Голос из колонки на стене прозвучал как-то гнусаво и холодно. Я поморщилась, когда произнесли мое полное имя, и подошла к двери. Ноги затекли, и спина ныла, но мне было совсем не до жалоб. Я провела в комнате участниц последние полтора часа, и мои нервы были накалены до предела. В глазах рябило из-за подрагивающего света от лампы под потолком. Руки покрылись мурашками, прямо надо мной на полную мощность работали два кондиционера.
Комната участниц располагалась в старой женской раздевалке на заброшенном заводе. Тут было прохладно и без этих металлических коробок, обдававших все вокруг холодом, но организаторы каждое отборочное выступление обвешивали помещения средствами вентиляции. Полагалось, что все это сделано в целях безопасности, но вот чьей безопасности? Вопрос ответа не предусматривал. Комната сама по себе являлась помещением 10-15 метров в длину и ширину. По стенам, отвратительного желтого цвета, стояли стулья для посетителей, а в центре располагался журнальный столик с кипой буклетов на тему наших будущих профессий. Сейчас уже большая часть этих мест пустовала.
Кроме меня тут сидело еще пять участниц. Раз прозвучало мое имя, то со мной в женскую пару должна была пойти одна из них. С тремя я не была знакома, а вот две оставшиеся являли собой, двух антиподов в моей жизни. Напротив друг друга в самом конце сидели Чарна Кинг и Нинет Стоун, первая была моей лучшей подругой, а вторая моим злейшим врагом.
Ну, на счет злейшего, я, может, и погорячилась. Скорее у нас была просто хроническая непереносимость друг друга. Я уже и не помнила точно, с чего все собственно началось, но прекращать не собиралась.
Нинет лениво накручивала светло-русые волосы на палец и, казалось, совершенно не интересовалась происходящим вокруг. Но вот Чарна, напротив, выглядела очень взволнованной. Здесь на окраине Чикаго в отдалении от городского шума нам предстояло пройти важнейшее испытание, которое и укажет нам будущую специальность.
Поверить не могу, ближайшие полчаса определят всю мою последующую жизнь.
Колонка на стене снова зашуршала, учредители определили вторую участницу женской пары.
- Нинет Стоун!
Черт возьми! Добрый день, уважаемый закон подлости.
Нинет плавно прошла по комнате и, одарив меня кивком и ледяным взглядом, встала рядом. Она была на голову выше и одета как этакий трудный подросток. Потертые джинсы черного цвета, обтрепанные серые кроссовки и зеленая майка, с, ну очень, откровенным вырезом. Завершали ее образ темно-фиолетовая помада, и яркая красная прядь справа от пробора. Ее формам, надо сказать, я уступала. Несмотря на то, что обоим нам было по восемнадцать, по сравнению с ней, я выглядела жалко. За всем антуражем переходного возраста, скрывалась привлекательная и женственная Нинет. Грудь у нее была высокой, талия тонкой, а длинные волосы и шикарные бедра, делали ее просто красавицей.
Я опустила глаза. С минуты на минуту, за нами придет "шестерка" одного из учредителей и думать о том, насколько я уступаю в сексуальности, девушке, которая, когда-то вырвала мне целый клок волос, сейчас было совершенно не к месту.
Дверь распахнулась, на пороге появился высокий худощавый мужчина около тридцати лет. Он вежливо наклонил голову и жестом велел следовать за ним.
- Мужская пара уже ждет вас.
Я глубоко вдохнула, набрала побольше воздуха в легкие. С дальнего угла комнаты мне ободряюще помахала Чарна и мы направились за нашим проводником.
Он вел нас темными путаными коридорами. Запоминать расположение поворотов я перестала примерно на половине.
В комнате, где я сидела до этого, были лишь девушки. Она предназначалась для переодеваний и подготовки. А вот комната, в которую мы направлялись сейчас, являлась предбанником арены. Там "шестерка" расскажет нам о противнике, и мы увидим наших союзников мужскую пару.
Мы вошли в круглое помещение. Впереди были двустворчатые двери на арену, а по стенам висели фотографии участников. Некоторые были уже вычеркнуты, это те, что закончили соревноваться. Глазами я нашла свое фото и в очередной раз решила, что рядом с нахальной мордашкой Нинет, выгляжу далеко не выигрышно.
Через пару мгновений, за ослепительной блондинкой, вошли два юноши, один из которых, слава богу, был моим лучшим другом. Рикки стоял и глупо ухмылялся мне, оттопырив большой палец вверх. Сразу было видно, что он рад меня видеть. Впрочем, как я его.
Нас построили по линии и зачитали список присутствующих.
- Лерой, Гардения.
Я снова поморщилась, но сделала шаг вперед. Я ненавидела свое полное имя, хоть и знала, что это название цветка. Ведьмаки вообще любили вычурные имена, а моя семья являлась ведьмаками уже несколько десятков поколений, да мало того, что десятилетия, в нашем роду не было ни одной "шестерки".
А разговор, тем временем, на этом не закончился.
- Вы телекинетик с предрасположенностью к управлению огнем, все правильно?
Я кивнула. Это была правда. Первый раз это случилось, когда мне исполнилось три года. В это время у всех детей со способностями, они начинают проявляться. Сначала мать с отцом, заслуженные государственные деятели, которые отвечали за сокрытие магии, думали, что я обычный телекинетик. Я заставила свои носки танцевать по комнате и весело хохотала, они остались довольны, когда застали меня за этим занятием. Но через пару недель, я заставила пламя свечек повторить их пируэты. Такое было редким явлением, огонь являл собой неосязаемую, а лишь видимую природную стихию. Мало кто, кроме огнетворцев мог с ним управляться и телекинетик способный управлять раскаленными газами, был явлением мало того, что редким так еще и вызывал особую гордость у моих родителей, а это было поистине выдающимся происшествием.
-Спаркс, Эмерик.
Рикки манерно шагнул вперед.
- Головокружения и паралич?
Он наклонил свою кудрявую голову и широко улыбнулся. Я не удержалась и хихикнула, такие, как он, в нашем мире, как правило, становились алхимиками. Из-за врожденной способности вредить людям, они быстро и легко приучались различать яды и прочие вещества. Мой друг Рикки совсем не подходил на эту должность. Он был более чем пацифистом. Веселый и жизнерадостный молодой человек, про которого уместно говорить "И мухи не обидит". Своими силами он пользовался лишь на практических занятиях у нашего куратора. На них же собственно я и познакомилась с ним. Тогда нам было около восьми лет.
В ту пору я пошла в школу, постигать обычные человеческие науки, вроде математики и литературы. Но как выяснилось, что у каждого ребенка рожденного с некоторыми сверхчеловеческими силами есть куратор, с которым ты их отрабатываешь. Нашим был пожилой Хенрик Рой. Он помогал мне и еще нескольким ребятам развивать наши возможности. В той же группе, к слову, состояла и Нинет, вместе с Чарной.
- Стоун, Нинет.
Она шагнула, не удосужившись даже поднять глаза, продолжая что-то выковыривать из-под ногтя. Нижнюю губу она сосредоточенно закусила, отчего ее вид стал еще более дерзким. Я-то думала это уже невозможно.
- Электрик?
Вместо ответа Нинет лишь высокомерно улыбнулась, и в комнате замигал свет.
Электриками называли всех, кто умел обращаться с электрическими приборами. Не просто в бытовом плане, а заставлять ток на котором они работают вытворять иногда даже, ужасающие вещи. Такие маги обычно становились техниками, которые отвечали за оружие, охранные системы и техническое оснащение охотников. Судя по занятиям с Хенриком, такой расклад вполне устраивал Нинет, она могла ударить разрядом тока любого, но готова была быть мирной, если только ее не трогают.
- Уильямс, Рудольф.
Светловолосый юноша, похожий на крысу, слабо кивнул.
- Иллюзионист?
Он снова кивнул.
Подумать только! При первом взгляде на него, казалось, что он вылитая "шестерка", но иллюзионисты были первоклассными охотниками. Элитной службой, как куча Джеймсов Бондов. С моими способностями, брали туда же. Их задача слежка за особо опасными существами, преступниками и зачисткой районов города от разных проявлений магии. Нинет идеально подходила для их технического отдела, а вот я и этот Рудольф для групп выездного типа. Да уж, внешность и в правду обманчива.
Закончив с объявлением участников, блондинка убрала список. Она отдала каждому наручные дисплеи, которые должны были помочь на арене людям из отборочных комиссий отследить наши действия.
- На арене вас ждет четыре великана, по одному на каждого. Их можно убивать группой, а можно и по одному. В конце младших магов - "Шестерок" пронеслось у меня в голове - распределят к старшим магам, а старших магов проведут в отделы профессиональной ориентации. Далее вы отбудете по домам, а уже завтра начнете работу. Сейчас, через несколько мгновений раздастся сигнал к началу, а до этого вас навестят родители, вопросы?
Вопросов не прозвучало, судя по разнообразию способностей, "шестерок" среди нас не было.
Младшими магами или "шестерками" звались ведьмы и ведьмаки, которые не могли самостоятельно использовать магию, то есть свои силы. Это было довольно частое явление, они были хранителями и имели крепкую телепатическую связь со своими хозяевами. Старшие маги не были хозяевами в прямом смысле слова, но без них "шестерки" не могли существовать. Это было что-то вроде проклятия. До конца своих дней два человека, старший и младший маг привязывались друг к другу. Хотя, хозяевам жаловаться было не на что, у них до конца жизни появлялся безвольный раб. Между ними не могло возникать романтических чувств, а младшие маги так вообще обычно оставались бездетными и одинокими. Младший маг мог спокойно жить и не подозревать о своей сущности, пока не появлялся рядом его хозяин, как правило, это и происходило на арене. С накалом страстей, последние границы стирались и связь устанавливалась. Старшие маги не обладали сильной привязанности к своим, так сказать, питомцам. Бывали случаи насилия над ними, систематическими издевательствами и прочим. Старший маг мог существовать без "шестерки", однако не на оборот.
Двери распахнулись, и в комнату зашла небольшая группа людей. Мои родители и восьмилетний брат Николас тут же подошли ко мне. Ник обнял меня, и я прижала его к себе. Мама вежливо и слегка отстраненно дотронулась до моей руки. Ее глаза на секунду наполнились чем-то, что если бы я не знала Ксену Лерой, назвала бы нежностью. Через секунду они снова приняли бесстрастное выражение. Отец и вовсе просто кивнул. Алан Лерой и не пытался выражать чувства, ему это было чуждо.
Я повернула голову направо и увидела, как Рикки, с широченной улыбкой, обнимается со своей матерью. Отца, как обычно, не отпустили с работы, но пухленькая и улыбчивая Элизабет Спаркс по душевной теплоте и заботе могла заменить хоть сотню человек. Я невольно с грустью улыбнулась, подобной нежности в нашей семье никогда не было.
К Рудольфу подбежали три галдящие девочки, по виду его сестры. Его мать с отцом, краснея, пытались их успокоить, но крысоподобный Рудольф лишь отмахнулся и принялся расцеловывать сестер в обе щеки. Они выглядели слегка уставшими, но тоже счастливыми. Семейство имело общие черты лица и строения фигур. Исключая мать, видимо от нее дети унаследовали только цвет волос.
Около Нинет же стояли двое мужчин. При виде них перехватывало дыхание от уважения, восхищения и даже страха. Старший Освин Стоун, был легендарным охотником. Его сын, Кристофер Стоун, продолжал традицию. Оба были высокими, с фигурами пловцов. Шевелюру отца заметно тронула седина, а вот младший Стоун, напротив, блистал великолепием иссиня-черных волос. Его щеки и подбородок покрывала слегка небрежная щетина, которая придавала его облику благородную мужественность. Я встречалась с ними и раньше, на занятиях. Мельком видела, как Кристофер и Нинет после тренировок отправлялись куда-то вдвоем. Освина так часто я не наблюдала, но и он пару раз захаживал в зал, чтобы посмотреть на успехи дочери. Стоя в непосредственной близи с живой легендой и его сыном становилось слегка не по себе. Нинет, которую отец и брат звали просто Нина, также пренебрежительно продолжала стоять в стороне тихо бормоча под нос, как ей все надоели. Ее отец немного горделиво осматривал комнату, будто люди вокруг казались ему тараканами.
Папа и мама проследили за моим взглядом и недовольно поморщились, наткнувшись глазами на семейство Стоунов. Отец по работе часто общался с Освином и, как поговаривали, в юности они враждовали примерно как я с Нинет. Видимо неприязнь у нас семейная, хотя мне не хотелось умалять заслуги такого охотника, как старший Стоун.
Прозвучал гонг, оставив в ушах неприятных звон. Ник последний раз стиснул меня в объятиях, и мы подошли к дверям. Как оказалось, арена начиналась не сразу за ними, я и трое моих союзников очутились в зеркальной комнате. Тут пахло какими-то цветами, и отдаленно доносился странноватый гул, будто за стенами стояла разговаривающая толпа. Я взглянула вперед и наткнулась на растерянный, уставший взгляд своего отражения. Волосы, которые я все утро стягивала в конский хвост, выбились из него. Я нервно сняла резинку, помотав головой, чтобы волосы легли на плечи ровнее. Теперь я стала еще более лохматой. Кое-как, пальцами пытаясь причесаться, я увидела, как Нинет издевательски смотрит в мою сторону и ухмыляется. Я отвернулась и постаралась не думать об этом. Глядя на зеркальную стену я нашла в нас еще больше отличий, чем было. Мало того, что я уступала ей в росте, так еще и мои волосы, спускавшиеся чуть ниже лопаток крупными кудрями, были темнее и выглядели как-то тускло. Я всегда была темно-русой, при определенном освещении мои локоны казались шоколадными. Но стоя рядом с писаной красавицей Нинет, они казались ржавыми пружинами матраса. Ее неестественно яркие, почти синие, глаза смотрелись куда лучше моих, серых с примесью грязного зеленого оттенка. Но вот фигуры, как выяснилось, были не такими уж и разными, моя талия так же была тонкой, но вот в том месте, где должна была быть грудь, я явно уступала, а мои бедра были уже. Я почти начала ругать себя за выбор одежды, - серые спортивные штаны и сиреневая кофта с какой-то надписью - как вдруг, стены исчезли, будто их никогда и не было. Я услышала позади себя тихий возглас Рикки. В глаза ударил яркий свет.
Мой бывший, первый и единственный, во всех отношениях, включая сексуальные, парень Джено рассказывал, что на его отборе они оказались посреди поляны с ядовитыми цветами, а потом их атаковали гигантские осы. Тогда он со своими способностями управления ростом и прочими функциями растений, играючи справился с испытанием. После отбора его отправили на плантации магических трав, кустарников и деревьев к биологам и знахарям. Они находились много южнее Чикаго, так что моему экс-возлюбленному пришлось отсюда переехать. Как раз тогда мы и расстались. Судя по его мейлам ему там нравилось.
Раздался неописуемый вой, и свет перестал литься мне в глаза. Я озиралась, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть. Перед глазами все плыло. Вдруг в метре от меня приземлилась помятая дверь машины. Я инстинктивно подалась в сторону. Рудольфу пришлось быстро отскочить, чтоб покореженный металл не покорежил и его. Далее все развивалось как в замедленной съемке кинофильма. Вскинув голову, я увидела огромное существо метров семь роста, отдаленно напоминающего человека. Цвет его кожи был коричнево-зеленый. Ступни этого Халка-переростка были покрыты огромными мозолями, которые напоминали кору деревьев. Ладони чудовища, были как раз размером с дверь машины. И этих монстров было четверо.
Нинет со своим противником расправилась в два счета. Она осыпала его искрами от проводов под потолком. Чудовище ослепло и стало топтаться на месте. Нинет быстро сориентировалась и вскоре опустила на него несколько оголенных проводов, от чего великан сначала задергался, как при эпилептическом припадке, а потом с воем и клубами пыли с пола рухнул навзничь.
Рудольф тоже быстро собрался, что удивительно, учитывая, что всего пару секунд назад, парня чуть не убила покореженная дверь. Он сотворил иллюзию выхода прямо в стене. Великан, предназначавшийся ему в оппоненты, видимо сразу обрадовался возможности бежать и со всей силы влетел в стену. Раздался хруст, подобный миллиону сломанных костей. Чудовище скатилось по металлической стене, оставляя за собой грязные разводы.
Рикки пришлось провозиться дольше. Чтобы сконцентрировать способность ему всегда требовалось хотя бы полминуты спокойно постоять, а сделать это с разъяренным и обозленным монстром, оказалось не так просто. Эмерик сначала отбежал от противника так далеко как мог. Монстр тем временем нашел свою дверь и в какой-то момент стал с ней... играть? Великан грузно осел на пол, пока я пыталась его обойти. Потом раздался непонятный звук, будто тот икнул и чихнул одновременно, а потом я нервно вскрикнула, когда около меня завалился гигант, закатив глаза и пустив слюни.
Оставшееся время у меня дела шли не так хорошо. Попробовав поднять машинную дверцу в воздух и запустить в свое чудовище, я лишь смогла отодвинуть ее на пару метров. Мой великан заметил меня и заревел. Видимо он решил, что я уделала троих его собратьев. Времени обдумать ситуацию не осталось, и я рванула прочь от тел, как можно дальше в конец арены. Я бегала по арене, поднимая все, что могла, но силы будто покинули меня. Меня накрыла волна паники. В великана летели гвозди, песок, какая-то грязь. Все, что валялось по углам бывшего машинного отделения завода. Ничего мало-мальски стоящего, я так и не смогла поднять. Уверенность вернулась, только когда в углу арены я увидела горящую чашу. Организаторы постарались устроить себе шикарное зрелище. Я собрала всю силу в кулак, но какое же великое разочарование меня постигло. Я пустила в воздух сноп искр приличного размера, как от трещащего костра. Однако сформировать из них шар телекинетической энергии с огнем я так и не смогла. А между тем великан был близко. На мои глаза навернулись слезы от обиды и отчаяния.
Этого не может быть! Я не могу быть "шестеркой"!
Раздалась сирена. Бой был окончен. В живот великана вылетела очередь пуль, откуда-то из-под потолка на него было направлено несколько пулеметов. Из его туловища пошла волна мерзкой, вонючей крови коричневого цвета. Я зажала нос и испуганно смотрела, как монстр осел сначала на колени, а потом ничком упал. На его голове были волосы, которые слиплись от мерзкого темного пота, обнажив плешь. Меня затошнило, хотя не знаю от чего больше, от отвращения к себе или к этому чудовищу. Я схватилась за живот.
В полуметре от меня Нинет противно скалилась. Она ждала этого момента со времен нашего знакомства. В голове промелькнули разочарованные лица родителей. Удивленное личико брата, с нахмуренными светлыми бровками. Рикки со страдальческим видом подошел и заключил меня в крепкие объятия. По первому позыву, я хотела уткнуться ему в плечо и зареветь, но резко успокоилась, глубоко вдохнув. Я кротко кивнула, стараясь не разрыдаться и не смотреть ему в глаза.
К нам подошли те двое "шестерок". Указав Нинет, Рудольфу и Рикки на разные двери, они с улыбкой взяли под руки меня. В тот момент мне стало так тоскливо и противно находиться среди них. Мне стало противно даже смотреть на них, а от того, что они дотрагивались до меня, мне хотелось кричать. Я была такая же.
Теперь я принадлежала какому-то магу, который будет меня насиловать и принуждать ему служить. В голове мелькнули обрывки разговоров, услышанных мною раньше. Как отец с матерью небрежно обсуждали, что какой-то недотепа "шестерка" пролил сироп на штаны своему хозяину, а тот выпорол его, так что у того загноилась спина.
Мне ни секунды не было интересно кто отныне мой хозяин. Но правила есть правила. Меня провели в соседний зал, где собрались почти все маги Чикаго, включая моих родителей. В прошлом году я тоже тут стояла, тогда Джено получил назначение на плантации. При мне провели несколько церемоний выбора хозяина. Мне в тот момент казалось это каким-то шоу. Как по телевизору. Я даже не испытывала жалости к одной из девушек, которая расплакалась прямо на глазах у присутствующих. Боже, как я ее теперь понимала.
Когда меня ввели, я смогла разглядеть лицо своего отца. Оно было удивленным и слегка испуганным, пожалуй, это его самая человечная реакция, которую я когда-либо видела у своего родителя.
Меня провели сквозь всех этих людей к кафедре, на которой стоял верховный, так называемый, жрец Чикаго. Этому человеку раз в год на отборе доверяли вести церемонию выбора. Он был одет в церемониальную мантию и странную шляпу, отдаленно похожую на треуголку. Жрец взял меня за руку и повернул лицом к залу. В душе все всколыхнулось стыдом. Щеки горели. Я стояла, и всматривалась в лица людей, стараясь не задумываться о происходящем. Хотя получалось плохо.
Тут была мама Рикки, которая ободряюще мне улыбнулась. Моя мама стояла почти в конце зала, ее лицо было, как у человека только что съевшего лимон без цедры. Даже родители Чарны, которые, к слову, были людьми без способностей, смогли улыбнуться. Наверное, они просто не понимали, каким позором я оказалась. Моя же мама не пыталась меня поддержать. Теперь я стала своего рода отбросом, пятном на безупречной репутации семьи.
Тем временем верховный жрец насыпал мне в соединенные ладони кучку сушеных трав. Я разглядела в смеси ягоды шиповника, несколько косточек вишни и что-то напоминающее сушеных тараканов. Меня снова передернуло. Какая же мерзость. Хотя и под стать моему нынешнему положению.
Мужчина произнес какие-то слова, на одном из мертвых языков и поджег смесь в моих руках. Огонь не обжигал, напротив, он был приятным. Кончики пальцев начало покалывать, а ладони зачесались. Сначала я хотела сжать ладони и не дать случиться неизбежному, но надо сохранить достоинство. Хотя бы его жалкую крупицу. Огонек в моих руках затрепетал и начал подниматься вверх, пока не превратился в идеально ровный шар света. Облетев комнату, шарик вошел в грудь кому-то.
В это время я упорно смотрела в пол, не веря, что все это происходит со мной. По залу прошел удивленный шепоток, видимо мне в хозяева попалась большая шишка. Это плохо, богатые люди еще более нетерпимы к "шестеркам", чем остальное магическое сообщество. Через зал ко мне кого-то повели, и вложили теплую сильную руку в мою ладонь. Я дрогнула.
- Гардения Лерой, твоим старшим магом и повелителем становится Кристофер Стоун. Слуга нашел хозяина - последние слова прозвучали зловеще.
Я испуганно подняла голову и уткнулась взором в яркие зеленые глаза.
Глава 2. "Шестерка"
Вокруг творилось безумие. Отец кричал на распорядителя за столом. Мать поджала губы и поглядывала на Освина Стоуна, который в свою очередь сверлил глазами ее. Они не выглядели как друзья, но вот на двух львов перед боем вполне себе походили. Нинет стояла в углу и недовольно косилась на меня.
Это даже иронично, она так мечтала доказать всем, что лучше меня, а теперь доказав это вынуждена терпеть меня как "шестерку" собственного брата. По сути Нинет со своим недовольством, в данный момент, была моей единственной отдушиной. Она мечтала, чтобы я оказалась "шестеркой", но и подумать не могла, что возникнет необходимость видеться со мной помимо занятий с Хенриком. Впрочем, довольно слабое и сомнительное утешение, учитывая, что я по-прежнему отброс, а ей всего лишь моя персона рядом с собой не нравится.
Тем временем мой отец, всегда такой сдержанный и серьезный, надрывал голос. Алан Лерой вопил изо всех сил о том, что это ошибка, что быть не может, что его дочка, такая талантливая и замечательная, оказалась чьим-то слугой.
Я сидела в глубоком кресле в самом углу комнаты, в которой собрались все. Тут было намного темнее, возможно, из-за количества людей: Освин Стоун, Нинет, Кристофер Стоун, моя мать, отец и Николас, который сейчас мирно сидел у меня на коленях, положив голову на мое плечо. Я перебирала ему волосы, стараясь не думать ни о чем, но резкие крики отца над ухом, совершенно лишали меня возможности уйти в себя. Каждый раз, когда он начинал орать громче, у меня звенело в ушах. Ник с каждым таким надрывом, крепче прижимался ко мне. Он не любил, когда рядом с ним повышают голос. С другой стороны будь у меня такой слух, я бы тоже вряд ли могла терпеть подобное.
- Вы хоть осознаете, что сейчас натворили? - восклицал отец.
Мужчина в синем костюме и с галстуком бабочкой в очередной раз снисходительно кивал головой. Он, как будто, разговаривал с ребенком в магазине и объяснял, что нельзя кушать мороженое зимой на улице. Взвинченный Алан Лерой по сравнению с непоколебимым "шестеркой" выглядел жалко. Я усмехнулась. Какая все-таки нелепость.
Сидя с ухмылкой, я с ужасом обнаружила, что на меня кто-то смотрит. Это было инстинктивно, но я немного резко вскинула голову и встретилась глазами с Кристофером.
По рукам и ногам пробежали мурашки, сродни электрическому разряду. Я поморщилась. Он смотрел на меня с неприкрытым интересом. Однако его глаза оставались холодными и мрачными. Его взгляд был тяжелым и сосредоточенным.
Невольно, в голове всплыли рассказы о том, как старшие маги насиловали своих подчиненных и как тех, потом, находили мертвыми. Хотя дело состояло даже не в этом. Старшие маги были абсолютно неприкасаемыми, в своих поступках они были безнаказанны. "Шестерки" безвольный мусор, а тебя в тюрьму не посадят, если решишь его выкинуть.
Пару месяцев назад отец за ужином рассказал историю, конечно, со своей бесстрастной стороны. Его циничность только добавила ужаса. Суть была в том, что его коллега с работы на прошлом отборе получил в повиновение "шестерку". Девушке, как и мне сейчас, было восемнадцать. Он, разумеется, первые месяцы держал себя в руках, а потом, когда понял, что из нее повар никакой, избил. Рукоприкладство стало нормой, и в один прекрасный день мужчина перестарался с наказанием. Девушка в результате осталась калекой. Когда она попала в человеческую больницу, маги забрали ее оттуда и представили дело как несчастный случай. Ее хозяина не наказали, только сделали выговор, что им пришлось лишний раз иметь дело с людьми.
Я отвела глаза, не выдержав взгляда Кристофера, но он все продолжал смотреть в мою сторону.
Ник начал тихонько плакать. Я поцеловала его светлую макушку, а он прошептал.
- Денни, теперь ты не живешь с нами?
Я обняла его покрепче и задумалась. Проблема заключалась в том, что все зависело теперь не от моего желания. Если этому Кристоферу взбредет в голову поселить меня в своем подвале, то я не смогу противиться. Он даже может изгиляться там надо мной, а я не пожалуюсь. Ну, если не считать человеческую полицию, но что она может сделать ведьмаку, а тем более охотнику? Как в том романе Стига Ларсона, я буду жить внизу в клетке, а люди на поверхности даже не будут знать о моем существовании.
- Нет Ник... - произнесла было я, сказать, что все обойдется, не хватило смелости - Все будет хорошо.
Я чмокнула его в щеку и движением показала, что желаю встать. Ник слез с моих коленей и выжидающе уставился на меня. Я встала и выпрямилась, расправив плечи. Последнюю гордость нужно пустить в правильное русло.
- Пап, можно?
Алан Лерой осекся на полуслове и повернулся ко мне. Его примеру последовали другие, повисла тишина. Я все более остро начинала ощущать на себе взгляд Кристофера Стоуна. Его глаза даже из-за моей спины выделялись на фоне остальных. Складывалось ощущение, что смотрит он не из-за спины, а прямо в лицо. В упор. Связь укреплялась. С каждой секундой канат, связывавший нас, становился все толще и ощутимее. Я не слышала его мысли, я не знала, что он чувствует, но я была уверена, что он смотрит.
Не удержавшись, я обернулась. Он выглядел слегка отрешенным. Я разглядела длинное темное пальто, капюшон балахона, выглядывающий из-под него, торчащую пачку сигарет из кармана, а главное я снова взглянула ему в глаза. Они были яркими и выделялись на фоне окружения. Меня окутал страх. Все в этом парне вызывало во мне страх и покорность. Если бы сейчас он велел мне прыгнуть с крыши, поверьте, я бы без тени сомнения сделала это. Но самым ужасным было то, что, несмотря на мою готовность делать для него все, что пожелает, я продолжала ненавидеть его, себя и то, что я должна была сказать. Жаль, что слепая покорность не прибавляет любви. Может тогда я бы не чувствовала себя таким ничтожеством.
С трудом отведя взгляд от моего хозяина, я вернула внимание на отца. Мама подошла к нему со спины и сейчас они оба взирали на меня не то с отвращением, не то с ненавистью. Они не держались за руки, по их виду вообще нельзя было сказать, что они супруги.
- Прекрати кричать и смирись с тем, что я не оправдала твоих ожиданий.
Повисла тишина. Мне казалось, что я слышу, как тихо тикают маленькие стрелочки в его часах. Отец был более чем удивлен. Вернее даже ошарашен. Эти мои слова повергли его в дикий шок.
Он постоял несколько секунд, а потом раздосадовано, схватил мать за руку. В другую Алан Лерой подхватил легкого, как пушинка Ника, и, бросив мне на ходу фразу, что будет ждать в машине, удалился. Он в ярости.
Я медленно повернула голову к распорядителю. Оставшись наедине с семейством Стоунов, я чувствовала, как моя самоуверенность таяла. Распорядитель, как и я лишь прислуга, широко и дружелюбно улыбнулся. Его явно расслабило то, что мой неадекватный отец больше не визжит ему на ухо.
- Гардения, мне нравится, что ты сохраняешь холодность разума. Кристофер, вы получите распоряжения касательно вашей подопечной, сегодня вечером. Ее судьбу решать вам, но ее силы вызвали бурные споры.
Мои силы? Подопечная? На первый вопрос ответом могло служить несколько вариантов один не лучше другого. Я постаралась выкинуть их из головы, а вот слово подопечная, из головы совсем не хотело выходить. В среде семей типа моей, в ходу всегда было определение "шестерка". Термин "подопечная" являлся теперь, пожалуй, даже комплиментом в мой адрес.
- Думаю, сейчас вы можете быть свободны.
Я кивнула и вышла из комнаты. Ноги сами задвигались быстрее. Стараясь, поскорее скрыться, я не учла некоторые особенности моего хозяина. Кристофер Стоун был одним из лучших охотников нового поколения, благодаря невероятным способностям. Во-первых, у него их было несколько, что очень редкое явление, это говорит, как правило, об огромном количестве разной крови в его роду, а, во-вторых они были весьма и весьма опасны.
С первой, с которой я столкнулась, стала нечеловеческая реакция. Он схватил меня чуть выше локтя и развернул к себе. Мне стало больно, но я побоялась даже пикнуть об этом. Я снова встретилась с ним взглядом, его глаза стали холодными. Из них пропал даже интерес, бывший там несколькими мгновениями назад.
Нинет и его отец поспешили уйти. Его сестра, как бы случайно, задела мое плечо, но я не отреагировала. Напоследок, старший Стоун наградил меня взглядом, каким обычно смотрят на грязь с подошв ботинок.
-Далеко собралась? - спросил Кристофер, не выпуская мою руку, когда его отец удалился.
На удивление у него был красивый голос, бархатистый и глубокий. Будет чем успокаивать себя, когда он прикажет мне не сопротивляться.
- Нам сказали, что мы можем быть свободны - удивительная смелость, учитывая, что у меня коленки подгибались от его взгляда.
- Нам да. Тебе нет.
Вот сволочь!
- Завтра, в это же время, придешь сюда. Будешь ждать меня у северных ворот на территорию завода, поняла? Это те, что красные около трейлеров.
Я кивнула. Теперь даже если пойдет дождь, снег или те ворота накроет цунами, я все равно буду стоять и ждать его. Связь в моей голове словно поставила крестик на списке дел. Ненавижу это.
Он отстранился. Я потерла то место, за которое он меня схватил.
- Моя сестра тебя ненавидит. Мой отец ненавидит твою семью. Иронично, не правда ли?
- Очень - прошипела я сквозь зубы - Ты тоже меня ненавидишь?
Он немного помолчал, словно обдумывал ответ.
- Нет, мне просто плевать на тебя.
С этими словами он удалился на инструктаж через тяжелые стальные двери. Там решалась моя судьба, а единственное, что я могла знать о своем будущем, так это, то, что завтра ровно в четыре часа дня я буду стоять у северных ворот.
Я даже не знала, как реагировать на его ответ. Он не обидел меня, но абсолютно точно задел. Хотя, чего я собственно ожидала?
Когда на улице я села в машину, родители разом умолкли. Неловкие паузы, за много лет жизни с ними, стали нормой, поэтому я молча отвернулась к окну. Отцовский БМВ выехал на трассу, а я старалась не смотреть в зеркало заднего вида, выглядывающее между голов родителей. Там отражались холодные глаза Алана Лероя. Наверное, мне показалось, но, кажется, они были полны разочарования.
Машина не ехала, она мчалась. Видимо моему родителю не терпелось высадить меня и отправить в комнату с глаз долой. Я, впрочем, не возражала. Его компанию вряд ли можно было назвать желанной.
Тепло, забота и сострадание никогда не входили в число наших семейных черт. Моя лучшая подруга не могла находиться у нас в доме, когда отец был там только потому, что ее родители были людьми. Даже Рикки чистокровный колдун не мог у нас бывать, потому что его мать происходила из семьи, из которой выходило огромное количество "шестерок". Отца даже не волновал тот факт, что наши волшебные ученые установили и доказали, что "проклятье шестерки" не генетическое и физиологической природы не имеет.
Моя мать Ксена Лерой была ему под стать холодной женщиной. Сколько себя помню, мама никогда не целовала меня, как, например, я своего брата. Даже объятия были совершенно странным для нее явлением. Она не отреагировала, когда я сломала руку в шесть, не отреагировала когда я пришла домой с вырванной прядью и как следствие шишкой в одиннадцать. А ведь Нинет тогда постаралась на славу, удивительно, как кожа осталась целой. Не знаю, как мама обращалась со мной, когда я была младше, но мой брат тоже не страдал от ее заботы. Примерно тогда, когда ему исполнился год, мама равнодушно спихнула Ника в руки няням. Она никогда не целовала его, не пела колыбельные. Когда он родился, я твердо решила делать все это за нее, и знаете? Я была чудесной старшей сестрой и мамой в одном лице ему уже целых восемь лет. Я научила его рисовать, я научила его играть в шахматы и научила плавать. Он, пожалуй, был моей единственной настоящей гордостью.
Шоссе закончилось, и мы въехали в фешенебельный пригород. Здесь было все: загородный клуб, частная школа, гольф-клуб, даже какой-то странный претенциозный магазин, продающий исключительно шелковую одежду. Его хозяина звали Джейкоб, и этот Джейкоб упорно доказывал всем окружающим, что одежда из других тканей убийственно плохо влияет на верхние слои кожи. Из окон я видела огромные ворота, за которыми виднелись не менее, огромные особняки. Три этажа не считая чердака, были самыми скромными из них.
Не будь у магов жестких правил по поводу мест обучения я бы, наверное, училась тут. Но к моему счастью я не стала избалованной стервой, как большинство моих соседок, лица которых покрывала тонна эксклюзивной косметики. Я пошла в обычную школу, где со мной учились обычные ребята: Чарна, Рикки, даже Джено, который был нас всех старше на год.
Проехав несколько особенно шикарных домов, отец завернул в следующий, который на их фоне был меньше и скромнее. Это и был наш дом. Не то чтобы отец не мог купить себе что-то подобное соседским особнякам, просто важное правило волшебников - не выделяться. Ну, и небольшой дом в одном из самых дорогих пригородов Чикаго, по мнению папы, был просто верхом конспирации.
Я вылезла из машины на гравиевую дорожку и посмотрела на белый трехэтажный дом, окруженный густым шиповником и розовыми кустами, облетевшими, как и положено в начале января. Кустарники по контуру дома - мамина гордость. В саду она проводила куда больше времени, чем с детьми.
Опустив голову, медленно, шаркая ногами, я пошла к крыльцу. Позади, загребая ботинками мелкие камешки, шел мой брат. Родители с совершенно спокойными и даже умиротворенными лицами стояли около автомобиля, негромко о чем-то перешептываясь. На миг я подумала, что речь обо мне, но мой брат, перехватив мой взгляд, покачал головой. Скорее всего, он обладал некоторыми телепатическими способностями, это объясняло вспышки его проницательности. Мы пока точно не выяснили спектр его возможностей, куратор у Ника появился всего полтора месяца назад. Единственное, чем он обладал точно, это сверхчеловеческий слух.
- Они не о тебе, они обсуждают гарнир на ужин - его личико исказила гримаса отвращения, так неуместно примостившаяся на детской невинной физиономии, он не любил когда родители так себя вели.
Я снова опустила голову и отвернулась. Около дома всегда было ветрено, поэтому я неуклюже изобразила, как выковыриваю песчинку из глаза и забежала в дом. Слезы у меня вообще-то явление редкое, но взбираясь на чердак, где у меня располагалась комната, они сами потекли.
Никогда в жизни я не плакала навзрыд. Может только в далеком детстве, до рождения Ника. Этому я научилась, живя в одном доме с малышом, который мог услышать, как собака лает в пяти, а то и шести километрах от него. Сейчас я неожиданно, впервые за последние семь лет, всхлипнула.
Я прислонилась спиной к кремовой двери своей комнаты и подняла глаза вверх. Прямо надо мной висели разноцветные самолетики, которые я вешала сюда вместе Ником. Все делают на память журавликов, но мы с Ником никогда не любили делать как все. Вот и сейчас я не как все. Отброс. Ошибка.
Я осела на пол. Брат, наверное, сейчас придет ко мне в комнату. Он очень не любил когда я плачу, но сейчас мне было слишком плохо для фальшивой улыбки. Я повернула щеколду.
Николас подоспел через минуту. Подергав дверь, он на удивление тактично для своих восьми лет пролепетал в замочную скважину:
- Когда успокоишься, я буду ждать тебя в своей комнате.
Я почти рассмеялась. Он немного картавил и глотал буквы, поэтому такая взрослая фраза звучала так нелепо и мило, прямо как в романтических комедиях, когда тем, кто подталкивал к правильному шагу, оказывался маленький ребенок.
Бедный Никки. Он так мной гордился, а я подвела. Я всех подвела.
Сидя на полу в своей комнате я разглядывала стены, увешанные постерами разных групп, картой звездного неба, а до кучи всевозможными картинками и рисунками. Я декорировала свою комнату в духе любого среднестатистического подростка. С той лишь разницей, что не любой подросток может заставлять огонь в камине летать и расставлять книги по полкам силой мысли. Кстати о книгах.
В моей комнате их было невероятное количество. Единственное, кроме Ника, за что я действительно благодарна моим родителям, это за огромную любовь к книгам. До того как я пошла в школу меня как и положено научили читать, а после этого я не смогла остановиться. Книжный магазин недалеко от моей школы, был моим постоянным местом обитания. Правда теперь, когда я закончила учиться, неизвестно когда я смогу туда зайти снова.
Я вздрогнула, когда компьютер, который я по своему обыкновению забыла выключить, пропиликал, что у меня не прочитанные сообщения. От Джено.
Geno_@: Чарна все рассказала. Напиши, как придешь:*
Denny_@: Я дома. Откуда она уже знает? P.S.: Ненавижу твои смайлики.
Geno_@: Шутишь, значит все хорошо. Это же Чарна, она узнает, что у тебя неприятности будь ты даже в Африке. Внутреннее чутье. Телефон рядом? Я позвоню?
Я задумалась. Моральная поддержка от бывшего парня, ну в кого я такая жалкая?
Джено, конечно, всегда был моим другом. Задолго до того как мы начали встречаться. Сейчас между нами и осталась только дружба. Иногда я думаю, что и тогда между нами была только она, просто к ней мы примешали взаимное удовлетворение чисто половых нужд. А сейчас он, как и всегда, готов был помочь. Я написала, что согласна и телефон проиграл мелодию звонка.
Я выдохнула и провела пальцем по экрану.
- Алло?
- Денни? Как это случилось?
Голос Джено был взволнованным и немного хриплым.
- Как и всегда происходят такие вещи. Не смогла ничего в воздух поднять, а твои как дела?
На другом конце провода он громко фыркнул и выругался.
- Да я-то тут причем? Мы о тебе говорим! Кого тебе подсунули? Я его уже ненавижу.
Я закусила губу, стараясь не смеяться. Джено всегда был таким. Немного пошлый и всегда заботливый. Он был как Рикки только без кудряшек и глупой ухмылки.
- Младший Стоун. Чарна не рассказала?
Повисла напряженная тишина. Джено был с ним знаком. Когда-то давно еще в школе Джено приторговывал дешевой травкой. Тогда у него возникли большие проблемы с деньгами, а с такой способностью он мог вырастить огромный куст конопли даже на морозе без почвы. Тогда-то его и поймал старший брат Нинет. Сначала Джено просто отдавал ему половину своих доходов, а потом у них что-то произошло, и Джено пролежал в больнице месяц с переломами. Я не имею ни малейшего понятия, как и что между ними случилось, но знаю точно, что тогда Кристофер Стоун отделал его на глазах у людей. А Джено до сих пор не рассказывает о причине.
- Говнюк.
Я прыснула от смеха. Даже и не знала, что в подобной ситуации, это будет то самое слово, которое мне необходимо услышать.
Мы поболтали еще несколько минут, а потом я, завалившись на свою кровать с ярким синим балдахином попробовала почитать. Книга была не особо интересной, ее мне дала Чарна. Она тащилась от любовных романов, про всяких садовников, герцогинь и так далее. Этот был один из тех, что ей особенно приглянулся. Меня он совершенно, сейчас не интересовал.
Вспомнив о случае с Джено, на ум пришла еще одна способность Кристофера Стоуна. В моменты гнева он совершенно не контролировал свою силу. Он был как Халк, только не зеленел, не рос и не был похож на сегодняшнего великана. Когда он злился, его физическая сила росла, и он долго не мог успокоиться. Благодаря этому, я полагаю, его и взяли в охотники. Понятия не имею, мог ли он контролировать эту способность, но само ее наличие заставляло нервничать.
Всего у него пять или шесть активных сил. Это очень много. Из известных мне это его совершенно нечеловеческая ловкость и реакция, в моменты гнева он становился чрезвычайно сильным, а еще, что было просто поразительным для всего этого компота, так это то, что он умел управлять человеческим настроением. Куратор Хенрик как-то заикнулся о том, что если эту способность развивать, то впоследствии можно развить способность управлять человеческими мыслями и поступками. Это было одним из самых жутких моих страхов по поводу него. Я смогу смириться с тем, что он имеет надо мной власть, и я буду выполнять его приказы, но только не прямой контроль над мыслями. Моей головой не будет управлять никто, кроме меня самой.
Остаток вечера я провела, гадая, как теперь круто поменяется моя жизнь. Уже вечером я поцеловала своего брата в щеку и прочитала ему сказку о какой-то нервной говорящей кошке. С чувством, что больше так не будет, я ушла.
Перед сном, натягивая пижамную майку, у меня резко возникло какое-то состояние, как при головокружении. Я села на кровать и почувствовала... возбуждение? Сексуальное возбуждение в гордом одиночестве в своей комнате, в тот день, когда вся моя жизнь разрушилась? Однако факт оставался фактом, это была похоть. Я закусила губу и схватилась за лоб. Да, что со мной происходит?
Наваждение прошло так же резко, как и началось. Неожиданно на меня снизошло озарение. Прямо сейчас в каком-то месте Кристофер Стоун напивался и собирался заняться с кем-то любовью.
Я разозлилась и, почти рыча, ударила подушку. Она жалко скукожилась, и на мятой наволочке остались складки, напоминающие уродливое человеческое лицо.
Моя жизнь разрушена, мои чувства уже не мои. Остается сохранять рассудок. Последнее, что мне остается это постараться сохранить собственные мысли на месте.
Глава 3. Темные подвалы
Это утро могло бы стать самым обычным в моей жизни. Приняла душ, изо всех сил соскребывая с себя весь прошлый день с ареной, Кристофером и моими родителями. На завтрак съела омлет, киви и выпила стакан мятного чая. Я почти забыла, что вчера вечером случилось с моими эмоциями и ощущениями.
Как обычно вежливое холодное "Доброе утро" от папы, когда он зашел на кухню за утренней порцией кофеина. "Как спалось?" с деланым интересом от мамы, столкнулись с ней на входе в ванную. На все это я так же играно и холодно ответила любезностями. Удивительно, какими чужими могут быть люди, живущие под одной крышей.
Телефон запищал и завибрировал, оповещая об СМС. Я залпом допила чай и облизнулась. На этой идеально чистой, стильно оформленной кухне с дизайнерскими стульями и столом, я выглядела как нахохлившийся помойный воробей на красной ковровой дорожке. Мокрые волосы завивались, пижама вся была мятой, а мои босые ноги и вовсе не вписывались в общий интерьер.
На кухню вошла мама, и тихо проговорила, чтобы я надела тапочки. Не то чтобы она боялась, что я замерзну или еще по какой-то причине, просто на нижних этажах дома было непринято появляться в чем-то подобном. Ксена Лерой, например, уже надела брючный костюм светло-сиреневого цвета и заколола наверх волосы. Хотя готова поклясться, еще полчаса назад она лохматая в шелковой сорочке шла чистить зубы.
Я вежливо кивнула и с телефоном ушла в свою комнату. Перед тем как дернуть ручку двери я вдруг задумалась, что беспрекословно только что ей подчинилась. По сути, каждый раз, когда она меня о чем-то просила я не возражала. На душе стало грустно. Теперь подчиняться мне всю оставшуюся жизнь, а у меня, оказывается, и бунта никакого никогда не было. Вернее он был, технически, но ни о чем, что не вписывалось в правила проживания под крышей Лероев, родители не знали.
Я лежала на кровати, уткнувшись взглядом в балдахин, забыв про мокрые волосы. В синей ткани проглядывался замысловатый узор, похожий на морские волны. Раньше, когда я была маленькая, балдахин был другого цвета, кажется желтого. Он так жутко мне не нравился, что в один прекрасный день я прожгла в нем огромную дыру. Родителям сказала, что я тренировалась перед занятием с Хенриком. Соврала, как обычно. Я вообще чаще врала им, чем говорила правду.
Я вспомнила об СМС.
Приподнявшись на локтях, я протянула руку к тумбочке рядом с кроватью. Задев ребром телефона деревянную поверхность с громким звуком, я снова легла головой на отсыревшую от влажных волос подушку. Макушке стало холодно.
Номер, высветившийся в строчке отправителя, был незнаком.
" В 4 не опаздывать. Крис"
Крис? Мне его теперь так называть? Не сенсей, не хозяин, не мастер? В моих представлениях о "шестерках" все было совсем не так.
Вместо этих дурацких вопросов, я написала:
"Помню. Откуда мой номер?"
Ответ пришел через пару мгновений. Шустрый.
"Дали в командном центре"
Я громко выдохнула и прикрыла глаза, яростно стукнув ногой по матрасу. Он знал мой номер, а в командном центре обо мне, наверняка, знали все. Где я живу, кто мои родители, даже круг моего общения. Теперь моя жизнь мне точно не принадлежала. Я подозревала, что рано или поздно настал бы тот момент, когда я должна бы была дать ему номер. Но я надеялась, что этот момент настанет в какой-то более контролируемой среде. Ну, или, по крайней мере, по моему согласию.
Я взглянула на часы времени был вагон, но я все равно решила одеться побыстрее, чтобы улизнуть из дома.
Я надела черный лифчик, трусы с каким-то динозавром, уж и не знаю, в каком состоянии я их купила. Следом натянула любимые джинсы серого цвета, а наверх большущий балахон фирмы Найк, последнее, что купила с мамой вместе, пару лет назад. Правда стоит упомянуть, что она просто подвозила меня от школы. Сам магазин находился в торговом центре, где она купила себе пару колготок, потому что у нее поехала стрелка. Нет, от недостатка одежды я не страдала, просто так получилось, что я никогда не ходила с мамой в магазин вместе. Вообще никогда. Мы мало времени проводили наедине. Сомневаюсь, что она помнит по имени хоть одного из моих друзей. С некоторыми я знакомила ее, бывало, раза по четыре за год. Отец в этом плане был даже более осведомлен, в основном потому, что его выводило из себя их нахождение в нашем доме.
На улице было довольно прохладно, хоть зима в этом году и не отличалась дикими морозами. Снега было совсем чуть-чуть, так что самое оно для плаща болотного цвета и пары зимних кроссовок. Я не знала, куда меня потащит этот парень, поэтому оделась как можно комфортнее и удобнее.
О Крисе я вообще имела довольно скудное представление, пестрящее лишь общеизвестными фактами и моими собственными домыслами. Я знала, что у него зеленые глаза и ему 21, а еще у него есть младшая сестра Нинет и отец Освин. Собственно на этом моя информация о нем исчерпывала себя.
Постояв напротив зеркала, придирчиво разглядывая одежду, я поняла лишь одно - в таком образе он вряд ли захочет меня насиловать. Да уж на мастера искать плюсы я не тянула.
Машину мне подарили еще на шестнадцатый день рождения, поэтому проблемы доехать до того завода не возникало. Я села в свой старенький Форд и повернула ключ в замке зажигания. Машина завелась, и я тронулась с места. Обычно, когда я ехала в ней, то из магнитолы играла какая-нибудь музыка. Я очень любила музыку. Была бы моя воля, я бы слушала ее постоянно, но проблема заключалась в том, что сейчас я почему-то совершенно не хотела слушать ничего. Чарна говорит, что если у меня пропадает желание трясти головой под любимые группы, то у меня все действительно хреново. Ну что же, в данный момент все было очень хреново. Наверное, ее теория не такая уж и не обоснованная, как я считала раньше.
Найти нужные ворота труда не составило. Меня нес к ним как будто внутренний маячок, хотя я была тут всего раза два за всю жизнь. Как будто кто-то установил GPS мне прямо в голову. Я припарковала машину и стала ждать. Примерно через пятнадцать минут, глубоко затягиваясь сигаретой, оттуда показался Кристофер.
Он щурился на закатном солнце и выглядел очень усталым. На нем была большая синяя куртка, а из-под нее выглядывал балахон. Интересно, мой сегодняшний выбор одежды, как-то связан с ним? Теперь я смогла рассмотреть его подробно. Он был высоким, даже более обросшим щетиной, чем вчера с непослушными торчащими в разные стороны волосами. Не-до-рок-звезда.
Я даже бы могла назвать его симпатичным или привлекательным, но из-за моей ненависти я решила зациклиться на недостатках. Крупный уродливый шрам на шее. Пока это были все мои успехи, которые и успехами назвать трудно. Ведь и у меня имелись шрамы, в основном, правда, на ногах.
Я вылезла из машины и пошла к нему. Кое-где я оскальзывалась, на полузамерзших лужах. Пальцы стало подмораживать, и я засунула руки в карманы на куртке.
Рядом с Кристофером я выглядела карликом. Видимо, высокий рост у них был семейной чертой. Примерно, как у моей семьи высокомерие.
Он глубоко затянулся и отправил бычок в еще не замерзшую лужу, собравшуюся в борозде от здоровенной шины. Раздалось шипение и, кажется, только в этот момент он обратил внимание на мое присутствие.
- Так ты телекинетик? - он искоса взглянул на меня и снова отвернулся.
Я опустила голову.
- Видимо была.
Он усмехнулся.
- Будь моя воля все, что ты бы делала, так это убиралась у меня в доме и готовила еду. Могла бы даже применять свои штучки, но дело в следующем. Тебя приписали к моей выездной группе и к прикрепленным к нам новичкам. Вопросы?
Я приоткрыла рот. Я ведь "шестерка", какая к черту выездная группа?
- Приписали?
Он достал еще одну сигарету, и уже через мгновение в воздух поднялась извитая струйка дыма. Сколько же этот паровоз курит?
- Да именно. Считают, ты полезна под моим контролем. Скажу сразу, это не так. Ни новички, ни ты не вызываете у меня ни грамма радости.
Я разозлилась, хотя возможно зря. В любом случае к роли безвольной дурочки нужно будет какое-то время привыкать.
- Видимо в отличие от вчерашней девушки и алкоголя.
- Что? - Кристофер резко выдохнул.
Он был искренне удивлен, что для него мне казалось вообще не свойственно. Его глаза бегали из стороны в сторону, фокусируясь на моем лице, он был явно взбешен. Кристофер будто пытался просверлить во мне дырку, а я невольно отступила на шаг назад. Это его оживило. Он вплотную подошел ко мне, от него резко пахнуло табаком.
- Не смей копаться в моей голове, поняла, сука?
Я не нашлась, что ответить и испуганно кивнула. В голове начала пульсировать боль. Сложилось ощущение, что это связь наказывает меня. Знать бы еще - за что? Будь моя воля я бы вообще к тебе не подходила, урод гребаный.
Только что он был абсолютно спокоен, но тут же перешел на ругательства. В голове я прокрутила вчерашний разговор с Джено, который рассказывал мне про то какой отвратительный младший Стоун. В данный момент, я была, абсолютно согласна с его мнением.
Его резкая смена настроения, отбила мое желание куда-либо с ним идти, но выбора не осталось.
Больше мы не говорили, он молча курил и смотрел куда-то совершенно в другую сторону. Радовало только то, что меня не одну бесила эта ситуация с результатами отбора. Правда, из-за треклятой связи единственное, что мне сейчас хотелось - это помогать ему.
Когда я только подъехала и увидела Кристофера, у меня на душе появилась такая гордость и легкость, как будто я закинула мяч в корзину на кубке мира. Я чувствовала себя эльфом-домовиком из Гарри Поттера, так же бездумно выполняющего приказания и, что самое ужасное, радуясь параллельно.
Слезы подкатили к горлу. Мне был невероятно омерзителен Кристофер Стоун и сама я. По отношению к себе я испытывала особенное негодование. Моей гордостью всегда было мое собственное мнение. А что сейчас? Сейчас я не имею права его иметь, вот что.
Это как заставить человека жить без рук, ног и языка. Ты живой, ты можешь питаться, ты все еще видишь и слышишь, но ты не дееспособен. Растение, обычное комнатное растение. Переставляй, двигай, роняй на пол или избей, ты не добьешься ни звука, ни реакции. И я ненавидела себя за это, всеми фибрами души, всепоглощающей безграничной лютой ненавистью.
Тем временем мой спутник докурил. Он наградил меня безразличным взглядом, будто и не знаком со мной вовсе. Я поджала губы, едкий комментарий был лишним.
Мы прошли на территорию завода. Тут было пусто, не то, что вчера. Снега почти не было, под ногами остались лишь замерзшие песчаные курганы высотой не больше метра. Огромный корпус арены снаружи казался проржавевшим гаражом переростком. Административный корпус, пристроенный к нему сбоку, в котором как раз располагались наши раздевалки, выглядел менее ветхим, но эстетически оставался убогим и страшным.
Я шла за Крисом, спотыкаясь на железках, торчащих из земли. По началу, я даже решила, что он велел приехать сюда, чтобы меня убить, потому что тут не было ни души. Но он не обращал на меня внимания, и шел, как по подиуму, несмотря на то, что почва была в рытвинах, щелях и буграх.
Мы подошли к административному корпусу, и он прислонил свою ладонь к стене, к обычной стене с облупившейся красно ржавой краской. Сначала я решила, что он сейчас повернется и заговорит, но стена под его рукой задергалась и растаяла, как зеркальная комната вчера. Он шагнул вперед, я за ним. Мы оказались в лифте, в очень большом лифте. Примерно 5 на 5 метров и с потолком в 4. Кнопок было видимо невидимо, этот лифт передвигался не только вверх вниз, но и по сторонам. Кабина затряслась и мы поехали. Сначала несколько этажей вниз, потом вправо, потом опять вниз и, наконец, двери разъехались в стороны.
Мы стояли в коридоре. Тут было темно, как в каком-то фильме ужасов. Разглядев на моем лице недоумение, Крис недовольно пояснил.
- Наш распорядитель захотел тебя узнать. Он стар, слеп и немощен, но яркого света не любит. Говорит, что чувствует его, и он ему не нравится - Кристофер говорил это, как гид на экскурсии по городу.
Я сглотнула комок в горле и кивнула. У меня не было желания начинать расспросы, мне лишь хотелось поскорее с этим всем разобраться и поехать домой.
Крис вышел в коридор первый, протянув руку вправо, он нажал на какой-то рычажок. Раздался негромкий скрип. В коридоре появился свет. Он был тусклым как в тоннеле метро. Под ногами был потрескавшийся паркет, а над головой какие-то провода. Потолка над ними и не разглядеть. Этот коридор упирался в дверь. В довольно высокую железную дверь с кодовым замком. Она была старой, возникла ассоциация с люками в подводных лодках. Мой спутник молниеносно набрал шифр. Я не успела разглядеть ни одной цифры. Дверь отъехала в сторону.
Мы с Крисом стояли на пороге огромнейшей комнаты. Она была почти пустая и такая же тусклая. Правда потолки очень высокие, я бы сказала этажа в два-три. В самом конце стояла кровать, а в стороне от нее в глубоком плетеном кресле-качалке сидел старик.
От его вида стало не по себе. Он не был страшным, скорее просто каким-то неправильным. Будто галлюцинация. Ноги покоились под старым пледом. Ссутуленные плечи незнакомца, располагались так близко друг к другу, что я сначала решила, что они соприкасаются. Его глаза были как у куклы-вуду. Я даже не сразу поняла, что они не зашиты. То, что я приняла за нитки, оказалось длинными ресницами, наверное, уже навеки прилипшими к щекам. Старичок улыбнулся, когда мы подошли ближе. Думаю, мы громко шагали, потому, что старик слеп, становилось заметно при первом взгляде.
Глаза Криса наполнились какой-то неестественной теплотой.
- Кристофер, вот и ты - голос старика был хриплым и очень довольным - Я и не надеялся, что ты пожелаешь показать мне свою подопечную - он слегка прокашлялся и расплылся в улыбке.
Ну, вот опять это слово. Подопечная. Слух режет.
- Здравствуйте Шарль.
При звуке своего имени старичок повернул свою голову ко мне, и я пробормотала слова приветствия. Не знаю почему, но вид этого человека нагонял на меня чувство, неведомое до этого. Дикая смесь страха, заботы и замешательства.
- А вы я полагаю Гардения?
- Да - тихо ответила я.
- Кристофер, вы удивительный молодой человек. Обладаете огромным количеством возможностей и в помощники получили телекинетика.
Разговор совсем не походил на запланированную и продуманную беседу. Я не знала, ни зачем меня привели, ни цель старика.
- Гардения вы в замешательстве, не так ли?
- Что?
Он что прочитал мои мысли? Мне вполне хватало своего вездесущего брата, а древний старик читающий мысли и сидящий уже бог знает сколько времени под землей вообще не вызывал у меня радости.
- Я пригласил вас двоих сюда, чтобы от меня вы первыми услышали распоряжения.
Крис напрягся и на щеках у него заходили мышцы. Зато теперь я хотя бы знала, что Шарль мысли не читает. Иначе он бы должен был, я предполагаю, отреагировать на выражение "древний старик".
-Вчера после твоего ухода Кристофер совещание не закончилось. Командиры, черт бы их побрал, решили, что Гардения опасна, если будет долго находиться поодаль от тебя - судя по голосу, он был возмущен искренне.
-Я предполагал - тихо и сурово ответил Кристофер - Даже подготовился.
Я не совсем поняла смысл фразы. Старик говорил довольно громко, но невнятно, однако из дальнейшего его долгого рассказа было понятно одно. Я переезжаю
Вчерашний совет распорядителей решил, что отныне, помимо моего нахождения в выездной группе, я буду жить у Кристофера Стоуна. Мне позволено будет использовать свои способности, только и только на заданиях по особому распоряжению моего хозяина. Я редкий случай того как активные способности оказались в подчинение и теперь нужно пользоваться сложившейся ситуацией на всю чертову катушку.
От эмоций захлестнувших меня в тот момент мне хотелось кричать и громить все вокруг. Однако я стояла на месте, будто мои ноги приросли к земле. Я сжала челюсть и напряглась всем туловищем.
Вот и все. У меня отобрали мое место в обществе, мои поступки, а теперь увозили от брата. По родителям я и не собиралась скучать, но вот Никки оставался на попечении двух холодных самовлюбленных эгоистов.
Помимо всего прочего, я буду принимать активное участие в заданиях выездной группы. Поэтому Кристофер обязан обучить меня обращению с оружием и самообороне. В общем, научить меня всем человеческим способам защиты и нападения, без применения моих активных сил.
Когда старичок умолк повисла давящая тишина. Первым, опомнился Кристофер, поблагодарил Шарля и направился к выходу. Я, шаркая ногами, поплелась за ним и когда мы снова оказались в коридоре, мой хозяин схватил меня под руку и потащил в лифт.
- Да какого хрена ты делаешь?
Я была в ярости и пыталась высвободить руку. Он молчал и как только створки лифта захлопнулись, нажал еще какую-то кнопку.
- Куда мы едем?
- В зал тренировок. С выбором одежды ты угадала.
Его голос сквозил холодом и гневом. Казалось, его глаза налились раскаленной сталью, и она вот-вот опасным потоком выльется на меня. Я почти физически ощущала как он зол. Но телепатически этого не чувствовала. Было странно, почему?