Позади остались городские стены и Южные врата - самые маленькие и невзрачные из всех пяти городских ворот. Что уж говорить, если им даже названия толком придумывать не стали? Можно, конечно, с легким налетом иронии назвать их "служебными", потому как на юг от Алькахеста идти ну просто некуда. Кроме алтаря Мусорщика, рядом с которым, по древней традиции, проводился обряд посвящения.
Именно у этого алтаря, изображающего застывшее в камне божество, когда-то впервые вошли во тьму все новобранцы клана. В объятиях церемонимейстера, получившие благосклонность Мусорщика проникали в его холодный безжизненный мир и возвращались оттуда полноценными темными.
На сколько хватало глаз - ничем не примечательная, выжженная, грязно-серая равнина. Но несмотря на все уродство пейзажа, для Каспара Кортрена настала минутка сладостных воспоминаний. Давным-давно, так что сейчас кажется, будто это было вовсе и не с ним, он десятилетним мальчишкой шел по этой равнине к алтарю. Что он тогда чувствовал? Да целый букет различных эмоций!
Однако человеческая память избирательна. Ей свойственно подавлять все плохое. Например, страх. И по большей части благодаря этому, экскурс в прошлое имел ностальгический характер. По-домашнему теплый и уютный. Шагая вперед, военачальник клана вспоминал, как от адреналиновой лихорадки горели уши в день его посвящения. Казалось, он даже почувствовал на миг это жжение.
- Кортрен! - голос тайного канцлера вырвал Шакала из лап воспоминаний. Сколько он прошел в своей задумчивости? Минут десять-пятнадцать? - Кортрен! Постой! - снова послышалось позади и Каспар застыл на месте. - Да обернись же ты!
Так сколько же пройдено? Посмотреть бы назад. Понять бы, как далеко остались городские стены. Но нельзя. Нельзя! Так. Рассудим трезво. Тайный мог наверстать это время на лошади? Да, мог. Но зачем? И что это за лошадь такая тихая? Шаги. Не близко, но уже слышны. А поступь-то тяжелая. Нужно не спеша двинуться вперед, чтобы расстояние оставалось неизвестным. Небо затянуто, так что по тени точно не вычислит. И вправду говорят, что запретное - желанно. Хочется обернуться. А как тебе, наверное, этого хочется... Мысли-то умеешь читать, тварь?
- Аааррргх! - раскатисто взревел позади грубый голос с металлическим отзвуком. Не бывает у людей таких голосов. - Ты сдохнешь здесь! Сдохнешь!
- А батька Мусор знает, что стрыги на своих начали нападать?
- На своих!? Лучше заткнись, сволочь! Вы нас всех угробите!
- Не понимаю о чем ты, но... как скажешь.
Шакал глубоко вдохнул и, с глухим хлопком, ушел во тьму. Мир Мусорщика никогда не был приветлив для приемных детей темного божества. Самые стойкие могли провести здесь не больше минуты, а причиной тому - полное отсутствие света, воздуха и страшнейший холод. Но зато, многие темные находили здесь вдохновение. Черпали силы для предстоящей схватки или просто настраивались на задуманное, возвращаясь собранными и сконцентрированными. Было это благословением "батьки Мусора" или просто самовнушением - неизвестно.
Но еще одной интересной особенностью обладал этот мирок. И вот ее-то, как раз, под сомнение ставить не приходилось. Для перемещения, здесь вовсе не требовались ноги. Не оборачиваясь, Каспар силой мысли пронес свое тело как можно дальше назад и чуть-чуть приподнялся, дабы случайно не утопить ногу в какой-нибудь кочке. Рука из стали гораздо лучше стопы из грязи, не правда ли?
"Не можешь победить честно, победи хоть как-нибудь". Вынырнув из темного мира, Кортрен оказался в двух метрах за мохнатой спиной чудовища. Везение, не иначе. Идеальное расстояние для хорошего броска, однако это преимущество очень шатко. Ведь теперь, незрячий от рождения монстр видит себя глазами своей жертвы и тоже может атаковать.
Реакция темного оказалась на высоте и он нанес удар до того, как противник успел обернуться. Будто молния, ведомая рукой Каспара, сталь клинка покинула ножны и прошлась по шее стрыги, оставив за собой кровоточащую борозду. Смертельной оказалась эта рана или нет, анализировать времени не было. Дожидаться ответа чудовища Шакал не собирался.
Без промедлений, он провалился обратно во тьму, однако не успел на какую-то долю секунды. В этот раз, переход между мирами был сопровожден двумя хлопками. Увы, виной первого стал сильнейший удар. Огромный мохнатый кулак наотмашь прилетел Кортрену по ребрам и весь запас воздуха, так необходимого ему в мире темного божества, с криком боли вырвался из груди.
Быстро, насколько это вообще возможно, окутанный темнотой Каспар несся вперед. Благо, схватка происходила на голой равнине и этот маневр темный проводил без страха вынырнуть, некстати напоровшись на что-нибудь ненужное. В городе так не рискнешь. Не сосчитать, сколько на его памяти молодых "волков" погубили себя и окружающих. По собственной глупости и беспечности. Не рассчитав буквально несколько шагов.
Очередной переход между мирами и Каспар, первым же делом, жадно глотнул воздуха. От вздоха защемило в груди, чуть ниже сердца. "Поломал ребро, может даже несколько" - с ужасом понял темный. Отныне, о достойном продолжении поединка не могло быть и речи.
"Тварррь!" - послышалось позади. Голос стрыги утратил металлические нотки в пользу мокрого бульканья. Стало быть, единственный удар Шакала пришелся достаточно глубоким и точным для победы. Монстр явно захлебывался собственной кровью. Теперь оставалось только немножечко подождать.
- Ну и зачем все это? - слегка накренившись от боли на левый бок, Каспар вытер окровавленный меч об штанину и вложил его обратно в ножны.
- Вы нас всех... - чудовище раскашлялось. - ...вы на всех уничтожите...
Страшный кашель. Явно, что предсмертный. Вот и все, наконец-то можно без опаски обернуться и рассмотреть поверженного врага. Конечно, есть интерес! Ведь только единицам довелось увидеть это диковинное существо и остаться после этого в живых.
Так вот она, оказывается, какая. Стрыга. Поросшая густым серым мехом груда мышц, строением тела напоминающая человека. Вот только значительно выше. Навскидку, метра два с половиной в высоту.
В лице бестии (если, конечно, можно назвать это лицом), Шакал усмотрел сходство с зубастой мордой карликовой акулы. Такие обитают на глубоководьях Юны. Но только в случае стрыги, акула была волосатой и безглазой. "Теперь и жабры есть" - весело подумалось Каспару при виде раны, тянущейся по шее твари от кадыка почти до затылка. Повод веселью был веским - Шакал убил, вместо того чтоб стать убитым.
Отхаркивая кровью, чудовище стояло на коленях и заметно пошатывалось. Голова кружилась, тело переставало слушаться. Не оставалось сомнений в том, что очень скоро одной бестией на свете станет меньше. И, хорошо это или плохо, с ее смертью этот мир станет чуть ближе к своему первозданному состоянию. Как вообще это существо, по сути являющееся всего лишь отголоском последней Битвы, смогло так долго протянуть в этом мире? Одна из многих загадок, связанных с "пришлыми" богами.
"Добей" - попросило чудище. Ну да, конечно... Стрыга понятия не имела, с человеком какого склада имеет дело и потому даже не догадывалась, насколько наивна ее просьба. Хороший друг и заботливый командир, Каспар Кортрен лишний раз подвергался опасности, не позволяя себе рисковать жизнями вверенных ему людей.
Клан для него - стая шакалов, которую вопреки возникшим по незнанию стереотипам, любой шакал будет защищать до конца. И ему не важно, кто или что ей угрожает. Но в отношении посторонних ему людей или, как в этом случае, чудовищ, Шакал был прямо-таки сволочью и не знал ни жалости, ни чести. Слишком извращенно он трактовал наставление своего темного бога, касательно того, что победить нужно хоть как-нибудь.
Ударить исподтишка вместо честного боя. Всадить неприятелю нож в спину вместо назначенной дуэли. Нарушить клятву, если это будет удобно. Шантажировать человека самым для него святым. Такое поведение можно счесть ненормальным для волка, но не для шакала.
Вот и сейчас, вместо того чтобы прекратить мучения монстра, он с ухмылкой зашагал прочь. В конце концов, его ждали. Да и не пачкать же заново меч...
***
Когда точно завершилась последняя Битва, а вместе с ней и вся война богов - вопрос, ответ на который человечество, наверное, не получит уже никогда. Но споры продолжаются до сих пор, порождая не только вражду и кровопролитие, а даже целые религии.
Начало войны и первая Битва, представлявшая собой ничем не увенчавшуюся дуэль двух богов, датирована историками 498-м годом II эры. Два исполинских сверхсущества, явившихся непонятно откуда, выбрали полем брани Пустошь к северу от вулкана Барнебхуа. По сути, они никому не мешали, но их появление тут же породило повсеместный переполох.
Прознав о гигантах, перекрыла все границы и полностью прекратила общение с восточными соседями Милинтика. В народе поползли слухи о приближающемся конце света. В нарастающем всеобщем волнении, пошатнулась власть короля Аббадона и по всем крупным городам королевства прокатилась волна паники, сопровождаемая насилием и грабежами. Летописцы искренне не понимали, как им быть. Промолчать об этих существах, тут же прозванных "пришлыми", или написать правду и поставить под сомнение собственный рассудок?
Первая Битва закончилась так же внезапно, как и началась. Два года "пришлые" не давали о себе знать, как вдруг грянула вторая Битва. Не заметить ее смог бы только слепец. От густых хвойных лесов Батти до залитых солнцем виноградников Леувардена, люди по-настоящему испугались за свою жизнь. Повсеместно пронеслась весть о том, что на Пустоши идет полномасштабное сражение между армией остроухих нелюдей с гигантскими черными монстрами.
Король Аббадона и правители востока, который на тот момент был слаб и раздроблен на множество маленьких государств, начали собирать армии. В попытке защититься от чудовищ, были мобилизованы все, кто только мог держать в руках оружие. Сельское хозяйство пришло в упадок. Как следствие, начался страшный голод.
Целый год продолжалась вторая Битва. Целый год существа из других миров неустанно проливали кровь и усеивали Пустошь горами мертвых тел, все прибывая и прибывая из ниоткуда. Не оправдав людских страхов и не проявив к человечеству никакого интереса, один днем чудища просто взяли и исчезли.
Второе сражение оставило после себя невиданную доселе смуту. Не осталось никаких задокументированных исторических сведений того времени. Так что совершенно неизвестно, каким именно образом, но за следующие двадцать лет перемирия два бога сделали бывших наблюдателей частью своих новых армий.
Темное божество Щур, своими подопечными именуемое Мусорщиком, наделило дарами десятерых избранных им людей. Избранные стали первыми главами темных кланов и принялись активно набирать рекрутов в свои боевые подразделения. После посвящения, темные получали способность проникать в холодный мир своего покровителя и призывать тьму - кусочек того мира, как правило появляющийся на ладони в виде пляшущих язычков черного пламени. Так, кстати, и родилась традиция не пожимать темным руку. Ведь это пламя, при соприкосновении с ним, смертоносно для всех, кто не отмечен благодатью Щура.
Второй бог именовал себя Элвом - отсюда и пошло название "эльфы", данное его бесстрашным остроухим пехотинцам. В своей армии, Элв отвел для людей более скромную роль и сделал из них эдаких полевых врачей. Новоиспеченные светлые получили способность одним лишь своим касанием лечить даже смертельные раны.
И вот, при участии вовлеченных в божественные склоки людей, разразилась третья Битва. Размах ее поражал даже самое богатое воображение. Такого не случалось никогда. Ни до, ни после. Сотни разнообразных чудовищ бились насмерть плечом к плечу с темными кланами. Десятки тысяч эльфов, седлая невиданных доселе бестий, без тени сомнений бросались на врага во славу своего бога.
Все тщетно. Как и раньше, силы были равны. Как все закончилось? Взорвался вулкан. Но вот когда именно - принципиально важный вопрос. И на него, как уже говорилось ранее, ни у кого из ныне живущих нет точного ответа.
Темные передают из уст в уста свою версию окончания войны. Согласно ей, мир посетил третий бог, бесхитростно прозванный Старшим. Старшему якобы не понравилось, что его братья (может быть сыновья, а может быть просто разбаловавшиеся слуги) втянули ни в чем неповинных людей в свои дрязги. В наказание, он натравил на обе армии бессмертных существ, не знающих пощады и поражения. Пока боги выясняли кто прав, а кто виноват, "миротворцы" Старшего косили тысячи и тысячи жизней. Они методично и равнодушно убивали всех, кто только попадался им под руку.
Итогом переговоров стало перемирие, которое ни одной из сторон нельзя нарушать ни при каких условиях. В противном случае, Старший обещал вернуться и добить остатки армий Мусорщика и Элва. Наказать за непослушание сразу обоих, не вникая в подробности. Сурово взыскать с расшалившихся богов и стереть последние следы их пребывания в этом мире.
Брошенные своими покровителями, выжившие разбрелись по миру. Ветеранами великой войны, темные и светлые вернулись домой. А эльфы, оставшиеся в этом мире вынужденными гостями, выстроили на берегу Мертвого океана свое собственное, отчужденное от людей королевство.
Ну а уже потом! Потом и только потом началось извержение, засыпавшее поле брани пеплом.
Восточным странам, после конца смуты, было не до религиозных прений. В них вовсю полыхали гражданские войны. Именно тогда на ноги встала Мерсена, раз и навсегда объединив весь восток в одну могучую империю. Первому императору было недосуг копаться в поисках истины и он повелел своему народу проповедовать старую веру, как было заведено дедами и прадедами.
Щур и Элв были отождествлены с языческими богами дня и ночи. И поскольку не может ночь существовать без дня, ровно как и тьма без света, битва их, само собой, закончилась ничьей. А вулкан взорвался... Ну да, было дело, взорвался вулкан. Он на то и вулкан, чтобы периодически взрываться и никакого отношения к делу это не имеет.
А вот на западе, в Аббадоне, на этот счет думали совсем иначе. Спустя несколько месяцев после извержения Барнебхуа, в королевстве появились странные люди... либо святые пророки Единого бога, либо очень предприимчивые проходимцы. И кто они на самом деле - пускай рассудит время. Мужчины и женщины представлялись учениками святого мученика Луука. Они несли весть о том, что разыгравшиеся на Пустоши события, были началом конца света. И звучало это очень убедительно, ведь подобные разговоры пошли еще во время первой Битвы богов.
Единый, с начала времен даровавший людям свободу делать то, что им угодно, всегда уповал на их благоразумие. Но в один прекрасный момент он понял, что его творения погрязли в разврате, насилии и поклонении ложным богам. Решив уничтожить нерадивое человечество, Единый призвал армии чудовищ, ведомые двумя вестниками конца.
Святой Луук из Аббарейна, тем временем, неистово молился. Молился ровно тридцать восемь дней, не прерываясь ни на сон, ни на обед. В надежде быть услышанным, мученик посылал свои мольбы о прощении в пустоту. И пустота... ничто, одновременно оказавшееся всем, откликнулось. Единый решил дать человечеству последний шанс.
Бог ответил на мольбы и повелел Лууку идти на юг, через земли дикарей, к могучему вулкану Барнебхуа и броситься в его жерло. Единый пообещал остановить конец света в обмен на доказательство того, что люди способны на подобное бескорыстное самопожертвование. И мученик собрался в дорогу. По пути к нему присоединялись люди, вдохновленные возможностью избежать страшного суда. Они-то как раз и принесли, впоследствии, весть о случившемся в Аббадон.
Ни раздумывая ни секунды, Луук смело бросился в жерло дышащей горы. И как только лава поглотило его тело, началось извержение. Жестокую плату мученик заплатил сполна. Единый сдержал слово и уничтожил армии чудовищ, засыпав их раскаленным пеплом. Ученики Луука, уверовавшие в бога, вернулись домой и основали Церковь Единого. И на данный момент эта Церковь, благодаря беззаветной вере своих прихожан, запустила свои святые ручонки почти во все сферы жизни западных королевств.
И кому из них верить? Кучке темных, панибратски называющих свое божество "батькой Мусором"? Восточным язычникам, которые упрямо отрицают очевидный факт того, что нечто инородное побывало в этом мире? Или, может быть, поверить лицемерам в церковных рясах, которые набивают свой карман, играя на вере простых людей? Этот трудный выбор вставал однажды перед каждым. И, следуя здравому смыслу, остаться бы непричастным ко всему этому. Но ведь каково это, жить без веры?
Следующая часть.%)
|