Аннотация: Гомосечин и Гомосекацкий. Действие происходит в Ленинграде в конце 80-ых годов. Отрывок из 43-ой главы, в которой обсуждается новый тип человека эпохи перестройки и гласности, который должен прийти на смену гомо советикусу.
Владимир Н. Яременко-Толстой
ПОСЛЕДНИЙ ДИССИДЕНТ ИЛИ VULVA NAZIUM
документальный роман-пасквиль
Судите меня,
ибо вы и сами мною судимы будете!
Действие происходит в Ленинграде в конце 80-ых годов. Все события не вымышлены. Отрывок из 43-ой главы, в которой обсуждается новый тип человека эпохи перестройки и гласности, который должен прийти на смену гомо советикусу.
Краткое содержание предыдущих глав:
Молодой украинский поэт-антикоммунист Владимир Яременко женится на юной художнице Анне Ермолаевой из Ленинграда, рисующей карикатуры на Ленина и Горбачёва, с которой он знакомится по ходу своих концептуальных перформансов в Одессе.
Они вступают в оппозиционную партию "Демократический Союз" Валерии Новодворской, первую независимую партию в СССР, и начинают издавать в Ленинграде еженедельник северо-западного регионального отделения ДС "Демократическая оппозиция".
Публикацию в еженедельнике стихотворения "Россия", в котором Ленин насилует матушку Россию, замечают в Кремле. Стихотворение вызывает негодование.
Известный ещё со времён сталинских репрессий 1937 года, герой Социалистического Труда, политический обозреватель газеты "Правда" Юрий Жуков в своей разгромной статье "Свобода слова или вседозволенность. О некоторых проблемах самодеятельной печати" злобно называет Владимира "бесстыжим поэтом" из произведений которого невозможно процитировать ни строчки.
Начальник КГБ Ленинграда и Ленинградской области полковник Виктор Черкессов возбуждает по факту публикации стихотворения "Россия" получившее широкую огласку в советской прессе дело N* 64 по ст. 70 УК РСФСР "антисоветская пропаганда и агитация", последнее в СССР уголовное производство по политическим мотивам.
Тиражи еженедельника "Демократическая оппозиция", а также стихи и рисунки изымаются на обысках. Владимира и Анну допрашивают по ночам в Большом Доме на Литейном проспекте.
Бывший политзаключённый Лев Волохонский, автор истории преступного мира "По понятиям", лидер независимого союза профсоюзов СМОТ, партнёра польской "Солидарности", даёт Владимиру партийную кличку "Последний Диссидент".
На гумне ЛГУ (гуманитарное отделение Ленинградского университета) распространением самиздата и "Демократической оппозиции", в том числе, занимается студентка Эльза, которая дружит с Машей, дочерью начальника УКГБ по Ленинградской области полковника Виктора Черкессова. Но Эльзу кошмарит начальник 1-го отдела университета майор КГБ Игорь Сечин, проректор по идеологической работе.
Обе девушки влюблены по уши в кудрявого красавца студента-философа Александра Секацкого, который много лет назад пострадал за самиздат, проведя в далёком 1977-ом году 4 месяца в следственном изоляторе КГБ в Большом доме на Литейном проспекте.
Он был незаконно исключён с первого курса философского факультета, служил в армии, работал кочегаром, 11 лет добиваясь восстановления в университете. И только в 1988-ом году его восстанавливают по личному ходатайству профессора Анатолия Собчака.
1* Игорь Сечин, - в настоящее время кремлёвский насос, толстый резиновый шланг из "Роснефти".
2* Александр Секацкий, - в настоящее время реакционный философ, идеолог "русского мира", член союза писателей ДНР, ЛНР и Приднестровья.
Глава 43
ГОМО СЕЧИН И ГОМО СЕКАЦКИЙ
Мы сидим в столовой второго корпуса, в полуподвале, за окном бушует пурга, заметая двор белой позёмкой. Эльза что-то пишет в блокнот, Маша читает распечатку самиздата.
Перед Эльзой стоит стакан сметаны с куском чёрного хлеба, мы с Машей из таких же самых стаканов потягиваем кисленький клюквенный морс, напиток нежного розоватого оттенка, по виду похожий на марганцовку, очень вкусный, лучшее, что есть в этой голимой столовке.
- Эльза, - отвлекаю я Эльзу от её писанины. - Хочешь, я возьму тебе морсу, что ты вечно, как убогая, со своей сметаной, как Гадасик со своими солдатскими пирожными.
- Я не убогая, - дуется на меня Эльза. - Сметана, она питательная, стоит всего восемь копеек, а хлеб в придачу бесплатно. Взяла сметаны с хлебом и на полдня наелась, да и для желудка польза. А что ваш морс? Десять копеек за воду? Там даже сахару нет, пустой перевод денег.
- Так вкусно же, кисленький, хочешь глоток?
- Отстань от меня, Владимир, если заняться нечем, ты так и скажи.
- Маша, - говорю я, - ты что там читаешь?
- Да так, перепечатка из парижского тамиздата, книга Александра Зиновьева "Гомо советикус", самиздат. Элька дала. Отличная вещь, написана с юмором. Хочешь, отрывок озвучу:
"Эта книга о советском человеке как о новом типе человека, о гомо советикусе, или короче говоря о гомососе. Автор использует аббревиатуру гомосос, объясняя это своей, имеющейся у всех гомососов любовью к сокращению слов.
Моё отношение к этому существу двойственное: люблю и одновременно ненавижу, уважаю и одновременно презираю, восторгаюсь и одновременно ужасаюсь. Я и сам есть гомосос. Поэтому я жесток и беспощаден в его описании. Судите нас, ибо вы сами будете судимы нами. Мюнхен 1981". Это предисловие. Дальше читать?
- Эльза, - спрашиваю, - ты сама-то читала этот труд?
- Я его писала - целых три ночи на пишущей машинке как полоумная стучала, родителям спать мешала. До сих пор глаза красные, как у кролика.
Эльза у нас самиздатчица номер один в универе, на этой фишке я её и подклеил, а подругами с Аней они стали уже попозже, когда Эльза впряглась помогать нам с нашим еженедельником, набивая для макета тексты на пишущей машинке. Но иногда она просто приходит к нам попить чаю и попиздеть с Аней на разные темы.
У меня с ней моя параллельная дружба и деловые отношения, она мой агент-распространитель, а заодно моя библиотека. Эльза может достать любой самиздат. Это у неё мы спёрли идею с пальто. Она также носит всё на себе, распахивает полы своей старенькой шубки, а там целый киоск антисоветской литературы. Иногда я в шутку называю её нашей маленькой идеологической бомбой.
- Ага, - радостно восклицаю я, - значит все участники дискуссии в курсе вопроса. Предлагаю тогда обсудить. Потому как меня это давно беспокоит. С момента написания книги "Гомо советикус" прошло восемь лет и много чего изменилось, мы видим, что на смену гомо советикусу или гомососу приходит совершенно новый тип нового человека, человека перестройки и гласности.
На подходе, согласно моим наблюдениям, уже два основных архетипа - это "гомо сечин" и "гомо секацкий". Давайте посмотрим, что отличает этих двух гомососов друг от друга.
Для начала поразмышляем, что мы вообще знаем о гомо советикусе? Историк Михаил Геллер определил гомо советикус как совокупность качеств и черт характера, свойственных в разной пропорции всем советским людям. По Геллеру система советского типа, осуществляя свою "социальную дрессировку", способствует развитию, росту и господству этих качеств.
Геллер перечислял следующие черты советского человека, как их официально описывала советская идеология: первейшая важность труда, беспредельная любовь к Родине, членство в коллективе, постоянная заинтересованность в жизни соседей, от соседей по дому до соседей по планете; об этом человеке полностью заботится государство.
- Прерву тебя на цитату из Зиновьева, - перебивает мой спич Маша: - "Гомосос приучен жить в сравнительно скверных условиях, готов встречать трудности, постоянно ждёт худшего; одобряет действия властей; стремится помешать тем, кто нарушает привычные нормы поведения, всецело поддерживает руководство; обладает стандартным идеологизированным сознанием; чувством ответственности за свою страну; готов к жертвам и готов обрекать других на жертвы".
- Достаточно, - говорю я. - Хватит нам цитат. С гомо советикусом и так всё ясно, давайте перейдём к нашим двум фигурантам, во-первых, во избежание неразберихи и путаницы, как филолог и выпускник полтавского педулища, я предлагаю писать их впредь слитно в одно слово как Гомосечин и Гомосекацкий.
А теперь поделим между ними наше эмоциональное отношение к ним, согласно Зиновьеву, которое он определил в книге как его отношение к гомо советикусу: "люблю и одновременно ненавижу, уважаю и одновременно презираю, восторгаюсь и одновременно ужасаюсь".
Если мы припишем нашему Гомосечину такое наше к нему отношение, как - "люблю, уважаю, восторгаюсь", то нашему Гомосекацкому останется тогда только - "ненавижу, презираю и ужасаюсь".
- Нет, нет, нет! И ещё раз нет, - категорически не соглашается со мной Эльза, нервно макая кусочек чёрного хлеба в сметанку. - Ты неправильно всё поделил!
- Ну, как неправильно? Существует два вида дележа - поровну и по-братски. По-братски, это когда большому брату, например, русскому, достаётся всё, тогда как меньшему брату, например, украинцу - ничего. И при этом большой брат ещё бьёт себя пяткой в грудь и утверждает, что он якобы сам себя обделил, отдав всё меньшему. Если бы я делил по-братски, то тогда бы все выделенные Зиновьевым качества досталось бы одному Гомосечину, а Гомосекацкому осталось бы в осадке только одно, немного обидное - "гомосос". Но я поделил поровну.
- Я тоже за то, чтобы всегда всё делить поровну, а не по-братски, - подключается Маша, - и я согласна с тобой, что ты действительно честно делил поровну, но ты поделил несправедливо... Я считаю, что такие характеристики, как "люблю, уважаю, восторгаюсь" надо отдать Гомосекацкому, а "ненавижу, презираю и ужасаюсь" оставить Гомосечину. Надо делить справедливо!
- Хорошо, осознал, вы меня убедили, пусть же в таком случае восторжествует справедливость, согласно которой Гомосекацкого следует любить, уважать и им восторгаться, что уже кое-кто из нас и делает, тогда как Гомосечина нам необходимо ненавидеть, презирать и им ужасаться, чего он, на самом-то деле, и заслуживает.
- Ну, вот это теперь честно, - удовлетворённо кивает Эльза, - действительно, было не честно, а теперь честно. Не пойму, как у тебя вообще повернулся язык приклеить этому отпетому ублюдку Гомосечину, чекисту, начальнику первого отдела, которого у нас в универе все ненавидят, такие бирки как "люблю, уважаю, восторгаюсь"?
- Ладно, замнём, проехали, - спокойно говорю я. - Давайте работать дальше. Мне кажется, что Гомосечин и Гомосекацкий, они словно такие близнецы или двойняшки, вылезшие из одной пизды, но при этом совершенно разные, как по характеру, так и внешне.
Такое бывает, я сам не раз наблюдал у соседей по родительской пятиэтажке и в школе. Причём в утробе один из них другого как правило подавляет, один рождается кабаном, хряком, как Гомосечин, а другой таким хлипким и подавленным, как Гомосекацкий.
Вы сами видите, каков наш Гомосечин - у него нет ни стыда, ни совести, ни чести, ни морали, ни достоинства, да и вообще никаких человеческих качеств, он ради собственной выгоды готов пойти на всё, что угодно, и даже родного папу своего, гомо советикуса, за три копейки продать.
А Гомосекацкий - это у нас такой полнейший задрот, подавленный Гомосечиным ещё в утробе, который стремится найти свою собственную нишу, где он сможет тихонько себе вегетировать, как модный философ домашнего разлива, он даже бабу потрахать не может...
- Так, чей язычок сболтнул? - шипит Маша, метнув в Эльзу, вдруг вжавшуюся в жёсткий общепитовский стул, уничтожающий взгляд.
- Маш, никто не сказал, я сам догадался, - встаю я на защиту Эльзы. - Причём здесь Эльза, если Гомосекацкий это сам по себе такой архетип? Ведь всё и так понятно.
- Это агрессия от воздержания, по Фрейду, - негромко бормочет про себя Эльза.
- Ладно, ладно, поехали дальше, - с лёгким оттенком затаённой в голосе мести сдаётся Маша. - Так что там ещё у нас интересного по близнецам?
- Насколько я помню из учебника анатомии за восьмой класс, - подливает масла в огонь Эльза. - Близнецы бывают гомозиготными и бизиготными. Нам нужно уточнить, какие из них наши.
- Наши-то, - говорю я, - точно гомозиготные! А как же это звучит гордо: Наши гомозиготные гомососы Гомосечин и Гомосекацкий! Гомозиготный гомосос Гомосечин! Прошу любить и жаловать! Гомозиготный гомосос Гомосекацкий! Милости прошу к нашему шалашу!
- Боюсь тебя разочаровать, - скептически покачивает головой Эльза, - но они, как мне кажется, - не гомозиготные, а бизиготные. Конечно, лучше посмотреть в Большую Советскую Энциклопедию или, на худой конец, хотя бы в Словарь русского языка Ёжикова, но, исходя из того, что я ещё помню из учебника анатомии восьмого класса, они бизиготные, а не гомозиготные.
- А я из анатомии вообще уже ничего не помню, кроме как про яйцеклетку, - честно признаюсь я. - Это сколько лет назад было, разве такое упомнишь про близнецов, и какими они бывают? Да кто ж знал, что именно оно пригодится?
- Твоих знаний вполне достаточно, ведь яйцеклетка и есть зигота, гомозиготные - это однояйцевые близнецы, а бизиготные - двухяйцевые. Это вовсе не означает, что у гомозиготных в трусах по одному яйцу, а у бизиготных по два. Но это означает, что гомозиготные выходят делением из одной яйцеклетки и по сути своей являются клонами, а бизиготные рождаются из двух разных яйцеклеток, а могут даже от двух разных отцов, если принимать во внимание войны спермы, о которых ты мне рассказал.
- Эльза, мне кажется, ты ошибаешься...
- Почему?
- Да потому, что я филолог, а не биолог, зачем же мне считать яйца в трусах и яйцеклетки в пиздах, когда я могу сосчитать буквы, если исходить из предположения, что наши архетипы гомозиготные, тогда мы получим монограмму из трёх букв Г - "ГГГ". Попробуй просто посчитать до трёх и ты убедишься в этом сама - Гомозиготный Гомосос Гомосечин, получается 3Гэ или же говно в кубе! Гомозиготный Гомосос Гомосекацкий - это ещё одно 3Гэ, говно в кубе! В результате мы получим два говна в кубе! Теорема доказана, выводим её в элементарную математическую формулу 3Гэ+3Гэ=говно в квадрате или Г2. Ха-ха, Пифагоровы штаны!
Пифагоровы штаны - на все стороны равны,
Чтобы это доказать, надо снять и показать.
- Оказывается, ты у нас ещё и в математике силён, ну кто бы мог подумать!
- На самом деле не очень, но ты только послушай, как это приятно ласкает уши - ГГГ, 3Гэ или говно в кубе, а говно в квадрате мы получаем уже при сложении 3Гэ и 3Гэ, то есть нашего Гомозиготного Гомососа Гомосечина с Гомозиготным Гомососом Гомосекацким! Вывод - тебе необходимо наконец-то признать, что у меня, как у дипломированного выпускника Полтавского городского государственного педагогического училища имени Тараса Бульбы, или сокращённо - педулища, абсолютный филологический слух!
- Ну причем же здесь твой филологический слух? Как ты достал меня своим педулищем! Пойми же, полтавское педулище - это тебе не медицинский институт! Если хочешь, можем спросить у твоего Макушенко, вот он действительно врач, он знает.
- Если нас к нему в Скворечник допустят.
- А что он там делает, в Скворечнике?
- Да его отправили туда неделю назад, сразу же после защиты кандидатской диссертации по теме "Введение в шизоанализ, или разбор феномена Валерии Новодворской" по единогласному решению всей диссертационной комиссии учёного совета 2-го Медицинского института.
- Это что за Скворечник такой? Психбольница имени Скворцова-Степанова на Фермском шоссе 36, этот, что ли? - переспрашивает Маша. - Так он же пациент, а не врач...
- Хорошо, предлагаю тогда простую демократическую процедуру, решим вопрос путём голосования, - даю задний ход я. - Чудесно, что нас трое. Как решит большинство, пусть так и будет.
Значит, так и запишем к нам в протокол, Эльза, пиши: "поступило предложение по существу - считать Гомосечина и Гомосекацкого гомозиготными гомососами". Кто за?
- Я за. Кто против? Эльза против. Маша, а ты что руку не поднимаешь?
- А я, я воздержалась, - ядовитой змеёй шипит Маша, с ехидной улыбочкой глядя на Эльзу.