Держи меня, маятник - 
сам себе режиссер автостопа,
следующая станция - 
с удивлённым лицом пилота,
я мечтаю о встрече с отцом, 
с тобою и Белым морем,
скафандр не упоминается 
в мантрах моих траекторий.

Я не буду спорить с католиками,
белым кроликом говорящей шляпы 
фокусника Дамблдора.
У меня не все дома.

Ад или рай - прямо сейчас, 
не после смерти,
каждому будь по ереси
Булгакова веры.
Осторожно, дверь закрывается
за поворотом сюжета.
Над головой окрыляется
бешенство птиц на ракету,
сразу понятно, 
кому падать ниц,
дочь распахивает полковника 
одним взмахом ресниц.

Ад - формалин, 
пластик в желудке кита, 
смерть ребенка, 
поэт в застенках чк,
любая война 
в голове
добровольный бункер тирана,
время остановилось 
в грязной тарелке экрана,
нет никакой любви...
ад - это когда тошнит 
от своей правоты.

Приходит троллейбус, 
в дверь с надписью "вход"
ты вбегаешь за буддой,
на спине у него - горб
с пустотою посуды:
первый ханг - ре минор,
бери его за руку,
пока не пришел дозор,
второй ханг будды 
в тональности си 
птиц на четыре ветра.
Не бойся и не проси.
Пахнет лесом и рыбой,
будду зовут Андрей, 
он говорит: нет будды,
время воды не пей,
нет ада и рая,
мы - шестерёнки бога,
будда творил и таял...
ом, капитан - недотрога, 
опровергая сплетни,
не покидай корабль,
жди, чтоб войти последним
в яблочный рай.