Аннотация: 6 рассказ из серии "на службе у дьявола"
1.2 Фонтанго.
Там где вода, и в небе вспышки ломаных стрел,
Я руки протягивал вверх, я брал молнии в горсть.
Там где вода рисует на земле круги, ты слышишь, слышишь шаги? -
Идет дождь...
Алиса. "Дождь".
А дождь все продолжал идти. Дождю были безразличны людские дела, проблемы, трагедии и метания. Даже человеческая жизнь или смерть для дождя не представляли интереса. Только сам человек способен придавать таким вещам значение, расцвечивать их забористыми, царапающими нервы описаниями, выставлять напоказ или наоборот - прятать в такие тайные места души, что самому будет нелегко добраться. Человеку почему-то всегда кажется, что все его переживания отражаются в природе, как в зеркале... ну, по крайней мере, ему доставляет удовольствие так считать. Что, например, если он чувствует себя хорошо и приятно, то в этот момент должно ярко светить солнце, дуть теплый ветерок, петь птички и цвести вокруг цветочки. И наоборот - проливной дождь с грозой, свирепый порывистый ветер, а еще лучше, если град, внезапно полыхающие молнии, - это все прилагается к трагическим моментам...
- Дождь идет...
Питер Брэкхем кинул взгляд за порог дома через плечо Маара. Сейчас он не видел ничего из того, что там находилось совсем недавно, когда они проходили через странный город-отстойник. Вместо темной улицы, не освещенной, а скорее затемненной тускло-голубыми фонарями, в коридор вливался лилово-серый свет ненастного дня. Вместе со светом, прорывался шум, казавшийся тем более громким, чем невесомее стояла тишина за их спинами. В злобном свисте холодного ветра, будто слышались крики встревоженных, испуганных птиц. Питер всегда слышал эти крики в непогоду, и почему-то они в голове прочно связывались с мечущимися в холодном аду голыми, терзаемыми душами...
- Да, - Маар-сан слегка склонил голову. - Дождь.
Эл покачнулся, и, не удержавшись на ногах, упал на четвереньки в ту же лужу, из которой только что поднялся.
Эх, беда! Ничего не вижу! А ведь эта тварь, наверное, меня сейчас ищет. А, может, нет? - внезапно он перестал ощущать ледяную воду, текущую снаружи, как стало холодно изнутри. Даже перехватило дыхание, - что если, пока он ползает тут слепой и бессильный, рыжая безглазая тетка инициировала систему переноса живых, которую он сначала принял за паутинную ткань? Сквозь журчание воды, Эл постарался прислушаться, улавливая звуки чужого движения. Не может же она перемещаться бесшумно, должно хоть что-то быть слышно! Ага, вот это чавканье слева скорее всего шаги по раскисшей почве вдоль дорожки... Эл вцепился скрюченными пальцами в сырые каменные плитки, зажмурился и изо всех сил сконцентрировался на точке условно находящейся между бровями. Серая пелена, за которой в поисках его души носился молот-убийца начала отступать, сменяясь обычной темнотой, которая бывает, если просто закрыть глаза.
- Смотри, там кажется что-то... кто-то... происходит! - Брэкхем приподнялся на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть новую седую реальность. Любопытство просыпалось внутри, лениво потягиваясь. Откровенно говоря, бежать вперед и разглядывать картинку поближе пока не хотелось. Да и ледяные порывы ветра скорее вызывали желание захлопнуть дверь плотнее. - Бр-р-р, холодина! Нам туда нужно?
Маар-сан так быстро повернул к нему оскаленное в улыбке лицо, что Питер, который пока не всегда мог отличить оттенки его эмоций, слегка отшатнулся.
- Хо! - Маар улыбнулся еще шире, если только это можно себе представить, - вы начинаете меня радовать, милорд. А то, я было подумал, - "Вот не повезло парню. Совсем отшибло и мозги и память!"
Питер на всякий случай сделал полный шаг назад. Он конечно много тут насмотрелся всякого и разного, но именно Маар-сан выглядел до сих пор самым нормальным в его представлении человеком. С чего бы это нормальному человеку начинать называть его на "вы", Питер не знал. А, шутит опять, наверное! - решил он. Значит эту фразу можно спокойно пропускать мимо ушей и не морочиться.
Эл сосчитал до пяти. Больше не смог. На цифре пять намертво отбило память - не мог вспомнить какая идет следом. Он старался разлеплять веки ка-а-а-к можно медленнее, ресницу за ресницей, со страхом ожидания гадая - что это за полутемный сумрак втекает снаружи. И только когда увидел сочащуюся сквозь собственные прижатые к камням ладони кровавую грязь, ощутил огромное облегчение. Отлегло! Слава Силе! А могло бы и не повезти... красный и желтый - чувства и ощущения... он мог отключиться надолго, как Дарин, в которого попали маяки, да и вообще неизвестно, чем могло бы кончится... Ха! А еще ничего не кончилось! Ну ничего, самое страшно позади! Мы еще вспомним, что там за число идет после пяти!!
Он не стал вскакивать на ноги, как в первый раз, вместо этого пригнувшись, огляделся. Казалось, с тех пор, как началась разборка, стало еще темнее. Может быть наступал вечер, а может просто тучи наконец сбились в плотный слой, наползая одна на другую, желая получше разглядеть происходящее внизу. Лужи успели превратиться в вялотекущие ручейки, пространство за дорогой - в подобие ловушки, - на вид как лужайка, а на деле - болото. По этому болоту сейчас высоко поднимая ноги, лезла там самая рыжая девка-охотница, принюхиваясь и вертя головой во все стороны. Она обходила по кругу место, где сейчас лежал Дарин, и возле него стоял на четвереньках Эл. Видела она его или нет - но вот не боялась это точно. И это было более чем странно... Что ж, значит, пора пересмотреть главные роли в этом спектакле!
Маар стоял неудобно, уперев рукой в косяк двери, поэтому для Питера большую часть обзора закрывал его локоть. Рассматривать подробности покроя серого плаща было совершенно неинтересно, немногим более чем глядеть на ненастный день, ползающих под дождем людей, узнавать зачем, почему или скажем, для чего они там ползают. Может, напились до бесчувствия, теперь им все равно, что свиньям приятно по грязи покататься - прохладно, мягко... Как всегда, после этой фразы, Брэкхем мысленно извинился перед свиньями. Что сделаешь, если нет таких слов, которыми можно было бы правильно и адекватно оценить способность человека опуститься ниже любого из существующих созданий Господа? Приходится пользоваться хотя бы теми аналогиями, которые приняты.
- Знаешь, - Питер пожал плечами в недоумении, - не могу понять, что тебя интересует в этих алкоголиках.
Маар-сан не ответил. Он не только не ответил, он даже ни одним движением или жестом не прореагировал на слова Питера. Такого на памяти Брэкхема еще не случилось ни разу. Теперь он уже бросил третий и более пристальный взгляд на то, что мог разглядеть из-за мешающегося локтя. Будто Маар специально стоял таким образом, чтобы не только загородить обзор, но и предотвратить попытку Питера, скажем, быстро и внезапно ринуться на улицу под проливной дождь.
Эл еще не придумал, что именно он будет делать, однако в первую очередь нужно позаботиться о друге. Их шутка со смертельным ранением перестала быть смешной и слишком затянулась. В глазах не было четкости, фигура мертвого Дарина слега расплывалась, рябила. Не обращая на это внимания, Эл нащупал контактные точки - места, куда попали пули из пистолета. Кто же мог знать, что это не настоящие пули?! Как и надеялся, он нашел всего два отверстия. Одно в левой части груди и второе недалеко от первого - в левом же плече. Убогий непрофессионализм девицы был заметен с самого начала, нечего удивляться, что она промазала в стоящую столбом цель, стреляя почти в упор. Впрочем, погода ее в какой-то мере извиняет. Да и глаз у нее нету, так что может как киллер она еще не потеряна для вселенной... если выживет. Так, не отвлекаемся!
Прищурившись, Эл превратился в ощущения, перенесся в кончики пальцев, почти ушедших в глубину кровоточащих ран. Тело казалось холодным. Нет... это не тело и не раны. Это тонике длинные темно-зеленые нити, которых едва касаются его заледеневшие ладони. Они вертикально входят в окровавленные дыры откуда-то сверху, из бесконечности, и также выходят вниз из спины, погружаются в землю, не встречая сопротивления со стороны камня или песка. Им никогда и ничего не способно противостоять, их ничто не может остановить, отклонить или изменить. Вызывая в районе лба специфическое напряжение, которое соответствует концентрации визуального внимания, Эл полностью ушел из реальности. Теперь он не ощущал ни холода, ни дождя, ни страха, ни злости. Если в этот миг его захотят покалечить, например отрезать ногу, то эта дурацкая затея запросто может быть осуществима. Парализованные кубиками чувства и эмоции только помогают ему сосредоточиться. Он тянется руками вдоль нитей, стараясь не терять контакт с их поверхностью, и в то же время не слишком надавливать, опасаясь ударить или дернуть. В какое-то мгновение он ощущает прикосновение к теплому, как человеческое дыхание, облаку, и сразу же перед глазами пробегает несколько ярких картинок. Слишком быстро, почти как вспышки цветного пламени, не разобрать что именно было в этих всплесках реальности. Он продолжает продвигаться вперед, проминая под себя теплоту и влажность, стекающую с пальцев на локти, плечи, спину и дальше вниз к ногам, которых он почти не видит и совершенно не ощущает. В сиреневой темноте, зеленые вертикально бесконечные нити кажутся более жесткими и тонкими, чем обычно. Чем теплее вокруг, тем больше их становится, они приближаются друг к другу, уплотняются, и уже Эл почти слышит издаваемые ими звуки - на границе того, что отличает звук от простого колебания.
- Эй, гляди-ка! - Питер нашел выход, высунувшись из-под маарового локтя. Хоть это выглядело по-детски глупо, но не стоять же в самом деле у него за спиной. Поскольку Маар-сан был намного выше и массивнее Питера, тому почти не пришлось наклоняться.
- Ты видишь, или мне кажется - эти пьяницы, что валяются на дороге... они засветились?! Вокруг них... или от них, как будто свет исходит? Это у вас тут часто так бывает, чтобы мужики светились? - Брэкхем вынырнул обратно, все-таки очень было неудобно.
Маар хмыкнул, пожал плечом, но не ответил. Питер недоверчиво покосился на своего спутника. По лицу слишком трудно было о чем-то судить, а вот по поведению - запросто. И эта молчаливая сосредоточенность Маара, Питеру совсем не нравилась. Слишком она была для него новой, незнакомой, настораживающей. Вообще до сих пор по характеру Маар-сан представлялся Брэкхему чем-то вроде огромной собаки-овчарки. Сильной, смелой, где-то жестокой и своевольной, честной, отважной, но все равно хронически общительной животиной. Теперь же он с опаской присматривался к молчащему, сосредоточенному Маар-сану, и припоминал, как глубоко уважительно разговаривал с ним Офион.
Питер проследил за направлением взгляда, и удивился. Потому что Маар смотрел не на дорогу, не на людей, которые теперь светились более отчетливым зеленым светом, реально рассеивая окружающий дождливый мрак, и не на рыжеволосую женщину, только что показавшуюся из-за кустов и ведущую в поводу красивую тонконогую лошадь. Маар, стиснув зубы до перекатывающихся на скулах желваков, разглядывал стоящее около дорожки дерево. Обыкновенный дуб, если Питер правильно определил с дальнего расстояния.
Колебания повысили частоту, и звук тоже стал отчетливее. Там, где сейчас находился Эл, было много того, о чем сложно сказать словами, по крайней мере человеческими. Только у Высших, в их многомерном общении, содержащем наравне со звуками, визуальные образы и эмочувственный фон есть подобная возможность, но одолжить ее на время Эл не мог бы, даже если бы захотел. Тем более, что визуальных образов ему и так хватало, а чувства не всегда помогают делать то, что необходимо. Например, когда тебе кажется, что твое тело выворачивается наизнанку, как снятая рубашка. Он как всегда немного растерялся, когда ударом произошла потеря ориентации внутри-снаружи, и если бы он имел представление о том, где расположена его голова, то неминуемо бы заработал жесткое головокружение вплоть до обморока. Обычно этого мгновения он ждал с тоскливым испугом. Спасибо охотнице! - испугаться теперь он сможет не скоро. Не на этой неделе... чтоб ее!
Теперь оставалось самое простое и самое сложное. В порядке очередности, так сказать. Сначала выбрать из множества нитей ту, в которой был Дарин. Сделать это было гораздо проще, чем рассказать - как это сделать. Эл припомнил, что Мастера страдают от стажеров, с их расспросами - "расскажите, КАК это делается?"... как-как... да никак! Берется и делается. А если хочется послушать красивое вранье, то вон - бери книжки и читай, там много чего написано в стиле: "вопрошающий должен определить реальность, в которой или еще существовал интересующий его объект, или он уже существует". Бред сумасшедшего. Как это он может, интересно определить "реальность", если сам по себе ни в какой реальности не присутствует? Опять же, эта вот чушь - "еще или уже"... У методистов извращенное чувство юмора, то, что они пишут, лучше не выдавать как пособия, а посылать для затуманивания в напряженные точки, чтобы люди это почитали и у них мозги скисли. И методистов туда посылать за компанию... Ладно, что-то он постоянно отвлекается, где это тут у нас Дарин?
Нужная ниточка нашлась, далеко и тянуться не нужно. Теперь наступала очередь "самого сложного". Это состояние Эллу давалось не всегда и не со всеми. Только с очень близкими людьми он рисковал проделывать такие трюки, в частности с Дарином они частенько развлекались подобным образом. И весело и нервы щекотит. Этакий вот, творческий адреналин, - побегать по лезвию ножа, подвешенному над пропастью, внизу которой разливается глубокая и бурная река. Хотя, если подумать, такой бег в личном авторском мире и труда бы никакого не составил, не говоря уже об адреналине. Там автор - царь и бог, и все силы вместе взятые, нет для него ни запретов ни границ... Эл мысленно вздохнул с сожалением. Ни он, ни многие его коллеги авторские миры не тянули, хотя на первый взгляд кажется - чего проще? Хе-хе... ни запретов, ни границ... ни поддержки, ни помощи, ни критики, ни одобрения, и ни одного полезного совета... валяй, что душе угодно! Ужасно неудобно. Другое дело - творческие проекты! Тут и развернуться есть где, и подучиться, и самому поделиться знаниями и умениями. Словом, коллективная деятельность Эла до сих пор устраивала на все сто процентов.
Питер прищурился, - дерево и дерево... Листья осыпаются, осень у них там, наверное. А вот ситуация у корней дерева становилась любопытной. Что это у нас тут такое на самом деле происходит?
... Тени бродили по громадному, пустынному гулкому помещению. Серые неясные, но все-таки более темные, чем светло-серые стены. Это чем-то напоминало безмерно огромный ангар из шершавого на ощупь бетона, внутри которого включили вентиляторы, и завихрения воздуха подхватили с пола вырезанные из тонкой бумаги фигуры. Теперь эти бумажные фигуры, плавно покачиваясь, медленно летали то туда, то сюда, поднимались вверх к потолку, или спускались к полу, без какой-то внешне разумной траектории. Куда подует, туда и полетит. В полете они, изгибаясь, корчились, кривились, сворачивались, и на это было неприятно смотреть. В их движениях не было разума, но было в них нечто имитирующее человеческие действия. Даже можно сказать, ощущалась скрытая опасность. Самые гадкие из бумажных теней, словно тянули руки к двум уже отчетливо зеленым мужикам на пыльном полу.
Питер моргнул, затем специально закрыл и открыл глаза, но на этот раз видение не торопилось удаляться. Он все еще находился в загадочном бетонном резервуаре рядом с двумя предполагаемыми пьяницами, хотя теперь он сомневался в том, что они пьяны. Похоже, тут было что-то другое. Может быть, даже какое-то несчастье или трагедия, ведь один из них с самого начала валялся, а второй как ни пытался встать, до сих пор так на ноги и не поднялся.
Питер привык доверять своему умению или, если можно так сказать, - дару, поэтому ничуть не испугался, когда ему не удалось вынырнуть наружу из видения. Вместо этого, он попытался сделать шаг вперед, чтобы рассмотреть все это поближе. Его заинтересовал невыразительно серый цвет окружающего пространства, и необычный ветер, и опасные бумажные летающие фигуры, он потянулся у ним, и... и уткнулся лицом в каменный локоть Маара.
- Черт! - Выругался Брэкхем. От удара в переносицу в глазах разбился фейерверк разноцветных искр, и даже показалось, что из носа закапала кровь. Неужели он так сильно дернулся туда? Не может быть... Питер наклонился, потрогал нос и под носом ладонью. Нет, ему просто показалось. Никакой крови не было, всего лишь неожиданный удар и ничего больше.
- А не мог бы ты убрать локоть... милорд? - спросил он Маара с некоторым раздражением. - Мне из-за тебя плохо видно.
- Я бы мог, - процедил Маар-сан даже не обернувшись, - но где бы ты сейчас был, если я бы всегда делал то, что могу?
Он часто заранее гадал - как оно будет на этот раз? И каждый раз его воображение рисовало куда менее эффектные картинки, чем то место, в котором он в итоге оказывался. Все происходило почти без предупреждения, резко и сразу.
Под ногами хрустел песок, и только поэтому он понял, что идет куда-то. Он прошел больше десятка шагов, прежде чем заставил себя попытаться вспомнить - куда он идет. Ничего не вышло, первое усилие было недостаточным, и если говорить честно - он вовсе не хотел себя заставлять что-либо делать. Зачем? Зачем что-то менять? Здесь так пусто и так тихо, безмятежно.
Он наблюдал как его ноги каждый раз наступают на шероховатую плотную поверхность, как ботинок упирается носком, как дергаются и покачиваются шнурки... и это было все, что ему нужно знать. Только пустынная песчаная равнина ровного серого цвета с редкими вкраплениями белых кристаллов соли, только тот кусочек пейзажа, куда он поставит ногу, делая следующий шаг. Он прошагал еще не один десяток шагов, а потом почему-то подумал, что он будет так идти всегда. Вечно. Не ускоряясь, но и не замедляя шага, размеренно, спокойно, умиротворенно... И в этот момент вдруг осознал, что это неправда... И тогда небо разбилось... но именно в этот момент он понял - что оно существует - Небо!
И трава и вода, и он рос и падал, и звенел на ветру! И мчался куда-то разрывая легкие встречным ветром! И тысячи глаз его оказались внезапно раскиданными по всем мирам, а из горла теплой кровью заструились полноводные бурные реки. Он опустился камнем на дно, взлетел дымом в облака, крутился обратно кленовым листом, подхваченный лавовым потоком облизывал скалы, свернувшись комком окаменелостей замирал в недрах. Бездна смеялась ему в лицо маленькими желтыми огоньками, а он смеялся ей в ответ зеленым дымом... и ужасался, и не мог сдержать восторга! И в этой живой круговерти он все ближе приближался к одной маленькой черной точке на горизонте, потому что горизонт тоже приближался, менялся и закручивался, но он опять засмеялся, погрозив горизонту пальцем. В тот же миг, послушное его воле пространство, перестав мельтешить, сложилось у ног его узкой полосой, тонким гибким подвесным мостом.
По правую руку выл черно-лиловый ураган. По левую, на зеленом мягком лугу толстощекая пастушка в кринолинах обнималась с беленьким пушистым ягненком в окружении милейшего вида цветочков. Кто из двоих, право или лево, выглядел страшнее, он не смог бы сказать с первого раза, но, все так же, посмеиваясь, сделал первый шаг на мост. Вертикальная труба фиолетового рева качнулась ему навстречу... девушка, оттолкнув в сторону овечку, поднялась на ноги... Что ж, как говорил Певец, между Сциллой и Харибдой? Да, неслабая у Дарина фантазия, черт его побери!
Черная точка тоже перестала быть точкой и превратилась в одиноко стоящую фигуру где-то посередине изгиба мостика, казалось до него еще далеко, но в этом несуществующем ни в каком мире месте, вообще все просто казалось. На него можно было обращать внимание, а можно было игнорировать полностью. Мастер прищурился, и заказал:
- Два!
Девушка, надув губы, топнула ножкой в балетном тапке с бантиками.
Почерневший в одно мгновение смерч, ринулся на дерзкого человечка, и налетел на мостик. По густым клубам яростного дыма прошла судорога, мостик тонким лезвием разрезал его на две идеальные половинки, бесшумно и мгновенно. Впрочем, Мастеру показалось, что поверхность под ногами тихонько и злорадно зазвенела. Всего лишь на миг он окунулся внутрь летящего над мостом верхним куском урагана... удар по слуховым нервам почти заставил его покачнуться. Чего только там не вопило! В один тугой звук сплелись крики всех зверей, птиц и других существ, когда либо появлявшихся на свет! Этот звук бил как кнутом, он, раскроив череп, выплеснул бы любые мозги наружу, если бы не оказался до этого поделен надвое... ну, что сказать, ему повезло... Спасибо мостик. Значит, это был "раз"?
- А скажи-ка мне... милорд.., знаешь ли ты какие-нибудь особенно мерзкие ругательства? - Маар-сан покосился через плечо на рассерженного Питера.
Ругательства? Брэкхем растеряно хлопнул глазами.
- "Черт возьми", подойдет? - предложил он.
- "Черт возьми"? - Маар покатал слова на языке, склонил голову, словно прислушиваясь к послевкусию. - Сильно,... сексуально,... но уж очень длинно. Наверняка высокородное. А попроще, портового рациона?
Художник нахмурился.
- Не знаю! А что, должен?!
- Всяко не мне, - непонятно на что ответил Маар и опять поглядел на дуб.
Питер попробовал еще раз подлезть под его локоть, но в этот раз у него почему-то не вышло. Пришлось сначала подпрыгнуть, потом присесть... потом Брэкхем разозлившись, толкнул спутника в бок.
- Да что там такого интересного у тебя происходит?!
- Тонко подмечено... - процедил Маар не оборачиваясь, будто разговаривая сам с собой, - но не совсем верно. Происходит много интересного... но не "у меня"... Значит, говоришь, не знаешь грубых ругательств? - он опять повернулся к Питеру.
С лицом Маара что-то произошло. С каждой секундой оно становилось... правильнее? человечнее? пропорциональнее? Питер не мог подобрать слов для описания момента реальности. На его глазах, ужасающие формы монстра плавились и отекали свечным воском. Глаза, до того находящиеся на разном уровне переместились ровно, в них возникло деление на зрачок и радужку сиреневого цвета, наметились ресницы и брови. Нос несколько раз сдвигался то в одну сторону, то в другую, как будто сразу не мог занять надлежащего места. Губы... ну, то, что могло бы быть губами, кажется, начинало ими становиться. Открыв рот, Питер поверить не мог тому, что видел. И не мог понять, почему это его так поразило. Ведь в конце концов, Маар - дух, призрак. А призракам не возбраняется менять формы и обличья, разве не так? Пока он глазел на превращения, Маар-сан заметно изменился. Встретив его в родном земном городишке, Брэкхем ни за что бы не догадался что видит перед собой невещественную или нетелесную форму разумной материи.
- Нетелесную форму разумной сущности, - автоматически поправил его Маар.
- Ыгы... - кивнул Питер. Помолчал секунду, переваривая вид этой самой сущности. Вид этот Брэкхема окончательно отвлек от уличных разборок, какими бы странными они не казались издалека. Наметанным взглядом художника он осваивал новое лицо Маара, словно собирался его изваять в глине или камне, ощупывая выпуклости и впадины, как будто прикасаясь пальцами. И в то же время, холодно, отстраненно отмечая соответствие или не соответствие канонам классической скульптуры. Хм... соответствия множились прямо на глазах. Чудовище превращалось в прекрасного принца... Да еще глаза! Сиреневые, тонкого серовато-лилового оттенка! Это ему срочно напомнило сапфирово-синий взгляд Вар-Самена. Мода у них на чистые цвета, чтоли? И в добавок к тому - серый длиннополый плащ, шляпа с широкими полями, сломанное перо, которое почему-то теперь не выглядело мятым и замученным. Здорово! Слишком канонично, на его вкус, но все равно - здорово! Римская или греческая статуя! Интересно, а он сам так сможет измениться?
Питер наклонив голову оглядел свою куртку, штаны, ботинки. Лица, само собой, он увидеть не мог, но вся одежда осталась такой, как будто он только что вылез из машины по приезду домой. Спасибо хоть чистая, а то после оторванных рук и ног все могло бы смотреться более чем экстравагантно. Ах, да... что-то такое говорил этот парень, с зеркальными глазами - "выглядите, как сами того хотите". Брэкхем старательно попытался найти в себе что-то похожее на "желание как-то выглядеть"... увы. Он не хотел выглядеть... как и до этого, в глубине души он хотел, чтобы его оставили в покое. А в идеале - прикончили бы как можно скорее.
- Так то - в идеале! - фыркнул Маар, и по голосовым модуляциям Брэкхем понял, что на этот раз тот кого-то процитировал. В то же время он заметил, что голос Маара полностью сохранил нечеловечески глубокий тембр и насыщенность.
- От вас дождешься... как снега зимой! - проворчал Питер, отвернулся и увидел, что теперь рука Маара расположена гораздо ниже и уже ему не мешает.
Шаг за шагом он приближался к середине. И Вихрь и Дева остались позади несколько жизней назад. Ах, если бы все вещи на свете можно было решить однозначным противостоянием!
На повороте его ждало то, что где-то и когда-то в несущественной, почти несуществующей дали находилось рядом, имело для него значение, вызывало интерес и изредка носило имя Дарин. Но не здесь и не сейчас. Потому что "здесь и сейчас" не существовало никогда.
Чувствительная ткань нереальности плескалась вокруг, время от времени со стороны или сверху проступали звуки, которые распускались синими, зелеными маками или незабудками. Слова оборачивались касаниями, но не доходили до него, упираясь в вертикально ограниченное мостом пространство, немного напоминающее более распространенный и простой по структуре зеркальный коридор. Любая мысль, или даже тень мысли тут же порождала объемные движения в виде сложных волн, катящихся до того места, где они сталкивались с другими мыслями, отражались, множились, разбегались по сторонам. Иногда волны, пересекаясь складывались в настоящие выпуклые трехмерные образы: дома, куски городских улиц, комнаты или просто участки леса, поля, речной излучины, снежной равнины, горной тропинки, пучка листьев под кустами... живые заготовки для формирования, бери и запечатлевай! Только никто сейчас не терзал своей фантазией местную мнимость, поэтому ему удалось дойти до поворота без приключений.
Подойдя почти вплотную к стоящему, он мановением рук расширил площадку, поднял из-под ног уступчик, на который и уселся. Иллюзий на счет скорого разговора у него не было, но попытаться стоило.
- Я пришел сюда за тобой. И без тебя отсюда не уйду.
Слова просыпались слева из-за плеча цветочными лепестками белыми и желтыми.
Темная фигура подвинулась в сторону, пропуская порхающие в воздухе легкие былинки, однако ничего человеческого в ней не проступило. Она все равно осталась непроницаемым облаком мрака, воспаряющего над мостом чуть наклонно, будто опершись на отсутствующие перила.
- Это правда. - Произнося эти слова, он ощутил, как внутри начало просыпаться что-то знакомое, но давно забытое. А слева, откуда только что вылетали лепестки, проявилось облачко пока еще мутное, неясное, состоящее из мелких-мелких зеркальных осколков.
Сверху темного человекообразного тумана наметилась округлось, почти без шеи переходящая в плечи. Подходило самое тонкое место всей ситуации, потому что в этот момент ни в коем случае нельзя было ни в чем усомниться. Из макушки фигуры сформировалась огромная птичья голова с длинным загнутым клювом, а туловище налилось плотностью, заблестели выпуклости мышц обтянутых маслянисто-глянцевой оливковой кожей. На плечах, которые теперь расширились и не вызывали сомнения засверкала радужная пектораль. Пальцы ладоней скрещенных на груди рук не лежали неподвижно, а шевелились, что очень сильно отвлекало, или скорее привлекало, притягивало взгляд, как странные извивы земляного червя, вылезающего из земли. Даже огромный рост существа или его остальная монолитная неподвижность не так бросалась в глаза, как эти причудливо двигающиеся пальцы. Углы под которыми они изгибались были совершенно нечеловеческими, суставы находились совсем не там, где должны были быть, и если они не образовывали в своем движении кольца, то это не значит, что они не могли этого сделать. Теперь становилось ясно, что существо и вправду склонятся над бездной, вглядываясь вниз.
Эл сдвинулся назад вместе с уступом на котором сидел, серебряные осколки задвигались быстрее, закрутились отблескивая и медленно полетели вперед, сбоку подкрадываясь к птицеголовому монстру. Поскольку Дарин молчал, он не был в ситуации, когда можно слишком привередливо выбирать средства... Что поделать, против лома нет приема... Потом он, может быть, извинится.
Только сейчас Эл понял, что вспомнил свое имя, и осознал себя как что-то отдельное от окружающего мира. Чувства, неминуемо накатившие следом, заставили его сделать еще одно движение назад. Он зажмурился, закусив губу. Не сомневаться! Не думать! Не колебаться ни мгновения! Решил - сделал, увидел - схватил! Притупленные вплавившимися в ладонь кубиками ощущения безмерно помогали ему. Обычно сейчас он метался из края в край, стараясь найти компромисс между добром и злом, удачей и решением. С одной стороны право личности выбирать себе состояние живого или мертвого, с другой - его эгоистичное желание забрать эту личность с собой, лишив ее этого права, навязав свою идею, склонив к собственному пути. Что делать, когда твое "я хочу" пересекается с чьим-то - "не хочу"? Драться? Бороться? Спорить?
- А кто эти люди? - вздохнув, попробовал зайти с другой стороны Питер, потому что не мог наивно рассчитывать на то, что преобразившийся Маар сейчас возьмет и все ему сам расскажет. А даже если бы вдруг тому пришла такая блажь в голову, то рассказ этот потом придется долго-долго расшифровывать. Поэтому утомившись однообразием момента, растирая ушибленный нос, Питер решил попробовать тренировать в себе умение задавать вопросы по-существу.
- Какие? - вполне корректно переспросил нахмуренный Маар-сан. Что-то ему не нравилось в картинке, однако похоже не до такой степени, чтобы бросаться вперед на подмогу или защиту.
Кому нужно помогать, и кого от кого защищать, Брэкхем не уразумел, но до сих пор не терял надежды на связное объяснение. Ничего, Маар поломается, поиздевается, а потом ему надоест - возьмет и расскажет. Что же сделаешь, если до сих пор Питер даже не понял что он сам из себя теперь представляет, не говоря уже об окружающей действительности.
- Вот эти! - художник ткнул пальцем в зеленое облако, окончательно скрывшее под собой двоих мужиков. Чтож, переходим на язык мимики и жестов... Цвет туманного феномена вызывал ностальгические воспоминания о краске по кличке "изумрудный зеленый", содержащейся во всех наборах начиная от красок для школьников. На фоне почти сливающегося в серости дождя парка, эта насыщенная цветовая дымка озадачивала и бросалась в глаза. Интересно, что скажут прогуливающиеся по парку посетители, когда такое увидят? Впрочем, погода к прогулкам не располагает, так что может быть их интим так и пройдет незамеченным.
Маар сначала покосился на Брэкхема, потом, склонив голову, пригляделся внимательнее:
- Тебе какой ответ нужен, - быстрый или настоящий? - серьезно спросил он.
Ну вот! Беда... да что же это он такое, интересно, сложное спросил?! Ладно. Будем проще.
- Быстрый.
- Творцы.
- Оба? Они что-то творят? - наконец заинтригованный Брэкхем вытянул шею до того, что на лицо попали мелкие капли, разбивающиеся о карниз.
- Почти.
Почти?! Почти оба творца!?? Они почти творят??! О, Божья матерь, он этого не вынесет!! Когда Маар-сан выглядел чудовищем, почему-то его невменяемые ответы меньше бесили Брэкхема чем теперь, когда он являл собой живую статую в стиле Фидия или Праксителя.
- Ты хотел быстрый ответ, - напомнил Маар-сан.
- Потому что боюсь, что "настоящий" я буду слушать без перерыва лет двести! - вконец разозлится Питер.
- Резонные опасения, - подтвердил Маар.
Ладно, вопросы по-существу получаются безобразно. Но ведь любопытно... два "почти творца", и женщина, и гроза, и буря... все как в телевизоре, трагичные или драматичные события до которых просто рукой подать. Может быть, они там погибают? Может быть, им и в самом деле помощь нужна?
Как только он подумал о помощи, тут же широкое плечо Маара перегородило дверь больше чем наполовину.
В любом случае, он выбрал заранее, еще до того, как пришел в эти места. Эта мысль подействовала на Эла успокаивающе. Хотел Дарин остаться здесь, в перемещении, или не хотел, уже не имело никакого значения. Облачко серебряных осколков, или лучше сказать зеркальных игл, вплотную приблизилось к птицеголовой фигуре, до касания оставались доли мгновения. Эл приготовился, покрепче вцепился в выступ на котором сидел, прищурился...
- А может быть они правы? - ответ существа оглушительно обрушился на Эла со всех шести сторон, заставив еще и втянуть в плечи голову. - Ты не думал об этом?
Уже неоднократно они встречались здесь, на мосту, и всегда Дарин молчал. Эл с сожалением следил за миллиметрами, оставшимися между кожей его голой спины и иголками. Проклятье! Ну почему он всегда форсирует события, вместо того, чтобы поговорить!?
- Правы в том, что ты не должен существовать? - растягивать здесь время было нечеловечески сложно. Эл скрипнул зубами от напряжения. Ничего, потерпит... если он сейчас упустит момент, он не узнает о своем друге слишком многого, а это чего-нибудь да стоит!
- Правы в том, что я никогда не должен был существовать. С самого начала.
- Ну и что? Теперь ты для этого собираешься развоплотиться? - Эл почувствовал, как у него отнялись пальцы, вцепившиеся в неровности импровизированной лавочки.
Высокая фигура опять склонилась над краем моста, и когда разогнулась обратно, поворачиваясь к Элу лицом, непропорционально большой клюв исчез, вместо перьев появилась чешуя, глаза поползли к бокам и вверх. Морда вытянулась, а между белыми зубами показался красный мокрый язык...
Эл пока не уловил тонкости вопроса. Не должен был существовать никогда? Он попробовал прикинуть, каким был бы мир, какой была бы его собственная жизнь без Дарина. Лучше ли, хуже, - неизвестно. Но она бы была другой, это точно! Но если его жизнь уже есть и была, то почему он должен менять ее только из-за того, чего хочется Дарину? Не уж! Эгоистом жил, эгоистом и помру! Эл зажмурился и отпустил время.
Серебристые иглы впиваются в человека неощутимо, быстро, неуловимо. Это даже больше похоже на прилипание или мгновенное растворение. Эла швырнуло вверх, в сторону. Он отчаянно боролся с волной, но пальцы скользили, срывались. Эх, нужно было ручки сделать! - подумал он в последний момент перед тем, как ударился о плотные слои сферы.
Изумрудное облако вспыхнуло и потухло, как будто лопнуло изнутри. Брэкхем дернулся было вперед, поглядеть, что из него вылезет, но уже не локоть, а почти вся фигура Маар-сана перегораживала проход.
- Знаешь что?! - возмутился Питер. - Если тебе интересно, ты стой, не обращай на меня внимания!
- Спасибо. Я не обращаю, - хладнокровно кивнул Маар.
- А я, пожалуй, обратно пойду. Чего я тут буду время зря терять? Вернусь к девушке, завалюсь на диван, налью себе чего-нибудь покрепче и приятно проведу время!
- Это врядли.
- Что, я не смогу пройти назад по коридору, мне что-то помешает? - Брэкхем чувствовал, что приходит в свое нормальное рабочее состояние тихого бешенства.
Маар покосился на него.
- А ты думаешь, что сможешь?
Питер повернувшись на сто восемьдесят градусов вокруг себя, уставился в кромешную темноту. Хм... прихожая Фрис исчезла. То ли с самого начала, то ли пока они тут стояли, он не заметил. Но это еще ничего не значило, он начал смутно вспоминать, что как бы не выглядело на первый взгляд окружающее место, если к нему приглядеться повнимательнее... да! Точно! Он что-то такое раньше делал!
Брэкхем прислушался к новым ощущениям, проплывающим отрывками воспоминаниям. Это ведь можно назвать воспоминаниями? Когда ты точно знаешь, что делал вещи принципиально невозможные по твоим сейчашним понятиям. Человек не может летать... но здесь он летал! И вот теперь еще одно - "приглядеться", он не мог подобрать лучшего слова, чтобы описать это действие. Ты смотришь на пустую стену из кирпича, видишь стену из кирпича, даже можешь подойти к ней, постучаться об нее рукой или лбом, как тебе будет угодно. Все твое тело говорит тебе о том, что перед тобой глухая преграда, перебраться сквозь нее невозможно. Можно ломиться в нее молотком или киркой, но лучше всего немного отойти подальше, постоять, успокоиться, отстраниться и начать как бы исподволь, не напрямую, краем глаза присматриваться к препятствию... тогда наступает необычно нереальное состояние, сознание делится на части, каждая из которых говорит свое. "Гляди, там трещины, камень откололся, если чуть нажать!" - твердит одна часть. "Да нет, вон же там, подальше, ты не заметил, тень от дверной ручки!" - убеждает другая. "О чем вы все бормочите!" - возмущается третья, - "вся ваша стена не выше колена! Ее и перепрыгивать не нужно, перешагнуть можно!". И после этого остается выбрать одну из таких возможностей, приглядеться еще внимательнее. Что, неужели и вправду дверная ручка? И как же он ее с первого раза не заметил? Ха-ха, вот идиот! И зачем он ломился, бился, ведь в стене есть совсем обычная, но хорошо замаскированная дверь! Как здорово, что он ее теперь видит! Ну вот, выход всегда найдется, как он и предполагал с самого начала!
Всех-то сложностей, перейти от уверенности в том, что стена абсолютно глухая, к полной убежденности в наличии незамеченной ранее двери.
Это невозможно. Питер от удивления перестал злиться на Маара. Это невыполнимо, но он точно это делал! Когда-то давно, и нельзя сказать, что редко. Почему-то художник поглядел на свои руки, хотя именно они не имели никакого отношения к действиям, да и действиями называть такое "присматривание" язык не поворачивается.
- Все равно не выйдет, - из-за спины спокойно сказал Маар-сан.
- Это почему? - Брэкхем мигом развернулся.
- Потому что тут нет стены, - в голосе Маара слышался налет флегматичности. - Не к чему приглядываться.
Нда... вот тут он его уел. И в самом деле, стены-то нет! Эх, куда подевались все несокрушимые препятствия?! Хотя, что ему вобщем-то мешает приглядеться к темноте? - озарила Питера неожиданная идея. В ней еще проще увидеть нужные предметы, темнота аморфна по состоянию, она может скрывать что угодно...
- Ну как, - ехидно осведомился Маар через несколько минут. Это время Брэкхем провел старательно выискивая в непроглядной черноте хоть какие-нибудь намеки на контуры стола, дивана или, на худой конец, двери. - Получается?
- Нет, - честно сознался он. - А почему?
- Потому что... - начал Маар-сан.
- Нет-нет-нет! - Питер замахал руками. - Про то, что "нет стены", я запомнил! Я не окончательный дебил. Почему, если стены нет - не получается?
Она подумал, что Маар сейчас что-нибудь скажет особенно ехидное, однако поднял глаза, и увидел, что его спутник и проводник чем-то очень существенно озабочен, или даже расстроен. И скорее всего ему нет дела до примитивных вопросов. Может быть он даже сейчас жалеет, что взял Питера под свое, хоть и несколько экстримальное, но все же покровительство.
Вместо ответа, Маар пожал плечами. То ли все, что хотел сказать - уже сказал, то ли просто не мог придумать, как объяснить.
- Ну хорошо, - смирился Питер. - Но эти творцы - они чем там заняты? Они не выглядят сильно счастливыми. Может им чем-нибудь помочь? И девушка рыженькая, очень ничего моделька, она случайно там не гибнет от страшных издевательств?
Маар хмыкнул. Возникшая на его губах красивая улыбка напомнила Питеру его недавние оскалы.
- Нет... они не гибнут... - в голосе Маар-сана сейчас можно было услышать страшно ласковое обещание, - Пока! Но надежда меня не покидает!
Такого Маара Питер еще не видел ни разу. Маар-сан злился. И чем больше он злился, тем человечнее и правильнее выглядел... Бог мой! Он словно выворачивался наизнанку! Внешность менялась местами с внутренностью. Чем лучше у него было настроение, чем более приятные чувства и эмоции в нем пробуждались, тем страшнее и уродливее Маар выглядел внешне. Теперь же все происходило наоборот. Питер только мог догадываться какой силы ярость пылала сейчас внутри этого классически правильного человеческого тела. Исходя из контраста внешнего вида, задавать тупые вопросы сейчас было по меньшей мере невежливо. К состоянию ненависти Брэкхем относился с глубоким уважением, поскольку на земле не мог найти ничего более чистого, ясного и не замутненного извращенными формами. Злоба и ненависть всегда бывают настоящими. В отличие от так называемых возвышенных чувств типа любви, сочувствия, жалости... когда тебя жалеют, ты никогда не узнаешь какие на самом деле мотивы питает человек, искренен ли он. Зато когда не тебя злятся, - это всегда искренне! До сих пор никому еще не удавалось качественно изобразить приступ бешенства. В мире, где каждый встречный гарантированно лицемерит, рано или поздно начинаешь ценить любые истинные чувства.
Эл ощутил, что стоит на коленях в ледяной воде. Это было первое, что он почувствовал, хотя кажется глаза у него были открыты, но кроме серого тумана со всех сторон он ничего не видел. Он пошевелил руками перед собой, нащупывая лежащего Дарина, однако ни тела друга или, как предполагалось, совершенно живого и здорового Дарина под руками не оказалось. Из этого вытекало два существенных вывода: первый, что Дарин сам по себе встал и занялся наконец разборками со своей убийцей, второй, менее утешительный, - что Дарин может быть и встал... где-то... а вот Эл-то сейчас находится где-то в совершенно другом месте. Нда... ладно, не будем пороть горячку, мы итак уже тут серьезно повеселились...
Хуже всего было то, что Эл не мог отчетливо разглядеть даже себя самого, потому что, вытянув руку, он видел ее примерно до локтя, дальше все терялась в тумане. При таком раскладе вставать, двигаться или перемещаться становилось очень опасно, не столько для жизни и здоровья, сколько для того, чтобы не потеряться окончательно. Что же делать? Попробовать позвать? Можно... но сначала не вслух. На всякий случай Эл вытянул вперед руки и как можно шире ими поводил вокруг себя. Нет, ничего нового кроме теплого, мокрого как дыхание, воздуха он не нащупал. Туман не казался особенным, не было в нем и щекотной магической составляющей, это бы он почувствовал в любом случае. На магические туманы у Эла было что-то вроде аллергии - свирбение в носу и безостановочный чих, впрочем, как и на многие другие магические феномены. Может быть, поэтому в свое время он отказался от этого направления развития свой личности, хотя как ему говорили - задатки у него были шикарные. Эл улыбнулся, фраза "шикарный задаток" звучала донельзя смешно, и с его точки зрения совсем не подходила для разумного существа.
Эх, жалко, что он уже устал! А то можно было бы попробовать просканировать окрестности, - есть кто-нибудь вокруг более разумный чем дерево, или нет. Увы, для такой активной работы прямо сейчас ему требовалось внешнее подключение, которое разумеется невозможно без того же сканирования. Замкнутый круг. Ну и ладно, есть более простые возможности. К примеру, взять и заорать - "Эй, есть тут кто-нибудь!!!?".
"Эй, есть тут кто-нибудь!!!?" - не задумываясь ни секунды мысленно крикнул Эл. Причем постарался, чтобы слова прозвучали именно криком, который, к слову сказать, тоже не очень просто представить. Почему-то мысленно человек крайне редко пользуется изменениями силы звучания.
- Чего разорался? - тут же откликнулся низкий голос, как показалось Элу стоящий непосредственно у него за спиной. Только этого быть не могло, потому что только что он усердно размахивал там руками. Но, как и над водой, в тумане звуки распространяются по-другому, поэтому если ты слышишь чей-то голос справа, может оказаться, что человек стоит слева.
- Извините. Не видно ничего, - объяснил Эл как можно вежливее. Ссорится с тем, кто может оказать тебе помощь - верх неразумия.
- Ясно дело - не видно, - грудной раскатистый бас хихикнул, а его исполнении это смахивало на ритмичные удары по железной бочке. - Иш, чего захотел, чтобы видно ему...
Ага. Сделав предварительные выводы, Эл изменил структуру речи.
- А вы не можете мне помочь выбраться отсюдова? - на этот раз он придал голосу просительные интонации. Вдруг прокатит?
- Чего ж, не могу... запросто могу. - Незнакомцу судя по всему было довольно весело, и что именно его веселило, Эл пока решил не выяснять. Мало ли.
В этот же момент, он ощутил, что его совершенно бесцеремонно поднимают за шкирку. Это хотя и не новое, однако давно забытое ощущение настолько его ошеломило, что он прикусил язык. Да и чертовая неудобная местная одежда - то ли камзол, то ли кожаная куртка расшитая вышивкой на такие действия не была рассчитана, поэтому врезавшийся в горло воротник намертво лишил его речи.
Не успел он возмутиться или вырваться, как со словом - "Пошел!", его настиг характерный пинок ниже спины, и он, взмахнув руками, отправился в свободный полет.
Душевно, ничего не скажешь! - Эл повалился прямо на ту самую дорожку, прокатившись несколько шагов кубарем. Он вновь оказался именно там, где и начиналась вся эта уродливая, гротескная мешанина, слегка смахивающая на скандал. Причем, поскольку он в полете моргнул, то никак не понял, откуда же он вывалился? Ведь не из стоящего же за спиной дерева? А, ну и ладно! Все равно спасибо. В том, что он выбрался бы сам, он не сомневался, однако в его ситуации хоть бы и пинком, но только побыстрее. Пора заканчивать с идиотством! И наконец заняться насущными делами! У нас миры гибнут, а тут какие-то грымзы с арте-пистолетами. В расход девку, и все дела! А за тем, чтобы она возродилась где-нибудь подальше от цивилизации, Эл попросит проследить кого нужно...
Ну хорошо, - Питер разглядывал заливаемый дождем парк. - Маар злится, коридор исчез, темнота непроходима... чертовская скучища! Он сейчас себя чувствовал, как школьник летом запертый из-за непогоды. Можно смотреть в окно, можно читать, рисовать, играть с игрушками - но это совсем не интересно, когда там, за стенами дома находится настоящий, огромный, еще совершенно неизученный мир. Ты еще не знаешь, понравится он тебе или нет, ты догадываешься, что за дверьми тебя ждут непонятные сложности, неизученные опасности и напряги, и может быть, уже через минуту тебе захочется обратно домой, но сейчас все равно невыносимо заниматься привычными делами. К тому же и привычных дел тут у него нет, да и дома, если уж на то пошло. Значит можно делать первое, что придет на ум.
Брэкхем попробовал освободить от Маара хотя бы кусок двери, чтобы можно было в нормальной позе, а не согнувшись рассматривать предмет ярости спутника. Увы, это было все равно, что пытаться навалившись плечом, сдвинуть стену трехэтажного дома. Конечно, Питер догадываться, что Маар-сан хоть и болтает о том, что он дух или призрак, на самом деле не так уж и бестелесен, по крайней мере в том, что касается массы и инерции. Особенно, если сам того хочет. Похоже, сейчас он не был расположен развеяться дымом, или изойти паром. Потыкавшись в разные места этой окаменелости, Питер мысленно махнул рукой. Ему осталось довольствоваться узкой вертикальной полосой оставшееся с правой стороны дверного проема.
- Вот ведь балбесы! - внезапно проговорил Маар и повернулся к Брэкхему. - Даже не знаешь, плакать или радоваться на них глядя...
С облегчением, Питер отметил возникающую на его лице ассиметрию. Глаза расползлись - один выше другой ниже, и нос кажется тоже сместился от вертикали, слегка изогнувшись. Похоже Маару немного полегчало.
- А что? - безнадежно спросил художник, потому что такого рода вопросы Маар всегда высмеивал с особенным цинизмом.
- А ничто. Хоть бери, и души своими руками. - Эту фразу Маар-сан подумал, но так громко, что даже еще не привыкшему к мыслефразам Питеру показалось, что он ее услышал. - Только ломаться не хочется.
Воспользовавшись ситуацией, Питер выглянул наружу. Там творилось что-то невразумительное, впрочем, как и раньше. Только теперь более подвижное и активное. Самым вменяемым существом оказалась лошадь, которая отойдя на пару десятков метров, как ни в чем не бывало, пощипывала пожухлую осеннюю траву под деревьями. Порой она поднимала голову, тревожно поглядывала на людей, но видимо ничего такого, что ей угрожало бы непосредственно в ближайшее время, не замечала. Хотя вот лично он, Питер, на ее месте несся бы отсюда без оглядки.
Зеленый туман растаял без следа, но теперь вместо него возникла и закружилось целая стая разноцветных туманчиков, мерцаний, резких вспышек и огоньков. Вся эта праздничная иллюминация тянулась вдоль дорожки, чуть наползая на кустарник и деревья.
- Ничего так... миленько, - оценил Питер колористический аспект картины. - Для магазина елочных игрушек пойдет запросто. На рекламу косметики тоже можно пустить. Особенно вон те лиловые полосы, которые в воздухе змеями крутятся.
- Изыди тварь, я предъявляю свои права на этого человека по Закону! - донесся до Брэкхема женский голос, сильно приглушенный шумом бьющего по крыше дождя. - Ты не должен мне мешать!
Питер поднял изумленный взгляд на Маара. Маар изобразил как будто его тошнит.
- Это что, типа магия? - с любопытством спросил Питер. Он первый раз видел магию в натуральном виде, если не считать таинственные Мааровы выкрутасы. Но там он так и не успел понять - было ли что-то на самом деле, или нет. Маар несколько раз говорил о силе, или Силе с большой буквы, кажется у него это получалось сказать по-разному. Фрис залечила дырку в теле Маара просто скрестив сложным образом пальцы. Это тоже могла быть магия, может быть специальная для медицинских случаев, или для женщин. Но вот эти разноцветные яркие огоньки были больше похожи на магию, как ее представлял Питер. Ему так ее показывали в фильмах и описывали в книгах. Там должно быть много умных фраз, или неразборчивых слов на незнакомом языке, огненные шары, стены разноцветного пламени и перекошенные от ужаса лица...
- Ха! Перекошенных лиц тут сейчас будет достаточно, - подтвердил Маар. - Мое в первую очередь. А огненных стен ты скорее всего не дождешься.
- Почему? - Питер понял, что стоит с открытым ртом, когда заговорил.
- Мокро.
- Но ведь это магическое пламя!
- Ну так и что? А вода - настоящая. Как думаешь, что сильнее - магия или природа?
- Я думаю, что магия! - уверенно заявил Питер, а потом подумал, что его уверенность собственно не основала на чем-то более верном, чем художественная литература.
По скептическому взгляду Маара он догадался, что художественная литература как всегда врала.
- И все равно, магия сильнее! - упрямо повторил Брэкхем. Это было его личное убеждение. - А они там что делают? Магически сражаются?
- Они там магически дурачатся, - на редкость вменяемо начал объяснять Маар-сан. То ли стыдился своего внезапного гнева, то ли еще чего, - что в их возрасте уже выглядит неприлично. Вот эта рыженькая девчушка за какие-то грехи хотела лишить силы вон того лохматого пацана.
- Лохматого? - Питер присмотрелся внимательнее.
Да, девушку с воздетыми над головой руками мокрую насквозь он видел очень хорошо. Она стояла в профиль на дорожке не доходя до толстого дуба. Вокруг нее колоритно летали те самые фиолетовые светящиеся змеи, которые так приглянулись бы косметическим салонам, можно было брать и рисовать ее прямо сейчас, а потом срубить на этом деле неплохие деньги. Дальше впереди на четвереньках стоял человек, которого Маар окрестил "лохматым". Его фигура почему-то немного рябила, расплывалась. Брэкхем заставив себя сосредоточится, опустил глаза ниже и с удивлением обнаружил, что человек не то чтобы меняется, он с неуловимой взглядом быстротой перетекает из одной формы в другую, и называть его "человеком" можно только при большой фантазии. Особенно почему-то притягивали взгляд его руки-лапы-когти-копыта... э-э-э, ну и остальные конечности. По его напряженной позе было похоже, что он скорее всего размышляет над конкретным местом, в какую часть женщины он собирается вцепиться при прыжке. Во всяком случае, от него исходила угроза. Но... но, - Питер растеряно мигнул, - но было в нем что-то неуловимо человеческое... как в зооморфных богах Египта, как в демонах востока и запада. Они выглядели странно, страшно, иногда достаточно уродливо, с вывернутыми наизнанку губами, торчащими клыками, перевернутыми коленями и кривыми локтями, змееобразными ногами. И все равно они были человеческими. Маар - другое дело. В нем даже сейчас, когда он все еще здорово походил сложением на Аполлона или Ареса ничего человеческого не было. Может быть поэтому Питеру приходили в голову сравнения только со статуями античных богов, а не конкретными живыми людьми.
- Но доблестный друг прикрыл его собственным симпатичным телом, - продолжал Маар
- А где это тело? - Питер поискал глазами вокруг.
- А ты его не видишь? - с интересом спросил Маар-сан.
Питер еще раз пробежался взглядом по траве, редким кустам, осмотрел основания стволов деревьев, и даже постарался поискать в остатках редкой кроны, на ветвях среди листвы.
- Нет, я вижу только двоих. И лошадь.
- Хм... - Маар усмехнулся. - Прикинь, и она его тоже не видит!
Этот факт его почему-то ужасно развеселил. Он хохотнул, еще отодвинувшись от двери. Питер прямо прилип к косяку. С детства мечтал увидеть настоящую магию! Тем более, что это ужасный грех.
- Но она неглупая девочка, и догадывается, что просто так ей лохматого не завалить.
Где же третий? Он ведь помнит, что в зеленом облаке было двое мужиков. Питер сделал глубокий вдох, вглядываясь в реальность, и яркие разноцветные полосы тут же приобрели вид серых пыльных цементных крошек, летающих в воздухе. Вместо поляны поднялся бетонный пол, поток воды замер, превращаясь в тусклое неравномерное "кап-ка-кап"... он вновь был в загадочном резервуаре, как и в первый раз.
- Не надо. - Маар положил ему на плечо ладонь. От этого прикосновения, Питер вздрогнул, возвращаясь в реальность. Он снова видел сизое ненастное небо, слышал вой ветра и шум дождя. И теперь он ясно разглядел третьего человека, стоящего рядом с "лохматым" на дорожке. - Они того не стоят. Ни каждый из них, ни все втроем одновременно.
Питер моргнул, и поднял озадаченное лицо на Маара. Внешность того уже почти вернулась к своей стандартной кошмарности, а холодный голос опять стал просто немого грустным и ироничным.
- Почему? - художник все еще ощущал на коже то мутное пространство, в которое только что смотрел. Оттуда исходила опасность, но такая неясная, что хотелось разузнать о ней, а не скрываться от нее.
- Потому что они просто трое дураков, которые не могут найти общий язык, - Пояснил Маар, ничего не разъясняя. - В них есть достоинство, но они до сих пор не знают, что с ним делать.
- Он ведь они собираются драться? Магией? - не отступал Питер.
- Наверное, - пожал плечами Маар-сан. - Но это уже ничего не изменит.
Ничего не изменит? Что это значит? Он чего-то не заметил, или недопонял? Ведь вроде все понятно и ясно. Конфликт, который описал Маар, нормально соответствует обычной разборке в стиле "двое против одного", вернее - "один против двоих"? Сейчас наконец-то появятся долгожданные огненные шары, рукотворные молнии, покачнется земля, поднимется буря и вывернутся с корнями деревья. Что там еще полагается? Превращения? Ну, если считать трансформации "лохматого", то превращения уже начались. А что же третий?
Брэкхему непросто было на расстоянии разглядывать фигуры людей, хоть те практически не двигались с места. Женщина в позе "руки вверх" совсем не перемещалась, а "третий", как его обозначил про себя Питер, то делал шаг вперед, то отступал назад. Он из всех троих выглядел совершенно обыкновенно, как средний нормальный человек. Может быть, немного высокий для среднего, и может быть не очень пропорциональный, - все в нем словно тянулось вверх, и руки и ноги и шея, такая вот растянутая фигура. Но вполне себе ничего. Как это сказал Маар - "симпатичное тело"? Что же, очень даже симпатичное, было в нем что-то от легкого на подъем подростка, который не в силах удержаться на ходу, срывается на бег... Вот он, стало быть, и будет основным соперником рыжеволосой?
- Погоди, но ты же сказал, что они творцы? - вспомнил Питер.
- Было дело, - хмыкнул Маар.
- А тогда зачем...
- Представь себе, милорд, как я-то задаюсь этим вопросом!!!
Питер успел вовремя отскочить. Эту фразу Маар рявкнул так, что у него уши заложило.
Эл успел подпрыгнуть, еще до того, как прекратилось верчение перед глазами. Так как он кувырком прокатился прямо по камням, еще несколько секунд ориентация будет нарушена, а ему она нужна срочно. Что делать, будем прикидываться, что в курсе событий! Для этого он на всякий случай выбросил вперед руки в отражающем атаку движении, но поздно спохватился о том, что его жест мог быть направлен в сторону Дарина. Увы, когда ему наконец удалось рассмотреть диспозицию, так оно и оказалось. Вот ведь, что значит - не везет!
Неясно, что делал Дарин до того момента, пока его не свалил Эл, но теперь он тяжело дыша поднимался с земли, при этом слегка "помаргивая". Так Эл называл специфическое состояние друга, когда он слегка снимает контроль с пластических трансформаций и не отдает специальных команд. Для постороннего взгляда это будет казаться неглубокой сменой форм и образов, причем и одни и другие, наслаиваясь друг на друга, не дадут наблюдателю вовремя принять меры для защиты. От кого готовить оружие, если непонятно сколько рук, ног, голов и туловищ, не говоря уже о плавниках или крыльях?
- Извини! - Эл прыгнул ему навстречу, но помогать вставать не стал. Вместо этого он внимательно посмотрел на фигуру стоящей напротив рыжеволосой с поднятыми руками. - Она уже что-то заявляла, кроме "изыди дух неправды"?
Дарин молча кивнул головой, похоже ему плохо давались вдохи и выдохи, и говорить тоже было трудно. Или это результат выстрелов, или они уже что-то тут без него намагичили.
Кстати о выстрелах! Эл поднял левую ладонь и поднес ее поближе к глазам. Он полностью смирился с дождем, грязью, неудобной одеждой, кровью и глупостью, но застрявшие в собственной руке камни его раздражали. В конце концов, это больно! К тому же он теперь почти не мог шевелить пальцами. Ах ты, стерва! Ну давай посмотрим, что ты от нас хочешь, кроме души...
Эл повернулся к охотнице. За то время, которое ей удалось себе отвоевать, она уже успела изрядно понастроить. Судя по всему, лицензия на отстрел Дарина у нее была самая что ни на есть официальная, - так открыто и честно она взывала к имени Закона. И скорее всего одноразовая. Такое оружие официально можно получить лишь однажды, и если ты свою возможность упустил или отказался от нее, дальше можешь рассчитывать только на собственные силы, большие или маленькие.
На самом деле, подобные разрешения выдавались достаточно часто. Но исполнялись крайне редко. Может быть кому-то покажется странным, но держа в руках чью-то жизнь, силу, разум и сознание люди уже от одного обладания этой иллюзорной властью испытывают такое удовольствие, какого бы не получили окажись намерение исполненным.
Что ж, нам попалась решительная женщина, да к тому же имеющая немалые познания в разных классах магических искусств. Эл улыбался одними губами, разглядывая громоздкие и достаточно нелепые конструкции. Времени у нее было много, поэтому она подняла силы, которые ей ответили. Только вот ветер и дождь от этого не прекратились даже над ее головой. Это говорило о том, что основные стихии на ее вызов не откликнулись.
- Что ты предполагаешь делать? - Эл кивнул наконец вставшему на ноги Дарину. - Кстати, прости, что подставил тебя с этим пистолетом! Честно, я даже не догадывался, пока она не начала стрелять.
Дарин опять кивнул. У него были очень больные глаза. Все, которые появлялись.
- А ты догадывался?
Дарин помотал отрицательно головой.
Уф! Эл ощутил как у него камень с плеч свалился. Он уже начинал подумывать о том, что его друг решил и в самом деле покончить с собой... то, что он говорил на мосту, Эл никогда теперь не забудет. Но это ведь там - ЗаПределом... мало ли кто и что Там говорит! Он опустил взгляд ниже, на грудь и плечо Дарина, там где пока еще оставались дырки на одежде. Интересно, а два остальных камня - синий и зеленый, - где они?
Ладно, потом разберемся. За кем у нас тут право первого уда... Ах ты, гадина!
Сухой щелчок, как скользнувшая пуля ожег щеку. От неожиданности Эл взмахнул рукой, отскакивая. Со всех сторон вокруг его головы замельтешили мелкие жужжащие твари, толстые полосатые черно-желтые пчелы, хищные осы с длинными узкими телами, толстые оводы и слепни. Некоторые больно впиявились в руку, которой он так неаккуратно махнул, остальные похоже пока просто приглядывали посадочную площадку и попутно дрались между собой.
Дарин придвинулся к Элу, приложил руку ко рту и дунул. Муху мгновенно разлетелись по своим делам в глубоком недоумении. Да, это она неудачно пошутила. Чтобы Дарина и мухами... Эл почесал свежеприобретенные укусы. Принимать за атаку такую чепуху было как-то смешно, да и чем отвечать? Змеями? Пауками?
- Этот человек принадлежит мне! - взвопила женщинав который раз, выбросив перед собой ударную плоскость неясной формы.
- Да ну?! - Эл ответил тем же жестом, которым только что случайно угодил в Дарина. Он начинал злится. Что это за безумие такое? Человек? Принадлежит? Да по какому праву она тут вообще распоряжается?!
Столкновение волн произошло где-то посередине того расстояния, которое разделяло Эла и охотницу. По лужам пробежала мелкая рябь, в лицо толкнул чуть более сильный порыв ветра, качнулись ветви на дубе. Качнулись, задрожали мелкой дрожью.
- Если ты не отдашь его мне, я тебя уничтожу, бес! - вторая ударная волна, пошла чуть ниже, ближе к ногам. Эл успел увидеть, как сквозь нее начинает просвечивать какая-то новая реальность. Вместо зеленной травы и камня выглянули и пропали песок и волны. Ага, значит вот об чем тут у нас разговор пошел...
Эл взял себя в руки, сконцентрировался. Противника нужно уважать, он может казаться слабым или убогим на первый взгляд, но потом всегда приходится горько сожалеть о том, что позволил себе расслабиться. А иногда и сожалеть уже некому... Девчонка или не так проста, как смотрится, или ей кто-то объяснил на крайний случай, как можно вторгаясь в чужую реальность своей, подчинять себе предметы и действия. И бесполезно в ответ махать руками - по сути это и не заклинание, и ответа на него нет никакого. Да и повредить оно ничего не сможет, в смысле не сломает руку или ногу. Интересно только, на сколько фаз у нее хватит сил, и сможет ли она достроить его до завершения. Что ж, на всякий случай будем считать, что сможет. А поэтому не будет дожидаться позорного конца.
Эл посмотрел на Дарина, что тот думает и увидел, что Дарин уже почти ничего не думает. Видимо все силы, которые у него оставались, иссякли. Он сел на колени, и Эл понял, с каким трудом ему удается сохранить хотя бы эту частично вертикальную позу. Трансформации теперь уже совсем выходили из-под его контроля, - он подолгу зависал в формах, которые принимал наиболее часто в последнее время. Дольше всего оставался человеком в меховой одежде, но превращался и в пуму и в ящера. Словом, Дарина нужно было срочно тащить под крышу к теплому камину или печке, что у них тут водится в этом отсталом мире. И для начала осталось всего лишь выжить.
Ладно, ты думаешь, что одна способна управлять реальностями? Или, может быть предполагаешь, что это какое-то особенно эзотерическое знание? В таком случае, надеюсь, я тебя сильно разочарую! Но я не буду вызывать свои миры, я могу взять то, что находится здесь, под рукой. Потому что в отличие от ведьм-недоучек с христианской лексикой, я не буду требовать то, что мне не принадлежит! А душа творца никогда и никому не принадлежит кроме него самого!
Эл выпрямился, потянулся вверх. Теперь ему не было ни холодно, ни мокро. Он вживался в грозу. Прикоснувшись к поверхности лиловых туч, он словно бы ощутил ответное прикосновение, но не придал этому значения. Ему нужна была всего одна молния. Один грозовой разряд, который, чтобы не сильно напрягаться, можно направить чем-то металлическим... Ага! Вот и пригодилась ненужная железка! Эл присел на корточки возле полуобморочного Дарина. Тут его нагнала третья волна нестабильности, и он ощутил под ногами легкое покачивание, как могло бы быть, если бы камни дороги смешались с волнами моря. Конечно, ничего подобного не бывает - полукамни-полувода, - но ведь как часто приходится иметь дело с тем, что "не бывает"!
Торопливо, путаясь в портупее, он вытащил из ножен шпагу, взвесил на руке. Ничего, при соответствующем усилии запросто можно метнуть. Но обязательно послать разряд вдогонку, потому что простая железяка от ее защит в лучшем случае просто отскочит, а в худшем вполне может отскочить прямиком обратно туда, откуда прилетела. И будет у нашего анекдота самый смешной конец. Его, Эла, пришпилит магической шпагой, Дарин попадет в непонятное рабство, а его подшефный мир, последняя надежда и разработка бесславно сгниет где-нибудь в самой дальней точке вселенной, до конца своих дней не подозревая о существовании всего остального разумного мира. Сварганят из них какой-нибудь заповедник, создадут Зону безопасности, и живите, дорогие земляне, как вам нравится! Плодитесь и размножайтесь! Раз больше ни на что не способны...
Наконец Эл нашел то, что ему нужно - толстую, многослойную тучу, тяжело лезущую поперек остального потока. Она утробно порыкивала, обстреливая другие облака разноцветными тонкими зигзагами маленьких молний, но это не убавляло ее радикального настроения. Она совершенно серьезно была намерена разрядить все накопленные силы вниз, в землю, оставалось только размахнуться, и...
Под ногами плеснули волны... Ветви дуба закачались сильнее... В глазах вспыхнуло яркое солнце чужого мира... неужели он не успеет?
- ТАК, - раздался над головой строгий голос. - Никто из вас меня ПОКА не раздражает!
Эл моргнул, поднятая со шпагой рука его окаменела. Но солнце исчезло. Слава Силе! Никогда он не думал, что будет радоваться ледяному проливному дождю! Он попытался повернуть голову, чтобы увидеть, что случилось с рыжей девицей, но ему удалось только скосить вниз глаза, потому что в последнее мгновение он смотрел в небо, выискивая вожделенную тучу, и врага своего не видел. Кажется, их баталию кто-то остановил, и кажется, он начинает подозревать - кто именно...
- И я НАДЕЮСЬ, что вы благоразумно продолжите меня НЕ РАЗДРАЖАТЬ! - продолжил голос-невидимка.
- Я уничтожу любое препятствие! Любого демона! - Рыжая не сдавала позиции, похоже она совершенно не ориентировалась в ситуации. Но какова наглость, каково упорство! Эл начал проникаться к девице симпатией. Интересно все-таки, что за религии она принадлежит? Она уже несколько раз проклинала демонов, но еще ни разу не обратилась к своему богу.
- Именем Закона.. - уже тише, и будто растерянно прозвучал голос охотницы.
Эх, как бы ему хотелось на это посмотреть! Эл постарался понять, что из частей тела ему сейчас подвластно. Поднятая вверх рука, попадая в поле его зрения выглядела совсем как настоящая, но ощущалась как что-то постороннее, не имеющее отношения к телу. Кстати говоря, остальное тело тоже чувствовалось необычно, как будто это не тело, а толстый стой штукатурки. Он двинул ногой. Ага, ноги также не двигались. Неужто, парковый ансамбль Кастль Иллири пополнится новой скульптурой? И чего это он упустил возможность рассмотреть своих предшественников, которые стояли вдоль главной дороги? Спасибо, что не сатир какой-нибудь, или там - кентавр... хотя, откуда он знает, ног-то не видно. Собственно, весь его обзор состоял из собственной руки, задранной вертикально вверх шпаги, части дуба и неба. Отчаянно засвербило в носу... о, проклятая магия! Как же я буду чихать в таком железобетонном состоянии?
- Ну вот, - удовлетворенно кивнул Маар-сан. - Я же говорил...
Питер мигнул, потом потер глаза руками. Что за черт? То огоньки разноцветные, то туман... это при идущем-то дожде! Жаль только, что магию досмотреть не удалось.
Картинка перестала двигаться, человечки замерли и начали медленно-медленно исчезать в поднимающемся снизу, будто из-под земли тумане. Сначала по-колено, потом все выше и выше. Молочная белизна заливала пространство настолько плотно, что Питеру показалось, будто деревья стоящие вокруг людей пришли в движение, такое же медлительное, плавное, сродни поднимающемуся туману.
- Ха! Магия, друг мой, только начинается!
Маар полностью отлип от дверного косяка, освобождая проход, отошел влево и вглубь. Питер удивленно проследил за его действиями.
- До этого была не магия, а дурость одна... - пробурчал Маар себе под нос.
- Где? - Питер занял все доступное для обзора место. - Где магия?
Кроме совсем обычного, абсолютно не зеленого тумана, и каких-то галлюцинаций с шагающими растениями он больше ничего не видел. Фиолетовые летающие феномены в виде змей растворились, зеленые вспышки тоже пропали. Нет, само собой, он читал, что магия бывает разной - может это магия воды? Тогда можно не напрягаться, он врядли что-то увидит.
- Можно не напрягаться. - Подтвердил Маар.
- Это кто из них сделал, девушка или парень? Или это тот, который уже совсем на землю упал?
Фигуру лежащего на земле "лохматого" и вовсе затянуло белоснежным маревом, если не знать место, то нипочем не догадаешься, что там лежит человек. Пройдешь мимо и не заметишь. Питер поежился.
- Врядли. - Маар покопался в кармане плаща, извлек из него заначенную у Фрис сигару и начал раскуривать. Питер облегченно вздохнул, - выглядел теперь Маар уже чудовищным уродом. Это успокаивало, и вселяло надежду на скорое продолжение их безумной миссии, чем бы она ни была. Не век же они будут торчать тут у двери!
- Да нет, скоро пойдем. Только я вот досмотрю самую веселую часть, и двинемся.
- Значит, нам все-таки туда? - недоверчиво спросил Брэкхем.
И чего, спрашивается, тогда они тут ждали так долго? До этих странных людей достаточно далеко, их можно было обойти по широкой кривой, и они настолько были заняты собой, что наверняка не заметили бы появления и полка кавалеристов.
- Это да, - согласился Маар-сан. - Антропоцентристы вообще на редкость ненаблюдательны. Могли и не заметить. А Дарина они уделали, так что единственный, кто мог нас с тобой застукать, теперь с поля удален надолго. Ему теперь лечиться и лечиться...
В голосе Маара Питер различил что-то вроде удовольствия. Интересно, что может быть приятного в том, что кому-то придется лечиться? Маар улыбнулся. Питер вздохнул. Сколько там у людей должно быть зубов в норме? Тридцать два? Хм... а не триста двадцать, случайно, нет?..
- Ты хотел магию, так смотри давай, - Маар махнул рукой с сигарой на дверь. - А то пропустишь все на свете.