Ее полет был настолько стремителен, что бьющий в лицо воздушный поток забивал дыхание, делая каждый вдох прерывистым и судорожным, и уносил куда-то прочь горько-соленые капли слез. Как жаль, что он не мог так же легко унести с собой и внутреннюю боль, рвущую душу на части!
Боги, ну почему, почему вот так?! Ведь право слово, как с вещью! Дорогой, но все-таки вещью! Хочу - храню как зеницу ока, любуюсь, пыль стираю, а если предложат достойную цену, ну что же, тогда, скрепя сердце, могу и продать. Разумеется, у самой этой пресловутой вещи никто согласия спрашивать не станет...
Тьфу ты, перебор, что-то уже только утрировать получается. Хотя по сути, что греха таить, да так оно и есть! Треть придворных ее так и воспринимает, в виде хрупкой драгоценной статуэтки, которую с четкой периодичностью выставляют для всеобщего обозрения и восторженного обсуждения. Нет, ну а как иначе описать ее торжественные появления на балах или приемах, где ее видели только как утонченное совершенство с невинно-благожелательным выражением на лице?
Одно греет душу, другие две трети таких иллюзий по отношению к ней уже давненько не питали. Наверное, потому что жили не так отдаленно от столицы. И не мудрено, ведь для появления нервного тика им достаточно было вспомнить хотя бы несколько даже самых невинных шалостей, которые она устраивала во дворце совместно с младшей сестренкой...
По телу прошла волна нервной дрожи.
Рэн... Не дайте, боги, чтобы Рэн когда-нибудь вот так же лишили выбора! Хорошо, что она еще маленькая и многого не понимает.
Впрочем, а кто сказал, что ее бой уже проигран?! Ну уж нет, так вот просто, за здорово живешь, она свою свободу не отдаст. И если уж совсем выхода не будет, по крайней мере, покуражится вволю! Ненаглядный будущий супруг у нее света белого не взвидит!
Сознания едва ощутимо коснулся Дух-Хранитель, и Лея начала снижаться. Едва ноги погрузились в высокую, влажную после дождя садовую траву, она заставила себя успокоиться. Если сестренка еще не спит, она не должна видеть ее смятения. Жаль, что нельзя было накинуть на себя иллюзию - малышка их чувствовала и сбивала на раз.
Лея глубоко и с наслаждением вдохнула напоенный сладковато-терпким ароматом воздух. Даже в темноте повсюду легко угадывалось незримое присутствие бесчисленного количества цветов. Стоило сделать шаг, как ее лицо погрузилось в душистый ореол липового цвета. На душе немного потеплело. Словно кто-то очень родной и близкий ласково провел по щеке.
Старый сад был результатом многолетних стараний ее бабушки. Жаль, что Аниэль с дедом решили восемь лет назад переехать в леса Ортиона. Сейчас как никогда хотелось, чтобы бабушка была рядом. Хотелось, как раньше, тайком пробраться в мастерскую, пристроиться рядом на маленьком диванчике, прижаться к ней крепко-крепко, чувствовать, как тонкие пальцы перебирают волосы, и рассказать обо всем том, что таким тяжким грузом легло на сердце... Как же обидно, что теперь они виделись так редко!
Так, пора заканчивать этот сеанс самокопания. В дом все равно придется идти, хочется ей того, или нет.
Мысленно сплетя заклинание-фонарик и подвесив его в воздухе, Лея неспешно пошла по узенькой тропинке, которая вилась среди бесчисленных клумб.
- Лея? - сонный детский голосок колокольчиком прозвенел в голове.
- Да, моя радость, - так же мысленно отозвалась она.
- А почему я ощущаю тебя совсем рядом? - в интонациях Рэн сквозило такое искреннее недоумение, что на лице Леи засветилась улыбка. Маленькое солнышко!
- Потому что я и есть рядом. В саду.
- Правда? Честно-честно?!
- Честно-честно. Я скоро буду дома. А ты почему не спишь? Поздно ведь.
- Ну-у... - замялась малышка. - Вообще-то папу жду. Он обещал, что пожелает мне спокойной ночи, а его все нет и нет...
Лее не нужно было видеть Рэн, чтобы представить ее обиженно насупленное личико и недовольно сжатые губки.
- Рэн, у папы сегодня очень много дел. - Конечно много, стоит только представить масштабы выяснений отношений, которые сейчас происходят во дворце, что невольно начинаешь задумываться, а закончатся ли они хотя бы к утру! - Золотце, ты не будешь против, если спокойной ночи пожелаю тебе я?
- А историю? Ты расскажешь мне историю?
Вот ведь маленькая капризуля! И ведь знает же, что старшая сестра отказать не сможет. А не то обиды будет...
- Ладно, будет тебе история. Только давай так, пока я приду к тебе в комнату, ты будешь уже в постели. Идет?
- Иде-ет... - немного недовольно протянула Рэн, но потом просияла. - А ты скоро придешь?
- Скоро. Так что, время пошло.
Ментальная связь мгновенно оборвалась.
Надо же, сама не заметила, как подошла к дому. Стоило ей начать подниматься по лестнице, как вокруг нее сгустилось карминное сияние охранных заклинаний. Лея застыла на миг, раскинув руки в стороны, пока охранки считывали ее ореол стихии. Едва сияние сменило цвет на приветственный желтый, она прошла через защитную грань и легко взбежала по ступеням.
Дверь распахнулась ей навстречу.
- Доброй ночи, леди Эланор! - тепло улыбнулся ей дворецкий. - А я уж все думал, почему это вы в дом не спешите?
- Доброй ночи и вам, дядюшка Лив! - заулыбалась и Лея, а потом лукаво прищурилась. - Вот мне интересно, хоть для кого-то в этом доме мое появление прошло незамеченным? Чувствительные вы мои!
- Да это, собственно, и не мы...
Он не успел договорить, потому что со ступенек парадной лестницы, ведущей на верхние этажи, не то скатилось, не то слетело пушистое угольно-черное существо, опрометью бросившееся девушке на руки, и едва не сбивая с ног.
- Явилась наконец-то!
Лея с трудом оторвала от себя огромного кота и теперь удерживала на вытянутых руках, сверля недовольным взглядом.
- Аржен, ты что, совсем одурел?! Так и заикой оставить можно!
- Как же, оставишь тебя... - едко проворчало явление и, ловко вывернувшись, плюхнулось на пол.
За несколько секунд сменив до десятка ипостасей, нильд остановился на внешности крупной птицы и мгновение спустя уютно пристроился на ее плече. Интересно, кто-нибудь видел когда-нибудь, чтобы у птицы было такое ехидно-довольное выражение? И как этому вреднющему безобразию удается в любой из форм так передавать свои эмоции?
- Ну и что ты столько времени делала в саду? Звезды считала? Что-то я в тебе раньше излишней романтичности не наблюдал.
Нет, ну не нахал, а?! Прилетел, напугал... А теперь еще и объяснений требует! Но как же она за проведенный во дворце месяц соскучилась по этому шкоднику! Только показывать ему это себе дороже: на шею сядет и лапки свесит. И в прямом, и в переносном смыслах.
- Так я тебе все и рассказала! - Лея деланно недовольно нахмурилась. - И вообще, меня Рэн ждет! Так что, хочешь внятного рассказа, подождешь до утра.
- Надо же, Ее Светлость не в духе... - в тон ей протянул Аржен и отвесил шутовской поклон. - Тогда до утра, моя пресветлая леди!
Он сорвался с плеча и уже в облике золотистого сеттера умчался в сторону кухни. Странно, как-то он легко сдался... Хотя нет, все правильно. Никто как нильды не может так легко считывать эмоции, и Аржен за нарочито беспечным видом уж точно почувствовал ее душевную боль.
Снова накатило чувство безысходности, и по пути к комнате сестренки Лея старательно пыталась совладать с обуявшей ее тоской.
Скорей бы папа прилетел, может хоть от него она сможет получить ответы на вопросы.
Она чуть слышно постучала в дверь, и ментально коснулась сознания сестры.
- Виарэн, к тебе можно?
- Ну конечно! - в голоске малышки зазвучала искренняя радость. - Ты чего так долго? Я уже заждалась!
- От Аржена отбивалась, - произнесла она уже вслух, входя в детскую. - Такую встречу мне устроил, прям как год не виделись!
Рэн хихикнула и приподнялась над подушкой на локте.
- Можно сказать и так! Он так достал папу своим нытьем по поводу твоего длительного отсутствия, что тот уже шарахаться начинает, едва заметив его даже в отдалении.
Лея присела на край кровати и погладила сестренку по светло-рыжим, как у матери, волосам.
- Ничего, теперь я дома, и Аржен, надеюсь, присмиреет... А сейчас, моя радость, тебе пора спать. Уже очень-очень поздно.
- А история? - в глазах Рэн светилась такая мольба, что Лея просто не могла не сдержать обещание.
- Будет тебе история, я же обещала, - она наклонилась и поцеловала девочку в лоб. - Только ты закрывай глазки и слушай. Ну что же...
Лея задумчиво поджала губы, а потом начала:
- В один осенний дождливый день одинокий путник шагал по лесной дороге...
* * * * *
Лея так и не смогла заснуть. Промаявшись не один час, и окончательно убедившись, что сна ни в одном глазу, забралась с ногами на широкий подоконник. Как там этот многоипостасный негодник советовал? Звезды посчитать, что ли? Хотя какие могут быть звезды, когда уже светает?
Отец прилетел, когда уже совсем рассвело. Бесшумно скользнул в комнату, молча пристроился напротив нее и тут же принялся терзать одну из лежащих на подоконнике диванных подушек, словно собираясь с духом. А потом в ответ на умоляющие взгляды дочери сдался.
- Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ты же знаешь, если Кейтар вбила себе что-то в голову, коррекции это уже практически не поддается. Но, - он успокаивающе вскинул руки, опережая уже готовую сорваться с ее губ гневную речь, - кое-каких уступок от твоей матери мне добиться удалось.
- Рассказывай... - подалась вперед Лея.
- Что именно и в каком порядке? - грустно попробовал пошутить Лериан.
- Все. Абсолютно все!
- Ну, все, так все, - пожал он плечами, устроившись поудобнее, и обхватив руками колени. - Неделю назад прилетел магический вестник от короля Ольвии, и ладно бы он попал в руки твоей матери в какое-нибудь другое время, а так... прямо посреди заседания Сената. Пробежав глазами официальное послание, она тут же не преминула выставить его в качестве одного из вопросов для рассмотрения...
- Я же говорила, совсем двинулась на своей политике! - зло сверкнула глазами девушка. - Вместо того чтобы сначала поинтересоваться МОИМ согласием, она интересуется мнением сенаторов. И больше всего мне нравится, что это уже в порядке вещей!
Отец досадливо поморщился.
- Дочь, давай не будем?.. Ты же хочешь услышать продолжение?
- Ладно, прости. Конечно, хочу!
- Ну вот... Прошение о заключении союза поддержали практически все и сразу, едва она дошла до пункта о предложении тебе руки и сердца от престолонаследника Ольвии. Как ты понимаешь, для большинства сенаторов подобное предложение по-прежнему является залогом нерушимости договора... По сути, в течение последней недели только уточнялись отдельные моменты, пока непосредственно внутри страны. В течение следующей будут подготовлены все необходимые документы, и в Ольвию будет направлено официальное посольство, одной из обязанностей которого и будет заключение договора и решение вопроса о дате вашей свадьбы...
Лея скривилась и потерла виски, словно при сильной головной боли. Боги, как же тяжело все это слышать! Слышать фактическое подтверждение тому, что этой злополучной свадьбы уже не избежать! Она сердито вскинулась.
- Бред! Бред, бред, бред!!! Полный и абсолютный! Зачем, вот объясни мне, зачем им так нужен этот союз?!
- Насколько я понял из донесений с границы, у Ольвии складывается довольно недвусмысленная ситуация с Сильнарией, и, думаю, в нашем лице они стремятся получить сильного, обороноспособного союзника. Ведь мало кто может противопоставить нашим войскам нечто равное по мощи...
Но она его уже не слушала, уцепившись за мелькнувшую неожиданно мысль.
- Пап? - осторожно заглянула ему в глаза. - А что ты там говорил об уступках?
- Ну-у... - теперь уже поморщился он. - После длительных дебатов мне удалось уговорить твою мать дать мне разрешение возглавить посольство в Ольвию.
Ну ничего себе, заявочки! И это он называет "уступками"?!
- Что??? И ты туда же?!
Отец подался вперед и заключил ее в крепкие объятья, из которых она безуспешно попыталась вырваться.
- Тише, мое сокровище, тише... Сначала дослушай.
Поняв, что разжать объятья ей не удастся, Лея затихла, обиженно насупившись. Ласково поглаживая ее волосы, он продолжил:
- Меня тоже, знаешь ли, не очень радует мысль о твоем предстоящем замужестве. Не думал я, что мне так скоро придется выдавать мою маленькую девочку замуж! Так вот, что я хотел сказать... В первую очередь, кому попало я своего ребенка не отдам, а мысль увидеть твоего будущего мужа только в день свадьбы меня как-то не греет. Тогда что-либо исправлять уже будет поздно. А так... Словом, я лично хочу убедиться, что он, по крайней мере, хороший человек и будет тебе достойным мужем.
- А ты думаешь, мать даст тебе возможность что-то поменять? - язвительно протянула Лея.
- Посмотрим. Знаешь, у меня по дороге сюда возникла одна мысль... Только ты не кричи, ладно? Если тебя так коробит то, что тебе не оставляют выбора, то... ты в любой момент можешь выбрать сама. И никто, даже я и мама, не сможет сказать тебе ни слова поперек. Ведь Право Избирающей еще никто не отменял.
От услышанного она просто забыла дышать. Минея пресветлая, что он несет! Стараясь не показать своего смятения, Лея попробовала закрыть от него свои мысли и эмоции.
Как можно спокойнее она нежно взяла правую руку отца в свою и медленно провела пальчиком по тонким белым шрамам, исчерчивающим его раскрытую ладонь и сильные пальцы.
Еще шестилетней девочкой она ненароком подслушала, как мамины фрейлины за рукоделием обсуждали события десятилетней давности, и услышанное потрясло ее до глубины души.
В годы, о которых говорили девушки, Владычица уже правила около трех десятилетий и заработала репутацию мудрой, справедливой правительницы и жесткого бескомпромиссного политика.
По меркам живущих по пятьсот и более лет илиров, шестидесятидвухлетняя Кейтар Аэриннис считалась еще очень молодой. Обладая довольно притягательной внешностью, она никогда не знала недостатка в поклонниках, воспевающих ее красоту и жаждущих предложить ей руку и сердце. Но ей все это было не нужно. Комплименты и лесть ей давно надоели, а воздыхатели вызывали одно лишь раздражение.
Но вот однажды на открытии сезона балов, совпадающего с днем весеннего равноденствия, она увидела его. Симпатичный, веселый парень с очаровательными ямочками на щеках, словно магнит, притягивал к себе заинтересованные женские взгляды.
От своих вездесущих фрейлин она узнала, что красавца зовут Лериан Аэллинай. Он месяц назад вернулся из Андарийского университета, где с отличием окончил обучение на факультете Международного права, и уже неделю как приступил к работе в должности дипломата Министерства международных отношений Илирии.
Весь вечер, позабыв обо всем на свете, Владычица, словно юная девочка, наблюдала за ним одним. Затаив дыхание, ловила доносящиеся до нее его голос, смех, мимолетные взгляды, любовалась тем, с какой грацией он двигается и танцует. Бал окончился неожиданно скоро, наступили привычные будни, а она все никак не могла о нем забыть.
Каждого субботнего бала она, против обыкновения, ждала теперь с нетерпением. Она была готова на все, только бы видеть его красивое лицо, сверкающие яркие глаза и светлую обаятельную улыбку... Владычица вынуждена была признать, что влюбилась.
Незаметно приблизился конец лета, и на завершающем сезон балов карнавале, Кейтар рискнула. Воспользовавшись вседозволенностью маскарада, она вызвала к себе юношу и недвусмысленно предложила ему стать ее фаворитом. И уж чего она точно не ожидала, так это того, что он, изящно облекая свои слова в форму шутки, ответит ей решительным отказом.
Владычица была в отчаянье. Она просто не могла понять, как этот молодой наглец мог так с ней поступить. Страдая от своей безответной любви, своим дурным настроением и приступами депрессии она просто измучила и себя, и всех окружающих.
Неожиданным образом случившееся получило огласку. И тогда понеслось.
Бедного парня стали изводить все кому не лень, начиная с родителей, мягко уговаривающих сына не дурить, и заканчивая начальством, которое грозило ему всевозможными карами и прямым текстом выговаривало, что на него, дурака, сама Владычица внимание обратила, а он из себя недотрогу строит...
Не обладай Лериан поистине ангельским терпением, точно бы без невроза не обошлось, но он ничего, держался.
Так прошло больше года. Неизвестно, чем бы это закончилось, скорее всего, он просто уехал бы из страны, но Владычице надоело ждать. В одно прекрасное утро в дворцовой библиотеке она наткнулась на книгу (явно нарочно оставленную на самом видном месте кем-то, кому надоели ее вспышки раздражительности), в которой описывалось, что издревле в Илирии существовал обычай, именуемый Правом Избирающей. Суть обычая заключалась в том, что Владычица страны, либо престолонаследница, имели исключительное право выбрать себе в мужья любого мужчину, невзирая на его желание. Достаточно было объявить о своем Праве избраннику в присутствии всего двора.
Надо ли говорить, что, несмотря на то, что данный обычай не использовался уже более пяти тысяч лет, Владычица загорелась его воплощением в реальность. Самым подходящим моментом она нашла бал в честь дня своего рождения, от посещения которого не мог уклониться ни один из дворян, и Лериан, как сын графа, просто обязан был явиться.
И вот долгожданный день наступил. Заканчивая свою приветственную речь, Кейтар, глядя прямо в глаза возлюбленного, потребовала Права. Такой звенящей тишины дворец не знал с момента своей постройки. Лериан побелел. Тонкий бокал, который он судорожно сжал в руке, со звоном лопнул. По манжете белоснежной рубашки заструилась кровь вперемешку с красным вином. Не успел никто сказать и слова, как он стремительно вылетел прочь.
Вернулся он только через два дня. Бледный, уставший, но относительно спокойный. По погасшему свету в глазах было видно, что он понимал безысходность своего положения, но изо всех сил старался смириться.
Весь шквал эмоций, бушевавший в душе, он выплеснул на старый лес, окружавший столицу. И по сей день не заросли проплешины от расшвыриваемых им заклинаний.
Обряд Единения провели через два месяца. И насколько счастливой была невеста, настолько безучастным к происходящему был жених.
Полтора года спустя у Владычицы родилась наследница.
И только рождение дочери вернуло Лериану душевное равновесие. Посвятив всего себя маленькой Лее, он медленно становился прежним собой. Вот только жене своего унижения так простить и не смог...
Следующие далее вариации на тему, а изменяет ли красавец-консорт законной супруге, малышка слушать уже не стала. Просто, горько рыдая, помчалась к родителям за объяснениями. К счастью, первым она встретила отца, который увидев свое заплаканное сокровище, сначала дико испугался, а потом несколько часов подряд успокаивал, уверяя, что если у них с мамой и не все безоблачно, то это не значит, что они ее не любят. Измученная переживаниями, она уснула тогда в его объятьях, твердо решив, что никогда и никому, в первую очередь матери, не позволит причинять боль ее папе.
В тот злополучный день ее беззаботное детство разбилось на сверкающие осколки, навсегда погребая под собой веру в материнскую безгрешность. И только нежная любовь к отцу в последующие годы хранила ее от полного разочарования в людях.
На следующий день был жуткий скандал. Родители тогда впервые за многие годы совместной жизни по-настоящему поругались. Отец заявил, что если августейшая супруга не способна оградить собственного ребенка от сплетен, об этом позаботится он сам, переехав с дочерью в замок своих родителей. Одним богам известно, почему Владычица в тот момент позволила ему воплотить его заявление в жизнь. Возможно, именно тогда ими совместно и был придуман подобный порядок: Кейтар в любое время могла видеться дочкой, при желании оставаясь в доме Лериана неограниченный срок, равно, как и Лея при желании в любой момент могла улететь к матери и любое время жить с ней во дворце. Даже когда родилась Рэн, это правило автоматически было перенесено и на нее.
С годами отношения родителей портились все сильнее и сильнее. В последние три года они практически были на ножах, предпочитая не видеть друг друга где-либо помимо официальных приемов или заседаний Сената.
Так что, для того, чтобы убедиться, что Право никому и никогда еще не приносило счастья, Лее достаточно было периодически наблюдать, с какой безграничной болью родители исподтишка смотрят друг на друга, когда думают, что этого никто не видит.
И теперь ОН ей предлагает использовать Право?! Предлагает искалечить чью-то судьбу так, как исковеркали его? Воистину мир сошел с ума!
- Папочка, милый, о чем ты?!! Ты же прекрасно знаешь, что я никогда на это не пойду! Либо я выйду замуж по взаимной любви, либо вообще не выйду! - Лея обернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, и увидела плескавшуюся в них боль. - Папа, родной мой! - она прижалась к нему еще крепче, спрятав лицо у него на груди.
- Моя доченька! - он тяжело вздохнул, и грустная улыбка засветилась на его губах. - Как же быстро ты выросла. Что же нам с тобой делать?
- Ничего, пап, выход найдется. Обязательно найдется! К слову, у меня появилось одно занятное предложение...