Ижевчанин Юрий. Визит

Империя Землян гордилась темпами развития. Всего двести лет назад была открыта тёмная энергия, а уже все 82 планетные системы в доступной ей области охвачены системными энергетическими сетями, соединёнными в общую имперскую.

Тёмная энергия (существование которой было косвенно обнаружено в ХХ веке как "скрытой массы Вселенной") -- сущность, обеспечивающая процветание всей демократической и либеральной федерации, пышно называвшей себя империей. Для её улавливания нужны были устройства (хорошо ещё, что распределённые) как минимум планетарного размера. Интересно, что фокусы энергии были привязаны к небесным телам. Большинство из них были звёздами, их земляне доить ещё не научились. Но многие -- планетами, порою даже астероидами. Система Солнца оказалась бедной на энергию, но даже в ней удалось получить её столько, что хватило с избытком для всей Земли и колоний, а заодно отправить зонды на неплохой скорости (до половины световой) к соседним системам и "бродячим планетам". Там-то обнаружились целые "залежи". Да ещё выяснился кумулятивный эффект увеличения размеров энергетической сети. Овладев наконец-то неистощимыми источниками хорошо передаваемой и контролируемой энергии, люди быстро научились с её помощью создавать устойчивые кротовые норы. За одно столетие солнечная система и ближайшие звёзды оказались соединены транспортной сетью. Далее последовала колонизация планет (если планета была пригодна для жизни людей вне герметических станций, то с полным экоцидом имеющейся жизни и её замещением земными биоценозами). Энергии стало столько, что совершенно фантастические возможности модификации пространства-времени, предоставленные Тёмной энергией, использовали для запуска "сверхсветовых" космических кораблей.

Быстро выяснилось, что Галактика уже занята, видимо, цивилизациями более высокого уровня. При выходе за отведённую землянам зону корабли насильственно возвращались назад со стёртой памятью всех устройств и людей или же просто исчезали бесследно. Правда, попыток ответных вторжений не наблюдалось. Были несколько контактов на уровне информационных сообщений, содержащих жёсткие предупреждения о недопустимости нарушения границ и какие-то непонятные угрозы. Но даже ничтожный кусочек радиусом в несколько дюжин световых лет, доставшийся людям, позволил добиться ещё одного прорывного результата. Удалось найти возможность проложить устойчивые кротовые норы на расстояния галактического масштаба. Правда, дотянуться до соседних галактик мощи не хватало, да что-то подсказывало людям: там тоже их не ждёт тёплый приём. А вот до лимба Галактики уже можно было дойти. Когда пара автоматов вернулась, выяснилось, что эти громадные, но бедные на звёзды и энергию пространства в основном не заняты. И человечество приняло стратегию "Не вступая в конфликты, обойти блокаду и усилиться".

Сначала пытались послать корабль по следам автомата-разведчика, но быстро выяснилось: дальние дыры столь стохастичны, что попасть в то же место почти невозможно. Дерзкие земляне построили корабли-разведчики с оборудованием для исследования, нахождения узлов Тёмной энергии и устройства временной базы на астероиде или ненаселённой планете с развёртыванием системной энергетической сети. Затем можно стабилизировать нору и осваивать новый сектор пространства.

Стратегия оправдалась. Потерь среди разведчиков было мало: выяснилось, что в столь малонаселённых районах монстры часто предупреждают перед атакой. Видимо, потому, что уверены в отсутствии у только что появившегося вдалеке от их баз корабля вредной для них информации. Жёсткая инструкция гласила: "Если обнаружатся признаки активности другой галактической цивилизации, немедленно нырять обратно в дыру и по возвращении захлопнуть её".

Не все экспедиции были удачны. Некоторые сектора оказались слишком бедны Тёмной энергией или же её источники были в нестабильных звёздных системах. В двух местах люди обнаружили развитую жизнь с близкой перспективой возникновения разумных существ и решили не вмешиваться, так же, как хозяева Галактики не вмешивались в развитие Земли, "великодушно" оставив ей на будущее кусочек. Но шесть секторов уже стали связаны постоянным транспортом и информационными потоками с Землёй и империей. Правда, тайная надежда землян на колоссальное увеличение доступной энергии не оправдалась: закон пропорциональности энергии сети кубу размера не работал, сети остались почти автономными, взаимодействуя лишь передачами энергии через кротовую нору.

Конечно, пара разведчиков была потеряна, но за более чем полсотни рейдов. Раз десять корабли срочно возвращались из занятых другими секторов. Ещё пару раз случились неприятные события. Кротовая нора с исследованным и застолблённым сектором внезапно исчезла, но там была лишь временная база, функционировавшая в автоматическом режиме. В другой раз исчезла кротовая нора с более освоенным сектором, где уже возникла колония. Но на этот случай была инструкция, что делать колонии, потерявшей связь с империей.

Впрочем, такие эффекты были предсказаны теоретически. В империи уже случилось около десятка потерь нор. Постоянных транспортных нор было более тысячи: между двумя освоенными системами предпочитали, если можно, иметь прямой путь. Постепенно отрабатывались методы стабилизации, неприятностей становилось всё меньше, а потерянные норы через некоторое время восстанавливали. Длинные норы, конечно же, были и более неустойчивы, и очень энергоёмки, так что лишь один из освоенных секторов лимба не зависел от энергии основной имперской сети. Но новые владения развивались, и скоро все они должны были давать доход империи.

Сначала у разведывательных кораблей был аскетический дизайн, а команда подбиралась с расчётом, чтобы иметь шанс основать колонию, если дыра пропадёт. Затем выяснилось: нора, привязанная к активному кораблю, намного легче стабилизируется, чем статическая, хотя ест на порядок больше энергии. По сравнению с расходами на кротовую нору энергозатраты корабля минимальны. Корабли стали делать намного больше и комфортнее. Изменился состав экипажа. Большую его часть занимали биологи, генетики и экологи, поскольку общественность требовала: когда с прискорбием приходится уничтожать чуждую жизнь, хотя бы детально изучить её, и сохранить генофонд до времён, когда человечество станет сильнее соседей, победит агрессоров и носителей зла и займётся возрождением когда-то уничтоженных биоценозов. Количество военных и вооружение свели до минимума. Против сильных монстров всё равно не выстоишь. Основным делом военных стала внутренняя безопасность: искореняемые, выселяемые в новые колонии экстремистские секты и группы всё время возрождались. Были подозрения, что гибель одной из экспедиций и потеря колонии -- результат диверсий. Правда, фанатики оказались заодно очень полезны. Ведь никто из обычных граждан не желал променять сытое безоблачное существование на Земле или давней колонии на опасную и трудную жизнь первопоселенцев.

Вдохновлённые несомненными успехами экспансии, частные компании начали активно лоббировать участие в разведке, чтобы получить временное (лет на двести) монопольное право на использование ресурсов сектора и управление его колониями. Теперь половину расходов на экспедицию брала частная фирма либо их консорциум.

-- 2. Корабль "Олгой-хорхой"

Корабль "Олгой-Хорхой" был новеньким разведчиком последнего поколения. Его пятнадцатикилометровое сигарообразное тело с крыльями энергоприёмников и механизмов управления пространством-временем внушало уважение гармоничностью и мощью. Запасов было на двадцать лет комфортной жизни. Но на такую длительность экспедиции никто не рассчитывал. Почти всегда исследование сектора завершалось не более чем за шесть лет. А если не повезёт и сектор окажется бесперспективным -- то через год-два. Экипаж из ста двадцати человек был протестирован на совместимость и состоял из амбициозных молодых специалистов. Для капитана Юмжагийна Бэйгууля это был третий рейс. В первом он был навигатором, во втором -- первым помощником, а теперь завершал карьеру на почётнейшем посту.

Переход сквозь длинную кротовую нору был самой противной частью полета. Все ложились в защитные камеры и погружались в глубокий наркотический сон. В этой дыре обязательно что-либо портилось, но все системы корабля имели как минимум четырёхкратное дублирование. Хуже, если временно "портился" один из членов экипажа, но методы лечения кротовой болезни были хорошо отработаны. Для самих разведчиков неприятнее всего была порча какой-нибудь личной вещички: ведь они не дублировались и не лечились.

Главный астроном Лайни Бертон смотрела на бесформенный кусок сплава, раньше бывший медальоном с моделью домика их семьи в Новой Зеландии. Незначительная вроде потеря её просто убила. Домик несколько лет назад исчез, когда поле практически насильственно выкупили под высокоэффективную индустриальную ферму, а теперь ещё и это. Она забыла, что первым делом должна изучить данные о звёздных системах в радиусе 100 световых лет: расстояния, на которое разведывательный корабль мог протянуть малую нору от большой. Её не вывело из забытья даже напоминание капитана о необходимости подать сведения. А когда тот повысил голос, она хотела возмутиться, но затем быстро выбрала звезду, наиболее близкую по характеристикам к Солнцу, не утруждая себя дальнейшим многофакторным анализом, и отправила координаты. Лайни повезло. Эта же звезда оказалась указана энергетиком Асланом Кафизовым.

Капитан отдал приказ внимательнее изучить главного кандидата. Выяснилось, что это -- центр Тёмной энергии, правда, с несколько необычными характеристиками. Теперь оставалось пожелать, чтобы узлы не были сосредоточены в звезде. Поскольку источник оказался нестандартным, капитан приказал неделю подождать, не поступит ли предупреждение. Центр управления полётами на Земле подтвердил целесообразность ожидания. Та же Тёмная энергия давала возможность мгновенной связи, естественно, большой ценой, но, снявши голову, по волосам не плачут. Тем временем экипаж с нетерпением ожидал, не придётся ли вернуться, несолоно хлебавши. Минимальная премия после такого полёта не устраивала никого из разведчиков, может быть, кроме капитана, который сразу же должен был получить награду за осторожность и наконец-то почётную отставку. Связиста, уловившего предупреждение, тоже награждали. На седьмой день капитан, после ещё одной консультации с центром, отдал приказ: "Движемся к жёлтой звезде Цель в режиме подкрадывания".

Путь был разделён на десять прыжков. Перед первым запустили зонды к ближайшим звёздам. Сам корабль всё время подпитывался энергией имперской сети, зонды автономно шли на Тёмной. Процедуру повторяли при каждой остановке, длившейся от пяти до семи дней. Перед последним прыжком было установлено: планетная система Цели похожа на солнечную, а четвёртая планета -- по климатическим условиям на Землю.

"Кандидат на колонизацию! Слава и богатство!" -- примерно такие возгласы раздавались на корабле. Капитан вновь задержался для консультаций: главный энергетик Чжи Ли Хон заметил: поле Тёмной энергии нормализовалось. Ничего сверхъестественного в этом не было: первый замер давал его характеристики по состоянию полсотни лет назад. Вновь последовала консультация с Землёй. Имперское начальство предложило перестраховаться: основать временную базу на одной из других планетных систем, а сюда для изучения аномалии придет большая государственная экспедиция. Присутствовавший при разговоре директор фирмы-спонсора "Монгол Шуйдин" потребовал несколько дней отсрочки и выдавил-таки разрешение продолжить исследования. Команда на радостях устроила маленький праздник, а затем корабль совершил последний прыжок, выйдя примерно в световом месяце от звезды. Ближе к населённой системе выход из длинной норы не полагалось размещать. Проведя процедуру стабилизации и нормализации галактической норы, разведчики поместили на её выходе автоматическую "вертушку", принимавшую энергию и имитировавшую активность корабля, чтобы стабилизировать нору. Через вертушку можно было связываться с Землёй.

На атомных двигателях корабль аккуратно отошёл от вертушки на миллион километров. Теперь он готовился к последнему броску к планете. На ней были несомненные признаки жизни, но не находилось эффектов технологической цивилизации. Бросок чуть задержался, поскольку быстрая связь с Землёй не сработала. Сфера Тёмной энергии системы всё-таки была уникальна. Для корабля это не представляло опасности, но от быстрой прямой связи он оказался отрезан. А микрозонды к планетам отправились нормально.

Капитан должен был бы вернуться, но азарт и принцип "победителей не судят" заставили его присоединиться к единодушному мнению экипажа и послать на Землю сообщение через радиоканал связи с вертушкой: "Всё нормально. Система исключительно интересная и многообещающая. Начинаем бросок и будем вне связи пять месяцев".

Корабль включил локальную модификацию пространства-времени. Аккумуляторы были заряжены до предела, поэтому использовали самый комфортный способ броска. Для внешнего наблюдателя все размеры корабля увеличились в тысячу раз. В столь разреженном состоянии он неуязвим для возможных мелких препятствий на пути. Он разогнался до скорости примерно половина световой на максимально возможном ускорении атомных двигателей, и в итоге полёт к планете занял примерно четыре месяца внешнего времени. А внутри корабля прошло три дня: Тёмная энергия заодно давала возможность регулировать локальную гравитацию и замедлять локальное время.

Корабль вышел на орбиту красивой планеты, которую все единодушно называли Новой Землёй. Голубой шар с вихрями облаков и контурами материков был не менее впечатляющ, чем родная Земля. В северном полушарии виднелось два материка: большой, занимавший две трети всей суши, и маленький с ледниковой шапкой вокруг северного полюса, лежащий к северо-востоку от большого. В южном в основном был океан с россыпями островов, а заодно в умеренном поясе материк промежуточного размера, вытянутый по меридиану.

Сразу же выслали множество микрозондов для сбора информации. Глянув на снимки планеты с высоким разрешением, все в один голос воскликнули:

-- Цивилизация! Очень похожа на земную, только средневекового времени! Какие красивые города!

-- Неужели потерянная колония? Нет, описание планетной системы не совпадает... -- пробубнил аналитик Ясуки Анитаро. -- И некоторые здания древние.

-- Деградировавшая колония... -- добавил Гиоргиос Анатоксис, второй аналитик. -- Подождите, я кое-что посчитаю.

Аналитик скрылся в своей каюте.

Маленькая луна планеты оказалась искусственным спутником, по данным зонда, заброшенным десятки тысяч лет назад. На репортажах микрозондов были ясно видны земные растения, животные и нормальные люди, только в примитивных одеждах.

Неожиданно внутри одного из крупнейших замков, может быть, даже монастыря, судя по количеству храмов, появились световые сигналы: четыре длинных, три коротких и вновь четыре длинных, адресованные кораблю: на него был нацелен световой луч. Несколько секунд поколебавшись и посмотрев в горящие глаза команды, уже предвкушающей, как она будет исследовать и наставлять на путь разума и демократии потерянный мир, командир приказал ответить таким же сигналом и приблизить один из зондов к монастырю. Команда чуть не потеряла дар речи, когда по направлению к зонду спокойно двинулась пара десятков людей, частью бритоголовых, частью длинноволосых и бородатых, все в оранжевых рясах.

И тут из комнаты выскочил ничего не знавший Гиоргиос:

-- Замечательное открытие! Гипотеза Ян Хушуаня подтвердилась и теперь полностью доказана! Дыры связывают наш мир с альтернативными его реализациями, и не возникает нарушений принципа относительности. Это потерянная колония почти что нашей Земли, но, может быть, заодно мы попали в будущее и она живёт здесь уже многие столетия. Поэтому, потеряв связующую дыру, уже невозможно вернуться в тот же сектор мира-пространства-времени. Отлично! Это, оказывается, не вероятностный закон, а ещё один абсолютный принцип запрета.

Аналитик вдохновенно токовал, показывая результаты выкладок и моделирования, но его никто не слушал. Все мысленно устремились в ближайшее будущее и радовались, что не пропустили уникальный шанс и прославиться, и совершить подвиг, вернув к благам цивилизации своих братьев. Ведь доброе дело всегда приятно делать, когда это заодно и очень выгодно.

-- 3. Первые контакты

Астрологи Великих монастырей северного полушария три месяца назад заметили новую звезду вблизи полюса эклиптики. Она странно себя вела, не разгораясь и затем постепенно погасая, как обычные новые звёзды, а в течение примерно недели хаотически меняла свечение и цвет, после чего резко померкла и стала видна только в зрительную трубу, уже почти не меняя яркости. Такого никогда раньше не встречалось, данные были занесены в анналы. Говорить, что эта звезда предвещает, осмелился лишь астролог-любитель Ка Торанинг, художник из Линьи. Он сформулировал своё туманное предсказание в виде танки.

Гостья-звезда нам

Странных гостей принесёт.

Вроде друзья нам.

Делая лучше,

Могут всех нас погубить.

Художники развивали, прежде всего, интуицию. Поэтому многие презирали мужчин-художников за женский склад ума. Но история неоднократно показывала: ни пренебрегать интуитивными прозрениями, ни верить им нельзя. Чувство приближающейся глобальной развилки Судьбы всё больше охватывало монахов, специализировавшихся на анализе линий Судьбы. У нас бы их назвали ясновидящими или предсказателями.

Три с половиной месяца спустя была замечена туманная звезда. В противовес другим кометам, она не распускала свой хвост всё более пышно, а становилась всё компактнее и ярче. К ней оказались прикованы взгляды почти всего мира. Звезда двигалась необычно и, наконец, вышла на орбиту вокруг Родины.

-- Это не злые демоны, иначе Победители бы вмешались. Но что это? -- говорили люди.

В зрительные трубы видели вытянутое тело новой луны. Некоторым казалось, что от неё рассыпаются сразу же исчезающие звёздочки. Посоветовавшись с другими монастырями, монахи Ломо решили дать записанный в древних книгах сигнал мира и приветствия. Звезда ответила таким же сигналом.

Уже несколько дней менталисты и другие люди с высокой чувствительностью к духовной энергии порою испытывали приступы головной боли. А сейчас все в монастыре Ломо почувствовали духовный дискомфорт разной степени. Преодолевая боль, менталисты вместе с Настоятелем сплели духовный щит. Убедившись в его действенности, передали секрет другим монастырям. Те, кому пришлось хуже всего, быстрее всего нашли выход.

Поставив щит, Настоятель послал группу монахов (специалистов по лингвистике, по психологии, по линиям Судьбы, официалов Имперского Суда и просто аналитиков) навстречу источнику дискомфорта. К ним спустилось устройство примерно две сажени в диаметре, похожее на два слепленных вместе блюдца. Заместитель настоятеля обратился к нему на Древнем языке. Устройство ответило странной речью, немного похожей по интонациям на Древний язык. Интуитивно монахи поняли, что им предлагают говорить ещё. Они перешли на старкский. Его устройство тоже не понимало, но продолжало говорить приглашающим тоном. Переглянувшись, монахи начали обучать устройство старкскому, называя предметы, показывая действия, и послали в монастырь за книгами. Устройство неожиданно развернуло в воздухе нематериальный экран, стало показывать знаки неизвестного языка и картины другого мира, переполненного техническими устройствами и кишащего людьми. Представив его перенаселённость и дурной духовный климат, некоторые монахи не удержались от мины отвращения. Тогда показали другие картины того же мира: леса, степи, играющих животных. Тем временем принесли книги, и процесс обучения языку пошёл быстрее. Лингвисты прислушивались к словам, сопровождающим картины, всматривались в надписи, лихорадочно делая пометки для себя.

Напряжённо поработав три дня, люди корабля сумели кое-как настроить программу-переводчик на старкский язык (лингвистов в экипаже не было; правда, в безбрежном информатории нашлись программы для анализа неизвестных языков и настройки процедур перевода для них. Всё свалилось, как всегда при встрече с не предсказанной предметной областью, на плечи информатиков и аналитиков).

Когда были выданы субтитры на старкском, один из монахов неожиданно сказал на земном:

-- Вы не надо говорить старк. Теперь вы учить мы вы-язык, Земной язык.

Через три дня уже были переводчики из местных жителей.

За это время вернулись зонды с пробами генетического материала и микрофлоры, в том числе взятыми у людей в окрестностях Ломо. Теперь задачей биологов и генетиков стало: создать вакцины для людей корабля и для местных. Первое было рутинным делом, всё оборудование вкупе с необходимыми навыками имелось. Вот второе чуть-чуть необычно.

Удивлённые спокойным поведением монахов (которые вовсе не относились к небесным гостям как к дьяволам или ангелам), корабельные биологи с врачами решили проконсультироваться с ними, как безопасно организовать визит землян на Родину. И получили неожиданный ответ:

-- Лекарства, что вы подготовите, не будут лишними. Но народ у нас здоровый и крепкий. Даже если вспыхнет эпидемия, наши врачи и целители быстро найдут средства. А поуменьшить раза в два население не мешало бы: оно у верхнего предела.

Насчёт верхнего предела земляне были поражены: по прикидкам, на планете было между полумиллиардом и миллиардом жителей, а площадь пригодной для человека суши была больше, чем на Земле. На Земле ведь спокойно разместилось шестьсот миллиардов, да ещё четверть площади оставили под природные заповедники и заказники.

-- Людоеды и невежды! Эффективного сельского хозяйства не знают. А о заводах синтетической пищи вообще понятия не имеют, -- шушукалось большинство членов экипажа.

Командир корабля, как полномочный представитель демократического и свободного общества империи, довольно резко спросил Настоятеля:

-- Наши материалы смотрят и с нами разговаривают лишь ваши монахи. Мы требуем, чтобы информация свободно распространялась по всем слоям населения.

-- Ваши устройства распространяют вредные излучения и пагубно действуют на духовное (вы его называете информационным) поле. Ваши фильмы и материалы содержат психические вирусы, гибельные для людей неподготовленных, не умеющих распознавать скрытую информацию, -- твёрдо ответил пресветлый владыко Тунг. -- Чтобы вы убедились: я не действую из корыстных побуждений, завтра же откроем доступ всем желающим. Их собралось вокруг несколько десятков тысяч.

***

На следующее утро толпы людей заполнили луг, вокруг которого три зонда создали виртуальные экраны и показывали радостных людей, бодрую музыку, земную природу, жилища и технику. Но уже минут через пятнадцать потянулся сначала ручеёк, а потом поток обратно. Переводчик, стоявший около четвёртого зонда на входе, спрашивал, почему уходят люди? Мужчины и женщины ссылались на различные неприятные ощущения, чаще всего на дурноту и головную боль. Начинали плакать дети, родители говорили, как это необычно: детей воспитывают в строгости и не изнеживают -- и прибавляли что-то вроде:

-- Да и у нас самих чегой-то за ушами засвербило, в глазах мелькает и в желудке поворачивается. Уйдём лучше, а то, не дай Судьба, кишки начнут громко ругаться и мы опозоримся.

Тогда начали показывать лучших поп-звёзд. Результат на первый взгляд был предсказуем. Увидев знаменитую Гейшу Гагою, выступавшую в весьма сексуальном мини-костюме (любимый клип земной молодёжи перед отлётом), толпа черни (именно так, вслед за монахами, хотелось обозвать сборище оставшихся земным разведчикам) грубо загоготала. Только реплики были несколько неожиданные.

-- Вот срамотища-то! Наверно, вульва у неё небритая и гнойная, что она её прикрыла.

-- Титьки, небось, обкусанные или оторванные! Только их и не видно.

-- Да ты чо? У неё всё приделанное, не своё. Вон посмотри, шкура как у мертвеца поднятого. Разве что размалёванная.

-- А губы-то все в щекатурке! И щёки тоже!

Но вдруг даже этих низких личностей скорчило, и они, блюя, стали расползаться. Зонды побыстрее убрали.

Оуян Мэйу, третий аналитик, вспомнил, что в этот клип вставлена скрытая реклама лёгких наркотиков и ещё каких-то двух фирменных продуктов. Причём столь назойливо и, прямо скажем, грубо, что даже у привычного к НЛП и прочим подсознательным воздействиям Оуяна тоже голова болела.

-- Так вот что они понимали под вирусами! -- поделился находкой Оуян. -- Ведь у нас практически во всё скрытую рекламу вставляют либо скрытые психотропные воздействия по рекомендации психологов. Рекламу ясно зачем. А воздействия, дескать, чтобы агрессию и насилие предотвратить. Но ведь всё равно время от времени такие вспышки насилия возникают... Потом сотни тысяч людей приходится в колонии отправлять.

Но оставалось непонятно: вроде бы зонды конструировались так, чтобы не было тяжёлых побочных воздействий. Почему же их присутствие так плохо переносят жители Родины, а люди легко? Разве что при пребывании рядом с ними в течение нескольких часов появлялось слабое ощущение дискомфорта. А тогда второй вопрос: как же с ними работали монахи?

Психолог экспедиции Жанна Мдлакини поинтересовалась:

-- Разве вы, братья монахи и владыко настоятель, не чувствуете влияния зондов? Ведь вы рядом с зондом находитесь несколько часов каждый день.

-- Дочь моя наивная и сбитая с толку, -- по-отечески начал Настоятель.

Он проигнорировал возмущение Жанны и продолжал.

-- Мы-то почувствовали это первыми. Но у нас духовная тренировка поставлена с раннего детства и даже с утробы матери, и мы неустанно совершенствуем свой дух. Поэтому мы создали духовный щит, и работающие с вашими машинами всё время его поддерживают у себя. Им, конечно, приходится из-за этого часто повторять молитвы и переходить в состояния сосредоточения, и они могут показаться туповатыми, за что я приношу извинения. Если привезёте не столь вредные информационные машины, они станут выглядеть поумнее.

Монахи отнюдь не выглядели туповатыми в глазах землян. Переводчики из местных работали намного лучше, чем программа машинного перевода. Они начали поражать землян глубоким чувством тонкостей Земного языка. А из землян лишь человек пять могли сказать несколько примитивных фраз по-старкски.

-- Почему же мы легко переносим соседство с зондами и с другими машинами? -- спросил Гиоргиос.

-- В ваших городах, как сразу видно, ужасная духовная атмосфера и даже нет храмов, где можно было бы отдохнуть душой и очиститься. Поэтому с младенчества у вас отрезаются все уязвимые высшие части души. Наверняка почти никому из вас недоступны слои духа выше животных желаний, которые даже страстями стыдно называть, аффектов, не доходящих до уровня эмоций, и плоского рассудка, который неприлично называть разумом. У вас на корабле, наверно, собрались лучшие по разуму, но много ли таких среди ваших шестисот миллиардов на Земле и ещё неизвестно скольких на других звёздах?

Не зная того, Настоятель попал пальцем в самую болезненную точку, как осознал Гиоргиос. Вначале конкурс при наборе экипажа разведывательного корабля доходил до тысячи реальных кандидатов на место. Сейчас, несмотря на высокую плату и множество привилегий, после отсеивания заведомо негодных оставалось не более пяти на место. Но об этом на Земле предпочитали не задумываться: пока всё в порядке, а что будет через двадцать и тем более через сто лет -- кому интересно?

Тут в разговор вмешалась астроном Лайни.

-- Мы получили данные от наших зондов к другим планетам. Там развалины ваших баз и даже колоний. Как же получилось, что вы деградировали? Это религия заставила вас бросить всё и ограничиться ручным трудом?

-- Мы не деградировали. Была страшная война.

-- Я поняла. С ужасными монстрами, безжалостно уничтожающими наши корабли, стоит им случайно пересечь установленные этими так называемыми владыками границы?

-- Демоны и божества? Была война с ними. Но ещё страшнее оказались струсившие в бою, вернувшиеся и начавшие устанавливать господство здесь. А потом их настигла месть.

-- Всё ясно. Я рад, что мы не повторили вашу ошибку, -- заметил капитан. -- Мы не стали вступать в конфликты с теми, кого вы называете демонами, а ищем свободные от них места.

Настоятель почему-то скорбно улыбнулся.

***

В дни подготовки к высадке было получено несколько страшных записей с зондов. На юге материка армия разрушала город. Мужчин вешали, сажали на колья, распинали. Женщин насиловали и потом большей частью также убивали. Детей "милосердно" обезглавливали. Руководил всем молодой правитель с циничным и холодным взглядом. Просьбы о пощаде он почти все, не моргнув глазом, отклонял.

В другом репортаже была показана казнь на главной площади большого города. Двух мужчин сжигали на медленном огне, а трёх женщин посадили на кол. А духовенство благословляло эту расправу. Капитан, по требованию экипажа, показал эти записи Настоятелю и потребовал объяснений.

-- Понятно. Император Тлирангогашт очищает разбойничье гнездо. Этот городок храмы уже давно отлучили от церкви и недавно прокляли. Тут собирались люди, готовые на всё ради наживы. Они уничтожали всё, до чего добирались. А теперь их самих постигла законная месть.

-- А женщины и дети при чём?

-- Женщины жили с убийцами, отмывали в бане их кровавые руки и лица, чистили их сабли. А дети... Разве от таких подонков может произойти что-либо хорошее? Эти дети ещё в утробе матери учились убийствам, предательствам, жестокости.

-- Чем же лучше этот император с непроизносимым именем? Разве он не жесток ещё более?

-- Он безжалостен. Как ни прискорбно, порою жестокость является единственным ответом правителя на беззаконие.

-- А этот костёр и поющие гимны священники вокруг него?

-- Когда люди овладевают высшими сферами, они рискуют упасть с них. Такая деградация исключительно глубока и опасна для всех. Эти пятеро грешников предались всей душою Князю мира сего и злобе.

-- Они что, тоже разбойники или пираты? Не похожи.

-- Ещё хуже. Они использовали свои колоссальную духовную мощь для уничтожения и порабощения душ других, ради этого приносили человеческие жертвы. Они выпивали жизнь и силу других, чтобы продлить свою жалкую жизнь и обрести силы предаваться самым низким страстям.

-- Проклятые Торквемады! Вы как те, кто у нас на Земле сожгли Джордано Бруно! Инквизиторы!

-- Мы уже прочитали в ваших текстах про инквизицию. У нас судит за такие дела Имперский суд, в котором представлены на равных две главных религии, чтобы никто не смог обвинить в ведовстве или богомерзости лишь за разногласия в вопросах веры. Приговорённый должен быть настолько мерзким, что от его деяний должен содрогаться любой честный человек, независимо от веры.

-- Пустые слова! -- возмущённо завершил Юмжагийн.

Анитаро вдруг вспомнил, что, когда они учились распознавать ходячие предрассудки, они, в частности, выяснили: Бруно был религиозным фанатиком и формальным еретиком, а не учёным. Он просто использовал в пропаганде некоторые фразы из тогдашней поп-науки.

-- Вы стремитесь поднять уровень людей. Так почему же у вас идут войны? -- продолжил наступление капитан.

-- Если нет естественного отбора, начинается названное в одной из ваших книг "стрелой Аримана". Господство худших и отбор именно худших. Если нет настоящей армии, возникает толпа, которая даёт выход агрессии в гораздо более страшной форме и ни на что доброе не способна. Если люди не имеют возможности сами защищаться от насилия, они становятся рабами.

Последняя фраза возмутила весь экипаж, даже пять его военных членов.

-- Я понял, -- вдруг примирительно сказал капитан. -- Вы накапливаете силы для того, чтобы взять реванш за поражение в войне с демонами. Мы на вашей стороне и желаем вам успеха. Но не разумнее ли тогда быстрее развивать технику?

-- Наши люди ещё не стали волками, -- грустно сказал Настоятель.

На этом разговор кончился. Последняя фраза затмила всё предыдущее и стала предметом длительных обсуждений. В конце концов экипаж согласился, что здесь стремятся сначала воспитать идеальных бойцов, а затем вспомнить забытую технику и показать этим гадким монстрам кузькину мать. В некотором смысле разумно, что они не высовываются раньше времени: ведь, возможно, монстры следят за их планетной системой.

-- Может быть, мы своим визитом оказали им медвежью услугу, -- грустно завершил капитан.

-- 4. Первый десант

Через две недели весь экипаж провожал первый челнок на Родину. Выяснилось, что на планете четыре сильных центра цивилизации: три на большом материке и один на южном. Решили на первых порах держаться монастыря Ломо и Старкской империи, пригласившей землян быть почётными гостями.

Боясь каких-нибудь осложнений, решили, что пока что все десантники будут в боевых скафандрах с биофильтрами. Это объяснили нежеланием заражать хозяев своими болезнями. На челнок погрузили несколько компьютеров для подарков, показа информации и сбора данных. Они содержали колоссальный объём информации о Земле, культуре империи (не только современной), достижениях науки и техники, результаты исследований Космоса. Кроме этого, взяли образцы земных растений, имевшиеся в биологической лаборатории, тщательно продезинфицированные снаружи земные консервы, драгоценности, собранные как дары женщин (рассчитывавших на ответные дары туземцев) и картину Луиджи Марциано, которую оторвала почти от сердца главный энергетик Анна Чериани. Конечно же, земляне захватили лекарства для себя и для жителей Родины.

Командир корабля передал свои полномочия первому помощнику Давиду Русских. Семеро первых гостей были командир, лейтенант безопасности Свен Хаммард, главный психолог Эльва Шарашши, биолог Тарра Гастон, аналитик Гиоргиос Анатоксис, врач Лейла Фаридин и женщина-генетик с пышным именем Деви Рани Пери. Все они уже немного знали старкский язык и частично умели читать по-старкски (выучили алфавит и несколько самых распространённых знаков). Они знали, что внизу их будут встречать сами Император и Патриарх, не говоря о паре королей и нескольких князьях. Челнок стартовал.

***

Место приземления было выбрано на каменистом плато вблизи монастыря, чтобы нанести меньший ущерб природе. Из челнока вышли семеро гостей, открылись грузовые люки, аккуратно спустили на землю контейнеры с припасами и подарками и вездеход. Земляне прицепили платформу с контейнерами и отъехали на полтора километра, к месту, где их ждали хозяева.

Семеро в красивых военных скафандрах, создававших впечатление мощных тел в латах, вышли на площадку. С другой стороны поднялись Император и Патриарх. Там стояло два трона для властителей и кресло для капитана. Зная, что гости будут в военном одеянии, Император также оделся по-военному. На нём была золочёная кираса с эмблемой Империи, под которой туника из шерстяного шёлка, на ногах шёлковые штаны с инкрустированными платиной поножами из торовской бронзы и пурпурные сапоги, на голове шлем, на поясе висели меч и кинжал, на пальце кольцо с печатью Империи (и с определителем яда внутри), в ухе бриллиантовая серьга, на груди медальон с эмблемой Империи. Патриарх же был в повседневной рясе.

На поясах у землян висели пистолеты: единственное оружие, открыто взятое с собой. А внутри военных скафандров был целый арсенал. Стоили такие скафандры исключительно дорого, поэтому они делались с возможностью автоподгонки по фигуре носящего, и было их на корабле всего десять. Лица землян были прикрыты прозрачными щитками биофильтров.

Девушки в длинных шёлковых пеплосах и изящных сандалиях, с кинжалами на поясе, поднесли гостям блюда с хлебом, оливковым маслом, куском мяса и чашей вина. Командир, которому подали первому, провёл рукой над блюдами (в пальцах перчатки военного скафандра был анализатор, так что во время лёгких прикосновений он проверил блюда на яды). Еда была качественная, и он откинул забрало биофильтра, одновременно включив лучевой биофильтр, чтобы не заразить хозяев. Воспоминания об обычаях предков подсказали ему отломить кусок хлеба, обмакнуть в масло, съесть, отломить второй, положить на него кусочек мяса, тоже съесть и запить вином. Еда и вино показались какими-то безвкусными, но это можно было стерпеть.

Затем то же самое проделали остальные гости, и в ответ достали из контейнеров пакеты с земными хлебом, мясом (приготовленным с маслом) и вином. Дары девушки поставили на два подноса и передали владыкам. Проверив их своими кольцами, они переглянулись.

-- Мы полностью уверены, гости с Земли, что вы не хотели повредить нам. Но, как вы уже выяснили, наши болезни могут оказаться смертельны для вас, а ваши -- для нас. Точно так же с едой. Наша еда была чистая. А ваша -- с какими-то добавками, привычными для вас, но неизвестно, как они действуют на наших людей. Поэтому прошу не обижаться, но мы не можем сейчас отведать угощение, предложенное вами от чистого сердца. Сначала его попробуют наши рабы, а монахи и целители поймут после этого, можем ли мы есть вашу еду. Посему я обращаюсь к вам с просьбой дать нам по нескольку пакетов вашей еды, дабы испытать их побыстрее и в дальнейшем не казаться такими невежами, -- вежливо сказал Патриарх.

В этой речи покоробило Юмжагийна и других откровенное признание, что еда будет проверена на живых людях. Конечно, командир и биологи знали, что в большом секрете и на Земле кое-что испытывается на преступниках, но говорить об этом было неприлично. Да и делалось так в исключительных случаях. А здесь, судя по всему, это обычная практика. Впрочем, чего же ожидать от людей, у которых сословия и рабы?

Интуиция подсказала капитану, что время преподнести подарки. Деви Рани, самая красивая в семёрке, подала Императору картину. Знаменитый итальянский художник светлыми красками изобразил заповедный мыс в Апулии и развалины старинного храма на нём. Император Клингор благосклонно улыбнулся:

-- Ваши властители, посылая вас, конечно же, не могли ожидать встречи с братьями. Вам и нам улыбнулась Судьба так, как она делает один раз в истории. Поэтому вы не могли подготовить достойных по рангу ваших владык подарков, и я рад, что вы нашли эту светлую и немного грустную картину, достойную того, чтобы висеть отныне в зале Имперского Сейма. Я прошу всех вас принять мои скромные подарки.

"Скромные подарки" оказались яшмовыми медальонами на платиновой цепочке с эмблемой Империи для мужчин, изящными золотыми обручами на голову с той же эмблемой, но на чароите, для женщин. Заодно все получили кольца с печатью Империи, как знаки почетных высоких гостей. У Юмжагийна кольцо было яшмовым, у остальных -- золотыми.

-- Пока у вас эти кольца, вы равны по положению знати, а ваш вождь -- князьям, -- уточнил Император.

После этого Гиоргиос поднес Патриарху компьютер с запасными кристаллами памяти:

-- Пресветлый отец, здесь множество картин, представлений и книг о Земле, о наших открытиях и знаниях, о нашей истории и культуре, обо всей империи землян. Я смею надеяться, что это окажется для вас полезным. Мне приказано обучить ваших доверенных монахов обращению с этой машиной.

-- Я чувствую, что вы тщательно подбирали нам машину. Вокруг неё почти нет той тяжелой ауры, которая окружает ваши изделия, -- вежливо ответил Патриарх. -- Это лучший подарок, который вы могли подготовить своими силами. А я отдарю вас нашими священными книгами, произведениями лучших поэтов, историков, философов и писателей.

Монахи подвезли ослиную повозку, на которой были сложены переплетённые в доски ксилографы. Эти книги перегрузили на тележку вездехода. Туда же люди Императора уложили драгоценности и кольца для оставшихся членов экипажа. Лейтенант Свен отвёз подарки на челнок и вернулся. Тем временем неторопливый диалог продолжался.

-- Ваш император выбирается или власть передается по наследству? -- спросил Клингор.

-- Конечно же, выбирается. Все граждане империи землян, достигшие 21 года, раз в шесть лет голосуют.

-- А как они голосуют?

-- Они прикладывают документ к специальной информационной машине и выбирают портрет кандидата, который больше нравится. Для слепых есть специальные машины. Каждый имеет возможность подать голос, даже осуждённые преступники. Ведь они сохраняют основные права людей.

-- Много ли людей этой возможностью пользуются? -- спокойно уточнил Император.

Капитан хотел увильнуть от вопроса или слукавить, но, посмотрев на ясные глаза Клингора и на пронзительный взгляд Патриарха, понял, что ложь будет моментально обнаружена.

-- К сожалению, всё меньшая и меньшая доля. На последних выборах чуть больше одной десятой.

-- Значит, что-то у вас неладно. Люди чувствуют: их выбор ни на что не повлияет, -- жёстко отрезал Клингор.

-- А разве у вас лучше? Ведь у вас власть Императора наследуется, -- решил перейти в контратаку капитан.

-- Ошибаешься, гость, -- столь же жёстко продолжил Император. -- Императора избирает Сейм Империи. Тоже сроком на шесть лет. Правда, у нас не принято зря менять властителей, чтобы они думали о деле, а не как угодить всем и выиграть следующие выборы. Так что, если я не стану дураком и тираном, буду носить корону до смерти.

-- А как же сменяемость власти? -- возмутился капитан.

-- Власть должна быть компетентной, а не сменяемой. Если правитель хорош, но в чём-то ошибается, его нужно не гнать, а поправить. Неизвестно, каков будет следующий. Для слежения за правителем есть Сейм и право восстания у народа, если законы, обычаи и мораль попираются. Впрочем, и наследственная власть совсем неплохо, если царствующий род не выродился. Ведь тогда на трон восходит тот, кого с чрева матери учили именно властвовать и управлять, а не какой-то демагог или бессильная кукла, как, судя по всему, происходит у вас. Если, как у вас, правят на самом деле не те, кто считается правителями, то возникает олигархия, эти тайные владыки совершенно бесконтрольны и безответственны. Они в конце концов разрушат всё, -- Клингор оглянулся. -- Вернулся железный бык. Пора завершать церемонию встречи, дары с обеих сторон приняты.

Император поднялся со своего места.

-- Посланцы могучей Империи землян! Империя старков рада принять вас как почётнейших гостей. Эта встреча была неожиданной и для вас, и для нас. Мы приглашаем вас воспользоваться нашим скромным гостеприимством, а когда опасность минует, и других ваших людей. Мы надеемся, что вы унесёте в своих сердцах и душах тепло нашего приёма, и следующая встреча, которой, как мы уже знаем, придётся ждать более десятка лет, будет началом союза и дружбы между вашими мирами и нашим скромным мирком. Всё для этого есть. Мы научились понимать друг друга. Самые страшные враги у нас одинаковы. Я желаю сразу же было зафиксировать, скрепить клятвами и взаимными обязательствами следующее положение. На территории другого мира люди должны вести себя как приличные гости. Полностью уважать законы, обычаи, мораль другого мира и не вмешиваться в дела, их не касающиеся прямо. А в остальном: быть просто дружелюбными и понимающими друг для друга.

-- Все Великие Монастыри веры Победителей подтверждают приглашение людям Империи землян быть почётными гостями. Мы рады будем обмениваться знаниями. Мы присоединяемся к условиям Императора. Люди другого мира должны вести себя как гости. Им разрешается исповедовать любые убеждения и верования, но не проповедовать их. Они могут знакомиться с нашими обычаями, знаниями и верованиями, учиться в наших монастырях, но при условии уважения к нашим порядкам, а в случае обучения -- добровольного согласия соблюдать все обязанности учеников, кроме исполнения обрядов нашей веры, и принимать в случае нерадивости полагающиеся наказания. Империя землян должна официально подтвердить, что травма или смерть ученика во время обучения не должна рассматриваться как нечто влияющее на наши отношения, поскольку он добровольно согласился пойти на это. На тех же условиях она должна принимать в обучение наших людей. За обучение ни одна сторона не будет требовать от другой никакой платы или формальной эквивалентности, но всегда имеет право ограничить число обучающихся, если оно стало явно неразумным или же намного превосходит число учеников с другой стороны.

Эти условия вызвали у капитана и членов экипажа весьма смешанное чувство. Их вроде бы принимали со всем почётом и были готовы наладить самое главное: обмен людьми и идеями. Но спесь, которая, как казалось землянам, проглядывала в согласии учить их, и невмешательство во внутренние государственные и духовные дела другой стороны полностью не соответствовали идеологии полной открытости и глобального контроля за правами человека. А вот условия насчёт травм и смертей показались разумными: если захотел идти учиться в другой мир, принимай и возможные опасности и не беги со скулежом к своему представителю, как только тебе стало плохо. Но это было мировоззрение разведчиков, а не общества и политиков.

Разведчики уже предвкушали, как они привезут на Землю делегатов и учеников с Родины. Несмотря на выявившиеся принципиальные разногласия в подходах, всё шло нормально.

-- Я их вполне понимаю. Они избаловались в своём застойном мире, наши мощные средства передачи информации у них вызывают головную боль и болезни. Разумно привыкать постепенно, мы разработаем менее вредные для них устройства. Ничего, они откроются, пойдут наблюдатели, их люди обучатся у нас, и шаг за шагом мы их убедим в преимуществах демократии и либерализма, -- заявил Аслан Кафизов.

-- Согласна, -- подтвердила капитан безопасности Алла Рылеску. -- Нажимать было бы глупо. Время у нас есть.

-- Захочет ли ждать фирма "Монгол Шуйдин" или любыми средствами быстрее получит полный контроль над миром? -- неполиткорректно спросил Давид Русских. Все задумались.

-- Не выйдет у неё, -- сказала Лайни. -- У нас общество демократическое и либеральное, свободная конкуренция, соперники ей просто не дадут.

Все согласились с выводом, а главный связист Понн Кхноп по-восточному улыбнулся и покивал головой.

-- Подумали ли вы ещё об одном? -- спросила Анна Чериани. -- Тут общество уникальное и биоценоз замечательный. Ведь на наших больших колониях до сих пор весьма неуютно из-за последствий недавнего экоцида, и биоценозы не успели развиться. А тут за десятки тысяч лет всё вошло в норму. И энергетика у этой системы тоже своеобычная. Словом, нас всех ждут здесь великие открытия, а затем слава и богатство... Если только всё это у нас не украдут из-под носа алчные хищники, которые набросятся на этот мир. По-моему, нас попытаются немедленно отозвать. А если мы что-то передадим о своих достижениях -- присвоить. Ведь мы сможем передать лишь наброски, идеи. Нас по возвращении засадят на годы в карантин, пока другие не соберут все сливки, а потом, может быть, даже наградят понемногу. Но, может быть, и осудят за нарушение массы параграфов инструкций, не рассчитанных на наш случай.

-- Условия распространения радиоволн здесь тоже отношениях уникальные, -- добавил Понн Кхноп. -- Связь теперь у нас медленная из-за этих аномалий, и даже ненадёжная.

Решение родилось само собой. Послать предельно сухое сообщение, говорящее о наличии обитаемой планеты с цивилизацией людей на ней и с земным биоценозом. Жители планеты приняли землян дружественно, как братьев и сестёр. Уникальные особенности системы создают опасность потери связи с этим сектором мира-пространства-времени после возвращения. Поэтому экипаж просит разрешения ещё пять-шесть лет вести исследования на Родине, а затем установить временную базу в соседней системе красного карлика и вернуться.

Тем временем капитан, церемонно приняв приглашение поселиться в специально выкупленном для гостей имении, пока не появится возможность жить без скафандров среди людей, подал знак, и все высокие участники церемонии стали любоваться величественным зрелищем старта челнока на планетарных двигателях. Через пять минут челнок скрылся в небе.

Высокие гости уселись на отведённые им места за праздничным столом. Естественно, капитана усадили на самое почётное: справа от Императора. Патриарх и монахи участия в пире не принимали, кроме переводчиков. Первым подали дичь с зеленью и фруктами и вино. Капитан даже не стал проверять блюдо, он просто капнул стандартную витаминную и вкусовую добавку в мясо и вино. Блюда оказались великолепного вкуса. Но неожиданно у него прошёл космический холод по коже от всё понимающего, жёсткого и циничного взгляда Императора Клингора. Капитан предложил ему тюбики добавок, Клингор немного выдавил из них на нож, прикоснулся кольцом и вдруг на секунду его лицо передёрнуло гримасой отвращения. Но уже в следующее мгновение он опять мило улыбался, так что капитан не был уверен, почудилось ему или правда гримаса была?

-- В очередной раз то, что является для вас, земляне, обычным, необычно для нас. Капитан, ты не можешь подарить нам по многу тюбиков ваших пряностей?

-- Конечно же, император! Я сейчас же распоряжусь.

И тюбики исчезли в торбах монахов.

Слева от Императора сидели три женщины. Одна средних лет, с тщательно сохранённой красотой, почти не требовавшей косметики, которая в ответ на взгляд капитана неожиданно чуть-чуть улыбнулась и стрельнула в него глазами. Вторая помоложе и более скромная на вид. Третья -- молоденькая шатеночка, весело улыбающаяся и наслаждающаяся необычным зрелищем.

-- Мои жёны. Императрица Акнисса Валлинская, вторая жена Ориасса Лиурийская, третья жена Онстроусса Зирварнская, -- представил Император, проследив взгляд капитана. -- Если бы ты, вождь землян, не был бы в латах, они могли бы потанцевать с тобою, поскольку ныне твой ранг это позволяет.

-- У вас гаремы? -- поразился капитан.

-- Какие же гаремы, если женщины участвуют в празднестве и свободно общаются с мужчинами? Просто наиболее достойные должны иметь больше детей, поэтому Императору разрешается три жены, королям три по специальному благословению Патриарха, знати и именитым гражданам две. И даже у простолюдина порою может оказаться две жены, если он взял себе жену и детей умершего брата.

-- А как же те, кому жён не досталось?

-- Мужчины и мальчики чаще гибнут или получают увечья и болезни и уходят в монахи. Всё оправдано.

-- Так что у вас нет равноправия женщин?

Юмжагийн заметил ещё одну женщину, сидевшую рядом с жёнами. Она была в расцвете красоты. Невысокая, золотокожая, с тонкими тёмными волосами, зелёными глазами. Одета во внешне простое, но, чувствуется, исключительно дорогое платье. Драгоценностей немного, но все подобраны со вкусом и тоже очень дорогие. Перехватив взгляд капитана, она лукаво улыбнулась и бросила на него взгляд, который, вместе с улыбкой и изящным поворотом её тела поразил как децентрированная пуля, что, попав в палец, добирается до сердца.

-- Несравненная Алтиросса, не бросай свои стрелы в земного вождя. Он на службе и в броне, а ты заставишь его сердце загореться и расплавить броню, -- улыбнулся Император.

-- Это княгиня или королева? -- чуть срывающимся голосом спросил капитан.

-- Это Высокородная гетера Алтиросса, дочь Императора Куктинга и королевы Толтиссы. Но, не будь она даже столь высокого происхождения, один сан Высокородной гетеры вознёс бы её на высоту. А её дарования тем более. Я рад, что сейчас она -- моя подруга. Но, как только пожелает, она выберет другого, и ни я, ни кто-либо иной не властны ей ничего приказать.

Капитан не понял слова "гетера". На Земле брак, хотя существовал в законах, почти перестал заключаться. Обычной формой были "свободные отношения", тем более что генетическая экспертиза в случае необходимости однозначно устанавливала отцовство. Более того, если в некоем сообществе начинало заключаться много браков, его брали под подозрение как возможный очаг религии либо экстремизма. Взрослые дети вообще не считались родственниками родителей. Так что капитан растерялся. То ли женщина, ведущая себя как земные в этом зашоренном и отсталом обществе, то ли проститутка высшего пошиба, продающаяся лишь богатейшим и знатнейшим. Но взгляд, улыбку и мимолётное движение тела он не мог не понять.

Поднесли второе блюдо типа супа весьма сложного состава. Биофильтр почти не пропускал запахов, но капитан чувствовал, какой у этого яства должен был быть ошеломляющий и аппетитный аромат. Он хотел было добавить из тюбика в суп, но вновь уловил иронические взгляды и Клингора, и Алтироссы, и сидевших около неё величавых мужчины и женщины. И Юмжагийн принял очередное нетривиальное решение.

Он демонстративно отдал тюбики монаху, вылил из кубка вино с добавкой и произнёс:

-- Я клянусь, пока я здесь, есть лишь чистую местную пищу и пить лишь местные напитки без всяких земных добавок.

Для землянина слова "Я клянусь" были всего лишь сотрясением воздуха, красивой фразой. Но здесь капитан почувствовал, что он одновременно выиграл и попался. Клингор широко и искренне улыбнулся, поднялся со своего места и произнёс:

-- Я, Император Клингор, принимаю клятву вождя землян Юна Бэйгуна.

За ним встал более высокий и светловолосый мужчина, сидевший около Алтироссы.

-- Я, король Старквайи Красгор, принимаю клятву вождя землян Юна Бэйгуна.

И сзади откуда-то вырос священник:

-- Сын мой Юн, я утверждаю твою благородную клятву.

Гетера одарила Юмжагийна многообещаюшей улыбкой, показав, что она тоже оценила его поступок. Капитан понял, что теперь ему не отступить, а сегодня ещё и не уснуть. Чтобы отвлечься, он приказал включить большой виртуальный экран и начать показывать материалы, которые информатики корабля постарались очистить от рекламных и психологических вирусов. Они не вызывали раздражения местных, лишь иногда пробегала лёгкая тень (видно, кое-что не дочистили), но сразу же исчезала. Первым шёл трехмерный фильм о Земле и других планетах Империи, с показом городов, техники, природы. Затем краткий отрывок из пекинской оперы и индийский девичий танец.

Капитан смотрел на двух мужчин. Они как будто сошли со страниц популярных романов об аристократии. Низкий, средних лет, тёмноволосый, смуглый, чувствуется, что очень сильный, но с изящными движениями, с пронзительными холодными глазами, очаровательной улыбкой и располагающим к себе голосом -- Клингор. Светловолосый, молчаливый, то ли средних лет, то ли немного старше, среднего роста, изящного телосложения, в белом гиматии с сиреневой лентой, с грустными глазами и вроде бы отстранённым лицом, но неожиданно бросающий испытующие взгляды -- Красгор, как он представился вначале.

Клингор уловил взгляд, обнял капитана и сказал:

-- Это мой старший брат король Красгор. Рядом с ним королевы Толтисса Великолепная и Кайтрасса Валлинская. Он самый великий хозяйственник в Империи. Привёл свое королевство к процветанию, даже не знает, куда деньги и людей девать.

-- А мой брат Клингор лучший полководец Империи и главный донжуан, -- улыбнулся Красгор. -- Когда он был князем, у него было прозвание Клингор Хитроумный.

Улыбка исчезла с лица короля. А Император тихо сказал:

-- Мой брат ещё в трауре. Трагически погиб его наследник и любимый сын Картор. Он подавал колоссальные надежды.

Всё это совсем сбило Юмжагийна с толку. Если младший брат захватил императорский престол, оттеснив старшего, то между ними должна была быть вражда. А тут всё просто и естественно: ни затаённой вражды, ни сусальной нежности.

-- Ваши величества, -- неожиданно для себя титуловал братьев капитан, -- вы напоминаете мне аристократов, как их изображают в дешёвых романах для простонародья. Люди, как будто созданные, чтобы править.

Высказав все это, Юмжагийн вдруг приуныл. Он допустил сразу две недопустимости: титуловал этих спесивых владык и назвал обычных людей "простонародьем". И аппетитнейшие блюда, и прекрасные вина постепенно теряли вкус... непонятно почему. А Клингор вновь очаровательно улыбнулся и своим обволакивающим голосом пояснил:

-- Именно для этого мы создавались. Нас учили думать, управлять, выдерживать неудачи ещё с утробы матери. Четверть мальчиков из высокородных семей умирают или уходят в монахи, не выдержав обучения.

Посмотрев индийский танец, Клингор вызвал музыкантов и певцов и переглянулся с Алтитроссой. Она исчезла. А земляне насладились живой музыкой, которую давно уже было почти невозможно услышать. Вдруг вышли из-за занавеса абсолютно нагие прекрасные женщины, одна из которых была Алитросса. Они запели страстную песню и начали завораживающий танец, совершенно не пошлый, но столь притягательный для мужчин, что все трое землян побледнели, а все "землянки" затряслись от злобы и ревности. Местные же просто любовались и наслаждались. Тут капитан наконец-то понял слова Настоятеля: желания землян столь мелки, что их даже страстями не назовешь. Сжигающее его изнутри, было уже не желанием секса.

Ночью, в зале имения, продезинфицировав её излучением, установив внешнее защитное поле и наконец-то сняв скафандры, мужчины с потерянными глазами и шипящие, как змеи, женщины, занялись, чтобы отвлечься, составлением совместно с оставшимися на корабле дипломатичного и лукавого послания на Землю. Гиоргиос, в отличие от прочих, потребовал, чтобы его полностью подготовленная статья была зашифрована его индивидуальным открытым ключом и приложена к посланию с требованием немедленно передать в "Космологический журнал". Он понимал, что многие учёные по битам информации насчёт уже давно существующей земной колонии восстановят открытое им требование неповторяемости и доказательство гипотезы Ян Хушуаня. В конце концов он добился своего. А текст основного послания был следующим.

"В системе находится существующая не менее тридцати тысяч лет земная колония, деградировавшая до средневековья. Биоценоз полностью стабилен. Природные условия великолепные. Население небольшое. Принимают нас очень дружественно. Есть особенности в поле Тёмной энергии системы и в условиях прохождения радиоволн. Это может привести к временным разрывам связи и, самое плохое, очень вероятно после нашего возвращения самозахлопывание кротовой норы, что приведёт к потере исключительно ценного сектора. Поэтому просим дать разрешение провести максимально глубокое обследование братской планеты в течение пяти-шести лет, после чего мы установим базу в соседней звёздной системе и вернёмся. Приложения: панорама монастыря Ломо и его окрестностей, где приземлился челнок; статья Гиоргиоса Анатоксиса для "Космологического журнала". Добавление. Я, капитан корабля Юмжагийн Бэйгуль, согласно параграфу 217j5 Галактического Кодекса, требую немедленно без реферирования и проволочек опубликовать статью, содержащую важнейшие для Империи землян сведения и выводы. Я отдаю себе отчёт об ответственности за высказанное требование. Электронная подпись капитана и связиста".

Главный связист Понн Кхноп обработал сообщение, добавив к зашифрованным вложениям свой ключ и секретное сообщение для Службы безопасности, тайным сотрудником которой он был, ещё одним ключом и методами стегографии зашифровал сообщение для правления корпорации "Монгол Шуйдин", негласным супервизором которой был по совместительству. Компания знала о его секретной службе, а вот имперская безопасность, разленившаяся и потерявшая хватку за спокойные десятилетия, о работе на компанию не подозревала. Далее он продублировал сообщение в трёх экземплярах, имитировал искажения и помехи в них так, чтобы по трём копиям можно было полностью восстановить послание.

Сообщение ушло. Месяц ему лететь до вертушки, а там оно очень скоро попадет на Землю.

***

Перенесёмся в другой мир. Получив сообщение, президент компании оценил блестящие перспективы нового мира и как туристического Эдема для богатейших, и как источника прекрасных солдат, и как родника экзотических предметов роскоши и драгоценностей, и как многого другого. Он начал переговоры с другими ведущими фирмами: "Югра Энергия", "Галактическое Таити", "Земной легион" и ещё парой. Но в свободном обществе шила в мешке не утаишь. Информация о новом мире утекла, поднялись бурные требования открыть его для всей Земли, причём здесь и сейчас! И бесплатно! Наглость и глупость требований скоро стала очевидна хотя бы потому, что вероятность схлопывания галактической норы при посылке через неё второго корабля вслед первому более 50%. Удивительнее всего, что требования экстремистов лоббировали именно те пять компаний, с которыми договаривался "Монгол Шуйдин". Делали это так грубо, нагло и жадно, что в конце концов общество поддержало подавление экстремистов, их депортацию на гораздо менее приятную планету, а также продление прав фирмы-спонсора.

-- 5. Добавкозависимость

Четвёртый день капитан мучился, соблюдая клятву. Он чувствовал: нарушить её будет очень плохо для его престижа и репутации всех землян. Аппетит с каждым днём снижался, еда стала вызывать тошноту, хотя местные выставляли исключительно свежие и вкусные яства. Даже чистейшая местная вода тоже казалась какой-то не такой. Другие, приправляя комплексными добавками, с удовольствием поедали "экологичные" блюда и пили туземные напитки.

Лайни, глядя на панорамы деревень с богатыми дворами, красивой природой вокруг и без суеты, всё больше хотела спуститься и немного пожить там. Она бы вспомнила один из последних уголков старинного сельского быта и старинного сельского хозяйства: родной дом.

Гиоргиос занимался с монахами, пытаясь понять заинтересовавший его оригинальный стиль мышления, заодно приобщая их к земной математике и логике. Утром четвёртого дня он подошёл к капитану, состояние того приближалось к похмельному:

-- Странно! У меня начало появляться ощущение, что я не столько обучаю местных, сколько наводим мосты между совершенно разными способами рассуждений и терминологиями. А структуры... во всяком случае, многомерными пространствами и топологией они владеют, правда, представляя всё это совсем по-другому. Оказываются, Великие Мастера-алхимики, рудознатцы и что-то типа наших металлургов представляют внутреннюю структуру веществ в многомерном пространстве, для них алгебраическая топология -- прикладная дисциплина.

-- Что это за Великие Мастера? -- перебарывая недостойное ощущение: "Начхать мне на всё! Оставьте меня наедине с моим бодуном!", спросил капитан.

-- У них цеховая структура. Как мне показалось, старший подмастерье благородных цехов образован не хуже наших магистров. Среди мастеров есть даже обладающие правами знати. Сколько я понял, их сан передаётся по наследству. Но не от отца к сыну, а от мастера к его лучшему ученику. А те, кто мог бы по способностям стать Великим мастером, но не нашёл себе учителя, спиваются или уходят в монастыри и становятся хранителями секретов мастеров.

-- Жестокая система, -- уныло прокомментировал капитан.

-- У них вообще общество не сладенькое. Если ты нарушил свои обязанности, у тебя нет прав, пояснили мне монахи. А если ещё и опозорился, то тебе лучше не жить: ты уже не человек.

Преодолев мимолётную головную боль, пробившую постепенно усиливавшуюся тупость, капитан уныло прокомментировал:

-- Глядя на многих ничтожеств и подонков у нас, я невольно начинаю с этим соглашаться. Но я понимаю, что это не выход: права человека неотъемлемы и не подлежат обсуждению, иначе общество скатится в пропасть.

И тут попросил встречу с землянами Настоятель.

Пришлось всем срочно одеваться в скафандры и выйти для разговора с владыкой Тунгом.

-- Всё готово для проверки действия ваших болезней на наших людей. Я прошу мужчин-воинов пройти с благородным Трусом Анторингом, капитаном и баронским сыном, к собранным в подземелье монастыря позорным рабам и деклассированным. Захватите лекарства и вакцины, подготовленные для нас.

-- Почему женщины не должны в этом участвовать? У нас равноправие! -- воскликнула Эльва Шарашши.

-- Я должна в этом участвовать как врач! -- заявила Лейла.

-- Врачу лучше бы остаться. Ведь в обмен на ваши болезни земляне получат наши, тем более, побывав в обществе столь низких, порочных и грязных людей, -- возразил Настоятель.

-- Если наши люди заболеют, я ведь всё равно буду их лечить! -- отрезала врач.

-- Ты, дочь моя, врач, мужчины -- воины, им позорно уходить от опасности, но зачем женщины? Разве у вас женщины тоже воины?

-- У нас полное равноправие, и в последнее время в армии женщин больше, чем мужчин, -- гордо сказала Деви Рани.

-- Несчастный народ! -- почему-то вздохнул Настоятель. Все хотели было идти, но тут Лейла вновь весьма воинственно вступила в разговор.

-- Я требую отложить бесчеловечный эксперимент на неделю! Мы подготовим ещё лекарств и пришлём их с челноком.

-- Дочь моя наивная и заблуждающаяся, -- грустно улыбнулся владыко Тунг. -- Сейчас вы готовите лекарства умозрительно, а после этого "бесчеловечия", как вы его обозвали, вы сможете их сделать намного лучше. Кроме того, есть ещё одна важнейшая причина, по которой не стоит откладывать, но я должен сказать её лично вашему вождю, который что-то вяло и уныло наблюдает за нашим разговором.

-- У меня нет секретов от команды! -- собравшись, гордо выпрямился Юмжагийн.

-- Хорошо. Ваши пищевые добавки -- наркотики, вызывающие сильнейшее привыкание. Вот капитан и выглядит таким унылым, хотя еду мы поставляем самую лучшую, богатую всем, что для жизни нужно, -- пояснил Настоятель.

-- Неправда! Пищевые добавки сертифицированы, они не могут быть наркотиками! -- запротестовала Тарра Гастон. -- Они просто содержат все необходимые микроэлементы и витамины. Готова доказать это, тоже отказавшись от добавок. Я клянусь есть вашу пищу и пить ваши напитки, пока я здесь.

-- Отлично! Капитан Юн, принимаешь ли ты клятву Таррассы Гастон?

-- Принимаю, -- сказал Юмжагийн, которым вновь овладел приступ пофигизма. Заодно он-то чувствовал, что в словах Настоятеля очень много правды. Клятву принял также капитан Анторинг, утвердил её Настоятель.

-- Великолепно! Поясняю. С каждым днём состояние вашего вождя, а теперь ещё и отважной Таррассы, будет ухудшаться. Может быть, они выдержат, но восстановятся не раньше, чем через девять месяцев. Нарушить клятву -- позор и для вас, и для нас. После общения с подонками мы сразу же пришлём наших врача и целительницу высшей квалификации, добровольно согласившихся лечить вас от наших, да, впрочем, и от ваших болезней и понимающих, на что они идут.

-- Я тоже даю клятву есть вашу еду без всяких добавок, но я заодно отказываюсь от услуг ваших врача и целительницы, -- гордо сказала Эльва.

Её клятва тоже была утверждена, но Настоятель отбросил обещание не пользоваться услугами местных лекарей, прибавив:

-- Было много желающих вас лечить, пришлось бросать жребий. Я просто добавлю ещё двоих.

***

Через неделю, когда обвинение Настоятеля оказалось подтверждено анализами, проделанными на корабле, и опытом ещё двух членов экипажа, на Землю послали очередной отчёт, упомянув о коварстве пищевых добавок. На Земле, когда информация утекла, разразился скандал. Фирма "Гербалиф Галактика", уже несколько десятков лет являвшаяся поставщиком пищевых добавок для армии и флота, и, как следствие, захватившая половину рынка пищевых добавок Империи землян, яростно отбивалась, доказывая, что свойства её продуктов не подходят под формальное определение наркотика. Действительно оказалось так, и определение пришлось модифицировать. Всю разборку лоббировали конкуренты и фармацевты. Фармацевты получили на некоторое время богатейший рынок лекарств от гербалиф-зависимости, значительную часть которого составляли гарантированные госзакупки для армии, флота и лиц с ограниченными возможностями. Конечно же, лекарстводелы постарались продлить золотые деньки, быстро приведя препараты в такое состояние, что они временно подавляли зависимость, но затем требовался повторный курс (давно известный принцип коммерческой медицины: "Не лечить, а подлечивать"). И другие фирмы пищевых добавок выиграли, поскольку на Земле практически все продукты были действительно безвкусными, зато весьма привлекательными на вид. Вот в армии и флоте все пищевые добавки были запрещены, что ещё уменьшило количество желающих служить, и правительство уже начало втайне рассчитывать на будущие поставки продуктов и солдат с Родины.

***

В большом и сухом подземелье монастыря томилось примерно семьдесят человек. По стенам горели факелы. На полу были разложены охапки соломы для ночлега несчастных объектов варварского эксперимента. Стояли корыта с едой, впрочем, сытной: рис, мясо, даже зелень и фрукты. На полу были также лохани с водой и с вином, судя по всему, самым дешёвым. Чувствовалось: местные доктора Менгеле не допустят, чтобы их жертвы подохли от голода или плохих условий заточения.

БРльшую часть из несчастных составляли типы, привезённые с каторги или галер. Клеймо у них было вытатуировано чёрной тушью. Некоторые были оскоплены. Увидев оскоплённого могучего мужчину с рубцами от кандалов на руках и язвами от ожогов, явно следами пыток, на теле, Эльва содрогнулась от омерзения, вызванного таким варварством.

-- Правильно, -- неожиданно согласился Анторинг. -- Это действительно мерзкий тип. Содержал харчевню в укромном месте на горной дороге. Одурманивал путников, убивал и делал из мяса пампушки. Особенно любил мясо детей. И трусом оказался. Гражданин может выбрать наказание из двух предложенных. Он мог быть сожжённым на костре, оставаясь гражданином, но предпочёл быть деклассированным до позорного раба, оскоплённым и сосланным на галеры навечно. Так он держится за свою жалкую жизнь. Но на галеры попасть не успел.

Эльву замутило. Но она сдержалась.

-- И другие здесь такие же?

-- Да. Здесь все -- подонки общества.

-- Почему женщины, что кутаются в охапки соломы, голые?

-- Одни из самых презренных. Позорные блудницы. Другим женщинам, даже рабыням из публичного дома и шлюхам, к ним нельзя приближаться ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Столь же презренны лишь ростовщики. Экземпляр сидит здесь.

Анторинг показал старикашку с клеймом на лице, одетого богаче остальных.

-- Он дал взаймы несовершеннолетнему, нарушив закон. Раньше его поймали на займах под проценты, и деклассировали до ростовщика. А он оказался настолько жаден, что и в этом состоянии провинился. Но с такими в случае нарушения разговор короткий. Утопили бы в нужнике, который завалили бы землёй как опоганенный, но ему повезло прожить ещё немного.

Такая откровенная тирада шокировала всех: ремесло банкира здесь -- удел самых презренных! Но ведь деньги в Империи старков ходят, как же они без кредитов и процентов живут? И почему банкиры не откупятся от своей вины? И кто такие позорные блудницы? Словом, был полный шок.

Вернулись в "преддверие ада", где стояли лежанки и были столы с едой. Там поджидали несколько старых монахов и монахинь и охранники.

-- Поклонитесь монахам и воинам. Это добровольцы. Они согласились рисковать жизнью ради чести и жизней других.

Осознание, что и охранники, и врачи тоже будут подвергать себя опасности, а не наблюдать из уютного уголка за мучениями других, несколько примирило землян с происходящим.

-- Как здесь не ценят человеческую жизнь! -- тихонько сказала Эльва Ларсу, с которым в эти ночи вошла в отношения.

Но эти слова услышал монах-переводчик и передал капитану Трусу, который на самом деле был отнюдь не трус.

-- ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ жизнь у нас ценят. Но, если ты наплевал на законы и честь, ты уже не человек, а существо в человеческом обличье. Если бы я не остался с солдатами и докторами, а сбежал бы, я тоже был бы бесчестным существом, а не благородным гражданином. У нас говорят: "В жизни есть всего два главных события: рождение и смерть. От человека зависит лишь второе". Достойно пройти и закончить жизнь важнее, чем родиться!

Отповедь баронского сына подвела черту. Земляне поняли, что от них тоже ждут поведения в соответствии с законами доблести и чести, сняли скафандры и начали обходить узников. Лейла попыталась раздавать лекарства, но местные врачи строго запретили ей это делать.

-- Мы сами будем лечить, и вашими лекарствами тоже. Мало ли какие у них могут быть побочные действия.

Посмотрев видео о врачебном эксперименте, экипаж ужаснулся. Но надо было продолжать пытаться установить мирные отношения. После послания, ушедшего на Землю четыре дня назад, возвратиться было бы позорище и даже подсудное дело. А маленький жёлтенький спокойненький Кхноп добавил репортаж к своей базе кадров, показывающих насилия и жестокости на Родине. Он тоже не был намерен посылать такие репортажи, но после возвращения такая подборочка давала возможность в любой удобный момент времени инициировать пропагандистскую кампанию, оправдывающую любые меры против Родины.

В поместье землян ждали два лекаря и две целительницы. Лекари оказались монахами лет примерно тридцати. Один из них был на деревянной ноге, другой без пальцев, кроме среднего, на левой руке. Но в целом это были симпатичные и крепкие мужчины, отнюдь не истомлённые "умерщвлением плоти" и не наевшие себе брюхо.

-- У нас в монахи обычно идут мальчики, покалечившиеся в детстве. Тем самым они находят себе место в жизни и остаются полезными и нужными всем, -- пояснил одноногий брат Ксор.

-- Я понимаю, что ты, Ксор, полезен. А чем же полезны обычные монахи? -- спросил Ларс.

-- Кто учит детей? Кто молится за всех? Кто утешает скорбящих? Кто утишает страсти, когда граждане собираются на суд или на поединок? -- удивился монах.

Целительницы тоже были монашками, но в зелёных рясах. Одна из них, хромоногая, была лет двадцати на вид. Другая -- под тридцать. И та, и другая выглядели вовсе не засушенными старыми девами, но и не блудницами под монашескими рясами.

-- В монашки идут больные или покалечившиеся девочки, или просто дурнушки, которым наверняка не удастся выйти замуж, -- сказала та, что постарше, сестра Исто.

-- Исто, но ведь ты отнюдь не дурнушка и не калека, значит, ты, наверно, в детстве сильно болела? -- спросил Ларс, которому понравилась Исто.

-- Нет. Я из мелких дворян. Я была невестой парня. Его убили на войне. После возвращения из похода мы должны были пожениться. В своём селе я была травницей и целительницей. Мне уже было почти двадцать лет, чтобы выйти замуж, стала старовата, и предпочла честно уйти в монастырь.

На землян пахнуло совсем другой жизнью. Выходить замуж в двадцать лет стало на Земле почти немыслимо: зачем портить карьеру? Если заключать официальный брак, то лет в тридцать.

Земляне хотели было пообедать, и только в этот момент поняли, что всё равно придется контактировать с местными врачами не через скафандры, и что это тоже добровольцы, идущие на смертельно опасную работу. На самом деле землянам стало легче. Скафандры были сняты, и они впервые поели местной еды, не пропущенной через излучения биофильтра. Почти не прикоснулся к пище лишь капитан, да две "героини" тоже на глазах теряли аппетит. А другие расхваливали местные кушанья, сдобренные продукцией фирмы Гербалиф.

На минуту Юмжагийн взял себя в руки и отдал приказ развернуть общее защитное поле вокруг особняка. После чего он отправился в одну из комнат. До сих пор земляне все вместе ютились в большой зале, используя две маленькие комнаты рядом, продезинфицированные лучами, лишь для секса. А в трёхэтажном особняке было комнат двадцать.

Беспалый брат Стор и хромоножка Аэтин взялись за капитана. Двое других -- за давших опрометчивый обет женщин. Временами они советовались друг с другом. Их речь была настолько пересыпана терминами и профессиональным слэнгом, что капитан и другие ничего не понимали.

Стор напоил капитана душистым травяным напитком, велел ему раздеться, расслабиться и лечь на ложе. На первый взгляд процедура осмотра была обычной. Но Стор с Аэтин очень долго вглядывались в глаза капитана, затем посмотрели его рот и язык, затем начали прикасаться к разным точкам на теле, обмениваясь репликами, где капитан понимал лишь: "Брат... Сестра..." Никакими приборами, даже стетоскопом, не пользовалось, хотя порою лекари приникали ухом к разным местам капитана, и пару раз даже к его мужским органам. Затем всё тело капитана обмыли тряпочкой тоже с раствором трав, умастили душистым маслом, Стор стал делать массаж, после него Аэтин нечто типа точечного массажа. В результате капитану зверски захотелось есть и пить. Он поднялся, набросил полотенце, выскочил в прихожую, где стояли еда и питье. За ним помчалась Аэтин и массировала его, подкладывая кусочки, видимо, наилучшие для утоления голода. Капитан начал чувствовать естественный вкус и аромат еды. Вдруг аппетит и силы его покинули, он, пряча глаза от стыда, опираясь на плечо Стора, вернулся в свою комнату.

-- Не так быстро, благородный Юн, -- улыбнувшись, сказал Стор. -- Неделю придётся приводить тебя в себя. А потом ещё неизвестно сколько выводить остатки этой гадости, чтобы желание её принимать не возвратилось никогда.

Ещё полчаса разных процедур, и боль с туманом в голове стала проходить. Вдруг капитан почувствовал страшный позыв облегчиться. Ему даже пришлось, помирая от стыда, воспользоваться горшком, содержимое которого немедленно изучили, после чего унесли сосуд и вернулись с влажным душистым полотнищем для омовения. Целители были довольны: удалось заставить отравленный организм вновь выполнять свои функции.

Затем Стор удалился, совершенно измученный. Такое целение оказалось очень эффективным, но исключительно трудным для врача и целительницы. Аэтин осталась, выпила укрепляющего напитка и продолжала нечто типа воздействий на активные точки. От её рук распространялось то приятное тепло, то резкое покалывание, сменявшееся блаженным зудом. Волосы и тело Аэтин пахли чистыми травами. Капитан начал оживать и улыбнулся. Аэтин, не помня себя от радости, поцеловала его. Капитан ей ответил и вновь почувствовал себя мужчиной. Юмжагийну стало страшно и стыдно. Он вспоминал наглых охотниц на Земле, которые провоцировали мужчин, потом беспощадно брали их, потом шли в суд с "посткоитальным отзывом согласия на коитус", обвиняя в домогательствах или изнасиловании. На корабле эта юридическая формула была запрещена уставом, и вообще многие понятия были более естественными: иначе в полёте просто не выживешь. Заодно подписка с обязательством не делать детей и не использовать секс в качестве инструмента воздействия обязывала обе стороны, и жениться во время полета не было принято. Но здесь была не Земля, а Родина.

Целительница улыбнулась, отвела руки капитана и сказала:

-- Мы наедине, ты ничего позорного не совершил, капитан.

Неожиданно она сняла рясу. Юмжагийн ожидал: она, как земные женщины, начнет с ним бесстыдно заниматься эгоистическим и грубым сексом. А она просто стала использовать для воздействия не только пальцы, но и груди, и всё тело. Но в итоге капитан обнаружил, что он слился с монашкой. Это был не животный секс, а обмен энергиями и нежность. Если бы капитан не был заражён образом гетеры, он бы влюбился по уши. А сейчас порою у него перед глазами вставала Алтиросса с её манящей улыбкой или огненными движениями в танце.

-- Какой же ты несчастный! -- вдруг промолвила Аэтин. -- Ты любви не знал в жизни, и даже душевных отношений с женщиной, а сейчас я чувствую в тебе роковую страсть. Если не справишься с нею, она тебя погубит.

-- Нет, милая Аэтин! Я с тобою в первый раз понял разницу между сексом и любовью. И я... -- капитан хотел сказать "люблю", но вдруг понял неуместность откровенной лжи, хоть и во спасение, -- по-моему, влюбляюсь в тебя.

Через несколько часов, когда наши голубки проснулись в объятиях друг друга, Аэтин, прильнув к капитану и не забывая активизировать его жизненные точки, вдруг попросила:

-- Милый Юн, посмотри ко мне в глаза.

Капитан посмотрел в любящие (это было видно сразу) глаза молодой женщины и почувствовал, в какую чистую душу он смотрит, и какую грязь она видит в его душе. Он отвёл глаза.

-- Милый, сколько же в твоей душе грязи и яда накопилось! Да и здесь тебе подбавили такого яда, что лишь самый сильный мужчина может его перебороть, -- ласково сказала Аэтин.

И капитан почувствовал, что лечит она не только своими способностями целительницы, но и своей искренней любовью к тому, кого она решила спасти даже ценой собственной жизни.

-- Что с тобой сделают за любовь ко мне? Ты же монашка, -- в один из следующих разговоров задал капитан вопрос, которого он очень боялся: ведь этот мир безжалостен.

-- Наложат лёгкую епитимью, а если бы ты был наш гражданин и пожелал бы взять ответственность за меня, продали бы тебе в наложницы, если бы я сама согласилась. Полюбить целимого -- естественный грех. А часто это необходимо для успеха целительства.

Целую неделю капитан постепенно приходил в себя. Ему передали приказ вр. и. о. капитана Русских:

"Приказываю капитану Юмжагийну Бэйгуулю сосредоточиться на важнейшей задаче: выздоровлении и исцелении от коварного наркотика. Запрещаю ему заниматься делами до того, как врачи явно ему разрешат. Другим членам экипажа, кроме врача Лейлы Фаридин, не контактировать с ним по делам и по профессиональным вопросам и не мешать местной целительнице сестре Аэтин в её важнейшем деле".

Капитан представил себе, как ехидно улыбался Давид, сочиняя этот приказ. Но в душе он понимал, что Давид прав.

-- 6. Эпидемия

Когда капитану наконец-то разрешили заниматься делами, выяснилось много всего. Хозяева не беспокоили, с Земли ответа ещё не могло быть: первое сообщение не дошло. На корабле всё было в порядке. А среди семёрки начались трения. Ларс влюбился в целительницу Исто, и добавили ещё одну целительницу, чтобы Гиоргиос не чувствовал себя обделённым. Но тут начали дико ревновать женщины, кроме Лейлы, которая влюбилась в одноногого Ксора, заказала ему на корабле биопротез, тщательно измерив все характеристики культи и самого Ксора. Протез уже доставлен вторым рейсом челнока, вместе с грузом золота и редких металлов. На корабле хотели было насинтезировать золота, но местные почему-то заявили, что Империя не примет в дар более пуда, ещё по пуду вклад в монастырь Ломо и подарок королевству Старквайе, и по пуду на каждого землянина, который сразу обменяют на имперские монеты, дабы земляне могли жить, как подобает князьям. Зато поназаказывали германия, европия, галлия, неодима и празеодима и других редких металлов, так что пришлось попотеть, их синтезируя.

Синтезом элементов внутри Империи Землян баловались редко из-за колоссальных затрат энергии и злокачественного загрязнения среды; это мог себе позволить, скажем, наполненный до предела энергией разведывательный корабль: он всё равно затем получит энергию, большая часть которой пропадёт

Местные для женщин добавили ещё двух врачей. Капитан краснел, представляя, как смеются в душе хозяева над землянами.

Среди подопытных началась эпидемия тяжелейшей кори. Умерло уже около четверти. Земные прививки помогали, но их почему-то заказали очень мало.

Капитан решительно приказал:

-- Идём к подопытным. Может, чем-то поможем.

Помочь почти ничем не удалось. Обвинять местных в излишней жестокости было нельзя. За больными хорошо ухаживали, но, правда, половину из них вообще не лечили. Когда земляне спросили, что сделают с выжившими, местные ответили:

-- Они получают прощение части вин и будут подняты в социальной лестнице на одну ступень. Если эпидемия будет признана не опасной, их продадут хорошим хозяевам как честных рабов. Если же опасной -- безболезненно и почётно убьют, как носителей заразы.

На следующий день после визита капитан, Лейла, Эльва и Деви стали кашлять. Состояние быстро ухудшалось, и выяснилось, что они заразились местным коклюшем. Прежде чем провалиться в забытьё, капитан запретил лечить себя земными лекарствами и пошутил:

-- Надо же! И для тех, и для других опаснее всего оказались детские вроде бы почти безвредные болезни.

***

Неделю Юмжагийн провалялся в забытье, а потом неделю приходил в себя. Аэтин выглядела измождённой и осунувшейся: сразу можно было понять, сколько сил она приложила для целительства землянина и ухода за ним. Бедная девушка с некоторым страхом смотрела на своего пациента и возлюбленного: а не отвернётся ли он от неё? Но пока что всё было наоборот: капитан ещё больше оценил ту, которая в тяжелой ситуации всё отдавала ему, и этим была не похожа на земных подруг в свободных отношениях, сбегавших при первой трудности. Вместе с тем у Аэтин не было ни тени приниженности. Ещё одна ходячая "истина" разваливалась: вроде здесь нет и речи о равноправии полов, а женщины отнюдь не чувствуют себя забитыми. Капитан вспоминал королев, и вдруг перед ним встали улыбка и всё ослепительно красивое тело Алтироссы. Он отогнал видение и нежно поцеловал подругу. Но Аэтин, видимо, что-то заметила, и погрустнела на некоторое время.

Силы восстанавливались быстро, но капитан не собирался расслабляться. Ежедневно он занимался гимнастикой (по земным понятиям -- беспощадной), раз нельзя было заниматься делами, а лечение от добавкозависимости, видимо, сильно продвинулось. Пища казалась необыкновенно вкусной (какой она на самом деле была), а вода чуть ли не живой. Врач наблюдал за выздоровлением, почти не вмешиваясь. Аэтин регулярно проводила с капитаном сеансы лёгких воздействий и ежедневно обследовала всё его тело (как она говорила: "читаю ауру"), почему-то грустно улыбаясь. На третий день после того, как капитан поднялся с постели, врач не пришёл. Аэтин печально сообщила:

-- Брат Стор заболел корью. Через четыре дня увидим, выживет ли он. Он отказался от прививки земной вакциной, а я пошла на это: не могла рисковать оставить тебя.

-- Как жаль, что Стор может умереть! Но у нас есть и лекарства. Как я понял, он отказался и от лекарств. Так что он рискует стать жертвой не столько болезни, сколько собственного упрямства и мракобесия. А ведь на него не было похоже: вроде разумный человек, хоть верит в Бога и часто молится, -- не сдержавшись, начал рассуждать вслух капитан.

Неожиданно лицо Аэтин помрачнело и взгляд стал суровым.

-- Это вы всё время становитесь жертвами своей темноты, невежества и обскурантизма! Ваши лекарства варварские. Они одно лечат, другое калечат, прежде всего бьют по высшим способностям и самым тонким восприятиям людей. Вы эти способности, кажется мне, просто знать не хотите! Но лучше помолчу.

Юмжагийн мог бы сделать из этого неожиданного пассажа очень много выводов, но по земной привычке не извлекать неприятные следствия из известных фактов, пока не вынужден, практически сразу выбросил слова любимой из головы, обнял её, и в первый раз за время болезни они слились воедино.

Вечером в тот же день зашла немного бледная Лейла и уселась рядом с капитаном уписывать ужин.

-- Юм, я тебя так буду называть, пока ещё приказ Давида не отменён. Как я рада, что ты выкарабкался. На шестой день болезни ты был на грани. Стор и Аэтин вытащили тебя и гарантируют, что осложнений не будет. Деви тоже не пожелала вакцины, ей пришлось тяжелее, чем мне, но уже два дня, как кризис миновал. Есть и хорошая новость. У нас иммунитет к местному коклюшу на всю жизнь, а у тех, кто прививался или лечился земными лекарствами -- лишь временный, правда, как минимум на несколько лет. Заодно клин клином вышибают. У нас с тобой этот гадкий коклюш здорово помог лечению наркозависимости, и я тоже наслаждаюсь вкусом настоящей еды. Деви во время болезни добавок не давали, а потом она сама отказалась от гербалифа, и переносит это легче, чем мы с тобой. А у Тарры болезнь после наших лекарств и вакцинации прошла за день, зато ломка возобновилась и усилилась. Нам с тобой теперь, как говорят, ещё полгода нужно будет наблюдаться и порою проводить легкие поддерживающие процедуры. Ну и свиньи эти Гербалиф! Добавляли в свои снадобья вещество, вызывающее привыкание к их вкусу, чтобы никто не перебежал к снадобьям других фирм! Наши говорят, что другие его эффекты малы, но местные утверждают противоположное и внесли Гербалиф в самый страшный список наркотиков. Теперь любой, у кого его обнаружат, подлежит пыткам с целью выяснить, откуда взял наркотик, а затем позорной смерти.

Болтовня Лейлы успокаивающе действовала на капитана. Аэтин тоже чувствовала это и понимающе улыбалась. Поражало полное отсутствие инстинктивной ревности, которую часто проявляли в таких случаях земные женщины (мы-то имеем право менять мужчин, когда пожелаем, а вы, самцы, на других самок смотреть не смейте!)

-- Рад тебя видеть здоровой! Как ты перенесла болезнь?

-- Значительно легче тебя. Правда, местные говорят, что это на самом деле опаснее: если проходишь тяжёлый кризис, или умираешь, или полностью выздоравливаешь. А если болезнь стёртая, она может "угнездиться внутри", как они говорят, и вызвать нежелательные отдалённые последствия. Теперь точно всех нас по возвращению на Землю в карантин засунут надолго. Так что желание пробыть здесь подольше у наших ещё усилилось. Да заодно, наши улучшили вакцину от коклюша.

-- В том, что они быстро её улучшат и сделают лекарство, я был уверен, -- улыбнулся капитан.

-- Явление, когда одна болезнь помогает излечить другую, у нас хорошо известно и врачи им часто пользуются. Целительницам делать такое запрещено, они должны отвергать всё, в чём есть хоть примесь зла, -- прокомментировала Аэтин.

-- На Земле такой способ лечения просто немыслим: засудят за намеренное заражение и нарушение права на жизнь, -- ответила Лейла. -- Вообще, в последние пару дней местные потеряли осторожность. Слуги с едой заходят прямо в дом. Монахи стали нас посещать. Надо будет это пресечь, пока мы не провели массовую вакцинацию от кори. Чем ближе я знакомлюсь с местной медициной, тем больше её уважаю. Тем более что они и как люди заслуживают почтения. На место заболевших врачей немедленно пришли другие. У них нет многих догм и тараканов в голове, которые у нас просто кишат. Но зато есть свои. Они почему-то с большим недоверием относятся к приборам и предпочитают субъективные восприятия на грани возможностей человека. Так что в аналитических методах и объективности наша медицина далеко впереди, а вот в лечении и реабилитации -- я уже не уверена. Соединить бы две этих школы! Но здесь зачастую слишком грубые и жестокие методы, и даже эвтаназия обычное явление. Правда, это соответствует их мировоззрению. У нас предпочитают о смерти не говорить, потому что почти все её панически боятся. И даже безнадёжным больным врут насчёт выздоровления. А у них смерть -- дело житейское: раз родился, должен умереть!

-- Да, у них невозможны наши струльдбруги, -- засмеялся капитан.

-- Кто это такие? -- спросила Аэтин.

Капитан с доктором начали, смеясь, рассказывать о богатых и эгоцентричных старикашках, бесконечно продлевающих существование, пользуясь достижениями медицины,. Они быстро перестают воспринимать новое, деградируют, думают лишь, какая еда наименее вредна, как не подхватить заразу, где достать очередные препараты из человеческих эмбрионов для задержки старения либо орган для пересадки. Некоторые уже живут по двести лет, если это можно назвать жизнью, и будут жить, пока есть деньги оплачивать всё, что требуется.

-- Так это страшно, а не смешно! -- вдруг заявила Аэтин. -- Это вампиры, а не люди: нежить в человеческой шкуре. У нас бы их сожгли живьём или даже распяли за вампиризм. Ведь у вас, судя по всему, на них работают целые банды похитителей людей и человеческих органов? И у матерей нерождённых детей покупают, чтобы из них сделать вытяжку для вампиров?

Действительно, такая деятельность мафии существовала. С ней, дескать, боролись, но почему-то побороть не могли. И тут Аэтин неожиданно перевела разговор на тему, которую до сих пор все старались не затрагивать.

-- Всё это результат того, что вы фактически запретили веру в Бога, боясь выродков, превращающих её в фанатизм. У нас обе религии считают фанатизм страшнейшей из ересей. Других еретиков можно переубеждать, а этих полагается уничтожать.

-- Я не понимаю, почему это я должен верить в существо, существование которого опровергнуто наукой? -- возмутился Юмжагийн. -- И почему это я, свободный человек, должен признавать себя рабом Божьим?

-- Ты не учёный, я не Настоятель и не учёная, так что давай не спорить о том, что доказывает либо не доказывает наука. На самом деле мы оба в этом не разбираемся. Но ты сделал две грубых ошибки. Бог не существо. И любое существо уже не Бог. А второе, ты имел наглость и дерзость назвать себя рабом Божьим.

-- Какая же наглость и дерзость? -- удивились капитан и Лейла. -- Во всех наших религиях именно так и называли себя верующие и падали ниц перед изображениями бога.

-- Вот это привело ваши религии к печальному концу. Что такое раб? Это человек, лишённый своей воли. Он должен лишь выполнять приказания хозяина, и самое большее, молить хозяина, чтобы тот отменил приказание, которое не по душе или не по силам рабу. Пока он выполняет приказания, все его грехи лежат на хозяине. Хозяин несёт ответственность за все дела раба, совершённые по его приказу, и за все его проступки, даже совершённые без ведома хозяина. Утверждающий, что он -- раб Божий, заражён преступной гордыней и легко скатывается в фанатизм. Он считает, что все его поступки совершаются по повелению Божию, за всё, что он совершил, отвечает Бог. А когда ему плохо, он не думает, что и как он плохо сделал, и как нынешние неудачи использовать для того, чтобы всё-таки выполнить своё предназначение. Он считает, что провинился перед хозяином и хозяин его наказывает. Он не думает, как исправить последствия своих ошибок и загладить свои вины перед другими. Он кается в грехах перед господином. Это моральный и духовный урод.

-- А как же вы себя называете?

-- Есть символ веры Единобожников, часть которого мы признаём. Я буду счастлива, если перед смертью смогу с чистой душой сказать: "Нет Бога, кроме Бога единого, и я была верной служанкой его".

-- Какая, по сути, разница между служанкой и рабыней? -- ехидно, как ей казалось, спросила Лейла.

-- Громадная, -- ответила Аэтин. -- Слуга -- свободный человек. Хозяин может ему приказать, а слуга свободен оспорить приказание и не выполнять его. Даже если он действовал по приказанию, он сам определяет, как это приказание выполнить. И сам ответственен за свои действия. Хозяин может вообще не приказывать слуге, а поставить цель. Слуга сам решает, как её достичь. Такую цель Бог ставит каждой воплотившейся душе: она называется предназначением. Понять своё предназначение и исполнить его -- высшая доблесть человека.

-- Не кажется ли тебе, сестра Аэтин, что ты нарушаешь условия, поставленные Императором и Патриархом? На чужой земле можно исповедовать свою веру, но не проповедовать её, -- вновь попыталась взять верх Лейла.

-- Вы на нашей земле. Но я была бы не против, если бы вы попытались мне проповедовать ваше примитивное идолопоклонничество, -- отрезала Аэтин.

-- Какое ещё идолопоклонничество? Мы свободомыслящие и неверующие, -- возмутился капитан.

-- Если вы не верите в Бога, то вы стремитесь воздвигнуть себе идола. Два идола рядом: собственное нечистое тело, собственная жалкая жизнь. Помимо них, есть ещё собственный убогий разум и золото. Сколько я видела картины вашей жизни, этим четырём вы и поклоняетесь.

-- Разум человеческий всесилен! -- воскликнула Лейла.

Аэтин не стала даже опровергать, а грубовато и презрительно сказала:

-- Не пори чушь, в которую сама на самом деле не веришь!

Лейла стушевалась.

Разговор сам собой затих. Некоторая отчуждённость после него оставалась, даже когда капитан с любимой легли в постель, и она стала воздействовать на его активные точки, проводя поддерживающую терапию. Вдруг Юмжагийн кое-что сообразил.

-- Милая Аэтин, ты сказала, что наши лекарства повреждают самые тонкие способности? А как ты?

-- Я теперь чувствую ауру намного хуже и воздействую намного слабее, -- с горечью сказала целительница. -- По сути дела я перестала быть целительницей, разве что самого низкого разряда для маленькой захолустной деревни. Я теперь массажистка и травница с познаниями целительницы. Я не смогла бы теперь вылечить тебя от тяжёлых болезней и наркозависимости. Могу лишь поддерживать тебя. Ты свободен меня отослать.

Но вместо того, чтобы прогнать эту женщину, Юмжагийн почувствовал к ней острую любовь и жалость: она уже пожертвовала ради него самым ценным, что имела! И он неистово сжал её в объятиях, а она столь же неистово ответила ему. В эту ночь капитан понял пропасть между страстью и сексом.

Обнимая любимую после бурной страсти, капитан вдруг открыл Америку через форточку. Он даже не задумывался о средствах предохранения и защиты. Слияния были не безопасным сексом, а естественным соединением мужчины и женщины.

-- Аэтин, что будет, если ты зачала от меня?

Аэтин с горечью сказала:

-- Монахини и шлюхи ежемесячно получают противозачаточное и не имеют права понести даже случайно. Вот если бы ты был гражданин... Наложница имеет право выносить ребёнка, а её господин должен его признать.

Капитан уже посмотрел в информатории, что здесь наложница -- рабыня, права которой защищены законами и обычаями.

-- И ты могла бы стать рабыней из свободной женщины?

-- Твоей -- да! -- ответила Аэтин и вновь страстно обняла любимого. -- Но не твоей служанкой. Служанка, прыгнувшая в постель хозяину, это блудница или любовница. И прав никаких иметь не может.

В первый раз капитан подумал: возможно, быть гражданином в этом жёстком мире намного лучше, чем единицей планктона на "добренькой" Земле. А оба любовника после этой ночи стали уверены, что они нашли друг друга на всю жизнь.

***

На следующее утро в поместье зашла группа монахов во главе с незнакомым пожилым иноком высокого ранга.

-- Гости! Я временный местоблюститель должности Настоятеля Лисс. У меня три новости: плохая и две хороших. Плохая: наш почитаемый владыко заболел корью и я прошу вас молиться по своим обычаям за его выздоровление. Чтобы предотвратить некоторые разговоры, сообщаю: от лечения владыко отказался. Две хороших: корь признана очистительным мечом Судьбы, и даже невольная вина с вас снята. Соответственно, вы имеете право ходить повсюду без ваших лат и вызвать новых землян с корабля. Сейчас я попрошу брата Тина зачитать перевод заключения наших врачей и монастырей на земной язык.

Монах развернул лист отличной бумаги и начал чтение.

"Все двенадцать Великих Монастырей Победителей и Первосвященник веры Бога единого рассмотрели следующее.

Корь, занесённая с Земли, отличается от нашей кори. Она проходит у взрослых намного тяжелее и смертность достигает половины. Кризис обычно наступает на третий-пятый день. Почти все выздоровевшие без лечения никаких постоянных вредных эффектов не приобретают, зато получают прочный пожизненный иммунитет. В случае лечения удаётся снизить смертность вдвое, но половина выздоровевших получают вредные последствия, вплоть до полной инвалидности, на всю жизнь или на долгие годы. И иммунитет оказывается менее стойким: может через несколько лет сойти на нет.

Тем самым данная болезнь является прекрасным средством очищения человеческого общества от менее жизнеспособных и приведения населения Родины в состояние, когда вновь возможен рост. По этой причине монастыри и Первосвященник рекомендуют не предпринимать никаких противоэпидемических мер, лечить лишь пожилых людей и лишь по их явному согласию, а остальным больным только обеспечивать уход".

-- Я ещё понимаю, почему вы рекомендуете лечить лишь в некоторых случаях. Но ведь, сколько я слышала от ваших врачей, вы вполне могли бы локализовать эпидемию: система мер карантина у вас прекрасно отработана! -- возмутилась Лейла.

-- Многие неприятности лучше выдерживать быстрее, -- отрезал Лисс. -- Сейчас эпидемия прокатится по всей Родине лет за три-пять. А тогда она постоянно вспыхивала бы в разных местах из-за отсутствия иммунитета, и держала бы всех в страхе долгие и долгие годы.

Через полчаса, после обсуждения, как рекомендуется вести себя землянам в обществе в соответствии с их статусом, монахи двинулись назад. Один из них вдруг задрожал от озноба и спокойно сказал: "У меня, вероятно, корь". Остальные не отшатнулись, а взяли его под руки и увели.

-- Я же говорил, что они думают по-другому! -- пояснил ошеломленным землянам Гиоргиос. -- Они, когда что-то делают, прежде всего представляют новое устойчивое состояние, а не переходный процесс. Другими словами, не ближайшие выгоды, а отдалённые последствия.

-- 7. Взаимодействие культур

На следующий день Аэтин устроила командиру сюрприз. На Земле, при изобилии энергии и разных техногенных вещичек чистая вода была дефицитом. А уж дерево -- предметом фантастической роскоши. Поэтому понятие "бани" оказалось практически забыто: везде стояли счётчики воды, даже ванны обычно не наполняли, ограничивались скупым душем с массой моющих составов или просто мытьём в тазике.

Так что баня с натуральным ароматным пламенем, чистейшей водой, деревянными стенами и полками оказалась для Юмжагийна вещью из сказок. Он хотел было воспользоваться земными моющими средствами, но Аэтин отсоветовала. Она намазала его тело (особенно волосатые места) и бороду приятно пахнущей мазью и намазалась сама. Некоторое время они грелись в жаркой сухой бане, а затем она плеснула воды на раскалённые камни. Обжигающий пар распространился вокруг.

-- Что ты делаешь?

-- У тебя выходил пот, а теперь начнём удалять яды из тела.

Аэтин смыла с себя мазь, при этом начавшие кое-где появляться волоски исчезли. С удивлением капитан обнаружил, что с мазью и у него смылись волосы.

-- Это средство эпиляции?

-- Не знаю никакой "пиоляции". Это дорогое средство для сведения волос. Укрепляет и чистит кожу, не повреждает ничего, даже луковицы волос. У тебя было мужское, способствующее крепости кожи, а у меня -- женское: делает кожу глаже и мягче.

Немного обняв Аэтин и поводив рукой по её телу, Юмжагийн убедился в действенности средства.

Затем было обмывание водой с душистыми травами, а затем Аэтин предложила любимому Юну улечься на живот и расслабиться, а сама стала стегать его веником.

-- Ты за что меня порешь? -- полувозмутился, полупошутил землянин.

-- Не порю, а парю, -- улыбнулась Аэтин и стала хлестать ещё сильнее. Капитану вдруг стало становиться приятно.

Подождав несколько минут, Аэтин попросила:

-- Юн, а теперь ты попарь меня.

-- Но я же не умею.

-- Как же ты научишься, если не будешь пытаться?

Вначале Юмжагийн слишком слабо прикасался веником, затем, наоборот, пару раз стукнул со всей дурацкой силы, и кое-как попарил любимую. Затем он обмыл её тело и невольно захотел слиться с нею.

-- Юн, баня не место для соития. Здесь моются. Вдобавок, теперь тебе надо будет выбежать на улицу. А в предбаннике слуги, ты покажешься им в неприличном виде.

-- Почему это надо будет на улицу? И что же я надену: веником, что ли, прикроюсь? Одежды здесь нет.

-- Какие вы всё-таки варвары и извращенцы, земляне! Нагота вполне прилична: ведь тело -- естественная одежда души. А показать, что ты не владеешь своими инстинктами, оказаться возбуждённым не наедине с любимой, а перед всеми -- позорище. И срам сплошной костюмы, в которых вы купаетесь. Вы что, не понимаете, что прикрыв лишь определённые места, вы привлекаете к ним внимание? Сейчас мы выбежим из бани, нырнём в речку, чуть поплаваем там и назад.

-- Но ведь в речке вода ключевая, горная и очень холодная!

-- Какой же ты мужчина, если боишься? А что она холодная -- великолепно. Убедишься сам.

Действительно, холодная вода, а после неё вновь жаркая баня оказались отличным средством. Давно уже капитан не чувствовал себя так легко и хорошо.

В предбаннике их ждали чистые полотнища и одежда. Для капитана -- старкская: хитон, гиматий с лазуритовой пряжкой на плече и сандалии.

Аэтин, ничуть не стесняясь слуг, обтёрлась, накинула полотнище на голову и налила какого-то холодного, терпкого, чуть газированного и чуть хмельного напитка.

-- Это квас. Если не говорить о крепкой выпивке, то лучший напиток после бани. А пить водку тебе пока что нельзя.

Капитан хотел было замотать полотнище вокруг бёдер, но, вспомнив пояснения Аэтин, тоже повязал им волосы.

Посидев немного в предбаннике и ещё раз вытерев волосы, он надел непривычную старкскую одежду (как-то дико мужчине было оказаться без всякого подобия штанов). Платье было из, чувствуется, дорогой натуральной ткани, приятно прикасалось к чистому телу. Парочка вышла к своим людям.

-- Как ты, капитан? Любовь в этом домике, что баней называют, приятнее? Тебя совсем в старкского гражданина превратили, -- улыбнулся Свен. -- Я тоже хочу попробовать со своей целительницей. Думаю, она из тебя ещё кучу болезней за эти три часа выгнала.

Последнее предложение Свен произнес серьёзно, уже уважая методы лечения и поддержки местных знатоков.

-- А я потом пойду со своим врачом, -- поддержала Лейла.

-- А я сняла эффектные кадры, как ты с возлюбленной купался в реке и ревел степным верблюдом от холодной воды, -- расхохоталась Тарра.

-- А я скажу серьёзно, -- ответил всем капитан. -- Вы догадались, что это одно из средств, которыми местные поддерживают форму. Можете ходить туда не попарно: баня у них -- место очищения тела, а не занятий сексом. Ещё одно важно. У местных не принято считать наготу неприличной саму по себе. А наши купальные костюмы и "сексуальное нижнее бельё" они считают непристойными, поскольку они привлекают внимание не ко всему здоровому телу, а к срамным частям. Если вам придётся мыться, загорать или купаться в компании местных, помните это. Далее, они презирают тех, кто не может сдержать свои инстинкты на публике. В частности, поэтому они считают неприличными прикрывающих лишь срамные части (это следствие капитан нашёл сам). Делайте выводы насчет поведения в обществе обнажённых. Твои снимки, Тарра, разрешаю передать на корабль вместе с моим комментарием.

А красавица Деви Рани наконец поняла, почему так сдерживали непристойные ухмылки местные, когда она загорала в бикини на лужайке возле имения.

Вскоре земляне переняли привычку местных ходить в баню чуть не каждый день. Старкские костюмы они оценили. После бани, порою прямо в предбаннике, собиралось общество землян, в зале одетых по-старкски, в предбаннике в полотнищах, им казалось, что ведут они себя как старкские высокородные или, по крайней мере, граждане. Женщины с удовольствием ненароком показывали груди или бёдра, смеялись над мужчинами (чаще всего над Гиоргиосом), которые возбуждались и убегали обмываться холодной водой. Капитан, улыбаясь, считал это полезной тренировкой перед попаданием в старкское общество.

Как-то после посиделок Аэтин грустно сказала любимому:

-- Если бы вас учить с утробы матери, некоторые из вас могли бы стать людьми. Например, ты и Лейла.

Расслабленный от ласок, капитан не обратил внимания на страшный смысл этих слов и вскоре забыл о них.

***

Наступала пора шире знакомиться с жизнью общества, не ограничиваясь своей усадьбой и гостями из монастыря. Капитан представил своих людей, разъезжающих на вездеходе, и понял, что это уместно лишь при посещении зон бедствий либо военных действий. Пришлось мужчинам учиться ездить на конях. К ним присоединилась Эльва. Тарра, Деви и Лейла на троих купили карету с четвёркой кобыл (женщинам полагалось ездить на кобылах) и наняли конюха и кучера. Цены на лошадей, кареты и услуги показались смехотворными по отношению к их деньгам.

После первого дня обучения верховой езде несчастная четвёрка валялась в предбаннике, раскинув ноги со стёртыми бёдрами. Целительницы, добродушно подтрунивая, смазали их мазью, от которой боль почти утихла, но раны адски зачесались.

-- Потерпите пару часов, и зуд утихнет, а если удержитесь и не станете расчёсывать, к утру всё пройдет и сможете вновь гарцевать, -- улыбнулась Исто.

Тройка женщин рассказывала, когда первый раз выехали из имения, какие красивые леса и холмы вокруг, как они наблюдали в деревне похороны умерших от кори (сожжение трупов).

-- Врут наши фильмы о средневековье. В деревнях дома крепкие и большие, а не развалюхи, жители ходят отнюдь не оборванные и даже в горе сохраняют достоинство. Правда, чуть ли не через каждые два двора часовня, и монахов видимо-невидимо. Примерно треть. Может, потому, что монастырь рядом.

-- У нас примерно четверть населения -- монахи и монахини. Потребности у них скромные, а деревенские монахи вдобавок помогают по хозяйству местным жителям. Зато всегда есть кому детей учить, больных лечить, обряды совершать, записи вести, буянов уговаривать, советы местным жителям давать в трудных случаях, -- пояснила Аэтин. -- Даже восставшие крестьяне деревенских монахов считали за своих. Да ещё Великие монастыри почитали.

-- В моей Монголии было примерно так же, -- вздохнул Юмжагийн. -- Но там монахи мало учили местных детей, не помогали по хозяйству, только молились да ещё лечили. И они постепенно потеряли престиж.

Распахнулась дверь, вошёл бледный, но улыбающийся, брат Стор.

-- Доктор Стор! Как я рад, что тебе посчастливилось выздороветь! -- обнял его Юмжагийн.

А каждая из женщин его поцеловала.

-- Я тоже рад. Теперь мне зараза не страшна, хвала Судьбе и Победителям, и я смогу спокойно выполнять свой долг, -- сдержанно улыбнулся Стор. Чувствовалось, что он следует жёсткой дисциплине поведения, хотя просто переполнен радостью.

Прошла неделя, прежде чем всадники научились немного управлять лошадьми и выдерживать достаточно длинную поездку верхом. Теперь ощущать живого коня стало приятно.

-- Кони и собаки -- лучшие друзья людей, -- говорили конюхи. -- Все граждане, кроме некоторых изнеженных горожан да нищих, обычно ездят верхом. И гражданки частенько.

Женщины свели контакты с жителями соседних трёх деревень. Тарра была просто шокирована.

-- Представляете себе, они даже животных почти не используют для обработки полей! Идёт пара крестьян с плоскорезами, за ними пара крестьянок с серпами и дети или рабы с корзинками. За ними всеми -- пара фазанов, съедают упавших жуков и гусениц. Что-то выкопают и бросят здесь же, что-то собирают и сразу же сортируют. Мальчик отвозит собранное на ослиной повозке. Ни одного поля, обработанного культурно. Везде, скажем, пшеница чуть ли не ниже сорняков. Ещё какие-нибудь бобы там же растут, и подсолнухи торчат поодиночке. Правда, они многие из сорняков едят. Надо сказать, неплохие салаты и похлёбки получаются. Но как они урожай собирают? А их сады меня просто очаровали. Под деревьями -- мягкие травы и ягоды. Сейчас вишня цветёт, так они пригласили нас посидеть вместе с ними в саду, попить вина, попеть, почитать стихи и полюбоваться вишнями. Вроде бы они не столь уж каторжно работают, и при этом живут в довольстве.

Деви, напротив, скрежетала зубами.

-- У нас травятся, рискуют, работая методами генной инженерии. А у них десятки тысяч лет культурного хозяйства были, естественно, что прекрасные сорта вывели, чуть ли не новые виды. Запрятались в спокойном уголке Вселенной, могут примитивными методами не спеша действовать. А у нас новые сорта всегда новые болячки и неприятности в конце концов несут. Надо всё, что у них, поставить на службу прогресса.

Лейла тоже удивлялась:

-- Теперь я понимаю, почему они говорили про корь без осложнений. Я не видела ни одного случая воспаления лёгких. Я не удивлюсь, если эта болезнь у них изжита. Но как они ухитрились такого достичь? Не понимаю! И вдобавок. Идёт эпидемия, значительная смертность, а они спокойно отпевают и хоронят мёртвых, никаких бунтов и истерики, как было бы у нас. Может, действительно монахи и религия полезны?

Главный астроном Лайни Бертон вздыхала, слушая это на корабле. Она видела передачу Тарры из крестьянской усадьбы, ей всё больше хотелось пожить в этом мире, он казался таким спокойным и уютным. И она начала стратегическую подготовку.

-- Капитан, нельзя ли разузнать, за сколько лет в Великом монастыре есть записи об астрономических событиях? И обмениваются ли они данными с монастырями Южного полушария? Это очень помогло бы нам в будущей разведке остального сектора и в интерпретации данных наших зондов.

-- Узнаю, Лайни, -- улыбнулся Юмжагийн, восприняв запрос как совершенно закономерный.

На следующий день пришлось идти в монастырь на похороны владыки Тунга, умершего от кори. Его тело, к удивлению землян, не сожгли, а разрубили на куски и положили на высокой башне, куда слетелись стервятники. Дежурный монах протянул их вожаку сердце Настоятеля.

-- На башне ещё и муравейник. Муравьи очистят кости, их раздробят и похоронят в земле монастырского поля. Тем самым владыко вернёт всё своё земле и природе, как он завещал и как следует ему по сану, -- пояснил местоблюститель Лисс, которого болезнь пока ещё миновала.

За это время завершились переговоры с Императором о второй земной базе. Император (или его приближённые монахи) очень быстро овладел переданным ему коммуникатором. Ещё два коммуникатора при первой встрече получили король Старквайи и Великий Монастырь Ломо. Возможности напрямую общаться между собой были для местных жителей заблокированы.

-- 8. Столкновение подходов

На корабле наперебой проходили вакцинацию. Многим не терпелось избавиться от наркотической зависимости. Лейла аппетитно ела местные блюда, пила местные напитки перед камерой, расхваливая их вкус, а капитан, как только вновь появился на экранах, стал ей подыгрывать. Врачи, посоветовавшись с врачами Родины, решили: перед началом лечения от наркозависимости лучше выдержать две недели без земных лекарств.

Власти Империи, согласовав с монастырями, выбрали вторую посадочную площадку челноков на пустынном островке во Внутреннем море и передали его на время миссии в полное владение землянам.. Там развернули стандартную земную исследовательскую базу. Она должна была стать первой земной территорией на Родине. Заодно на базе было легче обеспечить сохранность инвентаря. Её слабенькое по земным понятиям оружие, как рассчитывали, окажется адекватно, чтобы дать отпор в случае попытки атаки базы. Комендантом базы была назначена майор Хивря Онищенко. Туда выгрузили два флайера забрали все военные скафандры из имения землян. Так что военные корабля наслаждались морским воздухом. Они уже знали, что большую часть времени будут проводить на базе, а почти пуд золотых монет придется тратить в краткосрочных отпусках.

Постепенно и на корабле, и на Родине земляне перешли на местный, логичный и удобный, календарь. Согласно ему, высадка произошла в 16 день 3 месяца года Оранжевого кита, эпидемия коклюша началась в 25 день 3 месяца, вторая база была основана в 11 день 4 месяца. Давид хотел было полностью передать функции командира корабля капитану, но Бэйгууль отказался возвращаться на корабль даже вместе с Аэтин. Он устроил по связи общее собрание экипажа и выступил с рекордно длинной для него речью.

"Первые контакты с населением Родины прошли успешно, несмотря на неизбежные побочные эффекты, жертвы со стороны местных жителей и ошибки. Но мы должны помнить, что контактировали только с одним из государств планеты, правда, судя по всему, самым цивилизованным и сильным. На этом же континенте есть Южная Империя, в которой идёт бесконечная война. На нём же фундаменталистская Империя Правоверных, сейчас расколотая из-за некоего монаха Йолура, объявившего себя пророком. На южном материке лежит империя Зоноъоон. Кроме того, есть множество других государств, часть которых наши хозяева называют "варварскими". Есть откровенные варвары, объединённые в племена. На море орудуют пираты, с которыми ни одна из империй справиться не может. В самих империях есть разные силы, и в любой момент ради каких-то внутренних интриг одна из них может спровоцировать конфликт с нами".

"Так что у нас два пути. Первый -- эвакуироваться на корабль и вернуться со всеми собранными материалами, захватив с собой нескольких местных жителей: послов и изъявивших явное желание стать гражданином или гражданкой Империи землян, при условии, что это будет поддержано единогласным решением экипажа. Второй -- высадить, несмотря на риск, большинство команды на планету и продолжить успешно начатые контакты".

Капитану пришлось немного переждать смешки и реплики, поскольку пункт насчёт отдельных туземцев однозначно интерпретировали в отношении Аэтин.

"Я поставлю первым на голосование вопрос о продолжении миссии либо срочном возврате, но по вашей реакции уже вижу, каков будет результат, и сосредоточусь на втором варианте. Если оставаться, то необходимо расширять контакты на всю Родину. Поэтому нам нужно всё время быть начеку и не терять ни секунды в случае необходимости принятия решений. Я предлагаю объявить на всё время миссии на Родине военное положение. В случае если я окажусь недоступен, недееспособен или мёртв, командование переходит к Давиду Русских. В случае его недоступности или недееспособности -- к Хивре Онищенко".

"Далее. Нам необходимо в экстренном случае обеспечить возвращение на Землю с материалами и по возможности с открытым путём на Родину. Если мы будем ездить туда-сюда, весь экипаж на Земле надолго упрячут в карантин со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями и возможностями злоупотреблений. Поэтому предлагаю принять правило: спустился -- вернуться можешь, лишь если объявлен конец миссии. А на корабле всё время держать группу чистых членов экипажа, достаточную для возвращения на Землю с установкой базы и сети в соседней системе. Поэтому в неё должны входить Давид Русских, два пилота, два энергетика, включая главного, два связиста, включая главного, два геолога, аналитик, астроном, психолог, врач, два информатика, включая главного, и ещё четверо человек. Они будут определены приказом, по возможности с учётом мнения самих людей".

Пришлось ещё раз подождать, пока это переваривал экипаж.

"Теперь о правилах поведения на планете. Нас пригласили как почётных и высоких гостей. Поэтому мы должны вести себя как дипломаты, хотя формально послами и дипломатами не являемся. Всегда относитесь с уважением к местным людям, их обычаям и верованиям. Поскольку мы не дипломаты, нам придётся в значительной степени подчиняться местным законам, за ваши проступки по отношению к местным вас будут судить местным судом. Мы, командиры, станем обеспечивать независимость и объективность суда. Не надейтесь, что мы используем военную мощь, чтобы выручить запятнавших себя и всех нас".

Земляне зароптали. Подчиняться средневековым законам? Кто-то хотел что-то возразить, но командир продолжал.

"Пуд золота на каждого из вас в полноценной имперской монете -- вполне достаточно для того, чтобы жить среди местных с полным комфортом. Но ваше богатство и статус не должны провоцировать на спесь и самодурство. Если вы нарушите законы Земли, вас будет судить военный трибунал, даже если вы избегнете суда местных. Как бы вам ни хотелось, не вмешивайтесь в дела, прямо вас не касающиеся. Не проповедуйте свои взгляды. Разве что наедине с явного согласия всех присутствующих местных. Будьте осторожны в передаче местным сведений и технологий, это может делаться лишь по единогласному решению всех трёх командиров, остальные имеют право ходатайства и возражения. Всегда носите с собой подготовленное к применению оружие и в случае угрозы жизни, свободе, здоровью без колебаний пускайте его в ход. Местные законы это поощряют, а ситуация военного положения освобождает вас от ответственности за чрезмерное применение силы. Перед спуском на планету я требую три дня тренировок в тире-имитаторе".

"И наконец, я искренне желаю всем нам с достоинством пройти нашу труднейшую миссию, оставив самое благоприятное впечатление о себе и обо всей Империи землян у местных".

Единогласно было принято решение продолжить миссию. Остальные пункты прошли большинством голосов. Главные возражения вызвало положение о подчинении местным законам. Оно набрало большинство лишь потому, что все три командира заявили: провал этого предложения означает немедленное возвращение экспедиции.

Золото семёрки тоже перевезли на базу. Туда хотел переселиться и капитан, но местным жителям доступ на Остров Землян был запрещён общим решением команды, а с Аэтин расставаться не хотелось. Капитан решил взять дипломатические и представительские функции, оставив военные Хивре.

Общими усилиями составили второе донесение на Землю.

" Контакты сначала развивались мирно и успешно. Затем на Родине вспыхнула страшная эпидемия земной кори с высочайшей смертностью, но пожизненным иммунитетом и практически полным отсутствием осложнений. У нас четыре человека, в том числе капитан, заразились местным коклюшем, который протекает у землян в очень тяжёлой форме, но даёт пожизненный иммунитет. Разработаны вакцины и лекарства от этих болезней, проведена вакцинация личного состава от коклюша и переданы местным врачам вакцины и лекарства от кори. Все наши заболевшие выжили и сейчас проходят курс реабилитации. К счастью, на нас не возлагают вину за эпидемию. Местные врачи предупреждают: вирус кори почти вышел из-под контроля наших стандартных прививок, в ближайшее время возможна её эпидемия в Империи землян. Приложение. Панорама: наша военная базы на острове Ор во Внутреннем море. Панорама: трупы умерших от кори. Панорама: леса и горы в окрестностях кратерного озера Ломо. 10 день 4 месяца года оранжевого кита по календарю Родины".

Естественно, что к изображениям Кхноп приделал свои донесения. Он на сей раз сымитировал намного более сильные помехи: не беда, если панорамы будут повреждены, лишь бы донесения остались читаемыми.

Имелся баг в программном обеспечении вертушек, который связисты экспедиций знали и давно считали фичей: вертушка начинала передавать сообщения с Земли лишь после первого ответа на сообщение экспедиции. Тем самым некоторое время экспедиции на интересные планеты были защищены от нелепых требований и инструкций, которые обычно сразу же начинала генерировать Земля после нахождения перспективной планеты с жизнью или необычной системы, ещё во время броска корабля внутрь системы и до получения первых донесений. А здесь в связи с невозможностью быстрой связи были дополнительных два месяца отдыха от бюрократизма-идиотизма.

***

На Земле сообщение об эпидемиях на Родине помогло задавить бунт "требуем открыть планету здесь и сейчас!" А предупреждение о возможности пандемии кори было выброшено из переданного прессе текста донесения, тем более что формальный повод был: это предложение дошло в повреждённом виде, хотя и читаемом. Когда же журналюга из числа "разгребателей грязи" докопался до скрытых сведений, все земные врачи единогласно заявили, что эти невежественные средневековые лекари ничего не понимают в генетике и в эпидемиологии, и опасности никакой нет. Через два года пандемия разразилась и унесла, несмотря на интенсивные меры, пятьдесят миллиардов жертв.

Состоялось тайное заседание консорциума "Родина HuМ ji?". Окончательный его состав: "Монгол HuМ ji?" (бывший "Монгол Шуйдин"), имевший три голоса в правлении, "Югра Энергия", "Галактическое Таити", "Земной легион", "Меганезия фармацевтика", "Шанхай Риэлторс", "Банк Ао Теа Роа", "Зулу Масс-медиа". Было отмечено, что первая стратегическая задача успешно решена. Кампания за открытие Хуйцзя всё равно поднялась бы. Её удалось разжечь преждевременно и скомпрометировать идею. Теперь следующей задачей стало: создать для исследователей Родины имидж героев, чтобы по возвращении домой они, боясь потерять престиж и статус, не болтали бы лишнего, чтобы в необходимых случаях пользоваться их авторитетом в обществе, и чтобы подготовить интенсивную демократизацию и прогрессорство в нужный момент, но не раньше.

На следующий день после обнародования первого послания с Родины Конгресс Земли единогласно принял воззвание:

"Империя землян приветствует наших братьев на планете Родина (HuМ ji?). Мы рады сообщить, что мы принимаем вас как полноправных граждан Империи землян. Мы согласны на сохранение ваших законов и правительств при условии строгого соблюдения Всеобщей декларации прав человека. Текст декларации прилагается. Мы надеемся на ваш быстрый прогресс при нашей братской помощи и готовы защищать вашу планету от всех внешних врагов. Мы уверены, что вы скоро поймёте преимущества демократии и потребительского общества и займёте достойное место в составе нашего славного союза".

Это воззвание заставило провести первое тайное заседание консорциума по эксплуатации новооткрытой планеты. Заявление Конгресса Земли было единогласно признано идиотским и неадекватным, было решено дождаться реакции на него от исследователей и правителей Хуйцзя, а затем подать её в максимально выгодной для героев и наивных жителей потерянной колонии форме. Ведь документ Конгресса мог вызвать необходимость преждевременных действий по провоцированию и поддержке революций, а заодно убить преимущества Родины как источника рекрутов для армии и места отдыха для элиты.

Генеральный штаб обороны Империи землян также остался крайне недоволен полным благоглупостей постановлением Конгресса. Служба безопасности кое-что сообщила о социальной структуре Родины и о бушующих там войнах. Поскольку приличных рекрутов было набирать всё труднее, приходилось брать с колоний, куда выселяли фанатиков и экстремистов, что повышало угрозу бунта армии, а тут резервуар, из которого десяток миллионов потребных Империи отличных солдат будет легко набрать. Но только если эти идиоты не спровоцируют революцию, не ввергнут планету в хаос и не сломают сословную структуру, семейные устои и религию. Ведь верующие намного легче идут на смерть: разумный неверующий прекрасно понимает, что все деньги и почести мертвому уже ни к чему, а семьи разрушены...

Департамент безопасности тоже был возмущён медвежьими услугами конгресса, который на волне идиотского энтузиазма принял постановление столь быстро, что заблокировать его не успели. Он действовал тоньше, спровоцировав протест учёных, которые говорили, что на первые несколько десятков лет надо установить на Родине режим заповедника, чтобы детально изучить средневековое общество. Впрочем, провокация легла на благодатную почву: протест уже назревал.

А самое главное, стряпчие при администрации Императора землян возмутились вторжением Конгресса в прерогативы главы государства. Постановлением Конгресс сам присоединил новую территорию. Представление об этом должен был внести президент... пардон, Император. Вдобавок это расценили как тонкий удар оппозиции перед выборами в следующем году: Император был из партии демократов, а в Конгрессе большинство было у либералов. Поэтому постановление, опубликованное всеми имперскими масс-медиа, в космос не ушло: Император приостановил его и на следующий день наложил вето.

Поднялась бурная кампания. Одна сторона обвиняла Императора в отступничестве от идеалов демократии и прав человека, поскольку он оставил многие миллионы людей коснеть в условиях средневековья и бесправия. Другая напирала на угрозы эпидемий и на наплыв с Родины мигрантов, не умеющих ничего делать, зато агрессивных по природе (умалчивая, что межзвёздные и большей частью внутрисистемные транспортные линии были под абсолютным контролем Империи; она всегда могла не пропустить "по техническим причинам" нежелательных пассажиров и грузы). В Конгрессе у либералов не было конституционного большинства, чтобы преодолеть вето, вдобавок оставался Конституционный суд, который наверняка поддержал бы позицию Императора об антиконституционности постановления, но весь Конгресс был обижен, что Император посмел наложить вето на единогласное решение Конгресса!

Нарушая инструкции, связист из фракции либералов передал постановление Конгресса на HuМ ji?. В полном соответствии с правилами через день ушли зашифрованные экстренные послания Генерального штаба, Департамента безопасности и фирмы "Монгол HuМ ji?", адресованные капитану, все три с пометкой: "Совершенно секретно! Особой важности!"

В конце концов создана была согласительная комиссия с задачей доработать текст постановления, чтобы оно не нарушало прерогатив Императора, устраняло угрозы для Земли и, тем не менее, было бы подтверждено единогласным решением Конгресса, чтобы не терять престижа. Лоббисты от военных, безопасности и консорциума начали обрабатывать членов Конгресса и убеждать Императора, делая его позицию ещё более жёсткой. В бюрократических торгах прошло время до второго послания с Родины, сдвинувшего процесс с мёртвой точки.

***

Наконец-то выехав за пределы монастыря (это можно было сделать чуть раньше, но позорно было показывать неумение ездить верхом) шестеро землян (Гиоргиос остался дежурить в поместье) двинулись в первое общее путешествие. Конники расположились по бокам кареты, женщины давали пояснения.

В первой деревне, капитана и Свена встретили старейшины и местный дворянин. Лейла немедленно достала из кареты дюжину бутылей и банок с мазями, местные женщины сразу же подхватили всё это, и она отправилась помогать больным.

-- Я вижу, Лейла вовсю осваивает методы местной медицины, -- сказал Свен на земном языке, сразу понял, что допустил бестактность; и пришлось повторить на старкском:

-- Я вижу, наша Лейла Фаридин помогает вам лечить больных.

-- Мы ей благодарны. Врачей не хватает. Она всё время сетует, что опасно пользоваться земными лекарствами, и слишком уж тяжело переживает смерть больных, особенно детей. А по поводу детей меньше всего нужно расстраиваться: нагрешить они ещё не очень успели, и умерли с честью, преодолевая опасность, -- улыбнулся староста, кряжистый рыжий низкорослый мужик с серебряной серьгой в ухе, серебряным кольцом на руке и кинжалом у пояса, бледный от перенесённой болезни. -- Она и меня из кризиса вытащила.

Женщины хотели было уйти вслед за Таррой, которой не терпелось показать Эльве местную культуру сельского хозяйства и сорта растений. Но из-за поворота появился небольшой отряд. Во главе его на прекрасном коне ехал черноволосый богато одетый человек среднего роста с платиновой серьгой в ухе и мечом у пояса. Его сопровождали несколько воинов и пара гражданских. Один из них был с серьгой и кинжалом, на коне, а второй -- желтокожий, узкоглазый, в золотом ошейнике -- ехал на осле. Рядом с людьми бежали жеребёнок и собака.

-- Приветствую вас на своей земле, высокие гости с Земли! -- церемонно произнёс главный. -- Я сюзерен этих мест имперский герцог Сон Ларинэу. Рад, что вы выехали с территории монастыря и дали мне возможность проявить гостеприимство.

-- Приветствую тебя, герцог Сон! -- вежливо ответил капитан. -- Рады встрече, надеемся быть достойны твоих ожиданий.

Герцог был почти удовлетворён ответом, изобретённым интуитивно. Капитан осознал, что надо будет взять у местных монахов уроки этикета, а потом подумать, как применять местные правила, чтобы не возникло ущерба чести и принципам Империи землян.

-- Достойно ли ведут себя жители моих деревень? Сколько я знаю, ваши женщины, отважные воительницы и целительницы, уже неделю им помогают в борьбе с бичом Судьбы.

-- Ваши люди ведут себя в несчастье стойко и с достоинством, -- слегка поклонилась Деви. -- А мы стараемся помочь, чем можем.

Помогала в основном Лейла, остальные немного ухаживали за больными и давали семьям умерших в утешение по золотому (в первый раз Деви дала несколько золотых, но быстро убедилась, что для местных золотой -- большие деньги).

Герцог торжественно произнёс:

-- Завтра вечером и ночью и послезавтра утром я приглашаю всех землян быть моими гостями на большом приёме, где их ожидает вся окрестная знать.

-- Принимаю твоё любезное приглашение, герцог. Но я должен оставить дежурного.

-- Всё правильно, полководец. Но нужды в этом нет. Я пришлю четыре десятка воинов. Десяток будет почётным конвоем, а три оставшихся станут охранять ваше имение, пока вы гостите у меня. Только попросите своих служанок и рабынь быть поласковее с ними, как полагается по обычаям.

Капитан понял: придётся временно нанять ещё крестьянок, чтобы приготовить угощение.

-- Рабынь нет. Служанкам разрешу принимать ухаживания.

Капитан заметил, что дюжина крестьянок, сообразив, в чём дело, подтянулись к капитану, желая наняться. А за ними двое деревенских с кислыми мордами.

-- Мужчин нанимать не обязательно, благородный Юн. Воины с удовольствием сделают мужскую работу по просьбе симпатичных женщин, -- уточнил герцог, улыбаясь.

Двое штатских вывели вперёд жеребёнка и собаку.

-- Вождь землян, я знаю, что ты вынужден ездить на недостойном тебя коне и нет у тебя лучшего друга. Я привёл тебе в подарок жеребёнка от лучшей линии и сучку императорской породы. Помни, что это не животные, а друзья. Друга нужно воспитывать с детства, и они будут тебе преданы всю жизнь. А чтобы научить тебя обращению с друзьями, я временно даю тебе моих лучших конюха и псаря. Гражданин Кон Тукурусс и мой личный раб Катун.

Конечно, временно получить в услужение раба не было рабовладением, а слуг, как единогласно признали земляне, можно считать просто нанятыми работниками. Но капитан смутился.

-- Герцог Сон, я бесконечно благодарен. Скажи мне имена моих юных друзей.

-- Имена им должен подобрать хозяин.

-- Есть просьба. Нельзя ли снять рабский ошейник с Катуна, пока он работает на меня?

Герцог расхохотался.

-- Катун, сними ошейник и отдай мне пока что!

Раб с явной неохотой расстегнул замок ошейника (который оказался не заперт) и отдал свой знак позора хозяину.

-- Катуна я захватил в последней войне с жестокими шжи под знаменем Клингора, тогда ещё князя. Этот шжи оказался достоин стать моим личным рабом. Я давно уже включил в завещание, что он получает свободу, деньги и дом. Конечно, мог бы отпустить его сейчас. Но ни мне, ни ему не хочется отдаляться друг от друга.

Капитан почувствовал, что, если он попросит, герцог должен будет отпустить раба. С губ уже хотела сорваться просьба, но что-то заставило сначала спросить раба:

-- Катун, ты хотел бы стать свободным?

-- По твоей просьбе и по твоей воле, землянин, не хотел бы. А вот если господин сочтёт меня более недостойным быть его приближенным, я никому другому служить не хотел бы и вот тогда попросил бы у него свободу. Он дал бы мне её, наверно, даже без моей просьбы. Конечно, если господин прогонит меня на свободу, мне останется лишь принять его волю.

Земляне были поражены: они считали, что все рабы только и мечтают о свободе. А тут такое извращение: верный идейный раб, хуже пса! Но Катун отнюдь не выглядел цепным псом. Герцог демонстративно отдал Катуну ошейник, сказав:

-- Имеешь право вновь надеть, когда капитан разрешит.

На следующий день земляне отправились на приём. Почти все решили ехать на вездеходе, чтобы показать мощь Земли. В нем семеро умещались, но без комфорта, и капитан сопровождал их верхом. Все, кроме Гиоргиоса и Лейлы, надели парадные мундиры. Эти двое -- старкские одежды.

Приём оказался почти пыткой. Вначале всё было хорошо: мужчины и женщины пировали в соседних залах, затем сошлись для разговоров и танцев. Тут-то и началось. Танцевать земляне не умели, разговор, пересыпанный поэтическими вставками (а порою импровизациями) не понимали. От землян, видимо, ожидали поэзии и песен Земли, но они не знали ни того, ни другого: технари-с. Капитан, увлекавшийся культурой родной Монголии, смог кое-что процитировать из "Сказания о Гесэре", Лейла сыпала рубаями Хайяма и любовными персидскими стихами. Остальные, пытаясь что-то вспомнить, сразу сбивались.

Самая гуманитарно образованная Эльва, всё-таки психолог, попыталась прочитать кое-что из современной поэзии, но верлибр местные воспринимали как халтуру. Взбесившись, она стала применять методы НЛП и психической модерации, но от большинства они отскакивали и рикошетировали по землянке. А на кого они действовали, остальные смотрели так презрительно, что несчастные удалялись.

-- Законченные варвары! На них, наверно, даже реклама будет оказывать противоположное действие, чем на нормальных людей! -- резюмировала Эльва по возвращении.

Потанцевать смогла лишь Лейла, увлекавшаяся в студенческие годы танцем живота. Словом, полный провал.

Правда, Ларс так не считал, потому что его захомутала местная дама, и он провёл с ней жаркую ночь. Капитан сумел отбиться от ухаживания, вовремя вспомнив старое монгольское стихотворение и кое-как переведя его на старкский:

Я б тебя обнял,

Если б другая уже

Мной не владела.

Бедный Гиоргиос ухаживал столь неуклюже, что его отшили и он вынужден был довольствоваться рабыней, после чего над ним иронизировали все женщины экипажа.

За Лейлой стал ухаживать сам герцог, и она сочла дипломатичным (да и приятным) принять его любезности. Деви была раздосадована, что никто не обратил внимания на её красоту:

-- Эти люди ценят лишь тех, кто ведёт себя по их обычаям. Надо было и мне в их одежду облачиться, -- скрывая под усмешкой бешенство, прокомментировала она.

Но мужчины думали другое:: многие дамы на приёме выглядели лучше потасканной и тщательно подмазанной Деви.

Подарок герцога оказался коварным: учение и установление психической связи с жеребёнком и щенком (хотя сучка была ростом с обычную собаку, это был полуторамесячный щенок породы, судя по всему, происшедшей от земных догов) вместе с изучением истории и этикета, а также любовью Аэтин, заняло капитана чуть ли не на месяц, до новых больших событий.

Пришлось изучать этикет и вспоминать собственную культуру и другим, после того, как они почувствовали себя полностью опозорившимися на приёме у герцога.

-- 9. Первая стычка и большая политика

В 29 день 5 месяца этого года произошли сразу три события.

Пришли первые сообщения с Земли (пока что технические: "Отчёт получен; изучается. Поздравляем с успешным установлением контактов", "Статья получена, проверена на предмет секретности и признана пригодной к открытой публикации"). Кроме того, вертушка сообщила о почти сотне сообщений, потерянных за время отсутствия связи. Команда посмеялась над тем, сколько идиотизма наверняка в них содержалось.

Днём гарнизон базы на Острове Землян любовался красивым зрелищем шедшего мимо острова флота. В основном он состоял из парусных кораблей, изящно подставлявших свои паруса ветру. Но были и галеры. Земляне знали, что имперский флот должен был крейсировать в этих водах и не удивились. Девять воинов гарнизона вышли наружу, лишь Рам Кумарин остался в базе, наблюдая за всем на экране. Земляне не заподозрили ничего дурного даже тогда, когда из-за кораблей появились шлюпки. Они чуть-чуть забеспокоились, лишь когда поняли, что шлюпки одновременно с трёх сторон двинулись к острову (с четвёртой был риф). Кумарин включил на максимальную громкость звуковое оповещение, и над океаном прокатился громовой голос:

"Территория Империи землян. Приближаться и высаживаться без приглашения запрещено".

Cо всех лодок и кораблей раздался боевой клич, ударили катапульты. Они были заряжены горшками с липкой горючей смесью, дымившейся тяжёлым густым едким чёрным дымом, сразу создавшим дымовую завесу над лодками. Четверо землян получили ожоги, но лишь командир Хивря -- достаточно серьёзные. Все ринулись к базе. Хивря закричала:

-- Хулио и Монтейру -- в флайеры и поднимайте их! Чуйсюй и Сюэлян, занимайте места стрелков в флайерах! Кумарин, на инфракрасное и автоматический огонь! Остальные в базу, герметизировать дверь и огонь!

Несмотря на огонь автоматической защиты базы, сотня пиратов высадилась на берег. Но дверь базы уже была закрыта, а флайеры поднялись. Первым делом они стали поливать огнем лодки. Хивря, несмотря на ранение, вела бой.

-- Идиоты! Корабли! Этих добьём и мы!

По умолчанию оружие базы было заряжено травматическими пулями с парализатором. Хивря велела частично перезарядить боевыми децентрированными разрывными, частично травматическими раздражающего действия. Пираты валились со страшными ранами от разрывных пуль, дико вопили, кому "посчастливилось" получить раздражающую. Но они продолжали высаживаться на берег, уже добрались до двери и прорвались в мёртвую зону. Их оставалось восемь десятков.

-- По очереди одевать боевые скафандры и приготовиться к вылазке! -- скомандовала Хивря.

А флайеры тем временем атаковали корабли. Сначала, не желая убивать зря, они сначала вели в основном лазерный огонь по мачтам и вёслам, срубая их и лишая корабли подвижности. Стрелы и болты арбалетов были против них бессильны. Скоро ощущение полной безнаказанности ввело их экипажи в состояние, как будто они в тире-имитаторе или в аркаде. Все корабли беспомощно стояли. Заметив, что по людям ужасные летучие воины бьют реже, пираты стали спускать всё, что могло плавать, двигаясь к острову. Пришлось немного полить море напалмом-Б и расстрелять десяток "прамов". Попытки прекратились.

На горизонте появились паруса императорского флота. С пиратских кораблей донесся панический вой. Это уже не было делом землян. Флайеры направились к острову.

Там вышедшие из дверей пятеро неуязвимых рыцарей в доспехах подверглись отчаянной атаке пиратов, стремившихся ворваться в станцию. Вдруг раздался ужасный звук: планетарный челнок приземлялся. Пираты наконец-то сдались.

А на море корабли имперского флота медленно приближались к бессильному противнику.

Сразу же выскочившие из челнока ещё десять землян, без доспехов, но с оружием наизготовку, окружили пленных.

-- К пленным тем, кто без скафандров, не приближаться! -- отдала приказ Хивря. -- Гарнизону разоружить пленных! Врача ко мне. Затем займёмся ранеными туземцами.

Врач раньше понадобился в другом месте. Раненый пират неожиданно вонзил в Кумарина кинжал. Он сломался, но, к удивлению землян, пробил скафандр и оцарапал Рама. Тот сначала не обратил внимания на царапину, но быстро начал задыхаться.

К счастью, яд удалось сразу же идентифицировать и ввести антидот. Этот эпизод заставил врача Чай Цзина призадуматься и отложить попечение о раненых туземцах на некоторое время.

Перед закатом солнца к острову вновь направились три шлюпки. На грозный окрик базы последовал ответ:

-- Командующий флотом Империи, адмирал граф Трунг Таотат просит разрешения ступить на землю Острова Землян, чтобы поздравить с победой и обсудить неотложные вопросы.

Превозмогая боль, Хивря надела парадный костюм и вышла к адмиралу. Это был не напыщенный аристократ, а сухой жилистый моряк со шрамами от боевых ран.

-- Поздравляю вас, гости, с блестяще выигранной битвой. Мы добили врага. По обычаям, добыча делится поровну. Вы получаете половину кораблей и половину захваченных рабов.

Хивря хотела было гордо отказаться от рабов, но вовремя вспомнила, что нужно вести себя дипломатично.

-- У нас их негде держать. Негде держать даже наших пленных. Мы согласны отдать их на ваш суд.

-- Высадившиеся на остров и выжившие -- ваши. Хотите, убейте любым способом, хотите, поработите. Но только не отпускайте на волю: эти подонки терроризировали всех нас.

-- Тогда прошу тебя, адмирал: пока что оставь нашу долю у себя, и забери наших пленных тоже, -- сказала Хивря, всячески избегая слова "раб". -- Наш капитан всё решит лично.

-- Это разумно. А тебя, героиня-воительница, лучших из ваших воинов и вашего вождя, я уверен, захотят после моего доклада увидеть, выслушать и наградить Император и Сейм. Там решим, где и как лучше использовать вашу долю добычи.

Услышав это, капитан, который пока что избегал встречи с руководством Империи, отговариваясь, что не получил инструкций от своих правителей, понял, что больше ему не отвертеться. Ещё одна проблема: что делать с рабами? Отпустить глупо и недипломатично. Убить... они заслуживают, но в Империи землян смертной казни давно уже нет. Продать -- но тем самым полностью признаешь рабство, существующее на Родине.

***

Капитан прилетел на остров на следующее утро. У Кумарина антидот не полностью нейтрализовал яд и начались воспаление и одышка. Юмжагийн уговорил Хиврю и Рама отправиться с ним в имение полечиться у местных. Двоих из вновь прибывших пришлось оставить на острове, чтобы не ослаблять гарнизон. Всех других перевезли в имение, где они должны были приспособиться к местной жизни. Планировалось забросить мелкие группы во все четыре империи планеты (или в три, если Единобожники окажутся законченными фанатиками).

Лайни Бертон, конечно же, стремилась побыстрее попасть в имение и монастырь. Она готовилась к тому, чтобы отказаться от наркотика, и уже утром перед полётом не стала добавлять гербалиф, предпочтя с трудом проглотить пару кусков земной безвкусной еды (поставки на Остров землян ещё не наладили, в основном там ели еду с корабля; конечно же, рыбу ловили и кое-что подбросили грузовыми рейсами флайеров).

Ещё раз осмотрев остров, Юмжагийн сказал Хивре:

-- Хив, по-моему, на южном конце острова, возле рифов, можно отвести место для местной обслуги. Даже колючую проволоку не придётся устанавливать: их передвижения на острове можно контролировать электронными средствами слежения и попытки войти на нашу часть без вызова сразу пресекать паралитическим и раздражающим лучом. А пристать тайно никто не сможет: там рифы.

-- Капитан, я по-прежнему против допуска на наш остров кого-либо, кроме официальных лиц и на короткое время, -- непреклонно возразила Онищенко.

Флайер приземлился возле имения. Юмжагийну сразу бросилась на грудь собака, а конюх отпустил жеребёнка, тоже помчавшегося к хозяину.

-- Мангус и Жарнур, уймитесь! -- ласково сказал капитан, поглаживая коня Мангуса, пока Жарнур скакала вокруг с радостным визгом. Визг издали можно было принять за речь: совершенно человеческие интонации,. По ним было ясно, что хочет сказать сучка.

-- Я гляжу, тебя не только местная женщина, но и местные любимцы приворожили, -- с белой завистью сказала Лайни.

-- Не думайте, что с ними легко! Они развиты намного сильнее земных коней и собак. У них теснейшая психическая связь с хозяином. Они уже не признают никого, кроме меня да ещё Аэтин. Зато собака может найти хозяина за десяток километров, а конь за версту, как говорят местные. Водить такую собаку на поводке можно лишь в редчайших случаях, а одевать ей намордник -- смертельное оскорбление. Коня не касаются шпорами и хлыстом, хозяин должен управлять напряжением ног и голосом. Ездят на нём без уздечки, это намного труднее. Пока они ещё не взрослые, не научились прощать слабости хозяина, к ним нельзя подходить пьяным, плачущим или разгневанным. И вообще, я не представляю, как они смогут жить на грязной Земле с её формальными законами в отношении животных, -- неожиданно загрустил капитан.

Лайни очень хотелось коснуться собаки и коня, но она помнила слова капитана.

-- Мангус, Жарнур, это Лайни! Она своя, она совсем своя, -- сказал капитан и добавил, обращаясь к Лайни:

-- Постепенно ты сможешь завоевать их доверие, но сейчас лучше не подходи: у тебя уже начинается ломка и ты ещё не очистилась от земных гадостей.

Впервые капитан допустил некорректное слово по отношению к Земле. Это сразу заметили все: как бывшие рядом, так и наблюдавшие сцену встречи с корабля. Сотрудники службы безопасности сразу взяли это на заметку. Но и капитан взял себя на заметку и долго больше не допускал подобных высказываний.

Лайни, поражённая богатством интонаций повизгивания собаки, произнесла на старкском:

-- Собака уже почти говорит.

Катун по-восточному слегка улыбнулся. А конюх Кон Тукурусс расхохотался и сказал:

-- Наверно, уже говорит, не хуже, чем надсмотрщик, что ругнулся на тупого раба: "На хера до хера нахерачил? Расхерачивай на хер!"

Местные целители быстро обработали некритические, но неприятные ожоги Хиври и гарантировали:

-- Если ты готова дня три вытерпеть жжение и зуд, шрамов не будет.

-- Вы меня что, неженкой считаете? -- по-военному резко ответила майор.

Каждый час приходил врач или целительница и проводили с Онищенко сеанс воздействий, причём не только на больные места, и намекнули ей, что у неё как раз благоприятный момент начать лечение от наркозависимости.

-- Нет. Как только вылечусь, отправлюсь обратно на базу, а там ваших врачей не будет, -- отрезала Хивря. -- Вот Рам может пройти полный курс здесь, если пожелает.

-- Пожелаю, -- ответил Рам, которому очень понравились физиологические методы воздействия местных целителей.

-- Тебе отпуск на три недели. Можешь порастрясти свои золотые на местных женщин и вино, только не слишком увлекайся, -- благодушно разрешила майор.

Через день пришла ещё депеша с Земли: постановление Конгресса. Понн Кхноп передал его пока что лишь капитану без всяких комментариев, хотя оно было адресовано всем членам экипажа и всем жителям HuМ ji? (Родины). Юмжагийн, прочитав постановление, поразился его наивности, неадекватности, бестактности и просто тупости. Но затем он заметил отсутствие электронной подписи Императора землян и велел Кхнопу передать краткое сообщение на Землю:

"День назад пираты атаковали нашу базу. Мы и присоединившийся к нам флот Империи старков под руководством адмирала Трунга Таотата полностью разгромили нападавших и захватили все их корабли. Наши потери шесть раненых, четырём оказалось достаточно оказать первую помощь, остаются на излечении двое. Состояние их хорошее. Прошу наградить за доблесть майора Хиврю Онищенко, капрала Рама Кумарина, пилотов Хулио Эспада и Монтейру Мораэса. Своей властью я выдал им премию и поощрил трёхнедельным отпуском, который будет использован поочерёдно, чтобы не ослаблять оборону базы. Капрал Кумарин произведён в сержанты.

Захваченных пленных (582) передали для содержания союзникам. Союзники отказались судить их своим судом и требуют от нас распорядиться ими. Решение о судьбе преступников будет принято чрезвычайным военным трибуналом, поскольку из-за более чем двухмесячной задержки в обмене информацией дожидаться инструкций с Земли нецелесообразно. Тюремное заключение исключено, поскольку нет условий, так что возможна передача их для исполнения наказания местным властям.

Рассмотрев присланный документ (постановление Конгресса), я не обнаружил на нем надлежащих подписей и реквизитов, в частности, подписи Императора и отметки о регистрации в государственном секретариате. Поэтому у меня возникли сомнения в его подлинности и я не буду предпринимать требуемых в сопроводительном послании действий.

Приложения. Два видеофайла: атака базы и сражение имперского флота с пиратами".

Ещё через день пришло послание от Генерального штаба.

"Капитану корабля Юмжагийну Бэйгуулю. Поздравляем вас с производством в контр-адмиралы и назначением командующим силами Земли и союзников в системе HuМ ji?. В соответствии с этим полномочия непосредственного командования кораблём приказываем передать первому помощнику капитану 3 ранга Давиду Русских, поздравив его с производством в капитаны 2 ранга, и произвести дальнейшие необходимые перестановки в судовой роли. Вы представлены к ордену доблести с бриллиантовыми крыльями.

Рекомендуем по возможности бережно и уважительно относиться к социальной структуре уникального общества наших братьев с HuМ ji?, в особенности к их военным традициям, сословной системе и религии. Разрешаем брать на службу Империи землян жителей HuМ ji? и в случае необходимости сохранять в частях местных вспомогательных войск иерархию, привычную туземцам. Для этой цели разрешаем совершить рейс корабля к вертушке для пополнения запасов энергии и использовать энергию для синтеза потребного количества золота.

Приказом Главнокомандующего Императора Яо Юйюаня ваш экипаж объявлен на военном положении на весь период экспедиции и в зоне его ответственности приостановлено действие конституционных прав и Декларации прав человека. В чрезвычайных случаях вам разрешено применять смертную казнь по решению военного трибунала. Рекомендуем такие случаи держать в тайне до особого распоряжения".

Прочитав послание, капитан схватился за голову. Одни требуют одного, другие противоположного. Как военный, он очень хорошо понимал позицию Генерального штаба: получить прекрасных солдат... А если начать игру в права человека и либерализм, известно, что будет: как минимум полвека полного хаоса.

Посмотрев, как лечат местные врачи и целительницы, Лайни сказала Лейле:

-- Сколько они сил в нас вкладывают! Какие непривычные методы: не избегают временной боли и требуют от самого целимого помогать им изо всех сил. Но результаты великолепные. Ты говорила о мечте соединить подходы нашей и их медицины.

-- Чем больше проникаюсь их методами, тем более скептически на это смотрю. У нас и у них принципиально разная логика действий. У нас стремятся как можно быстрее устранить симптомы и другие очевидные неприятные эффекты, не задумываясь об отдалённых последствиях. У них -- либо вырвать болезнь с корнем, либо помочь организму найти новое равновесие.

-- Наша медицина нацелена на заработки, их -- на людей.

-- Пожалуй, даже хуже. Врача, слишком уж увлёкшегося доением пациентов, частенько разоблачают и привлекают к ответственности. Правда, чаще это происходит с теми, кто действует не по инструкциям и стандартам. Так что у нас медицина ориентирована на обеспечение удобства медперсонала, экономию усилий медиков, защиту их от ответственности. Больной остаётся объектом. Впрочем, здесь пациента больным не называют. Он -- человек, борющийся с недомоганием или травмой. Если он умер в честной борьбе, ему почёт и слава. А если начал скулить, требовать внимания только к себе и не прилагать достаточных усилий -- он презренный и бесчестный трус. Это приложимо и к женщинам, и даже к детям.

-- Так всё безнадёжно с нашей медициной?

-- Пожалуй, почти безнадёжно. Но кое-что возможно. Я бы сравнила их медицину с не очень красивой, грубой, но брызжущей здоровьем бабой, а нашу с хилым, больным, порочным представителем золотой молодёжи или богемы. Но у этого выродка остались ценные гены. А родить здорового ребёнка от такого хлюпика может лишь такая бабища.

-- Которая его просто задушит в объятьях?

-- Если он её не отравит. И если она пожалеет это ничтожество и примет к себе в тело, как говорят местные.

***

Ещё раз обдумав ситуацию вокруг Родины, адмирал решил сообщить первое послание и необходимые данные из второго Императору Клингору. Он вызвал его по коммуникатору.

Через четверть часа начался разговор. Император, судя по всему, был шокирован наглым тоном и безапелляционностью послания, но взял себя в руки. А Юмжагийн прокомментировал:

-- Постановление не имеет всех необходимых реквизитов, и формально недействительно. Оно показывает тенденцию, которая может возобладать на Земле в результате, скажем, предвыборных игрищ. Вскоре после этого подозрительного документа я получил оформленный по всем правилам приказ нашего Главнокомандующего, где я был повышен до адмирала и назначен командующим всеми силами Земли и нанятых мною воинов в планетной системе. Наши военные рекомендовали мне предпринять все разумные меры для того, чтобы не допустить разрушения вашей государственной и общественной системы в результате действий наших безответственных демагогов. Здесь наши интересы совпадают, и мы с тобой, твоё Величество, воюем вместе.

-- Ты правильно поступил, полководец. Я ещё раз радуюсь, что при первой встрече верно оценил тебя. Какие же ничтожества у вас пытаются править! Впрочем, это не моё дело. Я советовал бы тебе, союзник и друг, сделать ксилографы вашей так называемой Декларации прав человека, переведённой на старкский. Наши монахи помогут перевести её на Древний язык. Его в монастырях обеих религий знают по всей Родине. Далее, стоит тебе слетать к остальным трём императорам и объяснить им ситуацию. Я и наш Патриарх дадим тебе верительные грамоты и наши послания. Только Императору правоверных грамоту и послание Патриарха не показывай. Я очень просил бы передать машинки для связи всем императорам, всем семи патриархам нашей религии, во все наши двенадцать Великих монастырей и даже Первосвященнику Единобожников. Нам надо будет составить общий ответ Земле, а ты поможешь нам понять, приемлем ли он. Я хотел в ближайшее время пригласить тебя и других героев битвы на приём. Если ты примешь мой совет, то скоро сможем провести тайный совет всех владык Родины, включая тебя, полководец.

Неожиданно для всех расслабленность Юмжагийна сменилась бурной деятельностью. Он сообщил экипажу о своём назначении и передал благодарность Императора земли. Немедленно было составлено расписание полётов адмирала в четыре столицы империй и делегаций во все одиннадцать не охваченных связью Великих монастыря. Один из флайеров постоянно оставался на базе на случай новых нападений.

***

На следующий день адмирала ожидал ещё один шок. Пришли сверхсекретные послания от Службы Безопасности Империи и от фирмы-спонсора. СБ рекомендовала, в частности:

"С целью детального изучения и использования на благо Империи социального опыта HuМ ji? имеет смысл войти в тесные контакты с местными правителями и элитой. Не допускать опрометчивых действий, нарушающих структуру общества, относиться к планете как к заповеднику общественных форм. Институты, не противоречащие принципам Империи землян, признать официально. Противоречащие по видимости не признавать официально, но предпринять шаги, которые могут быть однозначно истолкованы как их признание де-факто".

Если отбросить антураж, сие означало: признай рабство, инквизицию, смертные казни, фанатические верования, но не говори этого явно. Пользуйся, но никогда не признавайся.

Послание от фирмы вообще было грубым и безапелляционным: не допустить распада системы сословий, института рабства, отмены публичных казней и инквизиции. Но опять требовалось не поддерживать ни одного из этих институтов явно.

Словом, от адмирала желали, чтобы он включился в обычную земную политическую игру: делать одно, говорить другое, иметь в виду третье, освещать всё это как четвёртое, вплоть до конструирования виртуальной реальности.

***

Первый полёт состоялся на остров Киальс в столицу Империи старков. Аэтин давно хотела побывать в Храме двенадцати и на имперском острове. Теперь возможность представилась. И ей не хотелось отпускать возлюбленного одного в самое скопище первоклассных гетер и красивых дам.

Император и Патриарх настоятельно попросили встретиться с тремя членами экипажа: Хиврей, Лейлой и Гиоргиосом. Естественно, это пожелание стоило выполнить без отговорок. Во флайере шестеро как раз помещались.

Флайер долетел до острова за два часа. Аэтин восхищалась видами облаков и земли сверху, посмотрела, как выглядят с неба знаменитые города Линья и Зоор, затем море с россыпью островов, затем на некоторое время открытый морской простор с отдельными кораблями на нем. Но вышла вся бледная.

-- Тебя укачало? -- ласково спросил Юмжагийн.

-- Нет, благородный Юн, -- улыбнулась, сдерживая тошноту, Аэтин. -- Ваш флайер испускает тяжёлую, можно сказать, ядовитую, ауру. Но мне уже не страшно: ваша вакцина успела повредить мои высшие сферы, судя по всему, необратимо.

Командующий понял, что приглашать местных полетать на флайере и насладиться мощью земной техники придётся с очень большим разбором и осторожностью. И похвалил себя: пока что запрещал своим пилотам брать местных в флайер, хотя некоторые мальчишки и монахи очень просились.

-- Аэтин, когда флайер на земле, он тоже ядовит для тебя?

-- На земле, когда выключен, почти ничего не чувствуется. А к работающему я не подходила.

-- Придётся нам сходить в баню и вывести всё вредное, -- сделал практический вывод адмирал.

Встречающие отнеслись с пониманием к просьбе первым делом подготовить баню: это было вполне в старкских обычаях. Вечером Юмжагийн встретился наедине с Императором и Патриархом. Он, как полагалось по инструкции, включил тайный передатчик, чтобы вести трансляцию на корабль для службы безопасности. Но Патриарх сразу уловил излучение и потребовал выключить все передающие и записывающие устройства. Что-то подсказало землянину: пытаться схитрить не стоит.

-- Теперь мы наконец-то можем поговорить именно с тобою, адмирал, -- тепло улыбнулся Клингор. -- У вас практически полностью исчезло понятие чести, его попытались заменить тотальной слежкой за всем и вся. А ты, как я вижу, не бесчестен.

-- Я не понимаю, к чему ты клонишь, твоё величество? -- искренне удивился Юмжагийн.

-- К тому, что в такой рейс худших и даже средних посылать не будут. А теперь посмотрим на ваших людей. Ты единственный сумел относиться к нашим законам и обычаям с уважением, перенимая всё, что считаешь лучшим, и вместе с тем не отступая от ваших главных обычаев и ваших законов. Кое-кто увлёкся нашим так, что пытается быть старком, копируя всё подряд, а ведь старков воспитывают с утробы матери. Кое-кто, правда, пока что соблюдая внешнюю вежливость, показывает, что наши законы и обычаи для него ничто. Кое-кто ухитряется соединять оба порока, отбрасывая лучшее ваше в угоду нашему худшему, хотя и соблазнительному. Кое-кто просто всячески избегает контактов, чтобы не оказаться перед необходимостью делать непредусмотренный уставами выбор.

Адмирал отождествил названные ошибки со своими людьми. Ему захотелось побыстрее устроить всем хороший разнос, но, посмотрев в цинично-ироничные глаза Императора и в понимающе-сожалеющие -- Патриарха, Юмжагийн отказался от намерения действовать прямо. Он решил как следует обдумать методы воздействий на каждого по отдельности.

-- Ты понимаешь, адмирал, хотя не хочешь в этом сознаваться, что постоянный контакт с Землёй будет исключительно опасен для нашего мира. Но кое-что ты не желаешь понимать даже внутри себя. Подскажу чуть-чуть. Подумай о своей судьбе. Подумай о своём родном мире. А сейчас поговорим о некоторых условиях нашего сотрудничества и союза.

Глаза Императора стали холодными и пронзительными.

-- Нам передали, как ваши летающие лодки били пиратские суда. Вы, наверно, со своего корабля уже видели у нас воздушные шары и дельтапланы. Летающие корабли, движущиеся внутренней силой, у нас строжайше запрещены. Расскажу почему, ты, возможно, поймешь и осознаешь. Могли ли пираты причинить хоть какой-то ущерб вашим летающим лодкам?

-- Конечно, нет! -- гордо сказал Юмжагийн.

-- Как называется убивающий без опасности для себя?

-- Убийца, -- начав кое-что понимать, смутился адмирал.

-- Боишься додумать! Намного хуже. Убийца рискует.

-- Палач, -- уныло констатировал Юмжагийн.

-- Да. Деклассированный подонок, исполняющий работу, позорную даже для честного раба. И в компенсацию хорошо оплачиваемую, -- цинично пригвоздил Император. -- А теперь подумай о выводах.

-- Что, не использовать флайеры даже для обороны острова и имения? -- удивился адмирал.

-- Скоро сможешь следовать этому принципу. Но пока ты не набрал наёмников для защиты и вынужден будешь в критических ситуациях флайерами пользоваться. Впрочем, и обычное ваше оружие почти всё принадлежит к разряду, запрещённому у нас под страхом смертной казни преступника и деклассирования всех его близких. Но вы наши гости, и в этом качестве можете пользоваться для обороны привычным оружием.

Командующий ощутил жёсткий подтекст: для защиты. Но не для наступления! И одновременно он понял, что в этом безжалостном мире его пилоты и бортстрелки приобрели статус неприкасаемых, а то и похуже. Придется в основном держать Шан Чуйсюя и Ли Сюэлян на острове, а пилотов во время необходимых полетов никуда не приглашать под предлогом необходимости обеспечить в любой момент экстренный взлёт.

-- Как я понял, полеты необходимо сократить до минимума, за исключением зон вокруг имения и Острова землян.

-- До разумного минимума, -- подчеркнул Император. -- Сейчас всё равно придётся слетать повсюду, забрасывать ваших людей в отдалённые места кораблями или каретами глупо. Но ты боишься сделать ещё один вывод. Подскажу. Слабы люди. Кое-кто может соблазниться использовать взрывы или летучие аппараты для войны. Взрывы у нас запрещены даже в мирных целях. Тогда что вы, как наши союзники и друзья, должны сделать?

-- Помочь вам арестовать этих людей.

-- Зачем? Быстрее, справедливее и легче уничтожить их. И тех, кто рядом с ними, тоже не стоит жалеть, а то разнесут соблазн повсюду.

-- Значит, мы должны вам помочь сдерживать прогресс?

-- Разве развитие орудий бесчестного убийства -- это прогресс? А если таких не сдерживать самыми суровыми мерами, они начнут уничтожать всех других.

Резон в словах Императора чувствовался. Но одновременно Юмжагийн ощущал: есть сильное возражение, а найти его не смог, как ни пытался. Пришлось наполовину согласиться. Сильнее всего командующего возмущало: пилот Хулио Эспада, маленький и быстроглазый южноамериканец, любитель полихачить и рисковать, будет считаться в этом обществе парией.

-- Хорошо. Допустим, в отдельных случаях радикальные меры целесообразны. Меня волнует другое. Мои люди оказались опозоренными, потому что выполняли свой долг. Надо было снять скафандры и выйти навстречу пиратам с ножами в руках?

-- Нет. Сражавшиеся на земле вели себя по чести. Что они вначале заперлись в крепости -- правильно, ведь отчаявшиеся пираты могли взломать дверь и ворваться. Затем они пошли на честную вылазку, не приказав летающим лодкам добить или сжечь пиратов, ничем не рискуя. А даже ваши латы наши кинжалы пробивают, как вы убедились.

-- Как можно смыть этот позор?

-- Совершить подвиг, награда за который не обещана заранее. Или пойти на смертельно опасное дело и вести там себя смело и честно. Но остерегись, благородный Юн! Палачи тоже нужны. Вдруг кто-нибудь нападёт на вашу базу? Например, я? -- сказал Клингор, холодно и испытующе улыбаясь.

-- Я уверен, что ты, Император, такого не совершишь. Но как командующий я обязан был предусмотреть такую возможность и принять меры, -- столь же холодно ответил адмирал.

Император удовлетворённо кивнул.

-- Завтра ты, Хирисса Ониченко, Лейласса Паридин, Ги Анатоксис предстанете перед Сеймом Империи. Нужно зафиксировать основы наших отношений. Ты должен также представить предложения по поводу ваших рабов. Бесконечно содержать их мы не можем.

-- Сын мой, подарок от научников наших Великих Монастырей лично тебе, -- в первый раз вступил в разговор Патриарх. Адмирал чувствовал, что его присутствие было не случайным и что он не терял времени зря. -- Эта статуэтка изображает Сутра Воителя, покровителя воинов. Внутри неё предмет, искажающий сигналы всех ваших шпионских устройств вокруг тебя и временно делающий их бесполезными.

Статуэтка нагого мужчины в шлеме, с мечом и в поножах казалась сделанной из цельного куска мрамора.

-- Погладь воителя по спине, сын мой. Ещё несколько раз. Теперь он запомнил тебя и твоё поглаживание будет воспринимать как сигнал, что тебе требуется защита. Если передашь статуэтку другому, она для него будет лишь куском мрамора, -- и Патриарх ласково улыбнулся.

Юмжагийн наконец-то обратил внимание на боль в левом предплечье. Кожа вокруг вживлённого навигационного и идентификационного чипа вздулась.

-- Сестра Аэтин рассказала, что в тебя встроена зловредная машинка, которая может убить тебя в любую секунду. Мы её убили раньше. Я не думал, что так получится сейчас, но сделать это было необходимо, -- так же ласково улыбаясь, пояснил Патриарх. -- Советую тебе, чтобы твой врач как можно быстрее её вынул, а наши целители помогут заживить рану.

***

Гиоргиос сидел в Храме Двенадцати в компании монахов и ученых. Он был в старкской одежде, говорил по-старкски и создал старкский шрифт в системе MultiTeX для своих научных работ. Он даже ругался в последнее время по-старкски. Правда, когда он разок ругнулся в Храме, ему сделали строгое замечание, и он сдерживался до выхода наружу. Это было единственное неудобство, а так -- он стал почти что счастлив! Тем более, когда земляне мылись в бане, он поухаживал за служаночкой и договорился о ночи страсти. Здесь всё было с прибамбасами, не как на Земле. Там просто спросишь: "Секса хочешь?" Если произносить это без лишних эмоций, не прикасаться и не смотреть слишком жадным взглядом, после отказа вопрос не повторять, домогательством это не считалось: вопрос о деловых намерениях. А за попытку ухаживания легко можно было угодить под суд, нарвавшись на стерву или феминистку. Здесь же всё наоборот. За такой вопрос можно было, если не нарвёшься на законченную шлюху, получить лишь смех или по морде. За ухаживание также можно было получить по морде, но и нечто приятное тоже.

Местные монахи-аналитики и учёные, те, кого мы на Земле назвали бы математиками, нравились Гиоргиосу всё больше. Ему казалось, что здесь бесконечный кладезь новых идей. И он был учёным интересен. Может быть, окажись на месте Гиоргиоса более академичный тип, любое отклонение от традиций рассматривающий как криминал, не привыкший говорить на языке других наук, всё пошло бы в другую сторону. Но среди профессиональных аналитиков такая зашоренность недопустима. Правда, Гиоргиос впал в самообман: спутал новизну для него с новизной вообще. Он знакомился с достижениями другого подхода за тысячи лет в течение немногих месяцев, волна новых структур и новых знаний захлестнула его и привела в состояние почти постоянного творческого возбуждения.

Лейла, тоже в старкской одежде и в сопровождении охранников из императорского дворца (видно, не всё было ладно в Империи с преступностью; но и на Земле с этим обстояло ох как неблагополучно) отправилась осматривать имперскую столицу. Ей говорили, что самым красивым городом Империи считается Линья, а Киальс -- новодел: меньше двухсот лет от основания. Город, во всяком случае, там, где водили Лейлу, производил двойственное впечатление. Дома, безусловно, богатые, построены со вкусом, но лица города нет: каждое здание само по себе, стремится чем-то выделиться от соседей, что часто приводит к диссонансу. Двухэтажные апартаменты оказывались зажаты между пяти-шестиэтажными домами официального стиля. Лейла думала, что это департаменты или другие бюрократические учреждения, но сопровождающие пояснили: "Общежития для делегатов Сейма от народа и для слуг делегатов".

-- А это чей дом? -- спросила Лейла про особняк.

-- В каком смысле чей? -- ответил вопросом на вопрос охранник Тирс. -- Хозяин -- киальсский помещик Тосс Калток, но этот человек никогда в нем не живёт, сдаёт его в аренду очередному вельможе. Построить свой дом в столице не всякому князю по карману, а тем более какому-нибудь герцогу или графу. Вот и приходится снимать на время сейма или делового визита. Сейчас там обретается князь Ликангса Онгор Катанэу. Точнее, Катанэу Онгор, у этих коронованных персон имя ставится наоборот. Поэтому дом малость запущен: ни хозяин, ни очередной временный житель не заинтересованы как следует привести его в порядок. Но, кажется, этому жадине Тоссу всё-таки скоро придётся раскошелиться на большой ремонт.

Лейла купила несколько симпатичных ей украшений и безделушек местных мастеров, долго и со вкусом торговалась за красивое покрывало с мифологическим рисунком. Но заговорил коммуникатор и засвербил чип. Её срочно вызывали во дворец.

Хиврю встретил адмирал Таотат и сразу увлёк её в компанию военных, где дожидалось много чачи и прекрасной закуски. Удивительно было видеть женщину в качестве не охранницы, а военачальника. Хивря, практически не знавшая старкского, хотела было воспользоваться автоматическим переводчиком, но откуда-то появился монах. Он пил мало, ел только рис и зелень, зато переводил отлично. Таотат расспрашивал о тактике и стратегии битв в космосе. Он остался недоволен, что за почти двухсотлетнюю историю Империи землян было всего одно событие, которое можно с большой натяжкой назвать битвой. Пока ещё не всё было унифицировано под жестким надзором Совета имперской безопасности, одна из колоний попыталась объявить о недопустимости вмешательства в её внутренние дела. От энергии отрезать её было бессмысленно: система Барнарда одна из самых богатых. Пришлось посылать три срочно усиленных военных корабля. Колонисты не догадались вовремя разорвать кротовые норы с другими звёздами (разорвали с Землёй, но не учли, что можно зайти с других сторон), вместо этого поставили на астероиде рядом с выходом норы и главным узлом сети ракеты и лазерные пушки, а пару планетарных челноков оборудовали орудиями (прежде всего, электромагнитными, чтобы вывести из строя электронику кораблей). Но оборонительная тактика не помогла ввиду подавляющего неравенства в боевой мощи. Когда с трёх сторон появились лёгкие крейсеры и без переговоров открыли огонь на поражение, запоздавшие на десяток секунд два ответных удара (лазера и электромагнитной пушки) ничего не меняли. Планете пришлось капитулировать.

Хивря попыталась это рассказать, как ей виделось, в понятиях местных военных.

-- В космическом океане мы двигаемся по кротовым норам, а уж от них по волнам пространства. По норам получается очень быстро, но очень дорого, а по пространству медленно, но почти бесплатно. Одна из колоний взбунтовалась, закрыла нору с Землей, но отрезать себя от других не хотела: пыталась бунтовать прочие колонии, не военной силой, а уговорами. Те на посулы не поддались, пропустили имперские крейсеры, корабли зашли с трёх сторон в один и тот же миг. Адмирал заранее приказал: "Орудия наизготовку, едва вынырнете -- стрелять по всем видимым целям". В Космосе даже свет летит не сразу. Пока наши лучи да снаряды летели к бунтовщикам, пара пушкарей успела очухаться и пульнула. Но что такое два выстрела по мощной эскадре? Их сразу смяли, и бунтари после этого сдались.

-- У вас, оказывается, важнее всего подготовка к битве и толковая диспозиция военачальника, а сама битва решается чуть ли не за минуту, -- задумчиво сказал адмирал Трунг.

-- Это в космосе. На земле не всегда так, но там в последнее время было лишь подавление беспорядков, а не настоящая война. Здесь с пиратами я душою оттянулась, -- грубо, по-военному, сказала Хивря.

-- Давай выпьем за твою нынешнюю и будущие победы! -- поднял чарку крепчайшей чачи Таотат.

После нескольких чаш Хивря обнаружила, что адмирал обнимает её за плечи (скорее как боевого товарища, чем как женщину) и говорит:

-- Я мечтал бы когда-нибудь стоять с тобой спиной к спине у мачты в битве, а потом смывать друг с друга кровь врагов и своих ран и снимать грех убийства, как мужчина с женщиной!

Неожиданно она почувствовала, что этот мужик козлом ей не кажется, и что она отвечает:

-- Правда, круто было бы подраться вместе! А потом, наверно, и в постели отлично!

Таотат и Хивря приехали в наёмном паланкине в обнимку, но не как любовники, а как два отлично погулявших друга-моряка. Похлопали друг друга по спине, адмирал оставил Хиврю слугам дворца, а сам упал на сидение паланкина и сразу захрапел, Носильщики понесли его домой.

Монах увёл Аэтин в Храм, там она провела весь день почти под перекрёстным допросом. Выясняли всё, касающееся землян. Интересовались, как она оценивает людей из первой семёрки и, по данным связи с кораблём, других. Она ответила:

-- По-моему, в первую семёрку попали в общем-то типичные, если не считать самого командующего.

-- А командир?

-- Сильный человек. Достойная личность. Умён и принципиален. К несчастью, искорёженный. Духовное развитие выше, чем у остальных, но по нашим понятиям ничтожное. Жалко его.

***

Вернувшись во дворец, Лейла, дико ругаясь то ли на Землю, где в обязательном порядке, якобы беспокоясь за здоровье людей, вставляли такие чипы, то ли на местных, несовместимых ни с чем земным, вырезала чип командующего. Он был как будто оплавлен и полностью выведен из строя. Местные сразу же стали промывать и обрабатывать рану. А Лейла демонстративно подставила левое предплечье местному врачу, он вырезал её чип. На некоторое время ей стало дурно, но уже через пять минут намного легче на душе: как будто ушёл навсегда тот, кто был ей очень неприятен.

После операций Юмжагийн вызвал к себе ещё Гиоргиоса, вернувшегося чуть в подпитии, но абсолютно пьяным от увлекательных научных бесед. Показав чип, при помощи аналитика выявил мелкие неполадки в других устройствах слежения. Гиоргиос, конечно, сразу же попросил удалить и его чип. После этого на корабль и всем землянам ушёл приказ.

"Установлено, что, так же, как наши приборы вызывают помехи в деятельности местных специалистов высокого уровня, материалы либо неизвестные факторы во дворцах и храмах высшего уровня вызывают помехи и могут создать неисправности в наших электронных приборах. В частности, личный чип адмирала Бэйгууля оказался полностью выведен из строя.

В связи с этим приказываю.

Всем, кто принимает участие в контактах с высшими лицами местных государств и высшими иерархами религий, и тем, кто должен войти во дворцы и храмы, удалить личные чипы, поскольку они становятся опасными для жизни и здоровья. При входе во дворцы и храмы выключать все электронные приборы, включая приборы слежения и архивирования. Отчёты о встречах составлять по выходе из опасных помещений.

Командующий контр-адмирал Ю. Бэйгууль.

3 день 6 месяца года оранжевого кита.

В подготовке приказа участвовали эксперты:

аналитик Г. Анатоксис и врач Л. Фаридин".

Гиоргиос сразу же удалил свой чип. Хивре это сделали утром, когда она протрезвела.

***

Утром адмирал, Хивря и Лейла в сопровождении великолепно выглядевшего, несмотря на вчерашнюю попойку, Таотата, сходили посмотреть, в каком состоянии пленные. Они содержались в оковах, без одежды, но особенных следов пыток и издевательств не было: пара полос от ударов бича на спине максимум, что можно было понять и простить. Судя по стоявшим плошкам с кашей и водой, кормили их скудно, но не морили голодом. Таотат сообщил, что здесь только добыча землян. Старки уже распорядились пленными. Капитанов кораблей казнили, остальных заклеймили татуировкой как позорных рабов, кастрировали и посадили гребцами на галеры.

-- Теперь, даже если им удастся сбежать, их ни разбойники, ни пираты не примут. Клеймённых ещё принимают, а кастратов они за людей не считают, так что пустят на шашлыки, как свиней, -- то ли пошутил, то ли сказал всю правду старкский моряк.

Внимание Лейлы привлёк молоденький пират, почти мальчишка, с чистым невинным лицом, так смотревший на неё молящими голубыми глазами, что Лейла чуть не расплакалась, представив его заклеймённым и кастрированным. Хивря высмотрела вонзившего кинжал в Рама, и глянула на него ненавидящим взглядом. Тот ответил таким же.

Затем земляне облачились в парадные мундиры и отправились в паланкинах в Сейм.

Зал примерно на пятьсот человек был заполнен на две трети. На возвышении стояли трон Императора и восемь кресел королей и консула Хирры. Первый ряд скамей отведён для князей и принцев. Дальше рассаживались произвольно, никакой группировки по партиям не было: таких сразу изгоняли -- человек должен отвечать за себя, а не прикрываться "партийной дисциплиной".

По приказу Императора было зачитано постановление Конгресса Земли. Оно вызвало волну возмущения: "Не спрашивая, нас присоединили", "Ничего не зная о нас, пытаются указывать"! Император разъяснил:

-- Постановление без подписи Императора землян, поэтому недействительно. Его зачитали, чтобы показать возможную опасность. Император землян назначил командующим силами Земли адмирала Юна Бэйгуна, Благородному командиру землян сейчас будет предоставлено слово.

"Высокий Сейм! Правители королевств, республик и княжеств Империи старков! Я, в соответствии с полученными мною лично от нашего императора Яо Юйюаня приказами, уполномочен полностью признать от его имени и от имени Империи землян ваши институты, не противоречащие основным принципам нашего общества. Я вижу, что у вас, как у нас, император избирается представителями народа и подконтролен им. Поэтому я торжественно провозглашаю: Империя землян признаёт Империю старков независимым и равноправным партнёром".

Шквал ликования прокатился по Сейму. А Клингор грустно улыбнулся, переглянувшись с братьями: королём Красгором и князем Онгором.

"По полученным мною инструкциям, мы будем бережно относиться к вашей социальной структуре и поэтому признавать на вашей территории ваши законы и обычаи. Ждём от ваших людей такого же поведения на нашей территории. Мы принесли в дар Империи пуд золота, поскольку достойных вас подарков мы подготовить не могли, а слишком многие из наших вещей вредны для вас".

"В дальнейшем я буду краток. Мы просим разрешить нанимать рабочих и воинов в Империи старков. Мы просим вас принять от нас по минимальной справедливой цене добычу битвы на Острове землян, приходящуюся на нас и захваченную нами самими. Я своей властью награждаю адмирала Трунга Таотата за доблесть и великолепное командование медалью почёта".

Адмирал спустился с балкона гостей, подошёл к коллеге и ему на грудь прикололи земной орден. Он выглядел убого рядом с золотыми и яшмовыми узорными пластинами, видимо, знаками отличия Империи старков. А Юмжагийн был рад, что ему удалось выполнить инструкции наилучшим способом: в некотором смысле он де-факто признал рабство по отношению к заведомым преступникам, но слова "раб" не произнёс.

"Единственные исключения в добыче. Мы просим отремонтировать за наш счёт шлюп и барк. Нам нужны на Острове землян пассажирский и грузовой корабль, потому что мы не намерены нарушать ваши обычаи даже слишком частыми рейсами наших летающих лодок".

-- Стойте! -- закричала Лейла. -- Я прошу одного из пленных по моему выбору отдать мне!

-- И я прошу одного раба! -- непреклонно заявила Хивря.

Капитан вздохнул внутри себя. Слово произнесено, и не он его произнёс.

-- Воительница, ты имеешь право даже на дюжину рабов, -- улыбнулся император. -- И ты, целительница, заслужила награду за помощь нашим людям в борьбе с бичом Судьбы. Кстати, о подарках и наградах. Империя дарит вам достойные вас шлюп и барк. Шлюп уже готов. Завтра вы сможете пройти на нём по окрестным морям. А барк немедленно подберём и приведём в наилучшее состояние. Деньги от продажи добычи и рабов советую использовать для найма солдат и рабочих, как граждан, так и слуг. Империя награждает тебя, воительница Хирасса Ониченко, золотой пластиной с узорами за храбрость и полководческое мастерство. Передай серебряную пластину с узорами десятнику Раму Кумарину. Тебя, целительница Лейласса Паридин, награждаем медальоном с символом Империи, серебряным на платиновой цепочке. Тебя, командующий благородный Юн Бэйгун, за высшее полководческое мастерство, обеспечившее полную победу, награждаем яшмовым орлом и эмблемой Империи.

-- Несправедливо! -- возразил Юмжагийн. -- Я в битве не участвовал!

-- Кто послал ваш малый космический корабль так, что подкрепление прибыло в решающий момент? Это и есть интуиция полководца, -- улыбнулся, кажется, впервые искренне, Клингор.

Адмирал вспомнил, что он сначала почему-то оттягивал старт челнока, а потом вдруг стал торопить. Значит, Император в чём-то прав.

Когда Таотат привёл двух землянок к пленным, он проследил, чтобы подаренным были поставлены клейма позорных рабов и чтобы женщины лично надели на них и заклепали рабские ошейники.

-- Они позорные рабы. В отличие от обычных рабов, позорный раб не может быть отпущен на свободу и его жизнь полностью принадлежит хозяину. Он потерял своё имя. Вы имеете в любой момент и без всяких объяснений полное право сделать с ним всё, что посчитаете нужным. Грехи раба лежат на хозяйке. За поступки раба ответственна хозяйка. Так что ты, Лейласса, имеешь прекрасный экземпляр для медицинских опытов. А вот зачем тебе, воительница, понадобился этот тип?

-- Сейчас поймёшь. Раскуйте его, -- приказала Хивря.

Когда раба расковали, Хивря крикнула: "Защищайся!" и бросилась на него, применяя самые жестокие приемы спецназовского рукопашного боя. Но пират оказался не хлюпиком и не новичком в драке. Он продержался почти минуту и успел поставить хозяйке пару синяков. Корчась в муках агонии, он вдруг улыбнулся, сказал Хивре: "Спасибо, хозяйка!" и умер.

Увидев это, раб Лейлы упал на землю и стал целовать её ногу. Лейла с отвращением (на самом деле немного деланным) убрала ногу, велела его расковать и надела ему на руку браслет:

-- Этот браслет неснимаем. Он всегда скажет мне, где ты, запишет всё, что ты делал и говорил. Не надейся сбежать.

-- Мягкосердечные вы, однако! -- улыбнулся Таотат.

-- Это я-то мягкосердечная! -- возмутилась Хивря. -- Он пытался убить Рама, который ему хотел помочь. Я его казнила.

-- Ты трижды его пожалела. Его участь была хуже смерти, первое. Второе, ты убила его почётной смертью. И третье. Ты даже не прикончила его, а дала ему право на поединок, которого этот подонок не заслуживал. Поэтому он умер счастливым.

А Юмжагийн, услышав от Лейлы, как прокомментировал Таотат положение её раба, понял, зачем фирме обязательно сохранить рабство: она хочет превратить этот мир в убежище для струльдбругов, которые здесь будут легально покупать людей на запчасти себе и для продления своего отвратительного для всех существования. Адмирал содрогнулся.

-- 10. Кругосветное путешествие

На следующий день Таотат показал землянам их шлюп. По предложению Хиври, на борту его написали "Дельфин". Погода была великолепной для морской прогулки: легкий ветер и солнце. Немного постояв под руководством Таотата за штурвалом и полюбовавшись, как команда управляется с парусами, Хивря вдруг заявила командующему:

-- Товарищ контр-адмирал! Я прошу, если возможно, ускорить очередной рейс челнока и назначить мне заместителя. Поскольку в любой момент могут понадобиться совместные действия с флотом или армией Империи, я должна побыстрее излечиться от добавкозависимости.

-- Товарищ майор! -- в тон ей ответил Юмжагийн. -- Я считаю это целесообразным. Тем более что первый шаг ты уже сделала, избавившись от чипа и переспав с Таотатом.

Произнеся всё это, командующий вдруг понял, какую глупость спорол. Но извиняться было бы хуже, и он по-военному громко захохотал, показывая, что это ещё и шутка.

-- Устроит ли тебя капитан Рылеску как заместитель? -- уточнил Юмжагийн, помня, что между армией и безопасностью всегда отношения были натянутыми.

-- Лучше нет, -- вздохнула Хивря.

-- Надо будет построить у нас на базе причал и склады. Для местных строителей и моряков придётся построить помещение на острове, а тогда уже было бы глупо обходиться без местной обслуги, -- перевел разговор на другое командующий.

-- Я уже поняла, -- вздохнула Онищенко, -- но надо будет сразу и навсегда установить, что вплоть до окончательного присоединения Родины к Империи землян для местных на наших базах действуют одновременно законы принимающего государства и Земли, причём в случае расхождения наказание выбирается более строгое. Иначе мы с этими гастарбайтерами горя хлебнём. А наше дело помиловать. Скажем, если местные законы требуют посадить на кол, можем милостиво расстрелять.

Юмжагийн невольно рассмеялся. Майор сразу подумала, как железной рукой поддерживать порядок и дисциплину. И она здесь тоже оказалась в своей тарелке.

-- Я вижу, тебе начинает здесь нравиться?

-- Ты разве этим удивлён?

-- Пока кончим разговор. Подошёл адмирал, а при нём говорить на земном неприлично.

Адмирал Таотат спросил, как находят гости корабль и команду?

-- Отлично! -- неожиданно ответила Хивря на старкском, хоть и с сильным акцентом.

-- Я бы, конечно, ещё подтянул морячков, да времени уже нет. С сегодняшнего дня они на службе у вас. Берите с них присягу по своим обычаям, а их плату я написал на этой дощечке.

На бамбуковой дощечке было чётко написано, сколько полагается в месяц юнге, моряку, старшему матросу и так далее.

-- Сколько я поняла, мы свободны платить как нам вздумается. Но приличнее будет не намного превышать обычное жалование? -- уточнила Хивря.

-- Именно так. По обычаям, в дальнем походе жалование увеличивается в полтора раза, но у вас пока такого не намечается: для дальних путешествий есть летающие лодки, -- понимающе улыбнулся Таотат.

Переговорив с кораблём, командующий назначил очередной рейс челнока на завтра. Хотя у каждого члена экипажа имелись вживлённые чипы, на всякий случай на всех были запасены также браслеты, позволявшие отслеживать перемещения, передавать срочные вызовы, кое-как записывать звуки для дальнейшего анализа, а по приказу и видео плохого качества. Эти браслеты командующий попросил прислать, чтобы надевать на работников, матросов и при необходимости на изъявших чипы.

Хивря договорилась с Таотатом, что тот через своих людей подберёт архитектора и рабочих для стройки на Острове землян. Первая партия (специалисты и немного рабочих) должны были прибыть на шлюпе, остальные -- первым рейсом барка, который заодно привезёт и строительные материалы. Юмжагийн, услышав часть разговора, понял, в чём дело, и довольно усмехнулся.

Гиоргиос посматривал на море, но больше внутрь себя: ему очень хотелось разгадать секрет, как здешние своими простыми средствами нейтрализуют земные изощрённые приборы слежения, да ещё так, чтобы им самим эти излучения не вредили. Ведь чувствительность местных, особенно высшего уровня, к земным информационным и передающим устройствам, была очень высока. Если их секрет -- просто какой-то шум, то он должен действовать и на своих...

Поскольку перевод на Древний язык постановления Конгресса Земли и Всеобщей декларации прав человека уже были готовы, тем же вечером, после краткой церемонии прощания, флайер полетел на Остров землян, чтобы оставить там Онищенко, которая должна была проследить за началом строительства и ввести в курс дел свою заместительницу. Гиоргиос и Аэтин остались на Имперском острове. Гиоргиос хотел провести некоторое время в Храме, Аэтин просто не отпускали, да она сама не хотела ещё одного, хоть и короткого, полёта, понимая, что затем, в дальние империи, ей лететь и неприлично, и намного мучительнее. Туда должен был направиться командующий со свитой из трёх землян: двух военных и врача. Лейла собиралась некоторое время провести на Острове землян, а затем, при первой возможности, уехать обратно в имение.

-- Ещё бы, ты ведь теперь рабовладелец, -- подколол Лейлу Хулио Эспада.

Реплика была тем более ехидной, что раб Лейлы, которого она назвала Каджар, всё время сидел у её ног, глядя собачьим преданным взором и пытаясь уловить любое её желание. Лейла чувствовала, что остальные подсмеиваются над этим. А Хивря по-военному грубовато подлила масла в огонь:

-- Надо будет сравнить Жарнур и Каджара: кто вернее?

Лейла еле сдержалась, чтобы не ответить: "А ты знаешь, Хулио, кто ты теперь в глазах старков?" Ей командующий описал возникшую проблему и посоветовал продумать, как успокоить Хулио, если тот заметит, что все местные от него отворачиваются. Психологу Эльве командир в данном отношении совершенно не доверял и рассказывать бы ей не стал.

Алла Рылеску, узнав, что завтра ей предстоит направиться на Родину и принять на себя обязанности заместителя командира гарнизона базы, а затем, судя по всему, примерно на месяц и обязанности командира, внутренне была довольна. Её беспокоило поведение командира и некоторых из членов экипажа. Она, конечно же, получила послание от СБ, и поняла, что командир выступил в Сейме в точном соответствии с инструкциями этой организации. Но бестактные и импульсивные заявления Лейлы и Хиври несколько вышли за пределы предписанного.

Алла была полностью уверена, что её контора заняла правильную и взвешенную позицию. Нужно признать разумное в здешних порядках, а остальное понемногу изменять при помощи посланцев Земли и местных, слетавших на Землю и вернувшихся, будучи полностью убежденными в преимуществах земного общества. Пропаганду для местных нужно будет наладить на других принципах, чем на Земле, где 95% населения тупо верило рекламе и СМИ. Заодно она видела в местных потенциальный источник великолепных кадров для своего ведомства: как бойцов тайных формирований, так и агентов. Но нельзя недооценивать две опасности. Кое-кто может слишком увлечься местной экзотикой и предать (может быть, даже неосознанно и ненамеренно). Кое-кто, наоборот, может вести себя как слон в посудной лавке, испортив репутацию землян на годы вперёд.

Поэтому Алла сама считала, что её место на Родине. Конечно, пост заместителя командира гарнизона не лучшая должность для выполнения задач, которые она считала важнейшими. Но нужно искать компромиссы: людей, особенно военных, очень мало, а на этом посту действительно необходим профессионал. Так что это решение командира она тоже считала правильным для данного момента и, более того, единственно возможным.

Через час флайер уже был на острове. Гарнизон с радостью воспринял свежую еду. Быстро подняли второй флайер и отправили в поместье остававшихся на острове штатских, временно сократив гарнизон до девяти. Командир приказал Чай Цзину готовиться сопровождать его в качестве врача, и с этой целью изъять чип. Чай Цзин пытался было протестовать, но ссылка на общий приказ заставила его подчиниться. Приказ изъять чипы был также отдан двум мужчинам-военным: старшине Куали Луггонгу и прапорщику Осману Беклари. После этого все удивились, почему Эспаду оставляют с чипом. Командир пояснил:

-- Мы летим в опасные страны. Может быть всё, что угодно. Один из солдат вместе с пилотом должны оставаться у флайера и не снимать военных скафандров. Другой вместе с врачом должен сопровождать меня: неприлично высокому лицу появляться без свиты. Солдаты будут меняться, а вот пилоту придётся расслабляться лишь при посадке в пустынных местах.

На следующее утро приземлился челнок. Практически в то же время на горизонте показались паруса "Дельфина". Пополнив гарнизон, командир отдал приказ отправить всех лишних, включая Лейлу, в поместье. Но Лейла сумела доказать, что профессиональный врач необходим на острове, где пока что нет местных целителей.

Через несколько часов вся аргументация Лейлы пошла прахом: на шлюпе прибыли местный врач и целительница. Но флайер был укомплектован, и командиру осталось приказать пилоту немедленно после предусмотренного правилами отдыха вернуться и захватить на материк оставшихся четырёх землян. На острове должны были быть лишь десять служащих гарнизона.

Шлюп бросил якорь в полукилометре от берега, людей и материалы пришлось перевозить на шлюпках. Первыми прибыли архитектор, священница в зелёной рясе, десятник и раб, сданный хозяином в аренду для грязных работ. За следующие два рейса перевезли шесть рабочих, врача и целительницу.

Священница сразу же развернула переносной алтарь, помолилась, взяла в руку лозу, надела через плечо сумку, засунула за пояс связку дощечек и палочку сухой туши. Она спросила:

-- Где нашим хозяевам угодно поставить помещения для рабочих, кухня, баня, склады и толчки? Я поблизости от указанных вами выберу наилучшие места для строений, а затем с архитектором распланируем дорожки, насаждения и прочее.

Хивря показала, в какой части острова должны быть строения для местных рабочих. Пока шлюпка ходила туда-сюда, священница детально исследовала с лозой в руках участок острова около рифов, кое-где перевернула камни, посмотрела через какие-то кристаллы. Потом выпрямилась, подозвала к себе архитектора, поговорила с ним. Тот начал намечать вместе с десятником контуры барака для рабочих, который затем должен был стать складом, место толчка для обслуги и будущих домов. Тем временем священница отошла ближе к базе и стала искать лучшие места дома для господ, кухни, бани и толчков около всех этих мест.

Последней шлюпкой прибыли капитан "Дельфина" Крон Асторинс и адмирал Таотат. Адмирал посоветовал наметить также места для казарм наёмников и для смотровых башен. Но на сегодня все уже устали. Рабочие быстро сколотили себе толчок и навес и уселись около костра готовить еду. Адмирал и капитан выпили земного чистого спирта и отправились на корабль. Священница и архитектор раскинули что-то промежуточного типа между малюсенькими палатками и спальниками. Они отказались воспользоваться приглашением землян переночевать на базе.

Юмжагийн с Лейлой подошли к архитектору и священнице, принеся немного местных продуктов из разряда роскоши: бутылку отличного вина, ананасы и перепелиные яйца. Завязался разговор, к которому присоединилась заинтересовавшаяся Онищенко. Правда, она ещё почти ничего не понимала по-старкски.

Оказалось, что священница выбирает лучшие места для строений с точки зрения того, как в них будет жить и как они будут влиять на жизнь всего окружения.

-- Если оставить это лишь архитектору, то внешне всё будет выглядеть красиво, но жить станет почему-то неуютно и люди начнут враждовать друг с другом. А то и до преступлений дело дойдёт. Поэтому ни одно строение нельзя возвести и ни один участок не может быть превращён в культурный без нашей консультации, -- улыбнулась зелёная священница.

-- Но ведь богатый или сильный может сказать: "Не перечь моему ндраву!" или "Я здесь хозяин. Как хочу, так и будет!"

-- Бывали такие. Иногда и дворцы возводили. И в деревнях такие упрямцы попадались. Только затем в доме несчастья начинались. А когда идут беды одна за другой, собираются священники и соседи, священники смотрят, в чём дело, и если хозяин сам виноват, дом сносят, хозяина казнят, семью низводят, имущество отдают на разграбление, а священницу, которая по нерадивости, из страха или из корысти не протестовала, присуждают к вечному покаянию в подземной одиночной келье.

Наутро вернулся очередной рейс с материка, вновь пришла шлюпка с адмиралом и капитаном, командующий попрощался со всеми и отправился на противоположный конец планеты, на Южный материк, в империю Зоноъоон. Маршрут был заранее намечен, включая безлюдные и, кажется, безопасные места для посадок, но лететь в экономичном режиме, с учетом необходимого отдыха, предстояло четыре дня. Если всё будет нормально.

***

Места для посадок были подобраны удачно. Пересекая бескрайний океан, флайер пару раз приземлялся на маленьких уютных островках. На одном из них наши путешественники даже наловили рыбы и попировали (сеть входила в стандартное снаряжение как орудие для сбора биообразцов).

Расписание было выдержано. Вечером четвёртого дня флайер приземлился на площадке в горах километрах в ста от столицы империи. Площадка тоже была выбрана со вкусом: на ней был родничок, но забраться на неё без флайера могли лишь опытные скалолазы. Здесь земляне переночевали, чтобы утром долететь до столицы империи Зоноъоон Инносолоона.

В старкских архивах имелись лишь отрывочные сведения об этой империи. Раз в несколько лет отчаянный купец добирался через океан от одного материка до другого, но обычно это был агашец или единобожник, либо же южанин доплывал до этих стран. После основания несколько лет назад старкской колонии Лиговайи на юге большого материка сведений о далёком материке стало побольше, но всё-таки слишком мало.

Сверху столица этой империи выглядела весьма прилично. Белокаменная стена окружала город, где вперемежку стояли купола уже знакомых землянам храмов Победителей и минареты храмов Бога Единого, которые они не раз видели на снимках. Явно в этой империи процветала веротерпимость.

Встреча здесь гораздо больше напоминала, как реагировали в фильмах средневековые люди на пришельцев высшей цивилизации. Жители разбежались в панике, из города появились войска. Они попытались атаковать, но обратились в бегство при первых же залпах травматическими раздражающими пулями.

Командир порадовался, что он заранее попросил корабль подрулить и стать на геостационарную орбиту так, чтобы Инносолоон оказался в пределах прямой видимости и огня лазеров.

Земляне начали транслировать записанное в Киальсе воззвание на Древнем языке, но город запер ворота и никто не появлялся. Тогда командир сообразил пустить запись главных молитв двух вер на Древнем языке. Ворота открылись, и показалось несколько священников во главе с пышно разодетым (бархатный камзол, расшитый жемчугом, золотая цепь на груди, шитые золотом кюлоты, рубины на берете) человеком, то ли знатью, то ли высокопоставленным чиновником. Он зачитал какую-то бумагу на Древнем языке, но земляне этого языка не знали.

Внешний контраст здешних людей со старками был разителен. Там простота, за которой крылась отточенность вкуса и чувств, высокоразвитое эстетическое восприятие. Здесь -- безвкусная пышность и вычурность. Одежды были сложными, многослойными, со множеством шнурков и застёжек.

И вдруг с тыла на землян помчалась рыцарская конница, пехота вновь ринулась в атаку, а со стены ударили катапульты. Включился автоогонь, пришлось перезарядить пулемёты децентрированными пулями. Юмжагийн приказал кораблю снести башню вместе с куском стены. Рыцари и пехотинцы повернули назад: залп, то ли по неаккуратности Давида, то ли намеренно, прошёлся по ним. Поскольку катапульты ещё пытались стрелять, следующим лазерным залпом были разрушены городские ворота вместе с теснившимися в них бегущими воинами. Давид ещё раз прошёлся и по коннице. За стенами лазеры разрушили два храма, и командир улыбнулся: он сохранил конфессиональный нейтралитет, поскольку храмы были разных религий.

Командир сообразил, что целесообразно сделать: он активизировал коммуникатор и вызвал Императора Клингора и монастырь Ломо. Клингор вскоре присоединился, и своим мощным голосом перевёл на Древний язык слова Юмжагийна, который уже начал понимать, как вести себя с этими напыщенными червяками.

"С вами говорят властитель всех сил мощнейшей во Вселенной людской Империи землян, находящихся в этом мире, Юмжагийн Бэйгууль, и властитель мощнейшей из ваших империй -- Империи Старков -- Император Клингор, первый в своём славном роде. Я, Юмжагийн, принес вам послание своего Императора и Клингора. По рангу своему я должен передать его лично в руки вашему императору и получить от него ответ. Поскольку вы сразу повели себя враждебно и подло, я требую, чтобы император лично явился сюда с небольшой свитой, в которой должны быть священники Победителей и Бога Единого, хорошо знающие Древний язык. Мои слова подтверждают грамота от Императора Клингора, послание нашего Конгресса и лично великий Клингор, коего вы, черви, сейчас увидите".

Хулио всё понял с полуслова, и включил виртуальный экран, на котором предстал во всём величии Клингор и обратился к местным с краткой речью на Древнем языке. Судя по всему, ему всё происходящее доставляло удовольствие.

Через пару часов из города появился кортеж. Несли трон, за ним в паланкине следовал старикашка в горностаевой мантии с изумрудами и топазами, с драгоценной тиарой на голове.

-- Великий император Зоноъоона Джранг Й'ор готов говорить с тобою, властитель и командир землян, -- торжественно возгласил на Древнем один из священников.

Из паланкина вывели под руки императора, он уселся на трон. Чувство ритуалов, уже развившееся у командующего, подсказало, что стоять перед сидящим на троне ничтожеством -- унижать Империю землян и Империю старков, от имени которых он говорил. Юмжагийн решительно сделал несколько шагов и пинком вышиб трон из-под императора. Тот рухнул навзничь, потом встал на карачки и принялся бить лбом в землю.

-- Учись вести себя перед высшими! -- раздался с виртуального экрана голос Клингора. -- И не унижай достоинство императорской короны! Подними её и поклонись в пояс!

После этого морально раздавленный император покорно принял коммуникатор и послания и стал, кланяясь в пояс, униженно просить высокого гостя простить его невежество и пробыть ещё дня три, пока он соберет пэров империи. Он сваливал вину на своих Патриарха и Великого кардинала, которые посоветовали ему не принимать землян, поскольку те оказывают вредное влияние на религии.

-- Собери представителей всех сословий! -- потребовал Юмжагийн.

Землян пригласили в город, но Юмжагийн наотрез отказался, боясь предательства. Тогда им поставили шатры, привезли еды и вино, слуг и служанок и каждому по девице.

-- Это знатные чистые девушки, а тебе, властитель землян, принцесса, -- беспрерывно кланяясь, пояснил чиновник.

-- Приведите ваших историков и книжников, я должен побольше узнать о ваших порядках, -- потребовал командир.

Насчёт девушки он понял, что отказываться будет смертельным оскорблением. Хотя этого слизняка оскорбить хотелось бы, но ведь можно заодно задеть других. "Я думаю, Аэтин поймёт политическую необходимость" -- решил Юмжагийн про себя.

Империя оказалась в кризисе. Домен императора был не так чтобы мал, но разбросан. Князья и короли вовсю сцеплялись друг с другом, не ставя ни в грош императора, да и его владения при случае стремились пощипать. Окраинные области империи постепенно падали под натиском полуварварских народов или просто отделялись. В принципе империей правил император при помощи совета пэров. В необходимых случаях собирали нечто типа рейхстага с представителями всех сословий. Сейчас экстренно пытались собрать малый рейхстаг.

На заседание рейхстага, как объяснил Клингор, придётся ехать без лат. Но ножа или стрелы в спину нужно опасаться всё время. Поэтому Юмжагийн и двое других землян надели приборы автоматической самообороны и перчатки с встроенными боевыми лазерами. По рангу полагалось ехать на конях или в паланкинах. Поскольку командир выбрал коня, его свите тоже пришлось забраться на коней. Их поддерживали (по возможности незаметно) с двух сторон, чтобы они не свалились. А командир гордо выступал впереди на отличном коне, скучая по своему Мангусу. Вскоре из толпы полетел кинжал. Удар лазера разрезал его, а затем и бросавшего вместе с несколькими стоявшими около него несчастливыми зеваками и поджёг один из домов. Около дворца с крыши выстрелили из арбалета. Здесь убит был лишь стрелявший. Но дом тоже загорелся.

На заседании рейхстага император высказал полное согласие с требованиями Земли и просил принять его под руку великого Императора землян. Юмжагийн ответил:

-- Надеюсь, народные представители понимают, что такое решение наложит на всех тяжёлые обязанности?

Он не стал уточнять, пусть каждый поймёт по-своему: купец и горожанин как налоги, дворяне как военную службу, богачи как необходимость поделиться владениями. Ропот, который уже был, усилился.

-- Твоё величество, видишь, народ ещё не готов тебя поддержать. Но я официально заявляю, что мы довольны стремлением народа великого государства к сотрудничеству с братьями.

Император предложил землянам вместе с ним и наследником выпить чаши вина в честь мира. Конечно же, адмирал проверил вино индикатором и оно оказалось отравленным. Он выплеснул вино в лицо императору, закричав:

-- Прими обратно свой яд!

Император стал побыстрее принимать противоядие, а земляне удалились. Больше никто не смел их задерживать.

Священники, сильно присмиревшие, посоветовали землянам включить в свой маршрут ещё и Великого Вождя Океана, контролирующего бескрайние просторы, на которых рассеяны небольшие острова. А за вечер, пока земляне готовились к отлету, успели появиться поодиночке король и два князя. Они хвалили землян за прозорливость, что они отказались помогать этому ничтожному сгнившему носителю короны, и предлагали свою покорность. Командир неожиданно для себя подумал: "Да. Пятая колонна для земных хищников уже готова".

Его девушка, расставаясь, чуть всплакнула и сказала:

-- Как мне хочется, властитель, чтобы я родила от тебя сына. Хоть мой отец и принц, но шансов на корону у него нет. А сын тебя и нашего императорского рода смог бы взять корону.

Юмжагийн горестно улыбнулся. Он уже думал, что девушка влюбилась, а, оказывается, она все делала по расчёту.

***

Перелёт до резиденции вождя занял двое суток.

Великий вождь Ахауист Арилинд был высоченным, толстенным, губастым. Носил он корону, плащ из птичьих перьев и больше ничего. Большинство же его подданных щеголяли в поясе, к которому подвешивали оружие и кошелёк. А женщины кошелёк повязывали на руку, и пояс им был не нужен. Землян угощали кокосовым молоком, фруктами, рыбой, свининой и другими яствами. Женщины и девушки просто осаждали их. Каждый вечер был пир, музыка и танцы. Раньше чем через неделю оторваться от всего этого не было возможности.

Но при внешней наивности и неповоротливости Арилинд оказался умным типом, а его люди весьма активными и предприимчивыми. Они сразу поняли опасности, которые несут для блаженного мирка "земные инвесторы". Командующий с удовольствием объявил на народном собрании, что Земля признаёт Соединенные Острова, поскольку здесь имеется подлинное народовластие и, соответственно, не будет вмешиваться в уклад жизни и обычаи местных народов. Арилинду тоже оставили коммуникатор. Странно, что священники Бога Единого на этих островах так терпимо относились к обычаям, которые, как считал Юмжагийн, земные религии преследовали как безнравственные.

***

Ещё три дня земляне летели к Имашангу, столице Южной империи. По дороге они услышали, что император Зоноъоона убит и в империи поднялось восстание. Коммуникатор переходил из рук в руки. Земля засыпала идиотскими и противоречащими друг другу инструкциями, но на них экипаж уже не обращал внимания. До Земли дошли сведения о начале эпидемии на Родине, после чего сначала был передан приказ немедленно вернуться на корабль и отправляться устанавливать постоянный портал, а на следующий же день -- не возвращаться, развернуть как можно более широкую гуманитарную программу помощи и лечения местного населения.

***

Столица Южной империи Имашанг лежала на рукаве широкой и полноводной реки, которую старки называли Мастрацассой. Река текла от прибрежных гор на север и впадала в Великую реку. О положении в этих местах старки были осведомлены достаточно хорошо.

Как рассказали капитану, Южная империя формально тянется от западного берега до откоса материка, от Субарту до Агаша. Но, хотя ныне Субарту и Агаш признали себя королевствами, власть императора распространялась в основном на область, которую полупочтительно-полуиронически называли Благодать. Здесь Мастрацасса, вобрав в себя массу притоков и выйдя на равнину, делилась на множество рукавов, часть из которых были рукотворными каналами. Вокруг неё лежали плодороднейшие земли, а в медленных водах реки, стариц и озерков выводилась масса москитов, комаров, пиявок и прочей гадости. Словом, земля благодатная. Зато окружение плохое: и вода не очень хорошая, и болезней много водится, и кровососы донимают.

Вокруг Благодати лежали степи. Большинство степных племён формально признавали власть императора, что не мешало им грабить при первой возможности презренных землепашцев. Правда, под знамёна императорского войска они становились с большой охотой, особенно сейчас, когда в Южной империи сменилась династия и правил ею молодой император Тлирангогашт. По слухам, исключительно способный и энергичный, но крайне безжалостный и суровый деспот.

Сам Тлирангогашт был личностью легендарной. Сын старкского принца Атара от гетеры, был узаконен отцом в ходе конституционного мятежа (рокоша) и сделан наследником. После примирения восставших и короля Старквайи Атар отправился искать славы и счастья на юг, где основал старкскую колонию Лиговайя. Соседнее могущественное царство Агаш попыталось установить контроль над воинственными и умелыми пришельцами. В ходе переговоров принц вызвал на бой и победил семь сыновей агашского царя. Затем он согласился выкупить своей головой их кровь ради мира между двумя народами. Агашец Ашинатогл принял голову вместе с сердцем и всем прочим, потребовав от Атара, чтобы тот отказался от сына, и усыновив его сам. Ашинатогл сделал Тлирангогашта наследником, но тот, воспользовавшись общей смутой и распадом власти в Южной Империи, предпочёл захватить её трон, свергнув и отправив в монастырь последнего ничтожного императора предыдущей династии. Тем самым он возродил империю и титул его был Тлирангогашт Восстановитель.

Поэтому Юмжагийн (и заочно все земляне) с нетерпением ждал встречи с "местным Чингис-Ханом", как он назвал про себя Тлирангогашта.

Столица Южной Империи впечатления не произвела. Город стоял на ровном месте, окружён толстенными кирпичными стенами, храм ремонтируется, особенного богатства не видно. Местные отнеслись к флайеру без особого страха, скорее с любопытством. Видимо, слухи о пришельцах сюда уже дошли.

Тлирангогашт сразу выслал депутацию из знатнейших персон. Их одежда соответствовала многонациональности Южной империи. Тут были и степняки в шароварах, мягких сапогах, коротких халатах и меховых малахаях. И агашцы в шерстяных или бархатных юбках, кованых сапогах, безрукавках и рубашках с короткими рукавами, с завитыми бородами и волосами. И горцы в черкесках, туниках, узких штанах и высоких сапогах. И жители Благодати в коротких штанах, сандалиях, широких рубахах и головных платках. И другие народы. Говорили они между собой на примитивном старкском с жуткими акцентами. Так что старкский язык в Южной империи стал играть роль lingua franco.

В процессию формально включились в виде объёмных образов Клингор и Арилинд. По коммуникатору попросился и очередной вождь повстанцев Зоноъоона К'дой Тью Й'ор. Командир принял компромиссное решение: его показывали по временам.

Здесь священники были настроены дружелюбно. Делегацию вместе вышли встречать на центральной площади император Тлирангогашт и Патриарх Юга. После приветствий Тлирангогашт обнял адмирала, они сели на коней и направились во дворец. Патриарх удалился в другую сторону.

Тлирангогашт был в агашской одежде. Вид и сложение выдавали в нём аристократа-старка: роста ниже среднего, железные мускулы, лёгкие движения, светлые волосы, лицо с правильными чертами античной статуи. Глаза серые, пронзительные.

Неожиданно император повернул коня к одному из стоявших в оцеплении гвардейцев.

-- Ты слишком много пялишься на гостей с Земли и на дальних императоров. Забыл о своих обязанностях.

Выговор был сделан спокойным тоном, но сразу же сверкнул меч императора, и голова гвардейца покатилась по земле, моргая глазами, а тело забилось в судорогах. Император отдал меч личной охране, чтобы вытереть, и так же спокойно сказал:

-- Вина Болдвина простительна. Похороните его с почётом и передайте его семье, что я жду от них на службу другого сына.

Затем он посмотрел на Юмжагийна так ласково, что у того прошёл космический холод по спине.

-- У нас здесь другой народ, другая обстановка и другие законы, чем в Империи старков, -- произнёс Тлирангогашт на чистом классическом старкском.

-- Я вижу, как ты наводишь дисциплину среди воинов, -- ответил Юмжагийн, пытаясь быть столь же хладнокровным, но прекрасно понимая, что ему это не удаётся.

Во дворце состоялся торжественный прием для знати. Тлирангогашт сидел на троне рядом с исключительно красивой, высокой, стройной, смуглой женщиной с миндалевидными глазами, чёрными волосами и чуть грустным взглядом. Для адмирала поставили кресло, но на помосте выше императорского. На креслах сидели также присутствовавшие короли и князья. Для изображений Клингора и Великого вождя тоже были поставлены троны, равные по высоте императорскому. Временами появлявшееся изображение южного повстанца висело в воздухе.

-- Императрица Штлинарат Агашская, единственная из моих жён, удостоенная чести разделять со мной тяготы правления. Мать наследника престола, -- представил жену император.

Императрица ласково и чисто улыбнулась адмиралу.

Приём был омрачен ещё одним инцидентом. Один из князей, поклонившись Тлирангогашту до земли, начал:

-- О величайший и мудрейший император!

Тлирангогашт вскочил с трона и снёс ему голову:

-- Вы знаете, что я не терплю лести, лжи, трусости и предательства! Величайший из императоров мира -- Император землян, наместник которого сидит в этом зале. Хотя его владения на Родине ничтожно малы, вся остальная наша система и множество других звёзд принадлежат ему.

Тут встал один из молодых принцев, поклонился и попросил разрешения говорить.

-- Я не спорю, что Императору землян принадлежат множество миров. Но по какому праву ему принадлежат миры в нашей системе вне Родины?

Юмжагийн ожидал, что полетит ещё одна голова, но Тлирангогашт спокойно разъяснил:

-- По праву завоевателя. Их военный корабль прибыл в нашу систему. Мы не можем ничего противопоставить ему.

После обмена приветствиями и выступлений нескольких князей и королей, которые наперебой изъявляли готовность предоставить землю для базы друзей-землян, Тлирангогашт объявил о созыве Генеральных штатов. До того, как соберутся делегаты из ближайших владений, он предложил землянам быть его гостями во дворце. В данном случае адмирал, не колеблясь, принял предложение.

Вечером был ужин втроём: Юмжагийн, Тлирангогашт и Штлинарат. Полководец заметил, что, хотя император оказывал все знаки почтения и внимания императрице, в его глазах не было любви. А вот в глазах императрицы светилась настоящая любовь и печаль, что любимый столь холоден. Капитан автоматически попробовал еду индикатором.

-- Если бы я тебя хотел убить, я бы уже сто раз мог бы это сделать, -- ласково и доброжелательно заметил Тлирангогашт.

Юмжагийн сообразил, что допустил серьёзную ошибку, и что его хозяин такие промахи никогда не забывает и учитывает при оценке человека.

-- Моя драгоценная супруга, -- ещё более ласково продолжал Тлирангогашт. -- Ты знаешь об обычае права гостя. Мы впервые принимаем равного нам гостя, не являющегося нашим родственником.

Адмирал понял, что Тлирангогашт предлагает ему в любовницы свою главную жену. Поглядев на Штлинарат, он увидел, что та нежно улыбнулась ему и покорно склонила голову, а в глазах у неё уже не печаль, а мука и страх. Тлирангогашт холодно и испытующе смотрел на обоих. И землянин гордо выпрямился.

-- Я покорён красотой императрицы, твоё величество. Но я слышал песни и легенды о вашей любви, вижу её любовь в её глазах и твою муку. Вы жертвуете великой любовью ради великого долга и чести. Я приму поцелуй твоей жены, но не буду убивать легенду, которая станет красивой сказкой на многие и многие поколения. Дай мне другую женщину.

Императрица вскочила и благодарно поцеловала адмирала в губы. Тлирангогашт улыбнулся: испытание выдержали оба.

Через день Тлирангогашт спозаранок ворвался к адмиралу.

-- Наместник землян, прошу тебя сопроводить меня в важном деле. Если ты соизволишь откликнуться на мою просьбу, возьми с собой всех трёх своих воинов с латами и в полном вооружении, сам тоже прихвати свои латы и оружие, а врач пусть останется сторожить флайер, хотя у меня никто его не посмеет тронуть.

Пилот и двое солдат быстро собрались, к ним подвели коней. Последнее время, после конфуза на Дальнем материке, они начали немного учиться ездить на конях.

Кавалькада императора мчалась на северо-восток, постепенно удаляясь под острым углом от реки. Через два дня скачки, когда по вечерам спутники Юмжагийна выли от боли, они настигли армию, и переходы стали поменьше. Кругом были выжженные деревни и следы страшных зверств.

-- Пусть земляне это увидят. Вот что творят взбесившиеся варвары. Лжепророк Йолур развязал волну переселения народов. Она грозит смести нашу империю, а за нею южную половину Империи старков и империю Единобожников, -- прокомментировал Тлирангогашт.

Вечером в шатёр военного совета начали прибывать лазутчики с донесениями: со всех сторон подходят отряды варваров.

-- Я же говорил, что они заманивают нас, чтобы разгромить! -- сказал пожилой генерал.

-- Я хочу, чтобы они попытались это сделать. Под Отлапом они победили, застав нас врасплох, а теперь армия готова. Что их много, не беда. Порядок бьёт число и натиск. Вдобавок после Отлапа они занеслись. Завтра мы должны попытаться полностью разгромить их, если будет на то воля Судьбы. А она будет, если не дрогнет наша воля, -- возразил император.

Наутро начался бой. Земляне стояли возле императора.

-- Разве вы не поможете силам цивилизации бороться против варварства? -- спросил император.

-- Мы ещё не стали союзниками. Как нам объяснил император Клингор, имеем право применять своё оружие лишь для защиты.

-- Всё понятно, -- улыбнулся Тлирангогашт и больше не возвращался к этому вопросу.

Битва становилась всё жарче. Император больше не стоял на месте, а носился по всему полю битвы. В некоторый момент пошли в атаку и гвардейцы-конники, за которыми стояли земляне. Вдруг гвардейцы раздались в две стороны.

Земляне обнаружили себя перед мчащейся на них с дикими воплями конной лавой варваров. Можно было скакать к гвардейцам, чтобы укрыться среди них, но адмирал помнил отвратительные умения его людей как наездников.

-- Огонь децентрированными! -- скомандовал он.

Несмотря на страшные раны и смерть, которую сеяли выстрелы землян, варвары не поколебались. Вдобавок Хулио осознал, что стрелять, когда на тебя несётся смерть, совсем не то, что расстреливать с безопасного кресла в кабине флайера. Он почему-то всё время мазал. А Куали просто упал с коня.

-- Куали, ко мне! -- приказал командир. -- Защищай слева!

Куали теперь знал, что делать.

Хулио продолжал беспорядочно палить, а Осман тоже соскочил с коня и выбежал вперёд командира, сказав: "Так надо!"

Налетели варвары. Хулио сразу же сбили с коня, но упал он удачно. Скафандр предохранил его от сабельных ударов, конских копыт и даже от оглушения. А Осману не повезло. Варвар на дорогом жеребце в расшитой серебром попоне рубанул его своей кривой, явно тоже очень дорогой, саблей по животу и неожиданно для землян взрезал скафандр. Нападавшему нанесли смертельную рану, но он успел с победным кличем ещё раз вспороть саблей живот Османа. Хулио хотел было кинуться на помощь к Осману, но тут увидел нескольких варваров, атакующих командира справа, открыл огонь по ним, а затем, не обращая внимания на сабельные удары, которые пару раз болезненно ранили, бросился к стремени Юмжагийна и стал защищать его справа. Тем временем ещё пара варваров вонзили сабли в живот Османа.

Весь этот кошмар длился пару минут. Затем с двух сторон на степняков набросились перестроившиеся гвардейцы Тлирангогашта. В битве наметился коренной перелом: разбившись о стойкость имперцев, варвары хотели было отступить, но с тыла налетели ещё два отряда, прошлым вечером замаскировавшиеся в засадах. Битва превратилась в бойню и захват пленных.

Как чёртик из коробочки, возле землян появился Тлирангогашт с врачом (впрочем, какой же чёртик! Скорее демон.) Врач быстро осмотрел всех четырёх:

-- У тебя, властитель, и у воина Куя царапины. Летун Хус ранен. Но вылечим. И последствий, надеюсь, не будет. А женщины больше любят тех, кто с боевыми шрамами. Воин Ос безнадёжен. Принята ли у вас эвтаназия?

Вообще-то по закону полагалось поддерживать жизнь до конца, продлевая мучения безнадёжного больного, но Юмжагийн твёрдо ответил:

-- Да, принята.

-- Переведи ему, хочет ли он лёгкой смерти?

Осман ответил:

-- Так надо.

-- Я произвожу тебя в лейтенанты, -- сказал адмирал.

-- Так не надо. Презираю офицерьё, -- прошептал Осман.

Тлирангогашт сошёл с коня и положил раненому на грудь золотую пластину. Врач хотел дать яд, но император остановил его и велел Хулио расстегнуть панцирь Османа на груди. Император поклонился Осману и вонзил ему меч в сердце.

-- По нашим обычаям, смерть от руки императора самая почётная, -- пояснил Тлирангогашт. -- Если вы не желаете похоронить его по своим обычаям, мы похороним его самым торжественным образом.

-- По нашим законам, если возможно, я должен доставить тело умершего на корабль для возвращения на Землю, -- ответил командир.

-- Тоже очень почётно! -- тепло улыбнулся Тлирангогашт. -- Сейчас мои люди расчистят поблизости площадку для посадки вашего малого корабля.

Через два часа тело первого погибшего землянина положили в охлаждающий футляр и внесли в челнок. Оттуда вышли двое, которые должны были восполнить потери: пилот Мпанда Мшангаан и эколог-женщина Те Папа о те Мориаи, которую все называли просто Па. Но Хулио отказался лететь на корабль.

А император тем же вечером во время пира в честь победы неожиданно сказал Хулио:

-- Теперь ты вновь почтенный член общества. Тебя могут любить приличные женщины, а мужчины пировать с тобой. Но больше не стреляй из безопасного положения по беззащитным перед тобой. Ведь даже в засаде тебя могут обнаружить и убить, а в летающем флайере ты абсолютно неуязвим.

Удивлённому Хулио командир пояснил наедине, что тот некоторое время был на положении парии в старкском обществе, но очень просил этого никому не рассказывать.

По возвращении состоялись Генеральные штаты, и командир, убеждённый увиденным, заявил:

-- Я вижу критическую ситуацию, в которой вы оказались. Дурное правление привело к распаду цивилизованного общества на Юге. Вдобавок бешеное нашествие безжалостных варваров. Учитывая чрезвычайное военное положение, Империя землян признаёт Южную империю и выражает пожелание, чтобы чрезвычайные законы были заменены нормальными, как только возникнет возможность.

Когда флайер уже летел к Империи правоверных, Юмжагийн вдруг расшифровал, что же произошло во время битвы. Тлирангогашт специально подставил землян под удар. Побегут прятаться за спины гвардейцев или же не продержатся несколько минут против орды -- недостойные хлюпики. Выживут и будут храбро сражаться -- с ними можно иметь дело. По спине ещё раз пробежал космический холод.

***

Визит в Империю правоверных оказался самым коротким и малорезультативным. Флайер приземлился возле их столицы Кунатала. Его окружили войска, не делая попыток атаковать или приближаться. Монах, выйдя к землянам, оповестил, что империя знала о визите и что через пару часов к ним выйдут император правоверных Эш-шаркун и Первосвященник Хусиин XII.

Два правителя приняли грамоту с посланием Земли и коммуникаторы, посмотрели на образы императоров и Великого вождя и поклонились лишь Великому вождю. Император сказал:

-- Пришельцы, мы сейчас дадим вам наши дары, угостим вас по мере наших скромных возможностей, дабы вы не могли сказать, что мы пренебрегли долгом гостеприимства. Но ваша женщина не должна выходить из флайера, а после пира вы должны как можно скорее покинуть нашу землю. Мы, чтобы показать, что наше решение не вызвано пренебрежением к вам, разделим с вами трапезу. Мы готовы в будущем принять ваших людей, но не более трёх и лишь мужчин.

Впрочем, Па тоже отнесла яств и напитков женщина в чадре. За пловом и шербетом Юмжагийн спросил:

-- Почему вы не хотите видеть наших женщин?

Ответил Первосвященник.

-- Ваши женщины позорят имя женщин. Нагота сама по себе не является абсолютно греховной, тем более что вы оказались среди старков, чьи нравы несколько распущенны и они порою обнажаются публично. Но часами лежать голой там, где ходят мужчины, это уже соблазн. Демонстрировать при этом срам и привлекать внимание именно к нему -- это уже бесстыдство. А заниматься блудом на глазах у всех могут лишь низкие шлюхи да рабыни из публичного дома. И то последние лишь потому, что им так приказал хозяин. Заниматься же блудом на глазах у всех и с позорным рабом -- это крайняя степень падения.

У командира перед глазами встала Деви. И кто-то из вновь прибывших тоже мог увлечься мнимой свободой.

-- Но ведь ваши священники вроде бы не очень порицают жителей Соединенных островов за наготу. И вы поклонились практически нагому их Верховному вождю.

-- Эти люди чисты, их нагота наивна и непорочна, очищена их искренней верой, моралью, честью и добротой. А ваши женщины порочны, испорчены, безбожны, бесчестны, бесстыдны. У них нет морали и чести. Они заменены законами и бессистемными запретами. Когда эти блудницы обнажаются, они открывают свой позор и свою скотскую похоть, свои низкие и ненасытные желания. Впрочем, даже скоты не доходят до таких извращений, которые обычны у вас.

-- И из-за женщин вы не хотите вести переговоры с нами?

-- Не только из-за них. Мы знаем, что вы иногда готовы признать светское правление, но не признаёте божественные законы и религию в качестве главной силы общества. Поэтому разговаривать с вами бесполезно. Вы будете пытаться навязать нам то, что вы считаете абсолютными ценностями. И отвергать с порога все наши.

-- А разве вы не отвергаете с порога все наши ценности?

-- Мы по их поводу ни слова не говорили. Но вы заставили. У вашего общества нет ценностей. Есть лишь табу и страхи.

И тут до Юмжагийна наконец-то дошло. На южном материке знали о пришельцах, хотя информация просто не могла успеть дойти их средствами транспорта. Тлирангогашт знал слишком многое из того, что случилось в других местах. Здесь знают о поведении землян то, что ещё не знал сам командир.

-- Значит, у вас есть средства связи? И, наверно, средства быстрого транспорта тоже? -- спросил командир, почему-то потерев сначала спину статуэтке Сутра.

-- Я знал, что ты, наместник, не дурак. Ты уже понял насчет связи. А насчёт транспорта я промолчу.

-- Так почему же вы их не используете?

-- Точнее, используем редко и весьма осторожно. Ты уже видел, как разрушительно действуют на высшие сферы людей бешеные потоки излучений. А человек -- такая мощь, если он разовьётся полностью, что вы себе своим зашоренным разумом, привыкшим к опоре на костыли техники, и представить не можете. Ведь развивать себя всё время, с утробы матери до часа смерти, намного труднее, чем изготовить нечто, кажущееся приятным или полезным. Но есть ещё кое-что. Сколько мы видели, у вас на Земле один народ, хотя некоторые из вас пока сохраняют национальные имена и помнят кое-что из бывших национальных культур.

-- что в этом плохого? Пока были разные народы, был национализм, расизм, культурная рознь.

-- Когда ваши биологи создают на новой колонии живой мир, они знают, что нельзя иметь лишь один вид живых существ. Такая жизнь непременно выродится и вымрет. Точно так же нужно иметь культурное разнообразие среди людей, чтобы поддерживать жизнеспособность. Потеряв недостатки, вы лишились гораздо больших достоинств. Лёгкие пути всегда гибельны. Более того, народы рождаются, живут, взрослеют, стареют, умирают. А ваш единственный мировой народ с самого начала неизлечимо болен. Он -- химера. Скажи, часто ли у вас появляются люди, готовые на жертвы ради идеи, истины, любви, чести?

-- Всё реже и реже. Их очень мало.

-- А люди, которые готовы на всё ради того, чтобы получить якобы удовольствие здесь и сейчас?

-- Их всё больше и больше.

-- А что делают ваши правители, когда в одном месте появляется много верующих или инициативных или ищущих людей?

-- Рассматривается как возможное зарождение экстремистской группы или секты и их выселяют в колонии.

-- Ваша почва пытается пускать ростки новых народов, но вы их выпалываете, как только они появляются. Вы обречены.

По дороге на базу Юмжагийн сидел в хвосте флайера, в одиночестве и в тяжёлых думах. И вдруг у него вырвалось:

-- Отрубить бы голову Деви! Или, ещё лучше, вырвать у неё бешеное женское место!

Неожиданно раздался смех. Выяснилось, что Юмжагийн забыл выключить коммуникатор, и весь разговор с Первосвященником слышали Тлирангогашт и Клингор.

-- Теперь ты меня намного лучше понимаешь! -- прокомментировал Тлирангогашт.

А Клингор печально сказал:

-- Некоторые люди мечтают о свободе, но не представляют, насколько трудно быть свободным.

-- 11. Земные игрища

Трудновато рассказывать о событиях, когда вести с одной стороны доходят на другую более чем за месяц. Перенесёмся на Землю и опишем, что происходило с момента заболевания коклюшем до получения ответа пяти императоров на послание Императора землян и Конгресса.

Известие о коклюше у землян на Родине вызвало на Земле паническую реакцию некоторых врачебных институтов. На самом деле она была не столь идиотской, как казалось на первый взгляд: иммунитет подавляющего большинства был так расшатан бесконечными прививками и мощными лекарствами, принимаемыми по малейшему поводу, что занесённые болезни могли действительно оказаться спусковыми крючками пандемий. Тем более, что эскулапы-то понимали: привитые быстро созданными на месте вакцинами члены экипажа, скорее всего, останутся резервуарами зараз. Поэтому Главное эпидемиологическое управление добилось от императора тайного приказа направить экипаж после возвращения в изолятор на астероиде Церера и держать там до того, как все жители Земли будут привиты от всех имеющихся у экипажа болезней. Фактически это означало пожизненное заключение. Более того, некоторые материалы докладов эпидемиологов, просочившиеся в альтернативные СМИ, привели к созданию партии изоляционистов, требовавшей как можно более быстрого закрытия кротовой норы. Умеренные изоляционисты были не против ограниченных контактов, осуществляемых добровольцами, лишёнными права возвращаться на Землю. Оба крыла этой партии сходились в требовании ни в коем случае не допускать жителей Родины на Землю. Если необходимо представительство Родины, для них можно построить специальный искусственный спутник, чтобы они могли виртуально присутствовать на заседаниях Конгресса, вручать петиции Императору, учиться в земных университетах и так далее.

Аргументы изоляционистов содержали каплю разума, и поэтому сразу подверглись остракизму со стороны орущего меньшинства, ведущего за собой баранье стадо большинства. Как это так, лишить граждан Империи неотъемлемых прав, попрать декларацию прав человека и принципы демократии! Объективно обсудить риски не удалось, и в конце концов было принято, право граждан империи, не осуждённых судом, посещать Землю и жить на ней не подлежит обсуждению, не имеет альтернатив. На самом деле в тени за поборниками демократии и прав человека стояли военные, Служба Безопасности, консорциум "HuМ ji?" и ещё несколько влиятельных групп. Их члены были втайне уверены: они-то все прививки получат вовремя и высшего качества, а поуменьшить быдло не мешало бы. Позиция изоляционистов была признана экстремистской и неполиткорректной. Тех, кто не захотел покаяться, выселили в новую колонию.

Консорциум в секрете уже начал продавать права на покупку гражданства и участка земли на Родине. Как политкорректно говорилось в заключаемом контракте: "Вместе с гражданством покупатель приобретает все права, имеющиеся у коренных граждан Империи старков". Право рабовладения отсюда тоже следовало. А вот об обязанностях граждан, как было принято в законодательной и коммерческой практике Земли, умалчивалось, поскольку считалось, что они могут быть автоматически выведены в случае необходимости. У консорциума даже не возникало сомнений в том, что после открытия связи с Родиной права граждан можно будет купить: аксиома о всесилии денег въелась в сознание землян. Правда, точно так же его руководители были уверены, что на первых порах это будет стоить либо очень мало, либо очень много, и при расчёте предварительной стоимости контракта и аванса исходили из второй гипотезы. Права на права в первую очередь покупали струльдбруги. Им подождать ещё лет шесть-семь не было проблемы, зато в новом мире они предвкушали чистую природную среду и возможность покупать здоровых и чистых людей на запчасти, не мараясь с мафией.

Заодно выявилась ещё одна группа потенциальных будущих покупателей: богатеи с наклонностью к садизму и педофилии. Эти пока что не стремились застолбить очередь на участки и гражданство, но интересовались условиями и были бы готовы очень много заплатить, если бы не приходилось так долго ждать.

Хотя первоначально с корабля не шли сцены насилий и войн, скоро они начали распространяться через личную почту членов экипажа, а Понн Кхноп, быстро это поняв, сам наладил их включение в официальные сообщения. Впрочем, Давид Русских во время болезни командира увидел, что шила в мешке не утаишь и снял ограничения на видеоинформацию для Земли. На Земле сразу появились две партии. Партия ненасильников, требовавшая как можно быстрее применить насилие, чтобы остановить насилие. Партия консерваторов, которая стала требовать не трогать уникальные цивилизации Родины, поскольку на их примере наконец-то можно объективно изучать историю Земли. Эти партии приобрели неформальных сторонников в Конгрессе, из-за чего дебаты по поводу окончательного текста декларации об отношениях Империи землян с людьми и государствами HuМ ji? ещё более затормозились. Понадобилось два месяца, чтобы наконец-то родился согласованный текст, который кое-как удалось единогласно принять. Можете сравнить его с исходным.

"Декларация об основах взаимоотношений Империи землян и планеты Родина"

"Империя землян приветствует наших братьев на планете Родина (HuМ ji?). Мы рады сообщить вам, что мы готовы принять вас как полноправных граждан Империи землян. Любой житель Родины, независимо от социального положения, гражданства и подданства, не обвиняемый в преступлениях, являющихся таковыми по законам Империи землян, и не осуждённый ранее за такие преступления, может стать полноправным гражданином Империи землян, подав лично или через посредство законного представителя заявление Полномочному представителю Империи землян на Родине.

Права граждан Империи землян будут охраняться Империей землян. Как только будет установлена постоянная связь, граждане Империи землян с Родины смогут, соблюдая установленные санитарные нормы, переезжать на постоянное и временное жительство на любой из миров Империи. Они получат представительство в Конгрессе, пропорциональное их численности, но не менее десяти делегатов. Они будут считаться уроженцами полноправного мира Империи, иметь все права, включая право выставить свою кандидатуру на выборах Императора землян.

Законы и правительства государств Родины будут признаваться и уважаться гражданами Земли при условии неуклонного продвижения к как можно более строгому (в пределах возможного) соблюдению Всеобщей декларации прав человека. Текст декларации прилагается. В данной связи мы рекомендуем властям Родины советоваться с нашим Постоянным представителем и готовы безвозмездно предоставить услуги экспертов, а также материальную и финансовую помощь в целях быстрейшего продвижения к демократии и по пути прогресса. В частности, для этого немедленно после установления постоянного транспорта Земля готова ежегодно принимать за свой счёт 10000 ваших людей, как граждан Империи землян, так и прочих, как мужчин, так и женщин, для обучения в наших университетах, построить и обеспечить всем необходимым земные университеты на каждом из ваших материков.

Мы надеемся на ваш быстрый прогресс при нашей братской помощи и будем защищать в Космосе вашу планету от всех внешних врагов. Мы уверены, что вы скоро поймёте преимущества демократии и потребительского общества и окончательно займёте достойное место в составе нашего славного союза".

"Декларация принята единогласно Конгрессом и подписана императором в городе Пекине 1 октября 2267 года.

Подписи.

Император землян

Председатель конгресса

Государственный секретарь"

В отличие от первого текста декларации, этот опубликовали лишь официальные издания. Остальные СМИ ограничились заметками с анекдотическими случаями с заседания Конгресса и сообщением о том, что после незначительных изменений в первоначальном варианте, предложенных согласительной комиссией, конгресс и император наконец-то утвердили окончательный текст декларации. Тем самым почти у всех создалось впечатление, что в угоду амбициям императора изменили несколько слов, и пошли анекдоты о том, как много времени требуется Конгрессу и императору, чтобы написать одно слово. Политики были довольны таким отношением большинства и сами подпускали "оговорки", чтобы подкрепить впечатление бесплодной оттяжки и отвлечь внимание от принципиальных изменений подхода.

В день принятия декларация была отправлена на корабль. Вслед за ней ушли пять инструкций разной степени секретности, как её толковать: открытая Конгресса, конфиденциальная императора и госсекретаря, секретные армии, безопасности и консорциума. Все они противоречили друг другу. Конгресс настаивал на быстрейшем принятии в гражданство Земли как можно большего числа жителей. Президент предупреждал о необходимости крайней осторожности в этом вопросе и рекомендовал в первую очередь предоставлять гражданство правителям, их наследникам и другим влиятельнейшим лицам.

Армия рекомендовала ограничить предоставление гражданства наёмным солдатам-туземцам, рассматривая его как высокую награду за верную службу, и вновь напоминала о требовании набрать побольше местных воинов и создать военные базы по возможности во всех империях. Одновременно генеральный штаб предупреждал: пока что не давать втянуть себя в местные конфликты, но граждан Земли в случае нападения или других насильственных действий против них защищать всеми силами и любыми средствами.

СБ рекомендовала собрать как можно больше заявлений о приёме в гражданство от местных несогласных, но с окончательным утверждением их тянуть до открытия постоянной связи с Землей, и тоже предупреждала против преждевременного вмешательства в местные конфликты.

Консорциум рекомендовал обратить особое внимание на самых слабых из местных правителей и потребовал начать скупать лучшие участки земли, лучших рабов, а как только появится возможность, титулы у разорившихся или соблазнённых обещанием земного гражданства семей. В вопросе о наёмниках консорциум в общем и целом занимал те же позиции, что военные. В вопросе гражданства он советовал быть крайне осторожными: императору Клингору можно было бы его предоставить, а королям лишь после того, как они докажут свою лояльность консорциуму.

Во всей этой кутерьме ни император, ни государственный секретарь, ни конгресс не потрудились явно назначить постоянного представителя Земли из числа членов экспедиции.

***

Известно, что толпа с громадным удовольствием втаптывает в грязь бывшего кумира, особенно если он действительно сделал что-то хорошее. Черни невыносимо ощущение, что кто-нибудь может быть лучше их. Кумиры из числа лицедеев, особенно самых низкопробных, обычно такому растаптыванию не подвергаются, если только не станут посмешищем. Фрагмент показа клипа Гейши Гагою с переведёнными на земной язык репликами толпы по её поводу попал на Землю через личную почту, но сразу из трёх источников. Он разошёлся по всему свету. На очередном концерте большая часть толпы стала скандировать:

-- Вульва в гноище, титьки обкусанные! Шлюха позорная!

Началась драка между фанатами Гейши и остальными, а "поп-звезда" с позором убралась со сцены. Конечно же, её номера были крайне пошлыми, но формально в рамках табу. За пару недель, в течение которых весь мир смеялся над нею и казалось, что её растоптали полностью, антрепренёры "поп-дивы" нашли гениальный ход. Все с удовольствием ловили новые материалы с Родины, особенно с примесью эротики, жестокости или, наоборот, сусальной слащавости. После купания в бане все услышали, как старки относятся к наготе и к откровенным "костюмам" типа стрингов и мини-лифчиков. Через день Гейша Гагоя осмелилась вновь выйти на сцену с новым клипом. Костюм её состоял лишь из драгоценностей.

-- Посмотрите, в гноище ли мои прелести? Оторваны ли у меня титьки? -- демонстративно подошла она к краю сцены и начала исполнять новый клип.

Себя не скрываю,

Себя не стыжусь.

Я старкская женщина,

Я этим горжусь.

Я -- старкская женщина!

В себя принимаю

Лишь смелых мужчин,

Героев ласкаю,

Рабов презираю.

Я -- старкская женщина!

Земные мужчины,

Пронзившие тьму!

Вас всех я ласкаю,

И в тело приму.

Я -- старкская женщина! (десять раз)

Этот клип совершенно не походил на предшествующие песни Гейши Гагою, и, хотя на самом деле был столь же пошлым, соединил пошлость с любованием подвигом и экзотикой новооткрытого мира. Когда его попытались запретить как эротический (прямо во время первого концерта, после того, как его второй раз исполнили на бис при восторженном рёве раздевавшихся поклонников), Гейша, видимо, выучив наизусть заранее эту речь, закричала:

-- Разве я показывала на сцене соитие, засранные стринги или жалкие лифчики? Я в одежде своей души! Я пою о настоящей любви к героям!

Слушатели не дали убрать Гейшу со сцены. Пришедшие её освистывать и закидывать тухлыми помидорами (яйца, перепичканные антибиотиками и изуродованные генной инженерией, теперь не тухли), выбросили свой боезапас на совсем других. С этого дня началась эпидемия моды на старкское. Конгресс уныло отменил бойкотируемые повсюду ограничения на показ тела. "Безопасный секс" сменился на некоторое время "естественным соитием". Политики вздыхали: "Хоть рождаемость наконец-то повысится".

Так что Гейша вновь взлетела на волну. Теперь она чередовала номера, где была одета в длинный пеплос и где выступала голой. Это оказалось намного эротичней.

Не будем говорить о том, как на Земле ухитрились извратить всё старкское, вновь организованные монастыри превратить в прибежища для оргий, вновь вошедший в моду брак сделать коллективным. Ещё бы: равноправие мужчин и женщин; конгресс заставили вотировать право каждого иметь трёх жен (соответственно, мужей). Словом, всё, что видели, процеживали и отбирали худшее, переводя в ещё худшую форму.

Появились банды, под предлогом эвтаназии убивавшие старых и больных. Единственной пользой было, что они перебили десяток струльдбругов. Конгресс заставили вотировать право осуждённого на длительный срок заключения выбрать себе смертную казнь, и первое время десятки людей шли на публичные виселицы с пением песен и насмешками над толпой:

-- Эй вы, трусы! Смерти боитесь!

А толпа приветствовала этих преступников как героев.

***

Масс-медиа начали создавать свой образ Родины. В них всё, в соответствии с подростковым уровнем духовного и интеллектуального развития большинства, делилось на чёрное и белое. Пошли сериалы, где супермен-адмирал побеждал злодеев и варваров и освобождал рабов из-под власти жестоких хозяев. До невыносимости благородный император Клингор побеждал фанатиков и злодеев и всё время советовался с землянами, как лучше править, а им в ответ выдавал наспех сочинённые сценаристами якобы мудрые плоские изречения. Но его регулярно пленял очередной злодей, и спасали императора земные супермены. Лейла всех жалела и лечила, заодно узнавая рецепты чудодейственных настоев и трав у местных лекарей и монахов. Деви всех очаровывала и в постели обращала в демократические и либеральные ценности. Гиоргиос учил местных монахов великолепным достижениям земной науки и порою находил что-то якобы нетривиальное для себя в их пыльных книгах и заклинаниях. А местные женщины висли на земных мужчинах. Словом, члены экипажа "Олгоя-Хорхоя" оказались кумирами толпы.

По этой причине некоторые заочно влюблённые в них медики сочли необходимым переслать им тайный приказ об их пожизненном заключении после возвращения на Землю.

В эти примитивные сюжеты ненавязчиво вклинивалась пропаганда. Показывались такие сусальные и добрые рабовладельцы (особенно женщины), что рабы отказывались уходить от них на волю. Конечно же, на одного доброго обязательно вставлялась пара злых, хохочущих якобы демоническим хохотом, заявляющих о том, какие они жестокие и мерзкие, и исключительно глупо пытающихся сделать гадости.

Обязательным атрибутом стали чистые и богатые деревни (взятые из настоящих видеосюжетов с Родины, а затем немного подправленные в редакторах), процветающие под крылом добрых феодалов, которых стремятся уничтожить злые соседи. Тут соотношение было примерно три к одному в пользу добрых, которые порою справлялись со злыднями своими силами в боях с массой спецэффектов. Ведь надо же было вбить в умы, что люди с Родины -- прекрасные воины.

Некоторые монастыри в фильмах управлялись весьма терпимыми и добрыми настоятелями и были хранилищами древних знаний. В других заправляли грязные, вшивые, злые, невежественные фанатики, жгущие всех подряд на кострах и в конце концов сжигаемые добрыми. Соотношение было примерно равным.

Чуть позже культовым героем стал демонический красавец Тлирангогашт. Когда он посмотрел кусок земного фильма, где показывался его бой с семью сыновьями агашского царя, император Юга долго хохотал:

-- Если бы я так выпендривался и рисовался в настоящей битве, меня первый же прикончил бы!

Тлирангогашт стал в фильмах чем-то типа жёсткого шерифа: убивает льстецов, лжецов, подлецов, варваров, предателей и преступников, не стесняясь методами и без всякого милосердия. Он скоро стал любимым героем землян, не понимавших, что, если бы он к ним применил такие критерии, он казнил бы, по крайней мере, 99 из ста.

Конечно же, героически погибший, защищая цивилизацию от варваров, Осман Беклари тоже стал культовым героем. Картину битвы подправили. Его убийцу рассекал пополам Тлирангогашт, а затем Осман произносил длинный предсмертный монолог о преимуществах демократии, о горькой необходимости применять жестокие средства, пока цивилизации угрожает опасность, о счастье умереть за великие идеалы среди доблестных соратников, и Тлирангогашт совершал ему эвтаназию.

В новой предвыборной кампании две инициативные группы выдвинули кандидатами Клингора и Тлирангогашта. Конгресс нашёл соломоново решение: отправил им послания, что они признаны гражданами Земли и кандидатами на пост Императора землян и что их просят дать согласие не позже, чем через месяц. Естественно, за этот срок послания до них ещё не дошли.

Затем наступил очередной приступ ликования, когда часть экипажа корабля по своей инициативе начала разбрасывать листки с переведённой на Древний и на основные местные языки Декларацией прав человека по столичным городам Родины.

Словом, на Земле царил энтузиазм, какого давно не наблюдалось в застойном мире "всеобщего благоденствия". И тут в марте 2268 года пришёл ответ пяти императоров на посланные им две декларации: об основах отношений и прав человека.

-- 12. Относительное спокойствие

После путешествия, продолжавшегося больше чем полтора месяца, адмирал понял: земляне выбрали для основной базы, пожалуй, лучшее из возможных мест. Конечно, Соединённые острова гораздо привлекательнее на первый взгляд, но там, видимо, хранится гораздо меньше ценных знаний. А в обстановке постоянного праздника и любви очень легко расслабиться и начать вести себя недостойно. После этого любовь быстро и внезапно переходит в ненависть.

Адмирал первым делом направился на базу. Там всё переменилось (он мог это предполагать по разговорам и донесениям, но не представлял, насколько). Стоял прочный деревянный дом для землян, построенный так, чтобы выдержать ураган. На Земле дом из живого дерева был привилегией немногих олигархов и струльдбругов. В двухэтажном доме было шестнадцать комнат и общий зал. Поскольку по местным понятиям земляне были богачами, обставили они дом со скромной роскошью (чувствовалась сдерживающая рука Аллы, поскольку иначе некоторые соблазнились бы пышностью, и первой Хивря, а также советы местных, по эстетическому развитию бесконечно превосходивших земных, тем более воинов).

-- Не стыдно принимать гостей, -- гордо сказала Хивря.

-- Что мы уже делали, -- добавила Алла, с грустью посмотрев на адмирала. -- Здесь наши ведут себя с достоинством.

Адмирал сразу расшифровал подтекст первого слова во втором предложении. Но это заставило его неправильно понять грустный взгляд Аллы. Ведь сам Юмжагийн кипел от возмущения, сопоставив информацию, обрывочно и намёками доходившую из разговоров, и специально задержался на базе, чтобы остыть и не наломать дров.

-- Аэтин наконец-то отпустили эти несносные монахи. Она, узнав, что ты первым делом прилетишь сюда, не удержалась и приехала, -- улыбнулась Хивря, которая выглядела теперь не только здоровой, но и расцветшей, как немного аляповатый, но пышный цветок пиона.

И тут, как и полагалось по законам гонконгских киностудий, распахнулась дверь и вошла Аэтин, которую немного придержали вне поля зрения адмирала. Может быть, месяца три назад Юмжагийн кинулся бы при всех обнимать, целовать и расспрашивать её, но теперь дисциплина поведения в обществе уже стала входить в его инстинкты. Любовники сдержанно поцеловались, и Аэтин уселась рядом с адмиралом.

Хивря и Алла засыпали командира новостями базы. Жизнь стала неизмеримо более комфортной после того, как появился местный обслуживающий персонал. Все земляне гарнизона уже излечились от добавкозависимости. Наняли полсотни местных воинов во главе с сотником дворянином Арсом Кулинаром. Хивря его фамилию прокомментировала:

-- Действительно любит кулинарию. Не в походе ему неприлично есть из общего солдатского котла, так он для земных командиров и для своих, кто выше рядовых граждан, порой готовит такие шашлыки, такие сациви и лобио, такие огненные супы, что пальчики оближешь. Разговаривали мы с ним. Оказывается, зачастую мелкие дворяне живут хуже крепких крестьян. Зарабатывать им прилично лишь благородными занятиями: службой королю или знати, военной службой, наукой, обучением военному делу или литературе, этикету и стихосложению. У кого вообще нет дворов смердов, всё время пара людей служат. Мужчины обычно военными, а женщины -- придворными дамами. Со смерда тоже лишнего не возьмёшь. И одеваться надо не в полотно, а в лён, бархат или шёлк. И оружие самим покупать. И коня тоже. Словом, не бездельники они.

Хивря, смеясь, рассказала, что Лейлу пригласил к себе герцог. Он торжественно вручил ей кольцо и кинжал, поскольку рабами имеет право владеть лишь гражданин, после чего до самого утра наставлял землянку в обязанностях гражданки.

-- Вернулась она довольная, показывала нам кинжал. Он скорее декоративный: красивый, с серебряной отделкой, но как оружие ниже среднего, -- прокомментировала Онищенко. -- Она теперь из поместья выходит лишь с кинжалом и в старкской одежде. А раб за ней всё время таскает медицинские принадлежности. Она его на медбрата учит.

И Хивря почему-то поморщилась.

На следующий день пришла наконец-то декларация. Просмотрев текст и убедившись в наличии всех необходимых реквизитов, командующий остался доволен и передал четырём императорам. Он уже знал, что местные монахи переведут с земного языка лучше, чем земляне.

Клингор поблагодарил за декларацию, и на невысказанный вопрос адмирала ответил:

-- Ответ будем готовить примерно два месяца. Столько понадобилось Земле, чтобы выработать окончательный текст декларации, и нам теперь несолидно и невежливо думать меньше.

Этот ответ Клингора адмирал передал на Землю, считая его одновременно исключительно дипломатичным и ехидно намекающим на земную волокиту и бюрократию.

В тот же день ночью Аэтин вдруг сказала:

-- Неужели ты собираешься вернуться на Землю? Ведь вас туда просто не пустят. Вас всех ждёт пожизненное заключение.

-- Откуда ты это взяла?

-- Лейла рассказала. У тебя почти не осталось близких на Земле, тебе никто не сообщил. Хочешь подтверждения, расспроси Хиврю, после неё Аллу. Наверно, ты последний из землян ничего не знал. Все молчат, но порою прорывается...

Повертев в уме сказанное, адмирал сжал в объятиях свою возлюбленную. Так должны были поступить ничтожества, правящие Землёю, если только им не помешает публичный скандал. А если помешает... тогда легче всего убрать и его, и большинство других, кроме самых верных, типа Кхнопа и Аллы. Юмжагийн почувствовал себя верблюдом, обречённым на заклание.

Командир пошёл на шаг, который до пребывания на Родине был бы для него немыслимым: если есть секретный приказ, который знают все и угрожающий всем, нужно его открыто обсудить и выработать ответные меры. Он поговорил с Лейлой, вытребовал у неё точный текст приказа. Лейла не хотела давать, ссылаясь на условия подруги, переславшей приказ, зашифрованный их парным ключом, но потом уступила, сломленная натиском командира и сама понимая, какую гадость она делает всем, сохраняя лишь у себя текст приказа. После чего адмирал объявил общее собрание всех сил в системе Родины.

Действительно, все уже знали. Лишь Кхноп настолько естественно сделал вид, что для него всё большой сюрприз, что большинство ему поверило. Но адмирал, уже натренированный в общении с местными, всё разгадал и в душе возненавидел связиста, никак не показывая этого явно.

В итоге было принято решение. Те, кто спустятся на Родину, возвращаться на корабль имеют право только в экстренных случаях и в скафандрах. После того, как корабль уйдёт, они остаются на планете в качестве миссии Земли. Им оставят планетарный пассажирский челнок и запас горючего на десяток рейсов. Навигационные и ретрансляционные спутники убирать с орбиты не будут и дополнительно запустят военный, обычно остававшийся в качестве защиты базы. Вертушку, если это окажется физически возможным, оставят на месте, перестроив её программу, чтобы она работала прежде всего в качестве ретранслятора сообщений и энергии на военный спутник Родины.

Алла Рылеску, отметив грубейшее нарушение командиром правил работы с конфиденциальной информацией, обеспокоилась: командир всё-таки понял, что на Земле его готовят на заклание, как жертвенное животное, теперь он способен на всё, что угодно. Пожалуй, в такой ситуации принятое им решение остаться в качестве главы земной миссии до прибытия следующего корабля, оптимально. Как дипломат он проявил себя совсем неплохо, хотя почти за каждое из его действий в этом качестве на Земле его могут засудить. Но Алла была согласна с командиром, что в здешних условиях самое главное -- не перегнуть палку с местными, учесть хаотическое разнообразие народов и государств.

После недельных обсуждений на корабле осталось лишь 27 человек. Остальные предпочли стать невозвращенцами в таком гостеприимном мире. Поскольку основную энергию синтез элементов тратит на запуск процесса и его остановку с ликвидацией побочных и наведённых эффектов, по пуду золота было наготовлено на всех. Оставшиеся отдали его спускающимся, так как на Земле золото особой ценностью не обладало, да и конфисковали бы его, как изготовленное за счёт энергии Военного флота Земли. А в обмен невозвращенцы обещали накупить для возвращающихся драгоценностей, сувениров и прочего, что закажут. За полмесяца корабль почти опустел.

***

Прилетев в поместье, адмирал первым делом повстречал Деви, лежащую посреди двора голой. "Действительно" -- подумал адмирал, -- "нагой её не назовешь; раздетой ещё можно". Около её лежанки была россыпь серебряных монет.

-- В чём дело? -- спросил Юмжагийн, -- Откуда монеты?

-- Не знаю, зачем их здесь оставляют, и никто не берёт. Капитан, какие здесь законы за изнасилование? Меня уже несколько раз изнасиловали местные.

Услышав это, командующий про себя горько ухмыльнулся: "Это на Земле ты могла бы провоцировать, получать удовольствие, а затем второе удовольствие: тащить в суд".

-- Сколько я знаю, в некоторых случаях кастрация, -- холодно ответил командир. -- И вы, генетик Пери, неправильно назвали мое звание. Но предупреждаю: если установлено провокационное поведение самой женщины, вины на мужчине нет: ему позорно не ответить на явный вызов. А за заведомо ложное обращение в суд наказание примерно эквивалентно тому, которое полагалось бы ответчику.

-- Варварские места и варварские законы, -- наигранно и порочно улыбаясь, вздохнула Деви. -- И меня неприличным именем называют.

-- Всё правильно. В начале слога у них "р" почти никогда не встречается, "э" после "п" не бывает, вот вы, генетик, и стали Сраниписри.

Командующий, никак не реагируя на провокации Деви, пошёл дальше, провожаемый в спину её ненавидящим взглядом.

-- Что он нашёл в этой невзрачной хромоножке? -- прошипела она. -- Груди маленькие, талия почти с бёдра, и косметикой не пользуется.

Голос Деви понизила столь неудачно, что капитан услышал. Он ещё с Канрая решил, что с Деви пора решать радикально. До возвращения он думал просто вернуть её на корабль, но теперь обратного пути в Космос не было. От грустных дум его отвлекли выбежавшие навстречу собака и конь.

-- Благородный Юн, они тебя ещё не забыли! Тебя больше чем полтора месяца не было, но ты уже успел запечатлеть свой образ в них. Они так тосковали без тебя, а когда уезжала ещё и Аэтин, совсем теряли аппетит и приходилось их как следует гонять, чтобы не ослабели, -- сообщил Катун, как всегда, непроницаемо улыбаясь. -- Если в основном здесь пробудешь ещё месяц, мы сможем передать их тебе и вернуться к господину.

Лейла с радостью выскочила навстречу командующему и поцеловала его. Она выглядела расцветшей. За ней следовал Каджар в хлопковой тунике и сандалиях, в его взгляде к собачьей преданности иногда примешивалось торжество. Он поднёс командиру и хозяйке кофе и уселся у ног хозяйки. Она иногда гладила его по голове, а он целовал ей ноги. Командиру стало не по себе от предчувствия беды, в которую Лейла несётся по доброй воле и на огромной скорости.

После кофе он увёл Лейлу в сад "прогуляться и полюбоваться цветами". Лейла поняла это неправильно, и, как довольно легкомысленная особа с удовольствием отправилась на романтическую прогулку. Она не думала отбивать командира у Аэтин, но разок обняться с ним среди цветов на душистой траве -- было бы приятно. Естественно, рабу она велела остаться и задала ему лёгкую, но длинную работу, после которой приказала принести ужин в комнату хозяйки и идти спать. Тот покорно поклонился, но, удаляясь, чуть насмешливо глянул на командира. Лейла ничего не заметила.

Прогулка оказалась совсем не романтическая. Командир довёл Лейлу до слёз, вынудив рассказать об оргиях совсем распоясавшейся Деви, о скандале, учинённом Рамом, Свеном и Мораесом в таверне, куда почему-то отказались пустить Мораеса.

-- Местные совсем неплохо дерутся. Свену даже ребро сломали, пришлось лечиться. Но больше, слава Судьбе, ничего сильно не повредили. Только Рам ходил с подбитыми глазами, но девушки от этого хуже к нему не относились: здесь боевые раны красят мужчину.

Командир понял подтекст, неизвестный Лейле: Мораес для местных -- презренный палач землян, которого нельзя пускать в общество граждан, есть он должен где-нибудь под навесом, а не в таверне. Он осознал, кто для них сейчас Рани, как стремительно теряет репутацию Лейла из-за связи с позорным рабом.

-- Лейла, а как случилось, что ты спуталась с рабом?

-- Ты тоже стал говорить местными выражениями, Юн. Не спуталась я. Просто иногда его жалею и ласкаю, потому что ни одна женщина ему не даёт, а затем эта шлюха Рани затянула в своё тело и использовала на глазах у всех. Чтобы этого больше не было, я иногда даю ему возможность снять напряжение. Он такой ласковый, никогда не просит сам, только целует ноги и глядит собачьими глазами.

Юмжагийн вдруг осознал, что Лейла употребила, сама того не желая, для нынешнего положения Рани не ругательство, а термин. Неожиданно он резко и даже грубовато сказал:

-- Наверно, раб особенно любит целовать, когда моет тебе ноги перед отходом ко сну, и постепенно всё выше и выше, всё ближе и ближе к прелестям.

Лейла покраснела. Так и было. Но она не хотела признаться себе, что её бесстыдно и цинично используют.

-- Ну и что? Ведь он моментально перестаёт, если видит, что я не в духе. И всегда так нежен и робок.

Чувство приближающейся катастрофы стало сильнее.

На следующий день командир созвал трибунал из трёх членов: себя, Аллы и Хиври. Перед ним предстала удивлённая и возмущённая Рани. Её присудили к домашнему аресту на Острове землян с запрещением встречаться и общаться с местными.

-- По местным законам, шлюхе за сношение платят сребреник. Шлюха здесь существо вне сословий, презренное, гадкое, к которому женщинам нельзя приближаться, если они сами не шлюхи. Даже просить милостыню ей запрещено. И вы, генетик Деви Рани Пери, допустили, чтобы вас низвели до такого?

На Земле уже давно половое сношение считалось личным делом, и, если они не демонстрировали наготу, никто не останавливал парочку. Самым обычным зрелищем были спаривающиеся на крошечных газонах, укрывшиеся каким-нибудь плащом, лишь бы зад и титьки не были видны. Деви механически соединила обычаи Земли и старков, получив взрывчатую смесь.

На Острове землян Деви бросалась на всех мужчин, отшатывавшихся от неё: уже имели местных любовниц и знали, как они их запрезирают за связь с низкой тварью. Командир своей властью заточил её в комнату. Она закричала, что будет жаловаться на командира в земной суд, но потом сообразила, что здесь военное положение, а Земля далеко, и временно смирилась, предвкушая, как засудит Юмжагийна на Земле. Через неделю она спросила его при очередном сеансе связи:

-- Адмирал, вы не уточнили срок моего заключения.

-- Пока вы, бывший генетик, находитесь на Родине, -- безжалостно ответил командир.

-- Тогда я требую вернуть меня на корабль.

-- Посмотрим, согласятся ли оставшиеся на нём сесть из-за вас, член экипажа Пери, в пожизненное заключение.

Хотя бывшие на корабле до этого всячески сочувствовали заключённой и ругали командира, все категорически высказались против её возвращения. Но единственный оставшийся на корабле аналитик Оуян Мэйу нашёл решение, которое всех устроило:

-- Она может вернуться в состоянии гибернации в герметическом контейнере для перевозки тяжелораненых. Мы её доставим в Солнечную систему, а там решат, что с ней делать.

Рыдающая Рани согласилась на гибернацию, хотя, как и положено, её предупредили о возможной опасности для здоровья. Её усыпили, уложили в контейнер и увезли в безвредном для всех окружающих и во всех отношениях состоянии.

Но тут разразилась ещё одна гроза. В последнее время Лейла стала отпускать Каджара с медицинскими инструментами в одиночку. Местные уже оценили преимущества земной медицины в критических случаях: когда травмы могут быстро привести к смерти или когда нужно срочно обследовать, обеззаразить и обезболить орган, всё равно подлежащий удалению. Поскольку специалисты Родины уже немного научились работать с земными приборами, присутствия Лейлы часто по сути дела не требовалось, и она стала этим пользоваться, чтобы заниматься более интересными случаями. Вместе с местными врачами и целителями она помогала тем, кого можно вылечить, и заодно осваивала новые методы. Заходя в монастырь, она уже демонстративно надевала зелёную рясу послушницы. Ей это разрешали. Внутри себя она была уверена, что местная религия не такая уж плохая, в ней много хорошего и разумного.

Но Каджар не вернулся через день, как планировалось, и через два, и через четыре дня. Браслет показывал нормальную жизнедеятельность и его передвижения в районе таверны той деревни, куда он отправился. На пятый день Лейла поехала туда. Браслет оказался на руке трактирной служанки. Как ухитрился Каджар его незаметно перепилить, учитывая, что он до некоторой степени обладал свойством самовосстановления, так и осталось неизвестным. А разбитная служанка, явно двойной профессии, миленько щебетала:

-- Твой юноша, целительница, был таким милым и так щедро заплатил мне за любовь. Да я бы его и без денег с удовольствием обняла. И ещё подарил этот красивый браслет. Вот, он был чуть повреждён, а теперь даже срастается.

Лейла схватилась за голову: она не догадалась глянуть, что биометрические данные другие. Вернувшись, она заперлась и два дня не выходила.

Заметив состояние Лейлы и исчезновение Каджара, конюх Кон Тукурусс поговорил с командиром, они вместе стали стучаться в дверь Лейлы. Та не хотела открывать. Командиру пришлось повысить голос и приказать ей по всей форме:

-- Врач Лейла Фаридин, немедленно откройте дверь!

После бестолкового разговора пришлось позвать Свена Хаммарда, владевшего техникой психологического жёсткого допроса. Когда выяснилось, что Каджар сбежал уже неделю назад, Тукурусс схватился за голову:

-- Это же подонок! Я-то это прекрасно видел, а потом и слухи дошли о его деяниях в бытность пиратом. Я тоже дурак: не хотел расстраивать нашу добрую и наивную Лейлу, ничего ей не рассказал. Он славился, например, тем, что любил насиловать девочек, а потом медленно сдирать с них кожу, иногда вновь насилуя. Это всплыло попозже, когда тебе его уже подарили, а то бы он сидел не на цепи, а на колу, или был бы распят, что ему ещё больше подходило. Смотри, Лейласса, ведь за всё, что он натворит, придётся тебе отвечать.

Но Лейла ещё не осознала, что здесь пустых слов не говорят. Если сказано: "Все грехи раба на его хозяйке", "За все преступления и поступки раба отвечает хозяйка" -- это так и есть. Она проверила золотые и не досчиталась десятка.

-- Всё понятно. Много побоялся взять. Ведь позорным рабам деньги вообще-то запрещается иметь, но так он мог бы отбрехаться, если бы поймали, что денежки ты ему дала для покупок, -- прокомментировал Тукурусс.

Был объявлен розыск. А через три дня пришло ужасное сообщение: самый отъявленный бандит и беспредельщик провинции Ломо Зелёный Крокодил взял замок, перестреляв охрану ворот из лазерного пистолета. Только тогда Лейла проверила свое личное оружие, которое уже четыре месяца не доставала. Пистолета не было. Оказалось, что, когда Ларс тренировался в рукопашном бою и стрельбе, Каджар приносил ему кваса или чаю и, видимо, подсматривал, как пользоваться пистолетом.

Лейлу немедленно арестовали, но на самом деле судьба Крокодила, и заодно Каджара, была уже решена. На оружии был навигационный и идентификационный чип, и теперь бандиты всё время носили с собой шпиона. Их схватили через день, большинство живыми.

Командир думал, что Лейлу присудят к штрафу и отпустят, но всё оказалось намного страшнее. Суд был под председательством герцога Сона Ларинэу. Членами его стали шестеро именитых граждан. Видимо, профессиональные судьи здесь встречались редко. Установив, как сбежал раб и что хозяйка "по глупости своей", как сформулировал судья, утаила его бегство, а затем не проверила, что же он похитил, суд признал её виновной в нападении на замок и в убийстве пятнадцати человек с применением незаконного и, более того, запрещённого оружия. Судьи на совещание не удалялись. Всё делалось на глазах у собравшихся граждан. Обсудив, что полагается по закону, они пришли к единогласному решению, которое объявил герцог:

-- Гражданка, подданная Земли, Лейласса Паридин! Принадлежащими тебе руками, за которыми ты не следила надлежащим образом, убиты люди и применено запрещённое оружие. Ты заслуживала бы распятия, но, поскольку ты мало знакома с нашими законами и порядками и подданная другой империи, мы присуждаем тебя к посажению на кол. Готова ли ты принять положенное по закону наказание?

Земляне еле удерживались, чтобы не вмешаться. Командир, Алла и Хивря успокаивали их. Они считали весь этот случай поучительным для всей Земли: хотите иметь рабов, знайте, на что вы идёте! А заодно они надеялись потом выкупить Лейлу и отправить её в гибернации на Землю.

Лейла, плача, ответила:

-- Да. Я заслуживаю такого.

-- Поскольку ты не стала увиливать и уклоняться, мы предлагаем тебе, как гражданке, выбор: сесть на кол, оставаясь гражданкой, или же лишиться всех прав, быть заклеймённой и проданной в позорное рабство.

Земляне вздохнули: всё решается лучшим образом! Будет у Лейлы местная татуировка, мы её сразу выкупим и отправим на свой остров. Но тут карты спутала сама подсудимая:

-- Я вижу, как бесчестила себя и всех наших женщин. Предпочитаю умереть гражданкой, чем жить опозоренной.

-- Гражданка, ты сделала свой выбор. Никто не желает за неё ходатайствовать?

Крестьяне из окрестных деревень и монахи из монастыря стали наперебой просить смягчить ей наказание: хотя бы обезглавить или дать перед посажением наркотик и яд.

Герцог поднялся и улыбнулся:

-- Я, пользуясь своим правом сюзерена, милую Лейлу. А чтобы она впредь была умнее, дать ей пятьдесят плетей. Лейла, согласна ли ты принять плети или всё-таки предпочтёшь кол?

Лейла разрыдалась и сказала: "Согласна"!

-- Мне придётся вновь наставить тебя в обязанностях гражданки, пока ты будешь у меня в замке лечить спину, -- сказал герцог. -- И ещё один вопрос: выдаёшь ли ты своего раба на заслуженное наказание?

-- Конечно, -- улыбнулась Лейла.

На Земле вся эта сцена, которую передали почти в полной записи, была понята совсем по-другому: какие варвары всё-таки! Женщину наказывают из-за чужой вины, и казнили бы, если бы не побоялись наших военных, которые готовы были вмешаться! А потом безжалостно избили.

***

Аналитик Ясуки Анитаро, соблазнённый горящими глазами Гиоргиоса и его рассказами об обмене идеями с местными, тоже спустился на планету. Но он часто ругал своего коллегу, и заочно, и даже очно.

-- Что ты нашёл, Ги, у этих святош? Думать как следует не умеют, путаются в простейших логических преобразованиях. Интегралы знают лишь самые примитивные. Методы анализа систем при помощи дифуров для них вообще тьма-тьмущая.

А Гиогиос грустно улыбался. После пары попыток что-то объяснить коллеге, он понял, что тот настолько врос в классическую двузначную логику и в численную математику, что не понимает ничего, кроме истины и лжи, а точными оценками считает лишь числовые. Особенно умилило Гиоргиоса, когда Ясуки стал ему научно доказывать, что Бога нет.

-- Ведь Бог содержал бы в себе всё существующее, а множества всех непустых множеств нет, -- вещал Анитаро.

-- Анитаро, а я сейчас докажу тебе, что Бог существует. Ведь всё на свете есть функция, преобразование. Всё, что мы создали, можно улучшить. Функции описываются не теорией множеств, а лямбда-исчислением. В нём каждая функция имеет неподвижную точку. Таковой и является Бог, неподвижная точка улучшений, сущность совершенная и неулучшаемая.

-- Я тебе доказывал с помощью общеизвестных вещей, а ты мне какими-то скотскими лямбдами мозги пудришь! -- обиделся Анитаро, базовым образованием которого была физика, и он нечисленных структур не знал, и, более того, не понимал.

-- Не обижайся, друг! Я могу и несуществование Бога доказать ещё по крайней мере тремя способами, и существование столькими же. Просто не занимайся хернёй: какую формализацию возьмёшь, тот результат и получишь. Мне-то ты мозги не запудришь, а перед местными не выставляй себя дурачком.

Анитаро смертельно расстроился. Он хотел победно рассказать своё доказательство местным монахам, но почувствовал, как жалко перед ними выглядел бы. И, как часто бывает, обиделся он не на себя, а на спасшего от позора ценою лёгкого стыда.

Лайни, наоборот, была счастлива. Систематичность и полнота местных наблюдений, их непрерывный ряд за многие столетия многое поясняли. Например, она нашла наблюдения взрыва, породившего Северный полярный шпур. Эта область Галактики была не видна никаким земным приборам и недоступна для земных кораблей. Лайни пришлось изучить иероглифы Древнего языка, поскольку все записи велись на нём.

-- Я думала, что мне придётся объездить несколько монастырей, чтобы собрать результаты по всему небу. Но они, оказываются, обмениваются наблюдениями, и в Ломо есть данные по южному полушарию небесной сферы. Причём довольно свежие: давностью не больше недели, -- хвасталась она адмиралу.

-- У них есть средства связи, но пользуются ими лишь Великие монастыри, -- сказал командующий, поглаживая спину статуэтки Сутра. -- Я уже сомневаюсь, какая из цивилизаций на самом деле более развита.

Тарра всё больше влюблялась в систему земледелия.

-- Здесь настоящие экологисты! -- с восхищением сказала она зелёной священнице.

-- Настоящих ты, слава Судьбе, не видела, -- улыбнулась та. -- Могу предупредить: любой фанатизм, даже в экологизме и ненасилии, ведёт к страшным последствиям. Мы этих безумных называем Древними Проклятыми, народ просто Гадкими.

Свен Хаммард опозорился и погиб. Он, будучи мастером боевых искусств, считал, что уложит любого местного, тем более что "туземцы" выглядели невысокими и ненакачанными. Правда, мускулы у них были хоть и не рельефными, как у земных "суперменов", но железными. Свен повздорил с офицером местной службы безопасности. Тот вызвал его на поединок. Свен выбрал бой без оружия. Местные судьи решили, что поединок идёт до сдачи или до невозможности продолжать бой. Благодаря великолепной гибкости и реакции, старк быстро разбил Свену колено и ожидал сдачи. Но Свен решил воспользоваться вживлённым в земных бойцов оружием и ослепить врага, после чего добить. В указательном пальце у него был одноразовый мини-лазер. Противник, потеряв один глаз, успел как-то увернуться от луча, прочертившего полосу на лбу, поджёгшего волосы и успевшего поранить пару зрителей. Боец беспощадным смертельным ударом прикончил Свена и попросил прощения у судей:

-- Я был возмущён подлостью этого типа, и убил его вместо того, чтобы сохранить для суда и заслуженного наказания.

На Земле эту сцену реал-боя до смерти передали и устроили голосование: кто прав? 90% согласились, что старк был прав. 8% заявили, что оба неправы, что поединки -- это варварство. 2% ответили: победы нужно добиваться любыми средствами, и прав был землянин. На самом деле такой точки зрения придерживалось больше землян, но уж слишком эффектным был бой.

Алла, посетив имение, решила проверить давно не тренировавшиеся навыки подкрадывания и разведки. Она пошла по лесу, стараясь скрываться как можно лучше. Но из-за дерева появились два старкских воина, узнали землянку и улыбнулись:

-- Коллега, ты первая из землян, кто нас обнаружил. Поздравляем. Сейчас повернись и иди к дороге, а вечером выпьем с тобой и поговорим.

Оказалось, что местная служба безопасности тайно контролирует подходы к имению. Алла зауважала старков ещё больше. Как следует выпив, она стала обниматься с ними и говорить:

-- Я думаю, что в Службе Безопасности Империи землян скоро будет много ваших.

Дружеская попойка закончилась дружескими объятиями со старкским десятником безопасности, длившимися всю ночь.

А наутро инициативная группа с корабля сообщила Алле, что они распечатали во многих экземплярах на пластмассовых листах послание Земли и Всеобщую декларацию прав человека, что командир -- соглашатель и они больше ему не доверяют. И Алла разрешила им запустить зонды разбрасывать листовки по всем главным городам планеты. Местные власти протестовали лишь в паре небольших государств. Империи это как будто проигнорировали, даже Южная и Империя правоверных.

***

Исследовательские группы землян разошлись по всей планете. Жертв пока больше не было: уроки пошли на пользу.

Сам адмирал смог наконец-то посетить Линью и Зоор. Древний город Линья, расположенный на невысокой горе возле удобной бухты, был центром культуры, торговли и развлечений. В нём стоял древний Храм Двенадцати Победителей. Театры Линьи считались лучшими во всём старкском мире, и играть в них было высшей честью для артиста. Одна из четырёх существующих на планете школ гетер тоже была гордостью и достопримечательностью Линьи. Правда, внутрь пускали мало кого, и ещё меньше проходили дальше официального зала приёмов и представлений. Командира сразу же пригласили в этот зал. Он провёл вечер в компании местных и приезжих аристократов и богачей, потягивая отличное лёгкое вино, наслаждаясь песнями и танцами прекрасных девочек, девушек и женщин, и пытаясь расшифровать мудрёные разговоры, которые женщины вели с гостями. Речь была настолько пересыпана недоговорёнными цитатами из местной литературы, стихов и священных книг, что разговор превращался в настоящее искусство.

По этой причине среди богачей в зале не было тупых и спесивых денежных мешков Земли, и люди более высокого класса, которых адмирал в своём мире пару раз видел на приёмах в честь награждённых высшими отличиями, здесь бы, наверно, выглядели жалко. Сам адмирал боялся раскрыть рот, а когда к нему, тонко искушая, подошла парочка красавиц, он воспользовался, что они перемежали в своей речи три языка: старкский, средний и древний -- из которых он владел лишь одним, и ответил им на стихотворение на среднем языке стихотворением на монгольском. Гетеры рассмеялись и упорхнули в сторону. Но от танцев ускользнуть не удалось. Грубых соблазнов не было, но тонкие и действительно искусные -- на каждом шагу.

Аэтин боялась, что любимого соблазнят местные гетеры, но адмирал устоял. Монашка, однако, не знала, что эти красавицы не выдерживали в глазах адмирала никакого сравнения с Алтироссой, которую он ещё пару раз мельком видел на приёмах у Клингора. Гетеры возмущались между собой неприступностью наместника землян, но он не гражданин, и поэтому права вызова у гетер не было: оставалось искушать, а это отлетало от Юмжагийна, как от ледяной стены.

В Линье к адмиралу явилась делегация. Тихенькие и скромные люди в длинных необычных одеждах неярких цветов, мужчины и женщины в примерно равном количестве.

-- Мы полномочные представители общины Древних ненасильников. Мы изучили послание и декларацию и заявляем, что мы в деятельности своей общины неуклонно проводим в жизнь принципы ненасилия, равенства мужчин и женщин, равенства прав всех людей, святости человеческой жизни. Наша религия гонима и дискриминируема по всему миру. Нас осталось около миллиона. Мы просим принять нас в гражданство Земли.

Юмжагийн почувствовал подвох.

-- Мы не имеем права принимать преступников, и поэтому должны проверять всех.

-- Как же мы можем быть преступниками, если мы с чрева матери отвращены от всякого насилия?

Вот тут адмирал понял ловушку.

-- Но вы можете быть мошенниками, ворами, неисправными должниками, торговцами наркотиками и запрещёнными товарами. Есть много преступлений, не предполагающих насилия. Составьте списки ваших людей, мы их всех проверим.

Адмиралу пришлось применить ненавидимые им бюрократические средства, чтобы избежать решения, гибельного, как он чувствовал, для репутации землян.

В Зоноъооне продолжалась гражданская война, судя по всему, всех против всех. К'дой Тью Й'ор, который при мимолётном общении по коммуникатору казался отнюдь не худшим, продержался чуть больше месяца. Он был убит прямо на глазах у землян, взывая к ним в отчаянии как к своему последнему шансу. Новый захватчик власти Хсанг Кья Й'ор выглядел типичным командиром боевиков: грубым мужчиной с жестокими глазами. Он сразу заявил, что с удовольствием позовёт землян к себе в гости на коронацию, а короноваться будет, когда разгонит всю свору, воющую и грызущуюся вокруг, и укрепится на престоле.

Через месяц последовало приглашение на коронацию и просьба захватить по дороге послов Клингора и Тлирангогашта. Несчастные послы долетели еле живые, и три дня до коронации их отпаивали настоями и вином и приводили в чувство массажем и ласками лучших целительниц. Столица империи Зоноъоон была наполовину разрушена, но руины уже расчищались и кое-где началось строительство. На обратном пути земляне захватили двух послов императора Кья Й'ора.

Словом, всё вроде бы шло не худшим образом, когда Юмжагийна пригласил к себе Клингор. Вошедший секретарь принес несколько больших листов отличной бумаги, на которой каллиграфическим почерком на чистом земном языке было написано ответное послание пяти императоров.

-- Прочитай и немедленно передай своему владыке и всем, кто указан в адресе, -- почти тоном приказа сказал Клингор. -- Прилагаем ещё второй экземпляр на Древнем языке. Оба экземпляра имеют одинаковую силу.

И адмирал начал читать послание.

-- 13. Ответ Родины Земле

"Твоё величество, Император землян Яо Юйюань! Высокий Конгресс Земли! Весь народ Империи землян!"

"Четыре месяца назад мы получили постановление Конгресса, составленное с нарушением ваших собственных законов, в агрессивных тонах и без нашей воли объявлявшее нашу планету частью Империи землян. Через два месяца было получена составленная по всей форме Декларация об основах взаимоотношений Империи землян и планеты Родина, практически удовлетворительная по содержанию. Мы выскажем некоторые соображения о путях её реализации, если обе стороны решат воплощать её в жизнь и установят постоянную связь".

"Контакты между нашими и вашими людьми уже привели к пандемии у нас и к тяжёлым болезням у членов экипажа. Для вас пандемии, занесённые с Родины, могут стать просто гибельны и нанести неизмеримо больший урон, чем случившаяся у нас, ввиду общего низкого уровня земной медицины, крайней перенаселённости Земли, порочной политики ваших производителей лекарств, слабого здоровья и низкого иммунитета людей, подорванных загрязнённой средой, нездоровым образом жизни и постоянным употреблением вредных сильнодействующих средств, полного отсутствия у вас практики целительства. Далее, нам нужны ещё десятилетия, чтобы основные массы народа адаптировались к обычаям и поведению друг друга. Поэтому мы настаиваем на ограничении контактов постоянными базами-спутниками Земли и Родины. Мы советуем вам принимать наших людей в случае крайней необходимости лишь в скафандрах, а землян, побывавших на Родине без скафандров, не пускать обратно. Но это ваше внутреннее дело".

"Благодарны за намерение защищать нашу систему в Космосе. Но это абсолютно бесполезно, поскольку ваши космические силы не смогут ничего противопоставить монстрам (демонам и божествам, как мы их называем), если они решат напасть. Они могли бы пригодиться лишь при исключительно маловероятной встрече с цивилизацией примерно вашего уровня и направления. Поэтому мы считаем посылку космического флота в систему Родины и её окрестности нецелесообразной и не будем никаким образом поддерживать ваш флот, если он всё-таки появится. Более того, мы расценим это как недоверие к нам и демонстрацию угрозы силой".

"В принципе мы не возражаем против предоставления гражданства Империи землян любому свободному человеку, не являющемуся преступником, но по причинам, изложенным выше, мы считаем абсурдным в данное время принятие в гражданство Империи землян людей, которые всё равно не смогут в неё переселиться. В качестве опыта и компромисса мы могли бы вывести при вашей помощи колонию на одну из новых планет совместно с землянами. Эта колония будет всецело находиться под вашей юрисдикцией. Такой опыт окончательно показал бы опасности и выгоды взаимодействия двух человечеств. Предыдущее делает заодно абсурдным идею обучения в ваших университетах, хотя мы готовы были бы принять ваших учителей и основать на Родине земной университет, но при условии их невозвращения в Империю землян, опять-таки по причинам, изложенным выше".

"Благодарны за право избираться в Императоры землян, но не сможем в ближайшие десятилетия этим воспользоваться".

"Таким образом, Декларация представляет собой прекрасный набор основ для будущего сотрудничества, но реализуема не ранее чем через несколько десятков лет. Лучше полностью ввести её в действие через пару веков, после нескольких опытов совместной колонизации, после коренного улучшения условий жизни на Земле и ликвидации её перенаселённости и после того, как ваша медицина и фармацевтика достигнет по крайней мере нашего уровня".

"То, что мы узнали о вашем мире, показывает, что у вас существует правовое государство, основой которого является древняя, как вы считаете, безальтернативная и доказавшая свою правильность Всеобщая декларация прав человека. У каждого мировоззрения и у каждой цивилизации есть свои священные коровы (как говорят у вас на Земле), стоящие на самом виду, всему мешающие, но их не принято замечать и упоминать иначе, как безальтернативные истины. Таковой является сыгравшая трагическую роль в вашей истории упомянутая выше декларация прав человека. Наши лучшие юристы, логики и философы подготовили обоснование этого, которое мы, владыки Родины, сочли необходимым включить в послание и сделать доступным для всеобщего обсуждения и критики вашими мудрейшими людьми, политиками и всем народом Империи землян. Приложение является неотъемлемой частью послания, но может распространяться отдельно от него. Послание не может распространяться без приложения".

"Император старков по рекомендации Совета королей и по избранию народа Клингор Анлисэу, первый в своём славном роде, коему народ присвоил имя Разгромивший фанатиков.

Император правоверных милостью Бога единого и по благословению Первосвященника Шаран эш-Шаркун, коему народ присвоил титул Спасителя Канрая.

Император Южной империи по праву завоевателя, подтверждённому благословением Патриарха и Великого монастыря, Тлирангогашт, сын Ашинатогла, первый в династии Агаша, коему народ дал титул Восстановителя империи.

Великий вождь Соединённых островов, по избранию народа, по милости Бога единого, по славному роду своему, Ахауист Арилинд с острова Кууяп, седьмой великий вождь в своём роде.

Император Зоноъоона по праву усмирителя бунта и бесчинств и восстановителя законности и порядка, Кья Й'ор".

Приложение к посланию.

Об обязанностях и правах человека и гражданина

"Начнём с самых общих положений. Сколько мы могли видеть, всё общество Империи землян построено на принципах двоемыслия, когда всё время вещи не называют их настоящими именами, когда все знают, что, если начальство или общество говорит, что чёрное -- это белое, нужно верить в это и одновременно знать, что оно всё-таки чёрное. Двоемыслие в нашем обществе считается страшнейшим пороком. История показала, что народы и цивилизации, прибегшие к такому внешне очень удобному и на первых порах кажущемуся выгодным и практически безвредным способу манипуляции сознанием, умирают в медленных мучительных конвульсиях и заражают трупным ядом всё вокруг. А мы свою историю знаем значительно лучше, чем вы -- земную, и великим преступлением считается её искажать, потому что это вредит потомкам и в дальней перспективе хуже даже наркотиков или венерических болезней. Перекрёстная проверка независимыми и ехидными соседями, придерживающимися иных систем взглядов и ценностей, исказить не даёт даже тем, кто хотел бы".

"Понятие двоемыслия неразрывно взаимосвязано с имеющим место у вас отношением к теории. Теория рассматривается как нечто идеальное, и если она хороша в принципе, она объявляется истинной, а все появляющиеся на каждом шагу расхождения её с практикой объявляются исключениями или извращениями. При этом иногда говорится правильное утверждение, что ни одна теория не может предусмотреть всего, но из этого не делается вывод, что теории нужно время от времени радикально менять, поскольку ни одна из них не может быть совершенной, как и всё, созданное руками и разумом человека, и при длительном следовании ей неизбежно заводит в тупик. Особенно необходимо менять теорию тогда, когда большинство общества уже начало воспринимать её как общечеловеческую ценность, как нечто не подлежащее обсуждению. Как только такие голоса начинают множиться, можно считать, что теория уже превратилась в квазирелигию, которая неизмеримо хуже настоящих религий. По этой причине при всех известных вам недостатках религий безрелигиозное общество намного хуже: оно заменяет системное мировоззрение бессистемными обрывками".

"Сказанное о смене теорий не отменяет того, что теория, годящаяся лишь в идеальном случае, никуда не годится. Возможное в принципе невозможно либо переходит в свою противоположность на практике. В частности, такова концепция первичности прав человека: может быть, в обществе из ангелов либо моральных и физических кастратов она работала бы. В реальном малейшие отклонения приводят к всё большим. Возникает неустойчивость, означающая практическую вредность теории, наталкивающей на гибельные в перспективе решения".

"Вроде бы в земной академической среде чётко понимается, что права всегда связаны с соответствующими обязанностями и что право без обязанностей является ничтожным. Таким образом, в частности, во "Всеобщей декларации прав человека" (ВДПЧ) не говорится (за исключением одного места, сформулированного не как норма, а как благое пожелание) об обязанностях. Считается, что они всегда выводятся из прав. Рассмотрим несколько примеров.

Право человека на собственность означает обязанность других не посягать на его собственность, а самого обладателя -- не злоупотреблять правами собственника. Право на защиту законами означает обязанность других не нарушать в его отношении законов. Право на жизнь означает обязанность других не посягать на его жизнь.

Таким образом, обязанности, выводимые из прав, отягочают ДРУГИХ, а не обладателя прав. Можно возразить, что сам человек тоже является другим по отношению ко всем прочим, и тем самым он отягощён такими же обязанностями (это официальная позиция ваших теоретиков). Но что получается на практике? Слишком много людей относятся с разной меркой к себе, любимому, и ко всем остальным. Поэтому сплошь и рядом возникает требование прав при забвении вытекающих из них обязанностей. Это уже не назовёшь извращением. Это коренной порок системы, основанной на понятии права. Это её неустойчивость по отношению к типичным ошибкам. Техническую систему с такой неустойчивостью никогда не использовали бы. А вот правовую можно, отговариваясь, что в принципе она, дескать, хороша.

Судя по всему, это связано с полной невежественностью ваших земных гуманитариев в методах системного и логического анализа и с полным нежеланием тех, кто у вас все ещё помнит их: аналитиков -- заниматься политическими и гуманитарными вопросами, как слишком замаранными порочной практикой, где любое неугодное утверждение сразу будет объявлено неполиткорректным (что, видимо, у вас на Земле соответствует понятию ереси, а то и богомерзости) и человек будет изгнан из общества, подвергнут медленной казни духовным раздавливанием".

"Описанный нами подход к правам имеет место у вас не только у "простых людей", но и у большинства стряпчих. Их интересуют лишь права своего клиента, которые и только которые они отстаивают, а права соперников по процессу не считают зазорным бесстыдно попирать. Более того, это неизбежно приводит к выводу, что преступника нужно защищать сильнее, чем жертву. Против него, несчастного, всё общество, он является "дискриминируемым меньшинством", а его жертва зачастую уже не человек, а у трупа прав нет. Более того, даже если жертва жива, то её ведь поддерживает всё государство и общество, и она является "привилегированным сословием", которые запрещены ВДПЧ. Всё это ещё усугубляется тем, что ваше общество считает ложь нормальным явлением, а не смертным грехом, как мы. Впрочем, даже ваши религии относились ко лжи крайне снисходительно и употребляли слова "ложь во спасение", так что это родовая травма вашего общества".

"Многие сладенькие права на самом деле оказываются страшненькими. Например, право на жизнь (заведомо конечную) приводит к тому, что в принципе родители должны считаться преступниками: они породили существо, обречённое на смерть. Право на труд означает обязанность других предоставлять рабочее место или же компенсировать субъекта материально при условии невозможности предоставления работы с соблюдением всех остальных его необъятных прав".

"Ещё одно ужасное следствие системы, основанной на правах: самый страшный преступник даже в момент совершения преступления находится под защитой законов. Ведь права сразу же устанавливаются как неотъемлемые, а значит, их невозможно утерять, как бы ты сам себя ни вёл. Следовательно, люди у вас фактически лишены права на самозащиту, даже если оно декларируется законами, поскольку нужно внимательно следить, чтобы случайно не нарушить одно из "неотъемлемых прав" преступника. Именно поэтому народ у вас разоружён, запрещено ношение оружия и насилие рассматривается как монополия государственных структур (и, конечно же, фактически преступников тоже). Тем самым такая система дискриминирует нормальных людей в угоду преступникам и тем, кто на них наживается".

"Далее, ваша система пытается абсолютизировать ненасилие. Но ненасилие может выступать как весьма эффективный аппарат насилия. Остановить орду взбесившихся и зазомбированных ненасильников можно лишь насилием, лишь хорошенько побитые (может быть, частью даже до смерти) они могут выйти из состояния зомби и вновь стать людьми, воспринимающими аргументы. Метод остановить бесстыдного приставалу-торгаша, нищего-вымогателя, наглого оскорбителя или зарвавшегося проповедника (всё равно, фанатически религиозного или "революционного") -- удар, поскольку слов он слушать не будет. Поэтому последовательное соблюдение прав человека предполагает право на ношение оружия и дуэльный кодекс. В самом деле, на дуэли формальное равенство участников строго соблюдается. Но это противоречит вашей аксиоме о святости человеческой жизни, которая по определению не может быть святой, так как заведомо конечна. Таким образом, пытаясь скрыть, согласно базовому принципу двоемыслия, низменный страх перед смертью и болью, почти неизбежный для людей, лишённых чести и веры, вы приходите к противоречивой системе основных норм".

"Далее, ваши теоретики чётко понимают, что ваше право означает применение одинаковой мерки к неодинаковым людям. Но вы боитесь сделать вывод из этого, объявив это неустранимым недостатком любой системы права и тем самым запретив себе даже думать о возможных системах, влекущих отрицание формального равенства. Равенство должно быть, насколько это возможно, не формальным, а фактическим, то есть равенством условий полной реализации потенциала, задатков и предназначения людей, ответственности за трусливый отказ от того, чего может и должен был бы человек достичь, либо за порочный и преступный путь такой реализации. Тем самым мы исключаем уравниловку, поскольку люди, как даже вы не можете умолчать, разные. Но учёт различий людей натыкается на дубовый аргумент ВДПЧ: "Каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного положения"".

"Словом, вся ваша ВДПЧ составлена в том же духе, что её первая, благолепная на вид, но по сути страшная и абсурдная фраза: "Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира""

"Если перевести ВДПЧ с языка двоемыслия на человеческий, она звучит так:

"Все люди Рабы, и в своем рабстве равны перед своими Хозяевами.

Не имея Свободы внутренней, каждый Раб ищет внешней свободы, и считает ее величайшей ценностью. Ценностями Раба также являются Собственность и Безопасность.

Раб не имеет никаких инструментов для осуществления своих Прав на Свободу, Собственность и Безопасность. Эти права обеспечиваются Властью Хозяина.

Никакая Власть не может быть осуществлена без нарушения ВДПЧ. Тюрьма нарушает право на Свободу, Казнь - право на жизнь, Штраф или конфискация - право на собственность.

В своих конфликтах Хозяева Рабов могут осуществлять право Победителя, справедливо обвинив Побежденного в нарушении ВДПЧ, потому что без них невозможно было осуществлять Власть

Неотъемлемым правом Раба является право на предательство. Раб всегда может предать Своего Хозяина в пользу Чужого Хозяина, если тот пообещает дать ему больше прав на Свободу, Собственность, и Жизнь. Других способов улучшить своё положение у Раба нет".

"Необходимо чётко различать понятия людей и человеческих существ. Существо не может или не желает выполнять обязанности человека. Оно не может пользоваться никакими правами человека, хотя генетически оно принадлежит к тому же виду. А готовые выполнять обязанности, даже если кое-что не могут по объективным причинам -- заслуживают гражданского минимума и полных прав, без всяких дальнейших утеснений. Таким образом, основы вашей правовой системы требуют пересмотра, и мы можем высказать предложения, основанные на анализе нашего длительного и разнообразного исторического общественного опыта, и, в отличие от ваших, свободные от всякой конъюнктуры".

"Для лечения запущенной опасной болезни часто нужны радикальные средства. Поэтому первой приходит на ум замена подхода прав человека на подход от обязанностей человека".

"Подход от обязанностей с логической точки зрения двойственен подходу от прав: обязанности порождают соответствующие им права, и причём чаще всего права самого человека. Например, обязанность защищать жизнь и честь себя, близких и сограждан влечёт право на средства защиты, в частности, на оружие, и на все необходимые действия для защиты. Известно в системном анализе, что переход к двойственным понятиям, хотя чисто теоретически эквивалентен, практически часто оказывается выигрышным там, где прямые понятия работали плохо. Но ваши гуманитарии и законники, как уже говорили, не владеют методами системного анализа сложных понятий с применением точных средств. Поэтому в ваших условиях этот подход неизбежно вызовет извращения, и, видимо, не меньшие, чем подход от прав".

"Поэтому мы могли бы посоветовать, как более устойчивый, переход к системе "обязанность-право" с явным выделением обязанностей самого человека, выполнение которых обеспечивает возможность пользоваться данным правом. Ни одна обязанность не может быть наложена без указания прав, которые она даёт. Ни одно право не может быть предоставлено без указания соответствующей обязанности самого человека. Право перестаёт действовать, если нарушается эта обязанность. А в остальном механизм взаимного выведения друг из друга прав и обязанностей должен оставаться, и, более того, быть чётко прописан не в научных трудах, а в основных законах и неуклонно поддерживаться практикой судов и законников".

"Приведём пример из практики нашего общества, проверенной тысячелетиями обработки земли, ведущей к неуклонно возрастающему плодородию и не имеющей вредных побочных последствий. Чтобы такое осуществлялось, работающий на земле должен быть безусловно защищён от её потери. Но тогда, по доктрине взаимосвязи прав и обязанностей, он сам должен быть прикреплён к земле и иметь право уйти, лишь если кто-то другой возьмёт на себя его обязанности. Тем самым убийца земли вынужден был бы отбывать "каторгу" на плодах рук своих и жадности своей и передать эту каторгу своим потомкам, пока нанесённый им вред не будет исправлен. А прилежный крестьянин знает, что улучшенная им земля перейдёт именно к его наследникам и его роду, а не к жадному богатому соседу, который позарится на отлично обработанный участок, и не к общине, которая готова ради "уравнительной справедливости" переделить в первую очередь лучшее. Даже пропить или проиграть участок его непутёвый потомок не сможет, и следующее поколение восстановит благосостояние семьи. Такой крестьянин голову любому снесёт и свою положит, защищая свою землю и свой народ. Из таких выходят отличные воины и прекрасные свободные граждане".

"Вы спросите: какие же свободные граждане, если они прикреплены к своему участку? Свободный человек и гражданин в нашем понимании -- тот, кто готов сам решать, нести ответственность за свои решения и действия, защищать себя и свои ценности. Предпочитающий вопить о своих правах, стремящийся "решать", но исполняют "его" решения пусть другие, не защищающий себя и близких -- раб по натуре".

"Право как основа государства может быть реальностью, а не прикрытием сладкими словами совсем другой практики лишь там, где длительное время совпадают социальные слои крестьян и свободных горожан с воинами. Когда армия становится подневольной или наёмной, правовое государство и гражданское общество неизбежно вырождаются, и никакой демократии в принципе быть не может".

"Подход на базе "обязанности-права" позволяет исправить главную несправедливость земного общества. Люди слишком разные, чтобы их стричь под одну гребенку. А так ведь неизбежно получается при вашем подходе. Мы даём вам выход, который в дальнейшем может излечить нынешнюю паразитическую психологию земного общества".

"Хочешь прав -- принимай на себя обязанности. Принял обязанности -- просто так отказаться от них не можешь, неси кару за их неисполнение. А если хочешь быть "свободен" в смысле земного общества -- ты не имеешь никаких прав".

"И, чтобы тоже не оказаться виновными в двоемыслии, сделаем вывод, следующий из последнего предложения. В гармоничном обществе полноправных и ответственных граждан с необходимостью появляются РАБЫ. Это те, кто не желает брать на себя ответственность ни за что. Но тогда за них должен быть ответственен хозяин, причём сильнее, чем за свои собственные поступки. И он тем самым получает все права на того, кто не смог быть лицом, личностью".

"Подытоживая всё, сделаем окончательный вывод. Регресс в направлении ВДПЧ не может служить целям нашего общества и нашего сотрудничества. Мы готовы вернуться к выработке согласованного подхода к обязанностям и правам людей после того, как вы исправите свой подход и станете открыты для обсуждения, не накладывая табу ни на какие варианты".

"Во избежание поиска козлов отпущения, заявляем: ни один из ваших людей не принимал участия ни в обсуждении и составлении этого ответа, ни в его изложении на земном языке".

-- 14. Реакция

Прочитав, адмирал изумлённо поглядел на Императора.

-- Твоё величество, почему написано так недипломатично?

-- Мы долго думали. Если бы мы написали обтекаемо, это не попало бы или почти не попало бы к народу. Такой текст при ваших порядках обязательно разойдется по всей вашей империи. Ультралибералы будут распространять его как возмутительнейший и оскорбительный для Земли, требовать немедленного возмездия оружием во имя торжества святости человеческой жизни и идеалов ненасилия. Те, кому уже в печёнках ваши "не подлежащие обсуждению принципы", тоже будут его распространять.

-- Я понял. Это превентивный удар, чтобы у нас не думали, что вы бессильны.

-- Не понял ты. Это контрудар. Ударом было ваше первое послание, а затем попытки обратить наш народ в вашу якобы веру. Заметь, что мы не препятствовали распространению вашей Декларации прав человека, понимая, что наши люди думать умеют и поймут её суть. А кто соблазнится -- сам дурак.

-- Но ведь теперь очень вероятен военный ответ.

-- Его придётся ждать ещё десяток лет как минимум, -- улыбнулся Клингор. Командующий понял: в рукаве у местных припрятаны ещё тузы, и они не будут стесняться выбросить их на стол при первом подозрении на попытку силового воздействия со стороны Земли.

Подумав несколько минут, потягивая отличнейший местный чай, адмирал сказал:

-- Я воспользуюсь своим правом в экстренном случае послать документ открытым текстом по общедоступному каналу и в обход связистов. А им передам ваше письмо для отправки официальной почтой нашему императору и конгрессу.

-- Прекрасно! Ты вновь показал себя достойным звания мужчины, Юн! Сделай это и немедленно возвращайся. Случившееся нужно отпраздновать в хорошей мужской компании.

Когда все как следует напились, Император подал знак, ему поднесли серебряную серьгу с бриллиантом, яшмовое кольцо и дорогой кинжал.

-- Благородный Юн Бэйгун. По решению Совета королей, одобренному сегодня на секретном заседании Сейма, я счастлив объявить, что ты отныне благородный гражданин Империи и Имперский рыцарь, основатель своего рода. Выполняй все обязанности благородного гражданина и пользуйся всеми его правами. Вот тебе серьга, кольцо и кинжал гражданина, достойные твоего звания.

-- Благодарю за честь, -- сквозь хмель ответил Юмжагийн и положил знаки отличия рядом с собой.

Когда ещё через час совершенно пьяный адмирал уходил, он забыл все "побрякушки" на столе. Посмотрев на это, Клингор, который вроде бы был столь же пьян, внезапно сбросил с себя маску пьяного гуляки, печально вздохнул и покачал головой.

Придя после пира к Алтироссе, он показал ей эти три вещи и пьяным голосом пожаловался на рассеянность наместника землян. Формально (да и по существу) Император не нарушил запрета касаться политических дел в присутствии гетер: пьяная анекдотическая оплошность -- не политика. Но гетера прекрасно поняла, что теперь Юмжагийна выдали ей с головой.

Свалившись в объятия Аэтин, Юмжагийн пробормотал:

-- Сегодня меня гражданином и рыцарем сделали.

-- Прекрасно! Утром я вдену тебе серьгу, -- сказала Аэтин, но перепившийся адмирал уже спал.

А наутро он не помнил, то ли правда, что он теперь гражданин, то ли ему померещилось. И атрибутов гражданина у него не нашлось. Бедная Аэтин, так радовавшаяся всю ночь, ушла в дальнюю комнату плакать.

***

Алла была шокирована поведением командующего. Многого она ожидала от него, но не такого. Ведь использование права капитана на прямую широковещательную передачу информации подлежит рассмотрению на закрытом заседании военного трибунала. И вдобавок, переданный документ чрезвычайно опасен, его надо было бы сделать конфиденциальным особой защиты.

Немного остыв, она чуть изменила своё мнение. Поступок капитана, конечно же, крайне нелоялен и свидетельствует, что на трибунал ему наплевать: он не намерен возвращаться в Империю землян ни при каких обстоятельствах. Но попытки сделать такой документ конфиденциальным обязательно привели бы к утечке информации (в первую очередь усилиями тех, кто, как Алла, крайне лоялен обществу, но не обладает её психической и умственной тренировкой: они бы задохнулись от возмущения и подняли бы вой на всю империю, что этих зарвавшихся средневековых людишек нужно примерно наказать). А по сути дела в документе нет возражений против содержания пунктов ВДПЧ и против Декларации. Показана преждевременность и конъюнктурность многих пунктов декларации, совершенно устаревшая и неадекватная форма представления изложенного в ВДПЧ. Саму Аллу раздражали постоянные вопли порочных и ничтожных особей по поводу нарушенных прав и расставленные повсюду бюрократические и юридические рогатки, из-за которых практически каждое активное действие спецслужб оказывалось противозаконным и проводилось с обязательной операцией прикрытия. Она очень надеялась, что, когда шок пройдёт, будут внесены поправки в оформление земного порядка, уберут некоторые идиотизмы, мешающие демократии и либерализму проявить все преимущества. Оскорбление можно будет приберечь до неизбежного момента, когда придётся менять режим на Родине.

Гиоргиос, напротив, встретил послание Родины с восторгом.

-- Наконец-то кто-то осмелился сказать в лицо подонкам и идиотам, что они на самом деле таковы! Причём не оскорблениями, а обоснованиями! Ругань бы они восприняли как смешную попытку отсталых людей проявить свою зависть и злобу. А сейчас они начнут вертеться как ужи на раскалённой сковородке! Их буквально припечатали со всеми их "не подлежащими обсуждению истинами" и "общечеловеческими ценностями" -- смеясь, говорил он Лейле и Лайни, с которыми всё больше дружил и всё дальше отдалялся от остальных, кроме адмирала.

Лейла поддержала его. Но в душе ей уже было безразлично: она не только знала, что никогда не вернется на Землю, но и прочувствовала это всей душой. Теперь она стремилась стать полностью своей в обществе Родины. Другие, конечно, тоже знали, что не вернутся. Но не хотели понять до конца последствий этого и на самом деле всё-таки в глубине души были уверены, что, как в гонконгских сериалах, найдётся какой-то супергерой, спасёт их из этого заточения и вернёт на Землю.

Лайни была очарована местной культурой и наукой.

-- У них в каждом Великом монастыре летописи астрономических событий по данным наблюдений со всей планеты за сорок тысяч земных лет! И отрывочные данные ещё на десять тысяч лет назад. После своей великой войны и великого краха они сохранили культуру и науку и стали развиваться другим путём. Неужели Земле придётся пройти свой великий крах, чтобы чему-то наконец научиться?

-- Боюсь, что ей это уже не поможет, -- неожиданно понурился Гиоргиос, который в последнее время был каким-то отстранённым и ушедшим в себя, как у него всегда было при размышлениях над серьёзной и неподдающейся задачей. -- Меня волнует, в частности, другое. Наши минералоги и геологи исследовали обломки кинжала, которым ранили Рама, и саблю, которой вспороли живот Осману. Ведь считалось, что наши боевые скафандры непробиваемы для обычного оружия. Этих сплавов у нас не знают. Исключительно сложный состав и тонкая кристаллическая структура. Может, наши нанотехнологи смогут с помощью грубой силы их кое-как в ухудшенном виде воспроизвести. Здесь их создали почти без приборов... если не считать таковыми исключительно хорошо развитые чувства, разум и интуицию людей.

-- Их Великие мастера действительно великие, -- улыбнулась Лейла. -- А насчёт сплавов я не очень удивлена. Их рядовой врач был бы выдающимся на Земле. А целительницы, к несчастью, в нашей загаженной ноосфере не смогли бы работать.

Гиоргиос нервно схватился за амулет, подаренный ему в храме, и потёр его.

-- Они разработали технологию передачи не самых низкоуровневых знаний, как у нас, а самых тонких и высоких достижений! У них на самом деле и компьютеры есть. Правда, делать они их не умеют: есть пара машин-маток, которые медленно воспроизводят новые, в том числе изредка и новые матки. Их компьютеры построены на совершенно другой логике, чем наши: более сложной, но потрясающе красивой. Они её называют "конструктивной". Всё то, что я сейчас говорил, наши шпионские устройства, которые нам понатыкали повсюду, не записали. Вам я это рассказал, поскольку вы твёрдо решили присоединиться к более высокой цивилизации. А другим -- ни слова! Но, как видите, при крахе обязательно что-то теряется, а воспроизвести вновь очень и очень тяжело. Ведь и на Земле фонетический алфавит с гласными был открыт один раз, а все другие независимые попытки развить письменность не могли продвинуться дальше слоговой.

***

Через день после праздника, когда Юмжагийн потерял в глазах Клингора, и не только его, практически весь свой трудно приобретённый авторитет, адмирала встретила на улице Алтиросса. Встреча казалась случайной, но на самом деле была запланирована и подстроена.

Гетера приветствовала командующего, тот был вынужден сойти с коня и подойти к паланкину. Ласково улыбаясь, окружённая облаком ненавязчивых, но манящих запахов натуральных благовоний (на самом деле уже специально подобранных для адмирала), она, глядя на него своими пронизывающими лучистыми глазами, сказала:

-- В нашем цеху тебя уже называют Неприступная скала. Завоевать такое прозвище очень нелегко. Судя по тому, как цветёт твоя любовница, ты отнюдь не ледяной. Наверно, её нежность и прелесть охраняет тебя?

Адмирал хотел было полностью подтвердить, но очарование уже начинало действовать, а смотрящие на него глаза были столь проницательными, что сразу заметили бы явную фальшь.

-- Конечно, так, прекрасная. Но заодно я заметил, что ни одна из этих профессиональных красавиц не сравнится с тобой.

-- Не говори "профессиональные красавицы" таким пренебрежительным тоном. У вас на Земле супермодели и так называемые звёзды ведь не красивы, а раскручены. Ты посмотри на пропорции ваших моделей и сравни с настоящими женскими.

Алтиросса легко спрыгнула на землю. Её фигура действительно была гармонична: ноги, которые она показывала в разрезе платья, не спички, а гладкие и скульптурные, широкие бёдра, умеренно тонкая талия. Крепкие высокие груди, естественные и здоровые. Движения изящные и лёгкие, чувствовались годы беспощадных тренировок и танцевальных упражнений.

-- На самом деле многие ваши женщины из экипажа красивее этих якобы прелестных извращённых и хилых, духовно и умственно примитивных существ, которых сделали идолами толпы. А наши гетеры -- действительно профессиональные красавицы. Настолько профессиональные, что могут, если захотят, подарить настоящую любовь. Если захотят -- роковую страсть. Если захотят -- сына-богатыря или дочь-красавицу. Они становятся жёнами императоров и королей или просто рожают им наследников. Но не обязательно им. Они могут родить ребёнка любому, кого сочтут достойным, и такое рождение признаётся почётным и законным. Если бы ты захотел основать местный род, нужно было бы зачинать не от послушницы, а от настоящей женщины: высокородной и добродетельной жены, или, наоборот, Высокородной гетеры. Первого тебе добиться легко, а вот сумел бы ты добиться второго?

Эта речь и следствия близости прекрасной женщины окончательно запутали адмирала, он гордо произнёс:

-- Не знаю, сумел бы, но попытаюсь!

-- Попытайся пока что хотя бы добиться любви, а там и ребёнок будет, если заслужишь, -- как принято у старков, сбила патетику Алтиросса, а сама подумала: "Если выдержишь".

Адмирал увидел собравшихся вокруг людей, среди которых были несколько знакомых из высшего общества, и понял, что возврата нет: он на их глазах бросил вызов, теперь будет полностью опозорен, если трусливо отступит.

-- Прекрасная, я могу посетить твой дворец, -- Юмжагийн хотел было добавить: "Чтобы посмотреть, кто такие на самом деле гетеры", но вместо этого сказал точнее: -- чтобы показать землянам истинную красоту и очарование?

-- Цель благородная, и ты был искренен. Завтра жду тебя, когда солнце начнет склоняться к закату.

В этот день адмирал пришёл домой опять пьяный (знакомые стали его поздравлять с приглашением во дворец знаменитости, и пришлось попировать с ними). Он в отчаянии, чувствуя раскрывающуюся перед ним пропасть, куда его неумолимо тащит, обнял Аэтин, и она тоже плакала, уже зная, что произошло, и страшась будущего.

-- Это сильнейшее испытание искушением, -- тихо сказала она ему утром, не выпуская его из объятий. -- У нас принято не бежать от искушений, а идти навстречу им. Если ты сумел выстоять, не сломаться и вообще достойно себя вести, ты настоящий человек. Иначе...

-- Значит, я теперь не смогу уклониться от её объятий? -- со страхом в душе произнес адмирал, но другая часть его души уже стремилась именно туда.

-- Надо было уклоняться раньше. А теперь уже нет. Соберись со всеми силами, чтобы, если она пустит тебя в себя, остаться человеком, суметь достойно пройти испытание страстью и достойно выйти из него. Мне остаётся лишь молиться за тебя.

Вечером адмирал, накупив подарков и прихватив ещё золотых монет, в парадном земном мундире отправился во дворец Алтироссы. Обстановка сразу его поразила: он ожидал нечто типа притона разврата, как их показывали в гонконгских фильмах, а попал в залу, в которой разговаривали, танцевали, веселились красивые женщины и настоящие мужчины. У Высокородной были, как полагается Великому мастеру своего дела, ученицы и клиентки. Ученицы -- недавние выпускницы школы гетер, а клиентки готовились в испытанию на Высокородных. Купить за деньги было невозможно ни тех, ни других. Но деньги перед ними расточались вовсю в процессе ухаживания. Среди мужчин были музыканты, певцы и поэты. Цеха художников, как их называли здесь, были тесно связаны с цехом гетер. Не было, в отличие от земной богемы, ни дури, ни перепоя, ни оргий. Люди здесь слишком высокоразвиты, чтобы искать искусственные источники так называемого вдохновения. Но не только художники посещали дворец. Знаменитые и знатные люди приходили сюда, чтобы найти любовь учениц, а, быть может, и самой Алтироссы. Гостям прислуживали красивые рабыни. Часть из них была в длинных, ниже колен, хитонах, закрытых наверху, а часть -- в коротких, чуть ниже бёдер, и с одной открытой грудью. Иногда мужчина, отчаявшись ухаживать за неподдающейся красоткой, говорил несколько слов рабыне в коротком хитоне, и она уводила его с собой.

-- Если тебе невыносимо захочется женщины, а успеха в ухаживании не добьёшься, ты можешь всегда попросить о ласках одну из моих рабынь в коротких хитонах, -- улыбнулась Алтиросса. -- Ты волен попытаться привлечь сердце любой из моих учениц.

-- Я уже не волен, -- вдруг вырвалось у адмирала. -- Я могу смотреть лишь на тебя и желать лишь тебя.

-- Ну смотри и желай, -- шутливо улыбнулась Алтиросса. -- Завтра приходи в старкском одеянии, здесь не официальный приём, а дом любви и страсти.

От командующего явно тоже ожидали шуток, стихов, песен. Некоторые из учениц показывали ему, что они были бы не прочь получить порцию его ухаживаний. Но он действительно смотрел лишь на одну, откупаясь от остальных подарками и одновременно ругая себя за то, что не подготовился как следует.

Весь следующий день Юмжагийн перечитывал "Сказание о Гесэре" и переводил его на старкский. Он демонстративно взял у одного из художников лютню и, кое-как подыгрывая на ней, начал его рассказывать, дублируя стихи и песни на монгольском и на старкском. Простота и примитивная мощь тибето-монгольского эпоса произвела впечатление на компанию. Алтиросса посадила адмирала рядом с собой, а, поскольку он играл на лютне плохо, позвала красивого и печального юношу-раба, уложила у своих ног, поставила на него босые ступни, отчего тот весь зарделся и счастливо улыбнулся, и велела ему аккомпанировать. Он, чуть послушав мелодии, стал подыгрывать на лютне намного лучше адмирала. После конца рассказа раба отослали.

-- Это был богатый купеческий наследник. Он сломался от любви к моей наставнице, -- пояснила одна из клиенток. -- Спустил всё состояние. Алтиросса, так сказать, пожалела его и предложила ему продать себя в рабство вместо того, чтобы жить в нищете и в отчаянии. Продать в рабство гражданина может лишь он сам. И теперь Лурин счастлив, когда Высокородная разрешает ему чуть-чуть полежать у своих ног.

Наградой за всё был лёгкий поцелуй гетеры, после которого адмирал даже не смог смотреть на Аэтин и улёгся спать на полу.

Словом, через день Юмжагийн объявил Аэтин, что её служба кончена, она может возвращаться в монастырь, и дал денег на проезд. Ещё через день он побывал в теле Алтироссы. Ещё через день он принял приглашение переселиться в её дворец.

Глубочайшая страсть потрясла адмирала до основания. Он мог думать только о том, как удержать внимание Алтироссы и угодить ей. Он сам не заметил, когда окончательно сломался и стал её рабом по духу. Алтиросса же поощряла его, хотя иногда ласкала и других. Она часто проводила часы наедине с ним, расспрашивая подробно о Земле, земных обычаях, об организации империи и армии, о космическом флоте, о Тёмной энергии. Юмжагийн с радостью рассказывал всё, что знал. Алтиросса по полдня занималась физическими и духовными упражнениями. При гимнастике она даже пару раз разрешила присутствовать землянину, и тот любовался прекрасными позами её нагого скульптурного тела.

Через полтора месяца гетера как-то раз вышла из комнаты для медитаций с задержкой, когда все её уже ждали пару часов. Она была нагая, что порою случалось: ведь нагота считалась одной из парадных одежд гетер. Но на сей раз всё её тело и лицо излучали золотистое сияние, она стала ещё неизмеримо красивее, хотя раньше казалось, что это невозможно.

-- Что с тобою, прекраснейшая? -- произнес один из гостей, придя в себя от изумления.

-- Вот что делает любовь с женщиной, -- ответила она, улыбаясь, так что не ясно было, говорит серьёзно или шутит.

Алтиросса подозвала к себе командира землян. Одно лишь прикосновение к гетере теперь, после такого преображения, пронизывало его величайшим наслаждением. Но прикосновением дело не закончилось. Проведя с гостями столько времени, сколько было минимально необходимо по приличиям, не прикрывая своей новой красоты, она ласково и благодарно поцеловала Юмжагийна, а затем подарила ему необыкновенную ласку. Юмжагийн нагой лёг навзничь, а гетера ласкала его живот своими ногами. Чтобы он не умер от сдерживаемой страсти (ведь показать, что возбудился, было позорищем по местным понятиям), Алтиросса быстрее увела землянина на ложе любви.

В эту ночь страсть была невыносимо сильной, захватывающей и мучительной. В волнах неземного наслаждения Юмжагийн пытался подняться вверх, но беспощадные удары либо просто мягкий барьер не пускали его. Он вновь собирал силы, поднимался, и вновь опускался. Утром он очнулся в буквальном смысле еле живой.

-- Я рада, что ты выжил, возлюбленный, -- улыбнулась гетера. -- Теперь тебе придется долго приходить в себя.

Она прикоснулась к нему грудью и мимолётно поцеловала. Это и придало сил, и ещё подтолкнуло адмирала к краю смерти.

-- Видишь, ты полностью отдал себя мне. Тебе теперь нужно будет долго быть осторожным со мной. А сейчас я позову служанок, врача и целительницу.

Больше недели провалялся Юмжагийн без сил. Через день после того, как он поднялся, к нему пришли Гиоргиос и Лайни.

-- Командир, мы слышали, ты болел. Пришли вести с Земли. Послание вызвало буквально взрыв. Земля срочно отзывает корабль. У меня и Лайни есть важные результаты, требующие действий, -- сказал Гиоргиос.

-- Требуют, так действуйте. Я вам доверяю, -- ответил командир, не желая вырываться из паутины, в которую попал.

Гиоргиос с Лайни сразу попрощались и ушли. Выходя, Лайни сказала:

-- Слышала я о местных гетерах, что слабых они ломают и тем обеспечивают естественный отбор в высшем обществе. Но не ожидала, что командир слабак.

Командир не был слабаком, хотя его таковым посчитала и Алтиросса, несколько пренебрежительно сказав своей клиентке:

-- Хотела его до тантры поднять. Но не выдюжил. Теперь червяком станет. А жаль.

Просто его крепость одолела силища, противостоять которой он не был готов.

Алтиросса всё расцветала и расцветала. И раньше бывали неожиданные таинственные отлучки, теперь они участились.

***

Вернёмся чуть пораньше. Получив бестолковые ответы с Земли, противоречащие друг другу, Алла поняла, на какую жертву она должна пойти. Она должна вернуться на Землю, обеспечивая сохранение связи с Родиной. Теперь многим на корабле захочется просто захлопнуть за собой дыру и сбежать из этого мира, как из ночного кошмара. А Родина -- ценнейшее приобретение для Империи землян. Второе соображение: если дыра разорвётся, то эти наглые властители райского уголка добьются чего хотят: избегнут неизбежного наказания со стороны Земли. Она вернулась на корабль в скафандре, обязавшись не снимать его до возвращения на Землю.

На корабле началась паника. Это необычное энергетическое поле стало себя проявлять. Пошли утечки энергии. Сначала они были редкими и ничтожными, но постепенно увеличивались и учащались, оставаясь пока что маленькими. И, когда в одной из противоречивых команд Земли появился приказ застолбить систему Родины как имперское владение, организовав базу на астероиде и развернув постоянную энергетическую сеть, корабль как можно быстрее собрался и отчалил. Причалив к удобному астероиду, стали ставить и испытывать центральный узел сети. Почти сразу утечки стали большими и поле в аккумуляторах корабля начало дестабилизироваться. А это была реальнейшая опасность, и корабль двинулся к вертушке, чтобы выйти из этой кошмарной системы и зарядиться там.

Идти пришлось уже в более экономичном режиме. Корабль тащился восемь месяцев, по времени корабля прошёл месяц. И, наконец-то, корабль вновь подключился к неисчерпаемому источнику энергии.

Гиоргиос ещё до получения ответа Земли неожиданно сообразил, что структуры, использовавшиеся для моделирования галактик, можно использовать, модифицировав, для описания поведения больших масс людей. Идея оказалась настолько светлой и многообещающей, что у него вырвалась молитва:

Молитва после озарения.

Боже, дай мне силы понять, к добру ли то, что я измыслил, и на правильном ли оно пути? Если оно не к добру или с пути сбивает, дай мне волю без сожаления отвергнуть детище разума моего, не жалея ни о чём и не соблазняясь ничем. Если же оно к добру и на пути к предназначению, определенному Тобою, дай мне твёрдость не сворачивать с пути и помоги распознать и пресечь козни врага Твоего, который любое доброе дело извратить может. А если враг и слуги его, паче чаяния, сумеют извратить свет знания, к которому я прорвался, дай мне решимость отречься от плода исканий моих.

Это случилось в монастыре, в его коридоре, и слова, рвавшиеся из груди Гиоргиоса, услышал один из священников.

-- Да, такие молитвы даются как озарение. Искусственно их не сочинить, -- проговорил задумчиво священник отец Кон, благословил Гиоргиоса. В тот же день Настоятель принял от новообращенного Ги обет послушника, одновременно приказав пока держать это в тайне, не изменяя поведения вне монастыря.

Результаты моделирования социальных процессов при взаимодействии двух цивилизаций оказались просто кошмарными и для Земли, и для Родины. Их ждало примерно столетие революций и переворотов. Тут поступила просьба с Земли перепрограммировать вертушку, чтобы в случае необходимости она длительное время могла служить ретранслятором сообщений и энергии. Посвятив в результаты моделирования Лайни, "брат Ги" вместе с ней разработали модификацию, уничтожающую вертушку после удаления корабля из данного пространства. Тем самым закрывалась кротовая нора. Наши хакеры хотели показать свои выкладки и выводы капитану, но тот уже стал невменяем от любви, и они решили сами претворить в жизнь. На корабле из аналитиков оставался лишь Оуян, а он был слаб в информатике.

***

На Земле послание Родины, сразу ставшее известным широким кругам, вызвало именно ту реакцию, на которую рассчитывали составители. Началась революция, получившая впоследствии название революции 68 года. Толпы прекраснодушной молодёжи требовали реальной демократии, но за ними быстро вырастали спины бандитов и гопников, начинавших бесчинства в городах, где власть уничтожена. В других городах люди организовывали самооборону, выгоняли чиновников и полицейских, кроме известных честностью, и провозглашали свободное объединение общин в духе анархизма либо либертарианства. В третьих власть брали фундаменталисты, которые выступали за мораль, как они её понимают, и за порядок, который они наводили казнями, предварительно пытками заставляя осуждённых попросить себе смерти.

Беспорядки распространились по другим мирам Империи. Словом, контрудар Родины оказался быстрым и безжалостным.

-- 15. Финал

Через два месяца после начала ретирады корабля землян из системы Родины, два самых мощных (как в смысле личности, так и в смысле сил) императора Родины Клингор и Тлирангогашт повстречались на Великой реке. Их привела туда необходимость осадить орды переселения народов до того, как они ворвутся в пределы их империй.

-- Я со своими монахами посчитал: очень мало шансов, что связь с Землёй сохранится и что корабль может вернуться, -- между делом сказал Тлирангогашт.

-- Я понял. Мои советники пришли к тому же выводу. Нет смысла сохранять их привилегии и базы. Я решу вопрос со своими землянами -- ответил Клингор.

-- У меня их всего трое, -- холодно улыбнулся Тлирангогашт. -- Разберусь.

Придя своей интуицией к тому же выводу, Алтиросса ещё раз приласкала Юмжагийна. Теперь он жил у неё скорее как приживальщик, всё золото он спустил, но уйти не мог, чтобы хотя бы быть рядом с нечеловеческой красотой и изредка получать от неё ласки.

-- Адмирал, корабль всё равно не вернется. Связь с Землёй будет потеряна, даже если сохранится, то теперь земляне придут как захватчики и безжалостные истребители. Ты понимаешь, какую роль при этом могут сыграть земные военные базы? Есть ли возможность нейтрализовать их оружие? Если есть, я тебя ещё не раз обниму.

-- У меня остался командирский чёрный ящик. Он повинуется лишь моим приказам. Я могу дать команду перевести все устройства базы в режим самоуничтожения.

-- Ты сделаешь это для меня?

-- Для тебя я сделаю что угодно.

В тот же день адмирал передал на базы на Острове землян и в Южной империи сигналы тревоги, требуя немедленно покинуть помещение, оставив двери базы открытыми. Недоумевая, чего это командир вдруг проснулся, земляне по привычке подчинились приказу. Базы внезапно превратились в безжизненные железные крепости. Внешнюю дверь можно было закрыть, но после этого открыть её уже было нельзя, и по ошибке оставшийся внутри человек медленно умер бы. В тот же день общее собрание землян, созванное по связи, единогласно решило сместить Юмжагийна с поста командующего и избрало руководителем общины землян Хиврю Онищенко. На корабль и на Землю полетело сообщение о предательстве адмирала. Он пытался объяснить, что базы теперь бесполезны, повторяя доводы Алтироссы, поскольку всё, сказанное ею, он теперь воспринимал как абсолютную истину. Но его уже не слушали. Правда, у Юмжагийна оставался чёрный ящик, который мог отключить только Давид Русских. Но корабль был недоступен, находясь в состоянии прыжка. Юмжагийн хотел было передать ящик Хивре, но Алтиросса запретила ему это делать.

Вернувшись, Клингор похвалил Алтироссу за находчивость. По обычаям ничего больше сказать он не имел права. Впрочем, говорить не нужно было: рядом с нею стоял смотрящий на гетеру собачьими глазами бывший адмирал, превратившийся теперь в раба своей страсти. По приказанию возлюбленной, он неохотно отдал своё оружие и взошёл на корабль, чтобы вместе с Клингором отправиться в Имение землян.

После того, как Юмжагийн сдал базу землян, землян свезли в Имение землян. Туда прибыли в сопровождении большого эскорта сам Император Клингор и восемнадцать депутатов Сейма империи. Новый руководитель земной колонии Хивря согласилась: лучше всего обсудить вопрос о будущем землян всем вместе и наибольшие гарантии может предоставить Империя старков, как самое правовое и стабильное государство. Она хотела получить статус военной колонии с самоуправлением.

Землян разоружили (за исключением имеющих гражданство), переодели в старкские одежды, потребовали сдать кольца с эмблемой Империи старков, и они предстали перед то ли судилищем, то ли комитетом. В их ряды поставили и Юмжагийна, которому, ехидно улыбаясь, Клингор на корабле вновь вручил атрибуты гражданина, и теперь Юмжагийн щеголял с серьгой в ухе.

-- Вы решили влиться в наше общество? -- спросил Император. -- Те, кто не согласны, отойдите влево, кто согласны -- вправо. Чтобы каждый делал выбор свободно и осознанно, обсуждения запрещаю.

Пилот Монтейру Мораес, который чувствовал себя изгоем в местном обществе, спокойно отошёл в одиночку влево. Поколебавшись несколько мгновений, к нему присоединилась сержант безопасности Ли Сюэлян, маленького роста и такая же неулыбчивая, как и Мораес. Монтейру, который панически боялся женщин из-за неудачного опыта на Земле, поёжился. Все остальные, в том числе Юмжагийн, отошли вправо.

-- Вы, мужчина и женщина, забирайте все свои вещи и отправляйтесь на Остров землян. Пока вы там, живите по собственным законам и можете применять для обороны своё оружие. Но, пока вы не избавитесь от земного оружия и земных шпионских устройств, вам запрещено покидать остров. А затем вы будете пользоваться в Империи правами иностранцев из союзного государства, -- спокойно сказал Клингор.

Эта пара хотела было набрать побольше оружия. Но им разрешили взять лишь их личное. Мораес спросил, можно ли им рыбачить на лодке вблизи острова, и разрешение, конечно же, было дано. Поэтому, несмотря на то, что остров был бесплодным, земляне могли спокойно прожить на нем. Своё золото они хотели в основном отдать на хранение в имперскую казну, чтобы не приманивать пиратов, но Клингор спокойненько сказал:

-- Ни одно государство не застраховано от революций, тиранов-правителей и нашествий. Отдайте в монастырь: надёжнее.

Проходя мимо Юмжагийна, Сюэлян, проходившая секретную тренировку на физическое воздействие при допросах, неожиданно ударила его в нервный узел. Она хотела отбить ему селезёнку, но решила не убивать предателя: пусть разберутся местные. Немного зная их, была уверена, что бывшему капитану не поздоровится. Юмжагийн стойко вынес адскую боль: чары, которыми он был опутан, начали немного развеиваться.

-- А теперь, гражданин Юн, я приказываю тебе передать на Землю сообщение о выборе здешних землян и отключить с помощью своего чёрного ящика все оставшиеся механизмы, в первую очередь летательные и так называемые коммуникационные, которые на самом деле шпионские.

Не спрашивая больше ничего, бывший командир выполнил приказание и бросил на землю бесполезный чёрный ящик.

-- Бывшие земляне! Я вам предлагаю один из двух выходов, но теперь решение большинства будет обязательно для всех. Первый: соединить всё золото, пока вы его не промотали, нанять войско и отправиться завоевывать себе княжество в Шжи, но не пользуясь своим оружием. Если победите, выжившие станут дворянами наряду с лучшими из ваших наёмных воинов. Второй -- влиться в общество Империи поодиночке. Голосуйте.

За завоевание проголосовали лишь Хивря и Юмжагийн. По поводу его все смеялись: "Ему-то можно голосовать за войну. Все деньги он уже спустил". Остальные были уверены, что без земного оружия ничего не добьются.

-- А теперь каждому из вас предстоит определить место в нашем обществе. Гражданка Лейласса Паридин, ты можешь забрать свои вещи и удалиться. Хус Эспадас, по ходатайству моего кузена Тлирангогашта тебе даруется гражданство за храбрость в битве. Принимаешь ли ты обязанности и права гражданина?

-- Конечно, да! -- чуть не подпрыгнул от радости маленький темпераментный Хулио.

Ему быстро прокололи ухо, повесили серьгу, вручили кольцо и кинжал. Раму Кумарину, как имеющему награду Империи, тоже предоставили гражданство. Он с Лейлой хотели задержаться, но быстро поняли, что слова: "Можете идти. Ваше дело кончено" означают приказание уйти и не возвращаться.

-- Послушник брат Ги, ты мог бы идти, но подожди в соседнем помещении. Ты ещё предстанешь перед судом. Лайнисса, тебе предлагает послушничество Великий монастырь Ломо. Согласна ли ты принять обет?

-- Да, согласна.

-- Тогда тоже подожди в соседней комнате. И ты, имперский рыцарь Юн, иди туда же, -- ехидно завершил Клингор.

За ними согласилась принять послушничество Тарра, её отпустили без разговоров. Чай Цзин от послушничества отказался, заявив, что существование Бога опровергнуто наукой. Так же поступил аналитик Ясуки.

-- Воительница Хирисса! Я знаю твой темперамент, и поэтому выслушай до конца, прежде чем принимать решение. Тебя желает купить в рабыни-охранницы адмирал Таотат.

-- Таотат, как ты мог? Ни за что! -- закричала Хивря.

-- Я просил тебя выслушать, прежде чем решать. В нашей Империи быть охранницей -- единственное положение для женщины, дающее ей право драться вместе с любимым в битве и затем обнимать друг друга в постели. Охранница может не носить рабского ошейника и не одеваться в рабское платье, поскольку это мешает ей выполнять задания хозяина. Она не может быть продана без её прямого согласия, выраженного при свидетелях, и лишь тому, кого она сама укажет в качестве нового хозяина. Рабыня не получает платы за работу, но хозяин должен вознаграждать её за успешно выполненные поручения. Охранница имеет право на постель хозяина, и дети её от хозяина рождаются свободными. Но она имеет право быть любовницей и другого человека, хозяин не имеет права принуждать её разорвать связь или спать с ним. Если хоть одно из этих условий не будет выполнено, хозяин обязан вознаградить её и отпустить на свободу, где ты, как имеющая высшую награду Империи, станешь дворянкой, однако потеряешь право участия в военных действиях, кроме случаев защиты себя и своих близких. А в обмен охранница обязана защищать своего хозяина всеми силами и даже после того, как сердце остановится, пока душа не отлетит.

-- Я могла бы быть наёмницей Таотата, но не рабыней его, -- отрезала Хивря.

Таотат вздохнул и вышел. Хивря поняла, что она сделала непоправимую ошибку и никогда не увидит своего возлюбленного.

-- Те, кто по глупости и упрямству своему отказался от места в обществе, присоединяйтесь к остальным, -- сказал Император, подав знак охране. -- Единственная роль, на которую все вы пригодны у нас -- рабы. Служите же, пока не заработаете право отпуска на волю честной службой.

Попытки сопротивления были быстро подавлены. А император с членами суда ушёл в соседнюю комнату, где немедленно приступил к делу.

-- Послушники брат Ги и сестра Лайни! Нам стало известно, что вы испортили вашу "вертушку" и тем самым закрыли землянам дорогу сюда. Почему вы предали свой народ? Или же у вас были веские причины?

Откуда-то выросли четыре серых монаха и стали внимательно следить за подсудимыми.

-- Мы спасали свой народ, а не предавали его, -- ответил Гиоргиос. -- Мы убедились, что контакты принесут много горя и бед как Земле, так и вам. Так что мы спасали и ваш народ.

-- Ги говорит правду, -- подтвердили следящие за Гиоргиосом менталисты.

-- Сестра Лайни, можешь ты что-либо добавить?

-- Брат Ги всё сказал правильно. Я тоже уверена, что мы обязаны были так поступить.

-- Известили ли вы командира о своих действиях?

-- Мы хотели ему всё рассказать, но он даже не стал слушать. Он заявил, что верит нам и что мы вольны поступать, как считаем правильным. По-моему, он думал при этом лишь о своей Алтироссе, -- с презрением сказала Лайни.

-- А что ты ответишь на это, рыцарь Юн?

Юмжагийн хотел было сказать: он чувствовал, что Гиоргиос с Лайни приняли правильное решение. Но менталисты, не отвлекаясь ни на миг, следили за ним. И он понял, что ложь и увёртки будут выявлены намного точнее, чем на детекторах лжи.

-- Мне действительно тогда не было дела ни до чего.

-- Брат и сестра, можете идти, вы оправданы, -- объявил Клингор после краткого совещания с членами суда.

Когда остался лишь Юмжагийн, процесс продолжился.

-- Итак, рыцарь Юн, в данном эпизоде ты признан виновным в пренебрежении обязанностями командира и в предательстве собственного народа. Рассмотрим теперь другие твои деяния. Как ты посмел обсуждать вопросы политики и войны с гетерой и выдавать ей военные секреты Земли?

-- А разве это преступление?

-- Для гражданина -- да. Для рыцаря -- тяжкое. Для знати -- позорнейшее и тягчайшее. Гетер нельзя вмешивать в государственные дела, иначе государству конец.

-- Виновен, -- опустил голову бывший адмирал.

-- Рыцарь Юн, почему ты сдал военные базы землян?

-- Я счёл, что так лучше для всех.

-- Сам счёл?

-- Да, -- ответил Юмжагийн.

-- Рыцарь лжёт, -- заявили менталисты.

Совершенно убитый Юмжагийн вдруг признался:

-- Так мне велела Алтиросса.

-- Третье предательство и позорнейшее поведение: вести себя как раб гетеры, -- решили судьи.

Посовещавшись, они вынесли приговор.

-- За предательство и грубейшее нарушение правил поведения гражданина и его долга, имперский рыцарь Юн Бэйгун приговаривается, по его выбору, либо к распятию, либо к клеймению и деклассированию до позорного раба.

-- Если выберешь второе, Алтиросса оставила золото, чтобы я сразу купил тебя для неё, -- презрительно сказал Клингор.

Тут Юмжагийн понял, что он стоит на пороге второго важнейшего события в своей жизни: смерти, и должен выбрать, уйдёт ли он достойно или останется ещё некоторое время существовать раздавленным червём.

-- Я начал падение, твоё величество, когда забыл на пиру знаки отличия гражданина. Я хочу частично искупить вины, умерев гражданином, если уж не смог жить, как ему полагается.

Втайне Юмжагийн надеялся на помилование, как было с Лейлой. Но судьи, ещё раз посовещавшись, вынесли вердикт:

-- Поскольку ты сделал достойный выбор, мы умягчаем приговор. К месту казни ты проследуешь не в одежде осуждённого, а в обычном платье. И не под конвоем, а на коне в сопровождении воинов-дворян. Распнут тебя не на солнцепёке и не на виду у толпы, а в чаще леса, в тени, на дереве. Перед казнью тебе даётся отсрочка на сутки, чтобы ты успел помолиться в монастыре. Перед смертью близким будет разрешено попрощаться с тобой. Тебя похоронят как гражданина и будет объявлено, что ты погиб на охоте.

-- У меня нет близких, -- выдавил из себя приговорённый. -- Алтиросса мне не близкая.

-- Полностью восстанови человеческий облик и достоинство! -- резко сказал Клингор. -- У тебя есть Аэтин, которая тебя любит и которую ты безжалостно предал. У тебя есть собака и конь, которые любят тебя, несмотря ни на что.

***

Месяц прыжка прошёл в корабле в обсуждениях, что же делать дальше? В конце концов провели голосование, поставив на выбор три альтернативы: зарядиться, закрыть дыру и вернуться на Родину; подзарядиться и срочно вернуться на Землю, захлопнув дыру; отправиться устанавливать базу в соседней системе. За возвращение на Родину проголосовал лишь Оуян. Большинство склонялось к бегству на Землю. Но Алла, пользуясь чёрным ящиком главы безопасности, заблокировалась в машинной рубке и заявила, что взорвёт корабль, если по трусости и нерадивости своей остальные дадут этим свиньям с Родины ускользнуть от возмездия и отпраздновать победу.

-- Они ввергли Землю и всю империю в революцию! Все их правители заслуживают уничтожения!

Добравшись до вертушки, все были ошеломлены известием о предательстве командира и всех оставшихся на Родине, кроме двух. Теперь уже экипаж поддерживал Аллу.

Неожиданно кротовая нора начала испытывать какие-то конвульсии.

В тщетных попытках стабилизировать нору, Давид увидел по приборам, что вертушка исчезла. А, поскольку процесс входа в нору уже начался, это означает, что она теперь выбросит корабль неизвестно куда. Нет, кое-что, "благодаря" этому омонашившемуся Гиоргиосу, известно: откуда никогда не попадёшь ни на Землю, ни на Родину... Если, конечно, нора просто не сомнёт корабль в процессе иррегулярного перехода.

***

На Земле известия сначала о предательстве командира и большей части экипажа, а затем об исчезновении кротовой норы привели лишь к ужесточению революционных схваток.

Некоторые либертарианские и анархистские общины наконец-то поняли: возможность устоять против банд гопников недостаточна, чтобы сопротивляться государственной машине подавления и всех их передавят поодиночке. Там, где когда-то был Средний запад США, возникли Конфедеративные Общины Америки. КОА вначале успешно сопротивлялись правительственным войскам, их не сломили даже "точечные бомбардировки", почему-то по ошибке всё время превращавшиеся в ковровые. Их задавили мясом: арестованным бунтарям пообещали амнистию в обмен на участие в подавлении бунта, дали в руки слабенькие автоматы и пустили впереди. А спецназовцы шли за ними, как заградотряды, и после того, как мясо проламывало линию обороны, не жалея ни своих, ни чужих врывались и убивали всех. В итоге к концу 2269 года революция на Земле была подавлена. Ещё раньше были усмирены многие колонии, где достаточно было появления военного корабля со спецназовцами, чтобы бунтовщики капитулировали. Но на Барнарда 1 пришлось военному кораблю вести бомбардировки, и через три месяца бомбардировок, а затем точечных десантов со сплошным уничтожением, колония, громко называвшая себя "Каддафи" и избравшая символом зелёный флаг, капитулировала.

Когда крейсер Земли прибыл на одну из потенциально лучших колоний, которую официально названную Оазис, а местными из-за кладбища экоцидированной местной жизни Гноище, его, наученные опытом Каддафи, в ту же минуту без всяких разговоров уничтожили и предупредили Землю, чтобы она больше не совалась. Земля решила преподать жестокий урок бунтовщикам и послала на Гноище весь военный (на самом деле полицейский) флот. Он одновременно вошёл в систему со всех транспортных нор, и в то же мгновение транспортная система вокруг Гноища самоликвидировалась. Судя по всему, при этом была уничтожена и системная сеть Тёмной энергии, так что покорёженные выходом из нестабильных нор корабли были ещё сильнее повреждены. Теперь добраться до звезды и даже получить сигналы с неё было делом нескольких лет. Что там случилось, на Земле предпочитали не знать. Лишённые возможности возвратиться военные корабли могли предпринять одно из трёх: в пароксизме ярости уничтожить планету и вымереть сами; перейти на сторону бунтовщиков; захватить власть на планете. Все три варианта плохи, и лучше было объявить, что планета самоуничтожилась вместе с героически погибшим от рук фанатиков флотом.

После этого бунт стали завершать переговорами с непокорными колониями. Многие из них сохранили свои новые законы, порядки и полное самоуправление при условии уплаты энергетической дани Империи. Ведь Земля понимала, что теперь любая из них может пойти на такой же шаг разрыва транспортной и энергетической сети.

А на самой Земле победившие либералы (вернее, на самом деле твердолобые обскуранты) провели закон о высшей мере гуманитарной защиты. Любой сомневающийся в правах и свободах человека и в принципах демократии и либерализма подлежал либо высылке в колонию с экстремальными условиями жизни, либо (по его желанию) смертной казни. Через некоторое время, когда эвтаназия и смертная казнь были вновь запрещены и святость человеческой жизни возведена в непререкаемый и не подлежащий обсуждению принцип (естественно, учтите двоемыслие!), оговорка была отменена, и осуждённый больше не мог выбрать быструю смерть вместо медленной и мучительной.

***

Третий день распятый Юмжагийн висел на дереве. Неизвестно, умягчение ли, что он был в тени: мошкары и кровососов в лесу тучи, жажда и боль ужасно мучили, а смерть всё не приходила. Пошёл дождь, и казнимый, не удержавшись, начал слизывать воду, хотя это продлевало муки.

Вдруг вспомнилось, что в подвалах храма в ночь перед казнью ему показывали сохранившиеся в древних информационных машинах картинки прародины людей, чтобы окончательно понять, Земля ли это и когда миры разошлись. Да, это была Земля, но немного другая: не столь перенаселённая. Одна из картинок вызвала странное ощущение: вроде бы он её видел, вроде бы не её. Сейчас, перед смертью, он осознал: это была статуя Свободы в Нью-Йорке, разрушенная в его мире катастрофическим цунами, вызванным подводным ядерным взрывом сил ислама. Это цунами смело всё восточное побережье тогдашней великой державы: США -- и стало началом разрушительной мировой войны, выигранной нейтралами: Китаем, Россией и Японией. В отличие от земных исторических файлов, на груди статуи была свастика. Откуда буддийский символ взялся, умирающий не знал. Может, в этом мире в Европе победил буддизм?

Раздался лай и визг. Собака пыталась допрыгнуть до несчастного хозяина. Конь тоже печально ржал. За ними из-за деревьев вышла Аэтин.

-- Прости меня! -- запёкшимися губами произнёс Юмжагийн.

-- Простила и пришла молиться за лучшую участь для твоей души. Эта страсть была гибельна. Я с самого начала видела: у тебя не было сил противостоять демонице. Я принесла попить.

-- Зачем? Это продлит мучения.

Но Аэтин, не слушая его, подставила лестницу, обтёрла Юмжагийну лицо и влила ему в рот вина. Боль ушла, он уснул и во сне душа его отлетела.

-- 16. Эпилог

Вернёмся несколько назад.

Алтиросса не зря выспрашивала капитана о тёмной энергии и технологии землян. Собрав разрозненные сведения, бывшие в голове Юмжагийна, она почувствовала своей мощнейшей интуицией дикую и варварски используемую силу, накопленную в корабле. Уединившись для медитации, ученица Кришны с большим трудом дотянулась до аккумуляторов "Олгоя-хорхоя". По капелькам она втягивала энергию, но каждая частица была на порядок больше, чем если высосать сильного человека.

-- Они называют это тёмной энергией! Это высшая энергия, которую они зверски насилуют! -- вдруг воскликнула гетера.

В голове демоницы возник образ иронично улыбающегося чернолицего красавца.

-- Учитель! -- обрадовалась женщина, отгородившись от остального мира мощнейшим ментальным щитом.

-- Из раздавленного червяка удалось выжать капельку мёда, Алтиро? -- подколол её учитель Кришна. -- Я чувствую, что ты не поддалась соблазну использовать с ним твои новые способности: помнишь, что за тобой следят.

-- Для него оказалось вполне достаточно человеческих, -- обиделась женщина. -- Любая Высокородная его заставила бы унизиться перед собой. А моя мамаша -- та бы вообще об него ноги вытерла и заставила бы добровольно и с радостью продать себя ей в позорное рабство.

-- Я думаю, и ты теперь это сделаешь, -- улыбнулся учитель. -- Если успеешь...

Кришна стал прекрасным учителем для своей новой почитательницы и последовательницы. Он прямо ничего не подсказывал, лишь иронизировал и порою показывал возможное развитие событий на какой-то линии Судьбы. Но с каждым общением Алтиросса чувствовала, как всё лучше овладевает открывшейся перед нею бездной сверхспособностей, одновременно маскируя свои успехи и не допуская грубых ошибок. Одной, совершённой в момент активизации сверхспособностей, с избытком хватило, чтобы теперь гетера была под постоянным наблюдением Имперского суда и всех иерархов обеих религий.

-- Даже капельки, получаемые из их корабля, сильнее того, что высасываешь из людей. Я прикоснулась к высшей сфере.

-- Не к высшей, -- улыбнулся учитель. -- Следующая тебе просто недоступна и невидима без костылей, как этим землянам главная энергия мира. Двенадцать могут лишь мешать мне владеть следующим уровнем, но не дотягиваются до него сами.

-- Я овладею главной. И после этого может быть второй раз? -- с надеждой спросила гетера.

Один раз, ускользнув от слежки, она сливалась с учителем. Это было фантастическое воспоминание. Алтиросса чувствовала: если Кришна чуть отпустит свою силу на волю, от неё останется лишь горсточка пепла. Но Учитель вливал в ученицу во время соития ровно столько своей огненной мощи, чтобы она, задыхаясь от сладкой муки, смогла выдержать и усилиться. Жаркими, то ли телесными, то ли нематериальными крепкими и сладкими выростами, трепещущими так, что одновременно приносят величайшее наслаждение, причиняют сильную боль и укрепляют, он взял её сразу со всех сторон и даже изнутри тела.

-- Я не знала, что у меня даже сердце эрогенная зона, -- сморозила обессилевшая женщина после того, как во всех местах в неё влилась горячая струя, восстанавливавшая полученные повреждения.

-- Это же сердце гетеры, -- иронично усмехнулся учитель.

Алтиросса понимала, что попытки обольщения здесь будут глупы, и как-то, когда обстановка позволила, прямо попросила Князя о вторичном соитии.

-- Только когда ты перейдёшь на новый уровень почти во всем, -- улыбнулся учитель.

Теперь женщина напомнила об этом учителю, но тот лишь улыбнулся и исчез.

Через несколько дней Алтиросса вдруг осознала, что энергия и силы переполняют её, невыносимо хочется рискнуть! Она, опять уединившись, подготовилась: полностью раздевшись (что-то подсказало ей, что одежда будет лишь опасна), как следует провентилировала лёгкие, набрала воздуха и всей вновь обретённой силой устремилась к кораблю. Как ни странно, в безвоздушном пространстве она не страдала, но чувствовала, что ей придёт конец, как только попытается дышать. За время задержки дыхания она успела найти путь к аккумулятору энергии и набрать её столько, что свалилась без сознания после возвращения. Удивлённые, что хозяйка не выходит к гостям, рабыни вошли в келью для медитаций, поразились сиянию, исходящему от всего тела, и ещё большему расцвету красоты. В этот день она вытерла ноги об адмирала, сражённого блаженством простого прикосновения к ставшему невообразимо прекрасным объекту роковой страсти. А тот принял унижение за приятнейшую эротическую ласку.

Визиты Алтироссы стали повторяться. Приборы корабля не были рассчитаны на нечто, появившееся сразу вблизи корабля, "вопреки всем законам физики". Даже увидевшие на корпусе космического корабля живую нагую фантастически красивую женщину, подумали бы, что это галлюцинация. Но утечки энергии земляне в конце концов заметили и запаниковали.

Затем был наглый налёт, когда земляне пытались поставить на астероиде хищническое устройство для сбора энергии. И, наконец, начерпав до краёв энергии, демоница Алтиро проскользнула в кротовую нору, отправившись захватывать миры, казавшиеся ей лёгкой добычей.

Как и сказали адмиралу в роковой его день, один перешедший грань в развитии человек сильнее целого боевого корабля землян. Алтиро могла бы моментально высосать всю энергию корабля, отправив её излишек во Вселенную, и превратить его из высокоорганизованного устройства в мёртвую глыбу металла, в полостях которой медленно умирали бы ничего не понимающие и совершенно бессильные что-либо изменить земляне.

***

На луне Родины в уютной горной долине на каменных скамьях, расположенных в виде круга, сидели двенадцать великанов ростом от трёх до четырёх метров, похожие сложением на античных богов. Девять были мужчинами, трое -- женщинами. Высота их вполне соответствовало малой силе тяжести на луне, но как они могли спокойно жить без всяких скафандров в разреженной бескислородной лунной атмосфере?

В центре круга была большая скамья из чёрного гранита. Двенадцать ожидали ещё кого-то.

На чёрной скамье вроде бы ниоткуда появился с хлопком раздвигаемого воздуха маленький плюгавенький чёрный карлик. Двенадцать не смогли удержать лёгкой улыбки.

-- Ты специально принял такой облик, чтобы подчеркнуть свою силу? Мог бы не трудиться, Отец лжи, мы знаем твою мощь, -- сказал один из мужчин, русоволосый, русобородый.

-- Снова "отец лжи"! Я Отец свободы! Я свободен в том числе и от тирании истины. А ложь -- это слово, которым вы называете частный случай свободы мнений.

-- Ладно, отец свободы от истины! Будем кратки: и нам, и тебе трудно переводить мысли на единственный общий для нас язык: людской. Он намного ниже по уровню, чем требовалось бы.

Присутствующие говорили на исключительно древнем людском языке Родины.

-- Я выскажу, наверно, наше общее мнение, -- сказал чёрный карлик Кришна, и двенадцать вновь улыбнулись, вспомнив "свободу мнений". -- Люди справились без нас. Мы здесь больше не нужны. Они начинают рожать тех, кто может стать сильнее вас, Двенадцать.

-- А затем и сильнее тебя, бывший князь мира сего?

-- До этого им ещё долго расти, -- ехидно улыбнулся карлик, то ли подтверждая, то ли не соглашаясь.

-- Мы тебе открывали проход в миры Земли, а ты почему-то не ушёл туда? Сколько там у тебя возможностей было! -- то ли уважительно, то ли ехидно продолжил русоволосый.

-- Я не копрофаг! -- отрезал Кришна. -- Но я видел, что вам уже не терпится закончить свою подневольную службу. Мне тоже надоело быть управителем и охранителем.

-- Добровольную, -- уточнил русоволосый. -- И ты самозванец, а не охранитель.

-- Ну ладно, добровольную в том же смысле, что моя -- подневольная, -- ответил Кришна так, что все Двенадцать содрогнулись от чёрной бездны тайны, которая за всем этим стояла. -- И я самозванец лишь настолько, насколько вы таковы.

-- А теперь мы все можем быть свободны, -- улыбнулся русоволосый.

-- Видите, и вам захотелось моего главного достижения, -- подколол Кришна. -- Но я согласен. В случае необходимости готов был драться вместе с вами, особенно если бы эти самовлюблённые идиоты вызвали гнев окрестных демонов и божеств насилием над Вселенной. Хорошо, что не понадобилось. Нам всем пора уходить. Лучше не говорить этого людям: слишком большой шок будет. Я оставил своего аватара и матричную копию. Она некоторое время будет создавать иллюзию моего присутствия.

-- Мы тоже оставили свои матрицы, -- вдруг улыбнулся русоволосый, видимо, собиравший по мысленной связи общие мысли Двенадцати и переводивший их на язык общения. -- И тех, кто у нас учился.

Кришна ехидно посмеялся внутри себя: единственный, кого они могли бы действительно считать учеником и кто мог бы их превзойти, погиб. А вот его ученица жива и теперь быстро станет могущественной.

-- Ты уходи первым, князь, -- вдруг без всякого подвоха назвал Кришну его титулом русоволосый. -- А мы за тобой.

-- Хотел бы, всё равно обвёл бы вас вокруг пальца! Скучать буду без вас, -- улыбнулся бывший Князь мира сего и исчез из этой Вселенной.

Несколько часов Двенадцать сидели неподвижно, как будто неподвластные времени. И вдруг они переглянулись, наблюдая картину катаклизма: та, что была раньше Алтироссой, отсосав сразу много энергии у вертушки и корабля, ринулась в кротовую нору завоёвывать другие миры. Нора стала пульсировать, корабль проделал лихорадочные энергетические судороги и исчез, выброшенный в другую вселенную. Кротовая нора захлопнулась.

Двенадцать начали один за другим исчезать, осталась лишь трёхметровая смуглая зеленоглазая тёмноволосая женщина мощного сложения, с широкими бёдрами и большой грудью. И тут появился в круге старичок в оранжевой рясе, с бесполезным посохом в руках, с трудом, чувствуется, добравшийся сюда, еле выживающий в лунной атмосфере.

-- Эстар Охранительница, ох, назвал тебя по-нынешнему. Эсольда, моя первая любовь, не оставляй меня перед смертью! Ведь если появится новый Князь, я не смогу ничего ему противопоставить! Я с пришельцами из адского извращённого мира тоже ничего не смог бы сделать: уговоров они не поняли бы, а от насилия я давно отказался. Да и вновь рождающиеся по любому пути могут пойти! Алтиросса ведь может стать княгиней вместо Кришны! Побудь пока здесь! Мне немного осталось...

-- Лланфайр, ты ведь друг природы и чувствуешь свой век, -- улыбнулась Эсольда, положив на него руку и передавая ему часть своей колоссальной силы.

Лланфайр перестал задыхаться и выпрямился.

-- Осторожнее, милая, потом мне расплачиваться за взятое от тебя. А осталось мне не больше какой-то тысячи лет, так что не отнимай у меня лишние годы. Или уж отними сразу все.

-- Чтобы выполнить своё Предназначение и выправить свихнувшихся Ненасильников, тебе с избытком хватит. Добейся, чтобы они перестали называться Гадкими и Проклятыми и остались лишь Древними и друзьями природы. Так что оставайся и достойно завершай свой путь, моя старая любовь.

-- Прощай, та, что обогнала меня на бесконечность! Не забывай меня в оставшиеся тебе миллионы лет!

-- Это если я не наткнусь на армию демонов-беспредельщиков, которыми мы когда-то были. Или на средней силы божество, -- улыбнулась женщина и исчезла.

Покачав головой, медленно, как бы с трудом, исчез и старик. Последний из первых сверхлюдей вернулся на свою Родину, чтобы там умереть.

Комментарии: 14, последний от 15/02/2017. © Copyright Ижевчанин Юрий (liwaya@mail.ru) Размещен: 20/09/2011, изменен: 02/07/2015. 378k. Статистика. Повесть: Фантастика Иллюстрации/приложения: 5 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Cущественное дополнение, предложенное Н. Филипьевым, в центральной главе 13. Предупреждение! Мне уже писали в личку, что повесть ужаснее, чем жестокие триллеры. Слабонервных и имеющих иллюзии по поводу нынешней цивилизации прошу не читать. Для любителей литературы про прогрессоров и для тех, кто ее, наоборот, ненавидит. Для тех, кто молится на Всеобщую декларацию прав человека и для тех,кто, наоборот, считает ее инструментом демагогии и агрессии. Прошу всех, кто увидит нестыковки или погрешности или опечатки, оставлять мне замечания.

Ижевчанин Юрий : другие произведения.

Визит