Аннотация: Текст содержит опасные идеи. Обращаться с осторожностью.
Под утро ко мне наведался вампир.
- Крови не продадите?
Бедняга постучался в дверь. У него не было сил даже забраться на балкон. Ну, или он решил, что с таким вопросом приличнее соваться в дверь, особенно в четыре часа ночи. Люди очень загадочно мыслят, даже когда они уже нежить.
- Нет, - ответила я. - Я вам на прошлой неделе дала пососать - вот тут, у локтя - и с тех пор, кажется, чем-то больна. Голова кружится, слабость и спать охота... Надеюсь, это не вы меня заразили.
- Что вы, - испуганно сказал он. - Мы не переносим болезней. Мы вообще ничем не болеем.
- Во всяком случае, не могу. Удачи где-нибудь ещё.
И я закрыла дверь, хотя мне было его жаль. Ложиться уже не имело смысла. Я спустилась в кафе, включила кофеварку и села в кресло с книгой. Время медленно текло прочь. Когда совсем рассвело, я открыла кафе, вытерла столы на улице, расставила везде салфетки и приправы и вынесла плетёные кресла. Наш городок спит долго, и первые посетители появляются около восьми, но Игер - исключение. Он может зайти и в шесть.
Надеюсь, он придёт один.
Дорога огибала кафе и круто забирала вверх. Из-за угла сочился ровный сухой свет Башни ангелов. После того, как в город пришёл Игер, я опять стала поднимать жалюзи на западных окнах моей квартиры. Игер по-своему решил проблему настырного излучения.
- Свет режет мне глаза, - сказал он. - Так что приступайте.
И объяснил, чего ждёт. Делать было нечего. Собрались городские призраки, сошлись домовые, гномы, вампиры, эльфы, ведьмы, мелкие шалуны-бесенята и прочая нечисть, и очень быстро совместным трудом построили высоченную Стену. Стена шла с юга на север и отделяла город от Башни. Она была прозрачна, как приказал Игер, но излучение гасила будь здоров.
- Что это за материал? - спросила я однажды, подавая ему кофе и сливки.
- Обыкновенный плексиглас, - сказал Игер. - С примесью эктоплазмы.
- Круто, - присвистнула я. - Но это ж сколько призраков выложилось до предела...
- Вот и отлично. - Он пригубил кофе и показал мне большой палец. - Хотя бы на это сгодились, несчастья.
- А... Но оттуда же всё время бьёт свет. Стена не перегорит?
- Пусть только попробует, - сказал Игер.
Ночью Стена работала гораздо лучше, чем в светлое время суток, и намертво блокировала свет Башни. Ночь стала, как положено, темна. Городская нечисть опять почувствовала себя вольготно - в рамках установленных Игером порядков. Они тихонько ворчали на его тиранический произвол, однако на самом деле были рады, что он здесь. Без приказа они не смогли бы организовать строительство и возвести Стену и вскоре либо сбежали бы, бросив свои исконные территории, в неизвестность, либо погибли под лучами Башни. В создании Стены принимали участие даже гули. Правда, им это не помогло. Через несколько дней Игер пришёл на кладбище и всех их перебил, а Врата гулей запечатал. Теперь у нас нет трупоедов, и покойники на старом уютном погосте мирно почивают в своих могилах.
Примерно в то же время Игер по-приятельски выпил в баре с колдуном по кличке Бесий Хвост. Они о чём-то поговорили, а на следующий день Игер наведался к колдуну в гости. В городе за последний год исчезли три девушки, и знающие люди шептались, что Бесий Хвост использует в своих ритуалах кровь девственниц, выжимая её в чашу прямо из ещё живого, бьющегося в кулаке сердца. По слухам, Игер подвесил колдуна на крюк в его собственном логове, выпотрошил его, вынул сердце и сьел. Даже без перца и соли. Я спросила Игера, правда ли это.
- Нет, - сказал он. - Чернушные байки. Я просто выпил из сердца кровь, а остальное бросил бродячим псам.
После случая с гулями и колдуном нечисть в городе приуныла, а обыватели, наоборот, приободрились. К Игеру явилась делегация оборотней из соседнего леса. Они очень вежливо справились, от кого ещё Хозяин - это, значит, он - собирается зачистить округу, и не лучше ли им всей стаей куда-нибудь переехать. Это зависит, ответил Игер. Зависит от того, есть ли у вас надежный бункер, в котором стая может коротать полнолуния. Если он есть, всё в порядке, если же бункера нет и не предвидится, то дальнейшее будет зависеть от наличия или, паче чаяния, отсутствия жертв.
- Жертв? - переспросили оборотни. - А как же гули?
- Никак, - ответил Игер. - Терпеть их не могу. Отвратные твари.
Не прошло и недели, как оборотни обзавелись чудесным, крепким стальным бункером, в котором стали запираться на ночь. Ночной лес стал почти безопасен, горожане возрадовались пуще прежнего, и отношения между стаей и городом пошли на лад. Теперь оборотни приходят сюда за покупками, словно нормальные люди. Некоторые даже заходят посидеть в кафе. На полнолуние из бункера доносится многоголосый, глухой, мучительный вой. Не знаю, как они это выдерживают. Луна ведь нещадно гонит их убивать.
***
Он появился в полседьмого. Я подняла голову - долговязая фигура маячит у перекрёстка. Руки в карманах, как на прогулке. А он и был на прогулке. И не один. За ним по пятам лениво плелась кошка-тень. Игер медлил на тротуаре, глядя по сторонам, и чёрная хищница, пума или пантера, тоже притормозила, опустила наземь поднятую было лапу и тронула носом его колено. За ней, за ним, вокруг них плясали неуловимые тени. Она сама была как тень, тиха, черна. Только в глазах мерцал опасно жаркий огонь.
Я отодвинула плетёное кресло за его любимым столом на углу, под навесом. Оттуда видно крыши нашего городка, кладбище, Стену и Башню. Не понимаю, зачем ему туда садиться. Именно туда. В присутствии Игера Огнехода меня частенько мучил вопрос, который я даже сформулировать не могла. И даже как следует осознать.
Игер подошёл, тронул меня за плечо, сел и уставился на Башню ангелов пустым взглядом. Кошка-Ингер обошла стол, не нашла возможности сесть за него в кошачьем виде и улеглась вдоль тротуара у ног своего спутника, словно обыкновенное животное - пумиха? пумица? Я принесла Игеру чашечку эспрессо. Он взял её, не глядя, прямо у меня из рук. Пальцы холодные, глаза чуть ли не остекленели. Это таблетки. Я знала, что он пьёт лоразепам - сама и дала ему, сжалившись, первую пачку - но чтобы прямо с утра? А он всё смотрел и смотрел этим стеклянным взглядом на Башню, эту иглу постояной боли, темницу брата, твердыню врага.
- Как дела? - Он с трудом сконцентрировался на мне.
- Ничего, тихо. Вампирчик только ночью заходил, жалкий такой... Кто-то опять пролетал в Башню.
- Когда? - Он слегка оживился.
- Около часа назад. Не вертолёт, а типа мотоцикл небесный. Как из фантастики, флайер.
- Мотофлайер, - сказал он. - Похоже, это был Сандер.
- Кто?
- Сандер Хоффман, охотник на нечисть. Это... человек такой. Работает, - Игер кивнул в сторону Башни, - на них.
Игер залпом выпил эспрессо. Напиток был обжигающе горяч, но он, похоже, даже не заметил. Поставил чашечку на блюдце и опустил руку вниз. Кошка-Ингер - ягуариха? пантериха? - повернула чернющую голову и коснулась носом этой руки. Кошкин нос, широкий и влажный, тоже был чёрен, но по-хорошему, по-живому. Шерсть Ингер лоснилась чистой, напоенной ночами тьмой. Игер, не глядя, погладил её переносицу, почесал лоб. Огромная тварь прикрыла глаза и стала жаться мордой в ласкающую её руку, в точности как настоящая кошка. Игер перебирал её шерстинки и смотрел вдаль. Наркотики на время приглушали его боль, и вид пронзённого белой иглой горизонта не причинял душевных страданий. Он смотрел на Башню, не мучаясь, но не смотреть не мог. Не мог о ней позабыть. И затуманенный таблетками, его взгляд, как магнитная стрелка, тянулся к полюсу. К западному горизонту.
- Я тебе завтрак принесу, - сказала я. - Гренки с яичницей. Пойдёт?
Он чуть-чуть склонил голову. Ингер прекратила ластиться к нему и посмотрела на меня блестящими, драгоценными, как чернёное серебро, очами. Она должна бы меня пугать, а не пугает. Когда она женщина, она женщина, и кошка, когда она кошка. Живое себе существо.
Гренки у меня уже жарились. Я разбила два яйца на горячую сковородку с беконом, потом добавила ещё одно. Игер худоват. Он всегда появляется на улице в чистой, свежей одежде, в выглаженных рубашках. Насколько известно, у него нет слуг, хотя с него бы сталось припахать какой-нибудь полутолковый полтергейст. Но на то не похоже; похоже на то, что Ингер о нём заботится, как настоящая жена о муже. Вот только она не в силах заставить его не думать о брате. И больше есть.
Я посыпала глазунью мелко нарезанным зелёным луком и тёртым сыром, припарила под крышкой, положила сбоку гренки и вынесла всё это Игеру прямо на сковородке. Он посмотрел на еду с некоторым недоумением и взял вилку.
- Ингер, ты будешь есть? - спросила я, поражаясь собственной наглости.
- Будет, - твёрдо заявил Игер. Вот тут у него не было сомнений. - Неси. Она мясо ест.
- Сырое?
- Давай сырое.
Кошка шумно вздохнула и положила голову на лапы. Игер откусил уголок гренки. Я пошла на кухню, вымыла размороженный с вечера кусок свинины, вынесла его в миске и осторожно поставила перед кошкой. Как бы не цапнула, всё-таки она нелюдь... Ингер вытянула изящную шею, достала мясо зубами, положила его на свою большую когтистую лапу и принялась лизать. Когда она приподнялась, я заметила, что бока у неё характерно круглятся. Я могу сколько угодно ошибаться насчёт людей, но в кошках я знаю толк.
- Игер... - сказала я. - Она что - ?...
- Ага. Поздравь нас, - он улыбнулся, показав ровные белые зубы. В светлых глазах ожила радость. Как солнце взошло.
- Это... твои? - поразилась я.
- Ну а чьи же, - сказал он так, как будто не было ничего естественней, чем стать отцом детей собственного фамилиара*.
- А... Но она же превращается. В кошку. Детям это не повредит?
- Она б не превращалась, если бы вредило.
Между тем Ингер грызла мясо, снимая зубами целые полосы, и даже ухом не вела, будто мы не о ней говорим. Когда она кошка, она кошка; тело формирует сознание. Она уже долго живёт во плоти и, может быть, забыла, как быть духом. Может, теперь она считает себя женщиной, умеющей превращаться в кошку - или же кошкой, умеющей превращаться в женщину - подругой Игера Огнехода, будущей матерью его детей. Апокалиптическая домохозяйка с бонусами: погладить, постирать, выесть из врага душу...
Игер выковырял желток, сьел, отложил вилку и сказал - не то ей, не то мне:
- Я думал о том коттедже, знаешь, за городом? Он пустой. Там просторно... Когда всё кончится - если я буду жив - ...
И он опять посмотрел на проклятую Башню.
- Может, пересядешь? - предложила я. - Чтобы туда не смотреть.
- Не поможет. Я её чую сквозь стены. Это как утром нахальный луч на глазах. Всепроникающий свет... Провались бы она под землю - на небо вознесись - хоть бы и вместе с ним...
- Ну, может, он ещё вернётся. - Но я сама не верила, что это может быть.
- О, он, конечно, вернётся. За мною явится, не запылится. Напяливший его лицо и тело Свет... Оттуда все так возвращаются - или никак.
Мне вдруг представилось это: пришёл его брат, внешне вроде такой, как и был - ладный, красивый парень - и ни царапинки, ни синяка, всё та же поза, голос, одежда, только улыбка такая... умильненькая, голодная, бешеная слегка. Лисья. Иезуитская, ангельская улыбка. И с губ, с уголков глаз сочится свет. Страшное, страшное грядёт...
Как в Салеме, по соседству. Этот город опустошили вампиры, и он служил им логовом несколько лет подряд. Потом появился Игер и по дороге сюда проехал через Салем. Примерно в то время за кладбищем, у черты города возник целый палаточный городок беженцев с запада, с земель в сени Башни. Он вырос, кажется, за неделю - не успели мы оглянуться, а люди тут. Под Башней, видимо, что-то случилось. Об этом беженцы не говорили. Отмахивались, обливались потом. "Жуть. Там жуть." Их предводителей принял Игер - прямо здесь, за вот этим столом - потому что мэр у нас трус, а шерифа с полгода назад заела какая-то тварь, и с тех пор его офис пуст.
- Идите в Салем, - сказал Игер беженцам. - Там целый город стоит пустой. Заселяйте дома, всё ваше. На складах там до сих пор есть консервы, а в одичавших садах много фруктов - ну и ещё что посеете до холодов.
- Мы слыхали, что там вампиры, - сказали беженцы.
- Были вампиры, - ответил Игер. - Здоровенное гнездо. Я их убил.
Это была чистая правда. Потом за чашкой капучино Игер мне рассказал, как было дело. Они с Ингер остановились в Салеме ночевать. (Я отметила, что такие решения вообще характерны для Игера Огнехода. Он усмехнулся и согласился.) Ночью явился со свитой старый вампир - кровный князь, как вампиры его зовут - и предложил вместе идти на Башню. Взамен Игер должен был снять пограничные заклятия, защищающие окрестные поселения от салемских упырей, и дать им вволю напиться крови.
- Это меня не устраивает, - сказал Игер. - Люди мне тоже ещё пригодятся. Они не пища, они здесь не просто так.
Мы пригодимся больше, сказали ему вампиры. Мы быстрее, сильнее, выносливее людей. Армия нечисти гарантирует тебе победу, а люди могут просто побежать, и хорошо, если от владык Башни, а не под их знамёна.
Я, пожалуй, рискну, сказал Игер. Вы ведь боитесь Башни и света Башни. Кто знает, вы, может быть, просто рассыплетесь там на подходе. Или же сразу рассеетесь по земле, чтобы сосать людскую кровь во тьме, а меня бросите в дураках.
- Что ж, дело твоё, Огнеход, - сказал ему кровный князь. - Но учти: уходя, ты оставишь за спиной голодный и очень обиженный на тебя клан.
- Вот как? Значит, у меня есть две возможности: принять вас под свою руку и скормить вам окрестные города, хотя я не могу вам доверять - вы вон уже сейчас мне угрожаете - или же ждать удара в спину?
Ну да, сказали вампиры, щеря клыки. Но ты не пожалеешь, взяв нас к себе. Мы ждали твоего прихода целые эоны, Огнеход, мы ждали вечность, чтобы ты пришёл и досыта напоил нас горячей кровью людей, а ты всё шёл и шёл в огне. Теперь ты здесь, и ожидание кончилось. Не подведи, и мы тебя не подведём.
Но у меня есть идея получше, заявил Игер. Зачем мне выпускать вас из Салема, брать под свою руку и платить жизнями людей, если я могу прямо сейчас убить вас и получить всю вашу силу, причём во мне она уже не испарится от первого же луча с Башни?
Вампиры сообразили, какую только что допустили ошибку.
- Не убивай нас, Владыка! - взмолились они. - Клянёмся, мы будем верно служить тебе, как самому Светоносцу!
- Это, конечно, хорошо звучит, - сказал Игер. - Заманчиво. Ещё никто не клялся служить мне, как самому Светоносцу. Но посудите сами: кому я могу больше доверять - себе или вам?
Игер вырвал сердце из груди упыриного князя и выпил из него всю кровь до последней капли. Князь умер, и вместе с ним умерли его дети. Их сила досталась Игеру Огнеходу.
Очистив Салем, Игер поселил там беженцев из-под Башни. Они сердечно благодарили и начали обживаться - чинить дома, машины, засевать поля... Потом среди них случилось убийство - отец раскроил голову сыну-подростку, застав его с порнографическим журналом. Игеру стало об этом известно. Он взял с собою кошку-Ингер и поехал в Салем. Убийца сидел под арестом в старом полицейском участке. Остальные не знали, что с ним теперь делать. Игер остановил машину перед участком и вышел.
- Выведите его сюда, - приказал он шерифу с помощниками.
Они вывели этого человека, и Ингер его загрызла.
Игера пригласили остаться на ужин у мэра. За столом ему поднесли свежий хлеб из собранной на салемских полях одичалой пшеницы. Это был вкусный хлеб.
- Вырвите в себе с корнем всё, что посеяла Башня, - сказал Игер, прощаясь. - Всё, что вы там волей-неволей вдохнули и проглотили, здесь выдохните, выплюньте, похороните. В могилу забейте хороший кол.
Салемцы, говорят, так и сделали. Могила, во всяком случае, есть. В ней торчит большой кол. Это факт.
***
Он сьел третий желток и взялся за бекон.
- Игер, - спросила я, - а ты действительно пришёл сюда в огне?
- Нет, - сказал он, глотая кусочек бекона. - Я здесь родился, как все. Мы с братом всю жизнь были вместе. Про море огня - это сон. Мне снилось, будто я иду в огне. Бреду и бреду, кругом пламя, а мне не больно, даже не жарко. Нудно и скучно, когда уже это кончится? Иду, иду и наконец выхожу на берег.
- А дальше?
- Всё, сон кончается.
Кошка-Ингер вдруг прекратила есть и плавным, кратким, неимоверно красивым движением повернула голову к перекрёстку. Через дорогу бочком-крабом ковыляло нечто, с ног до головы закутанное в тяжёлое грязное одеяло. Оно направлялось к нам, буквально не видя света, и остановилось, чуть было не наткнувшись на стол, лишь когда Ингер предупреждающе зарычала.
- Хозяин? - просипело из-под одеяла. Голос был очень знакомый.
- С утром добрым, - произнёс Игер. - Чего тебя днём носит, кровосос?
- Лили, Хозяин. - Это был тот самый жалкий вампир, что навестил меня в эту ночь. Даже одеяло не могло скрыть, как он корёжится и дрожит под беспощадным напором дня. - Моя сестра.
- Что с ней? - спросил Игер.
- Она мертва. Охотник её убил.
- Вот как. Охотник... И когда?
- На рассвете, - сказал вампир. - Мы не нарушали правил. Мы не охотились, никого не пугали...
- На рассвете? - вмешалась я. - Он не на флайере летел?
- Такой большой рыжий парень с квадратным лицом? - спросил Игер.
- Да, - несчастным голосом сказал вампир. - Он самый. Он знал, где мы спим, и спустился прямо во двор. Лили открыла дверь... Мы ничего никому не сделали, Хозяин, мы пили только донорскую кровь. Мы не нарушили твоих правил, но он её всё равно убил.
- И почему ты приходишь с этим ко мне? Разве я обязался вас защищать? Я только сказал вам, что делать, чтоб я вас не перебил. На этом наши отношения кончаются. Вас там добрый десяток, так почему вы не справились с ним?
- Мы ослабели от нехватки пищи, Огнеход. У нас не так уж много средств, а люди дорого просят за свою кровь. Нам приходится экономить.
- Тем не менее. Я вам здесь что, шериф? Мне в этом городе платят? Нет. - Игер указал на вывеску кафе. Вампир хотел что-то вякнуть, но он продолжал: - Или вот тут написано "Офис шерифа"? Вроде нет. Если не ошибаюсь, там написано "Уголок". Это кафе. Я частное лицо, зашёл позавтракать.
Вампир поник и быстро заковылял прочь. Я проводила его взглядом и вспомнила, как ночью захлопнула перед ним дверь. Мне стало горько и стыдно. Сумел бы он защитить сестру, если бы я дала ему напиться крови? Какое это имеет значение? Какое дело мне до вампиров? Они нас ели и ели бы до сих пор, если бы не Огнеход. Но дело было. Я чувствовала это нутром. Провозгласив свои правила общежития, Игер непостижимым образом изменил всё. Невероятно, но жалкий вампир показался мне согражданином. Своим.
- Это был твой знакомый, - сказала я. - Сандер... Хоффман?
- Ага.
Игер дожевал бекон, взял нож и стал резать остывший белок на аккуратные маленькие кусочки.
- Давно надо было его убить, - спокойно, между делом сказал он.
- Кого? - оторопела я.
- Сандера, этого мудака. Надо было кончать его ещё в Нортуорте, когда мы впервые встретились. С ним всё было ясно уже тогда. Путь его лежал к Башне; теперь он его прошёл. Летает по миру, сволочь, льёт без толку кровь и небо коптит...
- Так, может, его того... прекратить?
- Может, всю Башню прекратить? И остальные Башни тоже...
- Они действительно есть, остальные?
От этой мысли мне становилось плохо. Слухи ходили уже давно - дескать, по Башне на континент. Это наводило гораздо больший ужас, чем одна Башня, даже вблизи. Становилось ясно, что это система, а не какой-нибудь эксперимент или символ.
- А без разницы, - сказал Игер. - Если я снесу эту Башню, то справлюсь и с остальными, сколько б их ни было, хоть миллион. Если же нет - ...
Он замолчал. Ингер склонила голову на лапы, закончив завтрак.
- Принести тебе ещё кофе? - спросила я.
- Не надо, - ответил он, без выражения глядя на острую белую тень. - Я посижу.
- А может, хочешь чаю с молоком?
- Это как?
Он вскинул на меня прозрачные голубые глаза. Вокруг радужки был соломенный ободок. Крестьянские глаза, и волосы под стать, как спелое сено в стогу. Красиво...
- Сейчас покажу.
***
Игер держал чашку двумя руками, как ребёнок, и осторожно пил чай с молоком. Это было для него внове.