Бывают такие дни, когда даже самый прекрасный пейзаж становится мрачным. В один из таких дней я обнаружила себя сидящей на дороге, абсолютно не понимая, кто я и где нахожусь. Капли дождя разбавляли дорожную грязь, превращая ее в вязкую жижу. Я коснулась своего лица, но не узнавала и его, а когда на ладонях обнаружила следы ржавой крови меня, пробила мелкая дрожь. Что же со мной произошло? Осмотревшись вокруг, я не увидела ничего, кроме темных зловеще кренящихся верхушек деревьев и все той же грязи, уж слишком сильно лил дождь, не позволяя рассмотреть хоть что-то дальше, чем на расстояние вытянутой руки. Попыталась встать и тут же почувствовала сильную боль в левой ноге, пошатнулась, но равновесие удержала. Черные штаны с налипшими комьями грязи плотно обтягивали тонкие икры. "М-да, закатить штанину и посмотреть, что с ногой не выйдет. Возможно, при себе у меня есть что-то полезное, хотя бы чем ткань распороть" -подумала я и начала рыться в карманах черной куртки из какого-то мягкого материала. Острого ничего не нашлось, зато обнаружилось письмо, правда оно было залито водой и слова местами расплылись, а те обрывки фраз, что сохранились, мало прояснили ситуацию.
"..............Ева...............
...................................................сегодня может получиться.................
"Что ж, судя по письму и ощущениям, Ева-это я. Во что же такое я ввязалась с "другом из Рохана", что оказалась в столь печальном положении? А главное, что дальше делать-то?" - подумала я. Ложиться и умирать желания нет, а значит, надо идти вперед. Дождь лить вечно не будет, а если идти вдоль дороги, то есть шанс наткнуться на путников или поселение. Было бы желательно, ибо голод и холод давали о себе знать. И я двинулась вперед, еще не зная, как скоро сбудется мое желание.
******
Дождь прекратился, теперь обзор скрывал пришедший ему на смену, густой туман. Прошло, наверное, не больше часа, как я услышала ржание лошадей. Звук стремительно приближался, и моему взору открылись четыре вороных жеребцах, их широкий массивный круп переливался под каплями дождя, а из ноздрей валил пар. Всадников было почти не видно - крупные фигуры, укутанные в черное, с хорошей, скорее всего военной, выправкой, величественно восседали на своих скакунах, их лица скрывал туман.
-Стоять! - крикнул один из всадников мне - Назови себя!
-Я Ева, просто путница- испуганно ответила я.
- И откуда ты держишь свой путь?
На это вопрос определенного ответа не было.
- Из той стороны - я махнула в сторону дороги.
-От Земель Рохана?
Я на секунду задумалась, понятия не имею что за Рохан, но это название упоминал в письме мой "друг", может подтвердить это всадникам? Хотя шестое чувство подсказывало, что любой мой ответ ни к чему хорошему не приведет. Хотя бы рискну.
-Да.
Реакция не заставила себя долго ждать. Лошади встали на дыбы, а самый крупный из всадников рыкнул:
- Взять ее!!!
Уже ничему не удивляюсь. Они окружили меня, и последнее что помню, как мелькнул эфес меча и мир погрузился во тьму.
******
Очнулась я, лежа на холодном, каменном на ощупь, полу. Голова болела нестерпимо. Да что за день то такой! Дважды я успела побывать без сознания. Дважды успела прийти в себя в незнакомом месте, и видимо напали на меня тоже дважды. Кем были эти всадники, но что за манера бить по голове незнакомых людей? Я похожа на разбойницу? Почему Рохан вызвал такую реакцию? Какой-то бесконечный кошмар, я понятия не имею что это за заваруха! Я попыталась присесть, но нога опять дала о себе знать. Стон боли я сдержала с трудом. Чудесно. Каменный пол, аналогичные стены, кушетка с видавшим виды матрацем и железное ведро в углу. Наверное, какую-нибудь леди назначение ведра и ужаснуло бы, но как раз леди я себя не ощущала абсолютно. Раз есть ведро, значит предполагается, что мой организм должен быть живым и сохранять способность к самообслуживанию какое-то время точно. Что ж, раз не убили, значит, как минимум допросят, а там может что-то и прояснится. Хм. Видимо, я оптимист.
Окон нет, определить время суток не выйдет. Хотя, когда я встретила всадников, начинало темнеть. Костюм мой еще не высох, как и грязь на нем, она стала только чуть более вязкой, значит, прошло не так много времени, может часа четыре. От этих нехитрых подсчетов меня отвлек звук тяжелых шагов. Железная дверь со скрипом отворилась, ворвавшийся в камеру свет ненадолго ослепил меня. Когда глаза чуть привыкли к свету, я смогла разглядеть своего визитера. Крупный, высокий мужчина в тяжелых доспехах, с жестким бугристым лицом. Массивная челюсть, узкий рот и уродливый диагональный шрам, пересекающий лицо от брови до подбородка. Вояка видно. Закаленный, опытный и цельный. С таким на жалость не надавишь.
-Встать! -прогремел он. Громкий, чуть скрипучий, бас горохом рассыпался о каменные стены темницы. -Лицом к стене, руки за спину! Дернешься-церемоний не жди!
Да я, собственно, уже особо ничего и не ждала. Послушно встала и чуть пошатываясь похромала к стенке. Голова гудела и кружилась, боль в ноге не отпускала. Он подошел, плотно связал мне руки за спиной. Церемоний не было и тут. Веревки впились в кожу так, что я почти сразу перестала их ощущать. Стражник что-то прошептал, по веревкам забегали искры, чуть покалывающие кисти. Даже магией подстраховался. Может я в государственном перевороте участвовала и не помню? Такие меры, что страшно подумать, что я могла сделать, по их мнению, Он развернул меня к выходу лицом и подтолкнул, без особых нежностей.
-Побежишь-умрешь! Подумаешь дернуться-умрешь! Мне покажется что ты хочешь сбежать -убью на месте! Уяснила?
-Да - прошептала я. Сложно не уяснить после столь доходчивых слов. Куда я должна бежать, если я даже не знаю, где я нахожусь? Где тут входы и выходы? Да и не один он тут такой вояка, наверняка лишь один из. А вот кто заказывает музыку узнать стоит. От этого и плясать. Силы физической нет. Оружия нет. Если я магией и владею, то не помню и не чувствую ее. Да ничего нет, чтобы просто сбежать. Но я все же не безоружна. Я могу наблюдать. Думать. Запоминать. Иногда это и есть сила.
Путь мне давался с трудом, нога горела, пульсировала, каждый шаг отдавался болью, пронзающей от пяток до макушки. Мой конвоир к счастью был в основном молчалив. Мы поднялись по лестнице. Он действительно был одним из многих охранников, во время нашего пути я видела их, молчаливых и строгих как античные статуи, безликих воинов. Они стояли в начале и конце каждого прохода, у каждой двери, парами. Мои стражник видимо занимал более высокое положение - его доспехи были отмечены непонятными узорами, похоже знаками отличия, а при его появлении, воины словно вытягивались. Начальник охраны? Возможно. Мы преодолели множество странных переходов, создавалось ощущение, что мы идем то вверх, то вниз, то и вовсе кругом, и это продолжалось пока мы наконец не оказались в узком коридоре, освещенном масляными лампами. Хотя, возможно и не лампами. Больше это похоже на светильники из перевернутых склянок с волшебным огоньком внутри. На полу была постелена богатая бордовая ковровая дорожка, с красивым золотым узором по краям. После каждого моего шага на это великолепие с меня падал кусок грязи. Вероятно, такая красота не предназначена для хождения грязных преступниц. Мои раздумья прервал рык сзади.
-Стоять! - приказал мой стражник.
Только сейчас я обратила внимание, что мы стоим у большой резной двери, основная ее часть была из красного дерева, но местами добавлены золотые пластины и вставки мелких рубинов. Все это образовывало ансамбль, возможно, даже рисунок со значением, но я стояла слишком близко, чтобы оценить концепцию в целом. Конвоир постучал. Дверь открылась сама. Мы оказались в красивой уютной комнате. На небольшом круглом столике стояла початая бутыль с вином, рядом на круглом блюде лежали фрукты и сыры. Желудок недовольно заурчал. Вот так, удел одних вытирать лицом пол камеры и месить дорожную грязь, а удел других наслаждаться вином в тепле и чистоте. Не самые высокие мысли, но после такого дня я имею право сетовать на жизнь.
Напротив стола располагался камин, виновник уюта. От него распространялось тепло, поленца весело трещали. Все это располагало ко сну более, чем к жесткому допросу. Не пыточная. Уже плюс. У камина стоял спиной мужчина. Высокий, широкоплечий брюнет, одетый в свободные светлые штаны и рубаху. В его руках был кубок, искусно украшенный камнями. Что ж, у кого-то вечер проходил чудесно. Зачем же меня, побитую и грязную, приволокли на этот праздник жизни? Даже было неловко, что я в такой грязи стою в такой чудесной комнате. Наконец, хозяин обратил на нас свое внимание.
-Вы долго -сказал он, не поворачиваясь и сделал глоток из кубка. Его голос был довольно мягким, но подспудно слышались какие-то саркастичные и даже брезгливые нотки.
-Пленница ранена и обессилена, сэр-ответил мой провожатый- передвигается медленно.
Мужчина обернулся. У него было довольно красивое лицо. Чистый высокий лоб, густые, словно нарисованные, брови, чуть раскосые темно-зеленые глаза и строгие губы. Он посмотрел на меня и усмехнулся.
-Пленница ранена и невероятно красива- сказал он, указал кубком куда-то за мою спину и засмеялся.
Я обернулась и увидела зеркало. Вернее, себя в нем. Худая высокая девушка, облепленная грязью настолько, что даже не видно какого цвета моя кожа. Длинные, некогда светлые волосы, висели ржавыми от крови паклями. Единственное, что было видно, это мои широко распахнутые от ужаса глаза, хотя б их цвет был красивым, темного изумруда с янтарным ободком у зрачка. Больше всего я походила на столетнюю ведьму, чем на девушку.
-Я понимаю, что от подобного великолепия трудно оторвать взгляд, но есть более насущные дела. Я итак, слишком долго ждал-пропел издевательский голос сзади. В дружелюбии этому брюнету не откажешь.
- Прошу прощение, сэр, за ожидание, но быстрее было бы доставить ее только мертвой- подал голос мой стражник.
- И это бы ее ничуть не испортило. Твоя доброта тебя погубит, Мэррик -вновь ухмыльнулся мужчина и сделал еще глоток вина. Доброта и гостеприимство просто девиз этого человека! И он тут, видимо командует парадом. Вон мой вояка по струне перед ним стоит, а он молод, чуть больше тридцати на вид. Если такое отношение он называет добрым, то какое же тогда плохое? Знать не хочу. Надо выбираться. Всеми силами. Как назло, все тело налилось свинцом, мысли путались.
-Впрочем, к делу! - брюнет прошел к столику, присел в глубокое кресло и посмотрел на меня. - узница, слушайте внимательно. Многого от вас не требуется. Правда. Расскажите свою историю. Кто вы, откуда, как оказались на границе Рохана и что делали там. Я выслушаю вас и задам вопросы. Имейте ввиду, от вашего рассказа зависит ваша жизнь. Солжете-я узнаю и вас ничто не спасет. Ваша история -ваш единственный шанс уйти из этой комнаты живой. Он откинулся на спинку кресла, задумчиво посмотрел на меня, покрутил в руках кубок -Начинайте.
Я вздохнула. Рассказ обещал быть коротким, сердце забилось с такой скоростью, будто только покинув мою грудь, могло спастись. Голос срывался, но я взяла себя в руки и начала:
-Я поняла ваше предостережение и надеюсь, вы действительно умеете отличать правду ото лжи. Мой рассказ короток, но я хочу еще пожить. Я ничего не помню. Моя жизнь началась сегодня, на грязной дороге, в дожде и крови. Я помню только свое имя-выдохнула я. Это слова дались мне с трудом. Записку я решила не упоминать, тем более она осталось где-то на дороге. А если умолчать, то это и не ложь. По крайней мере, в этот момент я старалась в это верить.
Брюнет отставил бокал и пристально посмотрел на меня. По телу пробежали мурашки, под этим взглядом я как зверек, которого исследует пытливый ученый.
-И как ваше имя? - он вновь принял расслабленную позу.
-Ева - ответила я.
Он прищурился и вновь посмотрел мне в глаза.
-Продолжайте, Ева. У вас занимательная история.
Чем это интересно? Я сказала лишь пару фраз, но он ведет себя так, будто я всю жизнь как на ладони выложила.
- Я обнаружила, что ранена. Видимо, ударили по голове и как-то травмировалась нога. Я брела по дороге, надеясь встретить помощь. А встретила ваших добрых всадников. Очнулась в камере. Все.
Что я еще могла сказать. Вот она история моей жизни. Может закончиться, только начавшись. Мне так горько от этого стало. Один день и вся жизнь в нем.
-Почему вы сказали, что идете из Рохана? - вновь заговорил брюнет.
-Всадники спросили меня откуда я иду, я указала на дорогу. Они сказали, что там Рохан. Я и предположила, что раз он там, то и я оттуда иду. Логично же, тем более, что другой информацией о себе я не владею-сумбурно ответила я.
-Ваша логика, могла стоить вашей жизни еще на той дороге -мой собеседник встал и вновь подошел к камину. По его лицу бегали отблески огня, он продолжил - только доброта дортранских воинов подарила вам этот разговор.
Что-то с понятиями доброты у них не так. Мужчина смотрел на огонь и молчал. Секунды тянулись как часы.
-Я не помню даже своего лица. Если в вас есть дар видеть истину, то вы поймете, что единственное, что есть во мне это ужас! Я не знаю кто я, есть ли у меня семья, что я делала, где и как жила! Нет прошлого, будущее зависит от малоприятного незнакомца, а настоящее мучительно! Все что я знаю, что хочу есть, спать и что бы тело не болело! Ваши люди ударили обычную девушку на дороге, приволокли в камеру, не дали ничего, притащили к вам! Это доброта? Это вы так разбираетесь в ситуации??? -мой собственный голос, с какими-то странными истерическими нотками, нарушил тишину.
С самообладанием как-то не задалось, а я планировала быть умной и осторожной. Выдав это тираду, я словно опустела внутри, выдохлась.
- Да, это доброта. Что бы вы понимали, вас действительно абсолютно спокойно могли убить на дороге, это было бы правильно. Вас привели сюда, да в камеру. Но живой. Дали шанс объясниться и при благоприятном исходе вы будете жить дальше. Как это конечно другой вопрос - усмехнулся он,- а я Эмиль. Если вам легче знать имя того, кто решает вашу судьбу.
-Не ты судья. Не ты один-совершенно внезапно раздался баритон из дальней части комнаты.
Она не освещалась, и я не обратила внимание на темную фигуру, которая похоже была в комнате с самого начала! Фигура приближалась. Когда она оказалась рядом с Эмилем, я увидела, что это высокий мужчина, в черной мантии с капюшоном, лица было почти невидно. Он откинул капюшон. Светлая, почти снежная кожа, тонкие, но немного слишком острые черты лица, глаза невероятного бирюзового цвета. Волосы белые как мрамор, выбриты на висках, зачесаны назад.
-Если говорить о судьях, то время и мне представиться. Меня зовут Данте-он сделал легкий поклон, не отрывая от меня изучающего взгляда.
Что-то было в его манерах от хищника, волка, сила, грация опасность и какая-то отстраненность.
Я не успела опомниться, осознать ситуацию, как он подошел ко мне вплотную, положил свою руку мне на щеку и заглянул в глаза. Его взгляд, ледяным острием словно пронзал и резал самое нутро. Рука показалась в первую секунду ледяной, но постепенно от нее стало распространяться тепло, но оно не было расслабляющим, скорее сковывающим. Казалось, если я двинусь хоть немного, то тепло превратится в пламя и спалит меня дотла.
-Слишком много эмоций и впечатлений, вам лучше постоять и помолчать. Вы сказали все, что могли - сказал он, отошел от меня и обратился к брюнету -Я не вижу лжи, Эмиль. Она верит, в то что говорит.
-Верить в свои слова не означает, говорить правду.
-Это ее правда, она не знает другой. Сомневается сама в себе. Но это не ложь.
-Это ли повод оставить ей жизнь?
- Не вижу повода не оставлять. Ей больно и страшно, она говорит, что знает. Ты умный человек, а не мясник. Думай.
- Хорошо, ты возможно прав. В этот раз. Но я хочу гарантий. Ты можешь мне их дать?
-Могу предложить. Пусть сегодня день для нее завершится как для человека, а не того отребья, к которому ты привык. Дай ей еду и кровать. Сон и тишину. Лекаря. Завтра, когда она будет чиста от страха и боли мы поговорим вновь. Ты спросишь, что хотел и решение будет принято.
Эмиль скептически хмыкнул.
-Не лишено смысла, но довольно хлипко. Мэррик погубит доброта, а тебя милосердие.
-А тебя погубят поспешные выводы. Я думаю, что она составит мне компанию за завтраком.
Эмиль изменился в лице. Мне даже показалось, что на нем промелькнули толи страх, толи отвращение.
- Ты прав, я поторопился с выводами о твоем милосердии. Что ж, Мэррик, -он обратился к моему молчаливому сопровождающему- бери узницу, пусть ее осмотрят целители, дадут еду и одежду. Комната у изолятора. Утром приведешь ее на беседу. Да, развяжи ей руки. Положение ее можешь считать, как требующего строгого надзора без применения силы. Впрочем, при попытке бегства убить на месте.
Мэррик подошел ко мне и стал снимать веревки с моих рук. Когда они освободились ощутила покалывание, так восстанавливался кровоток и контроль над ними.
Данте кивнул на эти слова, щелкнул пальцами, возвращая мне способность говорить и двигаться, а потом вновь обернулся ко мне. В его отстраненном взгляде я прочитала некое подобие сочувствия и отвела взгляд. Почему-то именно он заставил меня почувствовать, что то, что меня ждет будет очень непросто
-Сегодня, Ева, вы будете жить. Цените каждый свой вздох- сказал Данте и ушел в темноту.