ДЕЛО НОМЕР...
(почти шансонное)
Занавеской пространство сужено.
Твой вечерний простой обряд:
Как всегда, суетишься с ужином,
раскраснелась, глаза горят.

Ты всегда и во всем неистова,
Ходишь четко и по прямой.
"Я должна!" - докучаешь приставам.
"Я должна!" - в шесть нуль-нуль домой.
"Я должна!" - все белье крахмальное,
все калории - под учет.

Кто же я?
Бестолковый, маленький,
подселившийся паучок,
прожектер и душа чернильная,
но при этом не карьерист.
Без апломба играю сильного,
Только вряд ли решусь на риск.
Сеть словесную, сеть привычную
на работе и здесь плету.
Может, что-нибудь я да вызнаю,
Может быть, обману беду...

Ну а ты позвенела чашками,
обернулась ко мне:
"Артем,
а ведь мы совершаем тяжкое:
друг у друга мечты крадем".

Для тебя воровал пионы я,
на заборе печально вис...
Ты - святая и непреклонная.
Я... обычный рецидивист!
Ладно б грабил - так нет, обкрадывал
нас двоих десять лет почти.
Для меня нет пути обратного.
Ну а ты, как всегда, - прости...

Все такое навзрыд шансонное
в покаянных моих речах.
О молчание полусонное
я споткнулся и вмиг зачах.
"Виновата ли я?" - спросил меня
из-за стенки нетрезвый хор.
Вечер голосом Джона Сильвера
выдал с хохотом приговор:
карта, мол, навсегда утрачена,
"Эспаньола" ушла в закат...

Что ж молчишь ты мрачнее мрачного,
раскрасавица-адвокат?
Ну скажи - со слезой, с укором ли,
ну обрушься грозой-дождем!..

Нынче утром
стал
прокурором я,
ну а вечером -
о-суж-ден.