Пленные сначала сидели молча, опустив головы. Со временем они оживились и стали о чем-то лопотать. Так как в "экипаже" было много людей из разных племен, то я приказал командирам групп провести своих людей мимо телеги с пленными. Получалось так: кто-то подходил к ним, шел рядом, прислушивался и уступал место другому бойцу. И вот когда больше половины людей безрезультатно поиграли в эту игру, один из них сказал:
- Я раньше слышал такую речь. Так говорят люди из племени кукчи, что живут на севере от нас.
- А сможешь рассказать, о чем они говорят?
- Можно попробовать, только я многие их слова и обороты забыл.
- Ничего. Ты садись на телегу с другого борта спиной к ним и слушай разговор. Слушай и вспоминай. Только не встревай в их разговор.
- А как же мой пост, ведь я же стрелок.
- Да если ты их потом разговоришь, то спасешь не один десяток жизней своих товарищей. А может быть и свою! Если у тебя получится, я тебя награжу.
- Чем?
- Деньгами!
- Командир, я буду очень стараться! Пусть у меня уши отпадут, пусть язык мой отсохнет, если я не услышу, что вам надо или не смогу их разговорить!
Командиру возничих я посоветовал идти вблизи от телеги с пленными и попытаться понять, кто из них психологически сильный или слабый. На очередном привале он подошел ко мне и сказал, что по характеру их разговора и взаимоотношений высокий и узколицый является у них лидером. Они его слушают и сразу замолкают, когда он на них прикрикивает. Самый боязливый и суетливый - это рыжий. Чуть кто прикрикнет на него, он сразу голову втыкает в плечи и глазами по сторонам "хлоп-хлоп". Молодой потому что. Третий несколько меланхоличный, часто улыбается и отмахивается на все рукой. Типа "да кончай трепаться!" Я засмеялся такой подробной характеристике и поблагодарил командира за его наблюдательность. После этого приказал "того активного и высокого" пересадить на дальнюю телегу. А наш "переводчик" сидел сзади и внимательно вслушивался во вражескую речь. Ведь обещали наградить!
Через час - полтора будет привал, и я вызвал начальника СБ.
- Подготовьте палатку для допроса пленных и составьте план допроса.
- Такими вопросами у нас обычно занимаются службы рангом ниже.
- Вас здесь трое. Вот и делите полномочия Вы в экипаже, а не в своем департаменте. Жду через полчаса с докладом о выполнении. Через полчаса они доложили план допроса, и я уже почти согласился. Когда вдруг вклинился Бару и предложил провести допрос пленных на привале по своей методике.
- Я подготовил для них сюрприз, да и вам будет интересно, - сказал он.
- А что за сюрприз?
- Ну, это уже будет не сюрприз, если я скажу.
-Ладно, - сказал я, улыбаясь, - с интересом жду привала.
Когда на привале закончилась суета по обживанию нового места, я напомнил Бару о его обещании.
- Давно я сюрпризов не видел, - показывай! - сказал я и подозвал еще других командиров групп.
Почти рядом с дорогой лежало несколько камней. Вот на них мы и посадили наших пленников, но без "высокого и активного". Вначале наш доморощенный переводчик завел с ними общий разговор. Пленники оживились на этой бытовой теме и активно включились в разговор. Но стоило только спросить, почему они за нами следили, сколько их здесь, и где находится их племя, как они сразу потускнели и замолчали. Мы молча стояли в стороне и наблюдали за этой беседой. Молчаливая пауза затянулась, и Бару незаметно махнул рукой. Через какое-то время мимо нас два бойца поволокли стороной под руки четвертого пленного за палатки. Я удивленно посмотрел на Бару. Тот только молча улыбался. Наши пленные увидели четвертого, переглянулись, сказали что-то друг другу и замолчали. Вскоре из-за палаток стали раздаваться удары и крики. Душераздирающие крики и стоны избиваемого пленника часто заглушали все остальные звуки. Наш переводчик пытался заговорить с подопечными, но они вжали головы в плечи и только испуганно водили зрачками. Но вот крики закончились, а потом и стоны замолкли. Ну, как бы захрипели и вдруг захлебнулись. По знаку Бару подошли 4 бойца и под руки потащили наших подопечных. Мы пошли за ними. Там за палатками между буграми, среди пожухлой травы почти в луже крови лежал четвертый пленник. Рубашка на нем была вся разорвана, а на теле было видно множество колотых и резаных ран. Лицо его было все разбито и залито кровью. Он уже не дышал. Да на нем просто живого места не было!
Когда к лежащему пленнику начали подталкивать наших несговорчивых, то они упали на колени и стали умолять, чтобы их не убивали. Ужас увиденного исказил их лица. Тот, который был меланхоличным, стал что-то мычать, а рыжий с криком упал на землю.
- Я все скажу! Только не убивайте! Я все знаю! Я все скажу!
По знаку Бару его подхватили конвойные и увели в палатку. Мы тоже пошли за ними. Сзади раздался душераздирающий крик "меланхолика". Он думал, что его сразу убьют. А рыжий, услышав этот крик, приостановился на миг и криво улыбнулся.
Рыжий оказался очень разговорчивым парнем и ответил на все наши вопросы, если не сказать больше.
И все оказалось намного проще, чем мы думали.
У них постоянно в степи находятся дозорные конные разъезды. Ну, как бы они несли здесь службу по вахтовому методу. Как только запылит степь - значит кто-то едет. Первые день-два они сопровождают караван, а затем похищают кого-нибудь из него. Так они узнают все о товаре, и если это входит в перечень их интересов, то они подают своим сигнал. Если караван от 20 до 50 человек, то зажигается один дым, если до 100 человек - два дыма, а если до 150 и более - 3 дыма. Эти сигналы практически через два - три часа доходят до поселения их племени. В нашем случае они зажгли три костра. Пока караван движется, там уже готовится встреча. У входа дороги в лес на деревьях прячутся наблюдатели, которые предупреждают о приближении каравана.
Почему они закрывают лицо повязками? Все дело в том, что это Поле злых Духов. Здесь они отдыхают и не любят, чтобы их тревожили чужие. Поэтому над Полем Духи распылили в воздухе волшебный запах. При вдыхании этот зараженный воздух вызывает болезнь, которая ослабляет тело и убивает душу. Наши шаманы договорились с Духами Поля, и они подсказали, что если носить увлажненный платок на лице, то он задержит этот запах, вызывающий такую болезнь. Причем уже на вторые сутки нахождения в лесу болезнь ослабевает и потом заканчивается. Поэтому они всегда нападали на караваны на рассвете следующего дня после прихода из степи.
- Но вы все заболеете, и вас все равно убьют. Так было всегда, - сказал рыжий, - а воинов там раз в пять больше вас.
И еще мы узнали, что они из племени кукчи.
Были еще вопросы, но главное мы знали ответы на вопросы: Кто? Где? Когда?
Потом наш переводчик говорил с "меланхоликом", но тот ничего нового не добавил. Правда, когда его спросили, почему они слушаются их высокого сородича, то выяснилось, что тот был четвертым сыном вождя племени. И что после того как умер старший сын (все говорят, что его отравили), Олфен попросился у вождя уехать командиром дозорных в степь, так как боялся, что и его убьют или отравят. Вождь не хотел его отпускать, так как Олфен был хорошим воином, его уважали, с ним советовались. Но это не нравилось его братьям, так как вождь был старый и Олфен мог помешать им при утверждении нового вождя старейшинами. Я еще не знал, как использовать эту информацию, но приказал, чтобы Олфен ни с кем из своих не общался, обращаться с ним вежливо и тщательно охранять. Ну, раз воин хороший, то и сбежать сможет.
Результаты допроса меня взбодрили, нет, просто окрылили, и я хотел это и другое обсудить с Бару, но он куда-то ушел. Я пошел по лагерю и вдруг услышал, как Бару за палатками с кем-то громко разговаривает и даже спорит. Я подошел ближе и прислушался. Там в окружении трех бойцов стоял Бару и пытался в чем-то их убедить.
- Послушай, начальник, ведь мы же договаривались? - спрашивал Бару один из бойцов.
- Договаривались! - сказал Бару.
- Ты обещал ящик "Тутти"?
- Обещал!
- Ну, и где он?
- Да дам я вам этот ящик в крепости.
- Такого уговора не было. Где крепость, а где мы. Да вдруг завалят нас сегодня или завтра, так хоть "Тутти" попьем. Ведь не зря шумит наша реклама - "Сегодня Тутти, а завтра Тама".
Я не выдержал и подошел к спорящим. Тем более я уже знал, что "Тутти" - это что-то вроде нашего дешевого крепленого вина типа "Солнцедар", которое справедливо у нас в народе называли "бормотухой" или "краской для забора".
- Парни, о чем шумим? - обратился я ко всем сразу.
- Да вот Бару попросил нас поучаствовать в вашем допросе. Мол, надо того убитого разрисовать так, чтобы все выглядело натурально. Ну, мы и согласились за ящик "Тутти", - сказал один из троих.
- Как звать?
- Немиз!
- И что вы для этого сделали?
- О! Командир! Сначала мы поймали кролика в степи. Затем обработали соответственным образом тело и "морду" убиенного. Облили его и перемазали все кровью кролика. Ну, а потом по команде Бару вот Ламик и Стрепс били палками по одеялам, а я кричал, как только мог. Я очень старался, чуть горло не сорвал. Вроде ничего получилось! Все поверили!
Сначала я хохотал до слез и все тоже, а потом остановился и обратился к Бару.
- Так в чем вопрос? Ведь действительно парни хорошо сработали, и все удачно получилось. Вряд ли бы без такого представления наши пленники раскололись.
- Да я не отказываюсь! Я им в крепости отдам, а здесь они перепьются. И какие они завтра будут на марше?
- Да, не боись, командир. Будем как огурчики!
- Ага! Маринованные! - выкрикнул с досадой Бару.
Я тут не выдержал и вмешался в их перепалку.
- Бару, ты не прав в том, что не договорился, где будешь отдавать ящик. Но прав в том, что на марше пить нельзя. Ребята, поймите, да нас всех остальные группы тогда сразу разорвут на части!
- Так и знали, что ничего не выйдет, - сказал Стрепс.
- Я ж вас предупреждал, а вы ему поверили, - поддержал его Ламик, - зря только потели над одеялами.
- Да, намахались так, что и копье не поднять, - поддакнул им Стрепс.
- Ладно, ребята, не горюйте. Бару по приходу даст вам два ящика и от меня один. Слово командира. Согласны?
- Так это же другое дело! По ящику на каждого! Вот это здорово! На всех хватит! Вот упьемся! - закричали обрадованные бойцы.
- Парни! Главное нам уцелеть, а там уж все повеселимся на славу! - сказал я им, - а ты Бару выдай им пока по 20 серебряных хряпсов в качестве моральной компенсации.
- Ур-р-а-а! Вот это по справедливости! Если еще кого поймаете, сразу зовите нас. Мы хоть кого расколем, - весело проговорил Стрепс. Его товарищи согласно кивали головой и откровенно ржали.
- Да тише вы орать! Сейчас народ набежит и кончится ваша монополия, - проговорил Бару смеясь. А и действительно, на шум уже появились любопытные головы.
Вечером, когда уже разбили лагерь, и все успокоилось, я пошел проверить караулы. Часовые так замаскировались, что я с трудом их находил, да и то только потому, что я знал, где они расставлены. Уже вблизи под прицелом луков, я говорил пароль, и меня подпускали ближе.
- Что случилось, командир? Бару только что был, теперь вы!
- Все в порядке! Это я Бару проверяю, - пошутил я и ушел.
Я обходил костры, вокруг, которых сидели бойцы и отдыхали, переговариваясь между собой. Возле некоторых костров слышался смех. Это, значит, нашелся там балагур, который веселил своих слушателей. Такие люди в походе на вес золота. Правда, все чаще и чаще встречались бойцы, которые чихали и жаловались на головную боль и насморк. Не хватало только, чтобы появились у нас больные! Вызвал Терапа, но он ничего вразумительного не сказал:
- Похоже на простуду! У некоторых даже температура слегка поднялась. Но с чего бы это, я не знаю. Да и бойцы удивляются - никогда не кашляли и не чихали, а тут на тебе - сопли ручьем. Даю им питье, примочки делаю - ничего не помогает. Непонятная какая-то болезнь, - я махнул рукой и хотел уже идти дальше, но вспомнил о допросе, остановился и сказал лекарю.
- Вот что. Отбери группу самых больных, ну не больше десяти. Пусть они кашляют и чихают, как и раньше. Только наблюдай за ними и все делай как обычно. А остальным надо надеть повязки на лицо до глаз. Проинструктируй командиров, чтобы повязки смачивали водой, как только они начнут высыхать, сразу же снова смачивать. Скажешь, что это мой приказ! Я потом проверю.
Я собрал командиров на совещание и кратко сказал им об изменениях в порядке движения на маршруте. Также напомнил о мерах предосторожности и мокрых повязках на лицо. А о моих дальнейших планах они узнают уже на стоянке в лесу.
ОЖИДАНИЕ НАПАДЕНИЯ
Вот и последний переход через Мертвое Поле. Ночевка уже будет в лесу. Как там будет? Надо постараться пораньше туда прийти.
На утреннем совещании я напомнил об усилении безопасности и охране походных порядков. На перекличке были все. Это был уже третий день, как никто не пропадает. Очевидно, они стараются нас не волновать. Успокаивают! Сколько их там? А вдруг пленные не все сказали и что-то главное утаили?
Ощущение перемен, в связи с окончанием перехода по степи, чувствовал каждый и поэтому вышли даже несколько раньше, чем обычно. Кажется, даже лошади бежали быстрее. Всем надоела эта жаркая и пыльная степь!
Все! Сидим, лежим, отдыхаем. Это наш последний привал в степи. Со всех сняли защитные платки. Затем в соответствии со сценарием какая-то часть бойцов разместилась на телегах, изображая из себя больных. Другие бойцы сопровождения шли, нет, больше ковыляли, опираясь на копья. В общем, мы постарались изобразить деморализованную кашлем и головной болью колонну, бредущую на последнем "не могу". Была еще телега и с настоящими больными, на которых мы не надевали защитные платки с самого начала и они, действительно, почти все не могли идти. Мне было просто интересно увидеть их состояние на последнем этапе.
Вот такой колонной мы и приблизились к лесу. И хоть наши дозорные на лошадях вглядывались во все стороны от дороги и никого не замечали, но я чувствовал, что нас ждут и за нами наблюдают. Ведь среди деревьев так легко замаскироваться.
Уже последняя телега втянулась в лес и глаза просто отдыхают на зеленой свежести кустов и деревьев. Проехали два места удобных для стоянок, но я не давал команды остановиться. Чего-то не было в них. Не знаю чего, но все было не то. Вот еще открывается поляна. Слева по ее краю течет ручей. Он здесь разлился и вряд ли глубина будет выше колена. Левый берег низкий и местами топкий. И только метров за 30-40 от ручья начинались кустарники и деревья. Правый берег подмывался течением и он поднимался местами над водой на метр-полтора. От ручья до правого края поляны было метров 400-500, а в длину она протянулась вдоль дороги почти на километр. На самой поляне росло несколько больших деревьев, и зелеными кучками был разбросан кустарник. А дальше и вокруг поляны шумел вековой лес. Я решил остановиться здесь лагерем и поэтому так долго и внимательно присматривался ко всем мелочам. Именно о такой поляне и упоминал наш разговорчивый пленник. Все что он говорил, как раз подходило для этой обстановки.
Все! Привал! Я приказал поставить под соснами штабную палатку, выставить вокруг нее охрану и явиться командирам всех групп. Пока будут ставить палатки разжигать костры и готовить ужин, нам будет, о чем поговорить.
Но сначала я с Бару и несколькими командирами зашли в палатку, где лежали больные бойцы. Это была жалкая картина. Кашель, заслезившиеся глаза, сплошные сопли и безразличный взгляд. Они виновато смотрели на нас и почти безостановочно утирали хлюпающие носы. Да, для боя они не годились! Неужели со всеми бы так было? Тогда понятно, почему раньше из предыдущих экспедиций никто не уцелел. Я пожелал им выздоровления и ободряюще поднял правую руку. Затем мы молча вышли и направились к штабной палатке.
- Итак, все собрались! Я с Бару объехал весь лагерь. Да и вы, наверное, уже осмотрелись. Так вот мы с Бару предполагаем, что нападение будет справа из ближайшего леса. Там кустарники близко подходят к поляне и за ними легче сосредоточится. После того как мы увязнем в этом бою, должно последовать нападение слева - через ручей. На их месте я бы тоже так поступил. А, учитывая, что бойцы должны быть деморализованы неизвестной болезнью, противник может рассчитывать на легкую победу. Так как все, кто в состоянии был сражаться, завязли в бою на левом фланге. Вот, исходя из такой диспозиции, и надо строить свою оборону. Ваше мнение, господа командиры! Прошу высказываться! Любые, даже самые бредовые версии будут рассмотрены!
Многие высказывались и предлагали разные построения обороны. Но в основном все склонились к предлагаемому варианту. Тут же было принято окончательное решение, в котором каждому командиру была отведена своя роль и свой маневр. При обсуждении мы постарались уточнить все возможные отклонения от принятого плана и договорились о взаимодействии и взаимопомощи. Отдельным вопросом было построение оборонительных порядков на обоих флангах. Для усиления обороны левого фланга, там за первой линией палаток решили поставить в линию телеги, а на них положить бревна и крупные ветки. Так как перед телегами стояло несколько больших деревьев, то на самые толстые ветки, которые тянулись в сторону ручья, было предложено подвесить связки из коротких бревен. А удерживающие их веревки протянуть вдоль веток к телегам и там закрепить. Кто-то предложил вырыть ямы и замаскировать их, но на это не было времени. Тут хотя бы успеть сделать, что задумали.
- Все! Командирам в своих подразделениях довести до каждого бойца его задачу. И строжайшая дисциплина! Из лагеря не отлучаться. Кто нарушит - стрела в спину! Итак, больше инициативы и мужества! Мы победим! - сказал я в заключение и все разошлись
В палатке остались только я и Бару. Он сидел за столом и задумчиво уставился в какую-то точку. Думал ли он, что попадет в такой переплет. Нет! Да и я такого оборота в своей судьбе не ожидал.
СРАЖЕНИЕ
Уже было темно. Шорохи ночного леса и крики ночных птиц почти не отвлекали меня. Я лег сразу спать, а через три часа Бару разбудил меня и лег сам. Но вот прошло время и его короткого отдыха, и я разбудил Бару. Возле палатки нас ждали десять бойцов. Это были наблюдатели: они со времени нашего прибытия на поляну замаскировались в стороне от лагеря и наблюдали за обстановкой. Никакого передвижения они не заметили и не услышали. Странно. Но ведь должен же противник нас обходить, окружать. Они не знали, где мы остановимся, чтобы заблаговременно устроить нам засаду. Очень уж хитрый и осторожный противник был у нас. Будем ждать!
Вокруг чернильно - темно. Мы вдвоем идем по лагерю. Ни шороха, ни звука. Только потрескивание костров и тени часовых перед палатками. Иногда тишина нарушалась надсадным кашлем наших больных, но никто не возмущался, а наоборот, им стонами и кашлем из соседних палаток помогали добровольцы. А остальным, кто прошел маршем по степи, чужой кашель не помеха. Они спали, как убитые. Тьфу, тьфу не к месту сказано. Но вот слегка задвигались тени у крайних палаток и замерли. Вон еще движение. Это начинают уходить бойцы правого фланга из палаток. Я с трудом это замечаю и то только потому, что знаю куда смотреть. Уже сереет небо. А вдруг они не нападут? Или все будет не так, как я это представил. Да нет! Нападут! И нападут они с правого фланга. Я бы тоже оттуда пошел. Еще темно. Просто должна быть хоть какая-то видимость, чтобы своих бойцов не перебить. Вот они и ждут!
Как договорились, часовые ушли и остались только костровые. Они на шлем нахлобучили шапки, а под куртки надели кольчуги. В случае попадания стрелы, они должны завалиться на бок. Это если не в лоб попадет.
Тихо, тихо кругом. Уже начало небо сереть стали проявляться очертания кустов и деревьев. Где-то неподалеку на дереве заухала сова и замолкла. А может, это был филин? А может это сигнал?
И как бы в подтверждение этому на правом фланге из кустов вылетел сноп стрел и завалил наших костровых. Сразу же из тех же кустов молча выскочили тени и побежали в нашу сторону. В тот момент, когда нападавшие были метрах в 30 от наших палаток, кукчи подожгли их горящими стрелами. Нападавшие в основном были вооружены мечами и небольшими прямоугольными щитами. Как только пламя охватило палатки, они дико закричали "Бы-ы-р-р-р!" (Убью!) и ускорили свой бег. За это время наши лучники, спрятавшиеся в кустах, успели дважды выпустить свои стрелы и буквально выкосили передовые линии нападавших. Но за ними бежали с криком другие, волна за волной. Снова стрелы выбивают ряды. Вот уже некоторые добегают до палаток и дальше, завязывая ближний бой. Лучники дали последний залп почти в упор, и ушли в глубину обороны. Откуда они выборочно снайперскими выстрелами продолжали поражать самых активных из нападающих.
В бой вступили копейщики. Они кололи набегавших копьями, и кукчи буквально, зависали на них. Но было все труднее и труднее отбивать этот натиск. И тут им на помощь пришли мечники, а копейщики отступили назад для перегруппировки. И началась жестокая сеча. Меч на меч, щит на щит. Крики, стоны раненых и умирающих. Под непрерывным натиском и не прекращающегося ни на секунду крика "Бы-ы-р-р-р!", наши бойцы начали понемногу отходить. А тут еще появился нападающий, высокого роста в лохматой куртке и в железном шлеме на голове. Размахивая топором, он валил всех, кто попадался на его пути. Он буквально прорубил наши ряды и глубоко вклинился в них. Еще чуть-чуть и наши дрогнут. Но тут три стрелы сразу воткнулись в храбреца. Одна стрела торчала прямо из шеи и она, очевидно, была решающей. Топор выпал из рук, и он рухнул под ноги сражающихся. Такая смерть несколько ошеломила нападавших. За это время копейщики перегруппировались, дружно ударили по врагу и, выровняв положение, наши начали оттеснять нападавших кукчей.
Раздался короткий сигнал трубы, и лучники незаметно стали уходить на левый фланг.
Я с Бару молча наблюдал за ходом сражения и выслушивал донесения от командиров групп и в зависимости от обстановки давал им необходимые указания. Снова раздался голос филина-совы. И через какое-то время мы увидели, как из кустов справа выбежало подкрепление нападавшим. Это сразу изменило положение не в нашу пользу. Наши бойцы постепенно под усилившимся натиском отошли к уже догоревшим палаткам.
- Бару, возьми четырех лучников и разберись там с этой "кукушкой" или "совой", - сказал я Бару, - не нравится что-то она мне.
- Да я и сам уже хотел разобраться с этой птичкой.
БАРУ
Я подозвал четырех лучников и сказал, чтобы они взяли большую сеть, которой накрывают телеги, чтобы товар не выпадал на ухабах.
Ну, вот, я снова на охоте. Справа крики, треск, лязг, вой, непрерывное "Бы-ы - р-р-р!" - это шум боя. А мы уже крадемся вдоль дороги, перебегая от куста к кусту. Приглядываемся, вслушиваемся. Глаза шарят по верхушкам деревьев, по стволам, по большим веткам. Ведь должна же эта "кукушка" где-то сидеть. Вот один лучник поднял руку вверх. Все замерли и где, пригибаясь, где ползком приблизились к нему. Он показал мне на группу из четырех больших деревьев, стоявших слева от дороги. Я присмотрелся к ним, обшарил почти все глазами и увидел легкое шевеление веток, а за ними с трудом просматривался силуэт человека. Двух лучников я отправил к кустам вперед и левее нас, чтобы они прикрыли нас от нападения. С остальными я пошел к дереву, размышляя, как снять с дерева эту "кукушку". Я взял лук на изготовку, а остальные лучники с сеткой подкрались под дерево. В это время далеко слева кто-то заухал и наш "филин-кукушка" ему ответил. Я не стал больше ждать и выстрелил. Стрела попала "филину" в плечо и он, ломая ветки, стал падать вниз. А там внизу уже натянули сетку и подняли ее повыше. Пойманная "птица", запутавшись в сетке, очумело глазела на нас и пыталась вытащить наконечник стрелы из плеча. Стрелу мы вытащили, плечо перевязали, связали руки за спиной и погнали "филина" в лагерь. Сзади поминутно оглядываясь, со стрелами наизготовку, шли лучники прикрытия.
- Вот и попалась птичка в сети, - сказал я Сержу. Но, не успев рассказать и половины о происшедшем, как резко усилился шум боя, и Серж отправил меня туда разобраться на месте. Я прихватил с десяток бойцов из резерва и побежал на звон мечей. Там действительно положение было несколько не в нашу пользу. Я с ходу врубился в гущу сражающихся. Наши почувствовали подкрепление, закричали "У-р-р-а-а-а-а!!!" и стали теснить противника, который уже не стремился идти вперед, а, просто отбиваясь, медленно отходил назад. Я увидел, что тут уже и без меня разберутся, и ушел к штабной палатке.
Серж, выслушав о ходе боя, и о том, что противник начал понемногу пятиться назад, сказал:
- Вот видишь, все пока идет, как мы предполагали.
- Неужели мы ошиблись. Тогда сколько наших бойцов зря погибнет в бою, сражаясь меньшим числом.
- Да, им тяжело, но так надо
- Так, может все-таки навалиться на них и перебить одним ударом, - начал Бару.
- Нет! Не могут они отказаться от отработанной годами тактики нападения. Будем действовать, как договорились. От нас только и ждут такого хода. Надо увеличить число бойцов, имитирующих перебежку с левого на правый фланг. Дай команду! Пусть они поверят, что мы бросили всех на преследование отступающих.
А на левом фланге было тихо.
Когда началось сражение, то здесь бойцы повыскакивали из палаток, быстро надели доспехи и с мечами и копьями наизготовку заняли позиции перед палатками. Костровые притушили костры и все стали ждать нападения. Но сколько не всматривались бойцы в проползающие мимо клубы тумана, никого не было видно. Часть бойцов уселась у костров, а другие ушли за палатки. И только частые взгляды назад выдавал нетерпение и тревогу бойцов за исход боя на другой стороне поляны. Но вот раздался звук трубы, командиры десяток построили своих бойцов и они с оружием наизготовку побежали на правый фланг, на шум боя. Там отступал противник, и его надо было добить. Вскоре перед палатками остались только часовые и костровые у костров. Но за ручьем никого. Тишина.
И в этой предательской тишине тихо и незаметно только что убежавшие на помощь бойцы скрытно вернулись назад. Они разместились в кустах, перед которыми сплошной линией стояли телеги, с наваленными на них стволами деревьев. Это была заранее подготовленная линия обороны. Сюда уже подошли лучники с левого фланга и тоже стали занимать выгодные для себя позиции.
Чтобы сымитировать приход помощи с правого фланга, я приказал Бару с резервной группой вступить в бой и улучшить положение на левом фланге. И вот наши стали еще больше теснить противника в сторону леса. Снова прокричала сова уже из другого места. И как по команде противник стал быстро отходить под защиту деревьев. Уже не было сплошной линии обороны или нападения. Сражение распалось на отдельные группы, которые сражались между кустарников, а местами и среди деревьев в лесу. Там все уже подходило к концу. Мы наступали, а противник быстро отходил в лес. Чтобы не попасть в засаду я дал команду прекратить преследование. Загудела наша труба. Несколько раз кричала сова или ухал филин, но ответа им сверху не было. Безответная "птичка" рассказывала в штабной палатке о своей роли и только подтверждала правильность наших действий.
Уже почти рассвело. Кое-где по низинам бродили клочья тумана. Вот-вот прорвутся первые лучи солнца. Опять слева заухал филин. И...тишина.
Наконец-то! Началось. Из-за ручья из чащи вылетели стрелы и завалили наших костровых. И тут же из-за кустов и деревьев стали выскакивать темно-серые фигуры нападавших. Их было много. Они бежали молча и когда стали перебегать через ручей, горящие стелы зажгли передний ряд палаток. Вот какая-то часть их уже перескочила ручей и побежала, громко закричав устрашающее "Бы-ы-р-р-р!", которое тут же подхватила многочисленная толпа бегущих за ними из леса.
И тут снова отличились наши лучники. Они почти поголовно выбили первые ряды нападавших. Но они все бежали и бежали непрерывным потоком, крича "Бы-ы-р-р-р!". Снова залп и десятки стрел повалили на землю остальных нападавших проскочивших ручей. Выскочившая из-за ручья очередная волна нападавших дикарей, остановились. Они не ожидали такого отпора и были потрясены таким количеством соплеменников лежащих на поляне. Некоторые повернули назад и стали спрыгивать с берега в ручей. Другие продолжали с криком бежать вперед, но тут их принимали на копья копейщики.
После небольшого замешательства среди кукчей перед нашими рядами снова все было заполнено нападавшими. Лучники стреляли почти в упор, пока им не была дана команда отойти назад. Все больше и больше наших бойцов ввязывалось в схватку. Уже и мечники рубятся во всю, а нападавших кукчей было все больше и больше. Они задавили своей массой и, не смотря на большие потери, начали нас теснить. Вот уже и ряды телег. За ними наши бойцы остановились, перегруппировались и остановили навал противника. С треском ломаются копья, звенят удары мечей. Крики боли, злости, радости, смертельного ужаса раздавались со всех сторон. Если бы не телеги, мы бы не устояли. Даже установилось какое-то равновесие. Все попытки прорвать нашу оборону мы отбивали, но и сами не могли пройти вперед.
Перед телегами скопилось большое число врагов, и командир мечников дал команду стоящему рядом бойцу. Тот побежал вдоль ряда и стал рубить веревки. На головы нападавших посыпались бревна, убивая их и калеча. Это вызвало переполох в рядах кукчей. Они резко подались назад, со страхом ожидая падения сверху новых бревен. Этим воспользовались наши бойцы и врубились в ряды растерявшегося противника. Но, оттеснив их метров на двадцать, наши остановились. Здесь уже плотной стеной стоял враг.
И тут неожиданно под натиском двух разъяренных бойцов-противников наша оборона прорвалась. В косматых шкурах и железных шлемах, виртуозно владея мечами, они наносили удары во все стороны и завалили несколько наших бойцов. Мы снова отступили к телегам. Создалась угроза прорыва. В это время с несколькими бойцами из резерва на помощь подбежал Бару. Мгновенно оценив обстановку, он выхватил у рядом стоящего бойца копье и, вскочив на телегу, кинул его в ближайшего "виртуоза меча". Копье мелькнуло над головами и вонзилось в бок противника. Он застыл на взмахе мечом, и рухнул на землю. С криком "У-у-р-р-р-р-а-а-а" наши бойцы ринулись вперед и снова стали теснить противника.
К этому времени нам на помощь пришли бойцы с правого фланга. Вместе с ними исход боя переломился в нашу пользу. Мы усилили натиск, кукчи дрогнули, начали пятиться и, наконец, побежали. Они стали прыгать с берега в ручей и бежать дальше по лугу. Вот отступающая толпа уже смешалась с набегающей волной и почти остановила нападавших. И только отдельные группы все еще пытаются наступать и уже взобрались на берег.
Наступила пауза. Мы ждали удобного момента. И когда на берегу собралась толпа человек в 40-50 и пошла на наши позиции, лучники дали залп и в бой пошли копейщики и мечники. Они мощным ударом сбросили уцелевших в ручей, а затем, преследуя их стали гнать к лесу. Но тут из леса выскочила толпа человек в 30 - 40. Их с криком, размахивая мечом над головой, увлекал за собой воин довольно крупного телосложения. Вот он встретился с толпой отступающих и что-то закричал на них. Те остановились, а затем побежали за ним. Вот-вот организуется очаг сопротивления. Я дал команду лучникам, сосредоточиться на берегу ручья и массированным обстрелом ликвидировать организатора наступления. После второго залпа лучников организатор и все его окружение было расстреляно. Началась паника, и все побежали в лес.
Я не удержался и тоже кинулся за всеми догонять и добивать кукчей. Вот передо мной безоглядно бегут двое. Я догнал и рубанул мечом одного под шею, затем другого. Побежал дальше. Азарт захватил меня, и я кинулся еще за двоими. Вдруг бегущий передо мной кукча остановился, что-то крикнул другому, и они остановились, а затем короткими шагами пошли мне навстречу. Я приостановил свой бег, так как у меня был только мечь, а щита не было. Да погорячился я, однако. Остановился, взял в левую руку кинжал и стал ждать. Кукчи расценили это как мою слабость или трусость и с криками напали на меня. Вот уж когда пригодились уроки Гуранта и тренировки в клубе "Двух мечей". Часто меняя позицию, и молниеносно отражая удары, или нанося их, я с трудом сдерживал ярость нападавших. В один из моментов ложным выпадом в одну сторону я неожиданно ударил мечом по плечу одного кукчи и он сразу же свалился на землю. Но на какое-то мгновенье мое левое плечо осталось без прикрытия, так как я не успевал произвести защитный прием. Этим воспользовался второй кукча и направил туда свой рубящий удар. Но почему-то меч пролетел в на две-три ладони в стороне от плеча и я проткнул кукчу насквозь. Очевидно, мне сейчас повезло, и я решил больше не зарываться. В это время мимо пробегал с бойцами Бару. Я его окликнул и подозвал рукой к себе. Он подошел и мы, молча стали наблюдать за окончанием сражения. Кое где еще проходили одиночные или групповые схватки, но в основном, это было добивание убегающих кукчей. Это была рубка на истребление. Многих тогда достали наши мечи или стрелы, и только небольшая часть кукчей успела скрыться в лесу. Наши бойцы начали их вылавливать среди кустов и деревьев, но я не захотел, чтобы они далеко углублялись в лес. Это не наша территория. Там можно и в засаду попасть. Поэтому я дал команду "сбор".
Все! Полная победа! Только какой ценой?
Ко мне стали подходить командиры групп и поздравляли меня с победой.
-Это Ваша победа! - говорил я им.
Большинство из них были в крови, раненые, усталые, но все светились счастливой улыбкой. Они радовались, что победили и что остались живы. Я медленно шел по местам жестокого боя. Вот ряды тел с торчащими стрелами - это работа лучников, Дальше все чаще и чаще стали попадаться и наши павшие бойцы. Зачастую они лежали вперемешку с телами врагов, что говорило о накале схватки. Я никогда еще не был в такой переделке и не видел столько убитых и раненых. Куда не глянь везде лежали отрубленные руки головы, исколотые копьями или посеченные мечами тела. Все это было в крови и вызывало во мне чувство отвращения. Меня даже слегка подташнивало, и я пошел побыстрее, стараясь не наступить на тела павших. Вот лежит богатырского вида враг, проткнутый копьем, а возле него трое наших бойцов. Здесь смерть разгулялась во всю, она не пощадила ни наших, ни врагов. Вражеских тел было больше, но и наших полегло немало.
А по полю боя уже ходили наши бойцы. Одни искали своих друзей, другие подбирали раненых. Их относили к палатке нашего лекаря. С помощью добровольных помощников Терап старался перевязать раненых и побыстрее оказать им первую помощь. Одновременно другие бойцы собирали тела наших павших бойцов и подносили их к вырытой яме. Ни говора, ни разговоров, а только короткие реплики и суровые лица. Неблагодарная это работа собирать и хоронить своих товарищей.
При обходе поля боя я неожиданно встретился с бойцом, который организовал допрос пленных. Он тоже ходил по полю с перевязанной рукой. Я так обрадовался.
- Стрепс! Живой! Как я рад тебя видеть! А как остальные?
- Спасибо командир! Немиз лежит у палатки, выкарабкается, наверное, а вот Ламика нигде нет. Лежит где-то.
- Ладно, рано еще его хоронить! Даст бог, найдется. И вы еще выпьете свои ящики "Тутти".
- А бог - это кто?
- Не бери в голову. Это я так сказал. Ищи Ламика.
По моему приказу тяжелораненых врагов мы не трогали, они и так умрут, а остальных добивали контрольным взмахом меча по шее. Такова была суровая правда таких сражений. Нам завтра уходить, и не хотелось в будущем снова с кем-нибудь из них встретиться в бою.
Я приказал все делать быстро, так как хотел, чтобы лагерь до темноты переехал на другую поляну в пяти километрах отсюда. Там предполагал привести наш караван-экипаж в порядок и подготовить раненых к дальнейшей дороге. Пусть на этой поляне останутся братская могила наших бойцов и тела убитых врагов. Да и чисто психологически не хотелось оставаться на поляне, где недавно гуляла смерть.
У края ямы с телами наших павших товарищей, уцелевшие бойцы в этом сражении, построились двумя шеренгами. Все, кроме раненых и часовых, выставленных по периметру поляны. Я стоял перед ними и молчал. Молчала поляна. Молчал лес.
- Бойцы! Да, вы все здесь бойцы! Сражались все: и профессионалы, и возничие, и толкачи, и больные. Вы не щадили себя, среди вас не было трусов и Вы победили! Я преклоняю голову перед павшими бойцами и перед Вашим мужеством!
Я показал рукой на яму, в которой лежали тела павших.
- Они погибли как герои! Слава им!
- Слава!!! Слава!!! Слава!!! - прокричали бойцы.
- А теперь пусть каждый из вас подойдет и бросит щепотку земли на наших героев. Пусть земля им будет пухом, - сказал я и первым бросил вниз горсть земли. За мной пошли остальные. В этой братской могиле также лежали два
представителя СБ. Они тоже храбро сражались и погибли. Теперь от СБ остался только их командир. Я подошел к нему и положил руку на плечо. Он удивленно посмотрел на меня.
- Я считаю, что пролитая кровь и Ваше личное мужество дает мне право перейти на дружеское отношение, - сказал я, - я не верил Вам и был не прав. Будем друзьями, Авенир, - и протянул ему руку.
Авенир улыбнулся и крепко пожал ее. Да, пролитая кровь, часто сближает людей.
Вскоре только двухметровый холм напоминал о месте погребенных героев.
Вот уже запряжены лошади, на уцелевших телегах разместили раненых, и мы походной колонной молчаливо оставили эту поляну. Поляну Смерти. Теперь я понял, почему ту степь называли Мертвое Поле. Потому что все погибали потом на этих полянах.
Почти в темноте мы приехали на новое место. Быстро развели костры. Дальше уже пошло все в обычном режиме. Только не было смеха, не было шуток. Хоть мы и победили, но все-таки много наших там полегло!
ПЕРЕДЫШКА
На следующий день я отправил трех всадников к начальнику гарнизона порта с донесением, в котором я просил направить нам навстречу помощь в количестве не менее 10 повозок для перевозки раненых, перевязочные материалы и 20-30 бойцов сопровождения. Весь день ушел на перевязки раненных и ремонт военного снаряжения и средств передвижения. Больше половины телег были почти поломаны, и не все было возможно починить. Я понимал, что после такого сражения нужна передышка, отдых. Многие получили ушибы, вывихи и небольшие раны и им требовалось хотя бы дня два три покоя. По крайней мере, так утверждал Терап, а ему я доверял. Но и оставаться в такой близости от места обитания противника, я считал небезопасным. От командиров групп я потребовал полного отчета о состоянии их подчиненных и вскоре я получил его.
Среди бойцов убитых - 27, раненых - 61.
Среди возничих убитых - 3, раненых - 4.
Среди толкачей убитых - 6, раненых - 8.
Исчезло в начале степи (выкрали) 2 человека.
Погиб один спецназовец и двое были ранены, а также погибли два представителя СБ и два бойца из хозобеспечения.
Раненых - 61+4+8 + 2сп= 75
Убитых - 27+ 3+6 +1сп +2СБ + 2укр + 2 хоз= 43
245 - 75 - 43 = 127 всего боеспособных
Еще раз пересчитал: убитых - 43, а раненых - 75. Из всего состава экипажа на ногах стояло 127 человек. Ну, почти как при Бородино. Еще одно сражение и некому будет дальше идти. Теперь вся надежда на Терапа и его помощников: насколько ему быстро удастся поставить на ноги хоть часть раненых. Я с командирами отрядов обошли лагерь и поговорили с ранеными. На удивление настроение у всех было приподнятое, царило общее возбуждение. Все еще обсуждали детали схватки и ее отдельные моменты. Но больше всего меня обрадовала встреча со Стрепсом. Он нашел все-таки Ламика. Тот был тяжело ранен, а вот Немиз с перевязанным плечом сидел рядом.
- Ну, я ж говорил, что все будет в порядке, а ты сомневался, - сказал я Стрепсу.
- Да, командир. Живем. Я уже рассказал ребятам о Вашем долге. И все ждут, не дождутся, когда мы дойдем до крепости.
- Что ребята, хочется выпить? - обратился к ним командир мечников.
- А как же! Раз вы проспорили, то почему бы и не выпить, - проговорили почти хором бойцы и весело захохотали.
- Все будет! Я рад, что вы живы, и мы это отметим, когда придем в крепость. Спасибо Вам. - И мы с командирами отдали честь бойцам.
БАРУ
В этот же день Сергей приказал мне взять с десяток лучников и столько же мечников и обследовать поле сражения. Ведь должны же туда прийти уцелевшие в бою к павшим.
- Если они будут хоронить своих бойцов или собирать раненых, не мешать. Оружие применять только в случае нападения. И еще возьмите с собой Олфена. Только руки его свяжите сзади, но с обвязкой до бедер, чтобы ему легче было идти, и обязательно привяжите его на поводок веревкой к рослому бойцу.
- Это еще зачем? - спросил я.
- Ты же помнишь, как о нем отзывались. Лучше перестраховаться, чем его упустить. В самом крайнем случае убей его, но он мне нужен живой. Проведи его по правому флангу и по левому. И особенно по местам скопления трупов. При этом очень внимательно наблюдай за его реакцией. Потом мне расскажешь.
- Что ты задумал, Сергей?
- Вернетесь и все узнаешь. Если будут пленные, захвати с собой.
- Да у нас и так их некуда девать, а их еще и кормить надо.
-Ладно, сегодня это все и решим, - сказал Сергей.
БАРУ
Мы вышли сразу же после завтрака. Я выслал в разведку метров на 50 вперед три пары бойцов, чтобы не нарваться на засаду. Кругом шумел лес, в кустах надрывались на разные голоса птички, и ничего не напоминало о разыгравшейся вчера трагедии на ближайшей поляне. А на поляне было тихо. Смерть любит тишину Мы тоже стараясь не шуметь и не высовываться, и обходили поляну по периметру. Увидели двух кукчи, которые зачем-то топтались на нашей могиле. Бойцы схватились за мечи, но я их остановил. Не время еще. Потом разберемся.
А вот и наш правый фланг. Как сейчас все смотрится по-другому. Сейчас мы тут были как зрители. А тогда... Вон лежат двое у пенька. Это я их зарубил, когда после пойманной "кукушки" кинулся с бойцами на подмогу. А вот почти штабелями лежат кукчи с торчащими стрелами. А там, где ближе к палаткам, у многих стрелы торчат из шеи и даже из глаз. Этих убили выстрелами в упор. Да, наши лучники тогда отличились. Они вчера в бою положили сотни полторы этих кукчей, если не больше.
Если до этого Олфен шел и смотрел по сторонам, то теперь он сник, сжался, посерел лицом и что-то шептал, кого-то звал, а иногда и вскрикивал. Было видно, что он с трудом сдерживается и только его статус помогал ему владеть собой. Вдруг он громко вскрикнул и, натянув веревку, кинулся к куче убитых сородичей. Он подбежал, что-то прокричал и вдруг начал пинать ногой одного из них. Мы оттащили Олфена в сторону, а он все порывался туда и кричал нам знакомое "Бы-ы-р-р-р!" Я подумал, что у него крыша поехала от увиденного, и мы пошли дальше. Потом нам попадались места более страшные по жестокости последствий схватки, но Олфен больше так не реагировал, а просто всматривался в лица и, узнавая кого-то, называл по имени.
Когда подходили к левому флангу, то послышался тихий говор и легкие вскрики. Я дал знак остановиться, и осторожно выглянув из кустов, мы стали осматривать поляну. Там среди сгоревших палаток ближайших к ручью была группа людей, которые укладывали раненых на берегу ручья, а убитых укладывали на полянке среди кустов. Пригибаясь, мы почти дошли до ручья, когда нас заметили. Мы попытались уйти, но они с криками, схватив оружие, побежали на нас. Я положил меч на землю и поднял руки вверх, развернув ладонями к ним как бы давая знак, что мы не хотим драться. Но они посчитали, что нас всего 6 человек, а именно столько перед кустами засветилось наших бойцов, и мы хотим сдаться. Страшной ненавистью горели их глаза, когда они бежали на нас, размахивая мечами и крича свое "Бы-ы-р-р-р!" Когда до них было метров 20 по моей команде из кустов вышли лучники и пустили стрелы, целясь ниже пояса. Шесть кукчей упали сразу, схватившись за ноги, а остальные побросали мечи и упали на колени, моля о пощаде. Всех их связали попарно, спиной друг к другу. Кроме одного. Он был ранен в бедро, и из него сильно текла кровь. Его и остальных раненых мы перевязали.
Возле них оставили двух бойцов, а сами стали осматривать левый фланг. Тут смерть косила косой беспощадно и погуляла всласть. Горы трупов, обезображенных и в крови, окружали нас. Тут вчера с трудом приходилось вытаскивать наших павших бойцов из под этих завалов с торчащими руками и ногами убитых. Особенно их было много на поляне у ручья и перед телегами. Я чувствовал, что уже дурею. Запах крови, эти обезображенные смертью лица, карканье ворон над полем - еще немного и мои нервы лопнут от напряжения. А тут еще Олфен снова повторил свой танец у трупа: опять пинал кого-то и радостно кричал над ним"Бы-ы-р-р-р!" Наверно увидал своего кровного врага. Все уходим. Мы вернулись к нашим пленникам. Раненых я отпустил, а остальных забрал с собой. По дороге обратно, я послал трех лучников к нашей могиле посмотреть, что, если те двое не ушли, то пристрелить их на месте. Что они и сделали. Олфен уже не смотрел по сторонам, а согнувшись, угрюмо плелся в наш лагерь. Да, вряд ли и я сегодня засну после такой прогулки по лесу.