Чем ближе мы подходили к поселению, тем сильнее нервничал Лам. Я его в общем-то понимала. Он сам здесь в гостях, как дальний родственник, а я вообще никто. Больше всего мне не хотелось бы встречаться с матерью Волка. Но, разумеется, именно она и вышла на крыльцо первой, когда мы с другом Волка, сопровождаемые настороженными взглядами местного населения, подошли к дому. Высыпавшие, как горошинки из стручка, следом за нею несколько маленьких детей с горящими любопытством глазенками были тут же отправлены обратно. Я не поняла, это младшие сестренки-братишки Волка или внуки его матери? Они, конечно, скорее всего, еще не покидали родных мест и такое событие, как появление человечки, никак не могли пропустить. Им, волчатам, про нас, людей, наверное, такие же страшилки рассказывали, как мы нашим детям про серых коварных хищников.
Несколько приплюснутых носов тут же организовались в окошке, из которого меня было хорошо видно. Но все это я отметила машинально. Сначала мне надо было заставить себя посмотреть в глаза матери моего друга. Кажется, так неуютно я себя чувствовала только, когда получала очередной нагоняй от Солитэра.
- Здравствуйте, - выдавила я первая. - Могу я увидеть Роволкона?
- Лам, ты можешь объяснить, как человек попал за периметр? - проигнорировала она мое приветствие.
- Я... ей, правда, очень надо, - оборотень виновато заглянул ей в глаза.
Вряд ли эта тетенька купилась. Воспитать четверых сыновей (только тех, о которых я знаю - трое приезжали на Посвящение, а может, их больше), и купиться на эти невинно хлопающие глазки здоровенного детины? Не смешите меня. Ламу, наверное, влетит теперь за такое самоуправство, за то, что он провел меня мимо "охранки".
- С тобой я потом поговорю. Иди пока с глаз долой. И к обеду чтоб не опаздывал!
Надо было видеть, какое облегчение нарисовалось на лице парня, экзекуция для которого откладывалась на послеобеденное время. Самое смешное, что выглядела эта женщина моей ровесницей, (едва ли не младше).
- Ну, здравствуй, - теперь она переключилась на меня, окинув с головы до ног оценивающим взглядом. Я успела заметить, что мне не попалось ни одной женщины в брюках. Все до единой, включая мать Роволкона, были в платьях или блузках и длинных юбках. Может, они только для своих тусовок в полнолуние одевают удобные почти на все случаи жизни штаны? Мне, например, жутко не нравилось носить платья. Естественно, я и не подумала переодеться и приперлась в штанах. Лам, засранец, мог бы и предупредить. Однако "Волчица", как я окрестила про себя маму моего друга, не стала пенять мне за внешний вид. Она что-то интересное нашла на моем лице, потому что примерно минуту разглядывала меня, словно редкую букашку под микроскопом, а затем произнесла:
- Вряд ли я смогу помочь Вам, Аня.
Опаньки, неужели, запомнила, как меня зовут? А я так и не удосужилась расспросить Волка. Неудобно получается. Но мне не понравилось то, каким тоном она произнесла эту фразу.
- Его нет дома?
- Нет.
- А Вы не могли бы подсказать, когда он появится? Я могу подождать здесь, во дворе?
По красивому волевому лицу "Волчицы" скользнула тень. Ну что, ей жалко, что ли? Я же не в дом прошусь - понимаю, что чужая. А у них даже заборов вокруг домов не было, только загоны для домашнего скота.
- Я не знаю, когда он появится, думаю, Вам лучше вернуться.
Прямо не указала направления, но все же "послала". Только и я ведь упертая.
- Могу я подождать его за этим вашим "периметром"? Только я не поняла, где мы его пересекли - Лам держал меня за руку, - призналась я.
- Да не в этом дело, - наконец улыбнулась "Волчица". - Вы все равно уже попали сюда. Я не чувствую в Вас врага, Вы в самом деле просто подруга моего сына?
- Надеюсь, что не "просто", а хорошая подруга, - вот теперь я прямо смотрела ей в желто-зеленые глазищи, почти с вызовом. (А глазки-то у Волчика от мамки, такие же красивые... нереальные, звериные, притягивающие животным магнетизмом). Пусть "читает", мне нечего скрывать от нее - я искренне переживала за Волка? и не уйду ни за что, пока его не увижу. Не знаю, что ему скажу, но оставлять его наедине с такой новостью не собираюсь.
- Да, - ответила "Волчица" вслух каким-то своим мыслям и почему-то перешла на "ты". - Ты действительно "его Анька..." Не остался он дома, перекинулся и ушел в лес. Я уже звала - не откликается. Ребята тоже не нашли. Сам вернется, когда отдышится. Ему надо побыть одному.
- Со вчерашнего вечера он уже "надышался". Не надо ему столько времени оставаться наедине со своими мыслями, - возразила я, понимая, что, мать, наверное, все же лучше знает своего сына, чем подружка, с которой тот знаком около двух месяцев.
Но она снова удивила меня, кивнув на дом:
- Проходи, я попробую еще раз.
- Спасибо, можно, я здесь посижу, на крылечке?
- Конечно, располагайся, - разрешила женщина, и, поднявшись по ступенькам, скрылась в дверях.
Мне любопытно было бы увидеть, как живет семья Волка. Никогда не была дома у оборотней. Но я нервничала. И на крыльце, обдуваемом ветерком, мне будет комфортнее. И еще я от невозможности ускорения процесса готова была нарезать круги вокруг дома, а внутри ведь придется изображать из себя кроткую девицу - спинку выпрямить, глазки потупить, руки на коленках сложить, а не мерить шагами комнату - в гостях же.
Я уселась на деревянные, рассохшиеся от времени ступеньки. Щели между стыками были приличными - миллиметра по три. Какое-то смутное воспоминание из детства - нагретое за день солнцем, некрашеное, слегка покосившееся крылечко, большая пятнистая кошка рядом "намывает гостей" и две маленьких девочки одевают-раздевают пупсиков, играя в "дочки-матери", а на дурманящих запахом цветах шиповника, разросшегося до неприличия, жужжат пчелы и большие изумрудно-зеленые мухи...
Я замерла, пытаясь вспомнить, что дальше, но, как всегда, меня прервали. Детям дали добро на выход и они, толкаясь и повизгивая от нетерпения, вывалили на крыльцо. Я поспешно вскочила, освобождая ступеньки.
Двое затеяли в дверях возню. Младший уступать не хотел, а старший, понятно, оказался сильнее и проворнее. В результате, со ступенек они скатились кубарем. Старший мальчик, лет семи (на мой, человеческий взгляд) сгруппировался и отделался парой царапин, а мелкий хорошенько приложился коленками и локтем, до крови.
Я только охнула, бросаясь к ним, чтобы поднять. Старший поднялся сам. Закушенная губа и нахмуренный лоб позволяли думать, что ему все-таки больно. А вот младший тут же зашелся ревом и от боли, и от обиды.
- Не ревиии, - зашипел старший, вжав голову в плечи и с опаской косясь на окна.
Ага, сейчас кто-нибудь услышит и старшему влетит - знакомо. Я подняла мелкого и усадила себе на колени. Он обалдел от такого поступка чужачки и моментально заткнулся, замерев. Я слышала, как маленькое сердечко отчаянно колотится в его груди. Наверное, решает, что лучше сделать - рвануть прочь или заголосить еще громче, чтобы взрослые волки услышали и спасли. Смех да и только, оказалась, как в сказке - только взгляд с другой стороны.
- Не бойся, давай посмотрим вместе, может, там не такие уж и страшные раны? - как можно спокойнее, даже, скорее, вкрадчиво произнесла я, не дотрагиваясь пока до него руками.
Мальчик посмотрел на меня большими глазищами, на ресницах все еще блестели слезы. Я чуть улыбнулась, предлагая контакт. Ребенок всхлипнул и кивнул.
Сначала я растерла его ручку. На коленках ткань штанов уже слегка пропиталась красным, а локоть еще можно от синяка спасти, разогнав кровь на месте ушиба. Внимательно следя за моими манипуляциями, пока я осторожно закатывала обе штанины на его худеньких ножках, чтобы добраться до ободранных коленок, мальчишка кривил лицо, но уже не плакал. Ему, наверное, все же было не столько больно, сколько страшно оттого, что доверился моим рукам.
Старшенький отошел подальше. Вроде и брата не хочет оставлять "в лапах человечки", и в то же время волнуется, не пора ли делать ноги, "пока не началось".
Коленки оказались не такими уж и покалеченными. На одной просто кожа содралась и сочилась сукровица. А другой, уже слегка припухшей, досталось больше.
- Будем лечить? - обратилась я к мальчишкам.
- А как?
- А как вы обычно лечитесь? - пришла в голову здравая мысль.
- Или никак, или травками, или просто... - старший испуганно зажал рот обеими ладошками.
- Перекидываетесь? - догадалась я. - Я знаю, где нахожусь, не волнуйся.
- Нам не разрешают разговаривать с чужими, - признался мальчик, - но ты ведь не чужая? Бабушка тебя не прогнала.
Ааа, значит, все-таки "бабушка".
- А твоя бабушка такая строгая? - решила я вытянуть из пацана побольше сведений.
- Да, она у нас главная в... - он понял, что опять выдал лишнюю информацию, и, привычным жестом подтянув штаны, смущенно добавил, - и наказывает больно...
Попка, наверное, недавно подвергалась экзекуции, потому что он недвусмысленно потер ягодицу. Я подавила улыбку и сочувствующе кивнула.
- Тогда тащи чистую воду и подорожник, мать-и-мачеху или лопух.
- Ага! - сорвался с места пацан.
Думаю, такого примитивного лечения должно хватить. Вряд ли у них есть запасы лекарств. Они ж не болеют практически ничем. И безо льда обойдемся.
Через пару минут я оказалась обладателем роскошного букета из нескольких огромных листьев лопуха на толстых стеблях с шариками-колючками, надерганного прямо с корнями. Ни фига себе, силушка! Я помню, как глубоко сидит корень в земле. Его фиг выдерешь - выкапывать надо. Мальчишка убежал за водой и чистой тряпочкой, а я решила все же познакомиться с моим пациентом, который, кажется, уже позабыл, по какому поводу вся эта суета:
- Меня зовут Аня, а ты мне назовешь свое имя или скажешь, как к тебе можно обращаться?
Я знала, что в округе кроме меня нет ни одного человека, поэтому мои мысли почему-то приняли странное направление. Да и от самого поселения веяло чем-то таким этническим, и мне подумалось, что, вполне возможно, чужим не принято называть истинное имя.
Но мои опасения оказались напрасны.
- Тима...
Тут снова примчался маленький ураганчик с ковшиком, в котором воды было совсем на донышке - остальную расплескал.
А следом из дома вышла недовольная девушка, ворча:
- Ланис! Кто за тобой вытирать будет? Зачем ты ковш утащил?
Увидев меня, она слегка стушевалась:
- Добрый день, - поздоровалась я.
- Здравствуйте... что случилось? - она обеспокоено подошла к нам, увидев ободранные коленки ребенка.
- Ма, меня Аня лечить будет! - гордо сообщил мелкий.
- Да что Вы, не стоит, - всплеснула руками девушка. - Тимка, ты опять под ноги не смотришь!
- Я нечаянно... - заканючил волчонок, не решившись выдать братца.
Но их мама, скорее всего, была в курсе, как такие "нечаянно" случаются:
- Ланис!
Старшенький пацан уже благоразумно слинял за угол дома.
- Ланис!!! Ну, только вернись, обормот... - девушка немного виновато взглянула на меня, невольную свидетельницу семейных разборок.
- Извините, я надеюсь, человеческие способы не повредят Вашему сыну?
- Нет, конечно. Вы не беспокойтесь, на нем все быстро заживает, - улыбнулась она, останавливаясь рядышком.
- Ну, мам! Я хочу посмотреть...
Похоже, что его и впрямь не лечили по-человечески ни разу. Он с таким любопытством разглядывал мои нехитрые приготовления, что мне даже неловко стало.
- Если твоя мама не против, будешь мне ассистировать, то есть помогать, ладно?
Ребенок радостно кивнул.
- Давайте, я помогу, - предложила девушка.
- Нет! Я сам! - нахмурился Тим.
- Конечно сам, а мама посмотрит, - мы с молодой волчицей понимающе улыбнулись друг другу.
Тимка сам выбрал два самых свежих маленьких листочка (нижние листья лопуха оказались размером с хороший зонтик) и, сполоснув, теперь крепко держал их двумя пальчиками, ожидая, пока я промою ранки.
- Тим, ты уже большой мальчик? - с сомнением посмотрела я на него, надеясь на правильную реакцию.
- Да, - он уверенно кивнул.
- Ой, как хорошо, а то некоторые маленькие мальчики хныкать начинают, когда ранки щиплет.
- Я не буду, - уже не так уверенно пообещал он.
Его мать кусала губы, чтобы не улыбаться. По-моему, ее забавляло наше шоу.
- Ты готов? - серьезно спросила я.
- Да!
- Смотри, если будет очень больно, можешь немного похныкать, пока никого нет, - оставила я ему "лазейку".
- Не буду, - он отчаянно замотал головой, но потом на всякий случай, вытянув тонкую шейку, посмотрел по сторонам, убеждаясь, что никого из пацанов и в самом деле нет рядом.
Я смочила кусочек чистой тряпочки и сначала аккуратно обтерла кровавые потеки вокруг ранок. Тимка отчаянно сопел, но держался молодцом.
- Тим, теперь самое страшное, готов?
Тимка вдохнул поглубже и кивнул.
- Уй! - все же вырвалось, когда я, оторвав чистый кусок ткани, слегка промокнула саму рану и тут же принялась дуть на нее, заглушая боль.
- Молодчина, Тим! Давай один листик... вот так мы его пристроим... Да, вот так прижми, я сейчас привяжу его... Отлично! Теперь вторую коленку.
- Может, она сама пройдет? - слегка покраснев, заискивающе спросил волчонок.
Тут уж мы с его матерью не выдержали и рассмеялись. Любопытство он удовлетворил, а щипало, наверное, все же чувствительно.
- Как хочешь, - пожалела я мальчишку, - давай пока просто листик приложим, чтобы кровь остановилась, а ты посидишь рядышком минут десять.
- Ой! У меня же там сгорит! - всполошилась девушка. - Аня, извините меня...
- Конечно, - улыбнулась я, - идите, не волнуйтесь.
Девушка шустро скрылась в доме.
Мальчишка честно просидел рядом минуты две, потом начал ерзать. Ему хотелось сбегать посмотреть, куда подевались сестренки-братишки. Как я его понимала. Сама такая же непоседа была, наверное.
- Давай, я тебе сказку расскажу, хочешь?
- Давай, - вздохнув, согласился он и приподнял листик на коленке, посмотреть, не зажило еще?
Я тоже заинтересовалась. Все эти рассказы про чудесную регенерацию оборотней меня так же занимали. Кровь остановилась, но обещанная сказка его слегка заинтриговала.
- Ну слушай: однажды в одной далекой-далекой стране, в джунглях - это такой лес, совсем не похожий на ваш - потерялся двухлетний мальчик, сын дровосека. Нашли этого мальчика и взяли к себе жить волки.
- Да. Только не волки-оборотни, а самые настоящие волки, звери. Они взяли себе человеческого детеныша и назвали его Маугли, что на местном языке означало "лягушонок". Как думаешь, почему его так назвали?
- Не знаю... он зелененький был?
- Нет, - улыбнулась я, - он был такой же как ты сейчас, только без одежды. А когда ты перекидываешься, не мерзнешь?
- Не, у меня же шерстка! - просветил меня Тим.
- Ну вот, и у обычных волков - шерстка, а у него - гладкая кожа.
- Лягушонок! - рассмеялся Тим, догадавшись. - Давай дальше!
- Тииим, - из-за угла дома высунулась настороженная мордашка Ланиса, - мама ушла?
- Ланис, я тебя не буду ругать за то, что ты толкался с братом, не подумав, что ваши шалости могут кому-то из вас навредить. Просто хочу отметить, что я твоего брата зауважала. Он тебя маме не выдал и очень мужественно перенес лечение ран, совсем как взрослый себя повел. Я даже завидую, что у тебя такой братишка, - слегка польстила я самолюбию младшего и заставила покраснеть старшего, сбежавшего от справедливого возмездия.
- Тим... ты это, извини, - выдавил Ланис. - Хочешь, я тебе свою рогатку отдам?
- Лаании, - задохнулся от восторга младшенький, не услышав тихое: "я себе еще лучше сделаю..."
Упс! Ну ладно, зато мальчики друг друга оценили.
- Аня, давай дальше!
- ...Маугли научился понимать язык зверей, бегать на четвереньках...
Они постоянно перебивали меня, уточняя непонятные моменты и пытаясь представить, как это человек бегает на ногах и руках - это же неудобно.
И в самом деле, я как-то раньше не очень придиралась к таким мелочам. Сначала я проглатывала сказки и истории на одном дыхании, а затем уже пытливо перечитывала и переспрашивала, а то и допридумывала то, о чем почему-то не упомянул автор или рассказчик...
Незаметно вокруг нас собралась довольно большая компания малышни. Дети прибежали звать внуков "главной Волчицы" гулять, но остались послушать мою сказку. (Не мою собственную, конечно, а ту, которую я вспомнила - не иначе навеяло имя Шеридана, виновника ссоры Ники и моего Волчика).
Ох, как волчата галдели, обсуждая, какой гад этот тигр Шер-Хан и его подлый подлиза-шакал, тоже гад. И как жалели вожака стаи, который промахнулся на охоте... А уж от того, как выглядели бандерлоги... (я сдуру "изобразила" почесывающуюся подмышками обезьянку с идиотским звуковым сопровождением - дети чуть со ступенек не попадали от смеха. Стали сами изображать, у кого лучше выйдет, еле успокоились. Победил, кстати, Тимка.) Думаю, взрослые мне теперь "спасибо" не скажут, за то, что таким глупостям научила.
Я и не заметила, как вернулась мать Роволкона и теперь, вместе с его младшим братом (тем, который "меня раскусил" на празднике Посвящения, что я не девушка Волчика), остановилась в сторонке, внимательно слушая мою историю. Но я не видела, как она выходила. Наверное, был еще выход с другой стороны дома (или лазейка какая).
А уже к концу истории откуда-то пришли мужчины. Двоих я узнала - они приезжали к Волку. Еще один, чуть постарше, удивленно окинул взглядом такое столпотворение, что творилось на ступеньках и перилах крылечка, и подхватил на руки кинувшегося к нему на шею с криком: "папа!" Тимку. Эти двое, Тим и Ланис, теперь жутко гордились тем, что к ним в гости пришла человечка, их самих-то пока из поселка не выпускали, и настоящих людей малышня еще не видела.
Я поздоровалась с подошедшими и попросила детишек освободить проход к дверям дома, чтобы взрослые могли войти. Наверное, они вернулись на обед, который готовила мама Тима и Ланиса.
- Скоро твоя сказка закончится? - спросила серьезная "Волчица".
- Да. Вы не нашли? - поняла я, снова начиная беспокоиться.
Она покачала головой.
- Заканчивай поскорее, пойдем обедать. Потом поговорим.
Честно говоря, есть-то уже хотелось, но вот, вспомнив о том, как рычал Волчик, унюхав баранью ногу, я слегка засомневалась. Они будут как кушать? Как люди или у них в меню сегодня сыроедение? И вообще - за столом будет вся большая дружная семейка, а я? Даже не родственница. И Волка нет. И Лама! Этот-то засранец куда запропастился, так надолго бросив меня одну? Хоть бы пришел, посмотрел, а вдруг от меня уже "рожки да ножки"? Друг, называется...
Дети затормошили меня, требуя окончания истории. Я быстренько закруглилась, благо первоисточника почему-то ни один из них не слышал и волчата помчались играть "в маугли". Ланис тоже было рванул за ними, но я остановила его, напомнив, что нас ждут обедать. Как раз мама Тима и Ланиса вышла позвать нас. И Лам пришел наконец-то. Чем ближе подходил он к дому, тем мрачнее становилась его цветущая физиономия. В лохматой шевелюре застряли хвоинки. До меня только что дошло, почему он здесь ошивается, постоянно напрашиваясь в гости к Роволкону. Не иначе, какая-то пассия Лама здесь обитает. И чувство, видимо, взаимное.
- Ма, ну еще... - заныл было Ланис, пытаясь пятиться, чтобы оказаться подальше - вроде не услышал, что мама сказала "нет".
- Лани!
Пацан отступил еще дальше, справедливо полагая, что мама не побежит за ним. Но подошедший сзади ребенка Лам сгреб его в охапку и, сунув под мышку, невозмутимо продолжил путь. Ланис сначала завопил, попробовал брыкаться, но взрослый оборотень слегка встряхнул мелкого, как куль, и тот, закатившись смехом, смирился, а затем и вовсе повис безвольной тряпочкой, сознательно "утяжеляясь".
- Давайте за стол, быстренько, - поторопила она нас. - Ой, Аня, извините, я даже не представилась - меня Зоринкой зовут.
- Очень приятно, - улыбнулась я.
- И мне! Давайте проходите. Лам, покажи Ане, где можно руки помыть, - попросила Зоринка, вновь упархивая в дом.
На ней, похоже, все хозяйство лежало. Я почему-то представила, как здесь, в этом огромном доме могла бы смотреться Вероника и... поняла, что Ника как-то сюда не вписывается. Не умеет она быть зависимой и соблюдать иерархию. Если они когда-нибудь с Волком решат создать свою семью, им придется жить отдельно от матери. Хотя я уже не так категорично была настроена против "главной Волчицы", как после того, когда она съездила мне по морде. За дело, в общем-то...
***
Обед с родственниками Роволкона я выдержала. Могу собой погордиться слегка. Правда, для начала поглумились надо мной, выложив с двух сторон от моей тарелки несколько ножей и вилок. Не знаю, чья идея, но, думаю, что младшего братца. Потому что, увидев панику на моем лице, старшие заржали в голос и привычно отвесили закатившемуся громче них парнишке по подзатыльнику. Благо, он сидел между ними. Он заткнулся, потер пострадавшее место и уткнулся в свою тарелку. Плечи его все равно вздрагивали от смеха.
Я покраснела, есть мне расхотелось. Даже в желто-зеленых глазах "главной Волчицы" плясали смешинки, хоть лицо и оставалось серьезным.
Видя, что кусок мне в горло не лезет, она подошла и убрала лишние вилки и ножи, потом слегка обняла меня за плечи и, склонившись почти к уху, шепнула:
- У нас тут все по-простому, не обижайся. Ребята хотели посмотреть, как питается настоящий человек. Неудачная шутка. Будь, как дома.
- Я не эталон, - буркнула я.
- Я это поняла еще два дня назад, - усмехнулась Волчица.
Я дернулась, но она только крепче сжала мои плечи и отпустила, быстро вернувшись на свое место. И что это? На комплимент никак не тянет...
***
После обеда, Волчица сначала решила промыть мозги Ламу, чтобы не водил в поселок кого ни попадя. А меня попросила обождать. Помочь с уборкой посуды мне, как гостье, не дали, и вообще очень удивились, что я свою помощь предложила. А чего такого-то - огромная семейка - только после обеда успеешь посуду перемыть, как уже ужинать пора. Бедная Зоринка. А "бедная Зоринка", легко, как бабочка, порхая по дому, очень быстро справилась с горой посуды, успев при этом еще что-то булькающее помешивать на кухоньке, сбегать во двор, развесить постиранное белье и провести разъяснительную беседу с Ланисом, дергавшим сестер за волосы, заплетенные в тонкие косички с бусинками. Напоследок Зоринка пугнула Ланиса бабушкой (надо же - не отцом! - отметила я про себя) и схватилась за лопухи, которые ее сынок мне приволок, и они так и остались лежать за крыльцом (уже ненужные), чтобы выкинуть их.
- Ой, Зоринка, извини, я совсем забыла про этот "букет". Давай, я.
- Да ладно, - отмахнулась молодая волчица. - Посидите просто так. Вы, наверное, заучились совсем в своей Школе. Волк в последнее время уставший, раздраженный, а вчера вернулся никакой совсем, разве можно себя так изводить? Неужели вам столько задают, что и спать некогда? Раньше всегда что-нибудь рассказывал, смеялся, а сейчас, как будто что надломилось в нем... Даже ужинать не стал... Аня, - вдруг спохватилась она, - а зачем Вы ищете его? Что-то случилось?
Наверное, только мать и кто-то из братьев знают причину или догадываются. Ну, раз они не сказали, то и я промолчу, хотя простоватая открытая волчица мне очень нравилась. Вот у нее, похоже, проблем со свекровью не возникало. Не лидер она, скорее, хранитель очага семейного гнездышка. Хорошо, наверное, с ней отцу Тима и Ланиса, уютно...
- О, это мне его дружеское плечо нужно, - улыбнувшись, попыталась я замять щекотливую тему.
- Уу, - по-моему, она мне не очень-то поверила, но тактично промолчала. А тут как раз дети мимо промчались.
- Стоять! - я растопырила руки.
Попался Тим. Повязка, уже ненужная, съехала на щиколотку и только мешалась ему.
- Лани!- позвала я. - Подойди, пожалуйста.
Он быстро примчался еще с двумя девчонками и пацаном.
- Чё?
- Надо отнести лопухи от дома подальше, а то сорняки прорастут, поможешь?
- Угу! - он попытался сграбастать все сразу, но репей уцепился за одежду.
Как он сюда-то дотащил? От неприятной задержки он зарычал, пытаясь справиться с противными растениями.
- Мы справимся, Зоринка, посиди сама, отдохни, - кивнула я молодой женщине, а сама пошла "спасать" ее сыновей, которые уже оба нацепляли на себя "медалек".
Вообще-то, надо было все же ей самой отнести и выкинуть эти злосчастные лопухи, потому что наша совместная "помощь маме" закончилась небольшой локальной войнушкой, и ободранные на снаряды репьи теперь украшали всю площадку перед ломом, нашу одежду и мои волосы.
Пипец.
Как я теперь это все вычешу? Придется до дома терпеть, чтоб Ника магически их растворила... Ника... Мои мысли вернулись к подруге. Как там она? Что сейчас делает? Я на нее все еще злилась немного, но мне было ее жаль до слез. И Волчика. И в данной ситуации его - больше всех. Ника по крайней мере знала, на что шла, связываясь со взрослым парнем. А Волку всю эту слегка перевранную историю просто при всех швырнули в лицо пощечиной...
***
А обнаружил Волчика младший братец. Все-таки он у них уникальный со своим нюхом. Он отозвал меня в сторонку и взял с меня слово, что, если я не проболтаюсь, кто сдал тайное логово, где отлеживается Роволкон, то он меня проводит. Решили только матери сказать на всякий случай. Волчица задумалась, а потом кивнула:
- Иди.
- Я не прощаюсь пока. Я все равно сама не выберусь с ваших земель.
- Об этом не беспокойся, не до церемоний, - чуть дрогнули уголки ее губ.
- Спасибо.
Она сделала неопределенный жест рукой, который мог означать что угодно - от "не за что", до "отвали, утомила". Но я была уверена, она поняла, что я благодарю ее за разрешение увидеться с ее сыном, которого чуть не подставила под тяжкие телесные повреждения благодаря своей человеческой глупости.
***
- Ты топаешь, как медведь, а плетешься, как черепаха, - ворчал братик Роволкона, постоянно останавливаясь, чтобы подождать, пока я посмотрю себе под ноги.
А как иначе? Корявые корни, пожухлая по-осеннему трава, ветки, норовившие стегануть по лицу или зацепить волосы - все против меня, человечки, в этой чаще. Зато оборотень шел легко, непринужденно, словно на прогулке. Для меня же это вышло настоящим испытанием. Но я молчала, только изредка "окусываясь" на особо едкие замечания, отпущенные вредным мальчишкой в мой адрес. Причем, они были не такими уж и обидными, скорее, даже справедливыми, но мне претило, что какой-то пацан так приспособлен к походно-полевой жизни, а я будто из города ни разу не выезжала.
Мы дошли до берега небольшой речушки. Под ноги вместо мягкой земли, усыпанной хвоей, стали попадаться камни.
- Я дальше не пойду, - вдруг остановился парень. - Видишь вооон ту сосну, с вывороченным корнем? Смотри правее...
Я слегка прищурилась и кивнула.
- Там небольшая щель в скале между пластами, он сюда перебрался недавно.
- А раньше?
- А раньше где-то в другом месте был. Мы ночью искали - здесь его не было.
- Спасибо!
- Да на здоровье! Только ты не уходи никуда, если Волк не выползет, а то заблудишься. Я тут порыскаю в округе пару часиков и вернусь за тобой.
- Подожди! Он точно там? Вдруг уже еще куда-нибудь перебрался?
Мелкий (ну не такой уж и мелкий на самом деле - лет на пятнадцать выглядел) вытянул шею и глубоко втянул воздух тонкими ноздрями. Как раз ветер дул со стороны реки, где и находилось предполагаемое логово Роволкона.
- Точно! - авторитетно подтвердил парень. - Если не договоришься с Волком, а тебя все же понесет искать других приключений, и ты заблудишься - не паникуй, просто остановись. Я тебя отыщу.
- Как?
- По запаху, глупышка. За периметр все равно сама не сможешь выйти, а бегать за тобой весь вечер... - он красноречиво поморщился.
Я слегка обиделась на фамильярное "глупышка", но все же спросила:
- А Волчик нас чует?
Парень прыснул (блин, забыла, что Роволкон просил его не называть "Волчиком" при братьях).
- Вряд ли, мы с подветренной стороны.
- А если я буду с подветренной стороны? - слегка засомневалась я.
Парнишка быстро шагнул ко мне, ткнулся носом в шею, почти коснувшись моей разгоряченной "кроссом" кожи и втянул воздух... аж мурашки по спине... приятные...
- Все! Теперь, точно, ни с чем не спутаю, - расплылась довольная улыбка на хитрой мордашке.
Я только ресницами хлопала, приходя в себя:
- Совсем обалдел?! Ты меня смущаешь!
- Ты меня, может, тоже смущаешь, - хохотнул он. - Удачи!
Пока я осмысливала странную фразу, он уже развернулся и легко побежал назад. Момент, когда он обернулся в зверя, я не увидела. Только серая тень мелькнула среди деревьев и растаяла в полумраке леса. Конечно, два часа "рыскать поблизости" удобнее в волчьем обличии...
А вот теперь мое сердечко заколотилось сильнее. Я медленно двинулась к расщелине в скале. Я, наконец, добралась до вожделенной цели моего путешествия, но что я скажу? Как вообще мальчишек утешают, когда предает любимая девушка? Подружке я бы сказала, что все мужики - гады, и нечего по ним слезы лить, найди ему замену - клин клином вышибают... Но мне-то нужно другое! Мне надо, чтобы мои самые близкие друзья поняли друг друга, чтобы Волк простил Нику, и они помирились. Не могу же я сама подговаривать его на новые отношения с другими девчонками. Да и это не самое главное. Если бы не было посторонних! Сволочь Шеридан, так "опустить" более счастливого соперника... Хотя его, честно говоря, тоже жаль немного. Только, все равно, поступил не по-джентльменски, хотя бы по отношению к Нике. Как он мог озвучить то, что происходило только между ними? Нехилая расплата за небольшую слабость, за легкое умопомрачение...
Я переживала, что пришлось снова ее оставить. Надин обещала приглядеть за деморализованной Вероникой, пока же надо поддержать невинно пострадавшую сторону...
- Волчик, - позвала я, заглядывая в довольно узкий лаз, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте.
То, что после этого узкого входа пещерка расширялась, было ясно, но размеры все равно не угадывались. Прохладная темнота слегка пахла сыростью и мускусом.
- Волк! Я знаю, что ты здесь, выйди, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить...
Я прислушалась. Тишину в глубине нарушил какой-то шорох. Зверь не то вздохнул, не то просто поменял положение. Ко мне выходить он явно не желал.
- Я знаю, как тебе плохо, солнышко, поверь... Выйди, прошу тебя, я не могу разговаривать с пустотой, я должна видеть...
На этот раз я не услышала даже шороха. Разгоряченная довольно резвым марш-броском по лесу в попытке не отстать от брата Роволкона, я теперь начала остывать и зябко поеживалась. Все равно ведь не отвяжусь. Зря я, что ли, пёрлась в такую даль? И, потом, мне показалось, что "главная Волчица" на меня надеялась. Не знаю, почему, но в ее глазах хотелось как-то оправдаться из-за позавчерашней ночи. Эта женщина давила своим авторитетом, и хотелось соответствовать...
- Волк, будь человеком, выйди, не заставляй лезть к тебе - боюсь, что щелка для меня маловата...
Он опять меня проигнорировал.
- Я же не уйду, ты меня знаешь, - я встала на четвереньки и снова попробовала обозреть темноту перед собой. Ни фига не видно. Даже тот слабенький свет, что пробивался снаружи, пропадал, лишь только я загораживала проход. И никакие волчьи глаза в темноте не светились. Наверное, они светятся отраженным светом, как катафоты...
- Я же тебя за хвост вытащу, - решила я пугнуть не желавшего идти на контакт друга. - Слышишь?
Теперь я услышала какой-то шорох, только, кажется, зверь переместился еще дальше.
Я вздохнула и все же полезла в эту узкую расщелину, хотя было жутко неудобно ни на четвереньках, ни по-пластунски - небольшой подъем перед лазом, как порожек, очень мешал осуществлению моего плана. Я даже прикидывала, а не полезть ли мне вперед ногами, но передумала.
Голова вместе с плечами прошла легко и грудь протиснулась. Только меня подвела дурацкая уверенность в том, что раз голова пролезла, то и тело пролезет. Я подзабыла, что давно не ребенок, и расщелина в скале - не дырка в заборе.
Мама...
Я застряла.
Шуточки...
"Я ведь могу и снаружи сказать Волку, все, что придумаю? Конечно, могу", - малодушно решила я для себя, и, уперевшись руками в пол пещеры, попробовала выползти обратно.
А вот теперь застряли мои "верхние 90", такое ощущение, что совсем не "90", а все "180".
Главное не паниковать.
Ох, как я извивалась, пытаясь выскользнуть из каменных тисков, только ничего не получалось. Больно...
Вот теперь, понимая всю нелепость ситуации, меня пробрало на хи-хи. Мою тушку сотрясал истерический смех, а острые края лаза впивались в бока и спину, поэтому я довольно быстро пришла в себя. Ведь кому рассказать - не поверят. Только бы никто не увидел! Хотя, без посторонней помощи мне, похоже, не выбраться. И мы с Волчиком умрем здесь голодной смертью, потому что теперь он не сможет выбраться, даже если захочет. А если проголодается так, что забудет, что он не зверь? Ой, что-то мысли не туда свернули... А с другой стороны - пара дней без пищи, и я исхудаю и смогу выбраться сама. Господи, откуда это в голове крутиться: "...это потому, что у кого-то слишком узкие двери, - нет, это оттого, что кто-то слишком много ест...". И ничего не много, я пока по лесу топала, столько калорий сожгла - за три дня не возместить...
- Волк, - снова позвала я, услышав какую-то возню из темноты впереди меня.
Я затихла минут на пять, собираясь с силами. А еще через пару минут поняла - я домой хочу!!! Мне так неудобно... и пятка зачесалась под обувью, а руки-то внутри пещеры... Я невольно вспомнила Криса. Только с ним могло приключиться такое недоразумение. Может, это заразно? Крис... Котенок попал под раздачу вообще просто так, ни за что, ни про что... Котенок, Солнечный Котенок...
От своего нелепого положения, от того, что все вокруг не так, как хотелось бы, от нелогичности, от обиды за каждого невольного и прямого виновника событий мне вдруг стало так хреново, что слезы сами навернулись на глаза. Я всхлипнула, а потом вообще тихонечко заскулила... и чуть не заорала, когда моего лица коснулся прохладный нос и горячий, немного шершавый язык, скользнувший по моей щеке, собирая соленую влагу.
- Волчик, - всхлипнула я опять, - ну почему я такая дурочка?
Зверь лизнул меня в нос. Я сморщилась, разулыбавшись сквозь слезы.
- Что теперь делать будем?
Он сунул мне лохматую голову под щеку, предлагая себя вместо подушки, чтобы ожидание помощи вышло более комфортным. Я расчувствовалась. Какой же он все-таки лапочка у меня. Самому фигово, а пытается поддержать, чтоб я не отчаивалась, даже не ржет над нелепой ситуацией. В зверином обличии, правда, тяжело проявлять человеческие эмоции, но все же... Я почувствовала шевеление в волосах. Бабочка! Как я про нее могла забыть? Хотя чем она мне сможет помочь, такая маленькая... Купол создать? Так не до романтики...