Каждый навянин желал знать, насколько велика Навь.
Сосновая долина хоть и тянулась на десятки тысяч вёрст, но была окружена горными хребтами, заселёнными неведомыми чудовищами. Дорогу к ним заступали болота да дикие, не зачищенные леса. Время от времени отчаянные смельчаки отправлялись туда, на край мира, но пропадали без вести. И рождались такие любители приключений все реже и реже.
Потому навяне охотнее отдавали все силы на благоустройство единственного города в Сосновой долине - Змееграда.
Город-крепость стоял на высоком скалистом берегу Ледяного озера. От ветров его защищала стена, настолько толстая, что внутри помещались целые квартиры. Правда для человека они были слишком просторными, а двери и ступеньки слишком громоздкими. Улицы в городе сильно разнились по ширине, а под ними, за решетками огромных люков, в полной темноте плескалась вода. Она протекала сквозь подземелья и омывала скалу, на которой стоял город.
Каждому нынешнему Змееградовцу было известно, что все эти квартиры, огромные лестницы, подземелья и угловатые некрасивые дома когда-то давно служили другим хозяевам: русалкам, оборотням, минотаврам, фавнам и прочей нечисти. Город равноправно привечал любой народ и менялся вместе с ним. И однажды сюда пришли люди.
Сейчас Змееград, по мнению князя Лютомира, сильно похорошел. В нём царило прежнее равноправие, только более равное и правильное. Первым делом новый князь пересажал всю невоспитанную нечисть по клеткам, избавив народ от убийц, насильников и воров. Больше никто не косился на людей как на добычу и видом своим не пугал. Чисто стало в городе, будто даже светлее.
Воодушевленный успехом князь устроил для людей барьер от непогоды, вечно богатый урожай и живую воду, исцеляющую от всех болезней и ран. А сам Лютомир и его жена обрели бессмертие.
Где князь эти подарки взял, он, как уважающий себя кудесник, не признавался. Но, естественно, все и так догадывались. В народе ходили слухи о могущественном Змее, который живет далеко на севере, в горах, и может исполнить желание. Путь туда был смертельно опасен, и никто из отправившихся не возвращался. Зато слухов и историй от очевидцев было на любой вкус.
И всё же кое-кому удалось принести князю Змеев Дар.
Те, кто знал об этом, благоразумно молчал, еще пуще вознося Лютомира как чудотворца и благодетеля. А любопытство и сомнения остальных вскоре угасли в спокойной сытой жизни.
Все было прекрасно, пока Дар не начал портиться. Как на беду, у Лютомира пропала дочь. А затем от горя и резкой потери здоровья умерла его жена, оставив новорожденного сына. Лютомир стал чахнуть еще быстрее. Змей стал требовать в жертву молодых девушек. Сначала раз в год, затем чуть ли не по две за месяц.
Лютомир и рад был передать дело молодому сильному сыну. Но право на трон и Змеев дар уже принадлежало внуку, который пропал с его дочерью. Лютомир, чувствовал, что скоро превратится в живую мумию, и отправил на поиски внука лучших охотников. А сам уже искал для сына невесту, с которой тот унаследует трон и чудо.
Вот только дурочек, желающих пожертвовать здоровьем и красотой, было найти сложнее, чем тех, кто обрадуется чирью на заднице. А готовых дарить свою любовь юному князю было еще меньше.
Однако чудеса случаются.
***
По коридору замка застучали быстрые резкие шаги, а затем от пинка бахнула дверь. Стучаться восемнадцатилетний князь Аресий не считал нужным. Особенно в её покои.
Нарисовавшаяся месяц назад невеста была старше его лет на пять, красивая, сильная, но самая настоящая деревенщина. Даже имя как у козы - Гарья. И ума как у скотины. За месяц так и не научилась проявлять к будущему мужу должное уважение. В частности, Аресию не нравился ее взгляд, от которого хотелось отряхнуться и посмотреть в зеркало и проверить нет ли на лице навоза. Лютомир же не обращал внимания на ее поведение. Напротив - окружил заботливыми слугами и чуть ли пылинки с нее не сдувал. Так что Аресию приходилось самому воспитывать будущую жену.
Девушки - хотя какая она ему девушка, - тётеньки он в комнате не нашел. Зато вместе со сквозняком с открытого балкона тянулась писклявая трель окарины.
Гарья стояла на краю просторного полукруглого балкона и выводила печальную мелодию. Ветер трепал ее непослушные каштановые волосы и шевелил меховую накидку. Рыжее, но холодное солнце очертило девушку золотым контуром, расстелив от её ног к ногам Аресия прозрачную фиолетовую тень с красноватым краем. Зрелище могло бы заставить трепетать душу любого мужчины. А музыка, подхватываемая ветром, щемила бы сердце, вызывая воспоминания о беззаботном невозвратимом детстве.
Аресий же трепетал только от чувства превосходства, гордясь своей скрытностью и возможностью подглядывать за сентиментальным и личным занятием. Саму музыку он считал бесполезной забавой для стариков и баб. Его когда-то пытались научить игре на гитаре, но гитара попалась плохоиграющая, да еще и случайно сломалась о дверной косяк. Три раза.
Мелодия резко прекратилась, и Гарья обернулась. Тут волшебство и кончилось. В её взгляде не было смущённого удивления девицы, которую застали врасплох. Скорее так оглядывается лось, заметивший чужака на своей территории.
- А знаешь, что? Ты на самом деле боишься меня! Поэтому огрызаешься.
Теперь ему удалось её удивить. Брови Гарьи поползли на лоб.
- Да-да, - Аресий двинулся к Гарье. - Я все вижу.
Гарья попятилась и села на каменные перила.
- Ишь ты..., - протянула она, вытянув и сложив ногу на ногу. - Видишь.
- На самом деле, - повторил Аресий, воодушевленный ее замешательством, и приблизился ровно на столько, насколько позволяли вытянутые ноги девушки.
Гарья незаметно двигала их в ту сторону, с какой пытался подойти Аресий.
- Я могу сделать с тобой что хочу, - продолжал он натужно уверенным тоном, словно не замечал ее действий. - Для этого ты здесь. Для меня, ясно?! И ты знаешь, что будет после свадьбы. Поэтому, если хочешь, чтобы приятно было нам обоим, советую вести себя повежливей.
Аресий перешагнул через её вытянутые ноги. Его подростковое достоинство в обтягивающих брюках княжеской формы оказалось в опасной близости от женского колена. Но он не замечал этого, так как не хотел отводить глаза от Гарькиных, чтобы не проиграть битву взглядов. Аресий приближал свое лицо к лицу девушки, в ожидании, что она отвернется первая.
Глядя на молодого князя, Гарья приоткрыла губы и....
Рыгнула.
Довольно скромно. Но Аресий отскочил, будто его снесло ураганным ветром. Резко отпрянув, он споткнулся о ее ноги и упал на задницу.
- Ты - грязная свинья! Кабаниха! - задыхаясь от злости кричал Аресий. - Неудивительно, что ты пришла сюда, ко мне. Никто в мире не захочет связываться с такой мерзкой бабой!
Гарья выслушала все это с каменным лицом, а затем встала и сделала шаг к Аресию. Юноша подорвался с пола, бросился в развороте к выходу, оглядываясь на девушку, и врезался щекой в дверной косяк.
- Дура! - бросил он вместо прощания и, зажимая рукой щёку, выбежал из чужих покоев.
***
Услышав, как за Аресием захлопнулась дверь, Гарья с дрожью выдохнула. Окаменевшее от напряжения лицо расслабилось, на смену враждебному упрямству пришла обреченная усталость.
Гарья взяла лежащую на перилах окарину. Мамину окарину. Когда отец пропал, мама часто играла, чтобы скрасить скучные вечера. Потом убежал Севка, и Гарья сама играла маме, даже когда та уже не слушала. Здесь, во дворце Гарья представляла, что снова играет для нее. Но верить в это становилось всё сложнее. Дворцовый быт, его глухие стены, городская одежда, звуки и люди постепенно выдавливали из сердца память о доме.
Гарья, конечно, знала, что будет непросто. Думала, что справится. Ведь вся её ответственность заключалась в том, чтобы просто присутствовать, ну и тратить здоровье. Ничего сложного. Но она даже приблизительно не представляла, как отчаянно захочет убежать уже в первые дни.
Если оборотня найдут, и Аресий получит этот проклятый Змеев дар, она уже не сможет отказаться. Дар нуждается в поддержке мужской и женской силы. Потому одинокий Лютомир старел и слабел не по годам, а по дням.
"Я хочу, чтобы больше не было жертв. А мне терять нечего." - собственные слова, сказанные Лютомиру, прозвучали в ее памяти как издёвка.
Гордость не позволяла после данного князю слова сомневаться в собственном решении. К тому же возвращаться было некуда. Она сожгла дом. А теперь жалела, что не сгорела вместе с ним. Аресий прав в одном - она дура. Как еще можно назвать ее после того, как она отпугнула от себя всех людей деревне, сожгла дом и от безысходности подалась в невесты к князю.
Оставалось играть на окарине и надеяться, что мама там за облаками услышит и простит глупую дочь.
Глава 23. В гости к дедушке.
По коридору замка простучали быстрые резкие шаги, а затем от пинка бахнула дверь. Аресий не изменял себе в привычках. Даже когда входил в приемный зал, где отец принимал посетителей.
- Я не буду на ней жениться! - заявил он.
Мужичок, раскинувший перед троном сотканные в дар ковры, забыл, о чем рассказывал, и уставился на юношу, красного от злости, особенно со стороны левой щеки. Князь же как сидел неподвижно так даже и головы не повернул.
Отчасти ему трудно было это сделать из-за одежды, навешанной на него. В теплом зале он сидел в расшитом мелкими узорами плотном кафтане и тяжелой мантии с меховым воротником. Руки в черных перчатках, обхватившие подлокотники, напоминали тонконогих пауков, выглянувших из рукавов кафтана. Лицо и голову Лютомира покрывала резная деревянная маска в виде змеиной морды.
Но вовсе не обязательно было видеть лицо, чтобы понимать, как он заколебался. Это было видно по его неподвижной позе и слышно по тяжелому матерному вздоху, который то и дело звучал под маской.
Даже Аресий верно истолковал отцовское молчание и угрюмо потупил взгляд.
- Извините, - процедил он с таким лицом, что гость с перепугу начал сматывать ковры.
- В общем-то, у меня все, ваша светлость. Не буду вас отвлекать.
- Благодарю за визит, - сказал Лютомир, развеяв своим доброжелательным бархатным голосом неловкое напряжение. - И за подарки. Прекрасные ковры. Я буду иметь вас в виду.
Мужичок благодарно сгорбился, скатывая большой ковёр с вытканным сирином в весеннем лесу. Несколько раз он его ронял и начинал сворачивать заново. Неловкое молчаливое ожидание затягивалось.
- Да оставьте же! - не выдержал и поторопил Лютомир.
- Извините, - неловко прошептал мужик, выронив ковёр, и задом, как рак в норку, посеменил к двери.
Охранники выпустили его и с молчаливого кивка Лютомира тоже шмыгнули в коридор.
- Ты должен ее выгнать! - снова выпалил Аресий, не растерявший за прошедшие минуты ни капли ярости. - Она чокнутая! Не слушается, дерется и говорит такие вещи, которые ей нельзя! А еще рыгает! Как хочешь, но я не буду на ней жениться! Уж лучше на козе!
Он так сердито скосил брови и выпучил глаза, что у самого голова заболела.
- Боюсь, - с терпеливой насмешкой сказал Лютомир. - Что коза будет еще менее благосклонна.
Аресий злобно засопел.
- Издеваешься?!
- А ты? Подумай, не как малолетний лопух, а как будущий князь. Гарья сильная и крепкая как молодой бык, с характером, да еще и красавица. А самое главное и решающее в нашей ситуации - сама пришла. Ты в какой-нибудь сказке вообще видел, чтобы щука сама на стол попросилась?
- В плохой.
- Плохая начнется, когда ты останешься один. Если ты не заметил, я одной ногой в могиле. Когда я не смогу ходить и начну гадить под себя, мне уже будет не до ваших свадеб.
- Тогда попроси у него еще сил!
- Отменить свадьбу и объявить жертвоприношение? - спросил князь тоном, каким обращаются к человеку, собравшемуся перед дальней дорогой перекусить селедкой с молоком. - И в кого ты у меня такой молодец?
- Не знаю, - скривился Аресий. - Мама не рассказывала о своих похождениях.
- Прекрати умничать и извинись перед будущей женой, - выдал железное наставление Лютомир. - Хотя, знаешь, лучше вообще к ней не подходи. Бедняжке и без тебя тяжело.
Аресий открыл рот для гневной тирады, но в тот же миг распахнулась дверь. В зал просунулось половина охранника.
- Ваша светлость, тут это... Господин... С оборотнем.
- Еще один, - вздохнул Лютомир. - Пригласи.
А ты или помолчи или выйди. Главное - не мешай. Аресий закатил глаза и встал рядом с троном.
Дверь распахнулась шире, и в зал вошел здоровый мужик с седой лохматой бородой.
- Доброе утро, Ваша Светлость. Я Ивар, Бурояров сын, - представился он и поклонился князю и Аресию. - Я привез оборотня. Нужен ли он вам еще?
- Здравствуй, Ивар, Бурояров сын, - поприветствовал Лютомир тоном, уже окрашенным сомнением. - Нужен. Только где же ты его взял? Ты что, охотник?
- Я всего лишь мельник, ваша светлость. А оборотень сам ко мне в дом пришел.
- И попросил подкинуть до города? - удивлённо хмыкнул князь. - Ох. Не мели ерунды, мельник.
- Вы посылаете нам еду и вещи. Вы наш благодетель и защитник. Лгать вам - себя не уважать.
Лютомир медленно вздохнул, как вздыхают перед недоброй отповедью.
За последние десять ему приводили не меньше сотни "оборотней". Большинство из них оказывались либо уродливыми собаками, либо никогда не знавшими бритья и бани мужиками. Особо наивные пытались выдать за оборотня клочковато стриженую козу, а то и черта. Первое время Лютомир сохранял терпение и чувство юмора, но всему был предел.
- Лучше сразу уходи, если приволок какую-нибудь ерунду. Много шутников я отпустил, а на тебе отыграюсь.
- Наверное, я не так выразился, - спокойно и чуть растерянно ответил Ивар. - Я привел вам сына Остроуха.
Лютомир вцепился дрожащими пальцами в подлокотники. Не сводя взгляда с мельника, он медленно, будто боясь спугнуть его, поднялся с трона.
- Где он? - пропавшим голосом спросил Лютомир.
- Дожидается меня в повозке.
- Веди, - приказал князь заклинающим тоном и кивнул охранникам. - Идите с ним.
- Нет необходимости в страже, ваша светлость. Он совсем не кусается. И не....
Охранники распахнули перед ним двери, без слов давая понять, что его светлость не нуждается в объяснениях.
Не смея медлить, Ивар вышел из зала.
***
Чудным оказался Змееград. Его словно собирали из разных наборов кубиков. Одни дома были сложены из крупного камня и утянуты в бревенчатый каркас, на них лезли перекошенные от сырости деревянные двухэтажки с большими окнами и резными ставнями. С ними соседствовали чистые, кирпичные дома с лепниной. Постройки сливались этажами оставляя узкие проходы во внутренние дворы, чем напоминали Владу задворки Петерограда. Он и там жил, правда всего месяц и очень давно, но музейный облик города впечатался в его память.
Ему очень хотелось выйти, походить и поглазеть. Но Ивар запретил высовываться, что бы ни произошло, и даже велел повесить дверь. Владу оставалось разглядывать улицу и редких прохожих через маленькое квадратное окошко.
Люди в этом городе выглядели так, словно понаехали из разных эпох. Одни носили старомодные пиджаки и шляпы, другие щеголяли в новых кожаных куртках, джинсах и кроссовках. Некоторые совмещали старое и современное и при этом казались безумцами в этих своих цветных пуховиках, широкополых шляпах и ботфортах.
Мимо повозки проходили двое парней, один в фиолетовом пиджаке и драных спортивках, второй в шубе, кедах и смешной дедовской кепке.
- Не-е. Его не спасёт даже еще одна жертва, - сказал тот, что в пиджаке. - А потом тут сам знаешь, что начнется.
- А если они все-таки найдут оборотня? - с надеждой ответил второй, нервно поправляя кепку.
- И что дальше? Надеешься на Реську? С ним даже не уважающая себя женщина поостережется связываться. Да сколько их было. И эта тоже либо сбежит, либо повесится, как другие. А потом что? Снова жертвы? Я не хочу, чтобы мою сестру отдали Змею. Скорее сам убью этого заносчивого недотырка.
- Ты чего! - зашипел второй, беспокойно озираясь.
- Да я про Реську.
- Тем более! - парень прибавил шаг, вынуждая товарища ускориться.
О чем они говорили дальше, Влад уже не услышал. Его вниманием завладел странный тип в черном явно слишком большом пиджаке, сапогах с высоким голенищем и клетчатой кепке, натянутой чуть ли не на нос. Ломанной походкой он ковылял по другой стороне и вдруг остановился напротив повозки, в которой сидел Влад. Огляделся, закурил и чуть поднял голову, показав козью бородку и горбатый нос. В тени козырька блеснули жёлтые глаза.
Влад резко отпрянул от окошка и свалился с тюка, звонко приложившись локтем об пол. Стиснув зубы от боли и держась за ушибленное место, он замер, надеясь, что не привлек шумом внимание странного мужичка.