Аннотация: Юмористический рассказ о путешествие в плацкарте из Бреста в Москву и о том, как украсть секреты Родины. Рассказ занял 3-е место на конкурсе короткой юмористической прозы в 2010 году.
Наталья Якушина
Мата Хари - английский шпион
РЖД посвящается
Случилось мне как-то зимой ехать в плацкарте... Попутчики мне достались достойные: бабушка, крепкая такая, статная, которая сразу заснула, и мужики, на вид работяги, сразу выпить мне предложили за знакомство, поезд ещё не тронулся. Только холодно было, вагон не отапливался. На моей нижней полке лежал снег...
Где-то через полчаса попутчики напились. Один мне стал намекать на интим. А второй повёл себя неожиданно: вдруг ка-а-ак схватится за свой дипломат да ка-а-ак на меня заорёт:
- Не подходи ко мне! Я знаю, кто ты! Ты - английский шпион!!!
И кинулся бежать от меня подальше, спасая дипломат. Затем вернулся и принялся судорожно звать проводника:
- Проводник! Позовите проводника! С нами едет английский шпион. Она хочет меня ограбить! Украсть все секреты Родины!
- Ага, шпионка... Мата Хари! - иронично бросила я и решила пойти куда-нибудь в окно смотреть, пока все спать улягутся.
Пока шла к окну, как-то вошла уже в роль Мата Хари. В тамбуре собрались другие алкоголики. Но я решила, что хуже тех, что со мной едут, всё равно, наверное, нет. Один мужчина работал на военном заводе, и я очень живо стала интересоваться:
- Да, а вы снаряды выпускаете?
- Конечно, выпускаем! А то! - ответил мужчина.
- А снаряды большие или маленькие?
- Ещё какие большие! Да и размер - это ж не главное! Главное, чтоб вовремя взрывались!
- А вы их часто испытываете? - не унималась я.
- Да регулярно. Два-три раза в неделю. Могу вам продемонстрировать в действии прямо сейчас.
До меня дошло, что во мне упорно не видят шпиона, и решила поскорей вернуться обратно. Пьяные попутчики уже спали, и я удовлетворённо начала стелиться. Но спальное место накрепко сковал лёд. Видимо, алкогольные пары снег растопили, но холод, овладевший вагоном, всё равно победил. Я кое-как отскребла лёд тушью для ресниц. Французской. "Лореаль". Очень мне уж эта реклама нравится, где в конце утверждают: "Ведь вы этого достойны". Жалко, конечно, такую хорошую тушь не по назначению использовать, но уж что нашла. Постелила матрас, простынь... И всё бы хорошо, но у меня не оказалось одеяла. И я обратилась к проводнику.
- А все одеяла уже разобрали! Хотите, сами отбирайте, я рисковать здоровьем не буду!
"Вот же люди! - подумала я. - Лишь бы хапнуть. По два, по три одеяла себе набрали, а мне не досталось ни одного".
И пошла я по вагону с протянутой рукой:
- Люди добрые! Сами мы не местные, существа теплолюбивые, не дайте замёрзнуть хорошей девушке в плацкарте. Сжальтесь! Отдайте хоть одно одеяло! Но хоть половинку! Ради Христа!
Но у людей ни один мускул на лице не дрогнул, все притворились мёртвыми. А разве ж я могла с мёртвых одеяла срывать?
Тут, на счастье, мужик с завода со снарядами мимо проходил и отдал мне своё одеяло. А сам под курткой спал. Видимо, холодно под курткой, поэтому он всё время просыпался, а в нём самом, наверное, просыпался романтик, и они вдвоём приходили ко мне и заботливо поправляли на мне одеяло. Эти бесконечные поправляния прерывали мой сладкий и безмятежный сон. Что мне, наконец, надоело, и я произнесла с угрозой в голосе:
- Если вы ещё раз подойдёте ко мне поправлять одеяло, я его вам назад отдам! Вот так!
- Ну что вы так нервничаете! Я ж из лучших чувств. Ухожу, ухожу...
А ещё просыпалась, потому что пьяные мужики со вторых полок падали всё время. Мужик, якобы обладающий секретами Родины, так и спал с зажатым дипломатом в руках. Когда поднимался с пола, видел меня и убегал куда-то прочь с криками: "Шпион! Шпион!"
Около девяти утра, я, наконец, нормально заснула, но проснулась бабушка. И увидев, что я пошевелилась, сразу заговорила со мной:
- А чего это все эти мужики от тебя хотели? Чего это они? За что с тобой так?
Я нехотя села, старость надо уважать, и ответила:
- Да-а-а... это потому что-о-о... я, мать её, харя... Тьфу, Харя Мата. Нет. А! Вот! Мата Хари - английский шпион!
- А-а-а, - протянула старушка, поправляя очки. - А разве ж её не расстреляли французы?
- Расстреляли, - ответила я, отметив про себя, что бабушка попалась умная, и добавила:
- Но потом англичане клонировали. Решили, видно, что смерти мало для этой твари, пусть ещё по российским дорогам на плацкарте поездит... помучается...
- Сволочи какие, эти англичане. Мы-то вот, русские, своих шпионов ценим!
Когда сходили с поезда, мужик с дипломатом не помнил уже ничего, не помнил даже, что ехала с ним я, легендарный агент английской контрразведки, и хватку несколько ослабил... А уж я не растерялась, подскочила к нему, выхватила из рук дипломат, показала на прощание язык и стремительно бросилась в метро, чтоб меня поймать не успели. Бежала я и думала, что вдруг в этом дипломате и правда все секреты Родины, и я, наконец-то, узнаю, почему наш вагон не отапливался, несмотря на очередное подорожание билетов, узнаю, отчего наши люди так любят крепкие напитки, и почему мне никто не отдал одеяла, когда я так просила, кроме романтика со снарядами. И эта светлая мысль меня согревала, предавала сил и позволяла не обращать внимания на свистки милиционеров за спиной и крики: "Шпион! Шпион!"
Стремительно летела я и не видела, что старушка в очках, ехавшая со мной, остановилась, поставила на платформу скромный и много повидавший чемодан и, гладя мне вслед, мысленно мне напутствовала: "Беги, девочка, беги! Отдай секреты Родины людям".