- стой, стой, стой! - закричало море солнцу. - прекрати тонуть во мне каждый вечер и выжигать своим жаром мою воду в небесные тучи!
- не могу! - жалобно вскрикнуло солнце, туша свои нижние лучи о холодную синеву. - я мерзну в тебе ежевечерне. в твоих глубинах меня мучают кошмарами слепые рыбы, но если бы ты знало, как ужасно проходить сквозь твердь земли, путаясь в ее бесконечных лабиринтах! О, что если я в этот раз не найду выход!
море пожало волнами, всколыхивая свою гладь в обрывки пены на тысячи километров вокруг. оно не ведало страхов сжатых пространств. солнцу высокая волна попала в рот и оно захлебнулось на мгновение, пока пар не вышел через его ноздри, избавив его от чужеродной воды и оставляя соленую накипь скрипеть на его зубах.
- О, как это нелюбезно! - пожаловалось светило морю. - Твои движения неуклюжи и задевают меня.
- мои движения свободны и грациозны. их великолепие в том, что они ни с кем не сосуществуют. одиночество делает меня счастливейшим бытием во вселенной.
у солнца было около получаса для сосредоточенной беседы, пока оно окончательно не потеряется в море, сменив свои красноватые отблески на черную пустоту воды.
- ты так одинок, - отпарировало солнце, - что излагаешь свои мысли слишком глубоко, хотя ты само лишено достаточной глубины, на мой взгляд. мне хватает пары часов, чтобы стукнуться о твое дно, мертвое, дикое, глухое.
- я настолько необъятен, что я сам с трудом представляю то место, о котором ты говоришь, - презрительно ответило море, морщась болезненно в теперь почти плоских лучах солнца.
- это место, где ты хранишь свои жертвы. ты знаешь, знаешь, где это, - захихикало гадко солнце. - я освещаю их скелеты , заглядываю в их пустые глазницы. они рассказывают мне истории о тебе.
- ты все врешь! - испугалось море. где-то в это время от столкновения маленькой толики его волн с сушей, погибло стадо могучих волов, пропитанных рослой силой земли.
- о, я не вру, - хихикнуло солнце еще раз. - и тем более смешны твои слова об одиночестве. томные женщины и изящные юноши поведали мне о безумии твоей любви. их тела мертвы, но души их не могут вырваться из-под толщи вод. я их единственный друг, которому они рассказывают о своих несправедливых страданиях и смерти, напавшей на них слишком рано. я даже думаю, что ты обманываешь богов, заключив сделку со смертью. как ты думаешь?
- боги не поверят призрачным душам. я приношу им дары рыбой и грушевидными, сияющими жемчужинами цвета самой чистой лилии.
- ты так долго существуешь, что не помнишь число своих жертв. однако их сотни тысяч безвинных душ, чьей красотой ты был безумно пленен. ты знаешь, что тебе не дано быть любимым. ты взял власть, как свой дар за это.
- я не знаю, о чем ты говоришь, - успокоилось море и говорило теперь с налетом снобизма. - боги лишили меня понимания слова "любовь".
- даже боги не могут победить любовь, рождающуюся в каждом. ты же слишком уж любишь человеческие создания. боги могут возревновать.
подбородок солнца коснулся воды. море как всегда испытало болезненное ощущение ожога.
- а ты их разве не любишь? - напало море, поняв бессмысленность защиты.
- я их не люблю и за это люди платят мне истинным поклонением, недоступным тебе. они никогда не могут прикоснуться ко мне. они знают, что я опасен и сродни их огню, но мое тепло дарит им жизнь. я - их истинный и единственный бог, а не та кучка божков, что правят мной и тобой по какому-то древнем закону, что мы даже не знаем по какому праву.
- ты богохульствуешь! - в гневе, порожденном страхом, вскрикнуло море.
на топких берегах Амазонии в море вынесло сотни вековых деревьев, тысячи муравейников и гнезда с птенчиками, чьи родители беспомощно кружились над ними, пока у них хватало сил. они видели смерть своих деток и лили слезы отчаяния и ненависти к морю.
- боги слепы, тупы, обжорливы и ленивы, - спокойно продолжило солнце. - и если мы с тобой договоримся, то я могу не тонуть в тебе каждый вечер, обжигая тебя. у меня есть план.
- нет! - в ужасе пыталось не слушать море.
- когда богов не будет, я смогу сделать так, что тебя полюбят. подумай до завтра, - нежно и вкрадчиво шепнуло солнце и стиснуло свой рот, чтобы вода не попала в него.
неотвратимо море погрузилось в холодную тьму. именно когда солнце исчезало, море боялось своего одиночества. оно вглядывалось в огоньки людских жилищ на берегу и заглядывало в легкие рыбацкие суденышки, плывущие по волнам. море было таким бесконечным, что одновременно видело тысячи людей и не было и ночи, чтобы оно не влюблялось. однако последний год оно старалось пригнать побольше рыбы в сети одного бедного юноши-рыбака, промышлявшего с пятью своими старшими братьями и отцом. юноша, легкий и быстрый в движении, сладкий и звонкий в голосе, смелый и отважный в ловле рыбы восхищал море, заставляя приносить ему дары, приготовленные для богов. то были жирные, блестящие серебром стаи сельди; осетры, входящие на нерест в русло реки около хижины юноши; крабы, красные, с жесткой хитиновой оболочкой, но нежные, розово-белые изнутри.
море было счастливо в те минуты, когда теплое, мягкое, наполненное жизнью, пульсирующее кровью, тело юноши погружалось в него. от озноба море выступало пузырьками на атласной коже юноши, лаская его черные, густые волосы. глаза его были того же изумрудного цвета, что и само море в эти мгновения счастья.
Отец юноши был таким жадным пропойцей, что всю выручку от улова тратил на желтое, кислое вино, дурманящее его разум и делающее его злым в минуты жажды забвения. море решило выручить юношу. однажды оно покачнуло рыбацкую плоскодонку. отец упал в морскую мякоть и был ей задушен, а потом выброшен на берег, как надутый синюшний пузырь. однако юноша огорчился потерей отца. сидя на берегу он ронял свои соленые, теплые слезы на песок, оплакивая его смерть. море пыталось успокоить юношу, обволакивая ласковыми волнами ступни его ног, грязные и твердые словно глина, но самые чистые и нежные для моря.
- о, как я ненавижу тебя! - закричал человек.
море огляделось. никого и ничего, кроме него, юноша не видел. он кричал именно ему, помогшему избавиться от отвратительного, бешенного карлика, вымещающего свою никчемность на сыновьях.
море не умело плакать. обычно и за меньшее оскорбление оно сметало наглеца в свои глубины и рыбы разъедали его гниющую плоть до холодных, серых костей. но тут оно почувствовало обиду и тоску безответной любви и смущенное своей слабостью откатилось.
дни пролетали, а море не видело юноши со дня похорон его отца. его братья выходили рыбачить, а море не давало им ничего. однажды оно услышало их разговор о том, что юноша отправился в путешествие вглубь земли, чтобы никогда больше не встретить море. море в гневе почернело и вздыбилось волнами, проглотив старших братьев всех до одного и выплюнув их тела в тине и иле на берег.
к счастью для моря юноша был вынужден вернуться к своей старенькой матери, едва весть о гибели его братьев донеслась до него. море пригнало к его клочку берега чудесную, быструю лодку с парусом, ловящим послушный ветер и веслами, несущими ее подобно стае дельфинов. юноша рыбачил с отчаянной грустью о тем местах, что не смог увидеть. море подсовывало в его сети свои самые изумительные сокровища, но человек не понимал их красоты. Кораллы и жемчуга, диковинные существа морских глубин, чудесные гладкие камни, яркие словно цветы, и древние ракушки оставляли юношу в недоуменном равнодушии. Он выкидывал назад морю те дары, ценности которых не понимал. Тогда море вспомнило, что люди ценят превыше всего золото. Оно подняло со своих глубин тяжелый сундучок, набитый кругляшками с изображением бородатого царя Этрусков.
юноша втащил в лодку темный, облепленный ракушками и водорослями сундук, а когда открыл его, то радость так светло и ярко охватила его, что море хвалило себя за сообразительность и надеялось, что теперь его полюбят за принесенное счастье.
только после этого море не увидело юноши вовсе. как оно слышало от других рыбаков, юноша, разбогатев, отправился в дальнее странствие, чтобы проникнуть в глубь далеких земель и стать еще богаче.
теперь море могло всласть поиздеваться над собой. оно само вручило в руки своему любимому ключи к побегу. теперь юноша не нуждался в нем. море поняло, что оно было для человека лишь источником пропитания. оно само заменило всего себя сундуком с золотыми монетами.
зима и весна прошли в тоске и хмурых штормах. люди стонали и гибли от гнева моря, но оно было равнодушно и безжалостно к воплям, так как само страдало, горько и бескрайне.
и вот теперь солнце говорило о выходе. да, море решилось рискнуть. едва заметив первые солнечные лучи, оно в нетерпении стало дожидаться появления рта солнца.
- так ты поддержишь меня? - серьезно спросило солнце.
- каков твой план? - спросило море в ответ.
- мы сделаем богом знание, - хитро произнесло солнце.
- этого тщеславного калеку? - удивилось море.
- именно его. из-за того, что оно ущербно из-за пороков его отца - любопытства, хотя его матерью и является мудрость, у него комплекс неполноценности. оно пытается прикрыть свое уродство абстракциями и недосказанностью. оно готово утверждать все, что угодно. и доказать все, что угодно. оно сделает так, чтобы я кружился по легкому воздуху, а к тебе внушит любовь многих юношей и дев, влекомых абстракцией.
- абстракцией? - переспросило море. - честно говоря, я лишь смутно представляю ее, так как она бесполезна. и кто ее выдумал?
- знание, - уверенно ответило солнце. - эту чушь мы используем, чтобы внушить кому-то бесполезное. любовь юноши к тебе - бесполезна для него. как впрочем, и твоя к нему. однако я могу понять тебя. я вижу его каждый день. он красив и смел, силен и страстен. да, он красив. когда я касаюсь его шелковистой кожи кончиками своих самых блеклых лучей, я чувствую его прохладу и тепло. я представляю, как тебе было приятно ощущать все его тело в себе.
- где он? - выдало себя море горячностью вопроса.
солнце опять мерзко захихикало. оно поднималось все выше и выше в небо и наслаждалось ожиданием свободного парения.
- юноша приближается к тебе около земель эбеновых людей, едящих друг друга, побеждая в битвах. хотя я думаю, что он не захочет тебя увидеть.
- ему придется, - вскричало в гневе море.
- и как же ты его заставишь? - едко поинтересовалось солнце. - вдалеке от тебя он забыл о тебе. и тут нам нужна абстракция, которую зовут искусством.
- но он выкидывал все дары красоты.
- потому что знание не ведомо ему. он не умеет ни читать, ни писать. даже говорит он нескладно. если знание станет богом, то людям для поклонения ему придется овладеть определенными способностями, чтобы увеличивать его присутствие в их мире.
для моря и солнца понеслись дни, полные опасностей и тревог для водружения знания как единственного бога. им это удалось за год тонких хитросплетений, бесстыдных обманов и чудовищных предательств. знание было помещено во все храмы людей, именуемых теперь школами и университетами. знание плодило себя подобно гидре, все более отрывая людей конкретности, ставящей под угрозу его силу и могущество. теперь люди наслаждались не любовью, а книгами о любви, не едой, а пользой, не удовольствием, а мечтами. знание, отрабатывая свой долг перед морем, погрузило юношу в свой мир. оно рисовало ему картины моря, доказывая его красоту, влекло любопытством юношу к его глубинам, опутывало его высотой платонической любви, лишенной телесного завершения. Оно вернуло юношу морю, наполненным абстракцией.
"как он прекрасен!" - подумало море, увидев юношу, вдумчиво смотрящим на его изумрудную гладь.
- как ты прекрасно! - закричал юноша. море обернулось вокруг и убедилось, что никого и ничего, кроме него не существует для юноши.
человек полюбил море. море ожидало, что юноша нырнет в его теплые воды, чтобы погрузиться в его ласковые объятия, но тот лишь стоял и смотрел на него. тогда море само пододвинулось к юноше, омыв волнами его ноги. юноша отпрыгнул, как и море откатилось в недоумении, так как ноги юноши были покрыты кожей свиньи. море дернулось от отвращения, почувствовав мертвечину вместо пульсирующей плоти.
- что с тобой случилось? - спросило море, мягко плещась волнами о берег.
- твой язык нежен. жаль, что я его не понимаю, - произнес вслух юноша и ушел в сторону домов, построенных на земле гордых философов.
понять язык моря было проще, чем одеть на ноги обувь, но знание почему-то не научило этому юношу. через солнце море узнало, что язык моря был доступен лишь существам, живущим в природе и зависящим от нее. им стоит лишь прислушаться. юноша понимал море своим сердцем, а его разум не способен к этому.
- но он не понимал меня, когда я говорил ему о своей любви, - сказало море.
- потому что твоя любовь к нему была чужда его сердцу. сейчас он полюбил тебя разумом, то есть абстрактно. он никогда не поймет тебя.
- невозможно любить и не понимать, - заявило море.
- тут есть маленький нюанс, - объясняло солнце. - юноша любит не совсем тебя, а абстракцию о тебе. знание по своей сути никогда ведь не может быть полным и всеобъемлющим. а любовь именно такова. следовательно, знание может внушить понятие о любви, но не любовь.
- естественно. бог создает людей по своему образу и подобию.
- ты обмануло меня! - плакало море, если бы оно умело плакать.
- я дало тебе любовь юноши. и другой тебе не дано. будь счастлив, что ты - единственное для него бытие во вселенной, - захихикало солнце, проплывая дальше мимо моря по воздуху.
"я - абстракция", - подумало море. - "в глазах моего любимого меня не существует. я - лишь мечта. больше он никогда не окунет свое тело в меня, не дотронется до меня своими руками, не примет от меня дары в своих сетях. зачем же он тогда мне нужен?"
на следующее утро юноша вышел на берег моря, сиявшее вчера перед ним изумрудами волн и было подобно цвету его глаз в минуты счастья. теперь море было серым и отрывистым. волны жестко ударяли о берег, обрызгивая человека холодной пеной.
- почему ты больше не любишь меня? - закричал юноша в отчаянии.
однако море не могло сосуществовать с абстракциями и слышать их.
солнце же решило, что теперь для собственного удобства настало время заставить знание внушить людям, что это они, вместе с землей и морем, кружатся вокруг него, а не наоборот.