Она подняла ноги на скамейку и обвила их руками, пряча лицо в коленях. Ну вот, обидел человека.
- Давай, - сказал Герман.
Надя молчала. Точно, обиделась.
- Рассказывай свою выдумку. Опять "этическая задачка"?
- Н... не знаю. Наверно, да.
У неё было мало настоящих этических задач. Большинство этих гипотетических ситуаций предполагали одно, единственно правильное решение, на пути к которому лежала большая жертва. Априори готовый принести себя - и множество других - в жертву, Герман, как правило, вообще не видел проблемы. Он щёлкал такие задачи, словно орехи, ещё в Академии.
- Это не выдумка - вроде как глюк. Оно мне просто представилось. Как будто мы где-то в Сибири - втроём: ты, я и Пернатый Змей. Арсеньева рядом нет, никого нет. Только мы. Не спрашивай, как так случилось. В этой истории Враг побеждён - кажется, Змей его убил. С нашей помощью.
То есть с твоей, перевёл Герман с Надиного на русский. В твоей вселенной вы побеждаете Врага вдвоём - ты и Змей. Показательный дэйдриминг... Арсеньев действительно очень уж медлит с зачисткой, а боевики Последнего крестового похода между тем мастерят свои бомбы и режут людей на куски. Власти как будто не реагируют. Причины людям не сообщают. Интересно, сколько народу в Евразии утешается фантазиями о Змее? О Президенте, зачистившем континент - и озлобившем этим демона - но этого народ не знает - и не допускающем в свою страну террор. Сколько готовы при первом же гексогеновом взрыве в городе сменить "беззубую" гуманную систему на твёрдый кулак заморского людоеда?
- ...А там недалеко деревня. Лесорубы. И вот представь себе: всё кончено, Врага нет, кругом пустошь - ты, я и он - и эта деревня - и тут Змей говорит: "Я голоден".
Ветер опустил руку в квадрат двора, потрепал по макушкам деревья, кусты, встряхнул ветви.
- Герман, что бы ты сделал?
- Пригласил бы его на ужин, - сказал Герман. - С воеводой, в Кремле. Змей, говорят, любит стейк. В Кремле готовят прекрасный стейк - я ел. Уверен, он лучше, чем в Вашингтоне.
- Надо будет сходить попробовать, - сказала Надя. - А если честно? Герман? Что бы ты делал?
- Я бы его атаковал, - сказал Герман. - Попытался б убить.
Вот так глаза и расширяются от удивления.
- Ты? Убить? Его? Змея?
- Ага. Тут даже вопроса нет.
- Но это же... не поможет.
- Ещё как поможет.
Это не так трудно, как ты думаешь - как полагают цивильные вообще. Это возможно, главное - скорость. Неожиданная атака - не только для цели, но и для тебя самого. Он не должен предугадать удар. Вот весь секрет. Герман не высказал этих мыслей. Он уже понял, что их, возможно, придётся претворить в жизнь, дэйдриминг там или нет. Это, конечно, значило, что Змей для него - потенциальный противник, а это, в свою очередь - что элемент неожиданности утрачен уже сейчас. Змей почует угрозу, как только Герман окажется рядом с ним, и с этим ничего нельзя сделать. Это ничего не меняло.
- Ты знаешь, Герман, он тебя убьёт, - серьёзно сказала Надя. - Ты хорошо дерёшься, но ты ему не чета.
- Я не дерусь. Вообще. - В ФСБ, чай, не драться учили. - Чем бы ни кончилось, проблема будет решена.
- Хм...
Она, видно, искала что возразить и не находила.
- А ты бы что делала? - спросил Герман.
- Мм?
- Ты. - Он ткнул пальцем ей в грудь, в вырез блузки. - Что - бы - сделала - ты?
- Я... предложила бы ему себя. Но это, сам понимаешь, фигня - он бы не согласился, ты б не позволил. Главное, Змей бы не взял мою жизнь. Я уже пробовала - в Ирландии. Сэр Айронхарт... выбрал смерть. Я ведьма, Герман, я драгоценность, меня не тронут. Ни при каких обстоятельствах. Разве что если бы Змей умирал... Но по задаче это не так.
И она пожала плечами.
- А потом? - настаивал Герман. - Если бы он предложил тебе решать, кто умрёт. Кого бы ты выбрала - меня или лесорубов?
- Лесоруба. - Она нажала на окончание. - Мы говорим об одном человеке, максимум о двух.
- Куда там, - сказал Герман. - Это Пернатый Змей. Знаешь, что было в Южной Америке, во Вьетнаме? Целые области - ...
- Тогда и твоя жертва бесполезна. - У неё вдруг стал жёсткий взгляд. - Если он такой монстр. Он бы свернул тебе шею, а потом пошёл в ту деревню. Но есть ещё один вариант. Я предложила бы уйти с ним, если он у нас никого не тронет. Уйти к нему. Навсегда.
- Вот как. Исполнилась бы твоя мечта.
- Дурак, - сказала Надя.
Некоторое время они молчали. Но Герман не мог позволить себе бойкот.
- Прошу прощения, - сказал он. - Занесло.
- Угу. Герман, когда я упоминаю Америку... почему ты становишься такой злой?
Потому что я его ненавижу, подумал Герман. Не так, как ты ненавидишь Врага - твой градус ненависти мне биологически недоступен - но само это чувство - состояние - мне знакомо.
- Потому что, - произнёс он, - Пернатый Змей тоже враг нам. Ещё один Враг с большой буквы В. Когда он говорит с Евразией, каждое слово - вирус, каждая песня - яд. Он брешет, что он всем друг. Если бы мы сошли с ума, бросили щит, поверив в это, нам бы наступил конец. Финансам, праву, здравоохранению, культуре, сельскому хозяйству, образованию - всему. Аппарат власти прекратил бы работу, переродился в антисистему и погубил континент. Змей наблюдал бы за агонией, так "помогая", что всё становилось бы только хуже. Потом прибрал бы к рукам осколки. Ты ещё в детстве набралась его вранья и думаешь, что он ест только плохих ребят - террористов, преступников, тварей Врага. А он ест всех, кто попадётся. Если бы не Москва, Роберт Серпент сожрал бы мир.
Надя открыла рот, чтобы возразить, но Герман жёстко продолжал:
- Он производит беспощадный социальный отбор и выталкивает наверх свои отражения, голодных духов, транслирующих его адский свет, воспроизводящих образ, который Змей видит в зеркале по утрам. С пустыми душами, заплывшими сердцами, улыбками, фальшивыми, как трёхрублёвая монета. Как всё в нём. Не знаю, как можно любить такое чудовище - как можно хранить ему верность, Надя.
- Понятно. - Она не спросила, почему он так думал. Это хороший знак? Нет. - Герман, но если бы ты его атаковал и погиб? Тогда он мог бы меня забрать. Он бы убил тебя, а потом унёс меня с собой за океан. Через Берингов пролив, в Аляску. И всё. Некому было б меня защитить.
- Вот уж об этом я не беспокоюсь, - сказал Герман. - Змей никогда не уносит тех, кто сам того не захочет. Это фундаментальная часть его самоопределения. Не думаю, что он сделал бы исключение для тебя.