Что-то случается и начинаю снова,
собирать по слову, вынимать из сердца по звуку.
К каждой ране твоей я завсегда готовый
прижимать свою излишне горячую руку.
И губами могу коснуться, прищурившись близоруко.

Я не знаю всего, но заранее всё принимаю,
и за эти свои слова, придёт время, и расплачусь кровью.
Это глупо, я знаю, и всё же, тебя понимая,
я твоей, как своей, упиваюсь обидой и болью.
Упиваюсь, и, пьяный, с собой же смеюсь и злословлю.

В этой дикой охоте, я знаю свою роль и место -
за твоим плечом, прикрывая от пуль спину.
И в ответ на любые трудности и невзгоды,
улыбаясь, лишь закурю и кости на стол кину.
Знаешь, сам по себе я и дышу-то лишь в половину.

Я бы не променял ни на что, ты знаешь,
эту нашу одну на двоих горечь, одну на двоих разлуку.
Вместе с каждым словом всё явственней понимаю,
что я привык доверяться голосу твоему, привык к твоему звуку.
И что я хотел бы привыкнуть касаться тебя губами
и держать в своей руке твою руку.