В плацкартном вагоне было душно и пахло тем особым железнодорожным запахом, который всегда будил в Алёне детское восторженное ожидание момента, когда поезд наконец тронется и начнётся путешествие. Она прошла по несвежему, прилипавшему к подошвам полу в своё отделение, забросила сумку на верхнюю полку и присела у окна, поглядывая то на залитый майским солнцем перрон, то на пробирающихся с чемоданами по проходу будущих попутчиков. Cезон летних отпусков ещё не начался, и народу было немного. Один из пассажиров - худой сутулый старик в очень поношенном тёмном костюме и кепке, - притормозил в проходе и, не обращая внимания на скапливающихся позади него людей, не торопясь стал сверять номера полок с зажатым в руках билетом. Видимо, цифры сошлись, потому что дед освободил наконец проход, засунул чемоданишко под сиденье и сел напротив Алёны, очень прямой и торжественный, с чинно уложенными на колени ладонями. Сразу вспомнилась картинка из учебника истории - застывшая в такой же позе статуя египетского фараона, с прямой спиной, невидящим спокойным взглядом и выставленным вперёд подбородком.
- Можно? - спросил кто-то сбоку.
Алёна повернулась. Молодой, довольно симпатичный парень обращался явно к ней.
- Садитесь, - пожала она плечами. - Если, конечно, у вас билет именно в это купе.
- В это, в это, не волнуйтесь, - улыбчиво заверил парень.
- А я и не волнуюсь, - подчёркнуто холодно сообщила Алёна. - Проводник пусть волнуется, а мне всё равно.
Попутчик сел рядом с ней, поставив небольшой чемодан в ногах. Алёна не выдержала, быстро взглянула на него. Среднего роста, хорошо сложённый, кареглазый, с чуть волнистыми каштановыми волосами, он и впрямь был очень симпатичен. "На Гагарина похож", - подумала Алёна, опять поворачиваясь к окну.
- Надо же, - проговорил парень у неё за спиной. - У меня нижняя полка. Все обычно хотят нижнюю, а я вот люблю спать на верхней. Хотите, поменяемся?
- Не хочу, - ответила Алёна, не оборачиваясь. - Ненавижу нижние полки.
"Вот пристал-то, - подумала она. - Сразу видно - бабник".
- Внимание! - сказал снаружи голос в динамиках. - С первого пути отправляется поезд номер....
По проходу с топотом тащил багаж кто-то пока невидимый, зато отлично слышимый. Вскоре он добрался до Алёниного отсека и оказался мужчиной около сорока, в костюме и галстуке.
- Здрассте! - весело поприветствовал он всех собравшихся. - А я с вами до Перми ехать буду! Уф, чуть не опоздал!- и плюхнулся на свободное место рядом со стариком.
Медленно, плавно поплыли куда-то назад перрон и находящиеся на нём люди. Алёна облокотилась на столик, подперла щёку ладошкой, и стала смотреть, как меняется картинка за окном. Поезд набирал ход, колёса поймали характерный ритм и выстукивали: "Куда? Куда?" Алёна и сама не знала, куда.
Опоздавший мужчина оказался разговорчив на удивление. Не смущаясь молчанием попутчиков, он жизнерадостно рассказал, что едет в командировку, сообщил, что ездит в Пермь часто, изложил свои впечатления от города и провёл довольно подробный сравнительный анализ Перми и других городов, где ему довелось побывать. Материалом для сравнения служили в основном гостиницы и питейные заведения - круг интересов у рассказчика был стандартно-командировочный, без особых изысков. К старику он сразу начал обращаться "отец", и тот посматривал на него довольно благожелательно и вроде даже слушал с интересом, но говорил очень мало и редко, в основном "да" или "нет". Говорун попробовал втянуть в беседу Алёниного соседа, но тот отделывался короткими шутливыми фразами, и разговор так и остался монологом.
Появилась проводница - дородная женщина с необъятным бюстом. За спиной у неё, еле заметный, маячил смешной, субтильный, похожий на ёжика паренёк.
- Показываем билеты, граждане, - фамильярно улыбаясь, сказала проводница и присела рядом со стариком. Тот покосился на её могучую грудь и опасливо отодвинулся. Все предъявили билеты.
- Смотри, Вася, - кивнула тётка "ёжику". - Как я тебя учила?
И, пока крохотный Вася собирал, проверял и раскладывал в папке с кармашками билеты, пояснила:
- Практиканта прислали... Тренирую вот. Ну, закончил? Пошли дальше. Да, пассажиры, постели все брать будут?
Оказалось, что все. Значит, приставучий парень будет ехать с Алёной в купе не меньше суток. "Скорее бы уж принесли бельё, - подумала Алёна. - Залезу к себе наверх, буду читать Ремарка. Угораздило же попасть в купе, где одни мужики!"
Сосед опять смотрел на неё и улыбался мягко и совершенно не нахально.
- Извините, а вы далеко едете? - спросил он.
Алёне очень хотелось ответить грубостью, что-нибудь вроде "а вам какое дело", но ведь парень был не виноват ни в её проблемах, ни в плохом настроении, за что же на него рычать-то?
- В Екатеринбург, - сухо сказала она, давая понять, что отвечает только из вежливости.
- А я в Т. А вы там живёте?
- Нет.
Парень ждал продолжения, но Алёна не собиралась снабжать его своей личной информацией. Не отдел кадров, перебьётся. Она опять повернулась к окну. Москва уже исчезла из виду, вдоль путей мелькали покрытые молодой листвой деревья, домики с палисадниками, поля, семафоры, маленькие станционные строения, обходчики в оранжевых жилетах.
Прибежал шустрый Вася, принёс постели, собрал деньги. Алёна наконец-то смогла забраться на верхнюю полку, улечься поудобнее и отгородиться от вагонного мира обложкой любимой книги.
- Читаете? - раздался чуть ли не над самым ухом голос болтливого командировочного.
Он стоял в проходе, явно собираясь залезть на противоположную Алёниной полку.
- Читаю, - очень серьёзно подтвердила она.
- Я тоже ужасно люблю читать в поезде! Всегда с собой книгу в дорогу беру! Вот смотрите, - он показал всем присутствующим толстенький томик в чёрном переплёте с золотым тиснением. - Это Коран! Только сейчас на вокзале купил. Решил изучить религию наших соотечественников, а то нехорошо как-то получается - в одной стране живём, а я про их веру ничего почти и не знаю.
Он постоял, ожидая какой-то реакции на свои слова. Не дождался - Алёна, чуть кивнув, уставилась в своё чтение, дед опять сидел в позе истукана....Человек с Кораном обескураженно запрыгнул на своё место, открыл книгу и наконец-то замолчал.
Мало-помалу в вагоне затихали послепосадочные шумы. Больше не слышно было возни и стуков, народ перестал ходить туда-сюда по проходу. В соседних отделениях всё реже звучали голоса, и только где-то в самом конце вагона хныкал и капризничал маленький ребёнок. Убаюканная духотой и ритмичными покачиваниями вагона, Алёна задремала.
***
Проснулась она от запахов и звуков. Судя по всему, вагонный народ дружно решил пообедать. Шуршали пакеты, звякали стаканы, стучали ножи, опять возобновились разговоры. Пахло зелёным луком, варёными яйцами, домашней выпечкой и копчёной колбасой. У Алёны с собой ничего не было. Собираясь в дорогу в расстроенных чувствах, она не подумала о съестном, и не успела ничего купить на вокзале. Оставалось ждать какой-нибудь станции.
На соседней верхней полке сладко посапывал давешний болтун. Спал он так, как сел в поезд - в костюме и галстуке. Коран лежал у него под щекой.
Между полками неожиданно возникла голова приставучего парня.
- Не спишь? - спросил он.
- А мы что, перешли на ты? - чопорно поинтересовалась Алёна.
- Конечно, - весело заявил парень. - Уже ведь четыре часа вместе едем. Меня, кстати, Игорем зовут. А тебя?
Карие глаза Игоря были тёплыми, но с грустинкой. Улыбался он всё так же мягко, и на щеке у него была смешная ямочка. Сердиться на него было очень трудно, и Алёна сдалась:
- Лена...можно Алёна.
- Очень приятно, - Игорь по-кавалергардски тряхнул чёлкой, щёлкнул каблуками. Сидевший на нижней полке дед вскинул глаза, покачал головой. - Ну, спускайся вниз, Алёнушка, перекусим чего-нибудь.
Алёна сразу вспомнила о своей проблеме. Признаваться в собственной растяпистости незнакомому человеку не хотелось, и она ограничилась коротким:
- Спасибо, я на диете.
Игорь секунду смотрел на неё испытующе, потом сказал:
- Ну, может, спустишься просто так, посидеть за компанию?
- Ладно, - опять уступила Алёна. - Сейчас, умоюсь только.
Вскоре она уже сидела за маленьким столиком и держала в руке сделанный Игорем бутерброд с колбасой.
- Колбасная диета - самая лучшая, - авторитетно заявил он. - Все калории сжигает.
Алёна засмеялась. Игорь уже не казался ей пошлым вагонным приставалой. Просто хороший, добрый парень, которому хочется скрасить дорожную скуку разговором с девушкой-попутчицей.
Напротив них старик, разложив на газетке свои нехитрые припасы, медленно и аккуратно извлекал из "мундира" варёную картошку.
Заворочался наверху командировочный. Свесил патлатую, заляпанную ранней сединой голову над столом.
- Едите?
- Едим, - согласился Игорь. - Подвинуться?
Голова убралась обратно. Через несколько секунд попутчик легко спрыгнул в проход. Костюм его здорово измялся, волосы были всклокочены, галстук съехал набок, но улыбался он широко, всё той же блаженно-счастливой улыбкой.
- Да нет, не надо, я здесь есть не буду, - отказался он. - Там у меня в соседнем вагоне кореш едет, ещё на перроне столкнулись. Я ж потому и припоздал. Счас пойду, найду его, да пойдём до вагона-ресторана. Лет десять не виделись, надо обмыть... Отец, дай-ка я из-под стола свои ботинки достану...
Обувшись, он ушёл. Старик, закончив трапезу, всё так же неторопливо увязал обратно в пакет оставшуюся снедь, убрал её в сумку, и опять застыл, глядя в окно на пробегающие мимо поля и рощицы.
- Ты извини, - сказал Игорь, ловко разрезая на дольки крепенькие огурчики. - Я не хотел ничего выпытывать у тебя, просто спросил. Не хочешь - не рассказывай. Я людям в душу не лезу. Захотят - сами скажут, а нет - так нет. В жизни всякое бывает.
Алёна промолчала. Пауза повисла над столом, давящая, почти осязаемая.
- Смотри-ка, подъезжаем к чему-то, - оживлённо заметил Игорь, указывая в противоположное окно. Там действительно тянулся серый перрон, торопливо спешили к поезду бабульки с кастрюлями и вёдрами, монументально стояла продавщица возле ящиков с пивом. Алёна встала, потянулась за сумкой.
- Мы долго здесь будем стоять? - спросила она пробегавшего по проходу практиканта Васю.
- Десять минут! - радостно ответил он, широко растягивая в улыбке щербатый рот.
- Я пойду, куплю чего-нибудь из еды, - сказала Алёна. - Не можешь же ты меня всю дорогу кормить.
- Могу, - очень серьёзно сказал Игорь.
Алёна смутилась и, не зная, как ответить, вышла из вагона наружу. Станция была небольшой. Здание вокзала, деревянное, коричневато-жёлтое, было совершенно таким же, как и на других подобных остановках. За железными прутьями ограды просматривалась почти пустая привокзальная площадь с крашеным серебрянкой памятником Ленину, традиционным жестом заложившему руку за борт жилета. Стоявшие на приставных лестницах мужики в комбинезонах вешали над дверью вокзала, прямо под большими круглыми часами, красный транспарант "Да здравствует 50-летие Победы!"
- Завтра День победы, - сказал за спиною Игорь. - Ты знаешь, а я ведь военный.
Алёна обернулась. Он стоял, глядя на транспарант, и лицо у него было очень серьёзным.
- А у меня оба дедушки в войну погибли, - почему-то сказала Алёна. - И все бабушкины братья тоже, кроме самого младшего...
- Картошечку будете брать? - суматошно спросила набежавшая старушка. - У меня недорого, и картошка хорошая, рассыпчатая, со своего огорода, вот только сварила...
- С укропом? - спросил Игорь.
- Рано ещё для укропа-то, - укоризненно сказала бабка. - Лучку пожарила да заправила. Берите, не пожалеете.
- Пожалеем - обратно приедем, - хмыкнул Игорь. - А хлеб у вас есть?
- А как же, милок? И белый, и чернушечка, и огучики вот есть малосольные, и капустка квашеная, и пирожки с грибами...- бабка проворно раскрывала неподъёмные на вид клеёнчатые сумки.
Набрав еды, они вернулись в вагон. Игорь прихватил ещё и несколько бутылок пива.
- Ну, теперь точно доедем, - весело подмигнул он Алёне. - Дедуль, пива выпить не хотите? Праздник ведь завтра, большой день...
- Вот завтра и выпьем, - степенно ответил дед.
- Увы! - Игорь развёл руками. - Завтра не получится. Утром мне выходить. Да и сегодня уже можно - акт-то о капитуляции восьмого числа был подписан.
- Ну давай, коли так, - не стал упираться старик.
Пиво было открыто, все трое отсалютовали друг другу бутылками, Игорь сказал:
- За Победу! - и они выпили.
- А вы, наверное, воевали? - спросила Алёна.
- Второй Белорусский фронт, - подтвердил старик.
- Пехота? - с интересом спросил Игорь.
- Артиллерист, - мотнул головой фронтовик.
- Надо же! И я тоже! - совсем оживился Игорь.
Мужчины заговорили о делах военных. Алёна, откинувшись к стене, медленно потягивала "Жигулёвское", чувствуя, как уходит куда-то паника и горечь последних дней в Москве. "Жизнь не кончается, - подумала она. - Наши проблемы так смешны и неважны по сравнению с тем, что пережило поколение бабушек и дедушек. Подумаешь, не получилось в первопрестольной. Начну всё заново на новом месте. Главное - жива, здорова, да и денег на первое время у меня достаточно". Она прислушалась к разговору за столом.
- И отец у меня был военным, и дед. Прадед хоть кадровым военным и не был, но в гражданскую воевал. А я вот ушёл в запас...- Игорь замолчал и задумался. Старик спокойно и доброжелательно смотрел на него. Парень тряхнул головой, улыбнулся:
- Ну, давайте за вас! За тех, кто победил!
Под застольные разговоры день тихо уходил за поля и деревья. Солнечный свет стал густо-розовым, в углах купе начали сгущаться тени.
- Ну, спасибо за угощение, сынок, - поблагодарил дед. - Вы как хотите, а я привык в это время спать укладываться.
И совершенно невозмутимо, как у себя дома в спальне, он разделся до трусов и майки, повесил костюм на плечики, улёгся на спину, натянул до подбородка одеяло и сложил поверх него крест-накрест худые морщинистые руки с выпирающими венами.
Игорь с Алёной переглянулись и заулыбались. Алёне уже было легко и спокойно с этим простым, добродушным, без всякого двойного дна парнем.
- А почему ты ушёл в запас? - спросила она, глядя в его подсвеченные закатом глаза.
- Понимаешь, не нужно всё это стало никому...Или мне так кажется....Раньше быть офицером почётно считалось, и жить офицерская семья могла достойно. Мужик прежде всего семью кормить должен. Меня так воспитали. А в армии сейчас, сама знаешь...
- У тебя есть семья? - тихо спросила Алёна.
- Была, - так же тихо ответил Игорь. - Бросила она меня.
Алёна молчала, не зная, что сказать.
- Денег ей всё время мало было, - объяснил после паузы Игорь. - Она права была, конечно, по теперешним временам разве ж это зарплата... Она молодая, красивая, ей надо и одеться и развлечься. И в магазинах сейчас столько всего - от еды до электроники...всего хочется. Она всё просила, чтобы я ушёл из армии и устроился в какой-нибудь бизнес. Рожать не хотела, пока я настоящих денег не начну домой приносить. А я, дурак, тянул, ждал чего-то, думал, что всё вот-вот наладится. Ей надоело, и она стала сама работу искать. Курсы какие-то закончила, компьютер, делопроизводство...
Он замолчал. Вагон качался, тарахтели под полом колёса, вечерние тени скользили по стене и лицу Игоря.
- А потом? - осторожно спросила Алёна. Игорь поднял голову, посмотрел на неё своим ласково-печальным взглядом, легонько погладил по ладони.
- Потом её взяли в какую-то фирму чуть не в самом центре Москвы. Секретаршей. А ещё потом с боссом закрутила. Вот к нему и ушла. Он богатый, у неё теперь всё есть, чего ей хотелось.
Говорил Игорь без горечи, как-то даже с пониманием.
- А ты как же?
- А что я, - он пожал плечами. - Раз так получилось, значит, не любила она меня. Хорошо, что детей не родили. А то очень хреново было бы...Вот еду теперь домой, к матери. Товарищ у меня там, ещё со школы, позвал работать у него. Хороший мужик. Может, что и получится.
- Удачи тебе, - искренне, от души пожелала Алёна. - Обязательно получится, я верю в тебя.
Игорь резко развернулся к ней, посмотрел прямо в глаза.
- Правда? - спросил он.
Алёна кивнула. Они молча сидели, глядя друг на друга в упор. В вагоне уже почти совсем смерклось, черты лица Игоря были смазаны полумраком, только глаза блестели ясно и ярко, отражая свет мелькающих за окном фонарей.
- Слушай, а может, ты со мной, а? - нерешительно попросил он. - Или тебя уже... ждёт кто-то?
Алёна растерялась.
- Да нет, никто меня не ждёт, но...
- Ну так что? Раз никто не ждёт, так давай завтра вместе и выйдем? У меня мама, знаешь, какая хорошая! Ты ей понравишься, и она тебе тоже! - Игорь настойчиво смотрел ей в глаза, сжимая в руках её ладошку.
- Я же тебя не знаю совсем, - покачала головою Алёна и высвободила руку. - Разве же можно вот так... с первым встречным... Ой, прости, я не то хотела сказать! - поспешно вскричала она, глядя на вмиг изменившееся, закаменевшее лицо Игоря.
- Да ладно, - он пожал плечами, встал. - Что сказала, то сказала. Я всё понял. Спокойной ночи.
Он достал из кармана куртки сигареты и пошёл по проходу в конец вагона.
- От дуры девки, - сказал старик, не меняя своей покойницкой позы и не открывая глаз. - Такой парень, а вы... что одна, что вторая...
Алёна встала, вышла из купе. Тоже захотелось выйти в тамбур, постоять у открытого окна, подышать дорожным ветром. Она пошла вперёд, в сторону, противоположную той, куда ушёл Игорь.
В тамбуре было прохладно, запах принесённой с полей вечерней свежести мешался с впитавшейся в стены поездной гарью. Хлопнула дверь, молодой брюнетистый красавец улыбнулся белозубо, щёлкнул зажигалкой, прикурил, выпуская дым.
- Хочешь? - радушно предложил он, протягивая пачку "Мальборо". Говорил он с характерным кавказским акцентом.
- Нет, спасибо, - отказалась Алёна. - Я не курю, просто сидеть надоело.
- А... А хочешь, в ресторан пойдём? А то я не люблю ужинать без компании.
Алёна с улыбкой покачала головой.
- Нет, я уже поужинала. Да и не люблю я ресторанов.
- Ну, смотри сама... Можем и в купе посидеть, я один еду... два места под ящики с помидорами купил, на третьем сам сижу, поговорить даже не с кем. Тебя как зовут?
- Лена.
- А меня Азраил, но ты можешь звать меня Саша.
- Почему же Саша? - удивилась Алёна. - Азраил - ангел смерти, красивое имя.
- Смотри-ка, знаешь... - парень смотрел на неё теперь с настоящим интересом. - Ты на Кавказе жила?
- Нет, - покачала головой Алёна. - У меня мама оттуда.
- Вот я и смотрю... - как-то неопределённо откомментировал Азраил. - Ну что, посидишь со мной? Я не страшный, я не ангел смерти, мне просто не хочется всю дорогу одному в окно смотреть.
- Нет, ты уж извини, - Алёна открыла дверь, шагнула в вагон. - Мне вставать завтра рано, пойду, пожалуй, спать. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи! - Азраил помахал рукой.
В купе было тихо. Игорь уже лежал на своей полке лицом к стене и то ли спал, то ли хотел выглядеть спящим. Алёна залезла наверх и долго лежала, вглядываясь в темноту за окном.
Она почти задремала, когда услышала шум. По проходу, натыкаясь на полки, топоча и тихо матерясь, медленно двигалось что-то громоздкое.
Алёна приподнялась на локте. Здоровенный мужик, небритый и страшный, медленно тащил на себе когда-то разговорчивого командировочного. Тот уже не мог ни говорить, ни даже стоять. Пиджак его свисал с плеча гусарским ментиком, галстук был закинут на спину. И только улыбка была всё такой же бездумно-счастливой.
- Отсюда? - сумрачно спросил Алёну его собутыльник.
- Ага, - она указала на полку командировочного.
Без лишних слов мужик легко закинул сомлевшего приятеля наверх, пихнул его подальше от края, отряхнул ладони и отправился восвояси. Купе наполнилось запахом табака и перегара.
- Коран он читать будет, - сказал с нижней полки старик, по-прежнему не открывая глаз. - Прочитал один такой, как же... От балабол...
***
Утром всё было совсем по-другому. Жизнь кипела и пенилась обычной коридорно-туалетной суетой. Пассажиры с мыльницами, полотенцами и зубными щётками выстроились у заветных дверей в обоих концах вагона. Ребёнок из последнего купе сидел на горшке прямо в проходе, разговаривая сам с собой по ходу процесса. Азраил увидел возвращавшуюся в своё купе Алёну и радостно с ней поздоровался.
- На! - сказал он, протягивая ей большой алый помидор. - Тебе на завтрак!
- Спасибо, - улыбнулась она. - Красивый какой!
- А, разве это красивый? - пожал плечами парень и подмигнул. - В зеркало на себя смотри, там красота!
Алёна засмеялась и пошла дальше. Помидор был на ощупь плотным и гладким.
В купе уже все проснулись. Игорь собирал вещи, старик выговаривал смущённому говоруну:
- Не можешь пить - не берись! А если б ты убился насмерть?
- Кто убился? - недоумённо спросила Алёна. - Почему убился?
- Ты что, не слышала ничего? - удивлённо повернулся к ней Игорь.
- Нет, а что?
- Ну, ты крепко спишь! Он же ночью с полки на пол мимо нас с дедом летал! Я его еле наверх обратно поднял... как он себе костей не переломал, до сих пор не пойму, ведь так об столик долбанулся - был бы трезвый, точно шею бы свернул.
- Ничего не слышала, - Алёна с изумлением смотрела на командировочного. - Надо же, какие у вас тут события происходили. А я спала, как убитая... Замоталась перед отъездом, не выспалась, да ещё и пиво...
- Ладно, садись завтракать, - махнул рукой Игорь. - Вон ещё сколько всего.
- Ой, да, нам тут помидор подарили, - спохватилась Алёна. - Угощайтесь!
Все дружно подвинулись к столу. За сутки попутчики перестали ощущать друг друга чужими людьми, ели с удовольствием, передавали друг другу ножи и соль, делились продуктами, обменивались репликами. К концу завтрака командировочный убедился, что никто на него всерьёз не сердится, ожил, опять заулыбался, и уже сам подшучивал над своими ночными приключениями.
- Развеселился, летун, - укоризненно взглянул на него дед. - Эх, молодость, молодость...
Все засмеялись. Поезд замедлял ход, потянулись стоящие на запасных путях товарняки, состав подходил к городу Т.
- Ну, мне пора, - сказал Игорь, кивая Алёне и пожимая руки мужчинам. - Ещё раз с праздником всех!
- Бывай, артиллерист! - кивнул старик. - И тебя с праздником!
- С праздником! - подхватил командировочный, приподнимаясь, чтобы ответить на рукопожатие. - Извини, что спать не дал! Прости, не хотел!
- Да ладно! - махнул рукою Игорь. - С кем не бывает! Ну, счастливого вам пути! Я пошёл.
В проходе он обернулся, посмотрел на Алёну.
- Может, хоть проводишь меня?
Она кивнула, поднялась на ноги, пошла следом за парнем.
Поезд остановился. Проводница подняла закрывающую ступеньки заслонку, и Игорь спустился вниз, на перрон. Алёна тоже слезла по лесенке, остановилась рядом. Раннее золотистое солнце висело совсем низко, свет его был нежным, водянистым. Было прохладно, свежо, пахло утром, железной дорогой, клейкими весенними листьями.
- Ну что? Пока? - спросил Игорь.
- Пока, - тихо и виновато ответила Алёна.
Игорь хотел ещё что-то сказать, но передумал. Быстро обнял Алёну за плечи, мимолётно коснулся губами щеки, повернулся и уверенным шагом пошёл вдоль состава прочь.
- Граждане! - казённо-неприятно сказал голос в динамиках. - С праздником вам! С пятидесятилетием со дня Победы над фашистской Германией!
И совершенно неожиданно, без всякого предупреждения, сразу и отовсюду грянул марш. "Прощание славянки", заполнив собой всё пространство вокзала, сотрясало мощными, жизнеутверждающими звуками воздух. Вдруг словно качнулось что-то вокруг Алёны, сместилось время... Побежала перед глазами вереница чёрно-белых кадров из хроник 45-го года - обезумевшие от счастья женщины, встречающие под аккорды "Славянки" вернувшихся с войны мужчин, объятия, поцелуи, рыдания, рассыпанные на радостях букеты цветов... И сквозь эти многократно вбитые в сознание телевидением картинки проглядывал день настоящий - гуляющие по перрону голуби, группа стариков с орденскими планками на груди, стоящая у вагона проводница, уходящий вдаль от Алёны молодой мужчина с военной выправкой... Больно сжало сердце, на какой-то миг показалось - он уходит на войну... Нет, что ты, опомнись, какая война, это просто военная музыка, а сама война уже кончилась, кончилась, кончилась... "Но ведь всё равно навсегда" - пронзительно подумалось вдруг Алёне. Она беспомощно смотрела на удаляющуюся ладную широкоплечую фигуру. То ли Игорь почувствовал её отчаянный взгляд, то ли на него тоже подействовала неразрывно связанная с темой прощания и разлуки музыка... Он замедлил шаг, обернулся на ходу и посмотрел Алёне прямо в глаза. Пела, гремела, выворачивала наизнанку сердце "Славянка" и невозможно было расстаться, потерять друг друга, снова окунуться в одиночество и пустоту серых безлюбых будней.
- И-и-и-и-и-и-горь! - закричала Алёна и побежала так быстро, как только могла, навстречу широко и призывно раскрытым объятиям.
Пожилая женщина с сумками посмотрела ей вслед, вздохнула и перекрестила.