День рождения Гуру Нанаки отмечается в полнолуние месяца Картик, что обычно приходится на ноябрь.
Инкарнации таковы, что никогда не умирают, даже если покидают тело, они всегда рядом. Они те, кто совершают множество чудес, когда другая Инкарнация приходит на Землю. Они помогают поддерживать, направлять искателей, чтобы те пришли к Инкарнации. Так что праздновать Его день рождения в этот день миф, потому что Он никогда не умирал. Он - вечно живущий. Он пришел на эту Землю для того, чтобы создать дружеские отношения, чтобы создать понимание, создать единство между религиями. После этого, Он родился снова, Бог знает где, никто не знает, где Он родился, но Он появился как Ширди Сай Натх. Он говорил, что говорить плохо о какой-либо религии - грех.
Гуру Нанака учил абсолютному единству Бога. Все есть Бог, все зависит от желания Бога, потому что Дух и материя не антагонисты. Дух - реальность, а материя есть форма Духа.
"Меня, барда, не занятого работой, Господь с самого начала взял на Свою службу. Он дал мне приказ день и ночь петь Ему хвалу. Мастер призвал менестреля к Своему дворцу Истины. Он одел меня в одеяния Его истинного почитания и восхваления. С тех пор Имя Истины стало моей амброзией. Те, кто следуя рекомендации Гуру, едят эту пищу, чтобы удовлетворить себя, получают мир. Распевая гимны Гуру, я, певец, распространяю славу Господа. Я, Нанака, молясь Истинному Имени, получил абсолютного Господа".
Гуру Нанака родился деревне Талванди западного Пенджаба. Он родился в семье индусов. Его отец Метха Кальян Дас был бухгалтером у местных властей. Гуру Нанака, бесценная жемчужина, сияющая звезда, божественный свет, сиял среди сверстников с самого детства. Его вопросы и духовные познания удивляли всех тех, кто общался с Ним дома и в школе. Когда Его отправили в школу, Гуру Нанака сказал учителю: "Преподайте мне только один большой урок жизни. Расскажите мне о Творце и о чуде этого Великого Мира". Он ставил в тупик школьных учителей своими вопросами.
С раннего детства у Гуру Нанаки были друзья среди индусских и мусульманских детей. Ему было интересно узнать смысл жизни. В возрасте 6 лет Его отправили к учителю деревенской школы, чтобы изучать математику и научиться читать и писать на хинди. Потом Он занимался изучением мусульманской литературы, а также учил арабский язык.
В возрасте 10 лет Гуру Нанака, должен был пройти обряд священной нити. На церемонии присутствовали члены семьи и друзья. Увидев нить, Нанака поинтересовался, сделает ли эта нить его лучше и добрее, но, услышав в ответ, что это всего лишь традиция, Гуру Нанака отказался принять священную хлопковую нить из рук священника-индуса. Он пропел: "Пусть сострадание будет хлопком, удовлетворенность - нитью, воздержание - узлом, а Истина - сучением. О священник, если у тебя есть такая нить, то дай ее мне. Она не износится, не испачкается, не сгорит, не потеряется. Благословлены те, кто носит такую нить". Отец Гуру Нанаки подумывал о том, как бы привлечь Его к делу. Он дал Ему несколько серебряных монет, чтобы Тот принес из города что-нибудь, что можно было бы с выгодой продать в Талванде. По дороге туда Гуру Нанака встретился с бедствующими святыми и потратил деньги, чтобы накормить и одеть их. Он вернулся домой с пустыми руками. Отец пришел в ярость, когда сын сказал ему, что он заключил "Истинную сделку". Юношей Гуру Нанака пас коров своей семьи и мог проводить многие часы в медитации и религиозных разговорах со святыми индусами и мусульманами, жившими в лесах, окружающих деревню. Думая, что семейные узы вызовут у Гуру Нанаки интерес к делам семьи, отец нашел для Него подходящую пару. В возрасте 18 лет (1487) Он женился на Салакхани - дочери купца. Гуру Нанака не противился женитьбе, так как чувствовал, что это не противоречит духовным поискам. Он был счастлив в браке, любил жену, у Него родилось два сына Шри Чанд в 1494 и Лакшми Чанд в 1496. В это же время несколько лет Он находился на службе Пенджаба. 1496 год стал годом духовного перерождения для Нанаки. Во время омовения в реке Он нырнул и не вынырнул. Все решили, что Он утонул, но через три дня Он появился в городе. Он больше не был тем, кем был раньше, в Его глазах был свет и Его лицо было великолепным. Он оставался в трансе и ничего не говорил. Он бросил работу и раздал беднякам все, что у Него было. Его глаза излучали свет, а над головой мерцал нимб. Три дня Он молчал, а затем заявил, что существует только один Бог, и этот Бог - Истина. Он прочитал стих, известный как "Мул Мантра" - первозданная Мантра, которая появляется в начале каждой главы в Священном Писании сикхов. Это одно из самых понятных определений Бога и одна из самых могущественных мантр во всем мире. "Тот, кто есть Истина, и только Он - Вездесущая, Вечная Суть Реальности. Творец, Вездесущий и Всемогущий, Непознаваемый, существующий до начала и после конца. Вне времени, пространства и формы. Не вовлеченный в цикл рождений и смертей, Самопроявляющийся. Любящий, полный сострадания, проливающий свет (реализуемый посредством милосердия через подчинение Его воле)". Затем Он сказал: "Нет ни мусульман, ни индусов". Даулат Кхан спросил, что Он имеет в виду, затем, он сказал Гуру Нанаке: "Возможно индусы больше не индусы, но мусульмане остаются преданными своей вере". Гуру Нанака ответил: "Пусть благосклонность Бога будет мечетью, преданность - ковриком для молитв. Пусть Коран будет проводником. Пусть скромность будет состраданием, хорошие манеры - постом, вы должны быть такими мусульманами. Пусть добрые дела будут вашей Каабой, а Истина - вашим наставником. Ваша Калма будет вашим кредо и молитвой, тогда Бог отстоит вашу честь".
В 1499 году Гуру Нанаке было 30 лет. Следующая стадия Его жизни началась с путешествий, цель которых - распространить весть Бога. В сопровождении Марданы (мусульманского музыканта, играющего на рабабе) Гуру Нанака предпринял путешествие. Чтобы распространить Свое учение, Он путешествовал по Индии и дальше на восток, запад и север. Куда бы Он не приходил, Он обустраивал небольшую обитель, называемую манджис, где Его последователи могли собираться вместе, чтобы петь гимны и медитировать.
Однажды, когда Гуру Нанака пришел в город Сайдпур в западном Пенджабе, Он решил остановиться у Лало, плотника из низшей касты. В то же самое время глава города Малик Бхаго, богатый и гордый человек, проводил праздник, на который были приглашены все святые люди. Когда Малик Бхаго выяснил, что Гуру Нанака не был на его празднике, а вместо этого принял участие в трапезе Лало, он был так зол, что потребовал привести Гуру на допрос. Когда Гуру Нанаку спросили, почему Он не присоединился к трапезе, Гуру послал за едой, которую подавали у Малика Бхаго и за простой едой, которую ели у Лало. Держа пищу в разных руках, Он сжал ее, кровь появилась в еде Малика Бхаго, а из простой еды Лало выступило молоко. Малик Бхаго был посрамлен и понял, что его богатство было нажито эксплуатацией бедных, а подношение Лало было молоком, заработанным тяжелым честным трудом. Странствия дали Гуру Нанаке тонкое видение человеческих характеров и позволили Ему впечатляюще и эффектно убеждать людей в Своей Божественной миссии. Его рационализм привносил трансформацию в жизнь и характеры тех, кто входил с Ним в контакт. Однажды в Лахоре к Гуру Нанаке пришел Дани Чанд - богатый кшатрий, стяжатель, ростовщик, эксперт в вопросах, касающихся денег. Протягивая ему иглу, Гуру сказал: "Дани Чанг, возьми ее с собой, вернешь ее мне в следующем мире". "Удивительно", - ответил Дани Чанг. - "Учитель, я не смогу взять эту иглу с собой после смерти, как же я верну ее Тебе?" Гуру сказал: "Дани Чанг, тогда какая польза тебе от миллионов?" Эти слова перевернули все в душе Дани Чанга и он стал последователем Гуру Нанаки. Следуя совету Гуру он раздал свое богатство беднякам и нуждающимся.
В Салтанпуре, Квази возражал против высказывания Гуру Нанаки, что нет мусульман и индусов. Он пригласил Гуру Нанаку в мечеть, чтобы совершить намаз. Когда Кноб, Набат Квази и другие молились, Гуру просто стоял. Это рассердило Квази еще больше, но он удивился, когда Гуру сказал ему, что хотя тот физически отдался намазу, его сердце следило за жеребцом, которого сегодня утром родила его кобыла. Набат в сердце своем путешествовал по Кабулу с мужчинами, занимающимися торговлей лошадьми. Гуру Нанака сказал им, что поклонение - это дело сердца, а не формальный ритуализм. "Не может быть поклонения без хороших дел". После того, как Гуру Нанака посетил Тибет и озеро Мансаровер, Он прошел через Лех и Ладак. В этом районе обитал демон, терроризировавший животных и людей. Он ежедневно пожирает либо животное, либо человека. Когда Гуру добрался до этого места, все были убеждены в Его всемогуществе и умоляли Его спасти их от этого террора. Гуру Нанака согласился. Он и его ученики пошли к месту под названием Нимму и расположились там. В середине Киртана демон вышел вперед, но был отражен сиянием, исходящим из лица Гуру. Демон был зол. Поскольку он не мог подойти близко к Гуру Нанаке, он начал с расстояния швырять в Него камни и глыбы. Однако ни одна из них не смогла поранить Гуру.
Гуру Нанака противостоял любому различию между людьми. Он заявлял, что благоразумный характер более, чем благородное происхождение, является проверкой величия человека: "Какую силу имеет каста? Проверяется праведность. Кто хоть однажды попробует яд, умрет независимо от касты". Гуру Нанака говорил о необходимости поднять статус женщин и угнетенных элементов общества из низших каст. Он симпатизировал так называемым угнетенным людям. Критиковал тех, кто был ответственен за плачевное положение угнетенных и отстаивал их права. Гуру Нанака возносил статус женщины, говоря: "Это женщиной, считающейся никчемной, мы зачаты, и это ею мы рождены; с женщиной мы обручаемся и на женщине мы женимся. Женщина является нашей жизнью, нашим самым большим другом, это она сопровождает нас по жизненному пути и это ее мы ищем снова, когда теряем жену. Благодаря женщине мы устанавливаем наши социальные узы. Тогда почему же мы поносим ту, которая родила и царей и великих людей?"
Во время сезона дождей, в городе, к Гуру приходило несколько последователей. Один из них по дороге к Гуру встретился с проституткой и был очарован ею. В последующие дни, когда он покидал дом под тем предлогом, что собирается навестить Гуру, он на самом деле посещал проститутку. Спустя несколько дней его друг, ежедневно приходивший к Гуру, чтобы выразить свое почтение, укололся шипом, а его сосед, посещавший проститутку, нашел на улице золотую монету. Этот случай взбесил последователя Гуру, того, кто посещал его ежедневно. Он упомянул об этом во время утренней молитвы, Гуру Нанака услышал и удивился. Он сказал сикху: "Твоему другу было предопределено найти сокровище, но из-за его поведения сокровище свелось к одной монете. Тебе же из-за твоей прошлой кармы суждено было быть посаженным на кол, но ты изменил себя и получил лишь укол шипом". Когда Гуру посещал Курукшетру в Харьяне, на священных берегах проходила ярмарка в честь солнечного затмения. Было много паломников со всей страны. Прибыв на ярмарку, Гуру Нанака и Мардана сварили себе мясо оленя, подаренного им одним из последователей. Обнаружив, что в святой праздник было сварено мясо, толпа собралась в гневе напасть на Гуру, ведь по их мнению было совершено святотатство. Выслушав толпу, Гуру Нанака ответил: "Только глупцы спорят, есть мясо или нет. Они не понимают Истину и не медитируют на Нее. Кто может сказать, что есть мясо и что есть растение? Кто знает, в чем состоит грех - быть вегетарианцем или невегетарианцем?" Когда Гуру Нанака остановился в Хардваре - паломническом центре на реке Ганге, Он нашел там много паломников. Они совершали омовение в священной реке и предлагали воду солнцу. Когда Гуру спросил: "Почему вы бросаете воду таким образом", - пилигримы ответили, что они предлагают ее своим предкам. Тогда Гуру Нанака начал бросать воду в противоположном направлении, на запад. Пилигримы спросили Его, что Он делает, Гуру Нанака ответил: "Я посылаю воду на мою ферму, там засуха". Они сказали: "Как же вода доберется до Твоих посевов, ведь они так далеко". Гуру Нанака ответил: "Если ваша вода может добраться до ваших предков в районе солнца, почему же моя вода не может долететь до моих полей, которые гораздо ближе?" Паломники поняли свою глупость и упали к стопам Гуру.
Путешествуя на восток, Гуру Нанака посетил Горакхмата, где обсуждал значение аскетизма с несколькими йогами.
"Аскетизм лежит не в аскетичной одежде или в путешествии пешком или в пепле. Аскетизм не состоит в ношении серьги или в бритой голове, и не в том, чтобы дуть в раковину.Аскетизм - это остаться чистым, прибывая в нечистотах. Аскет тот, кто одинаково обращается со всеми. Аскетизм - это не посещение мест захоронения, не бродяжничество, не купание в местах паломничества. Аскетизм - остаться чистым среди нечистот".
После 12 лет, в течении которых Он распространял Свою весть, Гуру Нанака вернулся домой. Потом Он отправился в Свое второе путешествие, на юг, вплоть до Шри Ланки. Вернувшись на север, Он на западных берегах реки Рави нашел поселение, известное как Картапур (выше Бога). Здесь Он будет жить в старости.
В Картапуре Он встретил молодого человека по имени Баба Будха (почитаемый старик), который впоследствии будет служить пятерым последующим Гуру. Во время третьего большого путешествия Гуру Нанака ходил на север вплоть до Тибета. Когда Гуру Нанака путешествовал, Он всегда носил одежду, в которой отражался стиль, свойственный святым индусам и святым мусульманам и Его всегда спрашивали, кто Он - мусульманин или индус.
В Айодхе Гуру Нанака посетил шейха Ибрагима - мусульманского последователя Бабы Фарида - великого cуфиского дервиша двенадцатого века.
Когда Ибрагим спросил, какая из двух религий является истинным путем к Богу, Гуру Нанак ответил: "Если есть один Бог, то есть только один путь к Нему, другого нет. Нужно идти по этому пути и отклонять остальные. Поклоняйтесь не тому, кто родился, чтобы умереть, а Тому, кто вечен и пребывает во всей Вселенной".
Во время Cвоего четвертого в жизни путешествия Гуру Нанака оделся в голубой наряд мусульманского пилигрима, пошел на запад и посетил Мекку, Медину и Багдад. Приехав в Мекку, Гуру Нанака лег спать, при этом его стопы оказались направленными в сторону Каабы. Когда ночью сторож, делая ночной обход, увидел это, он толкнул Гуру и спросил: "Как ты осмелился направить ноги в сторону дома Бога?" Гуру Нанака проснулся и сказал: "Добрый человек, я устал после долгого путешествия. Пожалуйста, поверни мои ноги в том направлении, где нет Бога".
Когда паломники и святые, находящиеся там, собрались, чтобы послушать Гуру Нанаку и задать Ему вопросы, Он запел на персидском языке: "Я умоляю, Тебя, Господи, услышь мою молитву. Ты - истинный, великий, милосердный и безошибочный Творец. Я знаю, этот мир должен погибнуть. Смерть должна прийти, я знаю это и ничего более. Ни жена, ни сын, ни отец, ни братья не смогут помочь. Я в конечном счете должен уйти, никто не сможет отвратить то, что мне суждено. Я провел дни и ночи в суете, созерцая зло. Никогда я не думал о добре. Я родился под несчастливой звездой, скупой, безответственный, недальновидный и грубый. Но я - Твой, я - пыль на стопах Твоих слуг".
Будучи в Багдаде, в противовес взглядам мусульманских священников, утверждавших, что есть только семь высших и столько же низших религий, Гуру Нанака пропел молитву, в которой говорилось: "Есть миры и еще больше миров ниже их и есть сотни тысяч небес над ними. Никто не может найти пределы и границы Бога. Если бы была какая-либо количественная оценка Бога, то простой смертный мог бы написать то же самое. Но Бог - бесконечен, а смертный умирает, пока пишет. Бога следует называть великим, и Бог знает Себя ".
На обратном пути домой Он остановился в Сайдпуре в западном Пенджабе, было это во время вторжения первого из Маголов - императора Бабара. Видя, какую резню устоили завоеватели, Мардана спросил Гуру Нанаку, почему так много невинных людей погибло наравне с теми, кто был виновен. Гуру Нанака попросил Мардану подождать под деревом баньян пока Он не вернется, чтобы ответить на вопрос. Когда Мардана сидел под деревом, его укусил муравей. В гневе Мардана убил столько муравьев, сколько попало под его ногу. Гуру Нанака сказал ему: "Сейчас ты знаешь, Мардана, почему невинные страдают наравне с виноватыми".
Маголы посадили Гуру Нанаку и Мардану в тюрьму. Там Гуру Нанака пел гимны о том, как бессмысленно убивают захватчики Маголы невинных людей. Услышав, тюремщик сообщил об этом своему королю. Бабар послал за Гуру и слушая Его понял, что Гуру Нанака - великая религиозная фигура. Он попросил Гуру простить его, освободил и предложил Ему сумку с гашишем. Гуру Нанака отказался, сказав, что Он уже опьянен любовью к Богу.
Проведя всю жизнь в путешествиях, учреждая везде Свои миссии, на старости лет Гуру Нанака вернулся в Пенджаб. Он обосновался со Своей женой и сыновьями в Картхапуре.
Паломники издалека и из ближайших мест приходили, чтобы послушать гимны и проповеди Мастера. Здесь Его последователи собирались утром и вечером на религиозную службу. Он верил в бескастовое общество без половых различий, а также различий, основанных на происхождении и религии. Он учредил общественные столовые, называемые лангар. Здесь все могли вместе есть общую еду, независимо оттого, кем они являются, королями или нищими. Однажды в 1532 году, когда Гуру Нанака работал в поле, к Нему подошел новый Его приверженец. Он сказал: "Я - Лехна". Гуру Нанака взглянул на него и ответил: "Вот ты и пришел, Лехна-кредитор. Я ждал тебя все эти дни. Я должен вернуть тебе долг" ("Лехна" означает на пенджаби долг или кредитор). Лехна был приверженцем богини Дурги. Однажды, услышав о Гуру Нанаке и Его учении, он решил посетить и увидеть Гуру.Как только Лехна встретился с Гуру Нанакой, он отказался от своих верований и стал учеником Гуру. Преданность Лехны Гуру Нанаке была абсолютной, когда он не работал на ферме, он посвящал все свое свободное время созерцанию Бога. Со временем он стал самым преданным учеником Гуру Нанаки. Гуру Нанака подвергал Своих последователей испытаниям, чтобы увидеть, кто из них самых верный. Однажды Он в сопровождении Лехны и двух сыновей натолкнулся на нечто, похожее на труп, покрытый простыней. "Кто хочет это съесть?" - спросил Гуру Нанака. Сыновья отказались, думая, что отец не в своем уме. Лехна же согласился. Когда он откинул простынь, под нею оказалось блюдо со священной едой. Лехна вначале предложил ее Гуру Нанаке и Его сыновьям, а потом взял себе то, что осталось. На это Гуру Нанака сказал: "Лехна, в знак благословения дана была тебе эта священная пища, потому что ты можешь поделиться ею с другими. Если люди используют богатство, посланное им Богом, только для себя, или берегут его, то оно похоже на труп. Но если они делятся им с другими, оно становится священной едой. Ты познал тайну. Ты подобен мне".
Гуру Нанака благословил Лехну Своей рукой и дал ему имя Ангад, означающее "ты часть моего тела". Гуру Нанака положил пять монет и кокосовый орех перед Гуру Ангадом, а потом поклонился ему. Он поставил на лоб Ангаду шафрановую метку Бахи Будхи, собрал Своих последователей и предложил Ангаду занять место Гуру. Так Гуру Ангад был объявлен приемником Гуру Нанаки. Был близок Его конец, индусы говорили: "Мы кремируем Тебя", мусульмане говорили: "Мы похороним Тебя".
Гуру Нанака сказал: "Положите цветы по обе стороны от меня. Индусы справа, а мусульмане слева. Чьи цветы завтра окажутся свежими, так и действуйте". Наступил день неизбежного хода событий. Гуру готовился уйти из мира смертных и вернуться в Свой Дом. Он обратился к ученикам, собравшимся вокруг Него. "Пришел назначенный час. Час заключения брака и союза с Божественной Невестой. Собирайтесь, мои товарищи. Встаньте вокруг меня, пойте радостно. Пойте молитву Божественному Утешителю-Господу. Помазайте Невесту. Налейте масло на Ее лоб. Дайте Ей ваши благословения. Молитесь, чтобы Она могла встретить Своего Господа. И Он будет счастлив с Ней в течении долгих лет. Пойте, мои друзья, молитвы Супругу, поскольку час назначенной встречи наступил". Потом Он попросил их молиться, лег и укрыл Себя простыней. Так, 22 сентября 1539 года рано утром Гуру Нанака слился со светом Творца. Когда последователи подняли простынь, они не нашли ничего, кроме цветов, все они были свежими. Индусы взяли свои и кремировали их, мусульмане взяли свои и похоронили их.
Так, распространяя слова реформы всю свою жизнь, Гуру Нанака бросил вызов, ответил религиозным временщикам и заложил основы сикхизма.
ЗАРАТУСТРА
Заратустра жил за 1000 лет до Рождества Христа.
Родителей Заратустры звали Поурушаспа, что в переводе означает "Серолошадный", и Догдо. Имя же Заратустры переводится как "Староверблюдый". Эти имена призваны обмануть злых духов и охранить от сглаза и порчи. В каждом имени (владелец серых лошадей, старых верблюдов и коров без молока) заключен какой-то ущерб, что делает их владельцев малопривлекательными для дайвов - носителей тьмы и хаоса.
Зачатие и рождение Заратустры сопровождалось чудесами. Корова, бродившая по саду Поурушаспы, поела листьев с "благого" дерева, отчего у нее появилось молоко. Поурушаспа испил этого молока и произвел чудесное семя, посредством которого и был зачат ребенок.
Родиной Заратустры было Предуралье, в районе слияния двух рек-Космы и Чусовой.
На территории России существовало арийское государство Хайрат, сначала Северный, потом и Южный (арии двигались с Севера). Около 4000 лет назад около места Аркаим находился город с одноименным названием. Выстроен он был по единому плану, в виде карты звездного неба. Аркаим - одновременно город, храм и обсерватория. Его планировка напоминает круг диаметром 160 метров с четко выделенными двенадцатью знаками Зодиака и 28 знаками лунных стоянок. Сюда, к Рифейским, т.е. Уральским горам, к реке Даити (Урал) и озеру Воурукарта (Каспийское море) 3000 лет назад, во времена царя Виштаспы, пришел пророк Заратустра.
Первосвященником - карапаном родного города пророка был идолопоклонник Дурансурам. Узнав, что должен родиться младенец, который разрушит веру в прежних богов и укажет народу новый путь, он решил уничтожить его сразу же после рождения. Когда Догдо была беременна пять месяцев и двадцать дней, ей приснилось, что дом ее погрузился в облако, из которого вышли хищные звери - волки и тигры. Один из тигров распорол женщине чрево и вынул из него младенца. Младенец же обратился к матери со словами успокоения. Затем с неба обрушилась горящая гора, и из нее вышел человек. В одной руке был жезл, в другой - книга, которой он накрыл хищных зверей - и они исчезли. Ребенка же он вернул во чрево матери. Толкователь снов четыре дня раздумывал над видением и объявил матери, что у нее родится сын по имени Заратустра, который станет пророком и уничтожит зло во всем мире.
Родившись на свет, Заратустра засмеялся. Все, кто был нечист и порочен, почувствовали при этом смехе острую боль в сердце. Дурансурам прокрался в дом к Догдо и замахнулся на ребенка кинжалом - но случилось чудо, он вывихнул руку. Тогда он приказал принести дров и, облив их маслом, разжег огонь и бросил в него Заратустру, но тот остался невредим. Тогда Дурансурам приказал украсть ребенка и бросить на дороге, по которой гоняли скот. Но огромная корова встала над ним и зашитила от копыт быков и лошадей. Злодей пытался отдать Заратустру на съедение волкам, но Бог сомкнул их пасти. Когда же ребенку исполнилось семь лет, Дурансурам и другой злодей, Брадорш, принялись искушать его изображениями идолов, но безуспешно. Однажды Брадорш попытался дать заболевшему Заратустре яду вместо лекарства, но был уличен ребенком. В другой раз, когда в доме стали молиться лживой молитвой, будущий пророк посрамил неправедных.
Когда ему исполнилось пятнадцать лет, другие сыновья его отца потребовали раздела имущества. Из всей одежды ему приглянулся ритуальный пояс кушти, который повязывали в момент инициации каждому члену общины, достигшему зрелости (15 лет). Заратустра трижды подпоясался им, и этот пояс стал проводником Воху Мано, "Благой Мысли", связав все неправедные мысли и открыв дорогу лишь достойным побуждениям. В двадцать лет Заратустра покинул родной дом и отправился странствовать.
Когда Заратустра переходил через реку, то он прошел по поверхности воды, как по мосту.
В тридцатилетнем возрасте с Заратустрой произошло великое событие. Это случилось во время праздника середины весны Гахам - бар Маидйой - Зарэма. На рассвете Заратустра должен был набрать в реке Вахви - Даити чистой воды для приготовления ритуального напитка - хаомы и для этого он зашел глубоко в воду.
Выйдя на берег, он, пребывая в состоянии чистоты, увидел существо, облаченное в сияющую одежду. Это был Воху Мано, божество Благой Мысли. Он перенес Заратустру на гору Ути - Дарна, к Ахуре Мазде, рядом с которым было еще пять сверкающих существ. Свет при этом был так ярок, что Заратустра не увидел на земле собственной тени. Тогда же он получил откровение: "Я постиг Тебя, о Мазда, в своей мысли, что Ты есть первый, Ты также и последний, что Ты - Отец Благой Мысли, ибо так я узрел Тебя своими очами - что Ты воистину создал Правду и Ты есть Господь, судящий все деяния жизни" (Ясна 31,8). После этого Заратустра еще не раз чувствовал присутствие Ахуры Мазды и шести Амеша Спента ("Бессмертных Святых") и слышал божественные слова. Бог призвал Заратустру на служение Истине - Аше и тот с готовностью откликнулся.
Встречи пророка с Богом даны в зороастрийской литературе в форме вопросов и ответов.
Первый вопрос был: "Кто является наилучшим человеком в мире?" Ахура Мазда отвечает: "Тот, кто идет верным путем, милосерден, правдив, кто любит огонь, воду и животных." На вопрос , кого Ахура Мазда одобряет более всего, даже больше чем богов, Он ответил: "Я одобряю делающего добро и не приемлющего зло. Высока цена того, кто делает добрые дела." На вопрос же, " в чем зерно маздаяснийской Веры ?" Ахура Мазда ответил: "Когда усердно возделывают хлеб. Кто хлеб возделывает, тот возделывает Истину. Тот Веру маздаяснийскую вперед продвигает, тот Веру маздаяснийскую приумножает сотней поселений, тысячью укреплений, мириадом молитв."
Трактат "Избранные заветы древних мудрецов" приводит пять правил, объявленных Богом Заратустре.
"Во-первых, следует почитать Веру, быть Ее поборником и восхвалителем, не сомневаться в Ней, быть уверенным в праведной зороастрийской Вере! Следует отделять пользу от вреда, грех от добродетели, добро от зла, свет от тьмы, почитание Ахуры Мазды от почитания дайвов.
Во-вторых, следует жениться и обзаводиться потомством в этом мире, быть в этом ревностным и от этого не уклоняться.
В-третьих, засевать и возделывать землю.
В-четвертых, должным образом ухаживать за скотом.
В-пятых, треть дня и треть ночи отдавать религиозной школе, расспросам о мудрости праведных, треть дня и треть ночи - возделывать землю, треть дня и треть ночи - есть, отдыхать, веселиться."
Ахура Мазда наделил пророка "внутренним Знанием" о мире и Истине, научил правильно почитать огонь и молиться. Все эти знания, полученные в ходе откровения, Заратустра жаждал сообщить людям, но они долгое время оставались не признанными. За первые десять лет проповедей уверовал только один человек - двоюродный брат Заратустры, Маидйойманха. Гаты, в которых пророк писал об этом времени, наполнены жалобами на бедность и одиночество, на злобных кавиев - правителей и верховных жрецов и ненавидящих его карапанов - черных магов, демонопоклонников:
В какой земле мне укрыться, куда мне пойти укрыться?
Изгоняют меня от земляков и соплеменников, не благосклонна ко мне община, и поклоняющиеся друджам правители страны.
Как мне добиться Твоей благосклонности, о Мазда..?
Когда, о Мазда, придут солнечные всходы, дабы мир добыл себе Ашу?
Когда придут могущественные спасители с мудрыми изречениями?
Кому на помощь придут они ради Его доброй мысли?
Ко мне, ибо избран я Тобою для Завершения, Ахура! (Ясна, 46)
Прошел Заратустра и период искушения: пред ним предстал злой дух Ангра Майнью и уговаривал его проклясть благую религию поклонников Мазды и получить за это дар. Но Заратустра, которого Ахура Мазда вооружил молитвой "Ахуна Вайрья", уже обладал силами для борьбы со злыми чарами. Заратустра ответил злому духу: "Нет я не откажусь от благой религии поклонников Мазды, даже если жизнь, тело и душа разорвутся на части." (Видевдат, гл.29).
Путешествуя из страны в страну, пророк пришел в царство Виштаспы. Сначала новая религия нашла путь к сердцу жены царя Хутаосе, затем "маздаяснийцем" стал и Виштаспа. В новом отечестве Заратустра прожил долгую жизнь, проповедуя Истину, исцеляя страждущих.
Три сына пророка, Исад - вастра, Хвара-читра и Урватат - нара были прародителями трех сословий - жрецов, воинов и крестьян. Погиб Заратуста от руки демонопоклонника "карапана" в возрасте семидесяти лет и сорока дней.
После того как Заратустра получил откровение, он оставил человечеству 21 наск (книгу). Это священное число. Книги делились на три части, по семь книг каждая. Первые семь были посвящены духовным вопросам, сюда входили богословские тексты, в том числе Гаты Заратустры - гимны пророка. Следующие семь книг были посвящены научным вопросам: миропорядок, история, медицина, асторология. Последние семь книг освещали человеческое существование, практиковали вопросы этики.
В современном виде Авеста состоит из следующих частей: Ясна, Висперед, Видевдат, Яшт, Афинаган и Хордэ Авеста.
Молитва Ахуна Вайрья.
Как избран Владыка, так должен быть избран и сторож от Истины - Аши.
От Владыки даются дары Благой Мысли, а дары деяний мира принадлежат Мазде, и власть - Ахуре, которая даст пастыря бедным.
В Авесте содержится 17 глав "Ясны" гимнов - Гат, имеющих древнюю поэтическую форму. Их сочинил Заратустра. Из них можно составить образ пророка, обращающегося к Богу со страстной молитвой о справедливости, мире и покое для праведных, ненавидевшего войну, грабежи и насилия, чтимые кочевниками, поклонявшимися дайвам: "Когда же, о Мазда, вместе с Ашей (Правдой) и Хшатра (Властью) придет Армайти (Мир) и дарует добрую жизнь и пастбища? Кто даст нам покой от кровожадных приверженцев Лжи - друджванов?" "Пусть завоют убийцы и губители от деяний доброго правителя! Пусть это даст покой оседлым родам!"
Свой дар пророка и песнопевца Заратустра получил от Бога и Ему же посвящал свои гимны:
С упоением молюсь, простираю руки я, чтобы Добрый Дух сперва принял все, что приготовил я.
С Артой (Ашей) радуются пусть Воху Мано и Душа Быка!..
В доме Песнопения Воху Мано жизнь отдать готов. Пусть за все мои дела Ахура мне воздаст сполна. А пока я жив, путем Арты - Правды поведу людей.
(Ясна, 28.)
Заратустра прославлял тех, кто сеет хлеб и пасет скот, призывал проклятия на головы обидчиков стад:
Молит нас Душа Быка: "Кто создал меня для чего? Айшма злой гнетет меня, угоняют воры и грабители, кроме вас - защиты нет, селянин пусть пестует меня!"
Простирая руки ввысь, о Ахура, умоляю я - и коровы стельной дух - Мазду просим о двояком мы: "Чистый скот, чтобы не погиб, скотовод - чтоб друджи не служил.
( Ясна, 29.)
Заратустра прославлял Ашу, закон порядка и справедливости, которому должны подчиняться бедные и богатые. Он выступал против аморальности, против смешения добра и зла. Заратустра объявил, что существует только один Бог, бесконечно добрый и мудрый Ахура Мазда. Остальные же - Амеша Спента (Бессмертные Святые) - продолжение Ахура Мазды, Его различные воплощения, символизирующие разные Его свойства. Творцу мира и людей Ахуре Мазде Заратустра противопоставил злого духа, сознательно избравшего ложь, - Ангра Майнью. Точно так же и человек должен по собственной воле совершить выбор между миром добра и Истины - и миром зла и лжи.
Ахура Мазда и Ангра Майнью - два Духа, существоваших вечно. Но между ними нет равенства. Ахура Мазда - Бог всеведущий и добрый, вечно пребывающий в свете. Его мир, Его религия и время были, есть и будут вечно. Он ограничен в пространстве - Ему противостоит мир Ангра Майнью, но безграничен во времени, а когда Мазда победит духа зла - станет безграничным и в пространстве.
Ангра Майнью - дух "медленный в понимании, чья воля направлена к разрушению", вечно пребывающей в глубоком мраке. Он был, есть, но не будет - то есть ограничен и в пространстве, и во времени.
Беспредельна глубина бездны Ангра Майнью, именуемая Бесконечной Тьмой, беспредельна и высота Ахура Мазды, именуемая Бесконечным Светом. Однако оба этих мира имеют предел - они ограничены в отношении друг друга. На границе этих миров находится Пустота (Вайю), в которой пребывают духи, не сделавшие выбор между добром и злом.
САИ БАБА из Ширди
- Смотрите, вон снова идет сумасшедший факир!
Уличные торговцы обернулись, чтобы посмотреть на высокого худощавого юношу, широким шагом направляющегося в их сторону. Он был энергичен, но держался замкнуто и ни с кем не разговаривал.
Никто не знал, кто он такой. Впервые он появился в городке Ширди подростком шестнадцати лет, когда подобно странствующим факирам держал путь неизвестно откуда и куда. Позже он снова пропал, скитаясь какое-то время, а потом вернулся, чтобы остаться здесь на всю жизнь. Во время своих первых визитов он останавливался под деревом, в тени которого сидел днем, а ночь спал на земле и питался тем немногим, что подавали люди. Когда он прекратил свои скитания и остался в Ширди, он поначалу отправился в индуистский храм с намерением сделать его своим пристанищем, но смотритель храма Махалсапати, который в дальнейшем стал одним из его учеников, принял его за мусульманского факира и отказал ему в крове. Махалсапати указал молодому человеку на мечеть как на место, где можно остановиться. Тот так и сделал, и мечеть стала местом его обитания.
Иногда он разговаривал с индуистскими или мусульманскими монахами, проходившими временами через город, и один из них однажды сказал живущим в этом месте людям: "Берегите этого юного факира, он жемчужина в этой навозной куче".
Но люди оставили эти слова без внимания. Они смотрели на него как на ненормального. Он держался отчужденно, почти ни с кем не разговаривая. Иногда он совершал намаз. У него были свои привычки, в этой мечети он все время поддерживал огонь. У него всегда горели масляные лампадки.
Пригоршня еды да масло для ламп - это все, в чём он нуждался и что ходил просить у торговцев. Вот и сейчас он шел за этим. Один из продавцов толкнул другого локтем: "Давай позабавимся над ним и не дадим ему масла". Вокруг уже собралось несколько зевак. Получив отказ, факир удалился.
Кто-то предложил: "Давайте последуем за ним и посмотрим, что он будет делать".
Вскоре они увидели, как, вернувшись в мечеть, факир взял горшок с водой, налил ее в лампы, и они загорелись.
Никто более не смел преследовать факира или смеяться над ним. Исполнившись почтения, они упали к его ногам и умоляли о прощении.
Больше уже никто не говорил о нем как о сумасшедшем. Население Ширди поверило в эту "жемчужину в навозной куче". Они знали теперь, что среди них находится человек, обладающий необычными силами. Вскоре они поняли, что он - святой и учитель, проявляющий сострадание к обделенным и несчастным. Однако он оставался для них загадкой, тайной, странным человеком. Никто не знал его имени. Саи Баба - это не имя. "Саи" - это персидское слово, означающее "святой", а слово "баба" на хинди - это уважительное обращение "отец". Было непонятно, почему он избрал Ширди своей обителью. Ширди скорее деревня, чем город в шести милях от железнодорожной станции - никогда не был духовным центром, однако он провел здесь почти полстолетия, вплоть до своей смерти в 1918 году, собирая всё большие толпы последователей из городов. Если тому была причина, она выглядела так же странно, как все обстоятельства его жизни. Много лет спустя он приказал одному из последователей вырыть яму у корней того дерева ним, под которым он имел обыкновение сидеть, когда впервые появился здесь. Под деревом обнаружили могилу, о которой он сказал, что это могила его Гуру, но не в этой жизни, а в прежнем воплощении.
Он родился в семье браминов. Его родители умерли, когда он был ребенком. В юном возрасте он покинул дом, последовав за мусульманским факиром. Через несколько лет факир умер, и он стал учеником одного из индуистских Гуру. К этому Гуру он питал привязанность и называл его Венкуша. Вот что он рассказывал об их встрече и совместной жизни:
"Однажды я обсуждал Пураны и другие труды, которые читал с тремя своими приятелями, споря о путях достижения самопознания.
Один из них сказал, что мы должны рассчитывать только на себя, а не на Гуру, потому что в Гите говорится: Пробудитесь!
Второй придерживался того мнения, что самое важное - это контролировать ум и держать его свободным от мыслей и сомнений.
Третий заметил, что все формы преходящи и только Бесформенное неизменно, поэтому мы должны все время различать между вечным и преходящим.
Четвертый сказал: "Давайте будем исполнять свои обязанности и отдадим всю нашу жизнь и мысли Гуру, который пронизывает собой все. Вера в него - вот все, что требуется".
Бродя по лесу, мы встретили одного человека, работающего в нем. Он спросил, куда мы идем в такую жару, и предупредил, что мы можем заблудиться в чаще. Он предложил нам отдохнуть и разделить с ним его трапезу, но мы отказались и, не вняв его совету, продолжили свой путь. И действительно, в конце концов мы заблудились в этом лесу.
Этот человек повстречался нам во второй раз и сказал, что всему виной то, что мы верили только в свои силы, тогда как нуждались в проводнике. Он снова пригласил разделить с ним обед, объяснив, что такое приглашение сулит удачу и не стоит им пренебрегать. Однако мы отказались и на этот раз и пошли дальше. Но я вдруг почувствовал голод. Тогда я вернулся и взял от него кусочек хлеба и немного воды.
Тут появился Гуру и спросил, о чем мы спорили, и я ему все рассказал. Мои друзья ушли, не выказав к нему почтения, а я ему поклонился. Затем он повел меня к колодцу, где связал мои ноги веревкой иподвесилменя вниз головой к дереву, которое росло рядом. Между мной и водой было около трех футов, поэтому я ее не касался. Гуру оставил меня там и ушел. Вернувшись через четыре-пять часов, он спросил, как я себя чувствую. Я ответил, что все это время я испытывал блаженство. Он был доволен мною и обнял меня, проведя своей рукой по моей голове и телу.
Он всегда говорил со мной с любовью и сделал меня своим учеником, тогда я позабыл отца и мать и все свои желания.
Я любил смотреть на своего Гуру. Для меня не существовало никого, кроме него. И я не хотел возвращаться домой, я забыл обо всем, кроме Гуру. Моя жизнь сконцентрировалась на лицезрении моего Гуру. Объектом моего лицезрения и медитации был он. Я в безмолвии склонился к его стопам".
Эта история носит символический характер. Лес - это джунгли ума, где происходит поиск Истины, а четверо друзей представляют собой четыре подхода в поиске Истины. Человек, выполняющий работу, - это Гуру, а пища, которую он предлагает, - его милость. Появление Гуру означает, что после того как юноша принял предложенную ему пищу, он обнаружил, что тот, кто ее дал, есть Учитель. Поэтому он склоняет голову в почтении, признает его авторитет. То, что ученика привязали вниз головой над колодцем, символизирует обуздание его эго и удержание в поле зрения прохладных вод Покоя.
Поэтому испытуемый исполнен блаженства, его страдания в конце концов вознаграждены тем, к чему он стремился. Сосредоточенность на Гуру - это Садхана, или Духовный Путь, и конечная ступень "в безмолвии я припал к его стопами" есть уничтожение эго при достижении Самореализации.
По другому случаю он сказал: "После смерти моего факира его вдова оставила меня с Венкушей в Селу. Я провел с ним двенадцать лет, а потом покинул Селу". Число двенадцать - символ завершенности, полноты цикла (двенадцать знаков Зодиака). Ему было шестнадцать, когда он впервые посетил Ширди после смерти Гуру. И ему было восемь лет, когда он ушел из дома.
Одной из его странностей было то, что всю свою жизнь он хранил кирпич, который дал ему Гуру. Когда кирпич упал и разбился в 1918 году незадолго до смерти, он сказал: "Это не кирпич разбился, а моя карма, близок и мой конец".
В 1900 году слава Саи Бабы начала расти и распространяться. В таком отдаленном городе, как Мадрас, гуляя по базарной улице, то в одной лавке, то в другой можно было увидеть скульптурное изображение или портрет Саи Бабы, часто с зажженными перед ними благовониями. В Индии нет другого святого у которого было бы столько последователей и чей культ был бы так популярен.
Однако Саи Баба почти неизвестен за пределами Индии. Почему это так? Саи Баба не соответствует современной концепции святого, т. е. такого, который вел бы благопристойную во всех отношениях жизнь, не совершал слишком много или слишком странных чудес и изложил бы свое учение, на основе которого ученые могли бы написать трактаты, вдаваясь в рассуждения вроде: "для человека X мир есть иллюзия, тогда как для человека У он представляет собой бесспорную, но преходящую реальность", и тому подобную бессмыслицу. Великие же святые исходят из Знания, а не из ментальных построений, и противоречия, которые могут возникнуть между ними, связаны либо с невозможностью передать словами Невыразимое, либо с выбором точки зрения, подходящей определенному типу ученика. У подножья горы много точек обзора ее вершины, и Учитель может рекомендовать путь, ведущий к ней. Такие тропы, указанные Учителями, могут пересекаться, извиваясь по горному склону, и географ может убедить нас в том, что они ведут в противоположном направлении, но Учитель знает вершину, она - одна, и он знает, что все пути приведут к ней.
Саи Баба не написал ни одной книги. Он казался чудаком и совершал чудеса с бесшабашной щедростью.
Он не только не писал книг, он их и не читал. Иногда он советовал последователю прочитать определенную религиозную или духовную книгу, но в большинстве случаев он не поощрял чтения: "Люди пытаются найти Брахмана в этих книгах, но находят там бхраму (заблуждение), а не Брахму(Бога)".
Это утверждение не согласуется с традиционными представлениями. За исключением редких случаев для понимания требуется теоретическая база. Однако постоянное накопление теоретических знаний не поможет духовному постижению. Интеллектуальное изучение может отвлечь человека от более сложной задачи, приложения усилий в духовном плане из-за соблазна выбора более легкой альтернативы. Это представляет опасность.
Спасутся скорее неграмотные, чем те, чье эго не покорилось, несмотря на все их познания. Неискушенные в книжном знании свободны от тисков самолюбования, от болезни круговерти миллиарда мыслей, от погони за умственными богатствами. Они спасены не от одного, но от многих зол.
Состояние неискушенности в знаниях не означает невежества, но подразумевает простоту и целостность, которую проповедует даосизм, это то, что Христос обозначил как состояние подобное младенцу, то, что ислам подразумевает под неискушенностью Пророка. Оно не противоречит учености, однако, эрудиция не приведет к этому состоянию, более того, поглощенность книжными знаниями может его разрушить.
Никто не предполагал, что он знает санскрит. Однажды он показал свою ученость, а также проницательность со свойственным ему юмором.
Один ученик массировал ему ноги и напевал. Саи Баба спросил его, что он бормочет.
- Стих на санскрите, - ответил тот, не подозревая о том, что Саи Баба знает Писание настолько, чтобы требовать более точного ответа. Саи Баба спросил его, какой стих.
- Стих из Гиты.
- Произнеси его.
Тогда ученик пропел на санскрите 34 стих IV главы. "Знайте, что Джнани (Просветленный), осознавший Истину, научит вас, как достичь Джнаны (Духовного Знания)".
- Тебе понятно это, Нана? - спросил его Баба.
- Да.
- Тогда расскажи мне о значении стиха.
Нана дал свободный перевод, но такой ответ не удовлетворил Саи Бабу.
- Мне не нужен перифраз, я хочу знать точное грамматическое значение с указанием падежей, наклонений и времени.
Нана дал буквальный перевод, теряясь в догадках по поводу того, знает ли Баба грамматику санскрита. Но это скоро выяснилось.
- В "татвиддхи" что означает "тат"? -спросил Баба.
- Джнану (Знание).
- Какое знание? Знание чего?
- Знание, о котором говорят предыдущие шлоки.
- Что значит "пранипат"?
- Поклонение.
- А "пат"?
- То же самое.
- Если они означают одно и то же, зачем Вьяса добавил два лишних слога?
- Я не вижу, чем они отличаются, - признался Нана.
Баба оставил это на какое-то время и перешел к следующему вопросу.
- Что означает прашна?
- Задавать вопросы.
- А парипрашна?
- То же самое.
- Если оба слова означают одно и то же, тогда зачем Вьясе вздумалось использовать то, что длиннее?
- Я не вижу отличия.
- Следующее. Что значит сэва?
- Служение, подобное тому, как я сейчас массирую Ваши ноги.
- И ничего более?
- Я не знаю, что еще оно может значить.
- Оставим это тоже. Следующее. Кришна говорит Арджуне о необходимости обрести Джнану (Духовное 3нание) от Джнани (Просветленного). Разве Кришна не был Джнани?
- Был.
- Тогда зачем он послал Арджуну к другим вместо того, чтобы преподать ему Джнану?
- Я не знаю.
- Разве Арджуна не был дживой (существом) и, следовательно, проявлением Чайтаньи (Универсального Сознания)?
- Да, был.
- Тогда как может быть дано Знание тому, кто уже является проявлением Сознания, или Знания?
Саи Баба тогда проинтерпретировал этот стих следующим образом: Гуру дает не Джнану (Знание), но аджнану (незнание, или невежество).
Нана, озадаченный значением стиха, казавшимся ему раньше простым, попросил Саи Бабу объяснить подробнее.
Тот разъяснил, что стих говорит о том, как ученик должен относиться к Гуру для того, чтобы достичь Самоосознания. Он должен предать себя Гуру телом, умом, душою, пожертвовать всем, что ему принадлежит.
- Вот что имеется в виду под поклонением. Исследование должно представлять собой поиск Истины, а не вопросы из любопытства или по нечистым мотивам, таким, как стремление испытать Гуру. Мотивом должно стать желание духовного прогресса и Самореализации. Тогда служение не будет просто физическим, как, например массажирование ног. Для того, чтобы оно было эффективно, нужно расстаться с идеей о том, что ты свободен выбирать, заниматься тебе служением или нет; ты должен чувствовать, что твое тело более не принадлежит тебе, ведь ты отдал его Гуру и оно существует только для служения ему.
Затем последовал ряд вопросов по поводу того, что Гуру дает невежество.
- Разве Брахман не является чистым Знанием, или бытием? И все остальное - это небытие, или неведение (незнание)?
- Да.
- Разве Писания не заявляют о том, что Брахман запределен речи или уму?
- Да.
- Тогда речь - то, что говорит Гуру -свидетельствует о том, что он не является Брахманом, или Знанием?
- Да.
- Значит, ты признаешь, что то, что говорит Гуру, есть не Знание, но неведение?
- Кажется, так.
- Тогда поучения Гуру есть незнание, используемое для того, чтобы устранить невежество ученика, точно так же, как мы используем шип, чтобы вытащить другой шип, засевший в ноге, разве не так?
- Полагаю, что так.
- Ученик - это джива (существо), природой которого является Знание, не так ли?
- Да.
- Тогда очевидно то, что нет необходимости давать ему Знание, нужно убрать пелену невежества, скрывающую Знание. Этого не достигнуть за один раз, так как ученик погряз в длящемся веками невежестве, и потребуются постоянные напоминания, наставления, возможно не одну жизнь. И в чем состоит вербальное обучение тому, что не поддается выражению словами? Разве это не то же, что устранение пелены неведения? Неведение скрывает лежащее в основе Знание, подобно тому, как растения, растущие на поверхности воды, скрывают поверхность пруда. Расчистите водоросли, и вы увидите воду. Даже если вы ее не видите, она есть. Или возьмем другой пример: катаракта растет на глазу и снижает силу зрения; если убрать катаракту, человек снова будет хорошо видеть. Невежество - это катаракта. Вселенная есть проявление Майи, являющей собой невежество. Однако, чтобы устранить это невежество, требуется то же невежество.
Божественному Знанию нельзя обучить, Его необходимо осознать. Поклонение, вичара (духовное различение) и служение - это методы, посредством которых можно обрести милость Гуру.
Представление о том, что мир реален, равнозначно пребыванию в иллюзии. Иллюзия - это завеса, скрывающие Знание. Сорвите ее, и Свет Брахмана, или Знания, засияет в полную силу.
Невежество - это семя сансары (рождения и смерти). Приложите к глазам лекарство милости Гуру, и завеса Майи приподнимется, обнажив Джнану (Знание). Джнана - это не то, чего достигают, но то, что вечно и существует само. Атрибутами невежества являются причина и следствие. Невежество коренится в идее того, что искатель отделен от Бога. Избавьтесь от этой идеи, и останется Джнана!
Теперь к вопросу о том, почему Кришна направлял Арджуну к другим гуру вместо того, чтобы Самому преподать ему Джнану. Считает ли Кришна других Джнани отдельными от Себя или их учение отличным от Своего учения? Нет. Итак, их учение - это Его учение, и между ними нет различия.
Саи Баба затем сказал Нане, чтобы тот принес Бхагавад Гиту и читал из нее по главе каждый день, чтобы давать объяснения. Тот так и сделал. Когда Саи Баба обсуждал теоретические вопросы, это была Адвайта, доктрина недуализма (недвойственности), суть Духовного Знания.
В наше время большинство Учителей избегают чудес. Чем больше век пропитан материализмом, тем большее впечатление производят на людей знаки и чудеса, которые имеют духовное значение в своей сути. Но их использование в наше время рассматривается как нежелательное. Возможно, мы не имеем права рассуждать о том, что Учитель считает нежелательным или почему, и лучше обратить внимание на факт, что они используются реже. Божественная милость может проявлять разными способами потенциал Святого и Учителя, но это уже рассматривается иначе и не включает открытые или намеренные демонстрации
Но в случае Саи Бабы все обстояло иначе. Его чудеса были у всех на виду. Здесь ничто не происходило само, незаметно.
Местечко Ширди находилось в шести милях от Копергаона, ближайшей железнодорожной станции, и добраться туда можно было только на лошадях. Кому-то из последователей Бабы потребовалось сесть на ночной поезд, чтобы вернуться в Бомбей, но разразилась гроза. Саи Баба посмотрел на небо и закричал: "Эй! Довольно! Остановись! Мои дети должны вернуться домой". И гроза прекратилась.
Однако его чудеса служили определенным целям. Он говорил: "Я даю моим последователям то, что они хотят, чтобы они начали хотеть то, что я желаю им дать".
Саи Баба учил как индуистов, так и мусульман возжигать священный огонь в мечети, ругал своих учеников и даже бил их палками, отвечал на невысказанные мысли, бросал в них камнями и оскорблял, прогоняя прочь скептически настроенных последователей, или совершал чудеса, чтобы привлечь их, просил деньги, а затем отдавал их другим. Он был духовный Гаргантюа, таким, перед которым Гаргантюа предстал бы мальчишкой. Он, бывало, обрушивался на кого-то в ярости без видимой на то причины, изливая шквал ругательств, но гроза проходила, и он вдруг милостиво говорил с кем-то, кто только что приехал или уезжал. Он часто повторял священные мусульманские речения, арабские или персидские, редко или почти никогда индуистские, тихонько, как будто не хотел, чтобы его услышали.
Часто перед ритуальным костром он стоял и потирал одну о другую монеты.
Саи Баба временами проводил странные ритуалы с часу до двух пополудни в мечети, будучи наедине и за ширмой он брал кошелек, с десятью-пятнадцатью старыми монетами разного достоинства от четверти анны до одной рупии и тер их кончиками пальцев. Поверхности монет были стертыми и совсем гладкими. Иногда, потирая их, он говорил: "Это Нана, это Бабу..." Но стоило кому-либо приблизиться, он собирал их, прятал и кошелек убирал.
Монеты символизировали учеников, с которыми он духовно работал, наделяя милостью, преобразуя и поддерживая их. Это делает любой учитель, но Саи Баба использовал символы там, где другие могли и не пользоваться внешними знаками.
Баба имел обыкновение сидеть за колонной, в углублении которой находилась постоянно горевшая лампадка. Он обычно сидел за колонной, так что с его места лампадки не было видно. Из двух горшков он разбрызгивал воду в разных направлениях. Это служило символом его изливающейся милости.
Самым необычным было то, как он спал. Большую часть жизни он спал на доске пяти футов длиной и в фут и три дюйма шириной, привязанной к потолку полотнищами старой ткани. Доска висела в шести футах от земли, и на ней были расставлены лампы. Не только чтобы взобраться на нее, но и чтобы оставаться там, не повредив опоры, требовалось умение, не говоря о том, что сон там был невозможен. Однажды, когда ученики пришли взглянуть на эту доску, Баба схватил ее и разбил вдребезги.
Объяснение такому способу спать можно найти в комментарии, сделанном госпожой Менеджер, парсийкой: "Меня поразило одно отличие Саи Бабы от других святых. Я посещала других святых и видела их в состоянии транса, или самадхи, в котором они не осознавали свои тела. Затем я наблюдала, как они выходили из этого состояния, зная, что происходит в наших сердцах, и отвечали на наши вопросы. Но Саи Бабу отличала одна особенность, ему не нужно было входить в самадхи для того, чтобы подняться на более высокий уровень сознания или получить знание о чем-то.
Он пребывал на двух уровнях, в теле по имени Саи Баба и имел дело с эго других людей, как в мирских, так и духовных вопросах, а также на другом уровне, что превосходило эго и пребывало в состоянии Вселенской Души. Он проявлял силы и качества, характерные для обоих состояний сознания. Другие святые забывали о своих телах и окружении, а затем вновь возвращались к ним, но Саи Баба находился кaк внутри, так и за пределами материального мира. Другим требовалось прикладывать усилия, чтобы узнать, что содержится в умах людей и рассказать им об их прошлом, но Саи Бабе не требовалось усилий. Он всегда пребывал в состоянии всеведения".
Просветленный может пребывать в состоянии самадхи, или Божественного Знания, и при этом не нуждаться не только в состоянии наподобие транса, но и сне. Он не впадает в забытье, известное как сон, но испытывает свет самадхи. Саи Баба не спал по ночам, но пребывал в самадхи, наблюдая за своими последователями и посылая им свою милость.
Сила характера Саи Бабы и его незаурядность, символизм его речи и жесткость поведения проявлялись в том, как он обходился с местными властями. В близлежащем городе Дхулии был арестован и предстал перед судом кто-то пойманный с украденными драгоценностями. Это было бы простое дело, если бы вор не сделал заявление, что украшения ему дал Саи Баба. Всякий знал, что каждый день Саи Бабе приносили всевозможные ценности, и в тот же день он все это распределял и раздавал. Но в данном случае было известно, что украшения краденые. Властям ничего не оставалось, как вызвать Саи Бабу в суд.
- Баба, вот для Вас повестка в суд, - промямлил полицейский констебль.
- Возьмите эту дрянную бумагу бросьте в огонь, эй, кто-нибудь! -воскликнул Баба. Один из учеников так и сделал. Такое пренебрежение к властям не могло пройти незамеченным, и был выписан ордер на арест Бабы. Констебль, нервничая, явился с ним к Саи Бабе: "В этот раз они послали ордер, Баба, не изволите ли Вы поехать со мной в Дхулию?
Излив поток ругательств, Баба приказал ему выбросить бумагу в туалет.
Некоторые из влиятельных последователей собрались для того, чтобы обсудить, что можно сделать по этому поводу. Они составили обращение в суд о том, что того, кому поклоняются столько людей, не должны вызывать в суд и просили, чтобы в Ширди выслали уполномоченного для записи показаний Бабы. Власти пошли навстречу послали Джоши, судебного испонителя первой степени.
- Ваше имя? - начал он.
- Меня называют Саи Бабой.
- Имя вашего отца?
- Тоже Саи Баба.
- Как звали Вашего Гуру?
- Венкуша.
- Вероисповедание?
- Кабир.
- К какому классу принадлежите?
- Парвадигар.
- Возраст?
- Тысячелетия.
Это были обычные вопросы, предваряющие расследование. Только ответы на них были необычны. Все они были загадочны и символичны. Саи Баба - это не имя, а характеризующее слово. Дав такое же имя своему отцу, он подразумевает, что больше не обусловлен связями человеческого родства. Кабир был поэтом, святым конца XV - начала XVI века, среди последователей которого были как индуисты, так и мусульмане. Упомянув его имя, Саи Баба указывает на то, что превосходит какую бы то ни было религию и направляет последователей по любому пути. Парвадигар - это имя Бога.
Тот, кто достиг Самопознания, возвысился над четырьмя кастами, и пребывает в состоянии Божественности. Таков был смысл, вкладываемый Бабой. Что касается ответа на вопрос о возрасте, Баба имел в виду, что не подвластен ограничениям времени, утвердившись в сейчас духовного осознания.
Следующий вопрос прозвучал особенно показательно:
- Клянетесь, что будете говорить только Истину?
- Истину, - подтвердил тот.
- Знаете ли Вы обвиняемого?
- Да, я его знаю.
Это звучало удовлетворительно, но только пока Саи Баба не добавил:
- Я знаю всех и каждого.
- Он говорит, что является Вашим последователем и жил с Вами. Это так?
- Да. Все пребывают со мной. Все мои.
Это утверждение говорило об универсальности Божественного Человека, но мало что представляло как свидетельское показание.
- Это Вы дали ему драгоценности, как он утверждает?
- Да, я их ему дал.
Но снова утвердил смысл добавлением:
- Кто что дает? И кому?
- Если Вы дали ему драгоценности, как они попали к Вам?