Аннотация: Без вычитки, но, кажется, ожидаемое продолжение вечера :-)
Часть 3
Глава 05
***
Светлый Лес беспокойно качал ветвями, перешептываясь на древнем языке тех, кто испокон веков жил среди этих деревьев, - низкие серые тучи, что с самого вечера копились на границе Эльфийского царства, словно ожидая команды "к атаке!", наконец прорвали призрачную небесную границу и рассыпались белыми хлопьями над вековыми деревьями. Снег был мокрый и липкий. Маленькие резные снежинки устремлялись вниз, чтобы "поразить цели", но в Лесу было еще достаточно тепло, и они слеплялись в мягкие пушистые хлопья, и уже хлопьями, порхая и кружась, оседали на голых ветвях, а потом поток пушинок стал непрерывным, ветер менял направление и казалось, что снег не падает, а несется параллельно земле.
Тучи истаивали, проплывая над макушками деревьев, и на темном небе уже снова можно было различить почти полный диск сиреневатой луны. Он то пропадал среди ставших светлыми облаков, уносивших вдаль жалкие остатки влаги, то вновь являл свой печальный лик тем, кому в это время не спится. Словно под кистью умелого художника Светлый Лес преобразился, и сейчас действительно выглядел более Светлым, чем вечером, хотя уже наступила ночь. Ветви согнулись к земле под тяжестью налипшего снега, ветер стих, и пушинки продолжили свой танец, медленно опускаясь на землю, раскрасив и без того элегантную красоту этой местности белым, голубым, сиреневым... и Светлый Лес замер в оцепенении - в каком-то колдовском сне, в завораживающей, оглушающей тишине...
На краю этого Леса, недалеко от границы с Землями Людей, в маленьком домике, который здорово отличался от всех построек, когда либо спроектированных и воплощенных эльфами, находились двое - эльф и человечка, и им пока не было никакого дела до того, что происходило за стенами уютной маленькой хижины - слишком важная это была ночь для обоих...
Сандриэль сидел за столом, лихо уписывая приготовленное Аней на скорую руку простое блюдо - жаркое из картошки с грибами. Девушка сидела напротив, по-бабьи подперев щеку рукой, и с нежностью смотрела на остроухого парня.
- Почему ты сама ничего не ешь? - спохватился он.
- Мой голод другого характера, - уклончиво ответила Аня.
- Если мы имеем в виду одно и то же, то я еще более голоден, - отложив вилку, склонил голову Сандриэль.
При этом волосы, зачесанные назад, рассыпались и золотистыми струями по его обнаженному плечу. Анька застыла. Блеск в его глазах заставил сердце человеческой девушки биться чаще. Где-то на краю сознания присутствовали мысли о том, что он слишком хорош для простой девчонки, но Аня не позволяла им (неуместным сегодня мыслям) завладеть собой полностью. Вот он здесь и сейчас, и хотя бы на несколько часов он принадлежит только ей. И что они смогут забрать с собой из воспоминаний этой ночи в последующие дни, зависит только от них самих...
- Но та пища - на десерт, - продолжил Риль. - Как ты смогла приготовить такое замечательное блюдо из того, что здесь было? Мне очень вкусно...
- Не преувеличивай, - довольная скромной похвалой, улыбнулась Анька. - Знаю, что врешь, но все равно приятно.
- Я серьезно, Ань. Это же не конкурс кулинаров, просто я приятно удивлен, что ты умеешь готовить. Просто, сытно и обалденно вкусно - не могу оторваться!
- Только ты не увлекайся, а то вдруг на десерт сил-то и не останется?
Сандриэль хмыкнул. С сожалением покосился на тарелку, в которой оставалось еще немного еды, потянулся к глиняной чашке с травяным настоем. Сделав глоток, брови парня удивленно поползли вверх. Он пригубил еще и вопросительно взглянул поверх чашки на старательно старающуюся сохранить серьезный вид подругу.
Светлый эльф два года отучился на Лечебном отделении ММШ и кое-что смыслил в зельеварении, к тому же его природный Дар был достаточно сильным, чтобы, знать что-то помимо того, что написано в учебниках для младших курсов.
- Ань? - Сандриэль поставил чашку, так и не выпуская ее из рук, - ароматный, чуть-чуть горчащий напиток был притягательнее, чем валерьянка для котов, и парень не знал, что ему делать - расстраиваться или радоваться.
- Зачем, Ань? Разве составу этого напитка теперь учат в первом семестре на первом курсе? - иронично спросил он.
Аня спрятала лицо в ладонях.
- Прости...
- У тебя самой-то осталась Сила? Глупышка, я бы справился...у меня в запасе много лет, которые будут мне не нужны...- неприятная тень понимания, что много лет ему придется провести без нее в любом случае - человеческий век в разы короче - скользнул по красивому лицу молодого человека, но он тут же постарался "забыть" об этом, - но все равно спасибо тебе, моя ненаглядная...
Сандриэль отодвинулся от стола. Простыня, укрывавшая его тело в виде тоги, сползла с плеча, приоткрыв развитую грудную клетку. Анька, подглядывающая за ним сквозь пальцы, нервно облизала губы, и убрала руки от лица, не в силах отвести глаз от своего жениха. Она только выпрямилась натянутой струной, понимая, что пропадает, тонет в его взгляде, ласкающем ее, обещающем, таком притягательно-волнующем...
- Можно я попробую сначала? - спросил Риль, подходя к невесте.
- Да... Я этого хочу, - серые глаза Аньки распахнулись, встретились с бездонными синими озерами, в которых сейчас плескался океан страстей.
Аня
Медленно, очень медленно, чтобы не спугнуть торжественность момента, чтобы дать мне привыкнуть к мысли, что мы будем вместе, что я не должна помнить тот вечер, с которого началось наше тесное знакомство, что в эту ночь все будет по-другому, эта ночь только для нас двоих, Риль наконец подошел, склонился и потянул за шнурок на жилетке, надетой поверх блузки. Я не мешала ему - пусть он сделает так, как хочет. Только склонила голову, открывая доступ к шее - его губы скользили по изгибу, вызывая трепет и заставляя приятные мурашки бегать по моему позвоночнику. Как же упоительно...
Сандриэль помог мне освободиться от жилетки, и взялся за блузку. Его ладони огладили мои плечи, скользнули вниз по опущенным вдоль тела рукам, замерли на запястьях.
- Зачем ты до сих пор носишь их? - поддел он браслеты Закиараза.
- Чтобы в любой момент сказать: "не хочу"...
Я почувствовала, как он напрягся, и чуть с запинкой спросил:
- Ты хочешь мне это сказать?
- Конечно, нет, иначе бы меня здесь не было...
Он уткнулся лбом в мой затылок и его ладони скользнули дальше, нашли мои пальцы, переплелись с ними.
Риль подтянул мои руки к груди и снова остановился, только плотнее прижался к моей спине. Я высвободила свои пальчики, оставив их поверх его ладоней, позволяя его рукам двигаться дальше, исследуя мою грудь. Кажется, он на до мной решил поиздеваться - его руки казались мне горячими даже сквозь ткань блузки и то, что он настолько бережно оглаживает мою грудь, все еще не решаясь сжать ее сильнее, меня почему-то раздражало. Пришлось помочь. Я надавила своими руками поверх его ладоней, заставляя действовать смелее. И только после этого он стиснул ее, жарко сминая и тут же лаская, соскальзывая ниже, оглаживая бока, живот, снова возвращаясь к груди. Наверное, я хмурилась, когда его руки "убегали", и он заметил это, потому что вдруг фыркнув мне в волосы, перехватил мою руку и закинул к себе на шею, медленно провел пальцами по оголившейся руке (рукав блузки задрался) и уже беспрепятственно вернулся обратно к груди. Мои соски уже закаменели, а он все продолжал дразнить меня, прижимаясь к моей попе, слегка покачивая меня из стороны в сторону, чтобы уменьшить расстояние между нашими телами и усилить трение.
Наконец, Сандриэль добрался по моего живота, пытавшегося то "убежать" от нежной ласки, то подставиться под его ладонь. Скользнув под блузку, он положил мне руку на обнаженный живот, обжигая кожу, и двинулся выше, я прижалась затылком к его плечу и просительно заглянула в глаза, проклиная за свою слабость - еще и не началось-то ничего, а он уже добился такой реакции. Он улыбнулся совсем чуть-чуть, одними глазами, и склонился к моему лицу. Я поднялась на цыпочки, чтобы поскорее встретиться с его губами. Восхитительно...
Риль, разорвав поцелуй, помог мне избавиться от блузки, и я тут же потянулась за новым поцелуем, обхватывая его одной рукой за шею, другой за талию, заставляя прижиматься еще ближе, но он почему-то попытался отстраниться, не позволяя повернуться к нему лицом.
Я чуть не застонала с досады, но он вдруг легко подхватил меня на руки и понес к кровати.
Ну наконец-то! Хотя я этого подсознательно ждала, но все же стало отчего-то волнительно. Мягкое покрывало показалось холодным, и я непроизвольно выгнулась, оттягивая мгновение, чтобы вжаться в него всем телом.
Сандриэль бережно опустил меня, поправил под головой подушку и заскользил вниз, выцеловывая узоры на моей коже, расцветающей очагами упоительного наслаждения под его чувственными губами и тут же остывая, когда он перемещался дальше. Тепло его губ, переместившихся уже на шею, бесстыдно и выпрашивающе подставленную под его ласки, дарило восхитительное чувство целостности мира. Я зарылась в его волосы пальцами, борясь с желанием, прижать его сильнее и держать себя в рамках, чтобы он мог действовать по собственному сценарию. Моя грудь часто-часто вздымалась, сердце то замирало, то пускалось в бешеный галоп...
Он добрался до груди, провел языком по ореолу соска, вырвав все-таки короткий сдавленный стон. Я почувствовала, как его губы расплываются в улыбке. Он медленно вобрал в рот весь сосок и чуть посасывая, продолжил его ласкать языком. Я выгнулась, пытаясь прижаться еще ближе. Он просунул руки мне под спину, придерживая меня, и переместился, наконец, к обиженному вниманием второму соску. Его длинные волосы, шелковыми нитями скользили по моей коже, немножко щекоча. Было скорее приятно, чем наоборот, но так я не видела его лицо за этой "занавеской".
- Риль... - получилось на выдохе.
- Мммм? - отозвался он, подняв на меня вопросительный взгляд. Несколько прядей упали на его лицо, и он сдул их. Почему-то получилось очень эротично. Мне стало неловко за свои мысли, и я ничего не попросила, только запрокинула голову, извиваясь под его губами.
Нет, он точно издевается! Настолько медленно продвигаясь вниз, словно это мне сейчас больше хочется, чем ему... А вдруг, так оно и есть? Внезапная мысль меня отрезвила, и он сразу же почувствовал. Поднял голову, приблизился к моему лицу, обхватил ладонями, обеспокоено заглядывая в глаза:
- Ань, что, милая?
Его светлая грива распущенных волос свесилась, закрывая шатром наши лица, я убрала его волосы, задержав свои руки на его затылке.
- Тебе щекотно? - предположил он.
- Нет, но я предпочла бы видеть твое лицо, - потянулась я снова к его губам.
- Давай, я заплету косу?
- Давай, лучше я?
- Хорошо...
Риль отстранился, стянул с меня мягкие полусапожки (ага, до этого мы не догадались разоблачиться), усадил меня на кровати и повернувшись спиной, устроился у меня между ног. Я тут же придвинулась ближе - я хотела касаться его своей обнаженной кожей, а он так и не снял свою дурацкую простынку, зато, почувствовав, что я придвинулась, сам подался назад (хотя так совершенно неудобно стало заплетать волосы) и, огладив бедра, перекинул мои ступни себе на колени, заставив обнять его за талию. И сейчас, ощущая его поглаживания моих ножек - коленей, под коленями, по икрам, лодыжкам, я никак не могла сосредоточиться и нормально заплести ему волосы в косу. К тому же отодвигаться мне совсем не хотелось, и мы бы с ним "кулёмались" еще неизвестно сколько времени, но он вдруг рассмеялся на мое очередное "блин!" и снова выскользнувшую прядь, и отстранился, поворачивая счастливое лицо со смеющимися глазами:
- Ань, давай, я сам сейчас...
- Давай, - сердито ответила я, капитулируя.
Я заставила себя отодвинуться.
У него это заняло в три раза меньше времени, чем с моей помощью, и к тому же вышло гораздо прочнее и аккуратнее.
- Я снова чувствую себя ущербной человечкой, - тихо пробормотала я, отодвигаясь дальше.
Риль тут же перехватил мои поползновения и притянул ближе к себе:
- Я тебя научу, если захочешь, - пообещал он, снова целуя и заваливая меня на спину, при этом одной рукой пытаясь выдернуть из-под нас ненужное покрывало.
- Обещаешь? - спросила я, просто чтобы что-то ответить, потому что мне уже снова становилось все равно - мои мысли вновь сосредоточились на ощущениях моего организма, подчиняющегося губам и рукам жениха.
- Все что хочешь, ангел мой...
- Какая прелесть... - мне полегчало.
На этот раз Сандриэль продвигался гораздо быстрее, уделив внимание моей груди, он почти сразу же спустился к животу, обвел языком вокруг пупка, вызвав панику - потому что я не могла понять - мне щекотно или приятно или то и другое, но где-то за гранью. Я его теперь очень хорошо понимала, ведь он держался молодцом, пока я играла с ним. Только я-то "издевалась" пальчиками, а не языком, а язычком, оказывается, в разы острее ощущения...
Эльфик добрался до пояса штанов, чуть оттопырил его, но узкие брючки сидели на мне довольно плотно, и он приподнялся, чтобы расстегнуть пояс и развязать хитрую шнуровку.
Стягивал он их вместе с трусиками, и я вновь почувствовала неловкость, хотя и чуть приподняла ягодицы, помогая ему избавить меня от одежды. Я не хотела смотреть, как он предвкушающее улыбается, закрыла лицо согнутой в локте рукой.
С остатками моей одежды он справился быстро и аккуратно - снял с каждой ножки штанину, бережно поддерживая за щиколотки, опустил мои ножки и тут же, начиная с лодыжек принялся целовать, двигаясь теперь вверх, вызывая безотчетную дрожь, которую он не мог не почувствовать. И чем выше он продвигался, тем сильнее я нервничала. Он огладил ладонями бедра, и, заведя ладони под мои колени, заставил раздвинуть ноги.
Мама...
На внутренней стороне бедер поцелуи его губ чувствовались еще пронзительнее...
Я непроизвольно подалась вперед, и он наконец-то добрался до лобка, накрыв губами пульсирующий бугорок. Горячий острый язычок, лизнувший его, словно пробуя на вкус, вызвал спазм в животе, я попыталась сдвинуть ноги, но он не позволил, довольно что-то проурчав, и снова приник...
Я опять выгнулась ему навстречу, вцепившись руками в его затылок, не позволяя отстраняться. Какие там бабочки в животе - у меня в животе, сначала концентрируясь в одной точке, происходил всплеск безудержного потока лавы, затапливающей внутренности, он разливался тонкими струйками по всему телу... я ощущала, как пронизывало мой позвоночник, ледяным холодом обжигало лопатки, потом это нечто устремлялось дальше к затылку, рассыпалось цветными искрами перед зажмуренными глазами, и снова накатывало, заставляя конвульсивно дергаться, то растекаясь стремительным потоком, то замирая так, что сводило скрюченные пальцы ног...
"Волос-то он точно не досчитается теперь", - во время секундного проблеска мыслей подумала я отстраненно. Я так вцепилась в его волосы, что он охнул и, раскаявшись, я тут же принялась заглаживать подушечками пальцев и ладонями потревоженные корни:
- Прости... - простонала я, снова подставляясь под его ласки, и переставая соображать.
Он довел меня до пика практически сразу, а сам все еще был в гребанной простынке. Но мне уже было все равно, мое тело агонизировало в охренительном оргазме и ему стоило большого труда удержать меня.
Мой хриплый крик в потолок, пронзительная, на грани боли, радость доведенного до апогея организма, сердце, глухо стучащее где-то в горле, слезы на ресницах, трясущиеся руки, безвольно соскользнувшие, отпуская его пострадавшую прическу (я хорошо постаралась - вместо косы его голова теперь снова похожа на воронье гнездо) и дрожащие колени, бесстыже разведенные в стороны... Я не могла пошевелиться, повернуть голову, даже облизнуть пересохшие губы, только судорожно сглатывала, пытаясь унять сердцебиение и пульс, и собиралась с силами, чтобы приоткрыть ресницы и взглянуть на своего эльфика - как он там?...
- Ань? Солнышко, с тобой все в порядке?
Я почувствовала, как кровать по сторонам от моего тела немного прогнулась. Сандриэль навис надо мной, опираясь на нее руками, но стараясь не касаться моего тела.
- Мммм... - ответила я, со второй попытки повернув голову на его голос и, наконец, разлепила веки.
Его совершенное лицо оказалось так близко. В глазах, ставших темно-синими от страсти было странное выражение беспокойства и удовлетворения. Но меня привлекли его распухшие влажные губы... Черт! До чего красив... мой...
- Милая, это хорошо или плохо? - он склонился, снял губами счастливые слезинки с уголков моих глаз. - Соленые... Почему ты плачешь?
Господи! Ну он что, еще сомневается? Мне стало смешно, но улыбаться пока не получалось. Я потянулась к нему губами, он тут же поцеловал их, раздвигая языком, скользнул внутрь, провел по небу, углубил поцелуй, сжал меня в объятиях и вдруг отпустил, снова вглядываясь в мое нахмурившееся лицо (это я расстроилась, что он отстранился).
- Ты не ответила...
От такой очевидной глупости у меня откуда-то взялись силы и я удивленно распахнула глаза:
- Феерично... - мои губы расползлись в улыбке, глядя на обескураженного парня.
Он моргнул и до него дошло, его лицо озарилось радостью, он затрясся в беззвучном смехе, а потом и вовсе расхохотался, уже не обращая внимания на то, что старался не прижиматься ко мне нижней частью тела, и я, заразившись его весельем, так же рассмеялась в ответ, но тут же, почувствовав его возбуждение, весьма впечатлившее меня, округлила глаза:
- Ого!
- Анька, ты меня застала врасплох, - признался Риль, пытаясь сдержать счастливую улыбку. - Я испугался, что сделал что-то не так... Ты такая... - он оборвал себя, и я так и не узнала, что он хотел сказать "такая страстная", "такая чувствительная" или "такая бесстыжая". - Значит, я могу продолжить?
- Если ты можешь, то приступай немедленно, пока я не умерла от перевозбуждения... - выдохнула я ему в губы, обхватив шею рукой, а второй уже помогала ему выпутаться из его простынки. Но сама уже забрасывала ноги на его поясницу, чтобы он не вздумал выяснять еще что-нибудь.
- Светлый Лес! - охнул эльфик. - Человечка моя, ты будишь во мне не свойственные эльфам инстинкты... Я же сейчас...
- Чшшш... - закрыла я его рот поцелуем, он поерзал по моим бедрам, и мне даже не пришлось направлять, только я снова чуть не задохнулась на вдохе от пронзительного чувства проникновения - медленного, тягуче-сладостного, специально сдерживаемого (не представляю, каким усилием воли)...
Сандриэль прикрыл глаза, вбирая вместе со мной эти ощущения, но тут же распахнул, отрываясь от моих губ, приподнялся на руках, так же медленно выходя, и снова эта пытка...
Я нахмурилась, но увидев, что он абсолютно серьезно что-то пытается разглядеть на моем лице, вопросительно уставилась на него, непроизвольно надавив пятками на его спину, чтобы он не останавливался.
- Пожалуйста, не закрывай глаза, - шепотом попросил он. - Они меняются... так красиво... зеленые, как изумруды... я хочу видеть, что ты чувствуешь...
Он говорил, продолжая двигаться, сводя меня с ума. Ага, не закрывай глаза, а если они сами закрываются?...
Сандриэль
Светлый Лес! Анька умудрилась меня напугать своим скорым и таким бурным оргазмом... Я не мог себе представить, что у человечки это настолько чувствительное местечко... это было, как открытие, ошеломившее меня и немного дезориентирующее... Неужели у всех девчонок так? Я никогда не признаюсь ей, что она единственная, кто удостоился такого откровения с моей стороны. Мне всегда казалось, что это пошло и вульгарно, целовать такие части тела... Моим партнершам хватало того, что считалось стандартным, чтобы они получали удовлетворение от близости... Но не ей...
Ее мне хотелось облизывать с головы до кончиков пальцев ног, непонятное желание, но совершенно не контролируемое, и я не мог отказать себе в этом. Я был возбужден, болезненно тершийся о ткань под накинутой простыней орган, отчаянно посылал в мозг сигнал: "Ну же! Давай, сделай это! Она готова!", но я все оттягивал момент, боясь нарушить то хрупкое доверие, что образовалось между нами, когда она сама попросила увести ее из Школы. Я еще прекрасно помнил тот вечер в гостинице, и, представляю себе, как хорошо его помнила она. Сейчас все должно быть по-другому... Вот только я чертовски устал...
Аня снова удивила меня, заставив принять ванну в смешной деревянной бадье, пока готовила для меня еду. Мне была так приятна ее трогательная забота... И я даже не заметил, что она поделилась со мной Силой... Как я мог пропустить это чужое вторжение? Хотя, почему "чужое"? Она настолько близка мне, что ни эльфийская, ни асурья магия и не подумали подать сигнал тревоги, воспринимая эту жертву со стороны человечки, как должную... Анька моя... солнышко мое драгоценное...
Ее ручки, скользящие на грани целомудрия и заигрывания по моему телу, помогая смыть усталость, вызывали противоречивые ощущения. Я чувствовал охватившее меня волнение, легкое возбуждение и радостное предвкушение. Я не хотел показывать ей то, что ее прикосновения вызывают желание, несмотря на мою усталость, и она деликатно старалась не акцентировать внимание на том, что творилось с моим телом помимо моей воли. Я все же прикрывался рукой, хотя сегодня моя плоть подводила меня, и хвастаться своей мужественностью было бы слишком самонадеянно. Я немного нервничал, потому что подспудно боялся, что не смогу убедить ее в том, как она мне действительно желанна и как дорога - эта сволочь Д"Эсаур меня здорово потрепал, но к счастью даже не смог нанести серьезных физических увечий. Спасибо, папа асур, хоть в чем-то ты мне помог - двойная защита эльфов и асуров оказалась не по зубам такому серьезному противнику, как трехсотлетний эльф. А уж когда я атаковал - мне и моей ненависти хватило... Хотя Светлые эльфы тоже не убивают так, как его уничтожил я... От этой сволочи не осталось даже горсти пепла. Прежде чем развеять его ненавистное, похотливое, но совершенное, как у всех представителей моего народа тело, я снял с его пальца перстень - Кольцо Силы. Красивое до невозможности. Я хотел его уничтожить, но вдруг подумал, что мне понадобится доказательство моего триумфа... или напоминание о том, что все позади, в прошлом, какое бы оно ни было...
Мысли о Д"Эсауре улетучились вместе с тем, как Анька тихонечко подкралась ко мне и склонилась над ухом. Меня словно шарахнуло молнией - ну нельзя же так! Она ведь знает, насколько чувствительна эта часть тела, особенно в ее присутствии...
- Прости, я тебя напугала, - тихонько рассмеялась коварная человечка, совершенно не раскаиваясь - я ведь видел, что она это сделала нарочно, но я даже не мог на нее сердиться...
А потом я увидел, как она смотрела на меня, когда пришлось встать из воды... Так, словно я какое-то божество - столько восхищения и любви в этих серых глазах, столько немого восторга, что даже мурашки по телу пробежали и закралось сомнение - меня ли она видит или представляет кого-то другого? Но от ее выражения лица, от стиснутых у груди ладоней, от света ее глаз, что позволяли купаться в этом океане обожания, я чуть не кончил, прямо на месте. Хорошо, что она не могла видеть, хотя наверняка догадывалась, почему я старательно прикрываюсь мокрым полотенцем.
А потом я сидел, уплетая за обе щеки нехитрый, но удивительно вкусный поздний ужин и умилялся от мысли о том, что она готовила его для меня и сейчас мне не нужны были никакие экзотические блюда по старинным эльфийскимм рецептам, меня вполне устраивало это. Из рук моей человечки мне и кусок черствой корки показался бы сейчас нежнейшим воздушным пирожным... Я сам сейчас, как влюбленный идиот...
Никогда бы не мог подумать, что любовь, нежность, страсть, желание обладать и оберегать "в одном флаконе", могут дарить такое неимоверное наслаждение. Одна лишь страсть, от которой, обычно холодные, эльфийки таяли в моих ладонях, никогда не находила отклика в сердце, как сейчас, когда под моими губами и руками плавилось человеческое тело. Зачем какое-то совершенство, когда не чувствуешь остановившегося времени, когда сердце не замирает от нежности и восторга, что это мгновение у тебя лучшее, но следующее рядом с ней, будет еще лучше... когда в голове или в сердце не звучит чарующая музыка, рождающаяся от слияния разгоряченных тел на измятых простынях...
Анька отдавалась так страстно, что я вскоре перестал себя сдерживать, подстраиваясь под ее желания, тем более мне хотелось того же - такое впечатление, что она приносила себя в жертву на алтарь моей любви к ней и считала это единственным предназначением. Только вся беда была в том, что я точно так же был готов положить все к ее ногам, и если бы она мне приказала "умри" - я бы заставил перестать свое сердце биться, лишь бы угодить моей девочке, моей человечке, мимо которой я мог бы пройти и не заметить... как же мне повезло, что она появилась в моей жизни...
Натан, не знаю, благодарить мне его или проклинать, но если бы он не настоял на Малом Обряде, я мог бы и не узнать, что эльфы способны испытывать такие острые ощущения, такую глубокую привязанность...
Анька постанывала, кусала губы, пыталась то придержать меня, то оттолкнуть, чтобы выгнуться навстречу. Судя по тому, как она замирала, задыхаясь, мелко дрожа, и снова извивалась подо мной, я все-таки задевал волшебную точку в женском организме, и она хотела, чтобы я повторял это раз за разом... А у меня самого все темнело перед глазами от одуряющего чувства скорой разрядки, которое зашкаливало по всем ощущением, когда-либо испытанным мной...
Я уже не заставлял ее смотреть мне в глаза, по правде сказать, я и сам уже был не в состоянии что-либо различать, кроме затуманивших разум видений - разрумянившееся щечки моей девочки, шалые глаза под темными ресницами, которые она мужественно пыталась держать для меня открытыми, но ее ненадолго хватило... растрепанные короткие волосы - Анькина металась по подушке, то запрокидывая голову и открывая шею, которую хотелось целовать, не нежно, а так, чтобы оставить метку - "Мое!", то прикрываясь руками, чтобы я не видел ее блестевшие слезы... Я уже понял, что она не плачет - это просто от избытка эмоций, и мне это чертовски нравилось и заставляло гордиться собой, хотя, может быть, это просто особенность ее организма.
Я мысленно представлял, как ее зрачки то сужаются, то расширяются, окруженные серой радужкой, которая после ее первого оргазма стала зеленой, как яркая весенняя трава, а потом, когда я вошел в нее и начал медленно двигаться, Анькины глаза приворожили меня - то вспыхивая искрами ограненного изумруда, то затихая, темнея, словно пульсируя в такт ее ощущениям...
Я переместил руки и заставил ее поменять угол, теперь ее ножки были у меня не на спине, а на плечах и я постарался вспомнить, как именно ей было лучше всего, немного потерся бедрами, словно в танце и она застонала! Да! Я ее снова нашел! Еще раз... вот так... несколько глубоких толчков и снова это "танцевальное" движение... Ух ты! У меня в глазах потемнело от наслаждения, когда моя девочка сократила внутренние мышцы, удерживая меня в таком положении, что нравилось ей, что же ты творишь?! Я так быстрее кончу, чем ты...
- Риль! Не останавливайся! - надрывный шепот-стон...
Конечно, нет, любимая... но так приятно слышать... даже представить себе не можешь, глупышка... ни за что... вот так тебе нравится?... ты этого хотела?... все для тебя, мое сокровище... я из шкуры вон вылезу, чтобы тебе угодить... хочешь еще?...
Анька уже хрипло стонала, не останавливаясь, а я все пытался вести мысленный монолог, но вскоре и я перестал воспринимать реальность, ощущения казались запредельными... Я очнулся только когда понял, что она кричит, содрогаясь в наступившем оргазме, вцепившись в мою спину ногтями, сжимая меня, и меня накрыло - только пара судорожных толчков на пределе возможного, и я последовал за ней, окунувшись в умопомрачительный мир нереального наслаждения, расцвеченный яркими красками, которых, пожалуй не существует в природе... Кажется, я ненадолго вырубился на счастливой мысли: "Я не кончил раньше, я - молодец..."
Очнулся я оттого, что почувствовал, как между нашими все еще слившимися телами, стало горячо и липко. Вот черт! Я виновато попытался отстраниться - надо было остановиться, наверное... Но Анькины руки, все еще слабо дрожавшие, обнимающие мою шею, не отпустили, и я чуть не кончил во второй раз, медленно выходя, когда она, сжав мышцы вокруг уже опавшего ствола, простонала:
- Подожди...
А вот у нее, похоже, последовал еще один оргазм, потому что только теперь, после ее судорожного продолжительного вздоха-стона, я ощутил, что по-настоящему свободен. Липкое, все еще горячее семя разлилось по ее бедрам, но счастливый блеск расфокусированных серых глаз, в которых уже не было зеленого колдовского света, и довольное лицо блудливой кошки, нагулявшейся со всеми котами в округе, мне показались такими забавными, что я невольно рассмеялся. Анька лениво повернула ко мне голову и, наверное, поняв, как она выглядит, покраснела и прикрыла лицо руками, убирая свои ножки с моих плеч...
Я перекатился на бок, и тут же прижался к своей человечке. На большее сил моих не хватило. Сердце все еще бешено стучало, успокаиваясь, а я наслаждался пережитыми ощущениями, глупо улыбаясь и понимая, что жизнь моя прошла не напрасно... Может ли быть что-либо лучше этого момента? Я готов отдать половину своей жизни за то, чтобы такие встречи оказались чаще. Глупо надеяться, что нам позволят жить вместе до окончания Школы, но я себе уже примерно представляю, как бы я хотел проводить время не с невестой, а с женой... и ни фига ей от меня не избавиться через год, что бы не произошло.
И никто не посмеет встать у меня на пути и разлучить меня с моей человечкой!
Мы оба валялись в полнейшем изнеможении. Только у моей романтично настроенной невесты еще хватило сил, чтобы создать соответствующий антураж. А может, она это сделала для того, чтобы я не пялился на нее, такую прекрасную в своей наготе и бесстыдстве...
По ее воле магический свет, который мы не сподобились притушить, погас, и комната погрузилась в полумрак, нарушаемый лишь мерцанием нескольких десятков ароматных свечей... Нереально красиво - торжественно и таинственно одновременно...
В камине догорали поленья, превратившись в угли, сквозь неплотно закрытые ставни снова проглядывала сиреневатая луна, и видно было, как, медленно кружась, падают редкие хлопья первого снега...
Я не могу вспомнить, когда мне было так хорошо, спокойно и радостно в последний раз... Только какой-то тревожный звоночек все пытался прорваться, но я его не пускал - так бывает - когда ощущаешь себя счастливым, настолько боишься спугнуть это эфемерное состояние, что невольно боишься какой-то беды...
Анька еще немножко "постеснялась" и взяла себя в руки, придвинувшись еще ближе. Я блаженно прикрыл глаза, почувствовав, как ее пальчик убрал выбившийся из растрепанной косы локон за ухо, а потом пополз исследовать мое ухо, скулу, шею, плечо... вензелями провел дорожку по руке... Я поймал ее пальчик, раскрыл ладошку и поднес к губам:
- Ань, а как тебя мама в детстве называла, ты не помнишь?
Кажется, я застал ее врасплох своим вопросом, ну не объяснять же ей сейчас, что с мыслей о жене, я перешел к мыслям об отдаленном будущем и наших детях - меня волновало, подходим ли мы под определение идеальных родителей? То, что Анька будет хорошей матерью, я нисколько не сомневался и уж точно не безучастной, как моя... Ее-то, наверное, очень берегли, холили и лелеяли в детстве родители, неужели, только люди способны так любить?...
Аня задумалась:
- Я не помню... Может, "Анечка"?
- Анечка? - удивился я и попробовал еще раз. - Анечка... хм... трогательно...
- Это все синонимы? - я уже пытался сдержать смех, а Аня все еще хмурила лоб, пытаясь припомнить.
- Говорю же - не помню!
Анька уткнулась мне лицом в грудь и тяжело вздохнула. Ну вот, я ее что, расстроил?
Я немного развернулся, удобно устраивая ее на своем плече, и поцеловал в макушку:
- Я снова тебя хочу, - прошептал я.
- Ты просто сорвал мою реплику, - фыркнула Анька, приподнимаясь и нависая надо мной. Грусть из ее глаз ушла, теперь они снова светились озорным блеском.
Я обнял ее и хотел уложить, приподнимаясь сам, но Анька... нет, Анечка моя... легко толкнула меня, приказывая оставаться на спине, а сама, перекинув ногу, устроилась на моих бедрах, но вовсе не затем, чтобы показать, что знает позу "наездницы". Я только ахнул, а она, поерзав и подразнив, удовлетворенно улыбнулась и сдвинулась ниже, а затем приникла ко мне губами, но разорвала обещавшим стать долгим поцелуй и заскользила по моему телу вниз, по тому же маршруту, как и тогда, когда я отмокал в бадье...
Я все еще не очень понимал, что она собиралась делать, но отдался на ее волю, полагая, что умение моей человечки не сможет поразить мое воображение - мне она дорога не искусством любовницы, а тем, что эти ласки дарит мне именно та, с которой я хотел бы оставаться рядом долгие годы...
Я ошибся... Когда эта... Анечка... закончив с моими сосками и пупком... закончив свои дьявольски издевательские дразнящие ласки, от которых я стонал в голос и, изгибаясь, плавился, как подтаявший воск, переместилась еще ниже, я почувствовал, что я совсем-совсем еще не готов к такому... Мое тело сводили сладкие судороги, я мял сбившиеся простыни и, кажется, располосовывал их, не в силах контролировать рвущуюся наружу чью-то силу... наверное, не эльфийскую, раз удлинились когти...
Она пристроилась между бедер, подсунув ладони под мои ягодицы и поглаживая и сминая их, приоткрыла свой ротик, поцеловав мою сочащуюся в изнеможении плоть, я приподнялся на локтях, чтобы удостовериться, что я не брежу и это все наяву... Анькины смеющиеся глаза, снова с этим колдовским мерцающим зеленым светом, обожгли меня, молча пообещав, что это еще не все... не все? Я уже себя не контролирую... О, Светлый Лес! Она снова склонилась, неотрывно, с вызовом, глядя в мои потемневшие от страсти глаза, и вдруг опустилась, глубоко заглатывая, одновременно скользя языком по всему подрагивающему от перенапряжения стволу, следуя за каждой пульсирующей венкой... или жилкой... черт! Какая разница... она это сделала! У меня перед глазами поплыли цветные круги, но я хотел видеть ее вожделение, хотел упиваться этим зрелищем безумной, нет сводящей меня с ума девчонки, и не мог себе позволить отключиться...
- Ань... Ань... ка... что ты творишь? Я же сейчас... - непроизвольно подался я навстречу ее губам, едва не заставив ее подавиться.
Она чуть сжала губы, чтобы не поранить меня своими острыми зубками и замерла, давая мне возможность перевести дыхание... Затем и вовсе приподняла голову, оставив мне невыразимое чувство отчаянья - хочу ТАК еще раз! и, иронично усмехнувшись, покачала головой:
- Для первого раза слишком полно, да?
Я еле нашел в себе силы кивнуть. И тогда она перебралась выше и я уже, не в состоянии сдерживаться, резко сел, подхватил ее, насаживая на себя, придержал за бедра, чтобы ей было удобно, и уже сам перехватил инициативу - вот так, как я хочу, лицом к лицу, стискивая до боли, лаская ее спину и бедра, чтобы не пропустить ни одного миллиметрика вожделенного тела моей девочки, целуя губы, глаза, щеки, шею, когда она, запрокинув голову, выстанывала в потолок мое имя, уже не лаская меня в ответ, а лишь пытаясь удержаться, вцепившись в плечи, я целовал, кусал, зализывал и снова целовал тонкие ключицы, грудь, шею... снова губы... не в силах утолить жажду этими поцелуями...