ШАКАЛЫ
Они пришли внезапно. Пришли неоткуда. Жестокие, могучие, неуязвимые демоны. Они брали у людей все, а непокорных, усомнившихся в их силе, убивали. Демоны разили огнем, дымом и громом, казалось, нет силы, что сможет их остановить.
Внешне демоны напоминали людей, но тела их покрывала странная одежда, кожа была подобна камню - ее не брали ни копье, ни стрела. Прислуживали им младшие демоны, различные по своему подобию. Одни носили старших по небу, другие - по суше, наполняя округу смрадом и грохотом. Были у них звери, рывшие землю или способные, в один миг сломать самое толстое дерево. Чудовищам подчинялись невиданные силы, взметавшие к облакам огромные скалы.
Сперва люди старались задобрить невиданных пришельцев, принося им в дар лучшее мясо и рыбу, шкуры и меха. Но демоны, почуяв добычу, становились все более жадными, требовали больше, больше, больше... Сперва они призвали много сильных мужчин и дали им тяжелую бессмысленную работу. Люди изнемогали, валя лес, перетаскивая камни, копая ямы. Несогласных избивали, а вскоре, стали убивать, тех же, кто перед ними заискивал, угощали диковинными кушаньями и дурманящей водой.
Вскоре демонам захотелось самых красивых девушек и жен. Такого в роду Сайгака еще не бывало. Покориться, означало бы не только опозорить себя, но и нарушить все людские законы, подвергнуть человечество опасности появления невиданных чудовищных ублюдков. Все родовые законы издавна запрещали людям скрещиваться с не людьми.
Вожди Сайгаков отказали и демоны, рассвирепев, пришли в поселок, разорили его, убивая всех, кто попадался под руку. Род Сайгака погиб, лишь немногие уцелевшие донесли грозную весть до слуха соседей. Возроптали окрестные роды, но, слишком уж далекой казалась беда. Каждому шептал его второй голос: "может, Сайгаки сами виноваты - чем-то оскорбили могучих демонов, успокойся, это же не твою жену или сестру взяли демоны на забаву, не твоих родичей убили...".
Но беда пришла и к тем, кто так думал.
Теперь демоны явились к вождям Бобров и угостили тех сладкой водой, что дурманила разум, принесли удивительные подарки. Через неделю род Бобра превратился в рабов. Мужчины умирали от непосильного труда и колдовства, навеянного демонами. (Те, кто работал в большом доме, где крепчайший камень, от нестерпимого жара, становился мягким, заболевали странной болезнью. У них выпадали волосы, тело покрывалось язвами.) Упиравшихся, гнали на работу силой. Вскоре, у мужчин уже не было ни сил, ни желания беспокоиться о судьбе своих жен и детей. Редкие беглецы рассказывали ужасные вещи о том, как чудовища расправляются с непокорными: жгут огнем, что нельзя погасить водой, бьют молниями, опаивают соком, от которого человек становится тупым и покорным...
А вскоре, в округе стали пропадать девушки...
Однажды на рассвете, в поселок рода Волка прибежала дочь одного из старейшин, исчезнувшая накануне. Истерзанная, с безумным огнем в очах, она поведала Матерям о тех ужасах, которые демоны творили с ней и другими человеческими женщинами. До вечера, слушали Матери в отдаленной хижине ее рассказы, совещались, а после. Сказали свое твердое слово - такого терпеть нельзя! И Камень, самый искусный воин рода, прокричал боевой клич, и зажег сердца Волков гневной речью, и побежали к соседям гонцы с вестью.
Собравшиеся на Великий Совет вожди и старейшины постановили - война!
Более тысячи храбрых воинов сошлись вместе, зажгли боевые костры, и произнесли страшную клятву. Подобно стремительным оленям обрушились храбрецы, перед рассветом, на стан врага. Но осветили их лучи холодного света и изрыгнули демоны огонь...
...- Да, не трать, ты, Лысый патроны зря...
- А тебя это сильно колбасит?! - Лысый снова тянется к бутылке. Он уже и на ногах с трудом стоит.
- Студент правильно говорит, - подает голос Чича, здоровенный детина в камуфляже - патроны экономь, а падаль эту, древнюю, нужно добивать вот так... - он подходит к скорчившемуся от боли молодому воину. Живот у того разорван, а левая ступня держится лишь на сухожилии. - Ну что, гадина, совсем плохо? Щас подлечим, - мелькает штык-нож, слышится хрип, - всего делов-то, - жутковатый, все-таки, тип этот Чича. Никто из пацанов ничего толком не знает о его прошлом, с Батей он почти накоротке и все же, пашет как все, в караулы ходит. Но повадочки!..
- Правильно, Чича, резать! - Лысый хватает валяющееся рядом копье и начинает, с остервенением, всаживать его в распростертые вокруг тела. - Суки! Падлы! Жеку замочили, козлы! Суки! Уроды! Всех, всех!.. - неловкое движение и копье ломается. Яростно матерясь, Лысый хватает автомат и выпускает остаток рожка в кусты. - Патроны жалеете? Да я б их...
- Лысый, чо ты, как баба, психуешь? Напился уже, блин. А ну, вали в лагерь!
Лысый останавливается и вызывающе смотрит на Чичу.
- А, ты мне кто, папа-мама?
- В лагерь... я сказал! - взгляд Чичи тяжел, а слова - будто свинцовые гири. Через несколько секунд Лысый сдается и уходит, пиная, по дороге, трупы дикарей.
- Опять нажрался, урод. Щас спать завалится, а мы работай! - это в разговор вступил, околачивавшийся неподалеку, Шуля, юркий, небольшого роста парень, с невероятно прыщавым лицом. Он уже притащил охапку каких-то бус и подвесок. - Жеку он пожалел, как же! Жека ему 300 баксов остался должен, а Лысый - жмот, вот и кипешует.
Пацаны хохочут. Лысый им смешон (кстати, никто толком не знает, почему его прозвали так. Совсем ведь не похож: на голове - неопрятный черный хаер, с претензией на какую-то моду. Последние недели лысый совсем не в себе, то бренчит на гитаре, то часами может молча сидеть, подергивая ногой, то, охваченный приступом ярости, начинает крушить все вокруг. Правда, в драку не лезет - комплекция не та, постоянно пьян... или с похмелья. Невротик, в общем).
- Дурак, - веселится Чича - в конечном раскладе 300 зеленых - понт! А ты, Шуля, уже набрал чего-то?! - в его голосе слышен оттенок презрения.
- Да так, мелочевка... - Шуля жмется, он ведь и сам жмот порядочный.
- Ну, покажи, покажи.
Шуля резко свистит и из кустов выскакивает абориген чудовищного вида - высокий, худющий, с длинными черными волосами. Лицо дикаря покрывает короткая густая щетина. Рот растянут в угодливой улыбке и потому заметно - двух верхних зубов не хватает. Из одежды имеются лишь затасканные меховые штаны, такие же первобытные, как и он сам. В руках "чудовище" тащит объемный рюкзачок - передвижную "казну" Шули. Дикаря зовут Дурень, и служит он в качестве посыльного при пацанах уже несколько дней.
- Короче, - важно поясняет Шуля - здесь сердолики, хризопразы, янтарь. Жемчуг - так себе, яшма попадается.
- Драгоценные? - усмехается Чича, его толстые пальцы перебирают добычу.
- Нет, ты, Чича, не понимаешь, а я когда-то, по этому делу учился. Даже за это, дома можно неплохие бабки выручить, если по уму. Уже килограмм пять такого набрал. Вон, Студент тоже не теряется.
Студент и вправду, не теряется. Он внимательно рассматривает наконечник сломанного Лысым копья. - Во, козел, сломал! Сломал, блин. Хороший ведь был образец. - Он ворчит, пристально осматривая оружие убитых. Пацанам давно известно, что Студент собирает разную каменную лабудень. Внезапно, он кидается к одному из тел.
- Что нашел? Опять какая-нибудь первобытная по.....нь? - смеется Чича.
- Да так, интересный образец, - у него все образцы. Чича, усмехаясь, смотрит на дрожащие руки Студента и, пожав плечами, отворачивается. Хлопцы бредут дальше, но Шуля приотстает:
- Шо там, Санек?
- Вот, смотри, какая фигня. Соображаешь, что за камень? - Студент показывает небольшой, покрытый резьбой, искусно отполированный топорик.
- Нефрит?!
- Точно, - подтверждает счастливый добытчик, пряча находку под бронежилет - вождем, наверное, был - кивает он в сторону тела огромного крепкого мужчины, увешанного бусами из волчьих клыков, с проседью в бороде. Рука покойника продолжает крепко сжимать длинное копье, губы плотно сжаты. Если бы не страшная рана во лбу, могло бы показаться, что он сейчас вскочит и ринется на ненавистных врагов. Но, нет, не вскочит.
- Слышь, Санек, я давно поговорить хотел. У тебя ж там какие-то края есть, ну, на счет вот этой археологии... Может, вместе толкать будем? И удобней и безопасней, а? - Студент оценивающе смотрит на Шулю. - Ладно, в лагере поговорим.
Слышен рев моторов. Со стороны базы несутся два джипа.
- Братва, хорош развлекаться! Батя приказал съездить в поселок Тарпанов и навести шмон. Я огнемет прихватил, повеселимся! А доходягами пусть "шакалы" занимаются, - кричит Гарик, крепко сбитый молодой человек в тельняшке, опоясанный, на манер кино-героя, пулеметными лентами. "Братва", без возражений, заскакивает в машины и уносится, а со стороны лагеря, легкой трусцой приближаются несколько союзных дикарей. Помогают, прислуживают, подбирают то, чем побрезговали хозяева. Это - "шакалы".
... Страшна была битва. Как барсы атаковали воины, но демоны били их громом на расстоянии, с воем вонзали в ряды храбрецов злобных духов. Убийственные смерчи проносились по рядам людей. Тех, кому удавалось подойти ближе, чудовища поливали жидким огнем, но воины все шли и шли вперед. Тогда вождь демонов выдохнул удушающий дым. От него не было спасения. Страшное колдовство разъедало глаза, жгло глотки, не давая дышать. Дрогнули сердца у самых стойких и люди побежали прочь, а демоны настигали их и разили, разили!
Очень немногим удалось выжить в то утро. В наказание за дерзость, вождь демонов, именуемый Батя, приказал уничтожить поселки Волка, Тарпана и Змея. Уцелевшие люди были схвачены и обращены в самое тягчайшее рабство. Ужас сковал народы. Оставалось покориться неуязвимым чудовищам, платить дань, давать работников, делать все, что они прикажут. Ибо надежды не было.
И появились такие, что стали сами, по доброй воле, прислуживать жестоким демонам, получая подачки и объедки с их кровавого стола, "шакалы".
Жарко. Пацаны отдыхают под тенью огромного дуба, раскинувшего свои могучие ветви на самой окраине лагеря. Где-то надрывается Круг: "Владимирский Централ, ветер северный...". Чича уставился в потрепанный томик Шитова, Студент и Шуля перебирают свои находки, тихо переговариваясь. Лысый сидит чуть в сторонке, нервно подергивая ногой, и, то и дело прикладываясь к пластиковой бутылке. В ней - то ли кола, разбавленная самогоном, то ли самогон, разбавленный колой, уже не понять. Автоматы свалены в сторонке - бояться нечего.
- Вот смотри, это - листовидный кремневый наконечник. Здесь таких много. А это - костяной. Ареал их распространения лежит восточнее. Такие стрелы обладают лучшими аэродинамическими свойствами, лучшей баллистикой, то есть - дальше летят, - Студент поясняет новому деловому партнеру тонкости "ремесла".
- Ага, короче, кремневых тут полно...
- Ясный красный! Сейчас же неолит. Это я потом объясню. Ты, я вижу, в камнях неплохо шаришь, так что, ищи обсидиановые и нефритовые изделия. Они ценятся особенно высоко, хотя, бывает... вот, - из коробки появляется длинная и тонкая кремневая пластинка. - Видишь, какая искусная работа? Сделать такую труднее, чем выковать железный нож, к примеру. Глянь, какое острое лезвие получилось. Один неверный удар мастера - и все, загублена вещь.
- Да, заткнитесь вы, - орет Лысый - задолбали своей археологией!
- Сам заткнись, - небрежно бросает Студент. Лысый, буквально, взрывается. Он подбегает, но не кидается на обидчика, который выше его на голову и шире в плечах, а начинает топтать его ценный товар и тут же валится от резкого тычка.
- Ах ты, сука! - ревет Студент, сжимая кулаки. - Ты знаешь, на какие бабки сейчас попал?
- Кто сука?! - Лысый пытается встать, но вновь валится на траву, это в "беседу" вступил Чича. Лысый негодует: - Шо ты, Чича, за кого мазу тянешь? Шо это падло на меня гонит? Слышал, он меня сукой назвал. Пацаны...
- Правильно назвал, - голос Чичи спокоен, но Лысый слишком хорошо его знает. - Ты нормальному пацану товар попортил, должен ответить.
- Да, я отвечу, но он же меня сукой обозвал при пацанах! Слышь ты, Студент, ты борзый, да? - Не совсем понятно, как Лысый собирается, если что, драться со Студентом, ведь его противник выше, шире в плечах, сильнее. Похоже, вся эта выходка - просто истерика.
- Сиди спокойно, базарь тихо! Рабы рядом, - пацаны переглядываются. А ведь Чича прав. Это закон - не сориться при дикарях, не устраивать разборок, поддерживать авторитет надо не только оружием.
Но Лысый заводит себя все больше и больше.
- Кого бояться, скотов этих, лохов этих первобытных? Я, что ли, их бояться должен, вот этих козлов?! - Бесится он. На беду, мимо, как раз проходит один из рабов, тащит какие-то бурдюки. Не помня себя, Лысый начинает молотить тяжелыми армейскими ботинками несчастного дикаря, вымещая на нем свое раздражение. Он бьет так остервенело, что через минуту, все уже кончено, тот лишь хрипит, но щуплый, брызжущий слюной, матерящийся "хозяин", продолжает избивать почти бездыханное тело.
Хлопок выстрела. Шагах в тридцати стоит сам Батя с пистолетом в руке. Батя не очень любит стрельбу, видно, на этот раз, Лысый его действительно "достал". Сам Батя выглядит колоритно: новенький американский камуфляж, ноги обуты в "казаки" на высоком каблуке, венчает композицию, чудовищной афро-американской расцветки, кепка какого-то клуба. И хотя пузатый Батя, выглядит несколько комично, Лысому совсем не до смеха. Чича уже стоит у него за спиной, готовый выполнить любой приказ шефа, но Батя, лишь подзывает буяна к себе.
- Что, гарсон, нервишки расшатались? - Лысый пару сезонов отработал официантом в Судаке и не любит, когда ему это напоминают. Батя это знает.
- Да, понимаете, Михал Ильич...
- Ты, козел, - Батя, словно приговор читает - только что угробил работника, здорового и сильного. Завтра он должен был отправиться на урановую...
- Да, ну, что Вы, Михал Ильич, ну, погорячился я. Бока запорол...
- Не перебивать!.. Так вот, этот дикарь должен был пахать на меня. И на всех пацанов. Понял? Ты его убил, а я - потерял бабло.
- Шеф, ну, чего там, зверьков этих жалеть... Зато остальные спокойней будут...
- Туго врубаешься? Я не о нем, я о своем убытке! Ты, сявка, меня прокидал, ты всю братву прокидал! - Лысый бледнеет, бормоча невнятные оправдания, а Батя продолжает - Нервы, значит, расшатались. Подлечим. Отправим, наверно, вместо этого, тебя на уран. А? Поработаешь, успокоишься...
- Батя!.. Простите, Михал Ильич, простите... - на Лысого страшно смотреть, он пытается упасть на колени, но вездесущий Чича подхватывает штрафника за ворот рубашки.
- Чича, - шеф закуривает короткую толстую сигару, распространяющую фруктовый аромат - ты парень авторитетный, побазарь с этим недоумком. Да, приберите быстрее доходягу, он, наверно сдох, в такую жару быстро вонять начнет.
- Сделаем, Батя! - Чича круто разворачивается на каблуках, волоча за собой Лысого. - Студент - обеспечь!
..- Дурень! - На зов Студента прибегает один из аборигенов с красной повязкой на руке. Студент выдает несколько слов на местном наречии. Дикарь подобострастно склоняется, затем, свистом подозвав двоих рабов, отдает им указания. Труп уносят.
- Дурень? - удивляется Батя.
- Точно так, Михал Ильич, - смеется Чича - это Студент придумал. Клички для наших "шакалов". Дурень у них вроде бугра, наверно, потому, что самый высокий. Недели три, как у нас. Да Вы у самого Санька спросите.
- Студент, значит? Молодец. Ну-ка, иди сюда. Слышу, язык их хорошо выучил.
- Что Вы, Михаил Ильич, так, самое необходимое...
- Не скромничай. Для всего актива кликухи выдумал?
- Конечно! Вон тот, с плеткой - Дебил, а есть еще Чухан, Урод, Чмо...
- Как ты сказал? - Батя хохочет, пацаны подхватывают. Кажется, эта затея понравилась шефу. - Слышь, отойдем-ка - успокоившийся Батя берет Студента за локоть и они, медленно начинают удаляться - слыхал я, что у тебя, какая-то новая задумка есть.
- Совершенно верно, Михаил Ильич. Если бы была возможность перебросить оборудование в Южную Африку...
- При чем тут Южная Африка? - настораживается Батя
- Алмазы! Понимаете? Богатейшие месторождения алмазов. А условия для разработки, намного легче, чем, скажем, в Якутии.
- Так, стоп. Давай по порядку. Ты детали обдумывал? Прежде, чем мы наведаемся к этим неграм, там кто сейчас живет?
- Э-э... Согласно археологическим данным - бушменоидные племена.
- Бушменоидные, - усмехается Батя, - тебя с какого курса истфака вытурили?
- С третьего, - кривится Студент.
- Не беда, Саня. Тебя ведь Саней зовут? Так вот, думаю, хватит тебе в нарядах париться. Нужен мне консультант по всей этой древней хренотени...
Шеф со Студентом уже удалились и ребята, внутренне расслабившись, вновь спокойно присаживаются на траву.
- Пошел наш Студентик на повышение, - затравленно шипит Лысый.
- Ты вообще молчи, урод, - косится на него Чича - Студент, только что, твою задницу из пекла вытащил. Радуйся, что у Бати настроение поднялось!
- Да-а, - вздыхает Шуля - Батя, все-таки, у нас, башковитый - вдохновенно, хотя и не к месту, произносит он.
- А-то - подтверждает Чича - Батя наш скоро, круто поднимется. И мы вместе с ним, кто поумнее...
- Точно, я себе сразу "мерс" куплю, шестихатый...
- Мерс - шмерс, - передразнивает Чича - мелко плаваешь, Шуля. Шире смотри. У нас целая планета в кармане. Батя дело конкретно поставил. Уже и жилка золотая, и плантари маковые, а главное - он многозначительно понижает голос - урановая руда! Ты, хоть представляешь, сколько килограмм этого добра стоит?.. Тут империей пахнет.
Пацаны притихли и смотрят на Чичу, как ученики на восточного мудреца, ловя каждое его слово, а "сенсей" продолжает - Я так мыслю, что мы здесь серьезно обосновались. Завтра отправим первый груз. Наши закупят все. Что надо, подкрепление прибудет, вот тогда и развернемся!
- Нет, ну, Батя-то, в натуре, Аль-Капоне! - восхищенно шепчет Шуля.
- А как он этих физиков, долбанных, нашел, - подключается Лысый. Он уже оклемался и спешит выказать лояльность. - Блин, жертвы демократии, недокормленные...
- Да, - подтверждает Чича - с физиками, это он ловко, а то б их быстро перехватили, или государство захапало.
- Наше захапает, жди! Оно им лоховские зарплаты, и те - годами не выплачивало. Как у них еще бошки работали, - Лысый достает сигареты и угощает пацанов - скорее уж, америкосы или японцы...
- Хм... Верно базаришь, Лысый. Не все еще мозги пропил, молодец - смеется Чича - Эх, тут бы фазенду себе отгрохать... Места-то какие - шик! А рыбалка! А охота! А что, нормальный ход! Теперь тихо, с последнего кипеша уже месяц прошел, а все нормально.
- Классно мы их тогда сделали! - Возбужденно бьет кулаком по земле Лысый. - А Батя-то, как только Жеку завалили, сразу приказал газ пустить, чтоб ни одна падла не ушла. И правильно! Мы же - бессмертные демоны, а Батя - царь демонов!
- А-ха-ха! Царь демонов... - дружно хохочут пацаны.
- Ну, нормально - отдышавшись, резюмирует Чича, - значит, рабсила бесплатная, стройматериалы - тоже. Рабы на нас пахать будут, а "шакалы" - плетками махать. Будешь махать? - Это уже сидящему невдалеке на корточках Дурню, - Будешь?!
Дурень угодливо улыбается, пытаясь распознать, что кроется за интонациями непонятного демонического языка. Он жалок: глаза бегают, спина верноподданно изогнута. "Шакалу" ничего не понятно и потому - страшно. Дикарь что-то бормочет, то и дело поправляя, сползающую на локоть "шакалью" повязку.
- Эй ты, обезьяна, шо лыбишся? С тобой демоны говорят, - Лысому хочется получить разрядку, отомстить за недавно испытанное унижение - унизить того, кто несравненно слабее его. - Ну, ты, чучело, возьми "бум-бум"!
- Чо это ты придумал? - удивляется Чича.
- Тихо, не ломай прикола! Они же боятся автоматов. Особенно жахаются после того, как Гарик. На прошлой неделе, два проводка подключил к "калашу" и заставил раба схватиться. Так паленым воняло! Теперь, близко боятся подойти, колотятся.
- А-а-а, понятно. Слышь, Шуля, ты немного по-ихнему волокешь - прикажи.
Шуля выкрикивает пару коротких, рубленых фраз, властно указывая на лежащие под кустом автоматы. Прямо, не мелкий, прыщавый, бандитишка, а олимпийский бог - уж такой он величественный! Дикарь, действительно, трясется всем телом и начинает что-то умоляюще лепетать, но Шуля, еще более грозным тоном, повторяет приказ. Дикарь медленно приближается к оружию, то и дело, оглядываясь на Шулю. В глазах его ужас, они будто кричат: "За что?!!", но демон непреклонен.
- Гляди! Щас уссыться со страху - обрадовано шепчет Лысый, Чичу всего трясет от беззвучного хохота. Наконец, "шакал", решив, видно, скорее покончить с этим ужасом, быстро хватает автомат.
- Бам! - дикаря всего передергивает, а пацаны весело гогочут - Глянь, живой! Молодец, Дурень, так служить!
Несчастный Дурень стоит на коленях, отрешенно глядя на автомат в своих руках, кажется, еще не понимая, жив он или уже мертв. Пальцы дрожат, медленно ощупывая металл. Щелкает случайно задетый предохранитель, переведя оружие в режим автоматической стрельбы. От этого звука абориген вздрагивает, вновь начиная осмысленно воспринимать происходящее. Это вызывает новый приступ смеха (пацанам совершенно нечего бояться - отсоединенные магазины спокойно лежат в подсумках на травке). Постепенно и на лице Дурня проступает улыбка. Еще бы - он жив, ничего плохого с ним не случилось и уже не случится. Ни за что не случится!
"Как же вы все мне надоели!!!"
А дальше все просто.
Присоединить магазин, дослать патрон в патронник и глянуть последний раз в эти осточертевшие нелюдские рожи. Затем - очередь. Шуля падает, таки не успев ничего понять, тупой и самодовольный. Валится ничком Чича, пытавшийся выхватить из кобуры "стечкин", а в глазах Лысого навсегда застывают страх и непонимание.
И никакой тревоги, ведь в лагере привыкли к выстрелам!
Еще выстрел - в бредущего из за кустов сонного Коляна. Его смерть видят рабы: демоны смертны. Смертны!
Очередь по вышке и Гарик, утомленный полуденным зноем, так и остается в своем кресле ("А, нечего было пластины из броника вытаскивать! Жарко? Теперь тебе всегда будет жарко!"). Ножи, отличные стальные ножи - в руки рабам, нет, уже не рабам...
Демоны смертны. Одна граната - в люк БРДМа, другая - в окошко караульного домика. И очередями, очередями по обленившимся, забывшим опасение, изумленным негодяям. Демоны смертны. Вокруг кипит резня, восставших не остановить, ведь демоны смертны! Со стороны завода доносятся хлопки взрывов, горит вертолет, пылают какие-то бочки...
...- Студент, у меня кончились патроны, - захлебывается Батя - патронов дай!
- Я не взял... - лепечет "консультант по древней хренотени".
Нет патронов? Это хорошо. Толпа медленно обступает двух последних, еще живых, "демонов". Один миг - и их разорвут, но тут в центр выходит Дурень с автоматом на плече. Дикарь ступает спокойно, левой рукой делая знак не трогать окруженных. Его слушают, на него смотрят с обожанием. Дурень останавливается шагах в пяти от Бати и медленно направляет на "сладкую парочку" ствол.
- Санек, - у Бати подрагивают губы, рука все еще сжимает ненужный пистолет - переводи, только точнее, убедительней. Они нас еще побаиваются. Я же - царь демонов!
Студент переводит. Не очень точно, но весьма красочно, наверно, он так не старался ни на одном экзамене. Предложения Бати примитивны: царь демонов высоко ценит Дурня, погибших слуг не жаль. Дурень должен перейти на его сторону. Тогда мудрый Дурень получит много вкусного мяса,.. мягких шкур,.. красивых камней...женщин и пьяной воды. Дурень станет великим, он будет самым главным "шакалом"...
- Сам ты - "шакал"! - Слышится ответ и выстрел обрывает короткую никчемную жизнь красавчика Студента. Оставшийся совсем один Михал Ильич, вдруг, холодея всем телом, понимает, что слова эти сказаны были по-русски!..
...И тогда нашелся один рыболов из рода Гепарда. Он говорил, что демоны - вовсе не демоны, а лишь хитрые колдуны, овладевшие могучим оружием. Они сильны, но смертны. А любое оружие можно направить против хозяина! Многие сомневались, но нашлось и несколько храбрых помощников. Лазутчики проникли в стан врага, втерлись в доверие, и когда настал час, пришла неминуемая расплата...
- Что уставился, дядя? На мне узоров нет и цветы не растут, - я стою перед этим подонком и наслаждаюсь. Увы, всегда был склонен к мелким театральным эффектам.
- Ты кто, парень? - видать, он мучительно пытается сообразить, кто же из конкурентов меня подослал.
- Иван Федорович Крузенштерн - человек и пароход! - обожаю любимые цитаты, к месту и просто так. А Михал-то Ильич, как и все профессиональные негодяи, соображает быстро. Через несколько секунд очухался и вот уже сыплются обещания: много баксов, тачка-дачка... Говорит уверенно, ведь он привык быть хозяином положения, вот только глаза, глаза выдают потрясение и животный, нечеловеческий страх. Я обрываю его.
- Все это мне уже предлагалось. Только что, забыли: "много мяса, красивых камней, пьяной воды...", скучно, не вижу разницы. Придумай-ка что-то свежее!
Он реагирует мгновенно. Конечно же, он меня недооценил. Я достоин большего, а здесь - громадные перспективы. Груды полезных ископаемых, не тронутые леса, чистые реки, наивные лопоухие дикари - все это может быть нашим. И никаких налогов, никакой конкуренции. В общем: Рокфеллера за пояс заткнем, а Билл Гейтс будет служить у нас на посылках. Мы, оказывается, можем править вместе, или - поделим Землю. Как я смотрю на владение, скажем, Северной Америкой? И Южной, в придачу?..
- И вообще, неплохо бы объявить себя региональным богом, - меня уже начинает тошнить от этой мрази - а, ведь ты, Мишаня, даже не шакал. К чему оскорблять милых симпатичных зверей? Ты - упырь! Вонючий подлый кровосос. Ты испоганил человеческую мечту. Машина времени, параллельные миры - сколько было сюжетов, как этим зачитывались! А ты, своими щупальцами, попытался засунуть эту мечту под себя, растоптав несчастных романтиков-ученых. Дома ты, наверное, был негодяем мелким, неудачливым. Теснили тебя со всех сторон, и вдруг - такой шанс!
А я-то, дурень-дурень, думал, что сбежал от вас навсегда, смогу отдохнуть, забыть про все... Рыбку всласть половить! Ты знаешь, сволочь, как я люблю ловить рыбу? Так нет же, вы меня и тут достали. Что ж вы всюду лезете, как дерьмо из забитого сортира?!
Целая планета, Земля нашего прошлого, не имеющая иммунитета, от таких тварей, как ты! И ведь не забрался, куда-нибудь, в меловой период - опасно. Ты стал кромсать молодую, только нарождающуюся человеческую цивилизацию, насиловать ее. Еще бы, ведь нужны рабы - запуганные, темные, покорные...
Там, дома, вы пируете всласть, топча человеческое достоинство, упиваясь своей властью, упыри проклятые! Вы все изгадили, отравили, заразили ненавистью, облапали.
Ты, жалкий и трясущийся, признающий только силу, стоишь сейчас передо мной. Ты и сейчас, сквозь страх, презираешь меня, за то, что я не приму твоего предложения, (перспективы же!). А зачем? Чтобы набивать дерьмом платиновый унитаз, играть в поло человеческими головами, свергать и назначать президентов? Глупости это все, туфта, по-вашему.
Я хотел спрятаться от ваших "зинок-картинок" "этапов" и "централов" здесь, но дома, дожирая последние куски нашего мира, вы яростно грызетесь между собой, вам уже тесно. Ты первым ворвался сюда, чтобы набить брюхо новой порцией человечины. Вот этого я тебе не прощу!
А знаешь, я не стану тебя убивать. Да, не тряси ты головой, дай досказать... Не стану, ведь эти смелые, но наивные ребята могут обожествить меня - победителя демонов. Нет уж, пусть знают, что демонов не бывает.
Я разворачиваюсь и иду прочь. За спиной слышен вой отчаянья, яростные крики, удары, хруст - это рвут на части неудавшегося повелителя Земли. Правильно. Люди должны сами делать свои революции, когда им становится невмоготу. Правильно, но смотреть не хочется. Боже, как я устал! Не хочу работать внештатным спасителем человечества... Хочу прилечь на бережку, закинуть удочки, а самому смотреть, как одно облачко наползает на другое. Хочу дождаться ночи и смотреть, смотреть, смотреть на звезды - огромные и такие близкие.
КОНЕЦ