Эта история началась с портрета в семейном альбоме...старинный дагерротип на плотном, пожелтевшем от времени квадратном кусочке картона, на нём изображение молодой женщины в профиль. Пышные волосы скручены сзади в тяжёлый узел, носик чуть вздернут, изгиб губ словно бы прячет в уголках рта лукавую улыбку - но на самом деле девушка не улыбается, нежное лицо с почти детскими чертами серьёзно, задумчивый взгляд устремлён прямо перед собой. Про таких принято говорить "Не красавица, но очень хорошенькая". Внизу, под портретом, подпись "Е.И. Перлина, урождённая Мукк"
***
Прага. Зимние сумерки. Я выхожу из дверей маленького отеля. Узкая мощёная улочка круто спускается вниз, а над головой, в проёме между домами, виден кусочек чистого тёмно-синего неба.
Я прилетела в Прагу только сегодня утром, но уже знаю, что если пойти от отеля вниз, то придёшь к небольшой, зажатой между посольскими особняками Малостранской площади - я провела там всю первую половину дня...Я перехожу улицу, и иду в другую сторону, вверх. Дома резко заканчиваются и широкая лестница ведёт к верхушке холма. Там стоит знаменитый Пражский Град - президентский дворец, возведённый квадратом на месте средневековой крепости-града, от которого до наших дней дожили только знаменитый собор Св. Вита, Вацлава и Войтеха и одна из угловых башен с примыкавшим к ней кусочком крепостной стены. Град - это сердце города, его слава и его символ.
Лестница крутая и длинная, стиснутая каменными стенами, тускло освещённая огоньками старинных фонарей. Она как-то неожиданно выводит меня из узкого прохода прямо на огромную, совершенно пустую в это время суток заснеженную площадь перед дворцом. Я подхожу к каменному парапету, ограждающему правый край площади - что за удивительный вид открывается отсюда, от Града! Вниз по холму спускается к реке Влтаве Мала Страна - район ненамного моложе Града, бывший посад мастеровых и ремесленников. выросший вокруг защищавшей его крепости. Глубокая, почти неправдоподобная тишина окутывает этот район-музей - зимним вечером на улицах уже нет ни машин, ни людей... Сверху хорошо видны узкие мощёные улочки, прорезающие скопище построенных вплотную домов, пятна мягкого снега на тёмной черепице островерхих крыш, огоньки в окнах, мерцающий свет фонарей... и среди них поднимают к небу свои шпили величественные, подсвеченные прожекторами католические соборы. Теряется ощущение времени - каким-то чудом войны и катаклизмы жестокого двадцатого столетия пощадили этот прекрасный город - город, которым любовалась каждый день девушка со старинной фотографии, жившая в Праге почти двести лет назад...Она провела здесь раннюю юность, ходила по этим горбатым, узким улочкам, наблюдала за спокойным течением Влтавы,слушала, как играет на скрипке её отец, училась у него музыке...Мне кажется, она должна была любить этот город - он так красив и так романтичен, его просто нельзя не любить...Вдруг воздух наполняет низкий, глубокий, очень печальный звук - начинает отбивать время колокол Страхова монастыря. Колокольный звон медленно плывёт над спящей Малой Страной, над её заснеженными крышами и тает в тёмном ночном воздухе, уплывая к небу вместе с дымками печных труб...Сказка, да и только!
А на другой стороне Влтавы играет огнями более современная часть города, гуляют туристы, спешат куда-то автомобили, плывут по реке нарядные прогулочные кораблики с экскурсантами...Я пойду туда завтра, я попробую узнать побольше о девушке с портрета и о её отце...
***
Прага. День второй. Начинающаяся оттепель добавляет впечатлений - тающий снег съезжает с крутых черепичных крыш и целые глыбы плюхаются на мостовую, заставляя прохожих шарахаться в стороны. Приходится держаться поближе к стенам. Вот и Малостранская площадь, куда теперь? Замечаю указатель с надписями на чешском языке. Буквы латинские, а слова почти русские -вот на этой стрелке написано "Карлов мост", наверное, мне туда, мне ведь надо как-то перебраться за реку.
Следуя указателю, пересекаю площадь и сворачиваю за угол - другая улица, пошире и покороче, заканчивается ужасно старой на вид аркой с башенками. Здесь много туристов, слышится русская и немецкая речь, переливаются разными красками выставленные в витринах сувенирных магазинчиков товары - тарелочки с видами Праги, марионетки разных размеров в средневековых костюмах и, конечно же, изделия из знаменитого богемского стекла. Иду дальше, прохожу под аркой и вот он, знаменитый Карлов мост, один из самых старых каменных мостов в Европе. Старинная легенда говорит, что в его кладку для прочности добавляли сырые яйца - кстати, современная экспертиза это подтвердила. Кто знает, может быть, поэтому он и выстоял так долго, несмотря на несколько сильных наводнений и демарши многочисленных армий. Сам по себе будучи произведением готического инженерного искусства, он к тому же украшен статуями католических святых и чешских государственных деятелей, что делает его настоящей музейной галереей и неизменно притягивает к себе туристов. Карлов мост - пешеходная зона, по нему не разрешается ездить автомобилям, и его уже давно облюбовали для продажи своих произведений пражские художники. Вдоль всего моста расставлены мольберты и стенды, с которых смотрит на прохожих отраженная в разных видах Прага. Колорита добавляют уличные музыканты и парочка нищих - ну, а как же без них? День сегодня пасмурный, небо и река одинаково серого, свинцового цвета, но Карлов мост так жизнерадостен, что плохая погода просто не замечается, побеждённая красотой вида на оба берега Влтавы, удивительной архитектурой и яркими летними красками, сияющими с полотен живописцев.
Но...всё когда-нибудь кончается, кончается и Карлов мост. Вот и Старый Город, по-чешски - Старе Место. Здесь такие же жёлтые дома и узкие улочки, как и на Малой Стране, но этот берег не холмистый, а плоский, дома здесь повыше и поизысканней, магазинов и ресторанов гораздо больше, толпа туристов гуще, и вот одна из улочек выводит меня на Староместскую площадь - ещё один будто сошедший со страниц рыцарского романа уголок Праги, главная площадь средневекового города, с ратушей, собором Богоматери и магистратом, построенными много веков назад. Ратуша Староместской площади - одно из наиболее привлекательных для туристов мест - с вершины её башни открывается прекрасный вид на город, и люди поднимаются наверх сделать памятные снимки. А главая достопримечательность ратуши - Пражские куранты, известные также как Астрономические часы. Этот шедевр 15 века, придуманный совместно талантливым часовщиком и профессором астрономии и математики, показывает годы, месяцы, дни и часы, время восхода и захода Солнца, время восхода и захода Луны, а также положение знаков зодиака. В центре циферблата часов изображение Земли, вокруг вращается Солнце. Каждый час, когда бьют часы, окружающие циферблат готические фигурки оживают и начинается представление - фигурки изображают грехи и пороки человеческие, а также смерть, ангела, апостолов, возмездие и т.п. Представление завершает петушиный крик.
Прежде чем взобраться на башню, долго гуляю по площади. Вся она уставлена деревянными киосками-павильончиками, в которых есть на что посмотреть и что попробовать - вот здесь, например, продают традиционный чешский картофельный суп с грибами, а здесь крутят на вертелах столь популярные в Чехии свиные окорока. В следующей палатке продают печёный картофель с самыми разными приправами, рядом - медовуху, а чуть подальше мастера, работающие с серебром, прямо на глазах у туристов изготавливают серьги, браслеты и подковы "на счастье". Весёлое место - Староместская площадь! И сама не заметила, как провела здесь целых два часа, пора идти дальше, пора вернуться к реке...Долго гуляю в лабиринте тесных улиц, делаю снимки на память, смотрю на указатели...сколько всего в этом городе! жаль, что я приехала всего на две недели...Театральные кассы и экскурсионные бюро предлагают столько интересного! а времени так до обидного мало...Ну, что ж, вот и набережная, слева виден Карлов мост, издалека он смотрится не хуже чем вблизи. А прямо передо мной - Рудольфинум, дом искусств, главный концертный и выставочный зал чешской столицы. Смотрю на афиши с изображениями музыкантов, на памятник Антонину Дворжаку перед входом - это напоминание мне о цели моего визита в Прагу, о том, что я приехала сюда в поисках следов скрипача Йозефа Мукка и его дочери. Но Рудольфинум вряд ли сможет мне помочь - он был открыт только в самом конце 19-го века. Мне нужна Пражская консерватория...почему мне кажется, что она тоже должна быть здесь? Наверное, из-за памятника, ведь Дворжак был одно время директором консерватории.От площади ведёт на другой берег ещё один мост, гораздо современнее Карлова, отхожу почти на самую его середину и смотрю на набережную со стороны...Навстречу мне идут две очень милые девушки, у одной в руке - скрипка, у другой за спиной виолончель.
- Скажите, пожалуйста, - обращаюсь по-английски, - вы не знаете, где здесь Пражская консерватория?
- Конечно, знаем! - улыбаются девушки. - Вон она! - и юная виолончелистка указывает на высокое жёлтое здание позади Рудольфинума. Похоже, внутренний голос меня не обманул.
Возвращаюсь на набережную и иду к консерватории. Здание довольно новое, хоть и стилизовано под ампир. Открываю тяжёлую дверь и сразу слышу разноголосье музыкальных экзерсисов, исполняемых вразнобой на самых разных инструментах. Очень серьёзный китайский мальчик сидит на скамеечке, углубившись в какую-то книгу. Рядом с ним лежит скрипка. Да, здание явно к 19-му веку никакого отношения не имеет, внутри это ещё заметнее, чем снаружи...Пожилой вахтёр на ломаном английском объясняет мне что архив находится не здесь, а в другом здании и вручает мне бумажку с адресом. К сожалению, его знания языка не хватает на то, чтобы объяснить мне дорогу - понимаю только, что это недалеко, можно дойти пешком. Выхожу на улицу - смотри-ка, уже вечер! Как быстро зимой опускаются сумерки...сегодня мне уже ничего не узнать, а завтра и послезавтра выходные...буду гулять и развлекаться, с поисками придётся подождать.
***
Суббота и воскресенье прошли насыщенно - даже не верится, что всё это уместилось всего в два дня. Экскурсионная прогулка на кораблике по Влтаве, посещение старого еврейского квартала Йозефов, осмотр Пражского Града (на этот раз при дневном свете, с заходом в собор), визит в Страховский монастырь, концерт органной музыки, ну и, конечно же, трапезы в уютных ресторанчиках старого города, встречающих посететелей средневековыми интерьерами и аппетитными ароматами традиционных чешских блюд. Чешская кухня очень сытная и калорийная, с большим выбором супов и мясных блюд, причём почти все рестораны предлагают в ассортименте дичь (в других странах я с таким не сталкивалась), много копчёностей, выпечки, картофеля - при этом всё это по более чем умеренным ценам. Впрочем, в последнее время в Чехии стали очень популярны рестораны итальянские, а для желающих ограничиться только десертом много кофеен-кондитерских. Особенно запомнился ресторан при Страховом монастыре - переоборудованный из монастырских погребов он носит звучное и без перевода понятное русскому человеку название "Пекло". Интерьер соответствует названию - полумрак, красноватая подсветка, официанты в чёрном. Знали бы братья-монахи, какое заведение будет расположено на территории их обители...Впрочем, кормят в "Пекле" очень вкусно.
Кстати, по дороге из Града в монастырь, уже почти на выходе с территории президентской резиденции, набрела на обнесённую оградой из железных прутьев солдатскую могилу. Точно такая же, как и другие виденные мною могилы павших на Второй мировой войне советских солдат - крашенный в защитный цвет столбик с жестяной пятиконечной звездой, - она тем не менее поразила меня...В наше время, когда повсеместно разрушают памятники тем, кто воевал под знаменами СССР, обнаружить могилу советского солдата прямо на территории президентского дворца страны, которая вобщем-то не имеют особых оснований для симпатии к советскому режиму ...не скрою, это заставило меня другими глазами посмотреть на культуру и традиции Чехии. Я вдруг осознала, что в этой стране, расположенной в самом центре Европы и пережившей множество войн и оккупаций, до сих пор в очень малой мере столкнулась с тем, что повсеместно встречала в других странах - с исчезновением исторических реликвий. Никто не взрывал церкви и не переоборудовал их под склады, никто не покушался на убранство костёлов и дворцов, никто не сносил старинные дома, чтобы расширить столичные улицы под автомобильное движение - наоборот, все памятники, здания и традиции по мере сил бережно сохраняются для передачи следующим поколениям, а разрушенное чужеземцами - восстанавливается и реставрируется. Я смотрела на могилу с аккуратно выведенной на двух языках надписью "Вечная память рядовому Белякову, павшему за освобождение Праги" и думала об уничтоженном по приказу Советской власти Покровском кладбище города Владивостока. На этом кладбище были похоронены те, кто закладывал и развивал этот город - российские моряки, военные, инженеры, градостроители, врачи, учителя, купцы - каждый из которых внёс свой вклад в укрепление русских рубежей на Дальнем Востоке. По постановлению горсовета в начале 30-х годов могилы были сровнены катками, мрамор передан на облицовку вновь строившихся административных зданий, а "ненужный" металл с могил - кресты, цепи и пр. - отдан на переплавку "на нужды республики".Построенная в своё время на общественные средства Покровская церковь была взорвана, а само место, на котором находились церковь и кладбище, засажено деревьями и превращено в парк культуры и отдыха. Среди уничтоженных катком Советской власти могил оказалась и могила девушки со старинной фотографии - Екатерины Йозефовны Перлиной, урождённой Мукк, по воле судьбы умершей очень далеко от родной Чехии, на противоположном конце огромного евразийского континента...
Я смотрю на присыпанный сухим февральским снегом букет живых роз на могиле рядового Белякова - ухоженной, содержащейся в порядке могиле чужеземца, погибшего вдали от родины, и думаю, почему же в России так варварски обошлись с могилами своих же собственных соотечественников? Как могли люди так поступить? Почему, за что меня лишили возможности отнести цветы на могилы моих предков?
Я, наверное, никогда этого не пойму...это невозможно понять и невозможно простить. Единственное, что можно сделать - хранить, вопреки всему, память о тех, кому мы обязаны своим появлением на свет...
***
Вот и понедельник. Ясное, совсем весеннее утро, небо чистое, высокое, бледно-голубое. Влажная брусчатка блестит под лучами солнца и витрины сувенирных магазинов словно бы поблёкли в ярком дневном свете. Перед уходом из отеля я проверила в Интернете местонахождение консерваторского архива - оказывается, это совсем недалеко от меня, хотя улочки тут извилистые и пройти по прямой невозможно. Но даже со всеми тупиками и поворотами я быстро нахожу нужное здание - внушительный особняк традиционного для старой Праги жёлтого цвета, с арочным проходом внутрь двора и массивными дверями. Внутри широкая мраморная лестница и тёмные боковые коридоры, в которых, так же как и в здании на набережной, раздаются переливы различных музыкальных произведений - студенты занимаются...Поднимаюсь по лестнице до самого верха, смотрю по сторонам - никаких указателей на стенах, где же мне найти архив? Из ближайшей двери выходит высокий парнишка, в одной руке он держит на весу громоздкий футляр, другой рукой на ходу обматывает вокруг шеи яркий красный шарф.
- Да, да, конечно, - отвечает он на мой вопрос. - Я сейчас вам покажу, я всё равно иду вниз.
Следуя за ним, я опять спускаюсь на первый этаж, захожу в один из коридоров и мой проводник указывает на застеклённую дверь в боковом тупичке. Благодарю его за помощь и открываю указанную дверь. Маленькая комната, деревянный барьер, за ним - милая девушка. Вдоль стен - книжные шкафы, в углу письменный стол, за которым работает какой-то мужчина. Обращаюсь к девушке:
- Здравствуйте, вы не могли бы мне помочь? Я ищу информацию о музыканте, который преподавал в Пражской консерватории предположительно в 30-х - 40-х годах девятнадцатого века. Его имя Мукк, Йозеф Мукк.
Мужчина за письменным столом отрывается от работы и смотрит на меня, потом на девушку за барьером. Он спрашивает у неё что-то по чешски, она отвечает - видимо, переводит мою просьбу, - он встаёт и уходит в соседнюю комнату. Через минуту оттуда выходит очень элегантная дама и на хорошем английском расспрашивает меня о цели моего визита. Мужчина стоит рядом с ней и время от времени она прерывает наш разговор и переводит ему то, о чём мы говорим.
- Видите ли, - объясняю я ей, - в 1850-е годы в Казанском университете преподавал класс музыки профессор Йозеф Мукк. У него учились довольно известные в России люди, например, композитор Милий Балакирев ("О!Балакирев!"- с уважением говорит дама). Профессор Мукк - мой предок. Я ищу любую информацию, имеющую к нему отношение. От бабушки я знаю что до переезда в Российскую империю он был преподавателем консерватории. Именно поэтому он и получил приглашение от Казанского университета.
Оба моих собеседника проходят к боковой стене и открывают дверцы книжных шкафов. Они достают и складывают передо мной на барьер толстенные тома в старинных переплетах. Мы вместе начинаем листать пожелтевшие от времени страницы. Пражская консерватория была основана, оказывается, в 1811 году. Тяжелые тома - это списки всех её студентов, с самого дня основания. Йозефа Мукка в этих книгах нет...
- Ну, правильно, - соображаю я. - Он, скорее всего, никогда не учился здесь, только преподавал. А списки преподавателей у вас есть?
Открываются новые шкафы, извлекаются новые фолианты...Оба архивариуса так участливы, так искренне стараются мне помочь, что я даже испытываю неловкость...Но они выглядят очень увлечёнными этим поиском, задают вопросы, строят гипотезы - кажется, им и самим всё это интересно, наверное, такие визиты в этой тихой зале большая редкость. Наконец все возможные списки просмотрены, а искомое имя так и не найдено.
Сотрудники архива разводят руками.
-Понимаете, - объясняет мне дама - в то время не вели подробных поимённых записей. Консерватория первоначально располагалась на территории монастыря святого Ильи, и в ней постоянно работало только два преподавателя - к остальным студенты должны были ходить на дом. Потом преподавателей стало больше, но всё равно они часто менялись, и не обо всех из них сохранились архивные данные. Естественно, есть список всех директоров консерватории, но полного списка инструменталистов у нас нет. Если он, к тому же, работал здесь недолго, то ничего удивительного, что мы не можем его найти...А вы уверены, что до переезда в Россию он преподавал именно в Праге?
Я пытаюсь собрать воедино известные мне факты. Итак, в середине 50-х годов Йозеф Мукк жил и работал в Казани, в одном из трёх крупнейших российских университетов - я знаю это из биографий композитора Балакирева и писателя Боборыкина, они оба были его студентами. Там в дочь его влюбился выпускник медицинского факультета доктор Перлин и она, перейдя ради любимого из католической религии в православие, вышла замуж и осталась в России - это уже из рассказов моей бабушки и её сестёр.А вот что предшествовало этим событиям? Казанский архив до сих пор не ответил ни на один мой запрос, хотя из их брошюры, выпущенной к 200-летию университета, мне удалось получить кое-какую информацию.
- В моей семье всегда рассказывали, что он приехал в Россию из Праги...В официальных источниках Казанского университета называется только страна из которой он приехал - Австро-Венгерская империя Габсбургов....
...Да, только во время подобных изысканий осознаёшь по-настоящему как сильно изменился мир за последние сто лет...Исчезли с карты Европы империи Российская и Австро-Венгерская, на их месте возникло множество новых независимых государств...Я только сейчас понимаю, что мои поиски могут и не ограничиться Чехией - империя Габсбургов объединяла Австрию, Чехию, Венгрию и Словакию...Где же мне искать моего профессора музыки?
- А в империи Габсбургов в тот период времени было много консерваторий? - спрашиваю я.
- Всего две. Кроме Пражской, была ещё Венская.
Уже легче. Две консерватории - это ещё куда ни шло. А до Вены отсюда рукой подать.
Прощаюсь с этими милыми людьми - они выглядят искренне расстроенными и долго желают мне удачи в моих поисках. Напоследок они подсказывают мне попытать счастья в городском архиве - действительно, почему бы и нет?
***
В незнакомом городе с незнакомым языком любое простое дело обретает привкус приключения. Точнее, два простых дела - визит в городской архив и покупка железнодорожного билета в Вену. С помощью Интернета я быстро нахожу нужные мне адреса и маршруты общественного транспорта, но всё-таки испытываю некоторую неуверенность - мой опыт общения с общественным транспортом крупных мегаполисов не располагает к оптимизму. Но Прага и тут оказывается на высоте - не зря она пользуется репутацией города, где туристы могут свободно обходиться без такси. Всё очень просто, логично, кругом висят указатели, расписания, если знаешь название нужной тебе остановки, то заблудиться просто невозможно.
Городской архив находится на окраине города, добираться надо с пересадкой - сначала на метро, потом на автобусе. Метро в Праге небольшое (всего четыре линии), очень чистенькое и функциональное, никакого мрамора и помпезных статуй, латунная плитка на стенах, каменный пол. Кстати, подходящий момент упомянуть о языковой проблеме (или, скорее, её отсутствии). Когда-то давно, ещё в шестом классе, меня научили правильно читать по-чешски - этого простого навыка хватило, чтобы понимать основной смысл надписей и объявлений. Всё-таки славянские языки довольно сильно похожи друг на друга. "Добри день", "добри вечер", "колачек", "мука", "яблуко", "млеко", "вода", "заплатим" - такие всё понятные, знакомые слова... Обратила внимание на то, что чехи очень не любят засорять язык заимствованными словами, для всяких новшеств предпочитают придумать слова с чешскими корнями. Аэропорт - "летиште", платформа - "наступиште", чемпион - "витязь", музыка - "гудьба", библиотека - "книговна". А вот архив по-чешски так и будет - "архив". Своего слова не нашлось.
Итак, добираюсь до станции метро "Ходов", поднимаюсь на поверхность. Впечатление такое, что за двадцать минут поезд метро перевёз меня не из одного района в другой, а из 16 века в 21-й. Просто не верится, что то сонное царство узеньких улочек и черепичных крыш и этот современный, урбанистический пейзаж являются частями одного и того же города. Просторный проспект, огромные здания с фасадами из тонированного стекла, яркие рекламные плакаты, нарядные витрины супермаркета через дорогу... Подходит мой автобус, судя по схеме, мне ехать всего три остановки.
***
"Заставка "Архив" - сообщает водитель. Я выхожу на расчищенную от снега площадку и смотрю вслед уезжающему автобусу. Солнце бьёт в глаза совсем по-весеннему, его свет, отраженный сугробами и белыми стволами берёз, кажется здесь, на окраине города, особенно ярким, просто слепящим. Редко раскиданные корпуса новостроек очень похожи на своих панельно-блочных собратьев из других постсоветских городов. Словно я опять где-нибудь в Тёплом Стане или Чертаново, даже берёзки такие же, и так же протоптаны тропинки через снежные завалы...Оскальзываясь на утоптанном снегу, идёт навстречу какой-то парнишка. Он показывает мне на многоэтажное здание с мозаикой на торце - это и есть Пражский архив.
В большом зале тихо, за столами сидят люди, изучают какие-то пожелтевшие подшивки документов...Чехия объявила программу репатриации больше десяти лет назад. Потомки чехов в результате событий двадцатого века оказались на территориях Польши, Украины, Словакии. Многие ищут свои корни чтобы доказать чешское происхождение, получить гражданство...Я не имею намерения иммигрировать в Чехию, но и мне хочется узнать побольше о своих предках.
Здешний архивариус совсем не похож на вчерашних консерваторских работников. Он совсем молодой, плотный, рыжеволосый, всё время улыбается и очень обстоятельно проверяет по моему запросу всю базу данных. Нужного мне имени в этой базе данных нет...
- Как же так? - огорчённо спрашиваю я. - Ведь я же знаю, что он жил и преподавал в Праге!
- Понимаете, - объясняет мне парнишка, - от 19 века остались только копии церковно-приходских книг, а там записывали рождение-крещение, венчание и смерть. Если он родился, женился и умер не в Праге, а в каком-то другом городе, то в этих книгах его не будет.
Я обдумываю эту информацию. Действительно, если человек работал в столице, он совсем не обязательно должен был там родиться. Мало ли молодых людей во все века рвались из сонной провинции в шумный большой город! А предок, судя по всему, был лёгок на подъём - не побоялся же ехать из Европы в Казань. Как ещё можно узнать, жил человек в каком-то месте или нет?
- А что, - спрашиваю я, - переписей населения в 19 веке в Праге не было?
- Было, две. Одна в 1860-м году, другая в 1890-м. Но вы же говорите, в 50-х - 60-х он жил в России...
Ну да, соображаю я, в 1860-м он ещё, скорее всего, продолжал преподавать в Казани и поэтому не мог попасть в перепись, а до 1890-го вряд ли дожил...и в наше-то время не так много людей доживает до девяноста лет, что уж говорить про девятнадцатый век. Так, родился не в Праге, в перепись не попал, венчался тоже где-то другом месте...А девушка с портрета? Где родилась она? Училась она точно в Праге - это мне бабушка рассказывала.
- А посмотрите, пожалуйста, есть ли там девушка с такой же фамилией? - прошу я. - Родилась где-то около 1830-го года.
- А имя? - спрашивает парень.
Имя...Хороший вопрос. Действительно ли её звали в девичестве Екатериной? Святую Екатерину чтут все христианские конфессии. Переходя ради мужа в православие, моя прапрабабушка могла поменять имя, а могла и оставить. Делюсь своей проблемой с архивариусом.
- Ладно, попробуем, - улыбается он.
Результат огорчительный. Девушек с фамилией Мукк в то десятилетие родилось в Праге несколько, но Екатерины среди них не было...Понимай как знаешь. То ли она родилась в другом месте, то ли её крестильное имя в католичестве было совсем не Екатерина. Нет, надо искать её отца. Он хотя бы всю жизнь прожил под одним именем - религию не менял, замуж не выходил... Наверное, у меня на лице написано моё разочарование. Рыжий парнишка проникается сочувствием.
- Знаете, что? - предлагает он. - Я вам сейчас распечатаю электронные адреса и телефоны всех городских архивов Чешской Республики. У нас маленькая страна, это не так много.
Сказано - сделано. Через минуту уже держу в руках лист с адресами и телефонами. Действительно, не так уж и много...Какие всё-таки в Праге отзывчивые люди... Что ж, посмотрим, что будет в Вене.
***
Вена. Знаменитое бульварное кольцо. Если честно, то Вена меня разочаровала. Мне говорили, что это красивый город - наверное, так оно и есть, но мне она показалась ужасно похожей на все остальные имперские столицы, в которых мне довелось побывать - Лондон, Москву, Санкт-Петербург. Тот же архитектурный стиль - подражание наполеоновскому "ампиру" - широкие фронтоны, псевдогреческие колонны, правильные геометрические формы, та же планировка площадей и проспектов, мрамор, гранит, позеленевшие от времени монументы конных императоров и полководцев на пирамидальных пьедесталах. A императорский дворец династии Габсбургов ни в какое сравнение не идёт с Эрмитажем или Версалем - просто очень большой дом, построенный квадратом вокруг мощёного плаца. Я чувствую, что уже начинаю скучать по милой, уютной старине Праги. Хотя надо отдать должное знаменитым венским кофейням - такого выбора пирожных и тортов я действительно нигде больше не видела. Диета диетой, но приехать в Вену и не попробовать венских сладостей - это выше человеческих сил. Глаза просто разбегаются, внизу под немецкими словами есть английский перевод - хотя чего тут переводить, и так всё перед глазами, можно вообще не знать ни одного языка, просто тыкать пальцем в самые аппетитные пирожные...ещё бы разобраться какое же из них самое аппетитное, они же все одно лучше другого... Даааа, насколько проще было иметь дело с ассортиментом в советских кондитерских времён моего детства - "эклер", "корзиночка" и "картошка". Наконец определяюсь с выбором, получаю свой заказ, пробираюсь между близко стоящими столиками в поисках свободного места. Вон та старушка, кажется, сидит одна, попробую попроситься за её столик. Мысли отчаянно мечутся, выискивая в закоулках памяти заблудшие немецкие слова:
- Ерлаубен зи?
- Яа, яа! - радуется компании старая фрау, указывая на свободный стул и расчищая место на столе для моего подноса.
К сожалению, дальше этого диалог у нас не продвигается, несмотря на явное желание старушки пообщаться - видимо, венцы действительно рассматривают кафе как своего рода клуб, не зря же говорят, что они могут сидеть здесь часами обсуждая новости и разные злободневные проблемы. Но данной фрау не повезло - она совсем не знает английского, а мой немецкий в основном состоит из фраз типа "Хенде хох" и "Шпрехен зи дойч", почерпнутых из старых фильмов о второй мировой войне.
Чтобы не пугать старушку, мудро держу свои познания при себе. Сообщаю ей только что день сегодня очень хороший, Вена - очень красивый город, а я не говорю по-немецки. Старушку это отнюдь не обескураживает - она обращается к какому-то старичку за соседним столиком, он знает английский, и беседа быстро налаживается. Я расспрашиваю их о городе и его истории, а они меня - о цели моего визита. Узнаю, что бульвары были чуть ли не в крошку разрушены во время наступления советских войск - американская авиация решила помочь союзникам, и весь район, прилегающий к мостам и переправам через Дунай, нещадно бомбили. Летчики часто промахивались (сказано довольно ехидно) и сбрасывали бомбы на жилые здания вместо мостов. Были разбомблены и уже упомянутые мною особняки, и Оперный театр, и - к сожалению, - Венская консерватория, основанная на два года позже Пражской, в 1813 году.
- Её не стали восстанавливать, постоили новую, это современное здание, здесь недалеко, за углом, вы легко найдёте - старичок рисует на салфетке схемку-маршрут.
Надо же, я думала, что мне придётся долго плутать по городу, а всё получилось так просто. Хотя от всех этих разговоров о войне остался неприятный осадок - Австрия была союзницей Гитлера, причем добровольной союзницей, и милые старички из кофейни ту войну должны хорошо помнить...сколько им лет-то было тогда? десять, пятнадцать? Немецкий язык, немецкие названия улиц, все эти высказывания о войне - нет, неуютно мне в Вене, слишком сильно она пропитана прошлым, имперским духом, германским менталитетом...
А вот и консерватория, действительно, совершенно современное здание, бетон, стекло, огромный вестибюль. В отличие от Пражской, здесь все работники ужасно молодые, и юноша в вестибюле долго думает на какой этаж меня отослать - слово "архив" приводит его в замешательство. Наконец советует пойти в библиотеку.
Библиотекарше тоже от силы лет двадцать - на мой вопрос, где я могу видеть копии записей начала девятнадцатого века она реагирует так, словно я попросила её показать мне тайные списки эпохи фараонов. М-да, вряд ли я что-то здесь узнаю...Но нет, девушка оправляется от шока и быстро распечатывает из Интернета какие-то страницы и данные.
- Вот! - говорит она - У нас и правда это есть! - судя по всему, это для неё большая новость.
Результат отрицательный - не учился, не преподавал. Но сама по себе информация на распечатке очень интересная - оказывается, первым директором Венской консерватории был Антонио Сальери. Да, да, тот самый, пушкинский, "гений и злодейство"...Что же, я хотя бы яснее представляю себе эпоху и среду, в которых прошла молодость моего предка... Ведь до сих пор, думая о начале 19-го века, я прежде всего вспоминала бурное победное шествие наполеоновской армии, повсеместную ломку старых традиций. По Европе гарцуют красавцы уланы, рушатся старые династии, простой артиллеристский офицер за считанные годы становится императором огромной империи. А тут вдруг - Сальери, пудреные парики, концерты при свечах, покровители из числа немецкой и богемской аристократии - оказывается, несмотря на Французскую революцию, всё это никуда не делось, изящное эстетство ушедшего 18-го века всё ещё определяет культурную жизнь империи Габсбургов... Tам, на улицах, cиние мундиры Великой французской армии, их можно видеть из окна, там звучит чужая речь и играют военные марши. A здесь, в классных комнатах консерватории, старомодно одетые корифеи прошлого преподают студентам Моцарта и Гайдна, и не спешат отвергать старое ради нового. Как будто чувствуют, что совсем скоро армии Наполеона будут разбиты, бывшего императора сошлют на отдалённый остров, его империя опять превратится в несколько независимых друг от друга государств, вернутся из эмиграции Бурбоны и начнётся реставрация старых порядков...Смутное время, время потрясений, надежд и разочарований - как отразилось оно на жизни молодого скрипача, приехавшего в Прагу для того, чтобы стать большим музыкантом... Откуда он приехал? Где учился? Где встретил свою будущую жену? Если я хочу узнать ответ на эти вопросы, мне надо возвращаться в Прагу - Вена оказалась ложным следом, хотя я рада, что посетила этот город. Ауф видерзеен, Вена! Добри вечер, Прага!
***
Итак, я снова в Праге. Раз уж поиски мои зашли в тупик, буду просто гулять по этому волшебному городу. Дни всё теплее и солнечнее, от снежных куч на обочинах остались только влажные пятна, небо яркое, синее, весело блестит под лучами весеннего солнца красавица Влтава. В такую погоду только и гулять! Схожу-ка я опять на Староместскую площадь...конечно, на вкус и цвет товарища нет, но мне лично эта часть города показалась самой красивой из всего, что я успела посмотреть.
Иду по знакомому уже маршруту - вниз к реке по узким улочкам Малой Страны, дальше через реку по Карлову мосту...Иду не торопясь, разглядывая город, людей и магазины. Первый раз со дня приезда обращаю внимание на то, как часто попадаются на встречу продавцы театральных билетов - буквально на каждом углу стоят столики с разложенными афишками. Подхожу к одному из таких столиков. Hе зря мне рассказывали, что Прага чрезвычайно музыкальный город. Выбор огромный - опера, балет, оперетта, концерты классической музыки в концертных залах, органные концерты в старинных соборах...Да, затея группы богемских аристократов явно принесла за двести лет богатые плоды - в современной Чехии очень хорошо развита система обучения профессиональных музыкантов. Не сходить ли мне в театр?
- Скажите, - спрашиваю озябшего продавца театральных билетов, - а какой театр в Праге самый старый?
- Сословный, - отвечает он. - Он в Праге с восемнадцатого века, а все остальные построили гораздо позже.
- А у Вас есть что-нибудь в этот театр?
- Да, вот, пожалуйста. Это программа спектаклей на две недели вперёд.
Просматриваю программку. В разделе "Опера" - сплошь произведения Моцарта, в разделе "Балет" - "Лебединое озеро" Чайковского.
- А почему только Моцарт? - интересуюсь я.
- Традиция, - охотно объясняет продавец билетов. - Это единственный сохранившийся в Европе театр, на сцене которого выступал Моцарт. И как музыкант и как постановщик своей оперы "Дон Жуан". С тех пор у них в репертуаре в основном его оперы. Фильм "Амадеус" не смотрели? Его как раз в этом театре снимали.
Ну, вот...опять чехи ухитрились сохранить что-то такое, чего не смогла сберечь остальная Европа...Разве можно отказаться сходить в театр, который помнит самого Вольфганга Амадея? Покупаю билет на вечерний спектакль.
***
Да, великая вещь - исторические памятники и традиции. Прошло более двухсот лет со дня основания Сословного театра, но и здание театра, и его интерьер, и даже большая часть репертуара не изменились. Волшебная музыка Моцарта, впервые исполненная здесь в конце 18 столетия, продолжает очаровывать заполнившую ложи и партер публику...Как сильно ощущается в таких местах связь поколений - ведь дочь скрипача-музыканта явно бывала в этом театре и, может быть, слушала эту же самую оперу. Для неё, как и для меня, Моцарт и блистательный 18 век были уже прошлым, это была эпоха бабушек и дедушек, и легкомысленная игривость "Свадьбы Фигаро" была уже старомодной и наивной. Я словно вижу её в этом театре - озарённая отблесками огней на сцене, юная девушка слушает музыку с той же лёгкой улыбкой, что и на её старом фото, впитывая в себя краски и звуки, целиком поглощённая переживаниями и впечатлениями настоящего. Ведь она так молода, что прошлого у неё ещё почти нет, а будущее милосердно скрыто в тумане времени. Что сказала бы она, если бы могла узнать свою судьбу? Переезд из Праги в Казань, замужество в чужой стране, муж-идеалист, умевший лечить тяжелых больных, но не умевший уживаться с начальством, и, как следствие этой неуживчивости - постоянные переводы из одной губернии в другую, долгое и трудное путешествие на Дальний Восток - в санях через всю Сибирь, с двумя маленькими детьми, с остановками на зимовку в редких сибирских городках... Мне вспоминается путешествие совершённое в 1975 г. с бабушкой в город её детства - семь долгих дней на поезде Москва-Владивосток, изо дня в день за окном видны только лес и горы, ни жилья, ни следов человеческого присутствия. Как должно быть страшно и рискованно было путешествовать по этому пути двести лет назад, в открытой повозке, опасаясь и хищных зверей и недобрых людей...
Я выхожу на улицу. Снаружи уже поздний вечер, горят вокруг театра старинные уличные фонари, рассеивая сумрак узких улиц пятнами дрожащего жёлтого света. Эта мирная картинка старомодной Европы так контрастирует с вспомнившимися мне сибирскими таёжными пейзажами, что я невольно задаю себе вопрос - зачем, почему семейство Мукков уехало из Праги в Россию?
Как странно, что я никогда не думала об этом раньше, воспринимала факты как данность - ну, пригласили предка преподавать, он и уехал, что же тут такого. В наше время глобальных миграций это кажется простым и естественным. Видимо, мои "исследования" потихоньку начинают оказывать на меня своё действие - я начинаю проникаться духом того времени, начинаю осознавать в каком отличном от нашего мире жили люди 19 века, как медленно они путешествовали, какие преграды преодолевали. Уезжая из страны своего детства, из города своей юности в чужие края, человек знал, что может не вернуться - расстояния, опасности, болезни...Почему же они тем не менее уехали?
Медленно иду по направлению к Вацлавской площади - здесь я ещё не была, это более современная часть города. Названа она в честь короля Вацлава (Венцеслава) - одного из самых первых богемских монархов. Площадь очень большая, красивая, пражане сравнивают её с парижскими Елисейскими полями, вокруг неё много отелей и она вся заполнена гуляющими горожанами и туристами. Везде сверкают огни, шумят автомобили, звенят трамваи, жизнь бьёт ключом несмотря на поздний час. А вот и памятник королю Вацлава - он, естественно, на коне, вокруг подножия его памятнику статуи святых покровителей Чехии. За спиной у памятника высится величественное здание Национального Музея. Говорят, что у статуи Вацлава любят назначать свидания пражские влюблённые. Что же, их можно понять, обстановка на площади самая романтическая. Хотя насчёт Елисейских полей чехи слегка преувеличили...
Нагулявшись и налюбовавшись, иду к трамвайной остановке - трамвайчик отсюда идёт прямо до Малостранской площади, почти до самого отеля, где я остановилась. Памятник королю Вацлаву навёл меня на мысль об избирательности человеческой памяти - история хранит имена королей и полководцев и забывает о честных тружениках, мирно зарабатывавших свой хлеб насущный. "Не раздобыть надёжной славы, покуда кровь не пролилась"...Это, конечно, не так, поэт сгустил краски, помнят и поэтов и музыкантов и архитекторов, есть даже памятники поставленные влюбленным - просто за то, что они так сильно и преданно любили друг друга. Но всё-таки не оставляет мысль, что будь мой предок не скрипачом, а, скажем, генералом, я его уже давно нашла бы. Скользят за окнами трамвая улицы вечерней Праги, постукивают на стыках рельс колёса, я смотрю в окно, напрягая зрение, словно надеюсь увидеть в ночной темноте ответ на свои вопросы...С мелодичным звоном трамвай подъезжает к очередной остановке, на ней почти нет людей, накрапывает мелкий дождик, блестит в свете фонаря мокрый тротуар, и ярко светится подсвеченный изнутри рекламный щит: "Посетите Пражский музей Музыки!" Вот и не верь после этого в перст судьбы...Вот оно - место, где хранят память о музыкантах, у меня всё ещё есть один день на визит туда, я ведь улетаю только послезавтра. Пусть я не успела разглядеть адрес музея, это уже не столь важно - подобную информацию всегда можно найти в Интернете. Главное - я знаю, что он существует.
***
Музей оказался совсем рядом с Малостранской площадью, на Кармелитской улице. Здание высокое, в три этажа, по виду - начало девятнадцатого века, золотыми буквами по кремовому фронтону надпись "Чешски музей гудьбы". Смешное слово - гудьба...а скрипач по-чешски "гуслиста", это я узнала во время визита в консерваторию. Ну что ж, пойду посмотрю...
За тяжёлой дверью - зал с колоннами и высокими потолками. У самого входа за высоким барьером сидят две билетёрши, весьма ухоженные пожилые дамы, очень напомнившие мне смотрительниц ленинградских музеев. Одна из них знает английский. Оказывается, в музее, кроме экспозиции, есть ещё "студовна" - как я понимаю, это что-то среднее между архивом и читальным залом. Вход в "студовну" бесплатный.
Поднимаюсь на третий этаж. Зала светлая, большая, с огромными, закруглёнными вверху окнами. Меня сопровождает молодая сотрудница, ведёт к самой дальней стене. Вдоль стены тянутся низкие шкафы с выдвижными ящичками - картотека. Девушка (её зовут Ольга) безошибочно определяет нужный ящичек и начинает просматривать ряды плотных, пожелтевших от времени карточек. Иногда она медлит, читая текст и тогда я успеваю разглядеть, что карточки написаны от руки, чернильным пером, витиеватым старомодным почерком с завитушками.
- А сколько лет этой картотеке?- не удержавшись, спрашиваю я.
- В восемнадцатом веке жил в Праге энтузиаст, который решил переписать всех австро-венгерских композиторов и их произведения, - отвечает Ольга. - Он положил начало этой картотеке. С тех пор его последователи продолжают расширять и пополнять её. Смотрите, а вот и ваш предок!
- Что?! - не в силах осознать сказанное, тупо смотрю на протянутую мне карточку. Тем же вычурным, аккуратным почерком на ней написано "J. Mukk, Halleluja, 1832" Вот это да....
Бережно беру карточку из рук Ольги. Она улыбается, радуется, что смогла мне помочь.
- Видите, - объясняет она, - тут и имя композитора, и название его произведения и год, когда оно было впервые исполнено.
Сквозь радость до меня медленно доходит смысл сказанного.
- Подождите, вы хотите сказать, что он не просто исполнил эту "Алилуйю", а сам её сочинил?
- Ну да, - подтверждает Ольга. - В этом разделе у нас только композиторы, вот видите, на первой карточке в этом ящичке Моцарт...Здесь только указатель имён и произведений, подробная информация в архиве, она у нас платная...- смущённо заканчивает она.
Я молчу, совершенно оглушённая тем, что предок и Моцарт оказались в столь тесной близости друг от друга...Осторожно возвращаю карточку на её законное место. К сожалению, сегодня в музее короткий день, и я уже не успею дождаться полной распечатки архивных данных. Ольга даёт мне адрес своей электронной почты и бланки официального запроса, чтобы я могла продолжить сотрудничество с музеем и узнать побольше о биографии предка.
Я бережно складываю все бумаги, забираю из приёмной свою сумку и верхнюю одежду, прощаюсь с Ольгой. Говорю дежурные любезности - у вас замечательный город, здесь так красиво, так любят музыку, так бережно относятся к истории, спасибо, что Вы дали мне возможность узнать побольше о моём предке, я понимаю теперь, почему у нас в семье в каждом поколении есть профессиональные музыканты... и вдруг неожиданно для себя озвучиваю свои вчерашние размышления : "Вот только не понимаю, почему же в середине 40-х он вдруг уехал?!"
Вопрос чисто риторический - просто мысли вслух. Cовершенно неожиданно Ольга даёт на него ответ.
- Но ведь в первой половине 1840-х годов у нас была революция, - слегка удивлённо говорит она. - Мы бунтовали против Габсбургов, хотели независимости. Было очень много беспорядков, стрельба на улице, вооружённые стычки...Вон там - она показывает рукой на видную в окно старинную башню Карлова моста - были баррикады, мост был перегорожен и там погибло в перестрелке много людей. Тогда было плохое время для музыкантов, консерваторию закрыли на несколько лет, потому что преподавателям было нечем платить...
Я в изумлении смотрю в том направлении, куда указывает девушка, словно надеюсь увидеть там, за окном, те события о которых она мне только что рассказала. Вот тебе и мирный уголок старомодной Европы! В воображении всплывают коридоры консерватории, выщербленные мраморные ступени, тяжелые тёмные шторы на окнах...Только на этот раз не слышно экзерсисов начинающих музыкантов, стёкла дрожат от отдалённых взрывов, с улиц несутся крики, стрельба...никого нет в классных комнатах, пропахших канифолью, свечным дымом и пудрой старых париков. Приходит сторож, подбирает с пола растрёпанный нотный сборник, ставит в угол упавший пюпитр, запирает двери, вешает замок..."Когда говорят пушки, музы молчат".
Спохватываюсь, возвращаюсь в реальность. Благодарю Ольгу за историческую справку, желаю ей приятных выходных и наконец покидаю "студовну".
Выхожу из музея на Кармелитскую улицу. Хорошая погода продержалась недолго - ещё вчера вечером откуда-то натянуло плотные серые тучи, сыро, холодно, ветер с реки несёт мелкую водяную пыль. Я медленно иду обратно в отель. Вот и закончились мои пражские каникулы. Пора идти в отель, готовиться к отлёту. Возвращение из Праги в Нью-Йорк ощущается как возвращение из прошлого в настоящее, словно кто-то взял меня за шиворот, окунул по самую макушку в события двухсотлетней давности, а потом вытащил на поверхность, обратно в 2010 год. Я не так уж много успела посмотреть, ещё меньше - узнать, но эта непохожая ни на какую другую поездка оставила незабываемое чувство прикосновения к истокам, сопричастности к людской истории. И огромное чувство благодарности к людям, которые сохранили для потомков этот удивительный город с его неповторимым колоритом.
***
Знаменитый англичанин Фрэнсис Бэкон сказал, что в путешествиях юноши обретают знания, а люди постарше - жизненный опыт. Я люблю путешествовать. Сейчас, два месяца спустя после моих блужданий по архивам Праги и Вены, я уже могу оценить итоги своих усилий. Памятные снимки, сувениры, адреса архивов и музеев, письма, пришедшие в ответ на мои запросы...Заполняются пробелы в семейной истории, встают на место кусочки разрозненной картинки-паззла, сплетаются в одну целую ткань имена, даты, названия географических мест. Пусть от наших предков не осталось могил, к которым можно придти, пусть разрушено кладбище, переплавлены кресты, разбиты на куски мраморные плиты - но осталась память о них, есть мы, их потомки, остались в истории их имена, их дела, их ученики.
"Не собирайте сокровищ на земле, где моль и ржа, и воры подкапывают и крадут, а собирайте сокровища на небе, где нет ни моли ни ржи, и воры не крадут и не подкапывают - ибо там, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше".