Иванов Василий Леонидович. Ангел Хранитель

"Ангел хранитель"

Маленькие кошачьи лапки бесшумно ступали по тёплой, нагретой солнцем земле. Высокая трава, сочная и зеленая скрывала маленького охотника полностью. От кончика носа до кончика хвоста. В глазах, зеленом и голубом светился восторг.

Еще бы, ведь совсем немного и он поймает солнечного зайчика. Не какого-нибудь а именно солнечного! От переживаемого восторга хвостик охотника нервно затрепетал .Котенок присел. Поводил ушками, то влево то вправо. Но солнечный зайчик сидел бесшумно, на краю высоченной травинки. Сломанная посередине она походила на гору, и по ней бесшумно карабкался солнечный кроль.

Хвост перестал подчиняться котенку, и с грохотом стал выбивать дробь о мягкую, теплую землю. Всё пропало! Хвост предатель! Сорвавшись с места, котенок на бегу раздул шерсть и стал в два раза больше. От ужаса у солнечного зайчика перехватило дыхание и он в страхе зажмурив глаза, застыл на краю травинки. От цепких кошачьих лап ещё никто не уходил! На бегу повернувшись к кролю боком котенок перешел на "воинствующий кошачий прыжко-бег". В одно мгновение настигнув зайца, лапа оцарапала солнечного и всем нешуточным весом котенка, повалила его на землю. Клыки кромсали и рвали травинку в мелкую пыль. Солнечный кроль был повержен.

Котенок поднялся с земли и огляделся. Солнце укрылось за теплой тучкой, и его блики вернулись домой. Недоуменно глядя вокруг котенок всхлипнул. Как так? Травинка в клочья, а зайчика нет нигде? Горе, которому нет границ, нахлынуло на малыша, и он жалобно запищал зовя маму. Солнце услыхало плач молодого охотника и, самым краешком выглянув из за тучки, оглядела озорника. Солнечный луч ласково лег на животик котенка.

Неет! Котёнок вскочил и насупился ещё больше. Гордость раздула его до размеров настоящего кота! Он осторожно лёг на землю, прикрыв лапами то место где под шерстью, нагретой солнцем, покоилась самая лакомая добыча - солнечный кроль.

***

Котенок пил молоко. Пить молоко, самое счастливое и вкусное дело. Язык будто ложечкой черпает его, и оно сладкой прохладой разливается по животику. И чем молока больше тем животик круглее. И на солнышке потом лежать мягче. Но вот только всякий раз молока было мало. Котенок подозревал что человек каждый раз делился с ним всё меньшей половиной молока. Но как поговорить с человеком "по душам" котёнок ещё не придумал. И вот Оно закончилось. Котенок громко и требовательно воззвал к человеку.

И человек пришел. От него пахло таким количеством запахов что у котенка начинала кружиться голова. Сил хватало лишь на слабое - Мяу -. В попытке разглядеть лицо, котенок не удержался и упал на бок. Голова кружилась ещё сильней.

Человек произносил слова громко и звучно, и из пустоты пространства в крынку лилось настоящее молоко. Радости, восторга котенка невозможно описать. Он бежал к крынке с такой скоростью, на которою не способен ни один солнечный кроль. Урчание, самая искренняя из благодарностей, достигло ушей человека.

Теплая ладонь опустилась на спинку котенка и нежно погладила.

***

Кот восседал на огромном столе в комнате с дивными запахами и чудесными вещами. Больше всего кота привлекал огромный хрустальный шар. Шар будто цветок покоился на резных деревянных лепестках. Живой и круглый. Он казался огромной каплей молока, если подкрасться к нему ночью, в час когда луна наполняет его до краев, как крынку.

Человек сидел на кресле напротив Кота, совсем рядом. Животное смотрело на человека, вальяжно устроившись на столе. Хвост успел свеситься с края и теперь игриво раскачивался то влево, то вправо. Лень застилала глаза коту, и в какой-то момент он задремал.

Не кошачьим усилием воли, он открыл глаза. Комнату заполонили мириады солнечных зайчиков, солнечные лучи подгоняли их, и заставляли носиться по комнате. Кот сделал вид что не замечает их.

Потом произошло чудо, самое первое и от того самое чудесное. Человек подошел к коту и осторожно погладил. Животное замурлыкало, но даже глазом не повело. Мягкая ладонь гладила мех, и человек запел, красиво и так дивно, что кот приподнялся и посмотрел на певуна.

Человек пел, а кот заворожено наблюдал как стремительные разноцветные росчерки наполняют комнату. И праздничными лентами кружат вокруг. На последней ноте они осторожно коснулись мордочки и лапок кота. Это было приятно и как-то празднично, и кот заурчал.

- Вот и все, - произнес человек и устало опустился в кресло. - Как всё? - подумал кот и осмотрел свои лапы и хвост. Повернулся вокруг себя несколько раз в поиске праздничных лент, но ни нашел не одной. Как всё? Кот поводил ушами, прислушался. Не показалось ли? Человек что-то произнёс, и так понятно.

- Иди ко мне, не бойся, Френсис, - Еще б я тебя боялся. Но удивление коту скрыть всё же не удалось, и человек засмеялся. Кот Френсис задумчиво посмотрел в глаза человеку, но послушно занял предложенное ему место. На подлокотнике кресла.

- Красиво, не правда ли? - человек вытянул руку и запел, пальцы затрепетали и волшебные ленты, появившись из ниоткуда оплели пальцы, и, соскользнув с них, стали цветком.

- Волшебство, - произнёс человек. Френсис слушал каждое слово, пытаясь на вкус почувствовать голос колдуна. И всё же мой человек чудесный. Кот заурчал и, прижавшись к руке боком, лизнул её. В прочем цветок ни на мгновение не пропадал из поля кошачьего зрения.

- Он твой, Френсис, мой дорогой и последний друг, - цветок уменьшился в руке человека и проскользил на волшебных лентах к самой мордочке кота, лег на местечко за левым ухом. И остался там навсегда. Френсис фыркнул, Он никогда не понимал человека до конца.

Человек смеялся.

***

Кот грелся на окне в доме человека. Солнце нестерпимо жгло бок. Но он не желал двинуть даже ухом. Хвост-предатель как всегда жил своей жизнью. Кот из под слегка приоткрытых век наблюдал за ним. Вдруг выкинет какой-нибудь фортель.

Кот размышлял. Человек - маг. Маг это тот человек что может создавать праздничные ленты. Пахучие ленты.

Красные пахнут мясом. Синие ветром. Зелёные травой. Кот замурлыкал от удовольствия. Солнце греет голову, и бок, кажется стал жидким от тепла.

Человек - маг определённо не видел этих лент. Это кот уяснил чётко. Ленты. Да, вот ещё. Белые ленты пахнут молоком. Молоком. От вкусных мыслей кот выпустил кончик языка наружу.

- Френсис. - Кот не сподобился даже приоткрыть глаз, хотя и видел человека.

- Тебе же жарко на окне, глупое животное?! -

- Сам такой, - Подумал Френсис и громко завопил, когда человек сбросил его с теплого и солнечного окна.

- Ненавижу, - подумал про себя Френсис, - Нужно что-нибудь придумать для человека. А лучше всего думается на человеческом столе, рядом с круглым шаром. Да, вот еще. - додумывал на ходу Френсис, мягко пружиня от пола на кресло, с кресла на стол, - Надо повылизываться, вот что. Вылизываться, это так успокаивает, и молока ,молока попить. Да. -

Кошачье урчание заполнило комнату.

- Френсис, посмотри на меня.-

- Вот ещё. -

- Вот - так , молодец. А теперь смотри внимательно. - Вот... - закончить мысль кот не успел. Яростно, зло зашипев на человека, кот выгнул спину и встал на дыбы. Когтистые лапы рассекали воздух.

Человек - маг колдовал. Вокруг него не было лент. Вместо них появились желто - серые песочные дымки и жар, жар заполнил комнату. Кот завопил. Глаза закололо иголками, и проморгавшись и протерев их лапой кот завопил громче громкого. Дым и огонь пронзали пол насквозь и уходили ниже и ниже, под землю, в такие места, о каких кот и не догадывался. И там, в глубинах глубин, дым и пламя сковали праздно шатающегося беса. Пламя стало оковами ему, а дым стал возносить его вверх. Вверх, к Френсису. К нему, к молоку.

Такого предательства Френсис не мог стерпеть. Издав воинствующий крик, кот набросился на волшебника, царапая и кусая его руки и лицо.

Бес, скованный, испытывающий боль и ненависть к магу, что пленил его, немало удивился тому, что в какой-то миг, казавшегося ему бесконечным страдания и путешествия, оковы ослабели. А через мгновенье пропали. Он уже достиг материального плана, когда цепи упали на зелёную и сочную траву, примяв луговые цветы. Бес, шипя и отплёвываясь, пиная раз за разом бесполезные цепи, огляделся. Место зова совсем неподалёку. Но месть - это опасно. Если маг силен, то от него и мокрого места не останется. Бес жалобно завыл. Но тут он услышал в воздухе музыку, сладкую музыку людских голосов. Рядом, совсем рядом живут люди, множество людей. О, круги ада! Удача улыбнулась ему, и бес не чуя копыт под собой побежал навстречу смертным. На ходу принимая иное обличье.

По крысиному хвосту пробежала дрожь страха. Маг искал его. Скорее, скорее, недолапы, шевелитесь! Огород. Тыквы и морковь. Чёрный кот, будь он не ладен. О удача, щель в уголке. Дом. Тепло и уютно. Еда. О, пламя, вечное пламя ада! Ребенок, совсем один. Теперь есть шансы, месть разлилась в сердце демона льдистой рекой. Маг подождет.

В одиноком домике на краю деревни девчушка Маришка закричала от страха.

***

Тягучее, сладкое счастье. Бес плыл по реке души ребенка. Плыл казалось уже десять лет. По правде говоря так и было. Проплыв - прожив в месте с ребёнком порядка десяти лет, он не наткнулся ни на что мало мальки ужасное или злое. Те страхи, из которых бес смог бы свить свое гнездо, волнами безумия разрушить хрупкую душу ребенка. И стать Демоном - тем, кто овладевает телом и пленяет душу.

От детских восторгов и счастья его уже начинало выворачивать на изнанку. Образ матери внезапно возник перед бесом. Завизжав от страха, он бросился наутек. Образ ринулся за бесом, вытягивая руки бессловесным призраком. Испуганный, он весь покрылся испариной - до того ему было страшно, но где-то впереди зазвучали раскаты грома, и он, не раздумывая, нырнул в грозу.

Бес стоял в луже по самые колени. Гроза разрезала небо стежками безумного ткача. Страх, страх разливался по воздуху. Бес радостно закричал, улюлюкая, стал вытанцовывать прямо в грязной луже. Вода под его ногами запенилась от мириадов капель исторгнутых умирающим небом. Он возликовал, его тщедушные крылышки наполнил вой грозы, и сила разлилась по его телу. Кожа натянулась и стала рваться, он рычал, силясь перекричать грозу. Тело беса, росло на глазах. Капли грозы смывали кровь, гром наполнял силой новые мускулы, на величественных рогах серебрились росчерки молний.

Из воды и грязной земли, из страха и боли, из воя неба и силы небесного огня родился Он. Более не Бес, но Демон теперь. Тот, кто сокрушает и владеет. Тот кто попирает добро, развращает прекрасное, поощряет бесчинство.

Где-то по ту сторону души, глубокой ночью ребенок проснулся и закричал, и сполз с кроватки. Его бил озноб, и чудовищный жар колотил малыша. Слезы высыхали на его щеках, он плакал и кричал. И когда на крики ребенка сбежались братья и родители, ребенок рвал волосы и в кровь грыз свои руки. И хохотал, хохотал.

***

Брат Кристофер молился. Старческое тело с каждым произнесенным словом покидали боль и слабость. В эти счастливые минуты дух становился свободным от бренной оболочки. Изрезанное морщинами, будто ветром иссеченное лицо Кристофера напоминало маску святого. Покойны думы его. Высокий лоб, смуглая кожа и длинные белые волосы. Аккуратная борода, будто снегом выбеленная. Такими и рисуют Их, заставляют жить на иконах, покуда от собственной усталости холст не истлеет, подарив долгожданный покой новому святому.

Брат молился. Не замечая, как гроза свирепствует за тонкими стенами деревенской обители. Как молнии рвут землю, и как в домах от страха перед природой сжались в маленькие живые комочки дети.

Он приоткрыл подслеповатые глаза, попытался различить строки молитвы, память все чаще стала подводить его. Свет зажженной лучины, и без того тонкий и тусклый едва помогал Брату. Новые строки молитвы прогнали тишину. Гроза уходила на убыль. В тишине Кристофер произнес последние, самые важные слова для маленькой Маришки. Год демон грызёт ее, целый год пытается победить волю, сломать и подчинить душу. Слава Богу, безрезультатно.

Кристофер молился, а перед его мысленным взором проносились воспоминания. Та ужасная ночь, когда Маришку принесли к дверям его обители, оживала в памяти Брата.

***

Рокот грозы разбудил Френсиса. Кот удивлённо посмотрел вокруг. Рядом с ним сопел человек. В уютной темноте спальни затерялся шкаф, несколько кресел и большое зеркало. Френсис встал, потянулся и прислушался, пытаясь понять, что же заставило его проснуться?

За окном бушевала гроза. Ветер завывал с неистовой силой, вновь и вновь атаковал он дом Френсиса. Нет, не ветер. Тогда что? Кот задумчиво спрыгнул на густой и ворсистый ковер. Ворс щекотал лапки. Френсис не удержался и, мурлыча, мелкими, но глубокими шажками приблизился к зеркалу.

Оно было в рост человека, и тяжелый свинец сдерживал его. Казалось, что зеркало живое - так явственно чувствовалась е сила, но надменность его поражала даже Френсиса. Верхняя часть зеркала была темна, будто грозовые тучи, а у основания четко и ясно вырисовывалось отражение неуверенного Френсиса. у отраженного кота, ярко горели глаза, Френсис ухмыльнулся. Тоже мне надменное зеркало.

За годы, что он прожил рядом с человеком, кот приобрел множество волшебных навыков. Человек делал, а Френсис повторял. Пропускал волшебные ленты между своих когтистых лапок. Творил чудеса. Научился менять свою форму. С зеркалом же работать было труднее всего. Оно было кошкой. В этом Френсис был глубоко убежден.

И от того со свойственной всем кошкам манерностью и таким игривым фарсом, оно не спешило открыться перед Френсисом. Да и вообще кошки и зеркала, уж если не враги, то недоброжелатели друг другу это уж точно.

Френсис положил лапу на холодную поверхность зеркала. Отражение повертелось вокруг себя и приняло облик черной кошки. - ,О Боги, началось, - подумал про себя Френсис. Кошка в отражении и не думала подымать лапу на встречу коту.

- Мне нужна твоя помощь, зеркало. Впусти меня. - мысленно произнес Френсис.

- я не зеркало, и кто ты такой, что смеешь приказывать мне? - кошка в отражении выбивала хвостом пыль. Несуществующую пыль - ковер-предатель не хотел отражаться в зеркале.

- Я тот, кто взволнован. Что-то пробудило меня, и я предчувствую бурю "зеркало". И Я приказываю тебе впустить меня! - Френсис нажал лапой на зеркальную поверхность и она поддалась. Лапа стала постепенно просачиваться в зазеркалье.

- Если я не прикоснусь к ней, ты потеряешь ее. Или тебе не нужна лапа, Кот?- отражение повалилось на бок и стало играть с собственным хвостом.

- Если я не сделаю то, что хочу, "зеркало", то на утро ты сильно об этом пожалеешь. А если лишусь лапы, то человек разобьет тебя, - у Френсиса от напряжения вспотели подушечки лапок.

- Я прошу тебя, Ева, помоги, - Кот чувствовал, что его силы на исходе, и, заартачься зеркало, отсутствие лапы было бы меньшим из зол, ждущих его на той стороне.

- Ева? Ты вспомнил мое имя? - отражение неторопливо поднялось и, вытянув изящную лапку, легко коснулось подушечек Френсиса. Коснулось и втянуло его к себе. Френсис оказался по ту сторону тени.

Вокруг царил мрак и холод. Френсис распушил мех, но даже это не спасало. Кот чувствовал, что замерзает.

- Что же разбудило тебя, кот? Что прогнало с твоего разума одеяло сна? - Ева грациозно скользила вокруг Френсиса. Ее голос звенел морозными нотками.

- Не знаю, Ева, но, кажется, что-то важное произошло этой ночью. Мне холодно, Ева. Помоги мне найти ответ, прошу, - голос Френсиса слабел.

- Френсис, мой маленький напуганный котенок. Как же ты слаб и одинок. Напуган. Ведь так? - Френсис видел как от его дыханья на усах собирается иней. Он устало поводил головой из стороны в сторону.

- Помоги, - Френсис сделал шаг вперед.

- Куда ты? - перед Френсисом появился костер, и пламя до боли обжигающее так захватило дух замерзшего кота, что он замурлыкал.

Ева присела рядом с ним.

***

Френсис вытянул передние лапы к огню. И в изумлении уставился на них. Не лапы более, но человеческие руки. Френсис встал, и удивление нарастало в нем, заполнив собой все остальные чувства.

- Превратился в человека, - мысль пронзила сознание, - злая шутка Евы. Зазеркалье. А если нет, если что-то другое? - Он изумленно посмотрел на Еву. Вместо кошки рядом с ним, грея руки у костра, сидела привлекательная молодая женщина.

Предвосхищая его вопрос, Ева заговорила. Ее голос звучал прохладной водой, сладкой и удивительно чистой.

- А ты думал ты кот? Френсис? - он улыбнулся одними лишь кончиками губ.

- Да, я думал я кот, Ева. И если это твоя игра или шутка, то верни мне мое тело обратно, - злость охватила Френсиса.

- Когда ты в последний раз думал как кот? Сможешь вспомнить? -

Френсис воскресил прошлое и спустя мгновение сухо ответил:

- Я всегда думал как кот, Ева. -

- Нет, нет, Френсис. После того как волшебник научил тебя понимать человеческую речь, ты перестал думать как кот. Коты не умеют колдовать, а люди могут. -

- Даже если и так, то я все равно был и останусь котом после того как вернусь отсюда. - Ева грустно покачала головой.

- Френсис, чтобы быть человеком не нужно ходить на двух лапах и не иметь хвоста. Человеком становятся не по праву рождения, а по праву поступка. Ты переступил через свои страхи и пришел ко мне за помощью как человек. И заметь, колдовать коты не умеют... -

-..Колдуют люди. -

- Да, Френсис, люди. Впрочем, я должна тебе помочь, и я помогу. -

Ева с кошачьей грацией поднялась с колен и взяла Френсиса за руки. Ее бесцветные глаза более всего напоминали зеркала. Холодные и бесстрастные. Френсису стало не по себе.

- В тебе все еще живет тот маленький котенок, который может потеряться и заблудиться даже в маленькой хозяйской спальне. Но человеческого в тебя все же гораздо больше. -

Она потянула его за собой, и гроза, нечеловеческая буря накрыла их с головой. Френсис по кошачьи затряс всем телом, но это не помогло. От грозы, что бушевала несколько лет назад, не спасала даже самая плотная одежда.

***

Гремела гроза, ветер вперемешку с водой хлестал их со всех сторон. - Хоть это и тень, зазеркалье, но уж слишком оно мерзкое, - думалось Френсису.

Ударила молния. Благодаря ей Френсис различил силуэт маленькой девочки, и было бросился к ней, но Ева остановила его.

Девочка в деревенском платье сидела на коленях в луже грязной воды. Вода пенилась и кипела от тысяч острых капель грозы. Девочка вздрагивала и рыдала все сильней. В своих ладошках она сживала едва живой комочек - лишь недавно научившегося ходить котенка. Комочек еле дышал. Девочка прижимала его к себе все сильней и сквозь слезы шептала : - Не умирай, не умирай. -

Ева остановила Френсиса на полпути: "Стой!" Френсис не обернулся к ней, его, как и девочку, била дрожь.

- Кто это? Кто это, Ева? Кого она держит в руках!? - он обернулся и схватил Еву за плечи, встряхнул.

- Говори, проклятое зеркало! Отвечай мне! Зачем ты показываешь мне эти кошмары!? Говори! -

- Она держит тебя, Френсис, еще совсем маленького. Тебя бросила твоя мама-кошка. Ей было важнее ловить мышей для хозяев, чем растить тебя, котёнок. -

Гроза достигла своего пика.

- И еще потому, что это, стало началом зла, того зла от которого ты и проснулся сегодняшней ночью. -

- Какого зла? О чем ты говоришь? О чём, Ева? О чём? -

- Я все тебе покажу, милый котенок. -

Ева потянула Френсиса за собой в темноту.

***

В холодной темноте зазеркалья перед Френсисом одно за другим будто вспышки, огоньки от светлячков, являлись воспоминания. Будто живые люди, они цеплялись за него до последнего. До того момента, покуда их слова не будут услышаны.

Он пережил все с самого начала: свой прыжок и драку с волшебником, почувствовал вместе с бесом удивление и радость свободы, а за тем и мечту о мести.

Ликовал, когда бес стал Демоном. И плакал как никогда, увидев, что та самая девочка, спасшая его от гибели, стала рабыней бесконечно жестокого существа. Он видел, как девочка грызла свои руки и рвала волосы. Как ее заковали в цепи и оставили одну в каменном мешке под церковью. Он видел все это и плакал, плакал.

У Френсиса разрывалось сердце от боли, он метался из стороны в сторону, но ужасные видения не исчезали, не оставляли его. В какой-то миг сильные женские руки прижали к себе. Ева спасла его, прижала к своей груди.

Для Френсиса не было более счастливого момента, более спокойного. Боль от кошмара отступила, и он все явственнее слышал, как уверенно бьется сердце Евы.

- Ева, я... - начал было Френсис, но осекся.

- Я знаю, Котенок, я знаю, - Ева ласково гладила его по голове. Они вновь были у костра. Еве даже стало казаться, что внутри нее появилось новое чувство. Любовь? Нет. Наверное нет, зеркала не могут любить. Тогда что? Что бы это ни было , пусть оно длиться как можно дольше.

- Ева, я... мне кажется что я... - Френсис не мог выразить свои мысли, сердце будто только что смяли. Тем более, что никогда ещё ему не было так хорошо.

-Не говори ничего, тебе еще нужно набраться сил и возвратиться обратно. -

- Зачем? -

- Как зачем? Он вернется отомстить. Вернется непременно, уж поверь мне. И ты заварил всю эту кашу, как говорят люди, тебе и придется ее расхлебывать, -

- Я хочу побыть здесь, с тобой, хоть немного. Хоть немного. Позволь мне, Ева. -

- Хорошо, маленький котенок, но большой человек. -

- Человек? Ты всё ещё считаешь меня человеком, Ева? -

- Да, Френсис, человеком. Колдовать может кто угодно: дворовый кот, недоучка колдун... но плакать от горя и несправедливости могут только люди. Мой дорогой Френсис. -

- Ева, я... -

- Я знаю, Френсис, Я знаю. -

Ева обняла его как можно крепче и запела колыбельную, тихую, теплую. И Френсис уснул. Проснется он уже по ту сторону зеркала.

- Я всего лишь зеркало, Френсис, всего лишь зеркало в свинцовой оправе. -

По ту сторону зазеркалья старое зеркало в свинцовой оправе потемнело, перестало что либо отражать. Впервые за чуть более пятисотлетнюю историю зеркало захотело стать человеком. Возненавидев самое себя.

***

Брат Кристофер уснул. Усталое тело и разум поддались монотонной молитве. В бытие его вернул стук в дверь. Плотные, двустворчатые, они ходили ходуном от непрекращающегося стука.

Липкий кошмар воспоминаний отпустил сознание Кристофера из цепких пальцев. Старый священник встал из-за стола. Зажег давно погасшую свечу. Неторопливо двинулся к дверям. Шаги будили эхо, как и год назад, когда селяне привели Маришку. Зябко поежившись, Кристофер не заметил края скамьи и больно ушиб ногу. От резкой боли старик упал. Свеча покатилась по полу, и остановилась на полпути к двери. Свет балансировал на краю фитиля, из последних сил стараясь выжить. Кристофер со стоном поднялся с пола. Нога очень сильно болела. Путь до свечи в несколько метров показался старику бесконечным.

Подняв свечу, Кристофер огляделся. Будто почудилось на мгновение старому священнику, что позвали его, ветром пронеслось имя. Рука возвысит свечу, и от гордости пламя даст больше света. С надеждой взглянув на тонущий в тенях алтарь, Кристофер повернулся к нему спиной. Медленно побрел к двери.

Шаркал ли он почти год назад? Не вспомнить. Тогда, ночью, в обители было очень тихо. Как и сейчас. Как и тогда стук в дверь притих, как раз в тот момент, когда брат пересек половину, ровно половину пути до двери.

У самой двери Кристофер вздрогнул - что-то хрустнуло под ногой старика. Он отступил. На месте ступни свет выхватил раздавленные остатки диковинного жука. Ладонь легла на ручку двери. Стоп. Кто-то звал? Подул ветер, и кто-то позвал его по имени? Будто от самого алтаря звук исходил. Нет уж, нет. Кристофер сильнее взялся за ручку двери. Тяжело заскрипели петли, и двери обители брата Кристофера отворились в последний раз.

***

Черный, как сама ночь, кот спрыгнул с края алтаря. Вальяжно направился к открытым дверям. На фоне черных стен обители открытые двери походили на яркий кошачий глаз. Настолько яркий, что кот остановился на пол пути и залюбовался.

Яркий дверной проём. По одну сторону его госпожа, по кошачьи, не без гордости отметил он, вылизывала кровь с рук. И мурлыкала звучно, так отрадно, что кот упал на бок и замурлыкал в ответ.

По другую - тело старого человека всё ещё не испустившего дух. Хозяйка играла с ним порядка полу часа, а он все еще не умирал.

В конце концов Ей наскучила игра, и она решила умыться. Как это по кошачьи. Любовалась своими ладонями и любовно слизывала капли крови с кончиков когтей.

Кот оставил мурлыканье и взобрался на человека. Грудь была разворочена, и все внутренности лежали рядом кроме сердца. Кот ловко забрался в пустующую грудину. Человек застонал. Сердце пульсировало, будто живая ягода, дразня черного кота. А он не выносил, когда его дразнят и принялся за игру.

Священник хрипел, потому что кричать уже не мог - язык был первым чего он лишился.

Священник в агонии бился головой о пол, когда острые когти срезали лоскуты с сердца. А Маришка напевала старую колыбельную.

И хохотала, хохотала.

***

Френсис вернулся из зазеркалья, привычным движением когтистых лап пошурудил ворс на ковре. Забрался на постель. Посмотрел вокруг. Взгляд, по кошачьему цепкий, коснулся каждого предмета, каждой мелочи. Оглядевшись вокруг, Френсис остановил взгляд на спящем человеке.

Он не замечал на сколько стар волшебник. Днёем казалось само солнце молодило колдуна, сбрасываю с плеч столь тяготившие его годы. Но сейчас обрамлённое лунным светом лицо было другим - Старым и потому до дрожи пугающим.

Кот поудобнее устроился на хозяйской подушке. Зло, эхо которого разбудило Френсиса, этой ночью, придет за ним. За ним и волшебником.

Лунные блики гуляли по комнате. Френсис невольно залюбовался ими. До чего же они напоминали котят. Такие маленькие, неловкие, несуразные, милые. Лунные котята.

Грусть сдавила сердце Френсиса. Более не было перед ним лунных, несмышленых котят. Были просто пятна света Лунного. До боли грустно. Сам не понимая почему, кот спрыгнул с подушки на ковёр и что есть духу бросился к зеркалу, на бегу выкрикивая её имя.

Сердце болело нестерпимо, чувство приближающейся беды пульсировало в венах.

- Ева, пожалуйста, помоги! Не хочу один! Я боюсь, я не хочу умереть, Ева! -

Он встал на задние лапы и передними что есть силы выбивал дробь о бесстрастную зеркальную поверхность. Холодное старое зеркало не отражало ничего.

***

Никому не дано услышать шаги своей смерти, шаги самой погибели. Маленькие детские ножки ступали нечеловечески тихо. Каждый пальчик на них легко и бесшумно ложился на землю.

Черный кот шел следом. Его грудь была перепачкана кровью старика, шерсть слиплась и стала походить на чудовищную чешую. Но это коту даже нравилось.

Девочка остановилась, замер и кот.

Из-под их ног убегала дорога. Неровная, вытоптанная на земле несчётным количеством ног, дорога, часть природы отвоёванная человеком. Она петляла к холму. Там, на его вершине, и стоял дом волшебника.

Сейчас же луна была в самом зените и все, все вокруг казалось сотканным из серебряных тонких и удивительно спокойных нитей. Тишина. Совсем рядом, в невысоком подлеске, от дуновения ветра колыхнулись колокольчики. На их перезвон ответили все цветы. Они запели. Кот фыркнул и громко рыгнул.

Маришка присела и на четвереньках поползла в кусты. Там, где пели цветы, где бутоны слегка раскрывшись, так нежно касались друг друга. Она спряталась в ветвях кустарника, и цветы, для которых не существует смерти, не заметили ее.

Маленькая Маришка с замиранием сердца слушала песню цветов. Сам ветер танцевал на небольшой цветочной поляне. Стебли кружились в такт ветру и пели так тихо и нежно, что сердечко замирало. Захотелось обнять их, взять с собой в дом, где мама, показать ей цветы и рассказать про то, как они поют. И поделиться с маленьким Ивашкой. Он такой слабенький, но такой добрый.

Но только, что-то злое будто сжало горло, будто дернуло за волосы и заставило подняться с колен. И идти. Опять боль и жар охватили всё её тело, и цветы испуганно прижались к земле от чудовищного воя Маришки.

- Нет! Не хочу, не хочу! - Маришка рвала свои волосы и грызла руки, но тело перестало слушаться ее. И слезы, выступившие на глазах, высыхали в одно мгновенье от нечеловеческого, адского жара, пульсирующего в душе бедной девочки. Весь мир, все его чудеса исчезли. Весь мир и красота тонули в ужасающем красном мареве.

- Мамочка! Мамочка моя! -

По тропинке, отвоёванной у леса, шли двое : кот, грязный, перемазанный кровью и пылью и девочка, изуродованная, в изорванной одежде, двигалась неуверенными потерянными шагами. И хохотала.

***

Говорили бы, что дом волшебника опустился в саму преисподню. Говорили бы, что сам дьявол в образе Маришки пришел забрать душу волшебника. Говорили бы многое, с придыханием на самое ухо. Дрожа от страха и бросая косые взгляды на семью Маришки. Говорили бы и место обходили бы стороной. Было бы так. Было бы. Если б не Френсис.

Он услышал беду. Услышал как смерть отворила дверь его дома. Услышал и закричал страшно. Так, как кричат коты зажатые в угол, как кричит кошка, когда деревенские дети пытаются повесить её в старом амбаре. Закричал и бегом ринулся навстречу ей.

Тут же дом вспыхнул. Загорелось все, даже то, что гореть не может. Демоническое пламя охватило мебель, пол и стены. Все и каждого в доме волшебника.

Старый колдун охваченный пламенем в своей собственной постели, скатился с нее пылающим факелом. Скатился с постели лишь для того чтобы пламя охватило его еще сильней. Не видя ничего полусгоревший, с лицом похожим на маску смерти, он прохрипел нужные слова. И пламя спало с него, и волшебство принялось латать его старое тело. Только лишь для того, чтоб жизнь оставила колдуна через четверть часа.

Свинец на зеркале оплавился и потек. Свинцовые , тяжелые слезы срывались в пламенную бездну пола. Зеркало выгибалось, пузырилось, и по ту его сторону Ева - женщина, Ева - кошка отчаянно боролась за свою жизнь. Ева - женщина, обгоревшая, почти покинула зеркало, шагнув на охваченный пламенем пол, и закричала от ужасающей боли. Пламя охватило ее, ту ее часть что оказалась вне зеркала. И в тот же миг волшебное стекло в тяжелой оправе взорвалось, лишив Еву левой руки, ноги и половины бедра. Лишив того, что осталось по ту сторону. Осколки стекла рассекли тело женщины, а пол радостно обнял пламенем искалеченное тело. Кровь кипела и пузырилась, крик тонул в рокоте пламени, и последнее, что увидели глаза, перед тем как лопнуть кипящими пузырями, была потолочная балка с хрустом опустившаяся на неё.

Волшебник обрел зрение за мгновенье до взрыва зеркала. Осколки впились в тщедушное тело острейшими стрелами. Удар. Волна пламени отбросила колдуна к стене. Ни волшебство, ни воля к жизни, ничто не заставит его покинуть объятую пламенем комнату.

***

За спиной Френсиса тонула в пламени спальня. Погибали в огне человек и его Ева. Ева. А перед ним в высоком кресле сидела девушка. На ее коленях нежился большой и чрезвычайно противный чёрный кот.

Френсис обернулся назад. Раскатом грома взорвалось зеркало. Чудом избежав осколков он увидел все: как без чувств рухнул старый человек, как корчилась в огненном плену столь дорогая ему Ева. Потолочная балка похоронила ее в огненном мареве. И злость, ненависть к девочке, пришедшей и лишившей его всех, кто был ему дорог, разлились внутри Френсиса пламенем. Во сто крат более гибельным, чем огонь поглотивший его близких.

От кончика хвоста до коготков лап разливалась сила. Колдовство кипело в венах Френсиса. молоком, сладким и холодным, ласкало обоняние и язычок. Френсис рос, удлинялись кости, нарастали мышцы сильнее прежних, рефлексы - лучшие, сменили ленивые кошачьи.

И вот уже тигр в опаленной пламенем шкуре разрезал пламя взмахами хвоста и готовился к прыжку. За спиной догорало прошлое, любимое, дорогое. Пламя рокотом охватило тигра когда балки потолка рухнув похоронили все надежды. Он прыгнул из огненного смерча. Лапы превратили кресло в крошево щепы и ткани. Вес и когти смяли кота, с хрустом раздавив его голову как скорлупу.

Маришка хохотала. Пламя не приносило ей вреда, казалось, что лишь удовольствие скрывалось для неё в страстном огне. За доли секунды до того, как Френсис сломал кресло и покончил с котом, она юркнула в огонь, и теперь смех ее резал уши тигра, визгом заставляя прижаться к полу.

Казалось, что не девочка стоит перед ним, но десятки, сотни, ужасных существ. Мириады крыльев раздували огонь. Тела, облачённые в броню, готовы прикрыть собой тело девочки. И первые ряды их двинулись вперед. Издали зазвучали дьявольские гимны, и чеканя шаг и звеня оружием, Легион двинулся вперёд.

Пламя огненной водой текло пред ними. Хохот Маришки и гимны смешались в шум, какофонию разрушения. Пламя лилось, и уже лапы Френсиса охватил огонь. И грудь, и живот уже охвачены им. Нестерпимая боль скрыла от него весь мир и запахла горящей шерстью и его же собственной плотью.

Обожженный, ослепленный Френсис рванулся вперед из последних сил навстречу первому из них.

***

Глаза демона сузились, морду изрезал оскал. Тигр. Всего лишь тигр. Смертная кошка. Она посмела прыгнуть на него, и весь её жалкий порыв был смят тяжелым, покрытом окалиной щитом. Кошка без чувств стекла вниз, оставив на железе кровавые полосы. Поворот корпуса, щит ушел в сторону, и с воем меч, очертив широкую дугу, вошел в податливый тигриный бок. Визг кошки слился с радостным воем демонической орды.

***

Френсис умирал, огонь немилосердно жег его тело. Меч, только мгновение назад пронзивший его, неторопливо,и от того нестерпимо болезненно, покинул его тело. Кровь, собственная кровь заливала пламя вокруг, жизнь утекала прочь.

***

Стоя вокруг тигра демоны ликовали. По доспехам, грязным и прогоревшим, стекала кровь. Мечи, копья, топоры раз за разом с влажным звуком кромсали тело кошки. Бойня, пытка, издевательство. Ликовали демоны. И когда в латной рукавице взметнулась оторванная от тела тигриная голова, радости Легиона не было предела. Тигриная морда заливая руку кровью, приросла к наплечнику демона не имевшего имени, навеки став символом бойни и бесчестия.

***

Глаза Его перестали видеть, тело снова и снова ломалось от бесчисленных ударов. Но душа, свободная теперь, разрывалась от боли иной, чем боль телесная. Не удалось спасти близких, их крики преследовали душу, гибель их вновь и вновь проносилась пред очами души. Разрываясь от боли и отчаянья , видя, как демоны надругались на телом его, душа завопила. Бестелесными руками, кромсая самое себя, Френсис стал плести заклинание невиданное.

К душе тянулись золотые нити счастья и чуда. На их лепестках покоилось все лучшее и счастливое, что было пережито. Подарок мага, бесценный цветок. Ева - кошка и человек, девушка и зеркало.

Собрав их в шар, душа потянула лоскуты сумрака, и тёмные нити горя, те, что острее любого меча. И по ним каплями грозы зазвенели ночные страхи Френсиса. Холод предсмертного ожидания и ужас отчаянья. Когда мама - кошка бросила его одного. И не крик, не мольба не вернули ее. Сумрак поддержал золотой шар, а нити намертво скрепили счастье и горе.

Душа своим дыханием наполнила золотой шар надеждой и желанием. Надеждой на то, что если б не родился на свет котенок с зелеными и голубыми глазами - не свершилось бы великое зло.

Единым порывом желания душа разорвала нити, сдерживающие великую жертвенную силу. И колдовство великое, небывалое, изменило ход времени. Всё вокруг вернулось к тому, с чего началась эта история. Пламя утихло и исчезло, будто его и не было. Зеркало не страдало никогда от демонического пламени. А волшебник, будучи стариком, жил еще очень долго. Девочка Маришка не знала зла. Уехала в город за своей мечтой. А кошка темной грозовой ночью вместо четырех котят родила трех. Но не бросила их, а вырастила удивительно добрых и умных кошек и котов.

Удерживая в ладонях у самого сердца воспоминания о Еве, душа Френсиса исчезла, будто ее и некогда и не было. Впрочем, так оно и было.

***

-Госпожа Мариссабель, ваши картины, вне всякого сомнения эталон чувственности и реализма. - Уже не молодой граф Розерлен разливался комплементами в адрес молодой художницы.

- Ваша выставка, ваши картины. Сам мэр изъявил желание приобрести несколько для себя лично. -

- Я знаю, граф, - Мариссабель любовалась последней своей работой. И признаться ее совершенно не заботили лесть и липкие комплементы старого графа.

С холста на Мариссабель, живыми удивительными глазами, зелёным и голубым, смотрел кот. Одна из лап которого покоилась на странном гадальном золотом шаре, обрамлённым паутиной нитей. И все это чудо на невесомой подставке черного дерева. Казалось что кот взирая на тебя с картины видит самую твою душу. Самые тайные уголки ее. Еще больший реализм картине предавала затаенная печаль в глубине кошачьих глаз. Старый граф, хромая, подошел к художнице.

- Это и есть ваша последяя работа, госпожа? - граф пристально осматривал декольте Мариссабель. В прочем на картину он все же перевел взгляд.

- И как же Вы ее назвали? - проговорил граф и осёкся. Кот с холста замер, готовясь к прыжку, оскалив острейшие клыки.

- У этой картины нет названия граф, Он мой Ангел Хранитель. -

Оставить комментарий © Copyright Иванов Василий Леонидович (Misroy@maglan.ru) Размещен: 24/02/2011, изменен: 24/02/2011. 40k. Статистика. Рассказ: Фэнтези		Ваша оценка:
Аннотация: Френсис, чтобы быть человеком не нужно ходить на двух лапах и не иметь хвоста. Человеком становятся не по праву рождения, а по праву поступка. Ты переступил через свои страхи и пришел ко мне за помощью как человек. И заметь, колдовать коты не умеют...

Иванов Василий Леонидович : другие произведения.

Ангел Хранитель