ай-ай... как не хорошо. Что скажет военная общественность, а полковым офицерам, судя по всему, особого дела до происшествия нет, никто скандалом не заинтересовался, нижние чины и тем более. Одним генералом больше, одним меньше - в штабах этого добра хватает, отношения между низовым звеном и "небожителями" всегда были, мягко говоря, напряженными и в мирное время, а уж в военное и подавно. Между тем спор продолжается, настойчивый видно штабной попался, с немалыми амбициями, надо будет узнать кто такой, может личность из "засветившихся" в истории, из тех, что попадут позднее на страницы школьных учебников.
-Я этого так сударь не оставлю! Велите вызвать сюда негодяя и примерно наказать! Так же действовать не положено. Вам что, разве неведомо, как поступил недавно в подобном случае генерал Багговут, Карл Федорович? Триста палок, властью командира роты, за эдакую пакость в самый раз будет.
-Поручик, да остыньте вы наконец, похоже никак от петербургских салонов отвыкнуть не можете... -устало твердит в очередной раз штабс-капитан, но похоже, что тому хоть в лоб, хоть по лбу, как в народе говорят.
-Но это же неблагородно, супротив освященных веками правил войны! -поручик вынужден даже расстегнуть воротник своего красивого гвардейского мундира, так уж его проняло, что не до тонкостей "фрунта" и военно-салонной моды стало.
-А вот к примеру завтра вас ядром французы попотчуют, да еще за версту. И что теперь артиллерию следует отменить? Пробовали ведь в свое время и папы римские и короли, да не вышло ничего. А ранее они и арбалеты запрещали с тем же успехом.
-Но Суворов... Александр Васильевич бы не потерпел такого безобразия...
-Поручик, давайте не будем тревожить тень нашего знаменитого полководца, а что до Наполеона, то последний случалось и картечью по безоружной толпе своих же собратий палил, было ведь?
-Это совсем другой случай, там консул по приказу директории действовал, а у вас здесь стреляют солдаты по собственному почину! Нижние чины не должны так поступать, это против устава и обычаев.
Добрались до устава и наставлений, собственно с этого и следовало начинать разбирательство, а не с бурного выражения негативных эмоций. Ну кто сдержится, у нас же всегда сперва идет: "А подать сюда Тяпкина-Ляпкина!". Денисов извлекает из походного сундука, где хранятся документы полковой канцелярии потертый томик и оба начиная листать книжку, прикидывая к какой же статье следует отнести "преступление" унтер-офицера.
-Где тут указано, что нижние чины должны охотится из засады за старшими офицерами супротивной стороны? -торжествует поручик, он еще совсем недавно зубрил все эти премудрости и забыть окончательно еще не успел.
-Бог с вами сударь, какая "засада", для чего по вашему выставляется охранение, для красоты? Или они должны действовать оружием в известных случаях? -старого знакомого и покровителя Сашки на мякине не проведешь, он тоже неплохо разбирается во всех нюансах мудреной военной науки, благо сам в свое время к некоторым из них руку приложил.
-Нет, ну куда мы так придем? Если каждый солдат... даже и помыслить боюсь, анархия ведь сие называется!
-Почему? Что вы находите плохого в том, коли нижний чин проявит разумную инициативу в интересах общего дела? А то ведь сплошь и рядом получается, что офицеров выбьют - и глядишь и "братцы солдатики" воевать перестают, случается и всем скопом в тыл отходят.
-Ну да, дашь им "свободу", так потом и устроят сплошной разбой, в ежовых рукавицах держать надобно! -пытается парировать возражения противника поручик, все верно с точки зрения поклонника "фрунта" налицо подрыв дисциплины.
-И ваш "фрунт" неужто сильно помогает в укреплении благочиния и порядка? Гвардия у нас обывателей часом не грабит, что на войне, что без оной?
-Нет, но...
-Послушаете поручик, Вас же не на драку с французами послали, а на реконгсцинировку! Разве этому офицеров свиты Петр Михайлович Волконский, генерал-квартирмейстер учил и наставлял? Вы глаза и уши нашего войска, а лихие рубаки и среди нижних чинов всегда найдутся.
-Да так оно, да кто же удержится, коли галлы так нагло лезут? -поручик покраснел как девушка, весь до ушей залился румянцем, вполне уместный упрек штабс-капитана достиг цели.
-Ну положим, мой юный друг, француз свое возмездие получил и без вашей помощи. Посему лучше впредь выполняете порученное вам задание, а не ищите приключений.
-Ничего не понимаю, там что засада была и ваши нижние чины его специально караулили? -удивился поручик, ранее считавший, что стал очевидцем просто хулиганской выходки нижнего чина.
-Не совсем, мы тут вспомнили одно старое положение и решили попробовать, вдруг да может сгодится на войне. Унтер-офицер, что подстрелил вашего наглеца у нас числится еще и "солдатом - охотником", и действует как раз в рамках своих прямых обязанностей выбивая приоритетные цели.
-Глупость же несусветная, я думал что это анекдот, а оказывается в самом деле?
-Примерно как про обезьяну, где дура-дурой, а рупь с вас имею. Не доводилось слышать?... -и последовал короткий рассказ, невольно вынудивший обоих улыбнутся, агрессивный настрой понемногу улетучивался.
-Забавно, но что-то я не улавливаю Иван Федорович связи между той ушлой мартышкой и этим вашим "охотником"?
-Француз бы тоже посмеялся, тем более, что полагал себя в полной безопасности от выстрелов нашего пикета. И это уже второй такой "умник" попался на этой неделе, первый правда был в чине майора.
-Так значит у Вас на них охотятся на офицеров с ведома полкового командира и даже по его приказу? -не мог скрыть удивления поручик, для того времени и места событие прямо скажем неординарное.
-Можно сказать и так, в поле одиночный стрелок-охотник почти бесполезен, а вот на аванпостной службе оказался очень даже к месту.
-Не удивительно, у нас нарезное оружие не жалуют, французы почитай его и вовсе не имеют, и у пруссаков регулярное войско от него отказывается, только опоченцев вооружают, да и то не всех. Вот и успели уже забыть о такой опасности, пренебрегают.
-Вы не упомянули австрийцев... -коротко, но кместу напомнил штабс-капитан.
-Да их же бьют постоянно, видал я тамошние порядки, настоящая "грабь-армия". Не столько воюют, сколько мародествуют, кого не спроси, все ich bin Marode и куждаго фура с награбленным добром. -презрительно скривив губы ответил поручик.
-Эх Александр, кстати тот унтер Ваш тезка, дело не в оружии а в людях. Мы ленивы и нелюбопытны, склонны порой преувеличивать различные трудности и создавать мнимые. -неожиданно Денисову пришла в голову мысль, что может быть его собеседник способен оказать ему некторое содействие по части продвижения их общего с Сашкой прожекта. Поручик хоть и небольшая "шишка" но все же по роду службы имеет доступ к кое-кому из сильных мира сего, да и генерал-квартирмейстер может быть вспомнит про одного из тех с кем он начинал еще полковником.
-Опять "безумные прожекты", пора бы уж угомонится?
-Пожалуй вы правы, чаю откушать не изволите, более угостит нечем, -согласился штабс-капитан Денисов, однако идея попробовать обратить кого-нибудь из старых знакомы по службе в свите его величества ему понравилась. Жаль сейчас мало времени для таких занятий.
-Винтовальное ружье где взали для вашего "охотника"? Казенных отпусков на такие расходы ведь не положено.
-Случай подвернулся, подарили сломанное, унтер-офицер сам и поправил и пристрелял, и... -Денисов как бы промедлил вглядываясь пристально и внимательно в глаза поручика, поймет ли тот, или отмахнется, как от "очередного бреда", -И знаете, самое удивительное, он подсказал мне быстрый и надежный способ заряжания нарезного ствола без колотушки и прочих дурных приспособлений. Разницы с гладким ружьем теперь практически нет.
-Позвольте, я немного наслышан, дали раз почитать Ваши бумаги, но ведь Вы Иван Федорович ссылались на какого-то француза Минье?
-Своим у нас веры нет, не было и никогда не будет, вот и приходится прятатся за личину иноземца. Вы ведь тоже бы не поверили, что нижний чин из рекрутов по набору, смог представить на суд высшего начальства нечто дельное.
-Да пожалуй, у нас и думать то им не положено, превратили в живых истуканов. Извините меня Иван федорович, я погорячился. Только все равно эту историю не стоит предавать гласности, не поймут ведь в штабе армии, и Вы пострадаете, и Ваш полковник и солдат.
-Вы, как я вижу, совсем недавно из России, раз еще обтрепались, как добрались?
-Как, как... посредством палки и пистолета. Полячки совсем от рук отбились, видать опять начинается у них смута. На станциях добром лошадей не дают, хоть озолоти их, брали силой.
Чем там у них закончилось Сашка так и не узнал, не выдержал и все же ушел отдыхать, решив впредь "снайперскими упражнениями" заниматься без лишних свидетелей. Ну их к черту со всеми заморочками, еще в самом деле начнут "взыскивать", как будто делать больше нечего, высокопоставленных дураков в генеральских чинах на войне всегда хватает.
Что творилось дальше, Александр запомнил фрагментарно, просто запечатлелись в памяти отдельные эпизоды никак не связанные между собой. Совершенно как картинки в детском калейдоскопе. Мешанина лиц событий и звуков, только одно их объединяет - всепроникающий запах селитры, а может быть и серы тоже и их отвратительный вкус на губах, все одежда им пропиталась, а вроде не скусывал он патроны, как другие... или это что-то другое, о чем не хочется и думать?
Дикий нечеловеческий вопль пронзает сонную тишину спящего лагеря, вздрагивают часовые и дневальные, но остальные нижние чины даже и не пошевельнутся лишний раз. Привыкли люди и давно приобрели привычку спать в любых условия и шум им не помеха. Александр в эту ночь вынужден бодрствовать, у них в полку караульная служба и внутренний наряд назначались постоянно и несли службу добросовестно. Имел раньше дело их отец-командир и с турками, и с горцами - там резали любителей сладко поспать регулярно, вот и бережется старик по старой привычке. Здесь в Пруссии совсем другое дело - это Европа, редко кто заморачивается нормальной схемой охранения, в лучшем случае выставят одного часового у знамени и у денежного ящика. На днях потребовался егерям новый котел взамен прогоревшего, без особого труда "добыли" у соседей-гвардейцев, просто ночью сходили и забрали, никто не воспрепятствовал - спали "чудо-богатыри" богатырским сном все до единого, включая и караул. На такие проделки начальство смотрит сквозь пальцы, виноват не тот кто "нашел", а тот, кто потерял, ну совсем как в родной СА времен застоя: "Не спи..., а ты сам прое...!"
Снова ночную тишину бивака разрывает безумный крик в котором уже не осталось ничего человеческого - словно рядом воет смертельно раненый зверь, и минуту спустя из офицерской палатки на четвереньках выползает штаб-капитан Денисов, его голова обмотана грязным полотенцем точно чалмой, и на лице застыла страдальческая мина.
-Что за... уснуть не возможно, а мне завтра с утра в штаб корпуса ехать. Федька ты братец все знаешь, что там такое творится?
-Давай сбегай к ним, пусть скорее заканчивают! Одна нога здесь, другая там. Саша за тебя пока подневалит.
Печется на углях в костре украденная на соседнем поле картошка, распространяя вокруг соблазнительный запах, еще немного и можно будет вытащить ее оттуда специально заготовленной палочкой. Утром у нижних чинов наряда губы черные, словно помадой накрасили, всю они ночь только и делали, что истребляли этот корнеплод. Сперва мужики плевались, а теперь жрут так, что все поля окрестные опустошили, напрасно местные пейзане рассчитывают собрать богатый урожай, ничего у них не вырастет в этом году.
В прошлую зиму российский солдат в здешних краях только благодаря картофелю и выживал, наловчились российские воины шомполами отыскивать ямы-тайники, гда крестьяне прятали свои запасы. Мудрое интерданство перевело тогда войска на полное самообеспечение, такое случалось с ним сплошь и рядом. Бывало временами, российские солдатики в поисках заветного 'клада', натыкались на французов, занятых тем же самым занятием. По молчаливому уговору сторон оружие в ход не пускали, и иногда даже делились, или обменивались добытыми продуктами.
&Но отведать печеной картошечки Сашке с Иваном Федоровичем не довелось, вернулся Федор и сразу расхотелось, желание закусить напрочь пропало.
-Ваш бродь, не посылаете к ними боле! Злы ровно собаки бешены, порубят ведь меня ни за што. Накинулись, мол, не твое дело служба, не мешай с христопродавца взыскивать!
-За что они его хоть убивают, узнал?
-Грят на засаду их навел позавчера. Денег вроде как человеку дали сполна, а ен их обманул, пытают теперя изменщика.
Федька описал дотошно и саму технологию "взыскивания". В другое время Александр непременно проблевался бы от таки красочных подробностей. Но на войне как на войне, быстро привыкаешь к жестокости как своей, так и к чужой. Разве что аппетит напрочь отбил Федор своим рассказом, мог бы немного и сократить...
-Не верю! -категорично заявил штабс-капитан, -Что, станичникам иудей железный попался? Пику в зад - должен помереть давно, кишки наконечником порвет сразу, а этот вопит уже третий час?
Федька снова пускается в подробные объяснения... лучше бы промолчал и так тошно.
-Так оне пику то тупым концом суют! И отливают водичкой, понеже сомлеет, вот ен и живой покедова.
-Вот шельма народ придумают же... -задумчиво чешет затылок Денисов. Александр сделал в "виптуальном" блокноте своей памяти заметочку, надо будет завтра предложить подстричься начальнику, а то уж больно он деликатный временами по мелочам для профессионального военного. Даже сапоги не всегда заставит своего денщика почистить... случается, что иногда забывает. Приходится время от времени пинать капитанского лентяя-денщика Александру, ведь Зайца снова вернули штабс-капитану, в строю от такого ценного воина проку оказалось немного. Лакей он и на войне - лакей, только и способен, что подать-принести, да и то не всегда.