Вельветов Ян : другие произведения.

12 с половинoй

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ПостАп. Наши дни. (Главы добавляются по мере написания. Обновления помечаются в тексте "UPD" - для удобства поиска последнего прочтенного места).

  
  
  Громкий стук в дверь разбудил Пархомыча. Тяжелая похмельная голова отказывалась обрабатывать сигналы реальности, однако, голос местного участкового привел-таки в чувство.
  - Эй, хозяин, открывай, опять бухой что ли?
  Пархомыч тяжело поднялся и, кряхтя, пошел открывать дверь. На крыльце, ожидая хозяина дома, нервно постукивая рукой по бедру, стоял Иван Сергеич. Фамилию Сергиеча уже мало кто помнил, посему обращались уважительно по отчеству, ведь человек он был хороший, строгий участковый и непримиримый враг алкоголя. Боролся с алкоголем он традиционно - уничтожая его запасы путем приема внутрь. На этой общей непримиримости и познакомились Пархомыч и Сергеич.
  - Выпить есть чо? - спросил участковый.
  - Неа, всё вчера того...
  Сергеич прошел внутрь дома и грузно осел на табуретке. Домик у Пархомыча был небольшой, щитовой, дачного типа, как и большинство домов в их садовом обществе 'Электровоз'. Жил он в этом домике большую часть года, выезжая на заработки в город. Пархомыч в молодости призвался из родной деревни и послужил в рядах доблестной Российской Армии, повидал немало воинских частей, служил в десантных войсках. Службой в десанте он очень гордился и частенько рассказывал об этом собутыльникам, но как служил и кем - обычно умалчивал, ссылаясь на военную тайну.
  Сергеич вздохнул и произнес:
  - Херню какую-то по радио постоянно передают. Что-то с воздухом не то в городах. Из Москвы всё пошло, а сейчас даже в Европах и Сибири тоже ерунда какая-то непонятная.
  Пархомыч почесал небритый подбородок и тоже вздохнул.
  - Делать-то чего надо? Дома поди сидеть и ждать указаний от властей как всегда?
  - Нет, по телевизору и по радио всем велят ехать в ближайший медпункт и прививаться, а вот от чего прививаться не говорят. Про вирус болтают многие, но эти ученые по радио отрицают всё, никаких мол вирусов, для профилактики прививки. А чего с воздухом не говорят. Поедешь со мной? Я на служебке сгоняю, волгарь пойдет от соседнего участка, меня возьмут, будет еще место свободное.
  Пархомыч задумался. Съездить на халяву в Рязань он бы не отказался, но денег на покупки не было, а кататься просто так смысла он не видел. Подумав - отказался.
  После ухода участкового Пархомыч полез в сарай. Там у него настаивалась брага в небольших количествах, поэтому он, налив себе дневную норму в трехлитровую банку, потихоньку понес в дом, стараясь не расплескать и отхлебывая по дороге. Сходил в огород и нарвал немудреной закуси: несколько огурцов, стеблей лука, пару яблок.
  Конец света Пархомыч провел в пьяном виде.
  
  ***
  
  Очнувшись в темноте и полежав немного с открытыми глазами, бывший десантник стал приподниматься. Удар по лбу опрокинул его обратно на пол.
  - Ничосе, за что? - вслух спросил Пархомыч.
  Не дождавшись ответа, он вытянул руки вперед и сразу натолкнулся на что-то. Ощупав вокруг себя руками пространство, он сообразил, что лежит в каком-то ящике. Толкнул посильнее и крышка ящика пошла вверх, отрыв серый мир.
  - Вон оно чо, да как же так? - пробормотал он
  Оказывается, ночевал он в небольшой яме в собственном сарае. По сути это был маленький подпол для продуктов, глубиной примерно метр, ставший его кроватью на эту ночь.
  'Проспал в земле, как упырь в могиле', - подумал Пархомыч
  Хотя он был бухариком, но полным дегенератом стать пока не успел. Несмотря на ежедневные попойки, мозги он пропил лишь чуть больше чем наполовину. Но, надо отметить, мозгов тех изначально было не так уж и много.
  Спустя некоторое время после пробуждения решил пройтись до магазинчика на станции и прикупить хлеба и недорогой колбасы. Дорога шла через сады, через лес и снова сады. Помимо 'Элекровоза', который соседи называли 'Электронавозом', были и другие товарищества, в которых жили как приезжающие с города по выходным дачники, так и старики, живущее всё лето с внуками, ну и несколько личностей типа Пархомыча. Иными словами, народ всегда присутствовал. Но именно в тот день, спустя минут пять-десять ходьбы, затуманенный алкоголем мозг бывшего хранителя десантных складов заподозрил неладное.
  Да, надо сделать отступление, ибо служил Пархомыч в армии по научному интендантом, т.е. сначала заведовал вещевым складом, а после перешел на продовольственный.
  Тишина и покой окружающего мира сначала не беспокоили его, но, отсутствие звуков пил, газонокосилок, криков детей и прочего сопутствующего садам-огородам фона, заставило его задуматься. 'Наверно уехали на прививки', - решил он и успокоился. До станции, где располагался ближайший пункт обмена денежных знаков на материальные блага, было примерно минут 40 ходьбы от его жилища. Где-то на половине пути он увидел труп.
  - Ни хера себе, - негромко ругнулся Пархомыч.
  Труп был свеженький и аккуратненький, без кровищи. Мужик неопределенного возраста, от 40 до 60 лет в чистой одежде лежал на земле. Рядом с трупом валялись непрозрачный пластиковый пакет с ручками и плетеная из проволоки корзина.
  Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, бывший бравый завскада подняв ветку пошевелил пакет и корзину. 'Чтобы не было отпечатков пальцев', - подумал он.
  Не найдя ничего кроме одежды, пачки макарон и старого рубанка, Пархомыч потихоньку пошел дальше. 'Надо будет Сергеича найти и рассказать про жмура', - решил он.
  
  Народу на станции не оказалось от слова совсем. Магазин и касса вокзала были закрыты. 'Блин, в обед что ли попал', - подумал Пархомыч. Обед на станции длился два часа, поэтому можно было либо подождать, либо сходить к кому-нибудь из знакомых в гости.
  'Точно, надо до участкового добраться, про мертвого мужика сказать', - вспомнил он.
  От ж\д станции до поселка Козлищи, (по имени которого и назвали станцию) было ходу примерно километров семь. Решив доехать на попутке, Пархомыч сел на обочине дороги и стал ожидать кого-нибудь из местных на мотоцикле или тракторе. Просидев так минут двадцать и никого не дождавшись, весьма призадумался. За всё это время по трассе не проехало ни одной машины, в деревне же не было слышно ни голосов, ни шума человеческой деятельности. Неужели все свалили в город? Стало как-то неуютно и тревожно.
  Вернувшись к магазину, в надежде, что тот открыли, Пархомыч совсем расстроился. Магазин был всё так же закрыт.
  'Надо сходить к Люське-самогонщице', - придумал он. Эта общеизвестная в узких кругах местных маргиналов женщина, варила самогон и продавала, в основном, местной и приезжей молодежи по выходным и остальным страждущим - по будням.
  Дом Люськи был отрыт. Дверь валялась рядом с крыльцом, пара окон разбиты. 'Кому-то очень хотелось выпить', - решил Пархомыч.
  Зайдя в дом, он увидел сидящую в кресле мертвую Люську. Еще пара жирных мертвых теток валялись на полу.
  'Дачницы наверно', - пришла ему в голову здравая мысль. Самогон еще оставался на полках, при этом много валялось на полу пустых банок и просто разбитых. В доме стоял запах сивухи. Взяв литровину, Пархомыч вышел на воздух. Мысли вяло ворочались в голове. Сначала мужик на дороге, теперь Люська с непонятными бабами.
  'Что за дела ваще? Воздух, блин, хреновый, говорил же Сергеич. Прививки небось не сделали, вот и окочурились, - решил он, - надо срочно в город за уколом, а то тоже кони двину'. Жить очень хотелось. Какая-никакая, а именно своя жизнь больше всего ценится.
  Глотнув из прихваченной литровины, Пархомыч почувствовал прилив сил.
  Хороший самогон всё-таки гнала покойница, - решил он, - не доводилась раньше попробовать, свой был. Надо идти в поселок, там есть милиция, отделение почты и большой сетевой магазин, наверняка были и привитые, то есть живые люди. Может кто в курсе что творится в мире.
   Глотнув еще разок мутноватого самогона из литровой банки, Пархомыч встал и, кряхтя, двинулся в путь. Топать было довольно легко по асфальтированной трассе, солнышко не припекало, ибо небо было затянуто облаками, погода стояла теплая, но не жаркая. Спустя, примерно, около часа неторопливой ходьбы, Пархомыч понял, что уже не тот бравый вояка, что был во времена службы завскладом и ходить по два-три часа в день без перерыва ему тяжело. Литр к тому моменту он уже почти наполовину выпил и теперь хотелось просто полежать и отдохнуть.
  'Пойду на полянке прилягу', - решил он и свернул с дороги. До деревни, по его прикидкам, оставался еще минимум час ходьбы: 'Сейчас полежу полчасика и потом снова в путь'
  
  ***
  
  Разбудил Пархомыча холод. 'Надо идти', - просыпаясь, вспомнил бывший десантник и нынешний забулдыга. Продрых он почти всё оставшееся светлое время суток, наступала ночь. 'Блин, ночью придется идти, жуть-то какая',- подумал он. Благо дорога была пустая и машин он, пока шел днем, так ни одной и не увидел. 'Да что там машин, - подумал он, - человека живого за день не встретил, только мертвые попадались'. Попивая для сугрева остатки самогона, Пархомыч неспешно топал в темноте.
  Дойдя до некрутого поворота, он обратил внимание на сломанный дорожный указатель и явные следы автомобильных шин на обочине. 'Похоже кто-то тут совсем недавно ездил, знак-то прямо на дороге валяется, посмотрю что там, вдруг кто живой', - решил он. Примерно за 100 метров от дороги, в поле, идя по следам колес, он наткнулся на огромный черный внедорожник. 'Хорошо, что деревьев не было, - подумал Пархомыч, - измолотило бы машину, а так помяло лишь слегка, может и до деревни с комфортом доеду'. За рулем сидел лысый мужик и вроде как спал. Вид у него был не то чтобы добрый, скорее он напоминал классического братка из 90х. Толстая короткая шея, бритая голова, золотая цепь, свисающая на белый спортивный костюм с красной надписью RUSSIA на правом плече. Пархомыч постучал тихонько в боковое пассажирское стекло. 'Мало ли чо, пока откроет, машину обойдет, я сбежать успею', - схитрил он. Мужик в машине продолжал сидеть с закрытыми глазами.
  - Блин, опять жмур чтоли, - вслух произнес Пархомыч. От его дыхания, с сильным перегаром, снаружи даже слегка запотело стекло двери. Ему тут же показалось, что водитель начал двигаться.
  - Аааа..., - слегка хрипло, от страха крякнул Пархомыч, - но водитель был неподвижен. Обойдя по кругу машину, попробовал открыть двери - оказались все заблокированы. Тогда постучал сильнее и попинал по колесу ногой в надежде разбудить водителя - никакого эффекта.
  'Что же делать дальше? Похоже придется разбить стекло', - решил Пархомыч. Камней вокруг в поле, как назло не оказалось. 'Становится темно и лучше бы провести ночь в машине', подумал бравый интендант. Дойдя обратно до дороги по следам колес, он нашел кусок бетона от основания поломанного знака.
  - Сойдет, - решил он.
  Разбить с первого раза не удалось. Задняя дверь, которую он выбрал, чтобы залезть внутрь, была тонированная и стекло трескалось, но не осыпалось. Пришлось бить несколько раз.
  Открыв дверь, Пархомыч первым делом посмотрел на сидящего за рулем мужика - получить звиздюлей за испорченное стекло дорогой тачки от этого братка, как он называл про себя водителя, ему совсем не хотелось. Водитель, однако, был всё так же неподвижен. Потрогав его толстую шею и убедившись, что тот остыл, Пархомыч кое-как разблокировал двери и вытолкнул тело. Обойдя снаружи машину, достал застрявшие в педалях ноги братка, оттащил того на пару метров, после чего сам забрался в салон и захлопнул двери.
  - Какого хрена? - воздух, снаружи, через лобовое стекло машины казался зеленым. Учитывая, что на улице стояла темень, мир должен был быть черным, но Пархомыч весьма четко видел слегка зеленоватый оттенок. Открыв дверь и выглянув наружу, он получил нормальный темный мир, но через лобовое и не тонированные окна дверей мир снова становился зеленым.
  -Вот это да, странные стекла в тачке - подумал он и вспомнил слова участкового, что с воздухом что-то не так.
  
  ***
  
  Поскольку Пархомыч продрых большую часть дня в пьяном угаре, спать сейчас ему не хотелось. Допивая литровину самогона, взятую у местного бутлегера Люськи, он смотрел на зеленый мир и размышлял, стимулируя мысли небольшими глотками. Первым делом он решил осмотреть машину на предмет 'ништяков и хавчика'. Еды в машине не оказалось, зато в бардачке нашелся травмат.
  - Вот это дело, - произнес он и вытянул вперед руку с пистолетом наподобие героев американских боевиков. Почувствовав себя крутым мачо, он допил остатки самогона и стал ждать утра.
  На ум приходили разные пьяные мысли о конце света и размышления о статье из газеты, которую он читал в период службы в армии. Там говорилось, что большинство людей предпочитают фантазии с мечами, магией и историческими реконструкциями. Что проекция писателя - это главный герой произведения, который наделяется всеми характеристиками, о который мечтает сам автор. В большинстве случаев сюжет в таких фэнтезийных историях строится линейно в виде испытания-путешествия, в период которого герой обучается, приобретает нужные навыки, обзаводится артефактами и верными спутниками.
  'Херовый у меня был бы автор', - подумал Пархомыч, оценивая свою жизнь. Детство в маленькой деревеньке, служба в армии, неприятная история из-за которой пришлось покинуть ряды доблестной и непобедимой. И вот, к сорока годам, ни работы, ни жены-семьи, еще и воздух вокруг зеленый, а из живых только он сам в обозримом пространстве.
  Под утро захотелось спать. Зеленый мир становился светлей и Пархомыч периодически проваливался в беспамятство и беспокойный рваный сон. Когда рассвело достаточно, чтобы можно было идти, он неуклюже вывалился из машины и стал разминать затёкшие ноги-руки. В машине было все-таки прохладно, плюс из разбитого окна тянуло холодом и сыростью, несмотря на то, что Пархомыч прижал к нему туристический подпопник, найденный в багажнике.
  При свете утра, набирающего силу и ничем не напоминающего зеленую муть видимую через стекло, бывший военный решил посмотреть, что есть в карманах мертвого водителя. Нашел огромную мобилу которая нагло просила пароль, бумажник с деньгами и карточками, связку ключей. Ничего полезного. Бумажник и мобилу он оставил братку, а вот часы с руки надел себе. Глядя на чужой телефон, пожалел, что, уходя вчера на станцию, оставил свою нокию в домике, иначе можно было попробовать позвонить Сергеичу или кому-нибудь из немногочисленных знакомых. Всё-таки, когда не один, оно повеселее и попроще.
  На трезвую голову соображалось плохо, поэтому Пархомыч заторопился в Козлищи. По часам братка было без четверти семь и если не задерживаться, то магазин как раз должны будут открыть к его появлению, в восемь утра. Вооруженный травматом, он чувствовал себя так, словно ему сам черт не брат, разве что голова болела.
  Ковыляя по дороге, на которую он вышел, Пархомыч регулярно поглядывал по сторонам на предмет слетевших с дороги машин, как тот джип, в котором он переночевал. Машин он, к своему сожалению, так и не увидел, зато спустя примерно три четверти часа он дошел до указателя 'КОЗЛИЩИ'
  
  ***
  
  Деревня встретила тишиной. Дойдя до магазина, он подергал ручку двери. Оказалось заперто.
  'Что за невезуха такая, - подумал страдающий от сушняка и уставший от часовой ходьбы одинокий Пархомыч, - стекло что ли где в магазине выбить, как у машины?'.
  Остановило его от этого действия оглушительное 'кукареку' из дома неподалеку. В тишине это прозвучало настолько неожиданно и резко, что Пархомычу даже почудился металлический привкус на языке. Зато в похмельной голове прояснилось от резкого страха.
  'Надо дойти посмотреть, если эта гадская орущая птица выжила, то может и человек какой живой есть', - пришла ему в голову мысль. Задумавшись о том, что раз петух живой, Пархомыч посмотрел по сторонам и только сейчас обратил внимание, что птицы перекликаются, кузнечики стрекочут, шум ветра колышет деревья. Звуки жизни были, но не было звуков жизни человека. Тишина стояла из разряда той, какая бывает утром в праздничный день, после всеобщей попойки, когда никто никуда не едет, предпочитая поспать лишний час.
  Таких спящих вечным сном и не торопящихся уже никуда, за последний, совсем не праздничный день, Пархомыч видел уже несколько штук.
  Дойдя до дома, из которого, предположительно, горланил испугавший его петух, бывший бравый интендант достал травмат. На всякий случай. Подумалось, что он словно герой фэнтезийного мира, ведь у него было путешествие из садов 'Электровоз' в деревню 'Козлищи' и он добыл слабый, но полезный артефакт, который и держит сейчас в руке.
  -Тьфу ты, - пробормотал он, - с похмелья какие только в голову мысли не полезут.
  Отворив калитку, закрытую на простой крючок, Пахромыч подошел к крепкому деревенскому дому и постучал в окно.
  -Есть кто живой?
  Помолчав примерно с минуту, постучал еще раз, не испытывая уже особой надежды на обретение собеседника или собеседницы. Дом оказался заперт, поэтому внутрь либо через окно, либо совсем никак. В дом Пархомычу особо не хотелось, поэтому он обошел участок по периметру, съел несколько ягод черной смородины, послушал надрывающего петуха и снова посмотрел который час. Почти девять, если вдруг магазин будут открывать, то самое оно сейчас пойти к нему. Вернувшись к магазину и вновь подергав ручку, он разочарованно присел на низкий заборчик палисадника.
  - Да куда это всё годится, - опять вслух произнес он. Размышляя, что же делать, Пархомыч вспомнил про Сергеича, почту и отдел милиции. 'Там где власть, там и народ должен быть всегда', - подумал он и потопал в сторону сосредоточения местной власти. В доме под одной крышей, но с отдельными входами располагались почта, милиция и местный сельсовет.
  Дойдя до поворота, от которого уже было рукой подать до нужного ему пункта назначения, он резко остановился. Шум, идущий с той стороны, куда он направлялся, заставил его насторожиться.
  Звуки, которые он услышал, напоминали жуткий скрежет тупой пилы по металлу. 'Неприятные, прямо скажем звуки', - подумал он. Примерно полминуты спустя он услышал приглушенный лай собаки.
  'Так, собака друг человека, а человек друг-другу не всегда друг. Если не сказать, что чаще всего - враг', - родившаяся в похмельной голове мысль заставила снова достать из кармана травмат, который он убрал, когда пришел к магазину во второй раз.
  Приближаясь потихоньку к зданию почты\милиции он всё отчетливее слышал неприятный металлический скрежет. Это очень напрягало. В голове носились картинки огромных роботов-инопланетян из фильмов ужасов. С руками в виде окровавленных крутящихся пил, которыми эти роботы разрывали пополам отстреливающихся деревенских милиционеров. 'Полицейских', - вспомнил Пархомыч. Товарищ, временно занимающий место настоящего президента, успел переименовать милицию в полицию как раз аккурат в тот год, когда Пархомыча выгнали из армии.
   - Значит точно всё как в американском боевике. Огромный инопланетный человекоподобный робот разрывает на куски полицейских, - жуть какая.
  Высунув голову из-за кустарника, он увидел здание, к которому стремился и, огромного пса неопределенной породы, близкой по виду к овчарке. Собака была на привязи, а цепь, которая держала пса, перекатывалась от движений собаки через рваный лист железа - вроде через капот от легкового автомобиля. Точно, неподалеку стоял волгарь с вырванным капотом и помятой дверью.
  - Отлегло так отлегло, - подумал расслабившийся, но всё равно еще подергивающийся от нервного напряжения Пархомыч, - лучше так, чем роботы-убийцы из далекого космоса.
  Обойдя по дуге зашедшегося в лае пса, он направился в сторону полицейского участка.
  - Вау,- подумал внезапно Пархомыч, - деревенька, как прыщ на теле Родины, а поди ж ты, с 'полицейским' участком. Дверь в участок оказалась открыта. Тихонько заглянув внутрь, он не увидел ничего страшного или подозрительного. Услышать же что либо, было сложно, поскольку мерзкая псина надрывалась громким лаем. Пархомыч зашел внутрь. Раньше он еще не бывал на месте работы Сергеича, поэтому осмотрелся с небольшим интересом. Ничего, что бы его заинтересовало, он не нашел. Старая, похоже еще времен СССР мебель, ободранные металлические шкафы, две двери по разным углам комнаты. Одна дверь выглядела серьезно, металлическая и обитая дерматином оказалась запертой, вторая была открыта, но вела в туалет. Присутствовал в полиции беспорядок, раскиданы бумаги, какие-то папки валялись по столам и на полу. Естественный это беспорядок или кто - то нахулиганил, Пархомыч не понял. Посмотрев по ящикам столов, пошарив по полкам, открыв один из двух шкафов, он не нашел ни оружия, ни патронов, ни даже резиновой дубинки.
  - Не удалось получить новые артефакты, - подумал он.
  Выйдя на улицу, поцыкал на собаку, но та разошлась еще сильнее. Находиться с похмелья рядом с лаючей псиной было тяжко, поэтому Пархомыч пошел в сторону известного ему небольшого магазинчика, который хозяева пристроили к своему частному дому. До магазинчика от полиции было примерно минут пять ходьбы, но, раньше чем он успел дойти, Пархомыч услышал голоса.
  - Вот это дело, - обрадовался он, - если тут есть люди, то, значит, они есть и еще где-то, а значит, выжил не только я.
  Повернув на перекрестке в противоположную от магазинчика сторону, он пошел на голоса. Пройдя примерно шагов тридцать, он понял, что звуки разговора доносятся из открытого окна трехэтажного панельного здания напротив. В Козлищах было три жилых панельных трехэтажных дома, которые построили давным-давно, в период, когда неподалёку был крупный действующий завод. Предполагалось даже, что поселок вырастет до города, но не случилось, в перестройку завод умер. Это случилось раньше, чем заложили четвертый дом.
  Пархомыч прислушался. Голосов из открытого окна раздавалось похоже два, оба мужские. Связываться с двумя незнакомыми мужиками Пархомычу не очень улыбалось, поэтому он тихонько подошел к стене дома и встал под окнами, внимательно прислушиваясь. Говорили что-то непонятное, про отраженный от луны свет, который вызывает рефракцию и взрывы газа, упоминали какие-то непонятные термины. Судя по спокойным и размеренным голосам - это была, скорее всего, радио или телепередача.
  Пархомыч задумался. Если кто-то включил радио, то возможно всё еще слушает его. Если радио передавало в прямом эфире, значит, где-то были живые и спокойно разговаривающие люди, а их передачу должны же обслуживать всякие техники и операторы. Всё это вместе давало повод предполагать, что глобальный писец, о котором размышлял Пархомыч, не такой уж и глобальный, а скорое всего локальный. Ну, может поезд какой-то с химикатами ехал по путям и цистерна рванула аккурат на этой станции. Все отравились, а он один случайно выжил, значит надо ждать спасателей. А воздух зеленый в машине был, потому что свет от луны отразился, мужики дело говорят.
  Воспрянув духом, Пархомыч негромко покричал:
  - Эй... есть кто живой? Ау!
  Мужики продолжали разговаривать о своем, а Пархомыч продолжал стоять посреди деревенской улицы с задранной головой.
  - Эй, - крикнул он громче, готовый в любой момент дать деру.
  Постояв некоторое время, он хотел было плюнуть под ноги, но в горле было сухо, а в животе пусто.
  - Хрен с ними, - пойду обратно в магазинчик, - решил Пархомыч. - Всё равно никто не откликается.
  Дойдя до магазинчика, он увидел подломанную дверь.
  - Так, у Люськи дверь сломанная была, здесь тоже, значит, кто-то живой точно есть. Сами двери не ломаются.
  Зайдя внутрь, он осмотрелся и обратил внимание на прореженные полки с алкоголем. - 'Ладно, раз такое творится, бухать не буду, возьму пивка и пожрать'.
   Перегнувшись через прилавок, взял вареной колбасы и хлеба. Из холодильника со стеклянной дверью достал пиво. Холодильник не работал, но пиво оказалось ни холодное, ни теплое, хотя на улице уже начинало припекать. Пархомыч открыл одну бутылку тут же в магазине и с наслаждением отхлебнул.
  - Каааайффф, - произнес он.
  Взяв еще пива и еды, он вышел из магазина и потопал в сторону скамейки стоящей под яблоней. Пространство у скамейки было забросано бутылками и упаковками от различной еды.
  - Наверно кто-то до меня тут недавно был, - подумал Пархомыч.
  Набив брюхо и выпив пару пива, он задумался о том, что же делать дальше. Еды было полно, жить можно в любом доме, поэтому, посидев так и поразмышляв, он решил не торопиться и подождать спасателей пару дней, а если они не появятся, тогда еще раз помозговать на тему 'кто виноват и что делать дальше'.
  - Деревня Козлищи небольшая, - решил Пархомыч, - надо обойти пешком по возможности максимально большую её площадь и поискать живых. Кто-то же открыл дверь в магазине, забрал продукты и алкоголь с полок.
  Встав со скамейки, он, первым делом, сходил еще за парой пива. Хоть и хотелось водки или коньяка, но пересилил себя, решив, что выпьет вечером, когда соберется ночевать.
  Потягивая пиво из бутылки, Пархомыч побрел по пустынным улицам, внимательно поглядывая по сторонам и заглядывая во дворы поверх невысоких заборов. Через несколько домов он увидел на грядках тело. Заходить во двор не стал, так как тело было по всем признакам неживое.
  Пиво кончилось примерно через час, а к тому времени Пархомыч обошел больше половины деревни. По идее, за этоже время обойти можно было оставшуюся часть, но Козлищи были неудобно расположены на берегах заросшего небольшого озера, потихоньку превращавшегося в болото, откуда качали воду для нужд всей деревни. Часть домов была на другой стороне пруда. Попасть туда можно было только обойдя по периметру озерцо или напрямик через заболоченный лесок. Дороги через болото Пархомыч не знал, а идти в обход было лень.
  К тому времени он нашел пять мертвых тел, закрытые дома и мычащую от боли недоенную корову. 'Похоже надо устраиваться в деревне на ночь, - подумал Пархомыч, - смысла идти обратно в свой домик в 'Электровозе' наверно нет'. На самом деле ему просто не хотелось тащиться обратно два часа и он решил переночевать в деревне.
  Вернувшись в открытый магазинчик, положил еды в новый пластиковый пакет, который взял на кассе. Задумался перед полкой с алкоголем.
  - После всех испытаний, мне полагается хороший коньяк, - решил бывший завсклада самой могучей армии в мире.
  Взяв коньяка с самой большой ценой, он направился на поиски жилья. Время перевалило за вторую половину дня, поэтому Пархомыч планировал передохнуть остаток вечера, переночевать, а утром отправиться в другую часть деревни.
  - Надо еще раз сходить к дому, где радио болтало, - подумал он.
  Дойдя до дома и прислушавшись, Пархомыч уловил слабый шум. Радио транслировало только помехи.
  - Так, - подумал он, - электричества в деревне нет, нигде ничего не играет, холодильник в магазине не работает, значит, радио в той квартире на батареях. Если вдруг по гражданской обороне объявят, что спасатели идут, то лучше бы это услышать. Пархомыч решил заселиться в квартиру в этом доме и оставить окно открытым. Если по радио начнут опять говорить, то он услышит.
  Пройдя по коридорам трех этажей, он поочередно дергал ручки на всех дверях. Как и следовало ожидать, все двери были заперты.
  - Придется лезть через окно на первом этаже, - решил он.
  Разбив узкое стекло в квартире расположенной сразу под отрытыми окнами второго этажа, откуда вещало радио, он кое-как открыл створку и неуклюже забрался внутрь. В помещении было чисто прибрано, но небольшой ровный слой пыли, подсказал Пархомычу, что хозяева уже примерно с месяц не появлялись дома. Походил по квартире, которая оказалась двушкой, рассмотрел фотографии в рамках. На снимках был изображен военный, в звании майора и он же, но в окружении других служащих.
  Немного пошарив по шкафам, он нашел комплект нового, неношеного камуфляжа, который, примерив, решил оставить себе.
  Разложив на кухне нехитрые припасы, он взял с полки стакан и наконец-то налил себе коньяка. Коньяк оказался так себе, с легким запахом одеколона, но сразу отторжения не вызвал и наружу не попросился.
  - Хорошо, - сказал Пархомыч и развалился на стуле.
  Посидев на кухне какое-то время и, выпив полбутылки, решил внимательнее осмотреть квартиру. Открывая ящики, шкафы и, заглянув на антресоли и в диван, он не нашел ничего особо ценного. Еда, одежда, обувь, ящик с инструментом, нашел сберкнижку на имя Рафуила Моисеивича Рубинчикова с суммой около 25 000 рублей. 'Что ж ты, жид, наличными не хранил в ящике', - с досадой подумал Пархомыч.
  На улице потихоньку начинало зеленеть и только в открытое окно, через которое он залез, по старинке темнело. 'Быстро как день пролетел', - подумал Пархомыч и, решив допить коньяк, пойти лечь спать.
  Сидя на кухне у Рафуила Моисеевича непрошенным гостем, Пархомыч размышлял что делать дальше. В душе у него была полная уверенность, что МЧС России не допустит всеобщего вымирания населения. А если что, то Америка обязательно пришлет помощь, потому что Красный Крест и ООН всегда отправляют миротворцев на помощь в нуждающиеся страны, которые терпят бедствие. На своих вояк он сильно не надеялся, так как уровень боевой подготовки родной армии он прекрасно знал, отслужив там больше десяти лет.
  Некоторое время спустя Пархомыч встал и собрался идти спать, но, посмотрев в окно, застыл. Сверху, с неба, медленно опускались зеленые огни. Это напоминало медленно падающие сигнальные ракеты тускло-зеленого цвета, тонущие в зеленом мареве. Огни исчезали спустя 20-40 секунд с момента появления, далеко от земли.
  - Ничего себе. Привет, инопланетяне, - пробормотал он и пошел спать.
  
  ***
  
  Проснувшись рано утром, Пархомыч решил закончить осмотр деревни. Ему хотелось найти того, кто открыл магазин, в надежде, что вдвоем будет не так жутко. Возможно получится даже получить от другого живого человека хоть какие-то ответы на факты окружающей реальности. Реальность была под одним большим вопросом: 'Что за хрень вокруг творится?'
  Вспоминая вчерашний фейерверк, Пархомыч больше не верил в отраженный от луны свет. Падающие светящиеся шары ну никак не походили на явление природного характера. Собравшись на выход через окно, так как дверь была заперта на ключ, а подходящий к замку отыскать в квартире не удалось, Пархомыч выбросил на улицу стул. Вдруг придется забираться обратно - со стула удобнее будет лезть.
  Переодетый в новенький камуфляж, с пистолетом в кармане он представлял себя бравым десантником, заброшенным на опасный вражеский секретный объект. Размышляя о себе таким образом, Пархомыч двигался к необследованной вчера части деревни. Длились эти мысли недолго, потому что он услышал звук мотора.
  - Ура, люди, - произнес он и сам удивился своей радости. Наличие или отсутствие людей в его жизни раньше не играло никакой особой роли. Теперь он был бы, пожалуй, рад и болтливой старушке, рассказывающей ему о своих хроничских болячках.
  Звук доносился из той части деревни, осмотреть которую он вчера поленился и отложил на следующий день. Довольно бодрой походкой Пархомыч направился к источнику шума, в надежде встретить человека. Пока он шел, звук мотора вдруг пропал.
  - Эй, эй, куда? - произнес он и прибавил шагу.
  Шагая по песку пляжа и быстро обходя пруд, Пархомыч ободрял себя мыслью, что звук исчез резко, как в том случае, если движок просто заглушили. Если бы неизвестный уехал на своем транспортном средстве, то звуки бы затихали постепенно, удаляясь.
  'Может кто из города приехал в деревню, - подумал он, - тогда все новости узнаю, а то брожу тут как космонавт по луне, но без связи с внешним миром'
  Дойдя до домов, Пархомыч начал обходить улицы быстрым шагом. Эта часть была раза в два меньше той, где он ночевал. Спустя некоторое время он заметил, что все дома на краю деревни стояли с распахнутыми дверьми.
  - Ого, - подумал он, - что-то тут нечисто. Остановившись, посмотрел еще раз на открытые дома и решил зайти внутрь, чтобы разобраться в чем дело. Может люди из этой части Козлищ все ещё живы и пошли на какое-нибудь общее экстренное собрание. Только непонятно почему двери открытые оставили. Войдя в ближайшую распахнутую калитку, он направился к открытому дому. Внезапно пришедшая в голову мысль заставила его остановиться.
  - А что если двери открыли не хозяева, а грабители? - мысль показалась здравая, особенно учитывая обстоятельства, поэтому он достал пистолет, найденный в джипе у бритоголового водителя.
  Внутри он сразу убедился в правоте своей последней мысли. Дом был грубо вскрыт и носил следы поиска и разорения. На полу валялись вещи, шкафы открыты, ящики выдвинуты. Присев на край дивана, Пархомыч стал прикидывать, стоит ли вступать в контакт с такими людьми. Так и не приняв решения, он вновь услышал недалеко громкий звук мотора.
  'Ладно, пойду с оружием в руках, а если что - убегу', - решил он.
  Осторожно пробираясь в сторону звука работающего двигателя, Пархомыч уже не чувствовал того возбуждения, с которым устремился сюда, услышав утром шум мотора. Звук становился все громче и, судя по всему, до него оставалось совсем немного. Внезапно опять наступила тишина. 'Наверно мародеры ездят от дома к дому, загружая машину крадеными вещами', - решил он.
  Выйдя на широкую улицу, он увидел стоящий посередине дороги мотоцикл с коляской, к которому добавили сзади прицеп. В коляске и прицепе лежали пакеты, какие-то свертки. Подойдя поближе, еще раз убедился в своей правоте. Деревенские дома грабили. Поворошив в прицепе среди завернутых в шторы вещей, увидел несколько старинных на вид икон, лампад, нашел несколько некрупных денежных купюр в одном из пакетов. Рассматривая добычу неизвестного грабителя, Пархомыч перестал смотреть по сторонам, чего, как оказалось, делать совсем не стоило. Сильный удар по затылку, соскользнувший по черепу, царапнувший ухо и вдобавок стукнувший еще в плечо - опрокинул его на землю. Пистолет выпал из руки, отлетев примерно на метр. Сознания Пархомыч не потерял, но было очень больно.
  - Ты, бля, кто? Ты, бля, военный? Спасатель?, - услышал он вопросы. - Чего молчишь, сука?, - и тут же последовал удар по ребрам. - Говори, бля, давай.
  Пархомыч застонал.
  - Я не военный, вернее я бывший военный, - ответил Пархомыч.
  - Знаешь, почему все окочурились? - услышал он вопрос
  - Нет.
  Приподняв голову, Пархомыч увидел молодого парня, лет двадцати, с наглым и неприятным лицом, одетого в линялый и вытянутый спортивный костюм и обутого в распотпанные грязные кроссовки.
  - Хули, бля, тогда приперся и шарил тут в прицепе?
  - Услышал звук мотора, думал спасатели прибыли, хотел узнать, - произнес Пархомыч и замолчал, глядя на парня.
  - Где живешь?
  - В той части деревни, где почта, ночевал, - слукавил слегка Пархомыч, не называя своего места жительства в садах 'Электровоз'
  - Еще оружие есть? Деньги выкладывай, - услышал он.
  - Больше нет, только этот, - кивнул Пархомыч в сторону пистолета, который уже держал в своей руке гопник. Так мысленно прозвал обидчика Пархомыч.
  - Не двигайся, сука.
  Наглый парень подошел и неуклюже ощупал Пархомыча. Карманы, под мышками, проверил лодыжки.
  - Пиздуй отсюда нахуй. Еще раз увижу - застрелю, бля - сказал гопник и угрожающе взмахнул травматом.
  Пархомыч тяжело поднялся. В голове бухала кровь после удара, плечо болело. Несмотря на это, он быстро пошагал в сторону ближайшего перекрестка, иногда оглядываясь назад, чтобы посмотреть, что делает вооруженный его пистолетом наглый мародер. Дойдя до поворота, он резко завернул, спрятавшись тем самым от обидчика, а пройдя еще несколько домов, решил передохнуть. Увидев открытую дверь ранее ограбленного гопником дома, зашел туда, дойдя до кровати, свалился на неё.
  Пролежав так некоторое время, кряхтя, стал подниматься, а слегка дотронувшись до головы, увидел кровь на своих пальцах.
  'Вот сука малолетняя!', - с ненавистью процедил сквозь зубы Пархомыч. Поискав в шкафу полотенца и обнаружив бак с водой в сенях, стал мокрым полотенцем смывать с себя кровь. Похоже ничего страшного не произошло, от удара уже вспухла шишка и, судя по ощущениям, немного сорвало кожу на голове, сильно болело плечо. Пошарив по дому и найдя в холодильнике пузырек с перекисью водорода, полил себе голову.
  - Урод мелкий, - зашипел Пархомыч.
  На улице снова раздался звук мотора. Пархомыч замер, спустя некоторое время звук стал отдаляться, и вскоре, затихая, растворился в тишине.
  - Уехал, скотина мелкая.
  Пархомыч решил пойти в открытый магазинчик, взять лекарства и залечь выздоравливать, благо, деревню он теперь осмотрел уже полностью.
  Осторожно пробираясь обратно, в другую часть деревни, он внимательно прислушивался к звукам вокруг. Обещание застрелить его при следующей встрече, от того наглого мародера, он воспринял достаточно серьезно. Хоть и не верил, что этот гопник сможет застрелить человека, но, в условиях текущего непонятного положения, когда кругом только мертвецы, электричества нет, спасателей тоже нет, всякое может произойти.
  Набрав еды и коньяка из магазинчика, вернулся в квартиру майора и подтянул стул внутрь, чтобы скрыть следы своего присутствия. Напившись коньяка, он развалился на кровати и стал рассматривать лежащий на комоде плоский серебристый компьютер.
  На крышке компьютера был нарисовано обрезанное яблоко. 'Глупость какая', - решил Пархомыч. Еще бы огурец и снизу два помидора приклеили. Подумав немного, он сунул ноутбук в пакет, а пакет с ноутбуком в еще один пакет. После этого убрал всё на антресоли. Пархомыч не умел пользоваться сложной техникой и сейчас жалел, что не знает как включить серебристую машинку. То, что у компьютеров-ноутбуков есть батарейка и они могут работать без электричества Пархомычу было известно. Представив себе, как бы он сейчас разложил пасьянс или поиграл в сапера, Пархомыч вздохнул. Несколько раз, еще во время службы, один младший лейтенант приносил свой ноутбук. Этот молодой лейтеха считался гуру по компьютерам и помогал всем в части. Он же научил Пархомыча нехитрым играм. Пасьянсы понравились Пархомычу, а вот сапер не очень, потому что сидеть и считать квадратики у него получалось плохо.
  Причина, по которой Пархомыч убрал компьютер на антресоль заключалась в том, что он боялся вирусов. Однажды младшего лейтенанта отправили в соседнюю часть на два месяца. Когда же вернулся, то многие его уже ждали и сразу обратились с накопившимися за это время вопросами и проблемами своих электронных друзей. Но один разговор Пархомыч помнил до сих пор. Старый подполковник рассказал лейтенанту, что пока дома никого не было, сын полковника притащил вирусы из школы и заразил компьютер так, что тот перестал включаться, лишь моргал какой-то непонятной надписью на иностранном языке. Полковник давным-давно учил немецкий в школе и успел уже всё позабыть, поэтому чего там написано не понял. Зато вызванный по газетному объявлению мастер сразу разобрался и авторитетно заявил, что это компьютерный вирус и если они в своей семье не хотят, чтобы вирус распространился по сети и заразил всё в доме, надо срочно лечить и покупать дорогой антивирусный пакет. Денег за всё пришлось отдать немало, поэтому полковник очень хотел узнать, не обманули ли его? Лейтенант начал было объяснять, но Пархомыч с его слов почти ничего не понял, а судя по лицу полковника, тот тоже. Какие-то фаирволы, брандматеры и прочие непонятные словечки, внушили стоящему во время этого разговора рядом Пархомычу, что компьютерные вирусы опасны и лучше без специальных антивирусов компьютерами не пользоваться. С тех пор он испытывал некоторое опасение и страх, когда студенты, сидящие рядом с ним в электричке, доставали свои компьютеры без клавиатур и начинали тыкать в экран. Где взять антивирусный пакет Пархомыч не знал, поэтому завернул ноутбук в два обычных пакета, перед тем, как спрятать на антресоли.
  Посмотрев на часы, которые он снял с мертвого братка, с удивлением обнаружил, что уже почти вечер. Через окна на улице начинало немного зеленеть. В разбитом окне видно было тучи на небе. 'Скорее всего, завтра будет дождь', - подумал Пархомыч.
  Прогулявшись до магазинчика, он набрал еды и алкоголя на завтрашний день, забрался снова в квартиру и, пока совсем не наступила ночь, быстро собрал себе ужин.
  Собираясь спать, он прибрал немного на кухне и посмотрел на улицу.
  - А это что за хрень?, - воскликнул от неожиданности Пархомыч.
  На улице, в зеленом мареве, вдалеке, примерно километрах в десяти от него, с неба спускался зеленый столб света. Столб напоминал луч прожектора, светящего с небес в землю. Яркий в небе и постепенно затухающий ближе к земле, он был окружен падающими зелеными огнями, подобно тем, что спускались вчера с неба. Но если вчера огни падали по всему видимому пространству небес, то теперь они широким редким кольцом окружали зеленый столб направленного вниз света.
  Раздался гром, немного погодя время вдалеке сверкнула вспышка молнии. Пархомыч пошел укладываться. Засыпая, сквозь редкие раскаты грома, он услышал как начался дождь.
  'Если завтра будет непогода, никуда не пойду', - решил он, прежде чем совсем уснуть.
  
   ***
  
  Наутро Пархомыча разбудили звуки капающей воды. Открыв глаза и посмотрев вокруг сонным взглядом, он обнаружил лужу на полу рядом с окном. Капли, падая с набухшего на потолке мокрого пятна, звонко разбивались об эту лужу, текло по стене.
  'У соседей сверху окно открыто', - вспомнил он.
  Поднявшись с кровати, Пархомыч посмотрел на улицу. Пасмурно, холодно и противно. Тяжелые, словно свинцовые тучи, явно намекали на скорое начало очередного дождя.
  - Надо бы закрыть сверху окно, пока не натекло еще больше, - решил Пархомыч, одеваясь. Найдя топор среди инструментов владельца квартиры, выставил наружу стул и полез на улицу. Оказавшись на ветру, задумался на кой черт ему закрывать чужие окна, если вокруг целая деревня пустующих домов. Не найдя ответа на этот вопрос, вспомнил про радио и решил, что хотя бы ради новостей стоит попробовать взломать дверь и проверить эфир.
  На его удачу у соседей сверху дверь была обычная деревянная, без какого-либо усиления. Работая топором, выламывая замок и разбивая в щепки дверной косяк, Пархомыч радовался, что не попалась хорошая металлическая дверь на подобии той, что стоит в квартире, где он прожил последние два дня. Хотя именно по причине основательности замков и отсутствию в квартире ключей, Пархомыч лазил к майору в окно, как форточник-домушник.
  Вскрыв квартиру с громким хрустом ломающегося сухого дерева, Пархомыч зашел внутрь и огляделся. Учитывая тот факт, что он прожил внизу уже два дня, жилье было привычной для него планировки. Пройдя в комнату, первым делом закрыл окна. Посмотрев по сторонам, увидел на широком деревянном подоконнике небольшое серебристое устройство совмещающее в себе часы, магнитофон с лазерными дисками и, судя по поднятой вверх маленькой антенне, - радио.
  - Не повезло, дождем залило, - подумал он, приподняв магнитофон с мокрого подоконника и глядя, как из устройства вытекает тонкая струйка воды.
  Походив по квартире временных соседей сверху, Пархомыч обратил внимание на большое количество пакетов и коробок с проводами, ящиков с инструментами. В шкафу обнаружил несколько синих рабочих комбинезонов с надписью СвязьМонтажТрест. На кухне увидел лежащего на полу очередного жмура. Судя по одежде (в семейных трусах и вытянутой сероватой майке) это был хозяин варварски вскрытой жилплощади. На кухонном столе стояла початая поллитра водки и тарелка с недоеденной вареной картошкой.
  - Вот гадство, помер так, что выпить не успел, бедолага, - посочувствовал хозяину Пархомыч.
  Походив по квартире без особого успеха, не найдя ничего стоящего в текущих условиях почти всеобщего вымирания, Пархомыч присел в кресло в одной из комнат и задумался что делать дальше. На улице шел уже довольно сильный дождь. От тяжелых туч было пасмурно на небе и тоскливо на душе. Оставалась лишь надежда, что превращение населения из статуса живое в неживое было локальным, а не глобальным.
  Надо идти в город, - сформировалась в голове мысль. На свое несчастье, Пархомыч практически совсем не умел управлять автотранспортом. Вождение требовало моторных навыков, а двигательные функции проспиртованного организма у Пархомыча были далеки от идеальных. Хотя в деревне стояло немало машин и мотоциклов, а ключи от них можно было поискать в пустующих домах, пользы бы это не принесло. Одновременно переключать передачи, нажимать на педали и крутить руль, у Пархомыча не получалось. Слишком сложно это, как он сам признавал: 'Рулить это не мешки с перловкой с военного склада воровать'. Вот воровать в свое время у него получалось, но тоже не ахти. Миллионов не накопил, тащил по мелочи и пропивал большую часть.
  Надо было идти в ближайший крупный город - Рязань. По дороге до него было около семидесяти километров. 'Если топать по дороге примерно десять-пятнадцать км в день, то через неделю дойду', - подумал грустно Пархомыч. Целую неделю пешего хода он представлял себе с содроганием. Оставалось только надеяться, что живых людей он встретит раньше и тогда уж спасатели отправят его в гуманитарный лагерь с бесплатной кормежкой, теплой постелью и симпатичной медсестрой психологом, которая будет помогать в реабилитации после пережитого ужаса.
  - Надо составить план действий, - решительно сказал он сам себе, - не сидеть же здесь непонятно сколько, если эпидемия или что там случилось, затронула большие территории, то порядок быстрее наведут в крупных центральных городах. Прошло столько времени, а ни одного вертолета не слышно, электрички не ходят, хотя ж\д дорога недалеко и гудки были всегда в деревне отчетливо слышны, особенно ночью.
  Мертвых людей, как хозяин этой квартиры, валяющийся на кухне, Пархомыч уже воспринимал обыденно, словно части привычного окружающего мира, наподобие запаркованных в городах везде, где только можно, автомашин.
  - Для начала надо собрать в дорогу запас еды. Такой, чтобы на себе тащить не тяжело было и при этом сытно пожрать получалось. Нужно еще рюкзак найти.
  Пархомыч обдумывал некоторое время преимущества путешествия на велосипеде, но всё-таки решил, что не стоит издеваться над собой и лучше прогуляться пешочком. В уме возникла идея вскрыть большой магазин, тот, в который он собирался, когда еще только шел в деревню. Там можно было разжиться всем необходимым. Открыть, скорее всего, будет не проблема, либо, как вариант, можно походить по домам и заняться нехитрым мародерством. Не таким наглым грабежом, что практиковал малолетний гопник в той части деревни за прудом, а просто поискать необходимое для похода.
   В связи с отвратительной 'нелетной' погодой, Пархомыч решил устроить хозяйственный день сборов, дождаться солнца и после чего уже отправиться в путь. Идея идти примерно семьдесят километров под дождем ему совсем не нравилась.
  Прихватив кое-каких продуктов из этой квартиры, Пархомыч отправился вниз, 'к себе', как он уже называл своё временное пристанище у майора. Кушать на кухне с лежащим на полу трупом, ему не пришло бы в голову даже в состоянии сильного алкогольного опьянения, которого он уже давно по своим меркам не достигал.
  Перекусив приготовленным на скорую руку нехитрым завтраком, Пархомыч одел хороший рабочий комбинезон с капюшоном, который также взял у соседа сверху и отправился в сторону большого деревенского магазина.
  Шелест дождя, плюс одетый на голову капюшон скрадывали звуки окружающего мира, но бывший вояка внимательно прислушивался по двум причинам. Во-первых, вдруг есть кто живой, а во-вторых, если есть кто живой, нужно не допустить повторения вчерашнего неприятного инцидента. Голова до сих пор неприятно побаливала, а плечо, которое вроде прошло за ночь, после выбивания соседской двери снова начало неприятно тянуть.
  Дойдя до магазина, Пархомыч внимательно осмотрелся по сторонам. Прежде чем приступить к взлому, задумался о последствиях. Сесть в тюрьму за украденную пачку макарон и пару банок тушняка было совсем глупо. Всё, что Пархомыч до этого понемногу брал в открытом магазинчике, он не считал за кражу. Во-первых взламывал магаз не он, а кто-то другой до него, во-вторых брал он только самое необходимое и по минимуму. Совесть после взлома соседа сверху тоже молчала. Ущерб был мизерный, даже меньше чем стоимость ремонта от пролива дождем.
  По идее, ежели писец пришел всему окружающему миру, то брать необходимое можно было спокойно и не терзаясь о последствиях, но тогда идти в город смысла не было. Разве что для того, чтобы увидеть своими глазами и узнать наверняка.
  Другое дело, если вдруг нагрянет спасательная группа, то хозяева магазина точно повесят на него все недостачи за последний год и прибавят от души какого-нибудь дорогущего бухла, чтобы им же и обмыть удачное списание убытков на лоха. Совсем стремный вариант будет, если придумают версию что в бухгалтерии хранилась наличка и повесят крупную сумму. Пархомыч не был по жизни гением, но в вопросах как украсть и скрыть это опыт в армии приобрел немалый.
  Не придя ни к какому выводу, решил сначала обойти здание и посмотреть - возможно открыта дверь служебного входа или найдется распахнутое окно. Если следы вторжения не будут явными, то и ущерб, возможно, не бросится в глаза.
  Здание магазина было построено с кирпичным первым и деревянным вторым этажом-мансардой. Широкие окна закрыты тяжелыми металлическими ставнями, входная дверь железная, внутри, как вспомнил Пархомыч, была еще дверь, отгораживающая тамбур от помещения магазина. К зданию примыкал одноэтажный пристрой хозяйственного отдела, но перейти из помещения пристроя в основную часть магазина было нельзя. У хозотдела был отдельный вход и, как убедился Пархомыч, тоже закрытый.
  Обходя магазин по периметру и ругаясь вполголоса из-за обилия мусора в нешироком промежутке между забором и стеной, Пархочыч почувствовал резкую и сильную боль в левой ноге.
  - Бля, - громко закричал бывший десантник, но таким высоким голосом, словно маленькая девочка закричала слово 'Мама', от боли после посаженной в палец занозы.
  Внизу на земле, у его ног, раздался визг и, вперед вдоль забора, по мусору побежала крыса.
  - Да что такое, на хвост твари что ли наступил, - подумал Пархомыч и, балансируя на правой ноге, поднял левую ногу рассмотреть новое больное место. На комбинезоне не было дыр или следов крови, но болело сильно. Крыса, тем временем, отбежав вперед метров на семь, остановилась и, развернувшись, уставилась на Пархомыча своими мерзкими глазами-бусинками. Сидя и не двигаясь, она давала возможность прекрасно себя рассмотреть.
  Обычная серая уличная крыса, - решил Пархомыч, - наверняка болеет чем-нибудь опасным для здоровья. Вот же ирония судьбы: пережить катаклизм, от которого перемерли все вокруг, но загнуться в корчах и мучительной лихорадке от заражения после крысиного укуса. Пархомыча передернуло. Надо было срочно обработать место заражения, поэтому следовало поторопиться с поиском способа проникновения в магазин. Там можно было бы взять в отделе мыльно-рыльных принадлежностей хозяйственное мыло, салфетки и прочистить рану. Крыса громко заверещала и побежала дальше, через несколько секунд Пархомыч её уже не видел.
  - Фу, какая мерзкая, хорошо, что не накинулась. А то сидит, лупит на меня свои зенки и думает 'вцепиться в горло или нет'.
  Пархомыч полез дальше, поглядывая себе под ноги. Скоро он выбрался на пятачок позади магазина и стал осматриваться. Пандус, сколоченный из досок, для разгрузки машин и частично прикрытый кузовом непонятной машины, типа 'Газели', но иностранного производства, закрытое окно на втором этаже, штабели паллет и ящиков, гора картона от упаковок. Всё мокрое под непрерывно моросящим дождем.
  На пандусе заверещала крыса, да так резко и неожиданно, что Пархомыч дернулся. Посмотрев на раскрытую пасть грызуна с виднеющимися белыми острыми зубами, Пархомычу почему-то пришла на ум аналогия с черепом.
  - Вот ты мерзкая Черепушка, - в сердцах произнес он.
  Крыса снова заверещала, словно негодуя на слова человека. Замолчав, медленно поползла и скрылась за фургоном. Пархомыч немного постоял и решил посмотреть, не открыты ли ворота пандуса. Раз машина стоит, то, скорее всего, на разгрузке. Подойдя вплотную к фургону, осторожно посмотрел на пандус в поисках Черепушки. Грызуна не было, что порадовало бывшего бравого военного, который чувствовал себя словно израненный боец: с болящими от вчерашнего удара головой и плечом, а теперь еще с укушенной ногой. Ворота на пандусе были закрыты. Пархомыч расстроился, но всё-таки не поленился, залез на пандус и подергал за согнутую арматурину, приваренную к двери, выполняющую роль дверной ручки. К его огромному удивлению тяжелые ворота качнулись туда-сюда. Резко с силой дернув на себя ручку, он отодвинул ворота и заглянул в образовавшуюся небольшую щель. В магазине было темно и тихо. Дернув резко на себя еще пару раз и открыв примерно на полметра тяжелую створку, пролез кое-как внутрь, предварительно втянув в себя живот.
  Внутри была темень, как говорится, хоть глаз коли. Небольшая щель полуоткрытых ворот света давала очень мало. На улице, по причине дождя было пасмурно, а стоящий вплотную фургон загораживал вход, поэтому скудный уличный свет почти не проникал внутрь.
  - Голову бы тут не разбить и руки ноги не переломать, - озадаченно подумал Пархомыч.
  Он был внутри, но что делать дальше и как найти что-то нужное в темноте он не представлял. Стоял и раздумывал о разных источниках света: факелах, фонариках, зажигалках. С большим сожалением вспомнил оставленную у себя в 'Электровозе' нокию с фонариком, вот сейчас бы пригодился телефон, причем не для 'звонка другу'. Решил выбраться наружу и поискать источник света. От идеи попробовать соорудить факел он отказался сразу, кругом всё было сырое от непрекращающегося дождя и горело бы с трудом. К счастью, водительская дверь машины фургона оказалась незаперта и Пархомыч, покопавшись среди бумаг и всякой мелочи, обнаружил в 'бардачке' небольшой фонарик, размером с указательный палец. При включении фонарик засветил на удивление очень ярким лучом, который и ожидать было нельзя от такой крохи.
  Вернувшись в магазин, Пархомыч проигнорировал ряды штабелей с коробками и мешками, отправившись на поиски входа в торговый зал. Читать наклейки и разбираться с аббревиатурами типа 'Ряз.отд224 возврат' в темноте заняло бы слишком много времени. У Пархомыча не стояла пока цель затариться на долгую голодную зиму, поэтому его устроило бы и небольшое количество товара с полок. Поблуждав немного в лабиринте склада, он наткнулся на широкую деревянную лестницу ведущую наверх. Решив попозже обязательно подняться и проверить второй этаж, продолжил пока поиски. Почти сразу увидел рядом двухстворчатую широкую дверь, которая, по его прикидкам, должна была вести в торговые помещения. Расстроило Пархомыча только одно - большой и тяжелый замок, который закрывал не только дверь, но и надежду на посещение местного храма культа потребления. Посветив по сторонам лучом света от фонарика, он решился попробовать подняться и проверить второй этаж.
  Поднимаясь по лестнице, Пархомыч ощутил то неприятное чувство, когда тебе кто-то смотрит в спину. Резко обернувшись и освещая склад с лестницы, увидел сидящую на полу у ступенек крысу. От яркого света крыса бросилась бежать. Светя на неё фонариком, Пархомыч проследил бег Черепушки до двери. Он не сомневался, что это та же укусившая его тварь.
  - Какого хрена она за мной таскается?, - подумал он.
  На втором этаже было гулко от отражаемого покатым потолком любого звука. Судя по табличкам на дверях, пространство второго этажа было поделено на комнаты и кабинеты. Дверь с надписью 'Заведующая' заинтересовала Пархомыча.
  Приоткрыв скрипучую дверь, он посветил внутрь фонариком. Первое, что, к своему безмерному удивлению, увидел Пархомыч - это была голая задница. Большая белая жопа смотрела на расхитителя деревенского супермаркета, офигевшего от такого расклада.
  - Не зря наверно люди говорят, что став начальником, человек превращается в большую задницу, - скаламбурил Пархомыч. Открыв пошире дверь и подсвечивая вокруг, Пархомыч переступил через порог. В тот же момент он, зацепившись за что-то ногами, чуть не потерял равновесие. Еще чуть-чуть и свалился бы на чью-то голую пятую точку, матово светящуюся от луча фонаря.
  - Твою мать, - светя вниз, Пархомыч поглядел себе под ноги.
  На полу лежал мужик со спущенными до колен штанами.
  - Ага, вон оно чо, - сообразил Пархомыч.
  Осторожно, стараясь не наступить на лежащего на полу с оголенными чреслами мужика, Пархомыч обошел сбоку стол руководителя и посветил на него. На столе, лежа на животе, отдыхала девица возрастом примерно тридцати годков. С распущенными темными волосами скрывающими шею и большую часть лица, одетая в черное задранное до пояса платье и обутая в черные высокие сапоги, она терялась в темноте, создавая эффект висящей в воздухе голой жопы без туловища.
  Пархомыч не удержался, взял полупопие голой задницы в пятерню и помял. Чужая жопа была холодна и прилива страсти у него от импровизированного массажа не вызвала.
  - Мде, картина Репина 'Не ждали', - произнес Пархомыч, - ибо меня они тут точно не ждали, когда приступали к процедурам углубления отношений внутри коллектива. Один член коллектива тут углубил свое отношение внутрь второго члена коллектива. Вот правильный тимбилдинг, по-русски. Хорошая заведующая, всем бы такого руководителя креативного.
  Пархомыч, внутренне посмеиваясь и периодически поглядывая на оголенный зад женщины, занялся поиском. Большую связку ключей он нашел на полке. Как он и предполагал, руководитель магазина обязан иметь при себе ключи от всей подведомственной территории. На столе также лежала женская сумка. Заглянув в сумку и увидев сотовый телефон, взял его в руки и задумался, телефон был той же марки, что и у него. Пархомычу вдруг пришла мысль о просмотренной когда-то в давние времена передаче про настоящих американских героев из службы 911 и он решил тоже попробовать позвонить отечественным спасателям. В тупик его поставило то, что он не знал номера, но решил попробовать набрать 911. Набирая номер и нажимая зеленую кнопку вызова, с досадой увидел, что на экране совсем не было индикации палочек доступа к сети.
  - Похоже связь не работает, - с досадой подумал Пархомыч. Взяв с полки ключи и положив на место телефон, Пархомыч звонко шлепнул по холодной голой жопе и, перешагнув через мужика вышел в коридор. Затворив за собой дверь, задумался ненадолго. Направо была лестница вниз, зато слева, напротив, через коридор, была дверь с многообещающей табличкой 'Бухгалтерия'.
  - У бухгалтеров наверняка есть в кабинете деньги, а когда всё вокруг вернется в норму, то капиталец не помешает, главное не попасться на краже. Единственный кто обо мне знает - это гад, который грабил деревенские дома в другой части деревни. Тот хмырь, сдаст, что видел меня, к гадалке не ходи. Гопник не производил впечатление умного человека, грабил всё подряд, а столько вещей надо где-то хранить и, самое главное, кому-то реализовывать. Всплывет такое сразу, ибо спасатели сразу увидят, что большинство домов вскрыты и ограблены. Будут искать и найдут.
  Что малолетнего урода обнаружат, Пархомыч ни капли не сомневался.
  Хозяева же магазина будут проверять сохранность товара и денег по документам. Пархомыч вспомнил, что сам признался под дулом травмата о том, что живет в другой части Козлищ.
  - Хреново, теперь всё украденное в этой части на меня гад будет валить. С его показаний меня на раз вычислят и прессовать начнут, ведь когда меня спасатели примут, я по спискам у них числиться буду, а ведь живых немного осталось. За столько времени одного только и повстречал ударом на свою голову. Значит и списки спасенных не длинные окажутся.
  Боль в укушенной ноге мешала думать, поэтому Пархомыч отложил решение насчет бухгалтерии на потом и заторопился вниз, в магазин, за всем необходимым.
  Перепробовав половину ключей и, попав, наконец, в торговое помещение, Пархомыч отправился по рядам. Сложив в корзинку бутылку коньяка, воду в пластиковых бутылках, мыло и салфетки, он выбрался через склад на улицу. Дождь, к тому времени перестал идти и Пархомыч разделся, сняв комбинезон. На ноге обнаружил место крысиного укуса до крови - укус был сильный.
  Выпив полстакана конька, Пархомыч намыл рану на ноге и снова оделся.
  Забравшись в кабину фургона, чтобы не зябнуть на холодной улице, стал попивать коньяк и размышлять.
  В бухгалтерию он решил всё-таки заглянуть. Глядя на свои дорогие наручные часы, решил, что нужно сегодня просто обойти магазин, осмотреть всё и не торопясь подготовиться к длительному походу. Оставив коньяк в машине, Пархомыч пошел в бухгалтерию. Ругаясь и перебирая ключи по второму кругу, он понял, что заветный денежный капитал оказался крепким орешком, а у заведующей почему-то не оказалось в связке ключей от бухгалтерии. Ломать дверь Пархомыч не стал, успокаивая себя тем, что если вокруг все вымерли, то будут и другие возможности добыть денег. Поочередно открывая оставшиеся двери второго этажа, он не увидел больше людей и не нашел ничего интересного или полезного. Пройдя еще раз по коридору, снова заглянул к сладкой парочке, но у заведующей не было ничего ценнее трех тысяч рублей в кошельке. Деньги он взял, на всякий случай.
  Долго бродил внизу по торговым рядам, нашел батарейки подходящие для его фонарика и положил сразу в карман. Магазин был большой, но по сути бестолковый для подготовки к предстоящему путешествию. Можно было набрать еды, но долго нести её в корзинке оказалось бы несподручно. Поэтому Пархомыч решил для начала сложить горкой необходимое, перенести, например, в квартиру, где он временно обосновался и потом разобрать в удобное время.
  Набрав две корзины и, взяв по одной в каждую руку, Пархомыч отнес их в квартиру соседа сверху, в которой утром выбил дверь. Устроив, таким образом, у него в большой комнате импровизированный склад. Сделав три ходки и, набрав по своей оценке продовольствия минимум на неделю пути, Пархомыч вернулся к магазину.
  Первое что он увидел - это сидящая у входа крыса. Пархомыч немного обалдел. Похоже, неприятная тварь дожидалась именно его. Остановившись примерно в пяти метрах от железной двери входа в магазин, на пороге которого сидела Черепушка, он посмотрел на крысу, а крыса уставилась на него. Через полминуты она бросилась в сторону и пропала за углом.
  - Фу, - только и произнес озадаченный Пархомыч
  Стоя перед дверью пристроя в хозяйственный отдел, перебирая по очереди ключи из связки заведующей, он пытался открыть дверь и попасть внутрь. На его счастье ключи подошли, обрадовавшись и распахнув створки, Пархомыч шагнул внутрь. И чуть не оглох от звона сигнализации.
  - Твою мать, - в сердцах закричал Пархомыч и стал озираться по сторонам, включив фонарик. Звук был настолько громкий, что сразу понять откуда он идет было сложно. Увидев сложенные в углу магазина лопаты, Пархомыч быстро схватил одну. Светя на потолок и стены и, обнаружив верещалки, стал неистово колотить по ним. Сломав их наконец, понял, что снаружи тоже верещит и побежал на улицу доламывать сигналки.
  Намахавшись лопатой, но, добившись, наконец, тишины, Пархомыч присел на крыльце, слушая звон в ушах.
  - Вот же, громкие паскуды какие оказались, - выругался он.
  Сходив еще за одной бутылкой коньяка в большую часть магазина, порадовался, что не стал открывать здесь главную дверь и ходил каждый раз через разгрузочный пандус позади здания. Не исключено что при открытии дверей также бы заорало.
  Успокоив нервы, Пархомыч решил отойти от магазина, чтобы понаблюдать, вдруг кто-то появится на вызванный им шум.
  Перейдя через дорогу, забрался в чужой огород и, сидя на крыльце в тени дерева, поглядывал на магазин, попивая коньяк. Было тихо и спокойно. Качались деревья от несильного ветра, иногда разбивались капли, стекая с крыш. Вдруг Пархомыч услышал слабый собачий вой.
  - Так, наверно милиция с собаками к магазину на задержание двигается, - с досадой подумал он.
  Причина досады Пархомыча была в том, что дома у майора дожидалась бутылка импортной водки, ценой аж больше тысячи рублей. Кому оно в деревне надо и кто покупал здесь такой алкоголь, Пархомыч понятия не имел. Теоретически предполагал, что сюда к кому-нибудь могли приехать в гости городские мажоры и кинуть понты. Вместо мажористых понторезов, по мнению Пархомыча, справедливей будет выпить эту водку самому. Но раз милиция идет сюда, то водки ему не видать и убираться надо поскорей бы отсюда.
  Собачий вой утих на какое-то время, но спустя минуту возобновился. Судя по громкости, которая не менялась, где-то выла чья-то домашняя собака. Пархомыч вспомнил псину, сидящую на привязи рядом с местным отделом милиции.
  - Тьфу ты, полиции, прости хосспаде.
  Просидев примерно полчаса, попивая коньяк и вслушиваясь в тишину, улавливая изредка вой собаки, мычание коровы и редкие крики петуха, Пархомыч понял, что никто на звук магазинной сирены не явится.
  - Похоже я всё-таки один, - произнес он
  Взяв из магазина колбасы и батон хлеба, Пархомыч пошел кормить псину. Пока шел с едой, снова услышал собачий вой. Выйдя из-за кустарника и остановившись в том месте, где впервые увидел собаку в прошлый раз, покричал:
  - Эй, бобик, жрать, к ноге!
  Злобная собачатина, заливаясь громким лаем, бросилась в его сторону. Не добежав достаточно солидное расстояние, встала на задние лапы и, натянув цепь, продолжала брехать.
  Пархомыч кинул принесенную еду на охраняемую собакой территорию. Колбаса и хлеб по очереди упали рядом с будкой. Пес проигнорировал подачку, скорее всего не поняв, что человек бросил ему поесть, и залаял еще яростнее.
  - Ладно, ори дальше, - сказал Пархомыч и пошел обратно.
  
  В хозяйственном отделе, который изначально громкими сиренами негостеприимно встретил Пархомыча, было тихо и спокойно.
  Конечно это не 'Ашан' в Москве, где, по слухам, можно набрать столько товара, что хватило бы на целый отдельный учебный центр общевойсковой академии в период зомби апокалипсиса.
  Магазины там настолько большие, что наверно пришлось бы набирать товар несколько дней, да не просто так, до следующих выходных, как обычно тарятся москвичи, а на несколько лет, с запасом, и при этом с достатком перепало бы всем выжившим людям.
  - Ничего, зато не надо на специально подготовленном транспорте подъезжать, взял у голой задницы ключи и лопатой сигналки сбил. Никаких омоновцев в помощь не требуется, а кусачих монстров, вот самое главное - ни одного покуда не было. Тьфу-тьфу-тьфу.
  - Буду набирать артефакты для дальнейшего путешествия, - некстати вспомнил Пархомыч фэнтезийную аналогию.
  С артефактами, скажем прямо, было негусто. Стандартный набор хозяйственных и промтоваров был, безусловно, был полезен в период жизни до вымирания. Сейчас Пархомыч грустно рассматривал садовые инструменты, стоящие рядами садовые тачки, бухты шлангов, фляги, и прочий дорогой каждому заядлому дачнику ассортимент.
  Углядев в стеклянной витрине несколько ярких игрушек, достал одну и заинтересованно покрутил в руках. Судя по картинке на коробке, машинка были радиоуправляемая.
  - Интересно будет попробовать, - заинтересовался Пархомыч.
  Распаковав коробку, положил игрушку на землю и стал тыкать в кнопки пульта. Яркая детская радость на колесиках стояла на месте и отказывалась повиноваться ругающемуся Пархомычу. Повертев пульт и так и сяк, сообразил проверить батарейки. На удачу, батарейки в кармане подошли в пульт и в игрушку. Покатав всего несколько минут, Пархомыч не справился с инерцией и машинка, жужжа моторчиком скатилась с дороги в канаву и скрылась в ливневой трубе, лежащей под дорогой.
  Пархомыч подошел и нагнулся посмотреть далеко ли закатился его мобильчик, но в тот момент, когда он увидел в луже игрушку, из неё пошел слабый дым, с хлопком, напоминающем взрыв петарды она резко загорелась.
  - Да, водитель из меня фиговый, зато минер бы получился отменный, начинить взрывчаткой и можно взрывать дороги с проезжающими авторитетами.
  В магазине Пархомыч снова стал придирчиво рассматривать ассортимент. Выбрал себе очень хороший легкий туристический топорик, который повесил за пояс. Нашел котелок, на случай приготовить еды на костре в пути, подумал о том, что не ел горячего уже несколько дней. Собрав небольшой походный набор, решил поискать частный дом, где не подведен газ, ибо в квартире, где он обосновался, газ не шел. Поэтому имело смысл найти дом с баллоном чтобы накошеварить горячего.
  Вернувшись в своё временное пристанище, стал разбирать нафуражированное для походных нужд. Ни железного коня, ни живого, у него не было, поэтому стоило прикинуть, что именно тащить на себе, а без чего и обойтись можно.
  В магазине он не нашел хорошего рюкзака, поэтому либо предстояло как-то решить вопрос с переносом, возможно пойти на поиски по частным домам. Тщательно поискав у соседа сверху, Пархомыч обнаружил старенький рюкзак, набитый мелким инструментом, какими-то зажимами, креплениями, переходниками и прочим барахлом. Рюкзак был целый, не рваный и вполне его устроил. В процессе поисков также отыскалась большая упаковка гипотермических пакетов из аптеки, чему Пархомыч обрадовался безмерно. Выпить дорогую водку удастся холодненькой. Набрав всяческих нарезок из принесенного сегодня продуктового запаса, предвкушая удовольствие, он отправился на первый этаж.
  Охладив водку и разложившись на кухне у Рафуила Моисеивича, Пархомыч налил в стакан и произнес:
  - Ну, за конец света!
  Ближе к вечеру, когда закончилась водка, Пархомыч нетрезвым шагом отправился спать, глядя на зеленое марево в окне. Столб света стал ярче, а количество огней вокруг него увеличилось.
  - Если бы раньше почти трезвым не видел, то решил бы что до зеленых огоньков допился.
  
  ***
  
  Проснулся Пархомыч с отвратительным чувством, которое бывает после ночи полной неприятных снов. Снились ему какие-то норы и что он ползает по земле, от кого-то постоянно прячась. Ощущения были неприятные, тело ломило и явно не от выпитой накануне водки. Хреновое по всем параметром утро, для полноты картины нахватало только продолжения вчерашнего дождя и тоскливой пасмурной погоды. При мысле о дожде помечталось о душе. Подумав о том, чтобы смыть с себя грязь и неприятные ощущения после мерзкого сна, Пархомыч решил сегодня же утроить банный день. В магазине он видел в продаже носки, упаковки нижнего белья, и яркие подарочные наборы мыльно-рыльных принадлежностей типа 'мочалка и мыло в одном флаконе'.
  После завтрака он отправился в магазин, поглядывая по сторонам в поисках частного дома с баней. На улице было пасмурно, но сквозь облачный слой изредка просвечивало солнце. Судя по всему, погода налаживалась и стоило ожидать не сегодня - завтра тепла и солнышка.
  Увидев краем глаза мелькнувшее темное пятно за углом забора, он остановился, насторожился и стал ждать. Менее чем через минуту он увидел крысу. Каким-то непонятным для него образом, он понял, что это Черепушка - покусавшая его вчера крыса. Постояв так некоторое время, глядя на человека и не шевелясь, грызун резко бросился в сторону, а спустя пару мгновений Пархомыч потерял крысу из виду и понял что та уже далеко.
  - Гадость какая. Так и таскается зачем-то за мной, сожрать что ли хочет?
  
  Набрав в двух магазинах всего необходимого для помывки, найдя среди опустевших домов хорошую баню, Пархомыч натаскал туда воды, благо внутри оказался большой бак. Пока топилась баня и грелась вода, Пархомыч разминался пивом.
  Намывшись в теплой бане, выйдя чистым и почти довольным жизнью, одинокий житель села 'Козлищи' сидел на крыльце чужого дома и размышлял о предстоящем путешествии в город. Погода совершенно точно налаживалась и уже сейчас было понятно, что завтрашний день будет теплым. Отправляться стоило сейчас, лето было уже на исходе, а прогноз погоды перестали передавать с момента всеобщего вымирания. Так что имело смысл использовать все будущие теплые дни для пешего путешествия.
  В родной стране, где все упаковки на товарах были на русском языке, а на указателях вдоль дорог написано сколько километров оставалась до города, Пархомыч не боялся заблудиться. Однако, карта бы не помешала. Скорее всего, её можно было найти в полиции или в местном сельсовете.
  Прихватив пожрать для сидящей на привязи псины, Пархомыч отправился за картой. Завидев человека, прикованный пес снова залаял, но быстро заткнулся, так как сразу почти получил по морде брошенным пайком. Проявлять глупую гордость собакен не стал, живо принявшись пожирать угощение.
  В полиции искомой карты не нашлось, зато были взломаны шкафы и ящики. После Пархомыча тут ещё кто-то успел побывать. 'Наверно искали оружие', - решил бывший военный.
  - Скорее всего, тот молодой отморозок, отнявший у меня травмат, - решил Пархомыч.
  Если он тут еще и огнестрел раздобыл, то надо из этой деревни срочно уходить. Постояв совсем немного в полиции, он подергал запертую дверь, на которой сейчас была исцарапана краска и слегка замяты углы.
  -Наверно всё-таки оружие либо в оружейке за этой дверью, либо его совсем не было, хотя и смотрел в тот раз не особо внимательно, - Пархомыч в раздумьях вышел и, внимательно глядя по сторонам, отправился в резиденцию местной власти.
  Карта области отыскалась довольно быстро на одной из стен. Среди стендов прославляющих достижения представителей местной партии власти и почетное место занимала горделивая распечатка, что только в 'Козлищах' все избиратели в едином порыве пришли голосовать до обеда и почти со 146% верностью к правящему режиму.
  Пархомыч протер глаза, но цифра 146% была напечатана крупно. Хоть он и был глуповат, но всё равно удивился как такое возможно.
  - Наверно по новым стандартам ЕГЭ проценты теперь по-другому на выборах считают, - решил он и успокоился.
  Карта была великовата, на ней была нарисована вся область, что было излишне для нужд Пархомыча. Его интересовала только та часть, где была дорога от места его нынешнего обитания и до города. Разложив карту на полу, он откромсал грубо ножом лишние, по его мнению, места.
  Вернувшись в квартиру соседа сверху, Пархомыч обозрел добытые припасы. Проблема с картой была решена, еды было вдоволь, вода в небольших количествах и, алкоголь всех видов, в гораздо больших количествах. Упаковки сухого спирта из хозяйственного магазина, походная посуда, топорик, спальный мешок и еще куча разного хлама, который он натаскал и теперь с удивлением рассматривал.
  Рюкзак соседа был хоть и немал, но не вместил бы и четверти, а то и пятой части награбленного. Сортируя и выбирая походный набор, Пархомыч вспоминал свою службу в армии, когда приходили на склад к нему, а он выдавал по списку и собирал других. Хорошее было время. Тогда-то он и получил своё обидное прозвище 'Двенадцать с половиной'. Пархомыч погрустнел, также вспомнив другую неприятную историю, после который был вынужден покинуть ряды самой могучей и непобедимой армии в мире.
  Ведь жизнь тогда была проще, всё необходимое давало государство в лице министерства обороны и опосредовано лично министром обороны, который был честным и неподкупным человеком. Никакие коррупционные скандалы не касались и краем нового министра, всё-то служащие удивлялись, ведь что есть российская армия, как не источник неиссякаемого увеличения личного благосостояния для офицера? Начиная с прапорщика, который, везя тележку с навозом уже ворует либо тачку, либо навоз, либо тачку с навозом, в котором закопаны новые сапоги и сворованные посылки служащих. И, заканчивая предыдущим министром обороны, который, как безосновательно говорили злые языки, продал половину имущества минобороны сам себе за бесценок, а потом перепродал обратно за две цены, оставив самое ценное себе и своей толстой любовнице
  Наверно дело было в том, что нынешний министр обороны был до этого назначения министром по другому ведомству и увеличивать свое благосостояние уже подустал.
  
  Откупорив попавшуюся под руку бутылку коньяка, Пархомыч налил во взятый с кухни стакан и сделал хороший глоток. Коньяк был неплох. На его удивление это была та же марка, которую он пил с одним командированным капитаном.
  История с тем капитаном была весьма интересна. В период службы Пархомыча, к ним в часть прибыло тринадцать боевых офицеров, их пришлось расселить по двое, но для последнего, Тринадцатого не оказалось в тот день койко-места. Поэтому командование приказало Пархомычу организовать на вверенном ему складе место для ночлега Тринадцатого воина. Капитан представился именем Александр, но остальные сослуживцы почему-то звали его Серега. Сашок, к счастью, оказался не дурак выпить и они с Пархомычем вдвоем быстро нашли общий язык. Капитан даже похвастался Пархомычу, что его назначение майором уже почти подписано и по результатам текущего боевого задания, в случае успешного завершения миссии, он получит большую звезду. Сашок или, как он просил себя называть Алекс, оказался изрядным болтуном в период подпития и любил рассказывать разные байки и сыпал немудреными истинами, в которые веровал всей душой.
  Жарче всего он доказывал Пархомычу, что высший долг каждой бабы - это рожать, а самая главная обязанность любого мужика - это отслужить срочную и сверхсрочную.
  Алекс считал, что молодежь нынче пошла тупая, сидит за компьютерами, постит фоточки в социальные сети и бложики, ругает военных за тупость. Хотя каждый их них вместо этого должен строем пойти в военкомат и отслужить, как положено мужикам.
  - Уж пусть лучше траву в зеленый цвет красят и сугробы по линейке ровняют, чем работают на своих никчемных менеджерских должностях и продают Родину за американские телефоны, сделанные в Китае.
  Он искренне считал, что любой человек мужского пола неприспособлен сделать ничего путного в своей жизни, если не отслужил. А вдруг война, а они ружья в руках не держали.
  Пархомыч пьяно с ним соглашался, подсчитывая сколько он имеет с каждого новобранца в их части. Ибо чем больше служащих, тем больше бюджет и тем шире рожа генерала.
  Больше всего Алекса раздражали новомодные интернеты. Как-то раз ему показали сайты, блоги и одноклассников. Люди там оказались странные, обсуждали непонятные вопросы, причем совсем не по армейской тематике, шутили непонятными словами, обзывая друг-друга так, что скажи такое кто в лицо Сашку, он бы мигом выписал обидчику направление на вставную челюсть. Сложнее всего было понять, о чем же люди пишут используя мудреные слова. Либо они все выпендривались и косили под заумных, либо это был такой просто непонятный способ общения, а от непонимания возникала обида и злость на самого себя, которая искала выход на окружающих.
  Так что Сашок рекомендовал Пархомычу держаться подальше от интернетов и компьютеров, почти убедив завсклада и в дальнейшем тот пару недель отказывался даже поиграть в пасьянс на ноутбуке лейтехи.
  - Слишком умные они пошли, строем не ходят, команды не выполняют, власть ругают.
  Пархомыч соглашался и говорил, что есть у них в части полковник по фамилии Золотой, который сам вылез в должность только благодаря дяде-генералу. Полковник как военный оказался полный ноль, но имел ровный подчерк и хорошо оформлял отчетность, всегда красиво описывая достижения своей части и удачно опуская про неприятности. Больше всего полковник любил рисовать стенгазеты, в которых красочно описывал своего командира, придумывая ему героические истории и ругая молодых солдат, которые имели наглость вслух обсуждать постоянные промахи любимого командования. За такой подход Золотой был всегда обласкан руководством, имел регулярные надбавки и поощрения, увеличенные пайковые, хотя никакой пользы от него, кроме лизоблюдста, не было.
  Полковник Золотой также говорил, что только Честный Русский Человек, который свято верит в непогрешимость командира, обязательно получит мудрого наставника, удачно изменит свою жизнь и добьется всего. А те фрики, которые смеют сомневаться и катить бочку на Великих и Могучих, являются отбросами и неудачниками и никогда не получат Мудрого Учителя, а еще и обязательно огребут и будут неоднократно унижены в жизни Честным Человеком.
  По большому счету, Золотого в части уже не уважали и даже презирали, но по старой памяти пока еще ценили за первые красивые стенгазеты, которые он когда-то делал, пока не ударился в политическую ересь.
  
  Пархомыч допил бутылку и обнаружил, что за окном потихоньку начинает зеленеть. Попивая коньяк и размышляя о своей воинской жизни, он тем временем сложил рюкзак, упаковал и связал походный набор. 'Имею рюкзак - готов путешествовать', - подумал Пархомыч.
  Ложась спать в квартире майора, он снова вспомнил капитана-почти-майора Алекса и ту попойку, в результате которой в ту ночь пропало тринадцать бутылок коньяка со склада. На утро было непонятно выпили они столько, или часть прихватил с собой предприимчивый и недолюбливающий современную молодежь вояка Алекс. Ибо пустой тары не оказалось, а на столе сиротливо стояла лишь ополовиненная бутыль. Исчезновение остальных двенадцати бутылок (по количеству присланных воинов, если исключить Алекса) - так и осталось тайной.
  Отряд двенадцати незнакомых воинов, плюс собутыльник Пархомыча - Тринадцатый, рано утром покинули расположение части в неизвестном направлении, а приклеившееся позже к Пархомычу прозвище '12 с половиной' осталось. Что было обидно, ведь пили они коньяк с Алексом вдвоем.
  
  UPD 18-04-2017
  
  ***
  
  Протопав три с лишним часа, Пархомыч понял, что переоценил свои силы путешественника. Судя по дорожным указателям, шел он неспешно, примерно 2 километра в час, но даже при сохранении подобного темпа, у него впереди виднелась инвалидность по нескольким показателям. Спину ломило от тяжелого рюкзака, ноги болели от постоянной ходьбы, особенно левая, которую прокусила мерзкая крыса. Голова хоть и не раскалывалась от вчерашнего принятого алкоголя, как нередко бывало с ним, но была тяжелая от пекущего в макушку солнца.
  Разглядывать карту смысла не было, так как следующий населенный пункт был в 11 километрах от Козлищ, а протопал он, по всем прикидкам только полпути.
  - Это ж я сдохну так раньше, не дойдя до города.
  Дорога была пустынная. Отправившись поутру, пока еще было прохладно, к полудню уже вовсю припекало, а идти становилось с каждой минутой всё трудней из-за жары и усталости.
  - Баста, привал, - произнес Пархомыч и сошел с дороги в лесок невдалеке от обочины.
  Достав бутылку воды, приложился и несколькими жадными глотками осушил больше половины. Костер разжигать было лень, поэтому достал нарезки в вакуумной упаковке, хлеба, на удивление мягкого, хотя по дате на пакете произведенного пять дней назад. Сделав бутербродов и открыв банку пива, стал неторопливо кушать.
  Шумел ветерок, покачивая ветки деревьев, заставляя шелестеть листья, раздавался стрекот кузнечиков и пение птиц, всё это создавало приятный фон для пикника. Несмотря на звуки природы, казалось, что вокруг была полнейшая тишина, так как не было привычных каждому человеку звуков техногенного мира, окружающего нас даже в глуши средней полосы России. Как бы далеко не забрался в лес за грибами, но звуки сигналов электропоездов или пролетающих вертолетов слышны издалека.
  За всё время ходьбы Пархомыч не увидел ни одного автомобиля. Задумавшись сейчас об этом, он стал размышлять об увиденном за последние дни. Почти все встретившиеся ему покойники были в домах или рядом с ними. На дорогах трупы вповалку не валялись, машины в Козлищах были припаркованы рядом с домами. На трассе было пусто, если не считать единственной встреченной за всё время пути машины братка, от которого ему достались часы и утраченный уже травмат.
  - Значит писец всем пришел в темное время суток, скорее всего ночью или ближе к ночи, - подумал Пархомыч.
  Это объясняло многие моменты, например, почему в закрытом магазине директор занимался сексуальным тимбилдингом или почему так мало машин на дороге.
  Перекусив и попивая вторую банку пива, Пархомыч лениво размышлял о своем будущем. Впереди было два варианта, которые имели свои плюсы и минусы. Глобальное вымирание человечества имело плюсы в обеспечении всеми оставшимися в наследство материальными благами лишь горстки выживших. О том, что он остался лишь один рассчитывать уже не стоило после той встречи с гопником в деревне. Может быть, выжило несколько десятков или сотен людей, ну или пара тысяч. Но Земля большая, всем всего хватит. Другое дело, что от много придется вскоре отказаться. Пархомыч задумался, какие же блага цивилизации ему будет жаль. Электричество, которое несло свет и давало облегчение в виде домашнего уюта, в его садовом домике в 'Электровозе' частенько отключали, например, в грозы. Так что он давненько привык пользоваться керосинкой и фонариками. Телевизор у него был старый и ловил лишь пару каналов, по которым сплошным потоком шла реклама, о которой скучать он точно не станет. Отопление у него было печное, топил дровами, поэтому от роскоши теплых батарей он отвык. Прикинув так и эдак, Пархомыч предположил, что если найти хороший дом с дровяным отоплением или еще лучше со складом угля, потом натаскать туда припасов на несколько лет, набрать тушенки, круп и макарон (всего того что у него годами раньше хранилось на военном складе), то можно будет прожить свой остаток жизни почти ни в чем не нуждаясь.
  Задач на ближайшее будущее у него никаких не было. Срочно ехать кого-то спасать ему было не надо, поэтому вариант с полным вымиранием людей грозил ему только будущей скукой и постоянными запоями в одиночестве. Хотя если подумать, то такое будущее ничем не отличалось от его ближайшего прошлого, в котором он бухал у себя в домике, выбираясь лишь изредка на временные заработки.
  В другом варианте событий, когда людишек перемерло много, но и осталось прилично, минусов было больше чем плюсов. Наверняка найдутся энергичные личности, наподобие известных ему ранее командиров, которые заставят всех, до кого смогут дотянуться, поднимать экономику России. Прикрываясь фразами о том, чтобы проклятые пиндосы, которые спят и видят как бы захватить русские залежи черной икры и блинов, не смогли посягнуть на нашу Родину, а сами, тем временем, начнут выстраивать личное благополучие.
  Таких разговоров Пархомыч наслушался как от занимающего должность политрука, как его по старинке называли в армии, так и потом, на гражданке, по телевизору. Причем, чем шире морда была у ведущего, тем яростнее он ругал америкосов.
  Значит всех выживших заставят работать, а его, Пархомыча, скорее всего, как бывшего военного опять призовут в армию, даже несмотря на позорное фиаско, о котором не хотелось вспоминать, ведь оно поставило крест на военной карьере.
  Не то, чтобы он отказался бы снова служить, но не стоило даже мечтать, что ему снова доверят охранять склады. А попасть в регулярные войска прапорщиком в пехоту или куда-нибудь на границу с бывшими южными республиками, ему не захотелось бы даже в пьяном угаре.
  От этих размышлений стало тоскливо и неуютно. Пархомыч задумался всерьез, не развернуться ли обратно в Козлищи, чтобы на родной территории спокойно пережить хотя бы год. А спустя небольшой период времени будет совершенно понятно чего ожидать, появятся снова вертолеты и машины - значит, держи ухо востро.
  
  Допив пиво и посидев некоторое время, Пархомыч решил идти дальше. Он был ровно на полпути до ближайшего населенного пункта, так что идти что вперед, что назад было одинаково. Поскольку идет он в небольшую деревню, то опасности там будут известные и не самые, с его точки зрения, страшные. Зато, если что-то получится узнать в деревне о текущей мировой экономической и политической ситуации, то это во многом поможет в дальнейшем.
  
  Проклиная всё на свете, кряхтя и матерясь, Пархомыч прошел мимо указателя населенного пункта 'Мякишкино'. Уже сгущались сумерки и надо было пошевеливаться, чтобы определиться с местом ночлега, если он не хочет остаться ночевать на улице. Но пошевеливаться было сложно. Целый день ходьбы вымотал Пархомыча, а тело болело даже в таких местах, где болеть казалось бы нечему. Не думая уже о собственной безопасности, не опасаясь повторения нападения, Пархомыч пер к ближайшему дому, чтобы забраться внутрь и упасть на кровать.
  Первые два дома на окраине были заброшены. Выбитые окна, покосившиеся крыши и поросшие бурьяном дворы гарантировали отсутствие удобств.
  
  UPD 23-04-2017
  
  
  - Батюшки святы, - услышал Пархомыч изумленный женский голос.
  Повертел головой, но в темноте никого не разглядев, потопал дальше, отупев от монотонной ходьбы и устав физически, он просто не понял что это живая человеческая речь. К тому же еще несколько дней назад голос человека не воспринимался с удивлением. Сила мужской привычки была в том, что болтающая ерунду женщина - это норма, а не обращать на такое внимание - тоже норма.
  - Мужчина, мужчина!
  Пархомыч притормозил и обернулся на голос.
  - Мужчина, я здесь!
  - Где здесь? Я тоже здесь.
  - Сейчас, сейчас.
  Недалеко от него отворилась калитка, неотличимая в сумерках от остального забора. На дорогу вышла невысокая женщина в темной футболке и коротких, выше щиколоток, лосинах. Женщина была полновата, с темными волосами. Большего Пархомыч, по причине сгущающейся темноты, не разглядел.
  - Мужчина, Вы откуда?
  Пархомыч немного задумался над ответом и решил сказать про свое последнее место обитания.
  - Из Козлищ иду, весь день на своих двоих протопал. Устал, сил больше нет. Ищу где на ночь остановиться.
  Пархомыч замолчал. Потом добавил:
  - Меня Пархомыч зовут.
  - Антонина Егоровна, - услышал в ответ, - Вы, Пархомыч, проходите ко мне, мы немного побеседуем, потом я Вас уложу с соседнем доме, там Надька непутевая раньше жила, но на той неделе в Рязань уехала, нет её с тех пор. У меня ключ имеется, ведь я за её котом приглядываю.
  - Благодарствую, - ответил Пархомыч. Прошел через калитку и потопал вперед хозяйки в сторону дома, видимого в сумерхах.
  - Сейчас, сейчас, - обогнала его хозяйка и, поднявшись на крыльцо, загремела ключами.
  Пархомыч, дождавшись от Антонины Егоровны приглашающего жеста рукой в сторону открытой двери, постучал ногами о решетку перед крыльцом, поднялся по ступенькам и неловко замер.
  - А это... куда идти? Не видно ж ничего.
  - Ой, простите, сейчас, сейчас.
  Хозяйка суетливо прошла внутрь и, судя по звукам, застучала дверцами шкафчиков.
  Спустя минуту вернулась на крыльцо со свечой в руке и спичками.
  - Подержите, пожалуйста, - протянула она Пархомычу небольшую, оплавленную свечку.
  - Давайте лучше я, - ответил Пархомыч, доставая из кармана зажигалку.
  Чиркнув пару раз дешевой китайской зажигалкой, он зажег свечу и, при свете маленького языка пламени от затеплившегося фитиля посмотрел на пригласившую его в гости женщину. Антонина Егоровна оказалась уже немолодой женщиной примерно лет пятидесяти и с невыразительным, плоским лицом.
  - Проходите за мной, - произнесла хозяйка и пошла внутрь, повернувшись к Пархомычу спиной и весьма объемным задом.
   - Голову пригните.
  Наклонившись вперед, Пархомыч переступил порог и последовал за небольшим колеблющимся пятном света. Пройдя через небольшой коридор, повернув направо, переступив еще один порог он оказался на кухне этого дома.
  - Присаживайтесь на любое место, - произнесла хозяйка и поставила свечу на блюдце в центр стола.
  Мягкий, дрожащий свет не мог полностью рассеять темноту, поэтому Пархомыч присел на ближайший стул и стал копаться в рюкзаке. Нащупав лежащий в боковом кармане фонарик - достал его, потом застегнул рюкзак и поставил его на пол рядом с собой. После чего включил фонарь и, словно невзначай повертев им по сторонам и, осветив углы кухни, поставил его в центр стола, радом со свечой, направив луч вверх.
  Кухня оказалась очень маленькая, с тремя проходами. Один, через который они вошли был сзади от Пархомыча, второй был слева и еще один за спиной хозяйки.
  - Вы тут одна живете? - задал вопрос Пархомыч, немного опасаясь нападения на себя.
  - Да, сейчас я одна, так-то летом сноха с ребенком со мной живут, но на прошлой неделе уехали в город делать обязательные для всех прививки и не вернулись до сих пор.
  Хозяйка замолчала, Пархомыч тоже молча подумал о том, что теперь её внук вряд ли в ближайшее время навестит бабушку, а уж жива ли её семья или нет - вот вопрос поважней будет.
  Оба помолчали некоторое время, думая, скорее всего об одном и том же.
  - Пархомыч, скажите, Вы что-нибудь знаете о том, что случилось? Света нет несколько дней уже, поэтому я не знаю что сейчас происходит. Я сама-то прививку не сделала, всё откладывала, хотела на выходные съездить в город, да не успела. А теперь электрички не ходят, а машины у меня никогда не было.
  Женщина немного помолчала.
  - А еще у нас в Мякишкино все умерли, представляете? В один день, несчастье-то какое. Как раз перед этим автолавка из города приезжала, а на следующий день все кого я в деревне находила - мертвы. Наверно просрочку привезли какую-нибудь, вот и потравились у нас тут все кроме меня. Так что я Вас увидела, прям обрадовалась, страшные эти зеленые огни в окнах пугают меня, света нет, поэтому телевизор и радио не работают, электрички все почему-то отменили, а соседи все насмерть отравились.
  Пархомыч крякнул и пару раз кхекнул от смущения.
  - Так это, не только тут померли-то все. В Козлищах на станции и в садах тоже сплошные жмуры. Я за всё время только одного живого видал, теперь вот еще Вас, Антонина, встретил. Электричества нигде нет, машины по дороге не ездят, вертолеты не летают, значит случилось что-то серьезное. Я вот в Рязань иду, в город, думал там живых людей найти и ответы на наши вопросы.
  - Как же так? А что делать-то теперь?
  Антонина Егоровна замолчала с испуганным видом.
  - Ну, что я скажу, не знаю я, - Пархомыч зевнул.
  - Вот что, хозяйка, я сейчас устал страшно, топал весь день. Мне бы пожрать немного и спать лечь, а завтра бы покумекали вместе что делать дальше, а?
  Подняв свой рюкзак, он немного покопался в нем и стал доставать и выкладывать на стол продукты.
  - Сладкого только вот ничего нет, хозяюшка, не взял в дорогу, извини, в гости без шоколадки явился, - пошутил Пархомыч, глядя на Антонину Егоровну.
  - Да ладно, какая шоколадка, - смущенно замахала та руками и, даже в полутьме было заметно, что её щеки порозовели от смущения.
  - Не надо, не надо ничего, у меня каша в печи есть пшенная, теплая еще. Будете?
  - Буду, конечно, - обрадовался Пархомыч, - а под кашу за знакомство по сто грамм, а?
  Пархомыч снова сунул руку в рюкзак и достал оттуда поллитру дорогой водки. Не такую же, которую он пил перед выходом из Козлищ, ибо той всего одну бутыль в шкафчике нашел, но тоже продукт дорогой и известной марки.
  
  
  UPD 7-янв-2018 ***
  
  Открывая дверь соседнего дома, который принадлежал 'непутевой Надьке', Антонина Егоровна заметно покачивалась.
  - Проходи, Пархомыч, располагайся на ночлег, дорогой гость.
  Внутри дома было темно и пахло кошачьей мочой. Подсвечивая себе под ноги фонариком, Пархомыч шел вслед за Антониной, или Ниной, как она попросила её называть после третьей рюмки на брудершафт. Поцеловались они тогда неловко, но, как показалось Пархомычу, Нине это очень понравилось. За вечер она успела рассказать о себе, о своем внуке, разболтала множество деревенских сплетен и даже язвительно прошлась по хозяйке дома, в котором они сейчас находились.
  Нина была вдовой уже несколько лет, сидела с внуком летом в деревне, потому что была на пенсии, поругала сноху, что ты мало уделяет внимания своему сыну, предпочитая тыкать в свой новенький телефон, который стоит уйму деньжиш. Особенно она была недовольна своим сыном, который купил этот самый телефон в кредит аж на три года, выплачивая ежемесячно за него чуть ли не треть своей зарплаты.
  - Вот тут ложись, Пархомыч, - произнесла Антонина Егоровна и присела на широкую кровать.
  В свете фонарика, её глаза пьно блестели. Нина похлопала рукой по кровати рядом с собой.
  - Располагайтесь, - произнесла она еще раз, вытянув вперед руки и ухватив Пархомыча за рукав, потянула на себя.
  Пархомыч, не удержав равновесия, покачнулся вперед, издавая звук 'аааээээ' повалился на Антонину. Хмельная женщина начала неловкими движениями водить руками по его телу, вероятно изображая страсть или пытаясь возбудить своего гостя. Шаря по его груди, животу, опускаясь ниже к паховой области, она одновременно пыталась целоваться. Лежа на спине, под телом Пархомыча, который кулем свалился на неё и недоуменно пытался в этот момент сообразить что предпринять, она целеустремленно, хотя и неуклюже, с легким нарушением координации в движениях, старалась оголить его чресла, расстегивая ремень на брюках. Ей было неудобно, но она не сдавалась.
  - Пархомыч, дорогой, давай сам, - произнесла она и откинулась полностью на спину, раскинув руки и положив голову на подушку, словно растратив всю энергию на этот короткий и неуклюжий взрыв страсти.
  Пархомыч, встав обратно с кровати, стал снимать с себя одежду. 'Вот это поворот', - промелькнула мысль в его пьяном сознании.
  Фонарик, упавший на кровать, светил на стену. Яркий луч освещал часть комнаты, выхватывая из тьмы Нину, раскинувшую руки, в полутьме похожую на огромную несуразную тряпичную куклу с задравшейся футболкой, из под которой открывался вид на толстый дряблый живот со складками.
  Пархомыч как-то мельком порадовался, что перед выходом устроил себе помывочно банный день и от него сейчас не будет пахнуть многодневным потом. Раздевшись до трусов, он потянул вверх футболку Нины и, подняв её руки вверх, стащил через голову одежду. Соблазнительный вид пожилой женщины, с отвисшими титьками и свисающими на животе складками, по непонятной причине не вызвал движение его 'енга' вверх. С трудом, кое-как стаскивая с женщины лосины вместе с труселями, он внимательно и пьяно рассматривал треугольник густых волос. Видел подобное он уже достаточно давненько, предпочитая женщинам водку.
  Раздевшись полностью сам и раздев свою даму сердца, он, откинув одеяло как мог, полез в кровать. Нина, слегка покачиваясь, забралась к нему и тут же перевернулась на спину.
  - Пархомыч, мне так было страшно. Эти жуткие зеленые огни меня пугают по ночам, как хорошо что ты появился, кругом они мертвецы, знал бы ты как мне было одной тут тяжело и одиноко.
  Пархомыч залез на Антонину и, ухватив одной рукой её титьку, начал мять. Своими чреслами он прижался к её мохнатому треугольнику и, совершая возвратно-поступательные движения, стал тереться о её промежность.
  Постепенно у него стала нарастать паника. Та часть мужского организма, которая является самой важной в период полового созревания и которой думает большинство мужчин в определенный период своей жизни, не подавала признаков жизни. Болтающаяся сосиска между его ног не хотела исполнять свои половые функции, явно по причине долговременно не употребления этой самой функции. Бесполезно потершись какое-то время, разглядывал Нину, которая издавала ухающие звуки, явно, с её точки зрения, ободряющего и возбуждающего характера, Пархомыч откинулся на бок.
  - Нина, я не могу.
  Антонина Егоровна прекратила озвучку порнофильма категории 'милф' и, широко открыв глаза, уставилась на своего неудачливого кавалера.
  - Что значит не могу? Я же могу!, - произнесла она категоричным тоном.
  - Ну, наверно устал, шел целый день, утомился, сил нет, вот и не могу.
  - Пархомыч, ты же мужчина, сделай уж что - нибудь!
  Пархомыч задумался, что же он может сделать. На ум приходили только мысли об оставшейся бутылке водки в рюкзаке.
  - Может выпьем еще немного? - произнес он.
  - Нет уж, спасибо!
  Антонина вскочила с кровати, натянула на себя трусы и футболку и, держа в руке лосины, произнесла:
  - Спокойной ночи, - после чего вышла, громко хлопнув дверью.
  Пархомыч полежал немного. Потом, грустно вздохнув, полез в рюкзак, нащупал там бутылку. Сделав пару глотков, поморщился, убрав вожделенный нектар обратно в рюкзак, выключил фонарик.
  Лежа в темноте, он разглядывал потолок, слегка освещаемый пульсирующим зеленым светом из окна. Переведя взгляд на окно, он увидел сполохи появляющихся и исчезающих зеленых шаров. Шары внезапно загорались в пустоте неба и также внезапно гасли на том же месте без движения. Полежав так, он уснул пьяным сном.
  
  Проснулся он от боли в укушенной ноге. Всё тело ломило от вчерашней ходьбы, ноги были словно налитые свинцом, за ночь организм совсем не отдохнул. Давно уже не занимавшийся никакими длительными физическими нагрузками и, не поднимавший ничего тяжелее рюмки, Пархомыч похоже переоценил свои силы.
  Посмотрев на трофейные дорогие часы, он удивился. Было всего пять тридцать утра. На улице еще только светало, зеленых огней уже не было, первые лучи солнца еще не появились, но световой день вот-вот должен был начаться.
  - Что делать?, - задал он себе вслух вопрос.
  Голос был хриплый ото сна. Покопавшись в рюкзаке он вытащил банку пива и, открыв, жадно сделал глоток. Сам того не замечая, свободной рукой он расчесывал место укуса на ноге.
  - Вот же пакость, - опомнился Пархомыч и стал рассматривать свою ногу.
  Место укуса заметно воспалилось и опухло. Выглядело очень непривлекательно.
  - В больничку бы мне надо, - подумал он, перебирая в уме всевозможные гадости, которые могла занести ему в организм мерзкая Черепушка. Придя к выводу, что кроме бешенства и заражения крови он ничего не знает из болезней, тяжко вздохнул.
  Второй вопрос, который его начал мучить, это как вести себя с Антониной Егоровной. Неудовлетворенная вчера женщина вряд ли теперь питает к нему положительные чувства, ведь он оказался хреновым любовником. Топать дальше в город сил совсем не было, похоже, надо отдохнуть днем и продолжить путь завтра. Сверившись с картой, он приуныл. До следующей деревни идти надо было примерно 20 километров, а ведь это в два раза больше того расстояния что он прошел вчера за целый день. По всем прикидкам дойти за светлое время суток он не успеет. К тому же, вспоминая, в каком состоянии он пришел в 'Мякишкино', осилить без отдыха равное двойному от вчерашнего расстояние будет трудновато.
  Допивая пиво, он решил обойти эту деревню, пополнить запасы спиртного, перебраться в другой дом, чтобы Антонина его не видела, отдохнуть и завтра или послезавтра отправится снова в путь.
  Поднимаясь с кровати, Пархомыч покачнулся и чуть не упал. Ноги не держали, было такое ощущение, что вместо ног у него ватные столбики, которые подгибаются в неожиданных совсем местах никак не связанных с суставами.
  - Хрен с ним, поваляюсь еще.
  Валяясь и попивая пиво, он размышлял о том и сем, постоянно возвращаясь в мыслях о событиях последних дней. Лежа так он оказался в неком состоянии полусна, уставший организм, приняв уже в пять утра дозу легкого пивного алкоголя на пустой желудок, растормозил его сознание. В голове стали мелькать картинки быстро движущихся кустов, камней, почему-то казавшихся непропорционально большими и с какого-то непонятного ракурса, словно с самой поверхности земли. Его захлестнули эмоции: голод, страх и агрессия. Словно глядя на быстро мелькающий мир чужими глазами, он чувствовал, что может управлять этим миром. Попытавшись остановить мелькание картинок мира, он ощутил чей-то страх и панику, волной поднимавшуюся от его попытки вмешательства. Страх и чужой гнев был так силен, что Пархомыч рывком проснулся. Протирая глаза и стряхивая с себя физическими движениями ладоней по лицу противные воспоминания, Пархомыч матерно и бессвязно выругался в полголоса.
  На часах было уже почти семь.
  Одевшись и собрав свои вещи в рюкзак, Пархомыч смял ногой пустые банки из-под пива и пинул их под кровать.
  Выйдя из чужого дома, он вздохнул чистый утренний воздух, еще прохладный после ночи. От свежего воздуха у него прочистилось в мозгах и противные воспоминания от утреннего сна ушли. Новый день наступил, надо было делать намеченное.
  Открывая калитку так, чтобы она не заскрипела и ненароком не разбудила соседку-соблазнительницу, Пархомыч медленно и тихо переступая уставшими ногами отправился в глубь деревни. Мякишкино было поменьше Козлищ, но Пархомыч никогда тут не был, поэтому, где искать магазин, он не знал. Его успокаивал тот факт, что по давней советской традиции все федеральные дороги строили так, чтобы трасса пролегала посередине деревни, добавляя радости деревенским жителям в виде постоянно проносившихся под окнами днем и ночью автомобилей. Магазины обычно строили также вдоль дороги, чтобы автопутники могли остановиться и приобщиться к радостям потребления в местных сельпо.
  
  UPD 11-07-2018
  
  Храм потребления в деревне 'Мякишкино' был старым зданием имперской постройки под громким названием 'МАГАЗИН'. Культура потребления в данном населенном пункте была не на высоте, о чем явно свидельствовали кучи мусора, состоявшие, преимущественно из пустых бутылок, содержавших, на момент приобретения, внутри себя алкогольные напитки различной степени крепости.
  Пархомыч несказанно обрадовался небольшой вывеске '24 часа'. Можно было надеяться, что опять ломать сирены или пробираться через задние двери не придется. Дверь, ожидаемо, была гостеприимно не заперта.
  Местный оазис носил следы легкого разграбления. Полки были ощутимо прорежены, продукты длительного хранения валялись одинокими яркими упаковками, даже не напоминая о возможно бывшем еще недавно богатом ассортименте. Алкогольные ряды тоже зияли дырами в некогда стройных рядах бутылок, но оставшегося товара с лихвой хватило бы на деревенскую алковечеринку. Собирая необходимый продуктовый набор, Пархомыч исходил из расчета минимум на один день отсыпной и дальнейшее странствие, которое возможно растянется на два-три дня, без возможности пополнить запасы.
  Сложив собранное в кучу, Пархомыч отыскал черный пакет под прилавком, который наполнил банками пива. Продукты распихал в рюкзак и по мелочи добил в пакет, который угрожающе потяжелел и грозил порваться при малейшем резком движении. Пришлось поискать еще один. Вложенные друг в друга, пакеты уравновесили тяжесть и Пархомыч спокойно отправился на выход. Его несколько удивило отсутствие продавца в виде жмура, но, вяло поразмышляв об этом, он просто переключился на планирование дальнейших планов, не придав особого значения факту открывшегося для местных потребителей бесплатного рога изобилия в 'Магазине'.
  Неспешно прогуливаясь по деревне в поисках пристанища на сегодняшний день, Пархомыч внимательно разглядывал дома по обе стороны неширокой дороги. Дома были закрыты, следов мародерства не было видно. Это вселяло оптимизм и надежду на благополучный исход поисков, без вероятности встретить очередного отмороженного гопника. Пакет в руке был ощутимо тяжел, поэтому идти куда-то далеко было лень. Выбрав небольшой ярко белый домик, отделанный снаружи свежим пластиком, Пархомыч отворил калитку, разобравшись с нехитрым запорным механизмом в виде гнутого гвоздя, продетого сквозь две петельки. Домик оказался небольшим, с одной входной дверью, ожидаемо, но разочаровывающе запертой. Обойдя по периметру небольшое здание, подергав окна, Пархомыч присел на крылечке и задумался. Можно было идти дальше и поискать другое место ночлега, но скорее всего большинство домов будут закрыты. Отрытый же дом, возможно, окажется занят и придется постоянно быть в опасении и ожидании гостей. Если же забраться сюда, то можно попробовать понять обитаем ли он выжившим, если внутри не окажется мертвецов.
  - Если дом будет пуст, поищу другой, - решил Пархомыч
   - Опыт взлома прокачивается, - подумал он, - конец света дает возможность переквалификации в мародеры.
  Ломать дверь - не вариант, зато с задней части дома было два окна, одно из которых скрывали ветки сильно разросшейся ирги. Поставив пакет на крыльцо, Пархомыч стянул внешний из двух магазинных пакетов с продуктами и пивом. На участке стояла бочка, примерно на три четверти наполненная водой. Хорошенько искупав пакет в воде, Пархомыч пошел к облюбованному оконцу и тщательно прилепил мокрый пакет на стекло. Подобрав с земли осколок кирпича, треснул по приготовленному, таким образом, к разбитию окну. Звук был неожиданно громкий в тишине, не нарушаемой шумом жизни людей. Пархомыч прислушался. Возни, криков в доме или близлежащих окрестностей не раздавалось. Спустя полминуты ожидания, он ударил еще несколько раз, полностью выбивая стекло по периметру оконной рамы. Осторожно очистив проем от осколков, он изнутри отрыл внешнюю часть створок. Прогулявшись до бочки и смочив пакет заново, он залепил внутреннюю створку и повторил свои противоправные действия, разбив второе стекло.
  Наделав достаточно шума, Пархомыч прислушался. Торопиться ему было некуда, поэтому он, спрятав оставленный пакет с пивом под крыльцо, вышел за калитку и прислушался. Естественная тишина окружающего мира и звуки природы. Чирикали птицы, изредка в траве стрекотали кузнечики. Пархомыч облокотился на забор и, водя головой направо-налево, вглядывался в разные стороны улицы. Не было никого, кто бы заинтересованно спешил в его сторону после учиненного им возмущения тишины громкими звуками бьющегося стекла.
  Постояв так несколько минут, Пархомыч вернулся к разбитому окну. Подставив себе перевернутое ржавое ведро, взятое из-под крыльца, раскрыл максимально створки и неуклюже полез внутрь. В комнате сразу у окна стоял старенький диван, на который по-пластунски плюхнулся Пархомыч. Внутри было очень тихо. Домик оказался скорее дачный, чем деревенский. Небольшое помещение условно делилось легкой перегородкой на две части приметно пополам. Отсутствие печки свидетельствовало что зимой тут жить невозможно, чему Пархомыч порадовался. Если этот дом для отпуска и пятничных шашлыков каких-нибудь городских офис-менеджеров, то получалось меньше шансов получить в ближайшее время в гости хозяев.
  Осмотрев первый этаж, Пархомыч отворил дверь и вышел в узкий коридор. Слева, буквально в метре была запертая входная дверь, справа, примерно в паре шагов, под крутым углом стояла сколоченная деревянная лестница на второй этаж.
  Поднимаясь неспешно по скрипучей лестнице, Пархомыч внимательно прислушивался. На втором этаже он очутился на узком пяточке, меньше квадратного метра. Справа и слева было по деревянной межкомнатной двери. Обе были закрыты. Тихонько отворив правую дверь, Пархомыч заглянул внутрь. Кровать, небольшой столик со стулом. Развернувшись, он открыл дверь слева. В комнате было две кровати стоящие вдоль стен. На одной лежало завернутое в простынь тело. Паромыч ощутил легкий страх. Соображая как поступить, он тихонько притворил дверь и задумался. Если в кровати жмур, то это только ему на руку, ибо получается хозяин здесь и не вернется в неподходящий момент, но если там выживший, то проще тихонько уйди и поискать другой дом. С другой стороны, за несколько дней после наступившего общего вымирания, он встретил всего двух живых людей, поэтому шанс, что тело живое и спит, а не лежит остывшее, весьма невелик. Пархомыч решил рискнуть. На нем был камуфляж, поэтому план был представиться военным спасателем, если человеческое тело проснется.
  Громко постучав в дверь, Пархомыч произнес: - есть кто живой?
  Прислушался и постучал снова, посильней. Открыв дверь, он заглянул внутрь. Признаков жизни тело не подавало. Подойдя поближе, Пархомыч наполовину cдернул простынь и обнаружил крупного волосатого мужика без майки, лежащего на боку, лицом к стене. Дотронувшись кончиками пальцев до плеча отдыхающего, сразу понял что можно больше не боятся - тело твердое и прохладное. Для верности потолкав мужика в спину и в плечо, удостоверился в полной недееспособности лежащего.
  Расслабившись, Пархомыч присел на соседнюю кровать. Посидев примерно с минуту, встал, снова закрыл простынею хозяина дома и, выйдя из комнаты, притворил дверь. Спустившись вниз, внимательно оглядел небольшой коридорчик. Вдоль стен висела одежда, на полу под лесенкой валялась обувь. Рядом с входной дверью стоял газовый балон. Войдя в помещение первого этажа, Пархомыч обнаружил маленькую газовую плиту, над которой на стене висели открытые полки с посудой. Во второй половине комнаты, той части, через которую он залез, вдоль стены стоял диван, а напротив него шкаф, с большим серебристым телевизором посередине. Пархомыч пощелкал выключателем на стене, но свет, к сожалению, ожидаемо не горел. Взяв табуретку с обеденной половины комнаты, скинул её под разбитое окно. Кое-как пролез наружу и, закинув магазинный пакет с припасами внутрь дома, залез обратно.
  - Прям своя система по проникновению уже выработалась, - подумал он.
  Разложив на столе еду, взял с полки посуду и соорудил себе завтрак под пиво.
  - На сегодняшний день у меня запланировано отдыхать, валяться на кровати и попивать пивко, негромко произнес Пархомыч, перед тем как начать трапезу.
  Спустя две банки пива, он понял изъян своего плана. Выпитое пора было отдать обратно природе, но лазить ради этого через окно каждый раз было, пожалуй, неудобно. Пархомыч решил проверить входную дверь на предмет открыть её изнутри. Разбираясь с замками и крутя ручки, слушая щелчки, он внезапно распахнул дверь. Первое, что он увидел - это черные глаза-бусинки мерзкой крысы, сидящей перед крыльцом. Пархомыч застыл, глядя на крысу, полностью уверенный, что это сидит укусившая его Черепушка. От одного взгляда на крысу внутри у него становилось противно, а укушенная нога словно разболелась в несколько раз сильнее. Человек и крыса застыли неподвижно напротив друг друга, без движения и звуков. Внезапно Пархомыч ощутил смесь эмоций: страх, агрессия, непонятная чуждая злоба. Ощущения длились всего мгновение, но это было столь странно, непонятно и чуждо, что Пархомыч был сильно потрясен пережитым.
  Крыса внезапно побежала в сторону и пропала из вида уже через секунду, затерявшись в траве.
  Приходя в себя после этой встречи, Пархомыч постоял немного, но сигналы мочевого пузыря, явно усиленные пережитым стрессом, заставили его двигаться и действовать. Справил нужду тут же на месте, с крыльца, ибо идти куда-то было боязно. Кто знает, может крысюк поджидает его в траве, чтобы нанести новые раны. Пархомыч вернулся в дом, плотно затворив дверь.
  Лежа на диване, попивая пивко он вяло размышлял о происшедшем. Не было сомнения, что укусившая его крыса таскается за ним и тоже преодолела длинный путь из соседней деревни. Причин такого поведения и характерно ли такое для крыс, Пархомыч не знал, но почему-то склонялся к мыслям, что это ненормально.
  Из разбитого окна поступал свежий воздух, приятно пахло травами. Легкий ветерок с улицы разгонял духоту запертого помещения. Лежать на диване у распахнутого окна с пивом было приятно и спокойно. На трофейных часах время клонилось к полудню.
  Пархомыч решил обследовать стоящий напротив шкаф. На полках, среди куч одежды, постельного белья и прочих тряпок он обнаружил стопку глянцевых журналов, чемодан с инструментами, запасные лампочки, фонарики, свечи и прочий немудренный набор, скопившийся у хозяев домика. В нижней части шкафа на полке стояло несколько бутылок алкоголя, в основном водки.
  Такие находки подняли настроение Пархомыча. Достав одну из бутылок, взяв стопку с полки над плитой, он решил снять стресс после встречи с Черепушкой. Хлопнув стопарик, запив водку пивом и закусив бутербродом с ветчиной, он почувствовал как внутри растекается приятное тепло.
  Положив журналы на стол, он, полистывая глянцевые страницы, стал потихоньку накидываться сорокоградусной. Ноги почти перестали гудеть, но, каждый раз, когда он вставал, они ощущались как чужие, были ватные и уставшие после вчерашней ходьбы.
  Спустя некоторое время Пархомыч сильно захмелел. Решив немного полежать, он отправился на диван.
  
  Проснулся Пархомыч уже ближе к вечеру. Часы показывали около шести. На удивление, он был вполне бодр, и лишь небольшое похмелье, сухость во рту и несильная головная боль свидетельствовали, что буквально недавно он усосал почти поллитра. На улице было достаточно светло и Пархомыч решил выйти проветриться. Сделав себе бутербродов, взяв банку пива, он присел на крылечке и обдуваемый теплым ветерком, принялся за импровизированный ужин. Попивая пиво спросонья, он не сразу понял, что в тишине мира было что-то не так. Фоновый звук работающего мотора автомобиля, за всю жизнь современного человека воспринимается уже настолько обыденно, что даже после нескольких дней тишины постапокалипсиса, проявление деятельности человека, особенно сразу после пьяного сна, не насторожило его. Мозг не воспринял эту информацию как нечто особенное, также, как проигнорировал бы в 'обычной', до всеобщего вымирания жизни.
  Пархомыч резко встал и вошел в дом. Беззвучно закрыв за собой дверь и заперев её, поднялся на второй этаж и, зайдя в пустую комнату, стал рассматривать через окно, выходящее на дорогу, близлежащее пространство. Занавески на окнах он раздвигать не стал, лишь отодвинул слегка сбоку и украдкой посматривал на улицу. Простояв на этом импровизированном наблюдательном посту довольно продолжительное время, но не обнаружив никакого движения, прилег на кровати второго этажа. Лежа, глядя в потолок и попивая пиво, размышлял. Немного подумав, он отбросил мысль, что на машине поехала Антонина Егоровна или, что в Мякишкино приехал ударивший и обокравший его гопник. Эта деревня была меньше Козлищ, поэтому ехать, чтобы грабить тут, было не выгодно. За несколько дней он встретил двух живых людей и сейчас услышал явное свидетельство минимум еще одного выжившего. На самом деле немного, но если четверо человек, включая его самого, было на две или три деревни (если считать сады Электровоз), то в больших городах живых должно уже быть достаточно много по таким расчетам. Пожалуй, все-таки стоило идти в город и аккуратно посмотреть как там складывается жизнь. Спать Пархомычу не хотелось, поскольку он совсем недавно проснулся, а заняться особо было нечем. Идти в магазин он опасался после услышанных звуков двигателя. Нарываться на неприятности было не в его стиле. Задумавшись о том, чем бы заняться, он решил спуститься вниз и поискать себе дело.
  Спускаясь вниз по лестнице, отметил, что ноги его держат не в пример крепче, чем утром. Организм за день всё-таки немного отдохнул.
  На кухне был бардак, пустые упаковки от еды и банки пива, почти пустая бутылка водки, тарелки. Всего за несколько часов Пархомыч успел знатно насвинячить. Убираться было лень. Комнатка была небольшая и выбор развлечений в ней не поражал воображение. Можно было полистать опять журналы. Пархомыч решил еще раз проверить внимательно шкаф. Копаясь среди вещей, в одном из ящиков он обнаружил детские игрушки. Ему приглянулся кубик-рубика. Покрутив его в руках несколько минут, но, так и не сообразив как собрать больше одной стороны, с досадой бросил его обратно в шкаф. Делать было абсолютно нечего. Похоже, ему предстоял скучный вечер, который нечем разнообразить. У себя в садовом домике у него были занятия по огороду, нехитрые домашние дела, частенько приходили в гости собутыльники из числа местных проживающих. Даже в одиночестве, он находил себе занятия. Чем сейчас занять себя в этом маленьком домике он не знал.
  На улице потихоньку начинало смеркаться, из окна ощутимо тянуло вечерней прохладой. Прихватив с собой рюкзак и стопку журналов, Пархомыч полез на второй этаж. На всякий случай, заглянув в комнату со жмуром, убедился в неподвижности лежащего. Присев за стол, разложил журналы и, попивая пиво, стал листать их. Зачитался он одной статьей, где описывались методы и способы доставить удовольствие женщине. Дочитав, покряхтел. Эту бы статью да пару дней назад. Может тогда он бы не оплошал перед Антониной. Хоть у него и не встал в тот раз, но уж чего-чего, а руки все равно оставались при нем. Задумался на минуту, не наведаться ли в гости к Антонине, тем более теоретическая база только что им усвоена, но усмехнувшись своим мыслям, глотнул пива вместо этого. Световой день заканчивался, через занавески в комнату попадало уже совсем мало света, поэтому Пархомыч решил ложиться. Сняв с себя одежду, присел на кровать и осмотрел место укуса. Нога ощутимо припухла в этом месте, вокруг трех красных точек, оставшихся от зубов крысы, под кожей набухли темно красные, почти черные прожилки. Выглядело это нездорово и явно требовало внимания врача. Пархомыч в сердцах негромко обматерил укусившую его тварь. Дотронувшись до места укуса, он ощутил боль.
  - Дойду до города, обязательно постараюсь попасть ко врачу, - решил он.
  
  UPD 27-10-2018
  
  Проснулся Пархомыч от яркого зеленого света, залившего комнату.
  - Ну что там опять за хрень? - пробормотал он.
  На дорогих наручных часах было без четверти три. Приподнявшись в кровати, он отодвинул занавеску и посмотрел на небо. Яркие зеленые огни, словно воздушные шарики, хаотично летали по небу, в завораживающем танце. Хотя в их движениях не было никакой логики и структуры, огни при этом мельтешили только над деревней, освещая лишь пустые улицы, вдалеке, над лесом, было темно и пусто.
  Пархомыч, посмотрев на это световое шоу, улегся в кровать и накрыл голову подушкой.
  - Мало мне таскающейся за мной крысы, так еще огни надо мной представления по ночам стали устраивать, - подумал он, погружаясь снова в сон.
  
  ***
  
  Наутро Пархомыч проснулся в плохом настроении - всю ночь снились зеленые огни, от которых было страшно. Поднявшись с кровати, он оделся и, выйдя на улицу, стал умываться из бочки. Холодная вода взбодрила. Позавтракав с пивом, он избавился от остатков сонных мыслей и начал собираться в путь.
  Переложив из почти опустевшего пакета оставшиеся пару банок пива в рюкзак и проверив запасы еды, решил зайти по пути в 'Магазин' для пополнения запасов. Оглядев оставшийся после него бардак и терзаемый слабыми угрызениями совести, он покидал весь мусор в пакет. Выйдя из домика, закинул мусор под крыльцо, закрыл дверь и, вздохнув полной грудью утреннего свежего воздуха, отправился в путь.
  Идя к магазину, Пархомыч внимательно поглядывал по сторонам, вспоминая вчерашние звуки автомобиля, хотя вокруг было тихо и пустынно. Дойдя до дверей 'Магазина', он протянул руку, чтобы отворить дверь, но, в этот момент дверь внезапно распахнулась, а сердце Пархомыча от страха пропустило пару ударов.
  Из магазина вышла его знакомая Антонина Егоровна, одетая в темное платье. Увидев Пархомыча, она тоже резко остановилась от неожиданной встречи. Но спустя секунду опомнилась, поджала губы и, подняв подбородок, процедила:
  - Здравствуйте, Пархомыч.
  Не дожидаясь ответа от остолбеневшего бывшего мужчины её мечты, торопливо прошла мимо него.
  - Доброго утречка, Антонина, - запоздало произнес он ей вслед, но женщина уже уходила вдаль не оборачиваясь.
  Постояв несколько мгновений Пархомыч пошел в магазин за припасами.
  
  ***
  
  Спустя три часа очередного этапа путешествия в город, он обнаружил автомобиль в кустах на обочине. Слетевшая с дороги машина поломала маленькие деревца и, упершись капотом в земляной отвал, завалилась на бок. Пархомыч очень заинтересовался. Прошлый раз, переночевав в джипе братка, он обзавелся неплохими артефактами, крутыми часами и пистолетом, который, однако, позже у него отобрали в Козлищах.
  Подойдя к маленькой синей машинке, он заглянул через потрескавшееся стекло. Машина стояла очень неудобно для того чтобы разобрать что там внутри. Пассажира закрывала какая-то белая тряпка. Пархомыч залез на машину и подергал ручки дверей. Двери не поддавались, поскольку были либо заперты, либо их заклинило после удара.
  Пархомыч присел на землю и, достав из рюкзака, открыл пиво. Вариантов попасть в машину было немного. Две двери машины прижаты к земле, две не открывались. Либо бить стекла, либо никак. Машинка была маленькая и синенькая, скорее всего за рулем такой крохотульки была женщина. Задумавшись о том, зачем ему понадолся набор женской сумочки, не губы же ему красить в самом деле, любопытство пересилило. Он снова залез на машину и стал пяткой бить в стекло двери. После нескольких ударов, хрустнуло стекло, провалившись осколками в салон. Пархомыч присел на корточки и заглянул внутрь. За рулем действительно была женщина. Не молодая, на вид около 50-60 лет. Опрокинувшись на бок, лежа лицом вверх, она неподвижно, словно осуждающе глядела не моргающим взором на Пархомыча словно за то, что он только что повредил стекло её машины. Пархомыча передернуло от этого мертвого взгляда.
  - Да ну её нах, далась она мне.
  Пархомыч слез и, взяв пиво, которое оставил на земле, запил неприятное ощущение взгляда покойницы.
  От ударов по стеклу разболелась укушенная нога. В ней и так после длительной ходьбы было неприятное ощущение, но, после нескольких сильных ударов пяткой, боль стала действительно проблемой.
  Идти дальше, похоже, становилось затруднительно. Раз уж отправиться в путь мешала нога, Пархомыч решил всё-таки обследовать машину. Он понимал, что ничего более ценного, чем он уже набрал в магазинах и в обследованных домах и квартирах найти сложно, но перевернутая яркая машинка была как загадочная подарочная коробка на Новый Год, которую пока не вскроешь, не узнаешь какой же внутри подарок.
  Допивая пиво и обдумывая, как забраться внутрь с минимальными физическими затратами, Пахомыч вдруг понял, что машинка лежит на боку перпендикулярно земле. Так почему бы её не уронить на колеса? Удя по всему, машина слетела с дороги на скорости, а левые колеса наехали на бугор и словно на трамплине машина подпрыгнула одной стороной.
  Обойдя автомобильчик, он уперся руками в крышу и, в раскачку потолкав несколько раз, довольно быстро сумел с грохотом уронить машину на колеса. Представшая ему сторона была ободрана, грустно поблескивал местами помятый металл сквозь содранную краску, а из щелей торчала трава и ветки. Подергав ободранные ручки, не сумев открыть замятые и заклинившие двери, Пархомыч заглянул в салон через пустые, без стекол окна. Внутри был бардак: лежали какие-то белые тряпки, а комья земли, обрывки травы, листвы и веточек были щедро разбросаны по салону некогда нового автомобильчика. На заднем сиденье лежала большая сумка, частично свалившаяся в пространство для ног.
  Пархомыч ухватил ручки сумки и кое-как вытащил большую темно-синюю сумку через окно.
  Расстегнув молнию, он немного разочаровался. Похоже внутри была только женская одежда. Доставая сразу по несколько аккуратно сложенных вещей за раз, он принялся опустошать сумку. Дойдя почти до половины, он обнаружил бутылку вина. Вино он отложил в сторону, так был не особо охоч до таких напитков. Разбирая то, что осталось в сумке, он раскладывал на земле женскую косметику, коробку прокладок с крылышками, а в самом низу внезапно обнаружил длинный тесак в ножнах, с изогнутым лезвием. От такой находки он слегка обалдел. Взав руки непонятный длинный нож или скорее уж всё-таки тесак, стал его рассматривать. Рукоятка была из дерева, с утолщением на конце. Заточка лезвия только по внутренней стороне, сама форма клинка напоминала изогнутое крыло птицы. Нож изгибался от середины вниз, расширяясь с центральной части лезвия. Этот тесак очень понравился Пархомычу. Удивляясь такому багажу в женской сумке, он не мог придумать ни одного объяснения такой находке, разве что женщина везла клинок в подарок мужчине.
  -Ха, - произнес Пархомыч, - добыл новый артефакт взамен утраченного травмата.
  Окружающая действительность действительно напомнала сюжет либо фантастического фильма, либо какой-нибудь компьютерной игры-бродилки, про которые он узнал от молодого лейтенанта еще в пору своей службы.
  Заглянуть в багажное отделение машины не представлялось возможным, в силу полного замятия задней двери. Узкое стекло, покрытое тонировочной пленкой, чудом не разлетелось на куски, покрывшись паутиной трещин. Пархомыч решил опробовать свою находку. Ударив тесаком несколько раз по стеклу и, словно разрезая, проделал дыру. Внутри валялись вперемежку пятилитровые бутылки с водой, какие-то тряпки и прочий неинтересный для него хлам.
  Убрав лезвие в кожаные ножны, он запихал новый нож в свой и так довольно тяжелый рюкзак. Смяв лежащую на земле пустую банку из-под пива здоровой ногой, Пархомыч потихоньку похромал в сторону дороги.
  Спустя примерно получаса ходьбы ему стало понятно, что идти дальше скоро станет невозможно. Болезненный зуд в ноге не давал нормально наступить на землю, шаги становились рваными, а походка напоминала движения утки с перебитой лапой.
  Сойдя с асфальта, Пархомыч расположился в нескольких метрах от дороги, на опушке, под ветвями дерева. Нарубив своим новым орудием себе лапника с ближайшей ели, устроил лежанку. Буду отдыхать тут, - произнес он.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"