KARLOVASI
Я просыпаюсь от того,
что на лице соленые брызги.
Я просыпаюсь от того,
что солнце, как масло, плавится у горизонта.
Турбулентность прибоя крошит каменный мол,
черепа Верещагина обращаются в пенную воду.
В такую погоду даже изгой не выйдет в море,
будет сидеть с открытой визой,
у ног капризной, как Ланцелот.
Пережидай бешенство не покидая берега,
твоя америка тебя подождет,
если барометр падает - смотри в даль,
а пока ветер пристально смотрит в рожу -
отправляйся искать грааль.
***
Ты - гусь хрустальный налегке, в кармане - пойло,
осенний день забрел по грудь, по горло
за контрабандным табаком, дубовой кожей -
но тут всё оказалось сложно.
Здесь непохоже на другие острова -
пустая улица, заброшены дома,
песок в лицо, прибой и грохот,
мурашки прячутся под ворот,
над головой - пробоина, дыра,
и в дверь с ноги пришла пора
писать некролог.
Не беспокоить.
Какое здесь пустое небо.
Весь город встал, ушел за хлебом
на материк в ближайший порт?
Вернуться позабыл/не смог.
Не счел нужным.
По домам снаружи ни тревоги, ни горя,
видно, что строили для себя, надолго,
так, словно ждали надежного бога,
как ждут с моря корабль.
Бог был невидимый дирижабль,
был автономен в своем пути,
ни воды, ни заправок,
был где кроток, где краток,
но
они отказали богам во плоти,
они отказались от цеппелинов -
мол, опасно, прости - много жертв.
Ни отцов теперь здесь, ни духа, ни сына,
нет смысла закладывать верфь.
***
Век девятнадцатый, если верить картам.
О, был построен супермаркет, он тоже заперт.
***
До наступления темноты остается совсем немного,
поворот серпантина - гос/тайна ландшафта:
справа - склон, слева - шахта.
Мы не в лифте. Пора, пока не стемнело.
***
Ночью сидели у грека в кафе на другом краю земли
острова,
пили вино, ломали руками сыр,
Там, где звезды в море падали на корабли,
не оставляя на небе дыр,
падали дирижабли.
2014-2021
KALIMNOS. СИЛЬВИЯ
Porto Vathys
Кончилась вахта и ночь, отдали швартов на берег,
туда, где сытые рыбы ждут последнего часа
в узких каналах, чтобы очнуться на сковородке,
туда, где светила сидят за решеткой густого сада,
туда, где седая Сильвия вяжет половики
и складывает их на стул.
Этот загул - такая редкая радость,
раннее утро, и ни души навстречу,
июль, адски хочется кофе, но для кафе слишком рано.
- Эй, доброе утро! - Сильвия машет рукой
загорелой до запаха ладана черных маслин,
таверна Poppy`s, столы под открытым небом,
к запаху кофе - улыбка сфинкса её морщин,
человеку полутора лет - стопка половиков на стул
и конфета.
Лето. Не помню, о чем говорили, смотрели вдаль,
море дышало, как дышит во сне младенец,
запах кофе прилагался к пейзажу,
как к сейфу пароль "грааль",
Сильвия скрылась в титрах где-то за сценой.
И кто-то из нас заметил случайно в кустах,
за стволами (названий которых не вспомню) деревьев:
половик на седле motorbike, античная голова.
Села в ступу/в седло, полотенце с плеча летело.
2018
NISIROS - 1
Поверь мне, это срочно:
ветер послушен скорости звука,
огонь в маленькой церкви
на плоскости океана
послушен скорости ветра.
На тротуаре две кошки:
пестрая и шальная,
сопровождают прохожих
задранными хвостами
под грандиозное море,
под белый грохот прибоя.
Два дня оно не стихало,
два дня держал меня остров.
Под утро сошла на берег
зеленоглазая кошка,
к нам пробралась на лодку
спать в ногах капитана,
как-будто она здесь дома.
На крайнем мысу - маяк,
на крайней горе, на вершине,
напротив луны - белый крест,
напротив луны, на храме.
И как тут не стать вольнодумцем
набожным фонарем
набережной непогоды.
Сердце мое дальше,
чем я собиралась. Волны
бросает на берег. Каждая -
необъяснимый кит.
Любовь - это дело ветра.
Братство - замысел крови.
Поверь мне, это срочно.
NISIROS - 2
Темнеет в шесть. В порту десяток лодок.
Сегодня две пришли попутным штормом.
Мне снится, будто я отсюда родом,
и всё затем, чтоб перевоплотиться,
чтоб в ноябре в два сумасбродства
на берегу смешали в море
босые ноги, хочется воскреснуть,
и ветер в запах сероводорода
вдыхает горизонт и душу,
вторые сутки после рождества циклона
на набережной ни огня, ни кошки,
один кабак открыт, под кровом
мы пьём и ждем прогноз на завтра,
и пахнет разогретой серой,
и всё вокруг - сейчас и правда
вторые сутки.
2009
Ρόδος (РОДОС)
Гроза. Бенгальскими огнями
украшен горизонт.
Раскат молниеносных опозданий.
По узкой улице на сто шагов вперед -
ни человека,
и с неба льет запас воды,
рассчитанной на год -
вторые сутки.
Так пресная вода
вмешалась в темные дела морского бога
и собирается достигнуть дна,
но соли в море слишком много,
и только молнии, ослепнув,
так сильно жмут на тормоза,
проскакивая поворот ночлега,
что слышно эхо в каждым камне
средневековых мостовых,
здесь с поля боя не выносят ранен-
ных - спасает перебор вина в крови.
2009
КОНСТАНТИНОПОЛЬ
Идем. Гроза начнется сразу.
Под мокрым флагом мусульман
освобождение, за пазухой - клеймо, огонь
- твои глаза, София.
Твои глаза, София - гром и точка.
На запад и восток идет,
как сумрак, позолота точных
волн, икон и головы круговорот,
твой свет ковчег не раскачает,
он замер.
В Стамбуле ветер.
Так серых глаз не отвести
от горизонта моряку,
так требует сказать прости
тревога, обращая в пульс
настойку бегства от себя
не убежать, не утонуть,
всплываешь, не хватаясь за
соломинку - сплошная ртуть
бессонниц.
И не отвести лица,
магнитом голову наверх -
свет окон, в каждом
светлый царь - твой купол.
Вдох.
В Стамбуле ветер.
Спокойных глаз не отводи.
Мы с потрясением моим
стоим - так в землю вкопан столб,
не то бьет ток, не то озноб,
нет золота, нет слов, одно
освобождение -
твой вход, София.
2009
ЭГЕЙСКОЕ МОРЕ
Ночью на островах
лавочки ставят
ближе к обрыву,
ночью по цепочке огней
уходит линия горизонта,
фонари зажигают
совсем не громко,
и сидят, любуясь
на соседний берег.
И о ноги трутся
прибой и кошки,
притворяясь искусно,
что ты существуешь,
и ты битый час уже
их ласкаешь
ладонями, взглядом,
как раньше боги.
И поджимают свои иголки
звезды в соленом
Эгейском море,
и ветер носит запахи порта,
как носят на праздник
любимое платье.
И через море островитяне
лавочки ставят
к краю обрыва,
а на улицах играют дети,
и прибой и кошки
выходят на берег...
Ты же знаешь, что память
чем-то похожа на ветер,
и чем дальше помнишь,
тем в ветер крепче
заплетаются голоса, как ленты,
и смолкают,
разбиваясь о скалы.
2006