Я мог бы много рассказать о своей жизни. Только это были бы совсем не откровения пожилого Казановы или страдания монаха-отшельника. Я даже не стал бы рассказывать вам о своей первой любви или потерянном счастье. Моя жизнь вовсе не была наполнена радостными красками и солнечными бликами, она не приносила мне сюрпризов, и счастья не приносила, да и бед, вообщем-то тоже. Если я буду подбирать к ней эпитеты, то это, наверное, будут: тусклая, безрадостная и даже, пожалуй, никчемная.
Я очень мало мог бы рассказать вам о счастье. Наверное, потому что оно всегда играло со мной в прятки. Только вот, что странно, как бы я ни старался найти его за каким-нибудь углом, оно всегда оказывалось за моей спиной и говорило наглым басом: " Вар-вара, за себя!" и исчезало прежде, чем я успевал обернуться. В то время, как все нормальные люди искали и даже прятались от него, я тщетно пытался хотя бы мельком увидеть его лицо.
Сосем мало я мог бы рассказать вам о любви. Точнее, нет, я мало мог бы рассказать о взаимной любви, зато о несчастной мог бы составить энциклопедию, не уступающей по толщине словарю Даля. Так уж вышло, что все мои попытки кого-то или что-то любить заканчивались полным провалом. Животные убегали, попугаи улетали, черепахи упозали, а рыбы в страхе всплывали поверхность(как потом обнаруживалось - навсегда).
Вот и не верь после этого в ауры и энергетические поля.
Как я уже сказал, животные меня не любили. Люди? Люди - тоже. Друзья? Их просто не было. То есть некоторых я даже считал своими друзьями, но как оказалось - зря. Девушки? Их просто не было. К некоторому моменту своего существования, я понял, что все они делятся на два типа.
Тип первый - недосягаемые, или "милый идеал", если цитировать Пушкина.
Тип второй - лишние, или пустые, если никого не цитировать.
Так что сами понимаете.
Вы скажите, а как же родители? Ведь каждый родитель любит свое чадо, не зависимо от его характера и поведения. Да, я - не сирота, да у меня имеется в наличии и мама, и папа, и даже две бабушки и два дедушки. Но. Но, опять же, к некоторому моменту своего существовании я понял, что . . . да, это было не так.
Я знаю, какого вы сейчас обо мне мнения. - Он либо законченый пессимист, - думаете вы. - Либо душевнобольной. - Что ж в любом случае вы правы.
Я сам долго пытался определить, кто же все-таки я, пока не понял, что грани этих понятий настолько размыты, что отделить их друг от друга просто невозможно. Еще дольше я пытался понять, в чем же причина моего патологического невезения. Если бы я родился 13 января, да еще в пятницу, то все можно было бы "скинуть" на это. Но я родился совсем не тогда, более того, я появился на свет 7 июля, что, по идее, должно было сделать из меня пожизненного везунчика. Это еще раз доказывает полное отсутствие в мире системы.
Если вы поинтересуетесь, в чем же именно мне не везет, я не смогу дать вам ответа. Просто невезет. Просто всегда.
Меня всегда где-нибудь забывали. Однажды в детстве мы с папой пошли в лес за ягодами. На меня надели длинные резиновые сапоги, в которых зимой жили пауки, и платок на голову от клещей. Я выглядел словно маленькая девочка в этом платке, но это никого не волновало. Мы долго блуждали по лесу и вышли на какую-то полянку. Там-то он меня и оставил. Просто ушел, а я остался сидеть на пеньке с миской черники.
Когда мне было 12, меня забыли на даче. Уехали, а я долго думал, почему. Ответ так и не пришел. Вместо него пришло одиночество. Больше оно не уходило.
И еще был случай. Когда я уже стал взрослым, мне было 17, я первый раз в жизни влюбился. Она была ОЧЕНЬ красива. У нее были длинные, светлые волосы, синие глаза, нежная розоватая кожа, а еще она звонко и мило смеялась, когда слышала чью-нибудь тупую шутку. Она не относилась ни к одной из мною разграниченных групп, наверное, поэтому я ее и любил. Она была безнадежно недосигаемой красоты и в ее глазах можнобыло утонуть, они были пусты, как пропасть, и так же завораживающи. Она тоже меня забыла, но это уже другая история.
А однажды я уснул в метро. Прямо в вагоне. И меня никто не разбудил. Мои "друзья" забыли про меня, они вышли и отправились кто-куда, а я спал. Кстати, тогда мне приснился самый прекрасный сон в моей жизни. Мне приснилось, что я на Луне. Что я смотрю на Землю и вижу, что на ней вместо облаков тонкий розовый туман. Сам не зная откуда, но я понимаю, что это счастье. Все на Земле счастливы. И я счастлив, хоть я и на Луне.
Вот тоже парадокс: в жизни я был полным неудачником, но мне всегда везло со снами.
В один из случаев, когда меня снова забыли, я и решил, что так больше продолжаться не может. Я решил добиться, чтобы все поняли, что я не тот, кого можно забывать.
Я поступил в аэрокосмическое училище. Точнее я не поступил, а поступал туда, но . . . вы будете смеяться, меня забыли внести в списки принятых студентов. Тогда я напился (в первый раз в жизни) и "оказал сопротивление милицианеру при задержании". Но решил не сдаваться.
Год прошел незаметно. Я снова отправился в тот институт. На этот раз все прошло хорошо. Я поступил, и меня уже не забыли.
Наверное, по стечению обстоятельств или, потому что меня всегда забывали, я и сижу сейчас здесь, выполняя мое первое задание. Наверное, поэтому воздуха в моем баллоне хватит ровно на 43 минуты, и поэтому я и пишу то, что никто никогда не прочтет, потому что не вспомнит, что забыл меня здесь.
И все-таки жаль, что небо на Земле голубое, а не розовое.