Мирский Ян : другие произведения.

Зелье для мертвеца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1908 год. В первопрестольной происходят странные события. Москва полнится слухами, что грабят магазины и зажиточных горожан не простые бандиты, а мертвяки. И нет от них спасения честному народу православному. Полиция во главе с легендарным А.Ф.Кошко в замешательстве. Что делать с паническими слухами? И как найти ключ к разгадке загадочных преступлений, всполошивших город? Мистика и чертовщина... На помощь московским сыщикам из своего крымского имения выезжает граф Максим Григорьевич Рымский, наделенный особым даром от бабки старой гречанки...
  Ян Мирский
  "Зелье для мертвеца"
  
   Пролог.
  
  1908 год. В тот год высочайшим повелением к Уральскому Казачьему Войску присоединили казаков илецких. Один из депутатов с трибуны 3-й Государственной Думы гневно восклицал, что " все земли в Архангельской губернии обложены таким налогом, которого нигде в России больше нет!" В Москве случилось одно из самых больших наводнений. Москва-река показала свой крутой нрав горожанам. Взбунтовавшиеся речные воды затопили более 16 квадратных километров городских территорий. В столичном Петербурге был образован "Союз Михаила Архангела", торжественно открыли Психоневралогический институт за Невской заставой, совершил пробный полёт первый русский дирижабль "Учёный", а на Балтийском и Витебском вокзалах ввели перонный контроль. 24 мая (неслыханное дело!) в городе случился обильный снегопад. В Восточной Сибири упал Тунгусский метеорит, в результате чего несколько тысяч квадратных километров тайги выгорело дотла в бассейне ранее мало кому известной реки Подкаменная Тунгуска. Но главной темой для обсуждения у обывателей было вовсе не это, а первое в истории столицы столкновение... трамвая и автобуса. А еще будоражили первопрестольную слухи, что объявились в городе лихие люди. И не люди вовсе, а самые настоящие ходячие мертвецы, которые восстав из гроба стали вершить дела темные, зело ужасные...
   -1-
   Нещадно чадя угольной гарью и громыхая на рельсовых стыках, пассажирский поезд пересёк границу Российской империи. Тут и там мелькали поля с редкими перелесками. Буйство зелени в сгущающихся сумерках, которые плыли за оконным стеклом, превратилось в кофейного цвета марево, потеряло свою сочную, присущую только лету остроту и походило теперь на картинку со старого дагерротипа. Паровозный машинист дал протяжный гудок и поезд пошёл быстрее.
   Пассажирский состав летел навстречу холмам и горам Шварцвальда в знаменитый немецкий город-курорт Баден-Баден. Туда, где в прозрачных горных ручьях плескалась благородная форель, а склоны многочисленных холмов густо покрывали тёмно-зелёные шары омелы - священного растения кельтов некогда населявших эти благословенные места. Туда, где российские аристократы лениво попивали тёплую минеральную воду, дарившую живительную лечебную влагу исстрадавшимся желудкам, уставшим от чрезмерного потребления блинов с икрой, расстегаев с молоками и котлет по-киевски. Зарубежный отдых стал признаком хорошего тона и неотъемлемой составляющей жизни высшего света. Он дарил темы для бесед и обсуждений на весь оставшийся год, когда долгими снежными и морозными вечерами занять себя было решительно нечем.
  Часто можно было подслушать такой диалог:
  - Этим летом мы отдыхали на водах в Европе,- говорила одна дама другой .
  - Ах, душечка, как же тебе повезло! - отвечала ей приятельнца, пряча завистливый взгляд под вуалью, - а мой бука проторчал всё лето на даче, его оттуда клещами не вытянуть. Одно слово - русофил! Всё европейское ему чуждо...
  - Как же мне тебе жаль, бедняжка- притворно сочуствовала первая дама, глубоко вздыхая, отчего пышный бюст её казалось вот-вот покинет тесные границы глубокого декольте.- Представляешь, от горничной отеля, где мы остановились я узнала ряд пикантных подробностей о том, как отдыхала княгиня N. Это просто что-то невообразимое...
   Ежеминутно охая и закатывая глаза под потолок приятельницы с упоением, которое так свойствено досужим сплетницам принимались обсуждать эти самые сплетни и смоковать подробности интимной жизни известных в обществе персон, которыми с ними делилась прислуга отелей и пансионатов, лицезревшая великосветскую жизнь без купюр.
   Профессор московского университета Иван Николаевич Мальцев задёрнул плотную занавеску на окне своего купе и неторопливо стал раздеваться, готовясь отойти ко сну. Снял пиджак, отстегнул новомодный галстук с золотой булавкой, достал из жилетного кармана и положил на столик тяжелую луковицу золотых карманных часов.
  Впереди его ождала неделя отдыха на водах в милой сердцу немолодому учёному Европе. Позади осталась хмурая Москва, кафедра в университете, студенты, лекции, бессонные ночи и молоденькая пышногрудая кухарка Даша, с которой Иван Николаевич имел продолжительную тайную связь. Профессору хотелось сменить обстановку. Прошедший год он интенсивно и много работал. Как любил в шутку говаривать сам Иван Николаевич- тружусь, аки раб на галерах. И это было правдой. Работал он много. Работа приносила наряду с моральным удовлетворением и ощутимые материальные блага. Годовой доход в пять тысяч рублей позволял Николаю Ивановичу ни в чём себе не отказывать. Он любил со вкусом одеваться, привык обедать в ресторане "Прага", где обычно заказывал биск раковый, телятину "Букетиер" и знаменитые на всю первопрестольную расстегайчики. Привык обычно отдыхать на Южном берегу Крыма в посёлке "Профессорские дачи". Университетская зарплата, которая нужно отметить была примерно равна денежному содержанию действительного статского советника (а это, как ни крути генеральский чин!), давала возможность предаваться шалостям и пикантным забавам этому закоренелому холостяку.
   Кто из смертных не без греха? Человек грешен по своей природе. И Николай Иванович Мальцев не являлся исключением. Он любил женское общество и... посещал публичные дома. Тянуло туда седовласого господина вовсе не от извращённости или жажды разврата. Разврата Николай Иванович не терпел, как всякий добропорядочный христианин. Но была у профессора одна тайная страсть. Страсть эта - несовершеннолетние девочки. Конечно, в "Правилах для содержательниц домов терпимости" устанавливались возрастные ограничения. Закон империи был строг. Проститутка не могла быть моложе 16 лет, но для особых клиентов гостеприимные хозяйки этих самых домов всегда имели под рукой нужный товар. Спрос рождал предложение. Профессор щедро платил за услуги и конфиденциальность, а затем отправлялся замаливать грехи в храм, где истово молился и регулярно жертвовал значительные суммы на богоугодные дела. Всё чин по чину, всё как у людей.
   Николай Иванович пошарил во внутреннем кармане висящего на вешалке пиджака. Достал массивный золочёный портсигар и с удовольствием закурил папиросу марки "Кремъ" табачной фабрики Шапошникова. Он любил эти папиросы в меру крепкие с легкой горчинкой и едва уловимым букетом турецкой гвоздики. Помещение быстро наполнил ароматный сизый дымок. Откинувшись на мягкую спинку дивана профессор смежил веки. Монотонный стук колёс поезда навевал сон. Мальцев подумал, что пора ложиться и уже было потянулся за полотенцем, чтобы совершить вечерний туалет, как в дверь настойчиво постучали. Один раз. Затем стук повторился. Николай Иванович протянул руку к столику, где лежали карманные часы. Щёлкнула крышка. Циферблат показывал без четверти десять.
  - Кого это принесло на ночь глядя? - недовольно поморщился он.
  Пружинисто поднялся, раздраженно загасил в пепельнице недокуренную папиросу и накинув на плечи пиджак отпер дверь купе. Из тускло освещённого коридора шагнули два крепких господина. Николай Иванович даже не успел опомниться. Всё произошло очень быстро.
   Дверь с лёгким щелчком затворилась. Один из незванных гостей остался стоять прислонившись к ней спиной. Второй без приглашения уселся напротив недоумевающего пассажира.
  - К-кто вы, ч-что вам угодно?- дрогнувшим голосом и слегка зикаясь от нахлынувшего волнения спросил профессор.
  Гости молчали. В них не было ничего угрожающего. Они просто молча смотрели на него. Один высокий и худощавый. Другой среднего роста с крепкой шеей, какие бывают обычно у цирковых борцов. Одеты в костюмы, на голове котелки из модного в этом сезоне чёрного фетра.
  Однако Николаю Ивановичу стало не по себе. Он вдруг почувствовал, как по спине сбежала и растаяла в области поясницы предательская струйка холодного пота.
  - Это возмутительно, господа, - каким-то осипшим голосом пролепетал Николай Иванович, беря себя в руки.
  Он удивился почему это его голос звучит так неестественно. Словно, чья-то лапа крепко сдавила горло и не торопилась отпускать.
  - Не пугайтесь, господин Мальцев, мы не грабители. Мы представляем совсем иную организацию- вдруг ласково улыбнулся тот, что присел на диван.
  Это был высокий сухопарый блондин. Он снял свой котелок и провёл узкой ладонью по идеально выбритому пробору на волосах.
  Профессор окончательно взял себя в руки и возмущённо вздёрнул бритый подбородок.
  -Потрудитесь объясниться, господа! Иначе я буду вынужден вызвать полицию.
  - Вызывайте, дело ваше- с усмешкой ответил худощавый, -а мы вместе с блюстителями закона полюбуемся ... вот на эти шедевры. Ну, смелее же! Не заставляйте гостей ждать...
  И тут блондин с ловкостью опытного иллюзиониста извлёк откуда-то из-за пазухи пачку фотографических карточек и небрежно швырнул их на столик. Фотографии веером легли перед самым носом обескураженного Мальцева. Профессор сначала не поверил своим глазам. На фотографиях был он и не один, а в обществе обнажённых девочек. Некотором на вид не исполнилось и четырнадцати лет. К горлу Николая Ивановича подступила тошнота и резко участилось сердцебиение. Перед глазами поплыли белые круги. Это был конец всему. Конец карьере, доброму имени, положению в обществе, благополучию, которое он так ценил. Скандал. Грандиознейший скандал. Хуже того-позор. Дрожащими руками он взял со стола фотокарточки, но тут же выронил их обратно словно те обожгли ему длинные холеные пальцы.
  - Впечатляет?- недобро поинтеросовался гость.
  Профессор шумно дышал не всилах произнести ни единого слова.
  - Полагаю, что если эти весёлые картинки попадут в руки журналистов и священного Синода империи, на вашей карьере учёного можно будет поставить жирный крест,- словно читая мысли Николая Ивановича заключил незнакомец.
  - Что вы от меня хотите? Денег? Сколько? Назовите сумму,- тихо прошептал Мальцев, пряча побелевшее лицо в ладонях.
  -Господь с вами, милейший!- воскликнул худощавый,- разве я похож на человека, который пришёл отнять у вас деньги? Мне ваших денег не нужно. Напротив, я сам хочу предложить вам приличную сумму за небольшую услугу.
  - Какую услугу?- заинтересовался профессор.
  В его душе зародилось смутное предчувствие, что не всё ещё потеряно, что случившееся можно исправить и забыть эти страшные минуты позора, как дурной тяжелый сон. Как утопающий хватается за соломинку он ухватился за протянутую ему посетилем призрачную нить надежды. Мальцев весь обратился в слух.
  - Нас интересует инженер Варин. Вам знакомо это имя?
  - Сергей?- удивился Николай Иванович.
  - Да, именно так. Сергей Тимофеевич Варин.
  - Это мой ученик. А что с ним?
  - Ничего. Он жив, здоров, занимается научной работой, как и полагается молодому талантливом учёному,- ответил гость.
  - К сожалению, я давно с ним не виделся,- виновато ответил профессор.
  - А вот это очень плохо, Николай Иванович. Талантливый учёный, один из лучших. Непростительная оплошность с вашей стороны. Вы находите время общаться с представительницами э-э... древнейшей из профессий, а Сергея Тимофеевича потеряли из виду. Кстати, вам известно над чем он сейчас работает?
  Мальцев достал из кармана брюк батистовый платок и лихорадочно промокнул обильно выступивший на лице пот, а затем шумно высморкался.
  - Стыдно признаться, но я не могу точно ответить на этот ваш вопрос. Уверен только в одном, что Варин очень талантливый химик. У него большое будущее.
  - Мы в этом не сомневаемся. Поэтому и посетили сегодня вас с дружественным визитом. Не буду бродить вокруг да около, как принято говорить у русских, а сразу перейду к делу. Я и мой помощник представляем германскую разведку.
  Худощавый пытливо посмотрел на Николая Ивановича, словно выжидая, какое впечатление произвели эти слова на собеседника.
  Мальцев беспокойно заёрзал на месте не переставая утирать обильный пот с лица. Представитель германской разведки про себя отметил, что если дело пойдёт так дальше, то носой платок профессора в скором времени нужно будет отжимать от напитавшей его влаги. Б-р-р-р.
  Итак, о главном, - снова заговорил немец. -В обмен на эти фотографии, которые уже никогда не попадут в чужие руки, а также в обмен на весьма приличную денежную сумму мы хотим получить самую подробную информацию о разработках инженера Варина. Вам необходимо раздобыть эти сведения и передать их нам. Вот и всё. Думаю, что данная сделка выгодна вам. Не так ли, милейший?
  Как мне к вам обращаться?- негромко кашлянув спросил Мальцев.
  - Ах, прошу извинить мою неловкую забывчивость. Я действительно не успел вам представиться. Полковник фон Пфальц. Дитер фон Пфальц. Имя моего помощника я называть не стану. Знать его вам ни к чему. Присутствует он здесь исключительно с целью моей силовой поддержки. Такое время, дорогой профессор, что поделашь. Всякое может случиться. Тем более в пути. Вы даже не представляете себе, какое количество неопознанных трупов жедневно обнаруживают путевые обходчики на рельсах. Это просто кошмар! Самое интересное, что полиция крайне редко находит убийц. Вернее совсем не находит. У полицейских столько работы, что дела по неопознанным трупам годами пылятся в архивах. Разгул преступности - это отличительная черта нашего сумасшедшего века. Сумасшедший век машин и новых технологий, как принято писать в прессе. Нам всем необходимо быть крайне осторожным и решать возникающие проблемы конструктивно. Только так можно достичь гармонии.
  От последних слов немецкого полковника Николай Иванович непроизвольно вздрогнул и с тоской посмотрел в сторону занавешенного окна. Вне всяких сомнений, это был банальный шантаж. Он прекрасно понимал, что находится во власти фон Пфальца. Деваться было некуда. Мальцев мысленно проклинал себя за то, что так по-дурацки попался на крючок. Недолго поразмыслив он тряхнул головой, словно отгоняя неясное наваждение и поднял на собеседника глаза, полные тоски и отчаянной решимости.
  - Я согласен. Вы мне не оставляете выбора, - тихо сказал он.
  - Бросьте, дорогой профессор, выбор у человека есть всегда. Вся суть в том, какой человек сделает выбор. Но в сторону неуместную философию! Оставим это занятие для господина Гегеля, полностью противопоставлявшего умственное созерцание нормальному рассудочному мышлению.
  Фон Пфальц протянул руку в сторону громилы, неподвижно замершего деревянным истуканом у двери. Тот проворно вложил в неё увесистый пакет. Вскрыв пакет полковник выложил перед Мальцевым пачку ассигнаций и лист бумаги.
  - Что это?- встрепенулся Николай Иванович.
  - Это самые надёжные гарантии нашей с вами дружбы и долгосрочного взаимовыгодного сотрудничества. Здесь десять тысяч рублей. И это только аванс. Ещё сорок тысяч вы получите после выполнения задания. Полагаю, что сумма вполне соответствует уровню профессора московского университета?
   Мальцев молча кивнул в ответ не притрагиваясь к деньгам.
  - Замечательно, - продолжил полковник. - Нам неорбходимо соблюсти ещё одну формальность. Так устроен мир, Николай Иванович. Доверие доверием, но канцеляристы в нашем ведомстве не поймут меня если я не предоставлю им вещественных доказательств нашего взаимопонимания. Пожурят за опрометчивость. Немцы дотошный народ. Меня даже временами укоряют за моё чисто русское отношение к жизни. Не скрою это так. Видимо, дают о себе знать годы обучения в Петербурге. Благословенные времена бесшабашной юности. Невский проспект, дамы под вуалью, блины с икрой и переливы цыганского хора... Подпишите, пожалуйста, вот тут.
  Полковник достал из кармана новомодное автоматическое перо и протянул его собеседнику. Мальцев не отреагировал на этот жест, порылся в своём портфеле и извлёк отуда свой письменный набор. Бегло пробежав глазами текст документа, он обмакнул перо в чернильницу-непроливайку и поставил размашистую подпись на листе. Потом прикрыл глаза и устало откинулся на спинку дивана, которая показалась ему прокрустовым ложем.
  - Прекрасно! - воскликнул полковник, убирая во внутренний карман пиджака подписанный документ,- начало сотрудничеству положено. Теперь о деталях нашего общего дела. Вам придётся сойти на ближайшей станции и возвратиться домой. Объясните своё внезапное возвращение плохим самочувствием. В Москве с вами свяжется человек, который будет координировать работу. Ему вы должны передать весь полученный материал. При встрече он передаст вам горячий привет от дядюшки Вилли. Это будет паролем. Настоятельно советую придерживаться всех его указаний и рекомендаций. Предупреждаю, что за вами будут внимательно наблюдать. Не советую играть с нами в прятки. Это может печально закончиться. Я бы не хотел увидеть в газете "Русское слово" некролог, сообщающий о безвременно покинувшем этот мир профессоре Мальцеве. Сие меня безмерно огорчит. Поверьте, я говорю вам это искренне. Надеюсь, что мы поняли друг друга?
  - Да, я вас прекрасно понял,- еле лышно ответил профессор.
  - И последнее. Постарайтесь, как можно скорее выйти на Варина и максимально подробно узнать о его текущей работе. Нас интересуют его новые разработки в области химии. Всё без исключения. Ваши контакты с Вариным не должны вызвать подозрений. Учитель принимает участие в жизни любимого ученика. Вполне объяснимо и закономерно. Удачи, дорогой друг!
  Когда за посетителями закрылась дверь Мальцев облегчённо вздохнул. В голове проносились обрывки мыслей. В то, что с ним произошло до конца не верилось. Как загнанный в ловушку зверь он метался в тесном купе из угла в угол. Затем остановился, рухнул на диван и громко по-бабьи разрыдался.
  
  
   -2-
  
   В один из душных августовских дней 1908 года с московским ювелиром Ароном Розенфельдом приключилось несчастье. Что такое еврейское счастье наверняка знают все евреи. Но вот, что такое еврейское несчастье Арон Розенфельд сумел понять только сейчас. Несчастье обрушилось внезапно и нанесло такую глубокую душевную рану, что бедный ювелир не находил себе места. Дело было в том, что магазин Розенфельда под названием "Русское золото и серебро" ограбили. Средь белого дня! Нагло и беспардонно!
  Пока полицейские проводили осмотр места преступления и скрупулёзно заносили в протокол всё до мельчайших подробностей из дальнего угла торгового зала ежеминутно доносились всхлипы и причитания несчастного хозяина.
  - Ой вэй, ой мама моя, какой же я шлемазл! Ну почему я? За что мне такие страдания?- восклицал Арон и в его чёрной густой курчавой бороде искрились крупные капли прозрачных слёз, как бриллианты хорошей огранки.
   Однако стоит начать по порядку. Необходимо строго соблюдать хронологический порядок, дабы события развивались логично и следовали одно за другим.
   Ровно в десять часов утра ювелир по обыкновению открыл свой магазин в 1-м Смоленском переулке, что неподалёку от церкви Святого Николая. День начинался, как нельзя удачно. До обеда ему удалось удачно сбыть вдовствующей баронессе Унгерн приглянувшуюся ей скультптуру в серебре "Мальчик со свирелью" работы московских ювелиров мастерской Сазиковых. Затем был реализован массивный гранатовый браслет и пара серёжек к нему генеральше Куроедовой. Купец первой гильдии Троепахов, явившийся в сопровождении своей новой пассии дамы пикантной и весьма пышных форм, приобрёл кольцо с бриллантом в два карата. После обеда было ещё несколько покупателей, но приобрели они по мелочи. Пару венчальных колец да несколько нательных крестиков. Мелочь мелочью, но курочка по зернышку клюет и сыта бывает.
   Арон не первый год занимался торговлей. Он жил в мире с полицией, куда регулярно относил положенную сумму. Московская полиция издревле славилась любовью к подношениям. Ювелир справедливо полагал, что еврею не стоит искать любви власти. Гораздо полезнее если власть будет проявлять чуточку снисходительности к бедному иудею. А власть, как известно, тоже хочет жить всласть. Поэтому у них сложилось полное взаимопонимание. Арон не торговал краденым и доносил в полицию обо всех известных ему фактах скупки коллегами по цеху товара сомнительного происхождения. Более того, он даже завёл приятельские отношения с Васей Переплётчиком, который держал в кулаке всю шпану района. Шпана не тревожила магазин "Русское золото и серебро", а Вася Переплётчик в скором времени обзавёлся роскошным перстнем с изумрудом, который красовался на его заскорузлом прокуренном жёлтоватом пальце. И ведь всем было хорошо. Все были полностью довольны. Пока не приключилось это несчастье.
   В четыре часа пополудни в ювелирный магазин вошёл господин средних лет. Магазин был пуст если не считать самого Арона, который стоял за конторкой и аккуратным почерком выводил цифры в книге учёта. Одет посетитель был, как купец-старообрядец. Длиннополый синий сюртук, косовортка с вышивкой, плисовые шаровары заправленны в хромовые сапоги бутылками. Голову покрывал картуз чёрного цвета. Арону запомнилось необыкновенно бледное лицо посетителя на котором выделялись глаза. Глаза светились неестественным лихорадочным блеском. И они были, какие-то пустые, словно неживые, как у дохлой рыбины, выброшенной речным прибоем на берег. Раньше Розенфельд никогда его не встречал. В руках незнакомец держал пустой холщовый мешок. Арон, поёжившись под взглядом посетителя, отложил в сторону перо, захлопнул книгу учёта и шагнул к нему навстречу. Любезно пригласил осмотреть ювелирные изделия. Услужливо поинтересовался, что за товар интересует господина.
  В ответ незнакомец промолчал и стал деловито осматривать витрины с выставленными в них золотыми и серебряными украшениями. Так продолжалось несколько минут. Затем не говоря ни слова странный господин достал из кармана штанов большой чёрный револьвер и рукоятью вдребезги разбил ближайшую витрину. Всё произошло так стремительно, что ювелир не успел даже охнуть. Арон тихо простонал и присел на корточки от испуга. Ему стало до того страшно, что у него отнялся язык. Он даже не смог закричать и позвать на помощь. Арона буквально парализовало.
  На шум разбитого стекла из соседней комнаты выбежал его помощник и по совместительству племянник Мойша. В руках он сжимал заряженную двустволку. Увидев, что дядя белый как мел от страха забился в дальний угол комнаты и не может пошевелиться, а грабитель спокойно выгребает золото с витрин и горстями небрежно швыряет его в раскрытый мешок, Мойша не растерялся и дал одиночный предупредительный залп в лепной потолок. Помещение наполнилось пороховым дымом, а с потолка обильно посыпалась штукатурка. Грабитель прервал на мгновение своё занятие и пошёл на стрелявшего. Мойша дико взвизгнул и произвёл второй выстрел прямо в грудь грабителя. Арон ясно видел, что пуля прошла навылет, но не причинила громиле ощутимого вреда. Он всё так же хмуро и бесстрасно продолжал надвигаться на племянника. Ни один мускул не дрогнул на лице этого страшного человека. Мойша швырнул ружьё под ноги грабителя и хотел убежать, но его остановила пуля, выпущенная из револьвера грабителя. Парень рухнул, как подкошенный. Брызги крови разлетелись в разные стороны. Часть из них достигла лица Арона Розенфельда. Ювелир, собравшись с духом вскочил на ноги, но тут же получил размашистый удар рукоятью револьвера прямо в лоб. Свет померк. Сознание его покинуло.
   Двумя днями позже в доме Љ 3 по Большому Гнездниковскому переулку в кабинете начальника московской сыскной полиции статского советника Аркадия Францевича Кошко о странном ограблении докладывал его заместитель Иван Евграфович Бугров. Кратко описав патрону суть дела об ограблении ювелира Розенфельда Бугров затронул весьма щекотливую тему.
  - Даже не знаю, как подступиться к этому вопросу, Аркадий Францевич,- осторожно начал он.
  Шеф сыскной полиции удивлённо вскинул брови.
  - Признаться, я весьма удивлён, Иван Евграфович. Вы и не знаете, как подступиться? Что такое? Выкладывайте, батенька, все начистоту. Не время нам тут политесы разводить. Не институт благородных девиц, а сыскная полиция. Ну да не мне вам об этом говорить. Прошу покорно, не томите.
  Бугров шумно засопел, раздвинул стойку тугого воротника мундира и продолжил доклад.
  - Я запросил в справочно-регистрационном бюро данные дактилоскопического кабинета, так как вор хорошо наследил во время грабежа и оставил массу своих отпечатков. Мне сегодня утром представили данные. По всему выходит, что наш грабитель... покойник.
  - Как же это может быть?- удивился Кошко.
  - Не могу знать. Но документ вещь серьёзная. Его на кобыле не объедешь и как плетень не перемахнёшь. Тут наука работает. Наши данные точно указывают, что следы пальцев рук принадлежат вору со стажем Степану Гаврилову, 1870 года рождения, уроженцу Тамбовской губернии, неоднократно судимому за кражи, грабежи и разбой.
  - Ну и что из этого всего следует? В чем необычность?- промолвил статский советник.
  - Тут такое дело, Аркадий Францевич, - вновь замялся Бугров,- этот самый Степан Гаврилов по кличке "Ломовой" осуждён два года назад и сослан на Нерчинские рудники для каторжных работ, где три месяца назад был убит конвоиром при попытке совершить побег. По имеющимся данным захоронен в безымянной могиле для каторжан. Вот такие дела.
  Кошко аж присвистнул. На его лице отобразилось неподдельное удивление. По всему было видно, что шеф сыскной полиции не ожидал услышать подобное от своего помощника.
  - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день,- задумчиво протянул Кошко.
  Он поднялся из-за стола и стал расхаживать по кабинету заложив руки за спину. Заместитель неотрывно следил за предвижениями своего начальника. Повисла тишина, в которой слышалось тиканье настенных часов и приглушённый тяжелыми портьерами шум городской улицы за окном.
  - Значит наш грабитель мертвец?- после некоторого раздумия спросил Кошко.
  - По всему выходит, что так, - ответил Иван Евграфович.
  - Ошибки быть не может?
  - Исключено, Аркадий Францевич. Всё перепроверил. Я ж с непроверенной информацией к вам никогда. Вы меня знаете...
  - Знаю, знаю вашу дотошность. И ценю в вас это качество. Посему поступим так. Направьте от моего имени предписание на Нерченскую каторгу тамошнему начальнику, чтобы в самое кратчайшее время произвели вскрытие могилы этого...как уж бишь его... "Ломового"? Документы документами, а ещё раз всё перепроверить не будет лишним.
  - Сделаем незамедлительно,- браво отрапортовал Бугров. - Разрешите идти?
  - Да, идите, голубчик.
  Бугров поднялся и одёрнув полы мундира пошёл к двери, но на полпути его окликнул Кошко.
  - Иван Евграфович!
  -Да.
  - Всё, что вы нароете по этому делу прошу докладывать только мне. Лично мне. Пока не будут выяснены все обстоятельства я бы не хотел, чтобы пошли пустые пересуды. Дело то с душком-с вырисовывается, как я погляжу. У меня нюх на это.
  - Не извольте беспокоиться, Аркадий Францевич.
  - Ну ступайте, ступайте. Не смею вас задерживать.
   Данные, которые Бугров получил от начальника Нерченской каторжной тюрьмы повергли руководителя московской сыскной полиции в шок.
  Перед Кошко лежала лента буквопечатающего аппарата Юза. Аркадий Францевич ещё и ещё раз пропускал сквозь пальцы тонкую бумажную ленту, вчитываясь в текст сообщения. И удивление его возрастало с каждой минутой. А удивиться было чему.
  "МОСКВА ТЧК ЕГО ВЫСОКОРОДИЮ НАЧАЛЬНИКУ СЫСКНОЙ ПОЛИЦИИ ГОСПОДИНУ КОШКО ТЧК
  ПРИНЯВ КО ИСПОЛНЕНИЮ ВАШЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ СЕГО ДНЯ ПРОИЗВЕДЕНО ВСКРЫТИЕ МОГИЛЫ Љ 2378 НА ТЮРЕМНОМ КЛАДБИЩЕ НЕРЧЕНСКОЙ КАТОРГИ ТЧК ДОВОЖУ ДО СВЕДЕНИЯ ВАШЕГО ВЫСОКОРОДИЯ ЗПТ ЧТО ТРУП В ОЗНАЧЕННОМ ЗАХОРОНЕНИИ НЕ ОБНАРУЖЕН ТЧК ЖДУ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ ТЧК
  НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ ВЫСОЦКИЙ ТЧК"
  - Вот так дела, - задумчиво произнёс Кошко,- что думаешь по этому поводу, Иван Евграфович?
   Сказать, что это форменный скандал значило ничего не сказать. Виданое ли дело. Особо опасный преступник, каторжанин и бесследно исчез из собственной могилы. Таких фотелей ещё никогда каторжане не выкидывали. Всякое бывало. И побеги регулярно случались, и поножовщина в тюрьмах не была из ряда вон выходящим событием. Контингент-то известный. Как они там поют? Судьба злодейка, а жизнь копейка. Вроде того. Но из могилы, мертвец...
  Заместитель начальника сыскной полиции беспокойно заёрзал на краешке стула.
  - Осмелюсь предположить, - тихо начал Бугров,- что наш грабитель всё таки ускользнул...
  - Откуда ускользнул?- переспросил Кошко.
  - Это...из могилы значит... ускользнул, - ратерянно пролепетал красный от волнения полицейский.
  - Чёрт знает что!-громко выругался шеф полиции и нервно раскурил сигару.
  Мысль его лихорадочно работала. Если предположить, что "Ломовой" бежал с каторги,то всё вставало на свои места. Но как быть с тем, что документально заверено иное. Преступник был убит при попытке к бегству и захоронен по месту отбывания наказания. Конечно, российское разгильдяйство и всё такое прочее дают повод в этом усомниться. Но Кошко знал и то, что на такой подлог не пошла бы администрация каторжной тюрьмы ни за какие коврижки. И не из-за высоких моральных принципов, а из-за банального страха оказаться в шкуре тех, кого они ещё недавно охраняли. Поэтому версию о фальсификации он отринул окончательно и бесповоротно. Слишком хорошо был знаком с порядками и нравами российской каторги. Это вам не сочинение господина Чехова "Остров Сахалин". Пустое, беллетристика! А тут жизнь с её суровой и зачастую неприглядной правдой.
  Было ещё одно обстоятельство, подтверждающее сомнения в том, что не мог так хитроумно сбежать "Ломовой". Знал Кошко, что каждая арестантская артель выбирала себе старосту. Без этого никак. Старосты или на блатном жаргоне "иваны" выбирались из уголовников, хорошо поднаторевших в уголовных и тюремных законах. Именно "иваны" отвечали за все проступки сотоварищей перед тюремным начальством. А "иваны" не прокуроры. Их закон писан не чернилами, а кровушкой людской. Проступки заключённых перед артелью "иваны" карали жестоко, по безжалостным законам своего мира. Не сносить бы головы "Ломовому" ни на каторге, ни на воле. Так подставить артель. Теперь начальник тюрьмы душу вытрясет у каторжан за такой вот фортель. Ему болезному усидеть хочется на своём сытном месте. В отставку он выйти хочет с почётом, пенсионом и приличным хабаром, который поди уже подсобрал с каторжан. Нет, это не каторжные. Это кто-то другой. Со стороны. Но кто? Кто способен нынче на подбную дерзость если уголовный мир в стороне? И тут в голову шефа полиции пришла неожиданная мысль. Он отложил недокуренную сигару и обратил свой взор на пожирающего его глазами Бугрова.
  - А что ты там, Иван Евграфович, говорил про стрелявшего в этого громилу еврейчика?
  - Так точно, стрелял племянник ювелира Мойша Розенфельд в этого грабителя. По показаниям хозяина магазина пуля прошила лихоимца насквозь, а тому хоть бы хны. Даже не дёрнулся паразит. Пулю мы нашли. Она в дверном косяке застряла. Медведя с ног свалит. Добрый калибр.
  - А следы крови на пуле присутствуют?-поинтересовался Кошко.
  Бугров порылся в куче бумаг на столе и извлёк оттуда лист заключения эксперта. Скоро пробежал глазами по строчкам и поднял расстерянные глаза на начальника.
  - Значит нет крови на пуле, Иван Евграфович,- догадался статский советник.
  - Не может такого быть,- пролепетал Бугров.
  - Я тоже думаю, что быть такого не может. Однако же может! Подкидывает нам с тобой загадки этот вор со стажем Степан Гаврилов, 1870 года рождения, уроженец Тамбовской губернии, неоднократно судимый за кражи, грабежи и разбой. А может вовсе не он, а? Может кто-то другой, тот кто стоит за его спиной. Кукловод в тени, а марионетка на ниточках друг да дрыг ножками. Дурилка картонная пляшет. Вот, что я тебе скажу: по всему выходит, что нежить у нас объявилась в первопрестольной. Как в песенке-то поётся? Сатана там правит бал.
   Бугоров машинально перекрестился. - Да не крестись ты раньше времени, Иван Евграфович, а лучше телеграфируй в Ялту и вызови ко мне сюда сынка моего старинного приятеля графа Рымского. Адресок я тебе дам. Он там сейчас на вилле покойного батюшки обитает. Человек молодой, экстравагантный. Но для нашего дела сгодится. Очень сгодится! Думаю без его помощи мы на след этого загадочного мертвеца сами не выйдем. За работу, Евграфович! Господь вам в помощь!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"