"Прохладный летний вечер. Нежные светло-фиолетовые сумерки с отблесками оттенков голубого и красно-пурпурного, как ручейки на поле после дождя. Лазурный и голубой с прожилками бледно-синего разлиты узкими полосами с четко очерченными краями, будто влитые в свои собственные русла. Карминовый, бургундский и на самых краях терракотовый будто разбрызганы из ведра: центральная лента с разорванными, словно проеденными молью, краями и капли, становящие все меньше, бледнее и плавно переходящие из красной гаммы в синюю, уходя от главных артерий. С запада над солнцем уже собираются темно-серые облака. Они даже не темно-серые, это такой особый цвет их печали, когда черную сладкую краску смешивают с белой, добавляют немного фиолетовой и чуть больше синей и этим странным сиропом их поливают сверху. Облака - это сито, пропускающее сквозь себя жуткую жидкость и выпускающее из своего лона кристально-чистую воду. Ветер неспешно нес облака к городу. Возможно, он просто хотел, чтобы небо излило свои слезы над угрюмым скопищем серых домов. Этот серый цвет был удручающе-мутным, словно измазанным концентрированной грязью людских душ и пылью их квартир, пылью, оседающей на их телах, отравляющей всех и все.

   Впереди был магазин шоколада, буквально через дорогу. Он был единственным светлым и радостным пятном на всей этой мрачной картине. Ультрамариновые буквы на белом фоне вывески как-то не ассоциировались с шоколадом, но только до тех пор, пока вы не побываете внутри. Маленькое помещение. Столы и стулья из неизвестной мне древесной породы. Цвет... он был коричневый... сладко коричневый с легким налетом медного. Сиденья были обиты небесно-голубым бархатом. Небесно-голубые шторы с загрустившими на них удивительными цветами. Завитки их лепестков извивались странно-изящными линиями. Естественно-неестественны в своей легкой грации, затесанной человеческими руками. Это живые цветы, прикрепленные с помощью тончайших булавок с фиалковыми шариками на конце. Удивительно, что они напрочь не хотят вянуть... уже столько лет... А цвет?.. глубокий синий со снежинками белого. Лепестки в мелкий горошек... забавно, не правда ли? Стены тоже небесно-голубые. Этот магазинчик словно небо, опустившееся сюда... Маленький кусочек безграничного счастья улыбающихся небес... как и шоколад. Он тоже - частичка счастья. Теперь вы понимаете, почему шоколад голубой и синий?.. Здесь продают самое вкусное в мире лакомство, хотя... иного никто никогда и не пробовал... Наш город так же, как и эта лавка, затерялся среди ахроматических собратьев своей серостью с оттенком легкой синевы. А, возможно, они и не так серы, как кажутся на первый взгляд. Каждый город нашего мира отделен от другого; каждый из них - темница для своих жителей. Каждый из них... Они пожирают наши души... Никто еще не доживал до тридцати. У нас нет кладбища. Мертвые тела перерабатываются по специальной технологии для отопления помещений. Я живу в маленьком аду, обустроенном под рай. Тысячи домов из бетонных блоков, тысячи холодных домов, согреваемых теплом из трупов. Когда я думаю об этом, сердце словно замерзает... Полная изоляция и абсолютная свобода в узких рамках...

   Справа парочка целующихся парней. В их поцелуе вальсировала любовь... Искусственная любовь искусно воплощенная в мнимую действительность. Они стояли под сенью огромного дуба, дани прошлому города, тогда еще не находившегося внутри прозрачного купола, через который застенчиво сияла зеленовато-оранжевая луна. Она всегда такова, кроме одного единственного дня в году. Вокруг величественного древа компактно расположились 2 газона округлой формы с кроваво-красными и снежно-белыми тюльпанами, две изящные скамьи из железа, покрашенного в жуткий черный цвет с примесью спаржевого. Пожалуй, я схожу с ума по цветам, но они украшают мою жизнь, делают ее настоящей... или же отвлекают от самого главного... Высокий рост, широкие плечи, узкие бедра, подчеркнутые казалось еще более узкими черными брюками из плотной грубоватой ткани. На голову ниже, неуклюже обхватив его плечи тонкими руками, спутник его терялся в объятиях массы рельефных мышц, проступавших под однотонной белой футболкой. В противоположность своему другу скорее тощий, он тщетно прятал свое исчезающее тело под черной растянутой майкой и широкими белыми брюками. Один - высокий брюнет с длинными, собранными сзади в хвост волосами, другой - пониже с ежиком белесых волос - были словно отражением противоречий закрытого города, противоречий самих существ, населявших это место. Они отринули все эмоции. И cкрепили союз равнодушия и свободы узами благословенного поцелуя, повторяемого всеми, словно вложенный в их головы алгоритм. Город автоматизированных персон. Хуманоподобные роботы, не имеющие микросхем, с бьющимися сердцами. Жалкие подобия живых существ. Все...

   Слева.. слева был мусорный бак противно зеленого цвета, будто кто-то очень усердно поливал урну и он загнила как живое растение.. Унылый вид.

   Прохладный летний вечер. Солнце уже скрылось за горизонтом, и теперь от него не осталось ни единого лучика. Горожане спешили скрыться с улиц в своих конурах, и даже счастливая с виду парочка оторвалась друг от друга и трусливо убежала в неизвестном направлении. Буквально через пять минут город опустел... Пусть он и так был пустым со своими ненатуральными жителями, но сейчас стояла мертвая тишина... Ни единого шороха...Я слышал стук собственного сердца... Тук... тук...тук... Ни одного огонька и ужасающая атмосфера страха и ненависти, повисшая над головой. Кап... То единственное, что было способно проникнуть сквозь разделяющий барьер - это дождь. Не обычная вода, а эти слезы небес. Я поднял голову. Частицы внешнего мира вместе с каплями дождя падали на меня. Они проникали в мою плоть острыми иглами. Это была пытка. Ужасающее ощущение оттого, что я узник. Без права на амнистию. Я обожаю дождь. Почему? Это свет... свет небесной души. Он дарит тепло своей безграничной любви к этому миру. Он заглушает жгучую боль от осознания недосягаемости иного. Чуть прохладная вода освежает. Она очищает мысли. Стоя так, под ливнем, я уже не могу ни о чем думать. Лишь только сам дождь крутится в моей голове в словах благодарности к силам природы за это чудесное явление. А самое удивительное, что у него нет цвета, ибо каждая капля несет в себе все цвета на свете. Маленькие сундучки с сокровищами и они открываются каждый раз, когда, падая с высоты, разбиваются оземь. Бах!.. Цветок раскрылся. Он сияет. Люди городов ненавидят дождь, будто они в самом деле бесчувственные железяки, что ржавеют от влаги. Дождь - это чужестранец, бродяга, ищущий пристанища там, где его почти никто не ждет. Здесь не любят чужаков, не любят ничего нового, что нарушает правила и порядки, что царили веками. Они ничего не любят... Я насквозь промок, но мне было все равно. Чувство собственной значимости во мне поднималось только во время этих потрясающих небесных рыданий... Я один слушаю рассказы природы о мире... она мягко шепчет мне незнакомые слова, но я понимаю их смысл... ибо это язык сердца, что еще трепещет в моей груди... Я сомкнул веки, внимая ей.

   Дождь кончился быстро. Когда я открыл глаза, на небосводе ярко сияла зеленовато-оранжевая луна. Каждый город нашего мира отделен от другого; каждый из них - темница для своих жителей. Каждый из них... Они пожирают наши души... Никто еще не доживал до тридцати. У нас нет кладбища. Мертвые тела перерабатываются по специальной технологии для отопления помещений. Я живу в маленьком аду, обустроенном под рай. Тысячи домов из бетонных блоков, тысячи холодных домов, согреваемых теплом из трупов, тысячи умерших душ в еще живых телах... Когда я думаю об этом, сердце словно замерзает... Полная изоляция и абсолютная свобода в узких рамках..."

   Черный без единого белого пятнышка на теле кот ловко спрыгнул со скамейки напротив шоколадной лавки, еле слышно мяукнул и, взмахнув мокрым хвостом, потрусил вглубь города.

   18. 08.2009