![]() | ![]()
| ![]() | ![]() | ![]() |
![]()
Стартовая страница / Статьи
Вадим НестеровЖитие автора в Сети или как жаль, что нет Алектриона |
|
Часть первая. "О авторе бедном:"
Писатели, в сущности, глубоко несчастные люди. Им не повезло. Вот актерам повезло. Музыкантам повезло. Певцам, опять таки. А писателям не повезло.
Нет, уважаемый, я не о гонорарах. Я о потребителях.
Писатель, в отличии вышеперечисленных творческих личностей, никогда не видит тех, для кого он творит. Ему никто не визжит от счастья под рампой и не забрасывает его цветами и бюстгальтерами. Ему даже не аплодируют. Он лишенец.
Как бы он не старался, какую бы нетленку он не сотворил, ему не увидеть счастливых глаз того, кому он душу рвал на строчки или хотя бы ночью изменял жене с компьютером. Разошлись твои книжки из под печатного станка в магазины и остался ты в опустевшем гнезде провожать взглядом ставших на крыло птенцов. Разве что издатель сияя, похлопает тебя по плечу и бросит: "Молодец, старик! Вторую допечатку делаем!". Нет, допечатка - это приятно, спору нет, но хочется-то живой реакции. Увы, процесс обливания слезами над вымыслом творцу вымысла видеть не дано.
Ситуацию глобальной безответности не спасают не творческие встречи, которые редки и официозны, ни письма благодарных читателей, которые, как понимает каждый, нерепрезентативны.
Читатели, кстати, не в лучшем положении - им до писателя добраться еще трудней. Впрочем, они уже привыкли. Привыкли еще в глубоком детстве, когда получив заверения родителей, что и Андерсен и братья Гримм, и Шарль Перро давным-давно умерли, быстро усвоили истину что все хорошие писатели живут только в своих книгах. Плохие, впрочем, тоже там. Похоронены. Под надгробной плитой неоткрываемых обложек.
Так за тысячелетия притерпелись, но тоска разлученных от этого меньше не становилась.
Надо сказать, что в нашей стране почему-то больше всего ситуацией "и вместе им не сойтись" тяготились читатели фантастики и писатели фантастики. Ибо не имеющий аналогов среди других жанров русской литературы фэндом был ничем иным, как попыткой прорыва сгрудившихся в кучу малых добраться таки до властителей своих дум или хотя бы излить тоску неразделенной любви такому же несчастному. Но несмотря на массовость движения КЛФ, большей частью ограничивались все-таки последним, ибо широка страна и слишком многие живут "от больших дорог и линий вдалеке".
Я не собираюсь рассуждать о глубинных причинах необузданного желания подсевших на фантастику объединяться или задаваться вопросом, почему, к примеру, любители и творцы детективов, которых много больше, не создали и не собираются создавать ничего подобного фэндому. Примем это просто как факт, тем более, что все дальнейшие события только подтверждают тезис о стремлении к единству. Продолжим-ка балладу о несчастных влюбленных.
Первая попытка создания всесоюзного братства русских фантастов и их потребителей закончилась не очень успешно. Ибо, как в популярной итальянской песенке "В общем, все умерли". Все кануло в Лету на рубеже 80-90-х, в бурные времена издания Солженицина и Вилли Кона, товарно-сырьевых бирж, Съездов народных депутатов и массового переодевания жителей шестой части суши в китайские пуховики. Все упало в эту бездну - и клубы любителей фантастики, и сама русская фантастика, безжалостно сметенная с прилавков ветром перемен, принесшим всякие "Колдовские миры" и "Полеты дракона".
Реинкарнация, как и положено, произошла совсем в другой реальности.
Часть вторая. "Возвращение фэндома"
Под другой реальностью я имею в виду вовсе не другой общественный строй, не другую страну и не другое время. Второй фэндом возник в глобальных компьютерных сетях. Опять же, не хочу углубляться ни в фактологию, ни в хронологию, ни в онтологию процессов недавней истории российской фантастики. Надеюсь, это сделают более профессиональные люди. Но один существенных аспект не могу обойти вниманием.
Дело в том, что на сей раз наши разлученные влюбленные соединились. Более того - они были вместе изначально. И нарождающиеся фэны и нарождающиеся писатели дуэтом взрослели в одной и той же колыбели.
В ФИДО.
Более того - как это и бывает со всеми близнецам, их мудрено было не перепутать. О, это время новорожденной эхи SU.SF&F.FANDOM Макса Качелкина, где еще не писатель, а фэн Воха Васильев сурово объяснял Сергею Лукьяненко что тот уже не фэн, а писатель и фэном называться права не имеет, ибо человек, издавший пару книг, пусть и мизерным тиражом в региональных издательствах, фэном быть не может по определению:
В те времена далекие экстаз слившихся в объятиях после долгой разлуки писателей и читателей, пожалуй был самым сильным. Книги творились практически на глазах у млеющих читателей. Даже будущие соавторы, подобно Перумову и Лукьяненко, знакомились в Сети и в Сети же затевали совместные проекты. Наконец-то допущенные к священнодействию читатели наблюдали, как на их глазах рождался замысел книги, консультировали писателей в процессе создания, и, "бета-тестерствуя", готовили книги к печати. Недопущенные к священнодействию "бета-тестеров" смиренно ждали, когда новоиспеченный роман автор с пылу с жару выложит на "бибиэске".
Авторы были в не меньшем восторге и, спеша приобщить других к "счастью для всех, даром", затягивали в Сети коллег и с восторгом сообщали, что уже и Олди получили пойнта, ждите, скоро объявятся. Вышедшие книги больше не улетали в Большую Черную Дыру, а, оплодотворенные читателями, сразу же после выхода возвращались постингами к хмельному от счастья автору.
Этот процесс братания на фронтах было уже не удержать в ФИДО и он, выплеснувшись, ревущим потоком ринулся на просторы нарождающегося российского интернета. Дмитрий Ватолин ширил и множил свою "Русскую фантастику", оспаривая пальму первенства у Сергея Бережного. Непоседливые "интернетчики" не в пример усидчивым "фидошникам" меняли дислокацию дебатов с "Нуль-Т" на "Фанфан" и обратно. Культового Бориса Стругацкого уговаривали обзавестись официальной веб-страницей, культовый Лукьяненко ежедневно отвечал на вопросы в первом он-лайн интервью, а культовый Никитин сурово, но справедливо правил в новорожденной "Корчме".
Часть третья. "Вместе им не сойтись?"
Однако медовый месяц потому и называется месяцем, что не длится годами. Увы, но счастья для всех, даром и навсегда не случилось. Довольно быстро благостная картина всеобщего братания была подпорчена скандалами, взаимными попреками, переходами на личность и обещаниями нанести оной урон при личной встрече. И если особенности функционирования ФИДО позволяют пресекать скандалы и нейтрализовать нарушителей общественного порядка, то анархичная вольность интернета может гарантировать только одно - полную свободу самовыражения. Для всех. Со всеми плюсами и минусами.
Как следствие - любовная лодка воссоединившихся влюбленных налетела на рифы бытовухи совместного проживания и последствия не замедлили сказаться - авторы резко умерили свою активность. Встал вопрос - а только ли благо несут автору глобальные сети, под которыми я понимаю интернет и ФИДО? И, надо признать, критическое отношение к Сети прогрессировало среди инженеров человеческих душ очень быстро - от невинного "добровольного рид-онли" до кликушествующих статей, в которых интернет вкупе со своими обитателями предается анафеме, а велеречивый автор зовет всю прогрессивную фант-общественность если не к топору, то хотя бы к дусту.
Однако позволю обратить внимание на следующий факт - лодка оказалась сродни пресловутому яйцу - "билась, билась, но не разбилась" а многие грозившие уходом авторы часто могут повторить вслед за Марком Твеном: "Уйти из Сети очень просто, я сам это проделывал многократно". Несмотря на то, что поругать виртуальный сектор фантастики считается хорошим тоном, фантасты по прежнему присутствуют в Сети, более того - их становится все больше. Абсолютное большинство русскоязычных фантастов, от Бориса Стругацкого до Джерри Филтона в той или иной мере живут в "мягком виртуальном подбрюшии" фэндома. Количество русских фантастов, не охваченных интернетом или ФИДО исчисляется единицами.
По сути, варьируются лишь формы существования в Сети. Одни, несмотря на снисходительно-негативное отношение коллег, по прежнему активны везде, другие не менее активны, но берегут свое честное имя и общаются под псевдонимом, кто-то ограничивается только "приличными" сетевыми социумами или своими персональными ресурсами, кто-то находится в добровольном "рид-онли". Естественно, все эти формы взаимопересекаются, но так или иначе практически все, что происходит в виртуальном фэндоме самым внимательным образом отслеживается большинством авторов. Несмотря на часто декларируемое негативное отношение авторов к интернету их вниманием он отнюдь не обойден. Дело доходит до курьезов - "один хороший писатель" (с) выпускает разгромную статью, призывающую "не делать из интернета культа" и сразу после этого открывает в том же интернете форум о своем творчестве.
Возникает вопрос - что же влечет авторов в Сеть, почему они довольно быстро стремятся ограничить свое присутствие там и почему у них это плохо получается?
И, самое главное, - какие последствия имеет этот процесс?
Часть четвертая: "Что ищет он:"
Вопросы поставлены серьезные, поэтому сменим тон и пойдем по пунктам.
На вопрос "зачем приходят" ответить проще всего, да я, собственно, о многом уже говорил.
Один из главных факторов - интерактивность, взаимодействие с читателем. Сеть дала автору возможность позиционироваться, обозначить себя, открыться для диалога. Обзаведясь "персональным представительством в Сети" - официальной страницей, автор становится доступен любому желающему, умеющему пользоваться поисковыми системами, причем доступен напрямую, без всяких посредников в лице издательств, организаторов "встреч с читателями" и т.п. Естественно, приобретенные возможности взаимодействия с читателем не идут ни в какое сравнение с традиционными формами "обратной связи" ни по объему, ни по оперативности, ни по репрезентативности.
Естественно, "письма в издательство" и близко не могут конкурировать количественно с валом откликов, поступающих из Сети как в публичной ("он-лайн" интервью на сайте, форумы и т.п.), так и в приватной (электронная почта) форме. Безусловно, никогда автор не получит столь быстрые отклики по "бумажной" почте. Кроме того, Сеть позволяет автору получить доступ к ранее недоступным формам отзывов.
Что я имею в виду. Любое адресное послание в той или иной степени скорректировано. Автора могут хвалить или ругать, неважно - это писано для него, отклик создавался в расчете на прочтение автором, и это не может не влиять на содержание. Между тем писателю не может не быть интересно - что читатель говорит о книге не ЕМУ, а ДРУГИМ.
В "досетевую эпоху" эта потребность в какой-то степени удовлетворялась критикой. Однако критик - все-таки слишком специфичный читатель, к тому же очень часто так или иначе связанный личными отношениями с автором. Да и количество критических статей оставляет желать лучшего.
В Сети же более чем достаточно мест, где автор может ознакомиться со сторонним мнением о своей работе (если, конечно, "сетевые болтуны" посчитают книгу достойной внимания). И эти суждения обладают одним неоспоримым преимуществом - это мнение рядового, а не "профессионального" читателя, стороннего человека, которого сложно заподозрить в аганжированности, как со знаком плюс, так и со знаком минус. И пускай глубина суждений сетевых спорщиков уступает критическим статьям профессионалов (хотя это и спорно), это скорее плюс, чем минус. Дело в том, что данном случае автор ищет вовсе профессионального РАЗБОРА, а МНЕНИЯ. Ему не нужна холодная объективность критика, ему потребна эмоциональная реакция на текст. А с этим, слава богу, в Сети все нормально, о чем хорошо сказал Олег Дивов: "Таких добрых слов о себе, как в интернете, я нигде не читал. Такой ругани - тоже".
Второй фактор который тянет автора в Сеть, сравнимый по значимости с интерактивностью, - это, на мой взгляд, потребность в творческом самовыражении. Да-да, именно так, как бы это не казалось странным. Дело в том, что раньше автор мог быть представлен исключительно через свои тексты. То есть - опосредованно.
В Сети же он получает уникальную возможность творения самого себя. Себя как личности, а не как автора текстов. Причем, как и любой пользователь Сети, автор не проецирует себя в виртуальность напрямую, отнюдь - он творит Образ.
Специфика виртуальных коммуникаций состоит в том, что общение в Сети обеднено. Мы принуждены общаться в условиях, когда большинство привычных способов самопрезентации не работает - мы не видим собеседника, не слышим его. Человек может быть представлен исключительно через текст. Естественно, образ собеседника при столь аскетичных возможностях будет весьма отличен от реального. И, осознанно или неосознанно, мы корректируем свой образ, стремимся подать себя лучше, чем мы есть.
Надо ли говорить, что писатель, для которого умение создавать текст - вопрос профпригодности, оказывается в почти идеальных условиях для сотворения образа себя? Вот и творят себя для читателей - кто "Мудрого Гуру", кто "Крутого Уокера", кто "Декаденствующего Эстета", кто "Доброго Дядюшку" - вариантов много, соизмеряй лишь желания с возможностями.
А это все творчество, как ни крути. Причем творчество, которое носит игровой характер. Между тем всякая игра, тем более новая игра затягивает. У многих авторов, особенно сетевых неофитов, Сеть отнимает весьма значимую часть времени, частенько в ущерб написанию книг.
Факторов, затягивающих автора в Сеть естественно, много больше, чем два выделенных. Взять хотя бы рекламные возможности - даже если не количественный, то качественный состав виртуального фэндома делает его весьма многообещающей рекламной площадкой, особенно для начинающих авторов. Но, помятуя максиму Козьмы Пруткова, я не буду пытаться объять необъятное и перечислить все возможности, которые предоставляет автору Сеть. Сойдемся на том, что автору "есть что ловить".
Часть пятая: "Уходя - уходи?"
Почему же в таком случае автор достаточно быстро если не разочаровывается, то хотя бы охладевает к сетевому общению? Как заметил в интервью Э. Геворкяну директор крупнейшего в рунете писательского общежития Дмитрий Ватолин, период восторженного упоения писателя сетевым общением достаточно быстро сменяется периодом, когда "приходится направлять в его адрес письмо: "Люди на странице заждались! Уже 3 месяца (полгода) ответов на их вопросы не было!"
На мой взгляд, дело в следующем. Во-первых, существует такая вещь, как насыщение. Автор достаточно быстро "наигрывается" в Сети, виртуальное общение перестает быть откровением и становится привычной обыденностью. Во-вторых, разнообразие читательских мнений "слишком преувеличено" - довольно быстро автор понимает, как его воспринимает абсолютное большинство читателей, уясняет все плюсы и минусы своих книг в восприятии массового читателя и наконец наступает момент, когда он осознает, что вероятность услышать о себе что-то принципиально новое и неожиданное весьма мала. В конце концов, у каждого человека есть коммуникационный предел - интересных людей в Сети много, но часов в сутках по прежнему всего 24. Наработав определенный круг общения с интересными людьми, автор не имеет физической возможности его расширять.
Как следствие - теперь у автора нет необходимости активно высказываться в Сети, стимулируя обсуждение и провоцируя пользователей на внимание к себе. Сетевое общение перестает быть публичным и становится приватным, скрытым, незаметным для остальных. Основные коммуникации идут "мылом", а форумы, свои гостевые книги и пр. писателем просто читаются. Поэтому внешнее отсутствие автора в Сети вовсе не значит его уход. Это просто смена стратегии поведения, не более. Причем этот "латентный" период отнюдь не является финальной стадией. Скорее наоборот - процесс присутствия автора в Сети обычно цикличен и временная пресыщенность публичным общением вовсе не гарантия от периодического возобновления активности, когда давление в котле читательского внимания слишком сильно падает, что не может не вызвать ощущение дискомфорта у любого творческого человека, либо прежний круг общения порядком исчерпан и хочется чего-то свеженького.
Впрочем, здесь мы уже перешли к следующему вопросу - почему автор не уходит из Сети. Да потому и не уходит, что даже в "режиме радиомолчания" обратная связь с читателем на порядок сильнее той, что была у него в "оф-лайновый период". А обратная связь для творческой личности, извините, как наркотик, отказаться от него невозможно, творец должен видеть тех, для кого творит.
Есть и вторая, не менее важная причина. В русской фантастике последних десятилетий сложилась уникальная ситуация - из-за поистине массового (и, что немаловажно, централизованного и взаимосвязанного) присутствия писателей фантастов в Сети внутрицеховые отношения в немалой степени "виртуализировались". Причем это касается всех причастных к жанру фантастики - авторов, критиков, публицистов, представителей внутрицеховой прессы, в определенной степени даже издателей. "Виртуальный фэндом" - это львиная доля фэндома как такового.
Выпасть из Сети в значительной степени означает выпасть из контекста происходящего. Ибо все внутрицеховые новости (кто поменял издательство, кто что пишет, какие рассказы войдут в готовящийся к издательству сборник и пр.) часто узнаются из Сети. Как пример "скованности одной Сетью" наших фантастов можно вспомнить, что не так давно писатель Андрей Плеханов обзавелся персональной страницей. Из первых 20 посетителей, отметившихся в гостевой книге, меньше половины были рядовыми читателями либо просто мне не известны. Зато в первые же дни отметилось 4 публикуемых критика, 6 активно издающихся авторов и один издатель.
Часть шестая: "Клокочет и кипит волчая нора:"
Собственно, пора завершать это не в меру затянувшеся повествование и переходить к выводам, сиречь, последствиям "виртуализированности" автора. "Стоп! - кричат мне - и это все о отношениях автор-читатель в Сети? А где самое заметное? Где сетевые скандалы? Где свары авторов и читателей? Где "фэньё"? Где сочные эпитеты про "виртуальную помойку" и "заляпанных дерьмом сетевых критиканов"?
Терпение, я к этом и перехожу. Да, действительно, наша критика если и обращает внимание на виртуальный фэндом, то вспоминает либо сетевых "пиратов", выкладывающих тексты в свободный доступ, либо скандалы и травлю авторов оголтелыми сетевиками. Первое не относится к тематике этой статьи, а вот по поводу второго необходимо сказать несколько слов.
В самом деле, многих авторов, особенно сетевых неофитов просто шокирует тот факт, что значительная часть читателей не испытывает никакого пиитета перед автором, более того, не только общается с ним запанибрата, но и пренебрегает элементарной вежливостью. В Сети есть места, где отзыв "Книжка дерьмо, а пределом мечтаний автора должна быть карьера золотаря" является предельно корректным, ибо не содержит ненормативной лексики и демонстрирует знакомство со словом "золотарь", что автоматически относит автора отзыва в разряд местных интеллектуалов.
На мой взгляд, не стоит эту проблему сводить к сетевой анонимности, как это сделал Андрей Валентинов в нашумевшей статье "Фэндом, фэны, фэнье". Да, автор изначально персонифицирован, а читатели всегда анонимны, даже выступающие под подлинной фамилией, так как она все равно никому не известна, сиречь, ничем не лучше клички. Бесспорно, условия изначально неравны и стоит ли удивляться, что не все избегают соблазна воспользоваться анонимностью? Но, по моему, гораздо важнее ответить на вопрос - почему действительно в Сети нет того пиитета читателя перед автором, который всегда присутствует при оф-лайновом общении?
Важно отметить следующий факт - как правило, скандалы начинаются не сразу. Довольно часто первые месяцы идет вполне нормальное общение, а наезды и скандалы начинаются позже (я не рассматриваю "осквернителей святынь", атакуемых изначально, вроде Ника Перумова, это отдельная тема). На мой взгляд, дело в том, что сокращение дистанции между автором и читателем имеет одно глобальное последствие, которое можно обозначить как процесс десакрализации автора.
И состоит он в том, что нарушается принцип, которому не одно тысячелетие - "писатель живет в своих книгах". Всегда читатели воспринимали автора исключительно через его литературные труды. Еще несколько десятилетий назад для абсолютного большинства любителей фантастики в нашей стране что Герберт Уэллс, что Кир Булычев были абсолютно идентичны. Ибо были недосягаемы. В нашей стране непроявленность автора - реального человека усугублялась общей закрытостью. Бульварной прессы с ее болезненным интересом к личной жизни ньюсмейкеров не было и в помине, интервью были редки и официозны. Как следствие, автор был кем-то вроде той королевы, у которой не бывает ног. Ничего от реального человека в нем не было и читатель придумывал себе автора, как Герасимов, реконструировал его образ по книгам.
С сокращением дистанции автор-читатель сакральность, потусторонность автора исчезает. И дело не в том, что теперь в интернете любой желающий может пообщаться со своим кумиром. Писатель может не подозревать о существовании какого-нибудь Васи Пупкина, но из его ответов на интервью, участия в сетевой полемике и т.п. в мозгу любого наблюдающего со сторону Васи образ АВТОРА заменяется образом ЧЕЛОВЕКА, написавшего книги. Любой эмоциональный срыв (а без них редко обходится) тут же становится достоянием всей сетевой общественности. Более того, даже жизнь автора вне Сети из-за значительности виртуальной составляющей нашего фэндома становится все более и более прозрачной и пьянка автора на каком-нибудь Росконе частенько тут же перекочевывает в Сеть. В красочных описаниях и фотографиях.
Поэтому скорее рано чем поздно придуманный идеальный автор в сознании читателя замещается человеком из плоти и крови. Естественно, каким бы хорошим человеком не был автор, он всегда проигрывает идеальному образу. В лучшем случае читатель испытывает разочарование, гораздо чаще - самую настоящую обиду. Ничто не задевает больнее, чем обманутые ожидания. Реплика в он-лайн интервью одного фантаста "А книги у Вас хорошие. Они добрее, чем Вы сами" лучше всего иллюстрирует этот тезис.
Мимоходом замечу, что, к сожалению, некоторые авторы оказались не готовы к этой "публичной обнаженности". Увы, но как и большинство творческих натур наши писатели донельзя ранимы и, что гораздо хуже, то ли от незнания основных принципов поведения с Сети, то ли от непонимания того, что ты на виду у многотысячной аудитории частенько не отличаются ни выдержкой, ни, увы, воспитанностью. Стоит ли пенять "фэнью", если из иных реплик такое "авторьё" выглядывает?
Следует отметить, что результатом "смерти сакральности" автора является не только, да и не столько панибратское (часто доходящее до хамства) отношение читателей к авторам. Гораздо важнее творческое раскрепощение читателя, снятие барьера комплекса неполноценности - "Да они такие же люди, как и я. И пьют, и матерятся. Значит, и я могу творить, чем я хуже?".
Часть седьмая: "Как хорошо уметь писать!"
Отсюда следующее глобальное следствие "виртуализации" авторов и читателей - стирание грани между читателем и автором.
До сих пор мы говорили только о сокращении дистанции "автор-читатель". Но ведь и читатели получили не меньшие возможности для общения. Все это сделало возможным создание некоего "поля читательской интеракции", которое притянуло и авторов, которые, слава богу, отнюдь не исповедуют принцип "чукча не читатель, чукча писатель" и обычно знают фантастику как минимум не хуже фэнов.
Идет и обратный процесс - переход читателей в авторы. Иногда создается впечатление, что просто читателей среди обитателей виртуального фэндома нет как таковых - каждый если и не писатель, то уж по меньшей мере критик. Бесспорно, отмеченная выше десакрализация автора не является единственной и даже главной причиной творческой раскрепощенности читателей, но как один из влияющих факторов безусловно заслуживает рассмотрения.
О масштабах "авторизации читателей" лучше всего говорит следующий факт. Литературные конкурсы в Сети существуют едва ли не столько же, сколько сам рунет. Но в последние годы появились специализированные конкурсы именно фантастических произведений и, с легкой руки "Рваной Грелки", это начинание расцвело пышным цветом. Только за прошедшие пять месяцев 2002 г. в виртуальном фэндоме уже состоялись или идут четыре (!) литературных конкурса среди фантастов.
По сути, мы уже можем говорить о появлении нового поколения авторов фантастов, вызревших именно в Сети. Растущих (если есть куда) во взаимодействии, прекрасно знающих друг друга, отслеживающих творчество своих виртуальных коллег, объединяющихся в соавторстве. Можно говорить даже о возникновении в Сети своеобразных "творческих объединений". Это может быть как школа, сложившаяся вокруг маститого автора (как пример - многочисленные ученики Юрия Никитина), так и просто тусовка начинающих фантастов, сложившаяся на том или ином сетевом ресурсе - фидошная эха "ОВЕС РАСТЕТ", журнал "Самиздат", форум "Третьей силы" и многая-многая:
Однако нельзя не заметить, что в данном случае количество вовсе не означает качество. Скорее наоборот. Уникальные возможности, которые предоставляет интернет для обнародования своих работ привели к тому, что сетевые публикации представляют ту самую навозную кучу, в которой, конечно, попадаются жемчужины, но это же сколько компоста перелопатить надо: Понятия "сетевой автор" и "графоман" стали практически тождественными. Пример - неплохие авторы Шелли, над которыми, судя по всему, всегда будет довлеть проклятие "сетевиков". Один молодой автор, весьма заметный в виртуальном фэндоме, признался, что испытывает определенный дискомфорт по этому поводу: "Рано или поздно к тебе все привыкают, и когда ты издал книжку, кое-кто говорит: "А, это тот крендель, что все ошивался в нете". Почему-то все уверены, что ты вешаешь свои книжки в сети и вообще там шьешься потому, что тебя печатать не хотят. А даже если и напечатали - значит, всех так достал, что напечатали, чтоб не надоедал".
Естественно, процесс творческого раскрепощения читателей, как и многие другие процессы, отмеченные в этой статье, вовсе не берет свое начало в интернете - фэны писали всегда, но интернет выступил катализатором этого процесса, стимулянтом его глобализации.
Впрочем, тема творчества в Сети заслуживает отдельного разговора, посему я, за невозможностью закончить, прекращу этотразговор, отметив лишь, что процесс "перемешивания авторов и читателей до состояния однородной массы" весьма любопытно преломился на связке даже не "читатель-автор", а "читатель-творчество автора".
Часть восьмая: "Автор умер, да здравствует автор!"
Отношения автора с читателем, вернее даже восприятие читателем творения автора видоизменяется.
В последнее время в литературоведении "текст рассматривается не в виде окончательной, навсегда сложившейся данности, а как процессуальный локус, не завершаемый в принципе:". Лотман был более предметен: "Так, с позиции автора, текст может выступать как незаконченный, находящийся в динамическом состоянии, в то время как внешняя точка зрения (читателя, издателя, редактора) будет стремиться приписывать тексту законченность". С ним не согласен Ролан Барт, основной тезис его нашумевшей статьи "Смерть автора", напротив, состоит в том, что в современной литературе прерогатива интерпретации текста переходит от автора к читателю - "рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора".
Впрочем, все эти работы писались задолго до появления интернета. Как отыграла эта проблема в коммуникативном пространстве виртуального фэндома? (В данном случае я оставляю в стороне вопросы о качестве текстов русских фантастов. Я не собираюсь задаваться вопросами следует ли наша фантастика в русле магистрального направления развития современной литературы и достойны ли современные фантастические произведения интерпретации в принципе. Здесь фантастика меня интересует просто как наиболее виртуализированный сегмент русской литературы).
Я отдаю себе отчет, что, рассматривая эту более чем серьезную тему в популярной статье нельзя не впасть в ересь примитивизации, поэтому, предвосхищая негодование литературоведов, лишь вскользь коснусь ее в той части, что имеет непосредственное отношение к проблеме "автор в Сети"
На мой взгляд, коммуникативном пространстве глобальных сетей тема "смерти автора" преломилась весьма любопытно. Отрицанием отрицания.
Действительно, с формированием в рунете некоего поля "читательской интеракции" интерпретация текста расцвела пышным цветом. Для начала - можно уже говорить о том, что индивидуальное восприятие текста сменяется "коллективным". Как правило, заслуживающие внимания книги сразу же по выходу вызывают бурное обсуждение где в результате столкновения различных мнений любое восприятие в той или иной степени корректируется, изменяется. И текст отнюдь не рассматривается читателями как нечто незыблемое, статичное и законченное. Скорее напротив - в ходе обсуждения всплывают различные, порой весьма неожиданные, толкования, интерпретации, и, как следствие, это "перетолмачивание" текста в среде "объединившихся читателей" преломляет то, что вложил в него автор, до неузнаваемости. Более того, читатель вовсе не ограничивается обсуждением. Он начинает дописывать за автором. Возникают всяческие фанфики, неавторские сиквелы, книга отыгрывается на какой-нибудь "ролевке" и тому подобное. Как мы видим, примеров вольного отношения читателя к тексту и автору более чем достаточно. Казалось бы, Барт прав?
Но здесь и возникает "отрицание отрицания". Да, глобальные сети привнесли новые возможности для "переваривания" текста читателем. Но они дали и новые возможности автору. Автор получит не только возможность увидеть процесс читательского восприятия его текста, но и возможность участвовать в этом процессе, любимая присказка редакторов "Ты же не будешь объяснять каждому читателю, что ты имел в виду" обернулась былью. И на этом этапе "авторской интерпретации" создатель текста возвращает себе право высшей инстанции, верховного судьи. "На самом деле все было вот так!". Все. Точка.
По сути, мы говорим о вторичном авторском наслоении на текст. Текст перестал быть самодостаточным, он обрастает ворохом комментариев, своеобразных апокрифов, но апокрифов авторских. И эти комментарии становятся едва ли не менее значимыми, чем сам текст. Вспомним хотя бы пресловутую выброшенную главу в "Осенних визитах" Лукьяненко, о существовании уже стыдно не знать любому поклоннику этого романа, имеющему доступ к Сети.
По сути, мы имеем дело с перманентно незавершенным текстом, в связи с чем в корне меняются системообразующие представления о так называемом "каноническом" тексте.
Часть девятая: "И все такое прочее:"
Впрочем, тема взаимоотношений автора и читателя имеет еще один аспект - влияние читателей на автора. Безусловно, это было всегда, вспомним хотя бы общеизвестное "Еще! Еще Шерлока Холмса!". Но с теми возможностями, что дала Сеть, сила читательского давления увеличилась на порядок. По свидетельству Олди, популярный автор уже не может игнорировать этот вал мнений, да и сопротивляться ему становится все труднее. Легко говорить: "А не иди на поводу у читателя!", но попробуйте как игнорировать порядка сотни писем в день, которые получает популярный автор. Да приплюсуйте сюда мнения выраженные публично.
Все вышесказанное не стоит понимать буквально, читатели отнюдь не диктуют, о чем писать следующий роман или обязывают этого гада убить, а вон тому молодцу девицу-красавицу подложить. Все гораздо тоньше и потому серьезнее - сейчас автор имеет вполне достоверную картину того, что от него ждет его читатель. А желания людей, для которых, собственно, писатель и творит, не могут не оказывать него влияния, хотя бы на неосознанном уровне.
Ну и последнее из последствий "виртуализации литературы", которое мне хотелось бы отметить.
До сих пор мы говорили о связках "читатель-автор" и "читатель-читатель", но ни разу не касались связок "автор-автор". Между тем, как правильно заметил Сергей Кузнецов в статье "Рождение игры, смерть автора и виртуальное письмо" особенности виртуальной интеракции уменьшают не только дистанцию между пишушим и читающим, но и между пишущими. Как следствие - авторы становятся доступней не только читателям, но и друг другу.
И это неизбежно ведет к явлению, получившему название "тусовочность". Да, русская фантастика конца 80-х - 90-хх годов, бесспорно, очень тусовочное образование. Авторы стали ближе и это не могло не найти отражение в творчестве. Будущий исследователь русской фантастики конца 20 века - начала 21-го имеет все основания воспринимать русскую фантастику этого периода как мега-роман из множества книг, объединенных сквозными героями - покойником Семецким, мичманом Харитоновым, монтером Вохой и т.п.
Я не буду задаваться вопросом - хорошо это или плохо, как и любое явление, тусовочность имеет и плюсы, и минусы. К сожалению, я мало что могу сказать об этом в силу закрытости этого процесса. Я не знаю, например, сколь сильно влияние коллег на этапе создания литературного произведения. Но то, что авторы знакомятся с новыми работами коллег еще до отправки книги в печать и обмениваются замечаниями - общеизвестно. То, что это не может не отражаться на тексте - на мой взгляд, бесспорно.
И опять-таки, я не буду задаваться вопросом: что было раньше - курица или яйцо. Неформальные связи между авторами, особенно работающими в одном жанре, существовали и будут существовать. И не столь важно - перебрались ли наши фантасты в Сеть потому как они были хорошими приятелями или стали друзьями потому как Сеть приблизила их друг к другу. Но с тем, что возможности компьютерных сетей многократно интенсифицировали и глобализировали процесс внутрицехового неформального сближения, на мой взгляд, спорить сложно.
Заключение. Просто заключение.
Завершая, я хочу сказать, что, безусловно, не стоит делать из глобальных сетей культа. Это всего лишь технические средства, такие же, как телефон или телевизор. Но разве появление телевизора или телефона не изменило, и весьма существенно, жизнь человека? То же самое происходит и сейчас, на наших глазах. Возможности, которые привнесли глобальные компьютерные сети интернет и ФИДО, прежде всего в сфере общения, как публичного, так и приватного, уже сейчас изменяют нашу литературу. У фантастов, которые воспользовались этими возможностями быстрее и активнее, чем писатели других жанров, эти изменения просто наиболее заметны.
Есть такой известный греческий миф о Алектрионе, который стоял на страже, когда Арес втайне от Гефеста приходил на любовные свидания к его жене Афродите. Однажды Алектрион заснул и проспавших рассвет любовников увидел бог солнца Гелиос, который не замедлил сообщить об этом Гефесту. Разгневанный Гефест поймал Ареса и Афродиту золотой сетью и выставил их, обнаженных, на потеху перед всеми богами. Когда незадачливые влюбленные были освобождены из сети, разгневанный Арес превратил Алектриона в петуха.
Мы все, и авторы, и издатели, и критики, и читатели оказались на всеобщем обозрении в Сети по доброй воле и этот процесс вряд ли можно, да и нужно, повернуть вспять. Поэтому не стоит искать виноватого во всем Алектриона и заниматься борьбой нанайских мальчиков, обвиняя во всех бедах то невоспитанное фэнье, то тусовщиков-писателей, то тупых издателей. Надо просто учиться жить в изменившемся мире.
Автор благодарит Г. Олди, О. Дивова и Ю. Бурносова за помощь в написании статьи.
© Copyright Вадим Нестеров, 2002
Использование текста возможно только с письменого разрешения автора
| ![]() |
|