Он бежал уже восьмой километр. Половина дистанции позади, устал умеренно, сейчас ускорение под гору, чтобы хорошо выработаться, почти сбиться с дыхания, кривиться от покалывания в животе и приходить в себя на длинном прямом участке по набережной. Там уже были несколько молодых мам с колясками, а под кустами мирно спал обмочившийся алкоголик. К обеду обычно добавляется мам, появляются пенсионеры-шахматисты и один-два онаниста. Эти смотрят на молодых мам и работают руками. Буде вдруг появляется молодой папа, то ногами. Пару раз он видел как онанистов ловили и избивали. Хотя может это им только в кайф.
Быстрее, еще быстрее, сосредоточиться на беге, заставлять себя на каждом движении, держать дыхание, смахивать пот со лба. На Набережной он думал, что пожалуй можно уменьшить сумму залога для Нефёдова. Он надежный должник, всякий раз отдавал кредит, собирается взять крупную сумму, вдобавок его обхаживают конкуренты. Наконец, Нефёдов авторитет в своём районе, за ним могут придти и другие директора. Им сейчас очень нужны деньги, на носу посевная, оборотных средств нет. Как милые придут. И тут надо ухо держать в остро. Его предшественника отправили на пенсию именно за непогашенные аграрные кредиты. Это как минное поле.
Он улыбнулся. Потому что знал, что хороший минёр и разберётся, сделает хорошие показатели в этом году и следующем. А потом его переведут в область побогаче. Он же перспективный кадр, со знанием английского, со стажировкой в Америке и опытом работы в Украине. Он и сейчас мог бы пройти дальше, но просто был молод. В банке и так считали, что для тридцатилетнего чрезмерен пост заместителя директора областного филиала. Впрочем, в последнее время взгляды на это стали меняться, молодым давалось больше возможностей проявить себя.
Дыхание в норму, улыбнулся и чуть прибавил скорости. Хорошее дело бег, как он прочищает голову и улучшает настроение! Это привычка с американской стажировки. Привычка с которой здесь смеются. Это же надо, серьёзный человек, банкир, а бегает по парку! Впрочем, люди понимающие, относились к этому по иному. Человек следит за своим здоровьем, а значит, ответственен и обладает силой воли. Ещё не курит, пьёт только красное вино, два раза в неделю ходит в тренажерный зал. Молодец.
В этот момент его повалили на землю. Он то видел двух мужичков в черных кожаных куртках, которые шли ему навстречу вдоль парапета набережной. Ну шли и шли, мало ли кто тут ходит. Когда он пробегал мимо, то сделали ему подножку, он покатился по мелкому гравию, обдирая в кровь колени и локти. Потом на него наскочили сверху, ударили в бок, заломили руки, уткнув лицом в землю. Именно не положив, а ткнув, с размаха ткнув, так что едва не сломали нос, а когда Сергей хотел вздохнуть, то набился полный рот мелких камешков.
Всё произошло так быстро, что он ничего не успел предпринять. Видно, что действовали профессионалы. Он попробовал встать, но руки стали выворачивать, закричал от боли и затих, а его ещё били по бокам и бодро матерились. Охотничье веселье собак, взявших легкую добычу и ожидающих роскошного пиршества, взбудораженная неограниченным всевластием и опьяненная жесткокостью удаль. Били, когда уж не зачем было бить и веселились.
Потом успокоились и боль немного отлегла, Сергей подумал, что это похищение. Какие-то бандючки решили заработать денег таким вот гоп-стопом. Явно реликты, это же надо до такого додуматься! Он не слышал про такие случаи в стране, но фильмы то смотрел и живо представлял, как его свяжут, кинут в багажник какой-то украденной машины, привезут на заброшенную дачу, прикуют наручниками к батарее, будут морить голодом и снимать на камеру его просьбы о деньгах.
Его подняли, предварительно протянув лицом по гравию и он увидел как по набережной, распугивая прохожих, едет милицейский "бобик". Даже успел испугаться, что начнётся перестрелка, а он же отличная мишень, его же подставят в первую очередь. И придётся умирать в это солнечное, еще сырое апрельское утро. Жаль умирать, неохота умирать, вот бы пожить, у него же все ещё впереди, он же практически тридцать лет вкладывал и только-только начал получать. А тут смерть - нелепая и вздорная. Он закрыл глаза, потом открыл и с удивлением увидел, что нападавшие "бобика" не испугались, спокойно переговаривались друг с другом, матерясь и хихикая.
- Что, попался, придурок!
Это сказал один из людей в черных куртках, сказал и ударил в живот. Сергей крякнул и скрутился от боли, но его тут же заставили подняться. Заставили ударами по лицу и в бок.
- Стоять, урод!
Сергей ничего не понимал, но подумал, что раз они не боятся "бобика", то это милиция. А раз так, то они не должны так вести себя с ним, он же банкир, уважаемый человек.
- Это ошибка...
Он хотел объяснить, что они не имеют права его бить, он не преступник, он законопослушный гражданин, в конце концов у него есть даже грамота от начальника УВД за спонсорскую помощь семьям погибших сотрудников милиции.
- Рот закрыл!
Удар в лицо. Сочный, плющащий губы, кровь брызгами, хруст зубов, смех. Этот парень, который был такой, как и другие - в кожаной куртке, коротко стриженный, с круглым лицом и толстыми ушами. Ему было приятно быть хозяином, казнить и миловать. А на Сергея нашла блажь. Броситься сейчас на эту сволочь и бить, схватить зубами.
Он едва сдержался. Он же был банкир, он должен принимать решения хладнокровно и никак иначе. Пусть даже ему удастся вырваться, что сомнительно. Но пусть удастся, до этой сволочи несколько шагов, а сволочь тренированная, у сволочи многолетней опыт, свалит его и будет бить, потом ещё обвинят в сопротивлении работникам милиции. Успокоиться и выжидать. Отец говорил, что выигрывают те, кто контролирует свои нервы. Спокойно Сергей.
Чувствовал, как кровь выступила на разбитых губах. Щупал языком зубы, там было как-то плохо. Щелкнули наручники, его впихнули в "бобик", удар ногой по заду. Наверное, тот же подонок старается. Сергей сидел в клетке, слушал, как водитель материться, пытаясь завести автомобиль. Двигатель долго чихал, пока таки подал признаки жизни и машина тронулась с места. Впереди сидело три человека. Один водитель, еще один в форме и один в гражданке. Не тот, который бил. Сергей решил попробовать счастья. Не сидеть же молча.
- Ребята, это ошибка, я банкир, я...
- А ну заткнись!
Тот, который был в форме, ловко достал откуда-то резиновую дубинку и сноровисто ткнул ею Сергея. Прямо в лицо, едва глаз не выдавил. Сергей отвернулся, но даже потрогать глаз не мог, руки то за спиной. Заставлял себя успокоиться, перестать дрожать, преодолеть страх и взять себя в руки. Сергей вспоминал рассказ отца, который провел несколько месяцев в СИЗО по ложному обвинению. Так как отец был прокурор, это было для него вдвойне тяжело, но он держался с достоинством, выдержал все издевательства и был таки освобожден решением суда, признавшего его невиновным.
Перестать бояться и думать. Не перестал бояться, дрожал, но думал. Сергей не знал, как всё это понимать. Видимо, его подставили. Не представлял как, он же был осторожен. А может, просто решили запугать. Будут ставить в вину какой-то невозвращенный кредит и требовать признания, что выдавал его за взятку. Такое время от времени случалось. Милиции нужна была статистика о раскрытых экономических преступлениях. Притом в исполнении не простого клерка, а заместителя начальника областного филиала. За это можно и новое звание получить. Да и без звания, всегда приятно для кармана потрусить банкира. Но почему выбрали его? Они что не знают, кто у него отец? Какие у него связи? Идиоты. Да он даже отца не будет привлекать, он просто позвонит начальнику филиала, тот друг начальника милиции. Только бы позвонить! И ничего не говорить, отказаться от любых показаний. Что же они будут вешать на него? Может тот кредит обанкротившемуся сахзаводу? Так его же погасили на две трети за счет имущества! Или тот, предпринимателю, который торговал краской. Но кто же знал, что он погибнет в Швейцарии, катаясь на лыжах? С его смертью весь бизнес рухнул и кредит завис, сейчас он работал, чтобы вернуть хоть часть денег. Но это бывает, без такого риска в банковском деле не обойтись! Хотя ментам всё равно, они ведь работают для статистики и чтобы бабло сбить. Не давать показаний. Отец любил говорить, что чистосердечное признание уменьшает вину, но увеличивает срок.
Срок. Зона, решетки, баланда, параша, уголовники. Стоп. Он сказал себе "стоп". Нечего паниковать, его не посадят, потому что он не совершал ничего противозаконного, а чтобы посадить просто так, так силёнок у них не хватит. Он же не бомж какой-то, не работяга! Никакой зоны. Думать, что происходит и что делать. Странно, что его брали в парке, а не работе. Там бы это было более эффектно. С другой стороны, это был бы большой скандал. Его банк помогал милиции, имел сильную крышу в Киеве, поэтому в офис лучше не лезть. Одно дело воевать с клерком, пусть и высокопоставленным и совсем другое - воевать с крупным банком. В парке действительно разумнее. Но непонятно, почему "бобик"? Неужели у ОБЭПа нет машин поприличнее? Есть конечно, они ездят на таких машинах, которых и у банкиров нет. Чтобы унизить и запугать его? Сомнительная версия. Хотя версии сейчас менее важны, главное нужно придумать как попросить о звонке и не получить снова в морду. Сволочи, они за всё ответят. Сергею было приятно, что он подумал об этом спокойно и уверенно. Месть - холодное блюдо, так, кажется, говорят.
Машина всё тряслась и тряслась по ухабам, за мутным стеклом ничего не было видно. Наконец "бобик" остановился, Сергея вывели на асфальтированный двор двухэтажного здания. Видимо райотдел. Повели внутрь. Обшарпанная лестница, дранный линолеум на полу, стол дежурного за стеклом и решеткой. Сергея толкнули туда.
- Записывай, взяли красавца, который дачи грабил. Хотел убежать, говнюк.
- То-то я гляжу, одет как бегун!
Они засмеялись, точнее заржали. Сергей открыл рот от удивления. Глупости, что он хотел убежать, но утверждение, что он грабил какие-то дачи, это совсем уж верх идиотизма!
- ФИО?
- Что?
- Фамилия, имя отчество. Чё, совсем дебил?
Сергею дали подзатыльник, видимо для улучшения мыслительной деятельности.
- Это ошибка, какие дачи?
- Такого ФИО не бывает, а вопросы здесь задаю я. Валера, вразуми!
Сергея схватили за волосы, отвели голову, а потом с размаху лицом о деревянный подоконник. Хруст, боль, у Сергея подкосились ноги и он завалился назад.
- Валера, убивать его не надо!
- Да я так, для профилактики. А ну вставай, уёбок! Как алюминий красть да ветеранам головы проламывать, так это ты можешь, а как стоять, так разучился!
Его снова били, но Сергей потерял сознание и не вставал. Под нос сунули нашатыря, потом подняли и приставили к окну.
- Значит так, урод, отвечаешь на вопросы или мы тут тебя кончим. Всё ясно?
Он кивнул головой, потому что говорить было трудно. Распухшие губы, рот полный крови. Его начало трясти, потому что за спиной стоял этот Валера, который в любой момент может ударить. А Сергея никогда не били, в жизни не били. Разве что в школе пару раз бывали драки, но это совсем другое.
- Повторяю для тупо доходящих - фамилия, имя, отчество.
- Воскресенский Сергей Владимирович.
- Не понял, внятней говори, что ты ту шепелявишь, как дед парализованный.
Полный рот крови и выбитых зубов. Сергей боялся сплюнуть, потому что будут бить. А ещё непослушные, как чужие губы, раздувшиеся в вареники.
- Ну.
- Воскресенский Сергей Владимирович.
Он говорил медленно, очень стараясь, а они смеялись, им было весело.
- Вот так то лучше, Вознесенский.
- Воскресенский.
Получил подзатыльник, ударился лбом о стекло, скорее пластик, толстый и прочный.
- Говори, когда тебя спрашивают, урод.
Но для него было важно, чтобы фамилию записали правильно, потому что его будут искать, спросят Воскресенского, а эти сволочи ответят, что такого нет, у них же записан Вознесенский.
- Я Воскресенский.
- Упрямый урод.
Ещё подзатыльник.
- Я запись в журнале исправлять не буду, так что ты теперь Вознесенский. Говори яснее. Место проживания.
- Сумы, улица Горького, семнадцать, квартира тридцать два.
- Врёт. Это ж элитный дом.
Кто-то хорошо знал нумерацию домов в центре.
- Ты чё, сучонок, за лохов нас держишь?
Это Валера, сейчас будет бить. Сергей с удивлением заметил, что от страха ударов всё в нём замирало, он не мог даже думать, дрожа и ожидая - вот сейчас, вот сейчас. Удар, в бок. Наверное, по почкам, потому что страшная, режущая боль, Сергей завалился на бок, ударившись головой об пол. Никто из этих сволочей, стоявших рядом, даже не потрудился придержать его. Посмеялись, снова сунули нашатыря под нос, подняли и поставили к окну.
- Дурачок, ты лучше правду говори, а то мы ж тебя тут ухайдокаем.
Дежурный был добрым, он широко улыбался и советовал от чистого сердца, желая помочь этому глуповатому парню, который сам не ведал, что творил. Как лучше советовал, внемли и живи, а то так и сдохнешь на этом рваном и грязном линолеуме. Сергей ясно понял, что умереть может вполне. Потом попытаются списать всё на сердечный приступ или что он был смертельно пьян. Понятно, что отец приедет и они пожалеют о том, что сделали. Отец умел заставлять людей жалеть о поступках, но это будет потом. А сейчас его могли убить. Умирать Сергей не хотел. Очень даже не хотел.
- Говори свой адрес.
Сергей упал. Не назад, со всего размаха, так и убиться можно, а осел на колени. Потом уж завалился на бок. После чего стал изображать, будто его корчат судороги. Расчет был на неожиданность и на нелюбовь людей к больным. Закатывал глаза, хрипел, пускал кровь изо рта. Его пару раз ударили, но не больно, скорее от растерянности.
- Отнесите его, нахуй, в камеру, пусть следак потом разбирается!
- Тут ещё в кармане у него ключи были от машины.
- Ого, угон повесим. Шустрый придурок.
- Его опознать надо, Никитич подошёл.
- Ну, опознавайте и в камеру.
Сергея подняли, хлопнули пару раз по щекам, он весь дрожал и пускал кровавые слюни. Надо держатся, не дай Бог поймут, что притворяется - убьют. Привели какого-то дедушку, с замотанной головой. Кажется, видел его в парке. Ну да, он тащил тележку, грязная бинтовая повязка на голове. Помнил. Дедушка подошёл к Сергею и начал присматриваться.
- Он, он это! Ах ты сволочь!
Дедушка крикнул так неожиданно, что Сергей даже вздрогнул и тут же зашёлся кашлем, чтобы замаскироваться. А дедушка порывался ударить его, кричал противным скриповатым голосом.
- Я ему говорю - положь на место, а он меня кирпичом. Что, думал не найду! Найду!
- Значит он?
- Он, конечно! Где трубы, гад! Чего он молчит? Да он притворяется! Сволочь! Меня, ветерана, кирпичом по голове! Да я тебе!
Дедушка таки прорвался и пару раз стукнул Сергея своими сухенькими и острыми кулачками. Потом дедушку увели, а Сергея куда-то потащили. В подвал, открыли дверь и бросили на пол. Дверь закрылась и Сергей вдруг почувствовал себя счастливым. Потому что его не будут больше бить. Холодная щербатая плитка казалась периной, потому что его не будут сейчас бить.
- Мужик, ты живой?
Это кто-то говорил, наверное ему. Потом чувствовал, как его поднимали и укладывали, но уже не видел, потому что в глазах затуманилось, потерял сознание. Когда очнулся, то всё болело. Лицо, бока, руки, ноги.
- Ну что, живой?
Сергей увидел двух каких-то подозрительных личностей. Полубомжей, молодых, но уже спитых. От них пахло перегаром и давно немытым телом. Что-то пытались рассказать, но в голове Сергея стоял шум, да и говорили они путано. Вроде шли с гулянки, а тут менты. Бросились зачем-то убегать, были пойманы и получили.
- Таких люлей огрести! Пиздец!
- Суки, мне два зуба выбили. Вот.
На грязной ладони лежало два зуба, с жёлтым налётом, один и вовсе с большим кариесным дуплом. Сергей отвернулся и схватился за голову. Боль, боль, боль. И бред, какой-то вязкий, липкий бред. Такое могло происходить только в дурном сне. Ни слова про кредиты, а только алюминий, дедушка с пробитой головой, угон, раскрываемость, сидеть здесь до завтра. Лана с ума сойдёт. Он должен был приехать к одиннадцати, принять душ, позавтракать, немного отдохнуть и к часу их ждали её друзья. Он никогда не задерживался, Лана будет звонить, но мобильник в машине, а машина стоит возле парка. По идее Лана должна будет поехать в парк и найти машину. Потом поднимет тревогу, его будут искать и найдут. Но это не раньше вечера и она же будет сильно нервничать. Его любимая Лана. Чёрт, как же всё глупо! Он застонал.
- Чё, больно?
Он промолчал, ему хватало проклятых мыслей, чтоб ещё разговаривать.
- Тебя за ту драку загребли?
Сергей открыл глаза, глянул на две ещё не трезвые, чему-то ухмыляющиеся рожи.
- Что?
- За ту драку взяли?
- За какую драку?
- Да мы видели. Как ты тех двух хачиков отмудохал. Молодец, чёрножопых рвать надо.
- Каких хачиков?
- Ну этих, в "Золотом пивнике", позавчера. Ты одного подрезал, а второму всю морду подрехтовал. Молодец, а то совсем обозрели, хуи такие.
Это выглядело логично. Раз уж бред, так до конца. Раз он ворует алюминий с дач, проламывает головы ветеранам, то он и хачиков рвёт.
- Молодец, крутой мужик.
- Вы видимо меня с кем-то путаете.
Говорить было трудно. Язык совался по рту, как по незнакомому лесу, ощупывая следы былых зубов. Одни ссадины и ушибы.
- Ага, путаем. Ты не бойся, мы не стукачи, мы тебя не заложим.
Он не знал, что говорить дальше. Бред сгущался. Сергей приказал взять себя в руки. Паника ни к чему не приведёт. Всему происходящему есть какое-то разумное объяснение. Хоть кажется, что его быть не может, но это только кажется. Есть, обязательно есть! В этой жизни все рационально. Он банкир и знает это наверняка. Иррационален может быть один человек, но сто уже рациональны, статистика позволяет их иррациональность оценить и учесть. Вот эти менты. Если бы они хотели струсить с него деньги, они бы сразу брали быка за рога. А то бросили здесь. Ладно бы к каким-то буйным, чтобы и те дополнительно обработали, а то два еле ворочающих языками идиота. В чём замысел? Каков смысл? Он долго думал, но ничего, сколько-нибудь путного не придумал. Это произошло и всё. Потом всё станет на свои места и откроется, а пока только терпеть.
Прилёг на нарах, пытался отвлечься от происходящего, которое всё равно не поддавалось объяснению. Думал о кредитах, о том, что нужно уволить пару бездельников в районах. Эти бездельники получили должности благодаря блату, однако после революции начальство поменялось и эти люди блата лишились. Теперь балласт можно сбросить, тем более, что толком работать они так и не научились. Чёрт, как же всё болит! Они выбили ему несколько зубом и несколько повредили. Придется ходить к врачам, тратить кучу денег. И неизвестно, что с внутренностями. В боку печет, не дай бог если они печень отбили. Твари, за всё ответят. А бедная Лана уже с ног сбилась, в поисках. Солнышко. Он любил свою жену, красивую, стильную, умную. Лежал с закрытыми глазами и думал про неё.
Так и задремал. Проспал неизвестно сколько, проснулся от того, что его дёргали за ногу. Сокамерники.
- Что такое?
- Это, мы спросить хотим. А где ты срок тянул?
- Какой срок?
- Ну, срок. Ты же сидел за грабёж.
- Я не сидел.
- Да нам кореш рассказывал, что ты за грабёж тянул!
- Я же говорю вам, что вы меня с кем-то путаете.
- Шифруешься?
Они понимающе улыбнулись. Были уже трезвые и страшноватые, с запёкшейся кровью на лицах.
- Не шифруюсь. Я банкир.
- Банки берёшь?
- Я в банке работаю!
- Кем?
- Начальником.
- Ага, чего ж тогда тебя менты свинтили?
- Ошибка какая-то.
- Не свисти.
- Я не свищу!
- Ну не хочешь говорить, не надо.
Они отвернулись и больше не приставали с вопросами, говоря о какой-то Ларисе, которая им обоим раньше давала, а теперь не хочет, блядь такая. Сергей прикидывал сколько сейчас может быть времени и как скоро его здесь найдут. К двенадцати Лана начнет беспокоиться, к часу поедет в парк, к двум найдёт машину, он же поставил её не на обычном месте. Потом позвонит Владимиру Васильевичу, тот поднимет Карпенко, это начальник службы безопасности, бывший милиционер. И вот он уже должен найти быстро, у него отличные связи. Скорей бы. Нужно будет попросить, чтобы этих балбесов, которые его били, наказали. Особенно этого Валеру. Чтобы он навсегда запомнил. Это ж надо, схватить среди бела дня человека, ни за что схватить, ещё и изувечить. Сергей слышал о методах работы милиции, но ладно, если бомжи или ворьё какое-то, а он уважаемый член общества! С ним так нельзя!
Ему было плохо. Мало того, что боль, так ещё раздражала потная одежда. Он привык после бега принимать душу и одеваться в чистое, а тут как бомж. К тому же целый день потерял! Хотел в субботу отдохнуть, а в воскресенье заняться отстающими районными отделениями. Теперь придётся без отдыха. Услышал голоса и обрадовался. Это шли за ним. Карпенко нашёл! Быстро, молодец! Настоящий профессионал.
В коридоре стоял целый гам - смех, крики, топот. Сергей ничего не успел сообразить, но его более опытные сокамерники затихли на нарах, как мыши. Дверь в камеру открылась, вбежал Валера. Был он краснолиц, с расстёгнутой рубашкой и горящими глазами. Ткнул пальцем в Сергея.
- Щас покажу, блядь, циркача!
Схватил Сергея за волосы и потащил из камеры. Было больно и страшно. В коридоре стояла целая толпа мужиков. Кто в форме, кто в гражданке, все пьяные, с полупустыми бутылками в руках, отхлёбывали из них, гомонили. Валера ловко сделал подножку и Сергей грохнулся на пол, сумев немного сгладить удар руками. Хотя всё равно тело заныло от боли.
- Вот он, банкир, блять. По алюминию банкует!
Все загоготали. Стали спрашивать про кредиты и процентные ставки. В воздухе стоял запах перегара и какая-то агрессия. Сергей очень ясно понял, что сейчас может произойти страшное. Эти пьяные уроды могут его искалечить или даже убить. Потом сядут, непременно сядут, но ему от этого не станет легче. Это как случай с его однокурсником по академии. Тот вышел из ночного клуба покурить, на него напали малолетки и затоптали. Потом их поймали, всем дали по пятнадцать, но сокурсник то мёртвый и это уже не изменить. Нужно что-то сделать, как-то выпрыгнуть из этого дурацкого круговорота. Иначе он тут погибнет, глупо и мучительно погибнет, от этих извергов. Сергей попытался вспомнить фамилию прокурора области. Он же недавно читал интервью с ним. Вспомнить фамилию прокурора и сказать, что он его хорошо знает! Отец говорил, что прокуратура всегда отрезвляюще действовала на ментов.
- Ну что, банкир! Кредит мне дашь? Или может быть возьмёшь? На рот!
Все хохотали, Валера ударил его ногой в бок, Сергей скрутился и застонал.
- Отвечать нужно, когда спрашивают. Понял?
Сергей кивнул, но всё равно получил ногой.
- Ты, блядь, дружкам своим кивать будешь, а мне отвечай! Ясно?
Сергей думал. Сейчас решалась его судьба, если не вспомнит, эта пьяная толпа затопчет его. Ещё удар, потом Валера схватил его за волосы и ударил лицом об пол, вызвав очередной приступ смеха. И Сергей вспомнил.
- Молодцов! Прокурор области! Я с его сыном в академии учился!
Говорить было очень сложно. Во рту кровь, распухшие губы, но он постарался сказать всё это максимально разборчиво. Однако толпа только засмеялась.
- В академии? Строгого режима академия?
- Я работаю в банке, позвоните туда!
- Сейчас ты работаешь в цирке!
Это Валера, он зашёл сзади и ударил с размаху между ног. Сергей завыл от боли.
- Куда дел алюминий?
Он ясно видел, что сдохнет тут. Они же пьяные, они же не контролируют себя. Что-то делать, он не хотел умирать! Не хотел умирать!
- Сорок килограмм алюминия банкир наш упер, да ещё ветерану милиции голову кирпичом проломил. Где алюминий, придурок?
Снова удар. Уже в тумане отчаяния и боли Сергей подумал, что нужен какой-то нестандартный ход, что-то сделать, иначе убьют. Но мысли путались, даже не разбегались, а как-то медленно уплывали вдаль, блистая своими скользкими телами, которые он никак не мог схватить.
- А глянь кроссовки у мудака!
- Что кроссовки?
- Да они стоят двести баксов!
- Не свисти.
- Ага тысячу баксов ещё скажи!
- Мужики, я же занимался делом по ограблению обувного магазина, я все модели выучил. Это дорогие кроссовки, говорю вам.
- Так, значит и кроссовки спёр. Где взял их?
Серия ударов.
- Валера, а ну погоди! Красы хорошие, чего им пропадать.
Сергей чувствует, как кто-то берёт его за ногу и начинает разбувать.
- Точно, фирмовые красы. Мужики, с меня могар.
- Хорошо чудак на алюминии зарабатывал.
- Хорошо.
Ещё удар. Сергей хрипит на полу и в голове полный туман и он не знает что делать и вдалеке пока ещё блёкло проступает мысль, что пусть будет как будет, лишь бы это поскорее закончилось.
Снова бьют, что-то спрашивают, Сергей уже не понимает, что именно. Над ним смеются, галдят и пьют. Хлопает дверь, прибегает какой то сержант, трезвый.
- Из управления звонят.
- Что там такое?
- Мужика ищут. В парке днём пропал.
- Ну и пусть ищут!
- Погоди, мы ж этого в парке взяли.
- Так это ж вор, кто бы его искал?
- Нет, там банкира ищут.
- Кого?
- Банкира. Самого генерала на ноги подняли, какая-то важная шишка тот пацан.
Все замолкают. Недобрая тишина. Потом Валера поднимает Сергея за бары.
- Как тебя зовут?
Сергей в полубессознательном состоянии, изо рта капает кровь со слюной.
- Да нет, не он это.
- А ключ от машины у него был.
- У того машина возле парка осталась.
- Вот, хуйня. Затаскивай его обратно.
Сергея тащат в камеру, уходят. Он лежит на полу почти без сознания, только со временем потихоньку приходит в себя. Сокамерники помогают подняться, кладут на нары.
- Сильно отделали?
Хрипит. Полный рот крови. Ещё зубы, снова несколько выбили. Глаз болит и рёбра и колено. А ещё может быть отбили что-то в животе. Если там кровоизлияние, то он сдохнет. Вспоминает жену. Молодую, красивую, он так любил её и она любила. Лана. Какой-то сентиментальный бред, она что ли с цветами, потом целует его, а он извиняется, что весь в крови.
Снова открывается дверь. Сергей весь сжимается, думает, что его снова будут бить. Все не должно закончиться плохо, но может. Так глупо!
- Воскресенский?
Пытается открыть глаза, они запухли, перед правым, в который попала дубинка, и вовсе темное пятно. Едва различает представительный мужчину в форме.
- Воскресенский?
- Да.
Он говорит и кивает головой. Сергею кажется, что этот человек не будет его бить, это не Валера, это так хорошо.
- Пойдёмте.
Отрицательно качает головой. Он не может идти.
- Помогите ему! В мой кабинет.
В камеру заходят два сержанта, подхватывают Сергей и тащат вслед с мужчиной в форме. Это начальник райотдел, крепкий, плечистый, в звании подполковника, зол. Чувствует, что влип в скандал. Ему же всего полтора года и можно уходить на пенсию по выслуге лет. Полтора года продержаться, а теперь влип в историю с этим идиотом. Он что не мог сразу объяснить, что банкир! Что знает генерала! Какого хрена молчал! Придурок конченный! Подполковник сам бы ему врезал, но сдерживается. Нужно придумать, как выкручиваться из ситуации. У него есть кое-какие задумки.
Сергея тащат по лестнице, куда-то вверх. Он мало что соображает, ему больно и только на втором этаже, где в коридоре лежит цивильная дорожка, он понимает, что здесь не будут бить. Бьют в грязных и сырых подвалах. Но не в кабинете. Здесь порядок, здесь ковёр с саблями, дорогой и большой, как аэродром стол, уставленный всякими безделушками. Это не место для битья. И Сергей чувствует себя счастливым, ему даже легче дышать, потому что его не будут бить.
- Умойте его, только осторожно.
Сергея протаскивают мимо стола за которым уже сидит начальник. Узкая дверь, комната отдыха с тахтой и телевизором, ещё дверь. Душ и унитаз. Один сержант держит Сергей, а второй начинает протирать его мокрым полотенцем. Больно, онн вздрагивает, но сержант хлопает его по уху, мол, не балуй. Сергей затихает. Видит себя в зеркале и пугается. Это не его лицо. Что они с ним сделали! Лицо ведь важно для банкира! Банкир без лица не банкир! Сволочи! Его уже тащат обратно, усаживают в кресло, с высокой спинкой, поворачивают к начальнику райотдела.
- Идите.
Он смотрит на Сергея. Смотрит тяжело и мрачно. И того хватает судорогой, понимает, что мучения ещё не кончились, предстоит еще вытерпеть многое. Этот взгляд, Сергей же разбирался во взглядах, умел видеть суть людей, без этого работать банкиром нельзя.
- Кофе хотите?
Неожиданно, это правильная тактика, прижать противника неожиданным вопросом. Сергей кивает головой.
- Мне нужно к врачу.
- Это потом, сейчас бы я хотел поговорить с вами о нашем деле.
Сергей молчит. У него кружиться голова, главное не пропустить важного, этот мент что-то затеял. Подполковник действительно думает, что не проще ли придушить этого урода, вывезти за город и сбросить в какое-то болотце с чугунной болванкой, привязанной к шее. Можно было бы, но эти пьяные идиоты попёрлись в камеры, этого Воскресенского видело много народа и кто-то из них непременно стуканёт. То есть вполне может стукануть. Риск, очень большой риск, который не стоит себя. Лучше уж пойти с позором в отставку и получить пенсию похуже, чем на старости лет загреметь в колонию.
- Вы меня слышите?
- Да.
- Тогда к делу. Сергей Владимирович, произошла ошибка.
- Ошибка? В чём? В том, что меня не убили?
Он говорит медленно, через силу, под конец уже злится. Ничего себе ошибочка! Но полковник тоже раздражается.
- Сергей Владимирович, сперва выслушайте меня, а потом будете шутить!
Полковник не кричит но говорит зло, очень зло. Если бы Сергея избили не так сильно, то его бы сейчас охватили раздражение и ярость. Он бы кричал и ругался за весь тот страх и боль, которые перенес. Но он едва сидит, у него кружиться голова, он слаб и хочет, чтобы это всё поскорее закончилось. Он знает, что не нужно торопиться, что всякая поспешность дорого стоит, он же банкир и он умеет контролировать себя, но не сейчас. Сейчас он слаб и беспомощен.
- Мы задержали вас на основании веских доказательств.
- Каких?
Едва выдавливает из себя слова, едва сидит, сдерживаясь, чтобы не упасть.
- Таких, что вы украли сорок два килограмма алюминия с территории дачного кооператива "Чистые пруды".
- Я не крал.
- Сергей Владимирович, вас опознал свидетель. Сторож кооператива, он бывший работник милиции, с хорошей памятью на лица. Вы ударили его кирпичом.
- Нет.
- Да, он опознал вас на очной ставке, у нас есть протокол.
- Меня били.
- Вы оказывали сопротивление работникам милиции, попытались наброситься на свидетеля.
Сергей только вздыхает. Ощущает собственное бессилие и хочет только чтобы все это поскорее закончилось.
- Сергей Владимирович, вы хотите обратно в камеру!
- Что?
- У нас есть свидетельские показания. На основании их мы можем задержать вас на двое суток. Потом через суд и ещё больше. Вы этого хотите?
Сергей чувствует, что сейчас свалиться с кресла, видит круги перед глазами, круги которые ускоряются, тяжело дышать, тошнота. Нужно взять себя в руки, нужно выстоять! Он упал с кресла. Подполковник вскочил, усадил его обратно, спрыснул водой, хлопал по щекам. Хоть бы этот придурок не сдох, ведь тогда будет грандиозный скандал! Сергей открыл глаза. Едва заметные щелки в синюшной опухшей коже.
- Ну вот, хорошо, пришли в себя, так что продолжим. Я предлагаю вам вот что. Сейчас мы вас отпускаем, закрываем дело по нанесению тяжких телесных повреждений и краже, а также по сопротивлению работникам милиции. А вы подписываете вот это.
Толкает по столу листок белой бумаги с каким-то текстом. Сергей знает, что нельзя ничего подписывать, предварительно не ознакомившись. Но сейчас он не может читать, буквы текста сливаются в одно месиво, которое перетекает по листу, свивается и растекается.
- Подписывайте или хотите в камеру?
- Что это?
- Заявление, что вы не имеете к нам никаких претензий.
- Надо подумать.
Ему больно и плохо. Претензии, что такое претензии? Знакомое ведь слово, а он забыл его смысл. Претензии. Сергею хочется лечь. Тяжело сидеть, невозможно сидеть.
- Может позвать Валеру?
Этот подполковник много повидал на своём веку и знает, как работать с людьми. Нет ничего более эффективного, чем боль. В краткосрочном периоде боль воздействует на людей лучше всего. Но подполковник не знает выражения "краткосрочный период", поэтому думает, что боль эффективна всегда.
- Нужен Валера?
- Нет.
- Вот ручка, подписывай.
И он подписал. Почти в бреду, поставил какую-то закарлюку. Листок тут же забран и помещён в сейф, подполковник улыбается. Может и удастся вывернуться, остаться на должности, обойтись одним выговором и снятием премии. Телефонный звонок. Подполковник берет трубку.
- Слушаю. Да. Конечно помню, Николай Ильич. Где? И что?
Сергею хотелось лечь. Он даже не обратил внимания на разговор, хотя Николай Ильич, это же Карпенко, начальник службы безопасности. Скоро он будет здесь и всё пройдёт.
- Да, он тут. Задержан по подозрению в разбойном нападении. Ну, приезжай.
Положил трубку, вздохнул.
- Лечь, мне нужно лечь.
- Нет.
Подполковник боится, что сейчас этот хлыщ ляжет на его диван и сдохнет. Пусть сидит, это хоть какая-то мобилизация организма, а лежать, значить полностью расслабиться.
- Я не могу.
- Терпи, скоро за тобой приедут.
Тишина и долгие-долгие минуты ожидания. Сергею плохо, ему никогда в жизни ещё не было так плохо. Даже тогда, в академии, когда он впервые в жизни отравился алкоголем, лежал на ступеньках, блевал и думал, что умирает.
- Эй, ты хоть не сдохни.
- Врача.
Сергей почувствовал страх. Слабость и страх, что сейчас он умрёт, сейчас закроет глаза и умрёт, только бы не закрыть глаза.
- Чёрт.
Подполковник видел, как умирают люди. И видел, что этот неженка сейчас сдохнет. Да его ведь даже били не сильно! Каких-нибудь воров, на которых нужно повесить все нераскрытые убийства, бьют сильнее. Или пьяниц, которые начинают задираться. Вот их бьют и ничего, выживают. А этот, спортсмен грёбанный. Подполковник уже собирался вызвать людей, чтоб унесли тело, только б не в отделении сдох, но позвонил телефон.
- Да пропустить, пусть быстро поднимается.
Через минуту в кабинет забежал Карпенко, жилистый мужик лет за пятьдесят, коротко стриженный, с круглыми, глубоко посаженными глазами и шрамом над глазом.
- Привет, Николай Ильич.
- Ебануться, что вы с ним сделали?
Карпенко бросился к Сергею, оставив подполковника очень недовольным.