Стук копыт пронёсся по улочке: вернулся Вербовщик, да не один. Бок о бок с ним на взмыленной гнедой скакал новобранец, младший сэр Перси Донневаль. Юнец удивлённо озирался, забавляя Вербовщика.
- Не ожидал такого великолепия на дальнем рубеже?
- Так я... - смутился юнец.
- Не ты первый не ожидал! Не раз ещё удивишься. Странные здесь места, что и говорить.
Городок спал, только часовой у казармы окликнул их, но осветил тусклым фонарём лица, заулыбался не по уставу и подмигнул новобранцу. Вербовщик погрозил кулаком, и часовой принял суровый вид. Сэр Перси всё же подмигнул в ответ и вздрогнул от неожиданности: из стоящей у ворот большой будки с рыком выскочило нечто.
- Фира, фу! - крикнул Вербовщик.
Свет фонаря осветил существо.
- Боги мои! - прошептал сэр Перси.
Из-под спутанных волос на него смотрели безмятежные глаза девочки лет пяти.
- Ну-ну, - приговаривал вербовщик, протягивая новобранцу кружку с терновой настойкой. - Ты что, никогда джангу не видел?
- Это был ребёнок, - прошептал сэр Перси.
- Какой ребёнок? Что мы, изуверы? Это взрослая джанга, зверь злобная и свирепая. Мы её больную в лесу нашли, выходили, живёт вот теперь, свои-то обратно не примут. Ты допивай, и на боковую, завтра я тебе всё покажу-расскажу. И в книжке покажу, и в натуре, ибо тварей этих тут - пруд пруди.
Сэр Перси послушно вылил напиток в глотку и дал уложить себя спать.
Крик раздался под утро. Вербовщик скатился с кровати и, как был без штанов, побежал по коридору, расталкивая сонных стражников.
По каменному двору, хрипя, катался сэр Персиваль, в горло которого вцепилась обезумевшая от вкуса крови джанга.
Через месяц Вербовщика пустили в лазарет, взяв слово, что он не будет нервировать пациента. Сэр Перси лежал на кровати и пытался пошевелить шеей так, чтобы почесались заживающие раны.
- Я тебе говорил, что Фира - не ребёнок? - заорал Вербовщик шёпотом. - Что тварь она опасная, говорил? Какого ты полез ошейник снимать, освободитель, ммать твою?