ПОД СЕВЕРНЫМ СОЛНЦЕМ.                                             
Под северным солнцем, средь мхов и лишайки,
Где тундра играет с тайгой в чехорду.
Какими судьбами, какой злою волей,
Попал он сюда, за какую беду. 

Пусть в холке за метр, пусть шерсть золотится, 
Пусть в пасти шеренга острейших зубов, 
Не малою кровью, не в миг, он добился,
Признанья тайги, для гостя с югов.

И если со сворой всё просто. Отчасти,
И сила и злость даст тебе долгий век, 
То рядом другие, чей взгляд рвёт на части,
Чья сила лишь сталь, кого звать - человек.

Вот здесь он не мог. Как-то всё не сложилось.
Упряжка что хлыст, что огонь на ветру.
"Ишь, с-сука, гляди-ка, оскалил зубище,
Смотри, падла, дернешься, враз  пристрелю".

Что это была не пустая угроза,
Он видел уже, память держит тот след.
Он видел, как друг его корчится в боли,
Но что значит боль, если рядышком смерть.

И пёс всё терпел, матерея  от злобы.
Он знал, у судьбы для него сюрприз.
Он знал, что однажды хлебнёт вольной воли,
Но прежде сочтётся за лестницу в низ.

За все те ступеньки, что он опускался, 
От гордой овчарки кавказских кровей,
До загнанной в угол, затравленной шавки.
От жизни, до жалкой пародии в ней.

Он верил и ждал, что день тот настанет,
Что двое сойдутся в бою, он и враг.
Что враг будет слаб, что ружья с ним не будет, 
Тогда он вернёт ему всё, на клыках.

Но это потом, здесь судьба не обидит.
Сейчас же, весь в мыле, её же клеймя, 
Хрипел, скалил зубу, весь мир ненавидя,
В собачей упряжке он рвал на себя.

И что это!? Вдруг, с ними что-то случилось,
Их бросило вправо, то влево, то вверх.
И упряжь рвалась, и сани взметнулись,
И с треском упали, подняв рыхлый снег. 


Друзья и подруги его разбегались,
Не в поисках воли, от страха скуля, 
А пёс понял: вот, вот судьба разыгралась, 
Вот случай взбрыкнул! Вот тайга отдала!

Он чувствовал власть. Лапы движутся сами.
На белом снегу распростёрт человек.
Ружья рядом нет, перевёрнуты сани,
Он стонет, он жив, он клянёт белый свет.

Всё ближе и ближе момент откровенья,
Слепого восторга заветная месть.
"Но что это! Что! Я лизнул его руку!"
И чувства другие, похожи на лесть.

Похожи на жалость, на боль состраданья.
Откуда всё это, всё это за что!?
"А-а, вот это кто, спасибо "Аланья",
Ишь как угораздило. Вдребезги всё".    

Он чуть помолчал: "Сам то я, не волнуйся.
Немноженько юшки, знать нос рассадил.
Да что-то с ногой, может чуть подвернулся, 
А так, брат, дойдём, лишь б мороз не схватил".  

Он вновь замолчал, было видно что плохо:
На вдохе хрипенье, на выдохе - пар.
Пёс морду склонил, человек после вздоха, 
Легонько по шерсти его потрепал.

И где же теперь у него все обиды!?
Вся ярость святая, вся гордая спесь!?
Всё кануло в лету, теперь с ним другие, 
И мысли, и чувства, вся преданность здесь!

Душевный покой, все невзгоды забылись.
Но глаз уловил лишь обрывки теней.
Сначала не понял, и сердце забилось.
Тревога без страха, от хвоста до ушей.

А вот он и запах, он знал его раньше.
То запах свободы, голодной и злой.
Пёс стал в изготовку, не зная что дальше.
И словно победа прошёл волчий вой.

"Однако вы рано поёте победу" -
Он встретился взглядом с десятком "клинков".
"Не много из вас доживёт до обеда".
Пёс медленно шёл, шёл на стаю волков.



Он был и сильней, и быстрей, и проворней.
За каждым броском, красным красился снег. 
Сам боли не слышал, не знал и сомнений,
Он знал лишь одно: позади человек!

И вот он уже случайно споткнулся,
Случайно промазал, случайно ослеп.
Случайно он кровью своей поперхнулся,
И вроде бы всё, но в этот момент:

Подобие грома, дымком потянуло.
А следом ещё, и противника нет.
Попробовал встать, его сильно качнуло.
Он знал этот звук - так выглядит смерть.

Она не к нему, ей другие задачи.
Старуха прошла, лишь коснулась едва.
Потом обернулась, и пёс на удачу,
Ещё раз попробовал вскинуть глаза.

Он видел опять! У него получилось!
Сквозь призрак старухи, старухи с косой, 
С колена встаёт человек, и шатаясь, 
Подходит к нему, карабин под рукой. 

"Вот это, братишка, делов ты наделал,
Вот это ты месиво тут учинил".
А пёс понял: вот она - это победа.
Он выиграл свой бой, это он победил!

"Ты брось это. Ишь ты, чего ты удумал.
Сейчас, брат, осталось всего две версты".
Он поднял собаку, немного подумал,
И двинулся в путь, по заснежной степи.

"Ты главное это, давай не подохни.
Ты только послушай, чего я скажу:
Сейчас доберёмся, поправишься, к сходне,
Такую же суку тебе закажу". 

И шёл человек, и хромал, часто падал,
Но руки всегда он держал на весу.
Он с ношей своей говорил, даже плакал,
А пёс не услышал, он был в лучшем миру.

Под северным солнцем, средь мхов и лишайки,
Где тундра играет с тайгой в чехарду.
Есть столб из гранита, Кавказской овчарке,
И надпись: "Алание" - Лучшему псу.
                                  Сентябрь 2003г
                                 Ю. Якимов.