Аннотация: Так как в ленте СИ этих жанров нет, то пусть будут здесь: стим-панк, постапокалиптика, мистика
Жемчужина Александрии
Туманный город медленно и неохотно просыпался. Молочно-белая дымка сменялась сероватым смогом, когда начинала тяжело гудеть, словно рассерженный шмель, громада завода "Робототехника и комплектующие". Он занимал весь левый берег Дельты - неприветливая разноуровневая бетонная конструкция, то и дело откашливающаяся клубами пара, будто простуженный дракон. Сейчас к нему тянулись ниточки паромов, посверкивающие огнями. Сотни работяг из Нижнего города, приносимых в жертву дракону изо дня в день для того, чтобы Верхний город никогда ничего о них не узнал.
Мне нравилось гулять по правобережью Дельты на рассвете. Примерно те же ощущения вы можете испытывать, посещая зоопарк или цирк уродов. Опасность - привлекающая, но не могущая до вас дотянуться. Город, кое-где освещенный газовыми фонарями, чья кажущаяся безопасность только усиливала ощущение смутной тревоги. Александрия - прекрасная столица, Город Туманов, похожая на ядовитый цветок, оживала лишь с приходом нового дня. Ночь отдавалась на откуп "другим". Постучись к любому столичному жителю после захода солнца даже его родная бабушка, истекающая кровью прямо на пороге - ей бы никто не открыл. Потому что легче смести утром с крыльца то, что от неё останется и достойно похоронить, чем навлечь беду на домочадцев.
Вот почему мне так нравились прогулки по пустынному пляжу в переломный момент между дикой ночью и зарождением дня. Короткие минутки поэзии, когда я оказывался предоставлен сам себе. На мой вкус - слишком короткие.
Громыхая колесами и непонятного назначения подвесками на крыше, плюя сероватыми облачками во все стороны, рядом со мной со мной лихо затормозил паромобиль. Он пропахал пару метров песка, натужно заскрипел, пытаясь развалиться карточным домиком и, наконец, застыл с самым невинным видом. Можно считать меня консерватором, но я недолюбливал технику, тогда как моя сестра приходила в восторг при виде любого изобретения. Она истово верила в святую троицу: Пар, Электричество, Роботы; обожествляла Научный Прогресс, мечтала о полетах на луну и боролась за равноправие женщин с мужчинами. Как на мой взгляд, так последнее выходило за грани реальности, но сестре, разумеется, я бы никогда этого не сказал.
- Я всегда говорила, что тебе пора выстроить здесь хижину и поселиться диким городским отшельником. Залезай, братец, - она открыла дверцу и теперь нетерпеливо стучала по рулю пальцами, затянутыми в тонкие кожаные перчатки. - Мы опаздываем.
- Только после того, дорогая сестрица, как ты выйдешь замуж.
Я тоскливо покосился на ненадежное сооружение. Паромобиль, словно в ответ, пыхнул и как-то недобро заскрипел. Задребезжали подвески, но, оказалось, что прокапывать колею в песке гораздо легче, чем из неё выезжать. Несколько раз бесплодно дернувшись, он увяз окончательно, издав напоследок жалобное гудение.
- Подтолкнешь? - сестра, просительно улыбаясь, высунулась из окошка. В этом смысле она была истиной леди до мозга костей, и никогда не претендовала на священное право мужчин - грубую силу.
Я понял, что моя неприязнь к технике вполне оправдана и на диво взаимна.
***
Так или иначе, но вся моя неприязнь к технике меркла перед одним единственным ее достижением - возможностью ходить в море на пароходах. Просторы обманчиво-спокойного Мраморного моря, готовые во мгновение ока взволноваться и обрушиться на дерзнувших нарушить его покой всей яростной мощью девятого вала. Обманчивая хрупкость корабля - большого и мощного в порту, но песчинки - посреди бесконечной воды. В такие моменты кажется, будто ничего на свете больше не существует: ни суши, ни цивилизации, ни людей... ни "других". Только плеск волн, только покачивание палубы под ногами, только далекие крики чаек, заставляющие до рези в глазах всматриваться в безмятежно-синее небо и надеяться, что это действительно всего лишь птицы. Людям кажется, что они смогли покорить стихию. Но стихия не устает напоминать нам об обратном. Нам никогда не обуздать дикую силу моря - именно поэтому оно покорило мое сердце раз и навсегда.
..."Море выпило мою душу до дна,
Море поглотило меня без остатка..."
***
Порт Верхнего и порт Нижнего городов отличались друг от друга примерно как дельфин отличается от краба.
Нижний город - пристанище рабочих всех мастей, проституток, воров, наемных убийц, нищих и рыбаков. Здесь практически не встречались роботы, но любые ваши потребности вполне могли удовлетворить люди. Улицы не освещались газовыми фонарями, но обитатели этой части Александрии в темноте чувствовали себя лучше, чем при свете дня. По узким дорогам с открытыми сточными канавами ездили не современные паромобили, а простые повозки, запряженные лошадьми. Запах рыбы и гнилья - это не вонь, это - воздух.
Здесь не боялись "других", здесь научились сосуществовать с ними. Или, по-крайней мере, не обращать внимания на трупы.
Если бы вы хотели совершить самый оригинальный суицид - вам стоило бы посетить порт Нижнего города.
- Эй, милый, хочешь поразвлечься?.. - портовые шлюхи - лучший способ подцепить весьма унизительную, но однозначно смертельную болезнь.
- Добрый господин, подайте на пропитание... - нищие, околачивающиеся здесь, с удовольствием сползутся в стаю и отберут у "доброго господина" не только деньги, одежду, но и жизнь.
- Эй ты, богатенький говнюк, смотри, куда прешь!.. - пьяные матросы предпочтут сначала поглумиться над беззащитным противником затем, впрочем, повторив сценарий нищих.
Грязные воды Дельты под гнилыми доками с удовольствием примут доказательства любых преступлений. Они не задают вопросов, они не зовут полисменов, они не пугаются и не кричат. Они ждут.
Порт Верхнего города достоин запечатления на полотнах великих мастеров. Белоснежные красавцы-лайнеры, фрегаты, каравеллы, барки, бригантины, клиперы - выстроившиеся в ряд они производили впечатление военных в парадных мундирах. Здесь вы никогда не увидите пьяных матросов или капитана, больше смахивающего на нищего пирата. Даже грузчики и мальчишки, за мелкую монетку готовые помочь вам донести груз до корабля, - прилично одеты, неизменно вежливы и внимательны. Верхний город диктует свои правила, а избалованным аристократам крайне не нравится сталкиваться с жестокими реалиями жизни.
В этом порту почти нет суеты, все размерено, все правильно, каждый знает, куда ему нужно идти. Если же случается какая-то заминка, то к вашим услугам роботы-смотрители, обладающие последней информацией о прибытии и отбытии. Они с радостью укажут вам нужное судно, правда, за небольшие чаевые. На правом плече каждого из них есть специальная прорезь для монет - собственно, так и покрываются все ремонтные расходы. Ну а поскольку обитатели Верхнего города не привыкли мелочиться - роботы всегда находятся в идеальном состоянии.
Аристократы очень любят делать вид, что этот мир полностью подконтролен им. И еще больше они хотят надеяться, что он - идеален.
***
"Жемчужина Александрии" была поистине прекрасна. Если бы кому-то в голову пришло очеловечивать корабли - то её можно было бы сравнить с роскошной холодной аристократкой, знающей себе цену, но не стремящейся называть её остальным.
Великолепный трехпалубный лайнер с резкими хищными очертаниями, готовый пронзать море с целеустремленностью летящей стрелы. Судно, на котором тридцать пять пассажиров первого класса и шестьдесят человек экипажа отправятся в семидневный круиз. Подобные развлечения вошли в моду совсем недавно, наравне с прогулками на воздушных шарах, а потому пользовались большим спросом среди падких на все новое аристократов.
Мы с сестрой приехали как раз к началу посадки на "Жемчужину", у трапа которой постепенно собиралась очередь из элегантно одетых леди в платьях и шляпках и их кавалеров во фраках, котелках и непременно с тростями. У причала уже образовалась вдвое большая толпа провожающих, где вполне органично смешались слуги, роботы и родственники отплывавших. Мы поручили паромобиль заботам вертевшегося неподалеку мальчишки, который за неплохое вознаграждение должен был отогнать его на стоянку и наблюдать за ним ближайшую неделю. В том, что он со всей тщательностью выполнит наше поручение - мы не сомневались. В Верхнем городе оченьне любили лжецов и мошенников.
- Только послушай, - обратился я к сестре, когда мы заняли свое место в очереди на трап, и я, дабы скрасить минуты ожидания, открыл рекламный проспект, предложенный роботом-смотрителем при входе в порт. - "Жемчужина Александрии" уникальный в своем роде трехпалубный лайнер, достигающий рекордной для нашего времени скорости - 25 узлов. Кроме того, на данный момент он является одним из лучших и комфортных пароходов не только в Александрии, но и во всей Империи.
- Самоуверенное заявление, - хмыкнула она, поправляя небольшую темно-синюю шляпку. Сдержанная серая амазонка очень шла моей сестре, выгодно выделяя её среди прочих леди, одетых в пышные и громоздкие платья с турнюрами.
- Кроме прекрасных видов за бортом лайнера, компания "Уинстон и Беркли" счастлива предложить вниманию своих пассажиров целый комплекс всевозможных развлечений. На верхней открытой палубе "А" к услугам высоких гостей предоставляются шезлонги, бассейн и холодные коктейли. Закрытая палуба "В" порадует шикарным рестораном, библиотекой, курительным залом и залом для игры в сквош. На палубе "С" гости могут отдохнуть от шумного веселья и прогуляться по закрытому прогулочному коридору. Каюты для пассажиров так же находятся на данной палубе. Окунитесь в мир бескрайнего моря, неожиданных развлечений и головокружительных приключений вместе с компанией "Уинстон и Беркли"!
- Приключения... - многозначительно посмотрела на меня сестра.
- Другая леди на твоем месте обратила бы внимание на увеселения и шезлонги, - наставительно заметил я.
- Но рядом с тобой не другая леди.
- Ваши билеты, пожалуйста, - робот-стюард отличался зловещей улыбкой манекена (или коренного обитателя кунсткамеры), плохо смазанными суставными шарнирами и клешнеобразными руками. Вообще, голова в коротко стриженом парике и с кукольным лицом, посаженная на невысокое бочкообразное металлическое туловище смотрелась... настораживающе. Правда, сестра, наоборот, пришла в полный восторг и рассматривала его так, словно это был самый прекрасный из оставшихся на земле мужчин.
Я, спеша закончить с утомительной процедурой, протянул ему требуемое. Стюард, с удивительной для таких ручищ ловкостью, взял билеты и вставил их в узкую щель на своей груди. Несколько секунд там что-то крайне интригующе пожужжало, и свежепрокомпостированные прямоугольники еще теплой бумаги выскользнули обратно.
- Компания "Уинстон и Беркли" желает вам приятного путешествия, мистер Альберт ван Даррен и мисс Маргарет ван Даррен. Вы можете пройти на борт "Жемчужины Александрии".
Вежливый механический голос робота еще звучал нам вслед, когда я повел Маргарет вверх по трапу на открытую верхнюю палубу "А". Сестра оглянулась назад с таким сожалением, словно я был жестокосердным отцом, насильно разлучившим влюбленных. Правда, принимать яд или бросаться на меня с кинжалом наперевес она не стала, здраво рассудив, что на борту таких стюардов еще предостаточно. Да и кинжал, если быть совсем уж честным, был припасен для иных целей.
***
Рекламный проспект действительно не врал. Пожалуй, он даже преуменьшал действительность, открывшуюся нашим взглядам на палубе "А". Прохладные и кристально-чистые воды бассейна, казалось, манили к себе уставших под палящим солнцем людей. Удобные даже на вид шезлонги белого дерева пели оду неге и отдыху. Холодные коктейли и десерты, развозимые роботами-стюардами, обещали букет неизведанных ранее вкусов экзотических фруктов. Впрочем, пассажирами все это воспринималось как должное. И если нырять в бассейн пока еще никто не спешил, то многие шезлонги уже оказались заняты картинно возлежавшими на них леди, знакомящимися друг с другом, или же настойчиво делящимися впечатлениями со своими кавалерами.
Всех, поднявшихся на верхнюю палубу, встречал лично капитан, картинно стоявший на мостике, - статный мужчина лет пятидесяти с армейской выправкой и такой жгучей рыжей щетиной, что казалось, будто на его лице пожар.
- Здравствуйте, - приветственно прогудел он, протягивая руку для пожатия. - Разрешите представиться - Коннор МакКейн, капитан "Жемчужины".
- Очень приятно, - честно сказал я, отвечая на рукопожатие. - Альберт ван Даррен. Моя сестра - Маргарет.
Девушка благовоспитанно протянула ему руку для поцелуя, но при этом так посмотрела на МакКейна, что тот поспешил быстренько чмокнуть воздух над ней и отступить. Живые мужчины определенно вызывали у моей сестры меньше восторга, чем роботизированные.
- Я бы попросил вас пока не расходиться по каютам, - продолжил капитан, зорко высматривая тех, с кем еще не успел свести личного знакомства - все же пассажиров первого класса было не так уж много (особенно по сравнению со вторым классом), но церемоний они требовали гораздо больших. - Мы пригласили фотографа, перед отплытием сделаем общий снимок.
- О! - Маргарет очаровательно улыбнулась, кинув на меня многозначительный взгляд. - Это было бы очень кстати!
- Более чем, - подтвердил я. - Маргарет просто обожает фотографии.
- Фотографии? - мило обрадовалась юная синеглазая девушка, вклиниваясь в наш разговор. - Гаррет, ты слышал? - потеребила она своего спутника, вдвое старшего возраста. Тот стоически сносил внимание своей леди и ограничился простым кивком. - Я тоже от них просто в восторге!
- Как и все хорошенькие юные леди. Сэр, леди, позвольте откланяться - дела не ждут, - МакКейн, решив, что здесь разберутся и без него, поспешил отойти.
- Разумеется, - мы с сестрой задумчиво посмотрели на ровную капитанскую спину в снежно-белом кителе.
- Братец, пойдем-ка возьмем по коктейлю, здесь невыносимо душно. - Маргарет так пристально вгляделась в весело щебечущую синеглазую девушку в коралловом платье с турнюром и легкомысленной шляпке, что та, покраснев и засмущавшись, поспешила увести своего кавалера подальше. - Фотографии... - задумчиво протянула сестра, когда мы отошли подальше от чужих ушей к портику. - Это несколько упростит задачу.
- Не стоит пока говорить о наших целях. Мы отправляемся в путешествие и не должны привлекать ничьего внимания. - я бросил косой взгляд на молодого франта с зализанными назад темными волосами и тонкими усиками. Щеголь, похоже, проявлял недвусмысленный интерес к моей сестре. - Так что изволь побыть беззаботной и радостной молодой леди, хотя бы в интересах дела.
Маргарет тут же переменилась. Умные колкие серые глаза мгновенно приобрели томную, почти коровью, поволоку. По лицу её расползлась улыбка провинциальной девочки, впервые увидевшей высшее общество, причем ей милостиво разрешили даже кого-нибудь потрогать. Всплеснув руками, она бросилась мне на шею:
- Ах, братец, мы отправляемся в круиз!
- Ну не настолько же... - обреченно простонал я, удерживая её за талию и пытаясь выдавить из себя ответную улыбку. Получившийся кривоватый оскал, скорее, говорил о срочной необходимости визита к цирюльнику, чем о горячей братской любви.
- Кретин, посмотри по сторонам, - яростно зашептала Маргарет мне на ухо, не спеша отцепляться.
Я решил последовать стоящему совету. И действительно, в высший свет, похоже, вернулась мода на нежных, не отягощенных интеллектом девиц. Они порхали по палубе, щебетали своим спутникам милую ерунду и то и дело пытались прильнуть к их мужественной груди. Видя на лицах некоторых джентльменов искреннее удовольствие, я в который раз понял, что совершенно ничего не смыслю в женщинах.
***
Несколько сотен лет назад произошло Изменение. Сложно сказать, что или кто послужило его началом. Если у этого события и был некий зачинщик, то имя его оказалось сокрыто течением времени. Конечно, хочется надеяться, что если какая-то личность имела к этому непосредственное отношение, то она понесла достойное возмездие от современников.
Так или иначе, плоды Изменения мы пожинаем до сих пор. Едва ли не половина всего населения Земли мутировала в странных, необъяснимых с научной точки зрения существ. Внешне оставаясь людьми, они приобрели пугающие сверхъестественные способности и нечеловеческую логику. Некоторые из них вдобавок к этому получили отвратительный второй облик существ из ночных кошмаров. Этакое уникальное двойничество: утром - человек, ночью - монстр. Распознать их при свете дня оказалось практически невозможным. Некоторые потеряли свою человеческую сущность полностью, превратившись в злобных тварей, жаждущих лишь одного: плоти и крови. Люди Смутного времени назвали их "другими" и попытались уничтожить. "Другим" земля пришлась по вкусу и добровольное путешествие в мир иной их не прельщало.
Человечество и измененные, обессиленные долгой войной, поняли, что не в силах извести друг друга под корень, оставили своим потомкам обломки былой цивилизации и ушли в тень - зализывать полученные раны. Мы, те самые потомки героев прошлого, продолжали их дело и учились заново использовать их изобретения. Многое оказалось уничтожено и уже не подлежало восстановлению, принцип использования других вещей был утерян или же попросту невозможен на современном этапе развития цивилизации. Но что-то мы сумели понять, восстановить и даже усовершенствовать.
Фотография относилась именно к этому типу наследия прошлого. Правда, особой популярностью не пользовалась: отчасти из-за того, что на ней запечатлевался истинный облик "других", прикидывающихся людьми, а отчасти из-за дремучих человеческих предрассудков. Несмотря на стремительно движущийся технический прогресс, даже образованные жители Верхнего города побаивались фотографий, считая, что живущий в фотоаппарате демон может высосать их души.
- Леди, сядьте поближе друг к другу... Джентльмены, подойдите поближе к дамам и сомкните ряды... Леди, прекратите плакать, вас никто не собирается убивать! Сэр, прошу вас, посадите вашу даму ровно! Ничего страшного, что она упала в обморок, придержать-то вы её можете...Крайний слева сэр, прекратите строить в объектив неджентльменские выражения лица! Так... Прекрасно... Просто превосходно... и, вспышка!
Фотограф - полноватый, но подвижный мужчина в забавном коричневом котелке и вытертом шерстяном пальто в клетку, - компактно усадил и расставил пассажиров в три ряда возле кованого фальшборта на фоне величественного здания портовой администрации. Пару раз ослепил всех вспышкой, потея от пережитого стресса, поднял своё оборудование и пошел к трапу, похоже, желая скрыться в отведенной ему каюте. Видно, такое скопление аристократов на квадратный метр площади палубы несколько его угнетало.
Дождавшись, когда он спустится, капитан подал знак своему помощнику, и лайнер разразился длинным вибрирующим гудком. На доках засуетились служащие порта, отвязывая тросы, провожающие дружно подняли руки и принялись махать, а пассажиры облепили весь правый борт, отчего пароход, казалось, попытался накрениться на один бок. МакКейн, добродушно улыбаясь в рыжие усы, наблюдал за этим. После второго гудка он громко откашлялся и произнес краткую напутственную речь:
- Леди и джентльмены, экипаж "Жемчужины Александрии" приветствует вас на борту нашего судна и надеется, что эта неделя станет одним из лучших и незабываемых событий в вашей жизни. А теперь - отдать швартовы!
Путешествие начиналось. Теперь оставалось только дождаться обещанных в проспекте приключений.
***
- Когда мы навестим доброго друга-фотографа? - поинтересовался я, заглянув в каюту Маргарет перед началом праздничной вечеринки в ресторане. Каюты, хотя и типовые, но были довольно уютными: обитые дубовыми досками стены внушали чувство защищенности и надежности. Напротив входа, под иллюминатором, находилась прикрученная к полу кровать, застеленная шелковым бельем, по бокам от неё стояли изящные прикроватные тумбочки. У стены справа возвышался двустворчатый шкаф, впритык к которому жалась невысокая этажерка. В стене напротив имелась дверь, ведущая в уборную, а рядом с дверью специально для дам стоял широкий туалетный столик - прекрасно освещенный и с большим зеркалом.
Сестра, придирчиво рассматривающая свое отражение, моему визиту обрадовалась.
- Иди-ка сюда, поможешь мне с этим... - вопреки опасениям, помощь потребовалась не с корсетом, а с двумя мини-самострелами, крепящимися на запястья. Каждый рассчитан на семь десятисантиметровых стрел, в движение их приводит специальный поворот кисти, на который реагируют скрытые пружины. Не слишком мощные - двадцать-тридцать метров, но в ближней схватке этого более чем достаточно. И если в одежде "шипы", как называют их на профессиональном сленге, могут и увязнуть, то прямое попадание в глаз гарантированно отправит жертву к праотцам.
- Ты собираешься как на войну, - закрепив самострелы и прикрыв их широкими рукавами вечернего платья цвета ночного неба, я наблюдал, как сестра вкалывает в прическу две длинные шпильки со скрытыми лезвиями, надевает перстень, где под фальшивым камнем хранится яд, а в скрытые ножны корсета (как раз в декольте) прячет короткий обоюдоострый метательный нож.
- Хочешь сказать, что ты идешь на вечеринку безоружным? - Маргарет повернулась к зеркалу, слегка подрумянивая щеки и подкрашивая губы розоватой помадой.
- Может, меня и можно называть эксцентричным человеком, но явно не настолько, - я отогнул полу фрака, показывая кобуру с шестизарядным кольтом сорок пятого калибра.
- Неплохо, - оценила сестра. - И все?
- Отнюдь. Шпага в трости, нож за поясом.
- Не нравится мне это, - покачала головой Маргарет, порылась в шкатулке с драгоценностями и вколола мне в узел шейного платка длинную стальную иглу. - Последний довод королей, - улыбнулась она. - Воткнешь в ухо - и оппонент не потревожит тебя уже никогда.
- Жаль, что мы не короли.
- Все возможно, - сестра подмигнула мне. - Кстати о фотографе. Я узнала, что его каюта как раз возле кормовой лестницы. Его наверняка позовут снимать фуршет, а тебя после обязательной развлекательной программы - в курительную комнату. Которая находится как раз возле той самой кормовой лестницы.
- И, конечно же, мне не составит труда ускользнуть под каким-нибудь благовидным предлогом, посетить каюту фотографа и незамеченным вернуться обратно. Прекрасно, - улыбнулся я и предложил сестре руку. - Вы готовы, леди ван Даррен?
В зеркале отразились двое удивительно похожих друг на друга людей: темноволосых, сероглазых, с чуть тонковатыми губами и носами с благородной горбинкой. Улыбнувшись отраженным себе, мы отправились на званый вечер.
***
Ресторан "Жемчужины" однозначно соответствовал определению, данному ему в проспекте: шикарный. Большое прямоугольное помещение, обитое сосновыми досками, чью нарочитую скромность с лихвой компенсировал сложный многоуровневый потолок, из центра которого гордо свисала роскошная двухсотсвечевая позолоченная люстра. Напротив входа виднелась сцена, где, видимо, и планировалось большинство здешних "увеселений". Вдоль двух стен, зеркально друг другу, располагались длинные фуршетные столы, несмотря на их монументальность, кажется, трещавшие от такого количества всевозможных блюд. Посередине каждого стола располагались фонтанчики, с бьющими из них шампанским, виски, тоником и просто минеральной водой. Вдоль столов и между ними курсировали довольные и слегка возбужденные пассажиры, пытающиеся, впрочем, скрыть любопытство под маской равнодушной пресыщенности.
- Потрясающе! - пророкотал возникший сбоку от меня пожилой джентльмен в высоком цилиндре и с такими пушистыми седыми бакенбардами, что казалось, будто на его лицо налип пух с целого тополя. - И все же я считаю, что будущее - за электричеством!
Маргарет, не желая вмешиваться в беседу, отошла к столу, где ею тут же заинтересовался немного нервный неулыбчивый молодой человек.
- Вы только подумайте, - продолжал тем временем не представившийся господин, тесня меня к противоположной стене. Я далеко не сразу заметил еще одну его отличительную особенность - левая рука в тонкой кожаной перчатке определенно была механической. Он держал её согнутой, слегка отставив локоть и периодически, словно забываясь, поглаживал. - Сейчас ученые говорят, что даже внутри нас есть электричество! В мизерных, конечно, количествах, но тем не менее! Помяните мое слово, пар отживает свой века. Эпоха пара уйдет в небытие, и наши потомки будут знать о ней не больше, чем мы знаем об эпохе Изменения.
- Интересная гипотеза, - признал я, чтобы не казаться совсем уж невежливым. Краем глаза, впрочем, я продолжал наблюдать за оживленной беседой сестры. К ней потихоньку стягивались другие джентльмены и недовольные этим фактом леди.
- Какая гипотеза, молодой сэр? - горячился тем временем господин с механической рукой. - Электричество было верным спутником человека и до Изменения, уважаемый профессор Хемптон на днях выдвинул эту гипотезу. Вы просто не представляете, какой она произвела фурор!
- Дядюшка Руперт, - к нам подошла молоденькая леди с фигурой фарфоровой статуэтки. - В курительной вас заждались сэр Малькольм и сэр Эвери. Не разочаровывайте их ожиданием.
Проводив взглядом ушедшего дядю, она вздохнула и обратилась уже ко мне:
- Он хороший, просто немного чудаковатый. Так старается всегда идти в ногу со временем, что иногда его немного заносит. Вайолет Эберфлай, рада знакомству.
Вечер тек приятно и незаметно. Вайолет, оказавшаяся умной и немного ироничной собеседницей, здорово скрасила мое времяпрепровождение. Маргарет блистала остроумием и прекрасным воспитанием, собрав вокруг себя едва ли не половину представителей здешнего общества.
Изюминкой фуршета стало выступление танцовщиц кабаре, что было принято хотя и не без некоторого смущения, но вполне благосклонно. Девушки отплясывали так задорно, что даже старые сухари вроде сэра Руперта выползли из курительной, дабы посмотреть на лихо вскидываемые крепкие ножки. После их выступления, размякшие джентльмены, прихватив с собой по стаканчику виски, уже собрались было отправиться в курительную - поговорить о политике по официальной версии, а на деле - обсудить, естественно, женщин. Однако их план так и не воплотился в жизнь. На сцену вышел капитан МакКейн и произнес такое, отчего у многих из рук буквально выпали бокалы и тарелки:
- Джентльмены и смелые леди! А сейчас я счастлив предложить вам небывалое развлечение: ночную охоту на крайгов!
***
Первое изумление сменилось негодованием, негодование - паническими воплями о кровожадном капитане, мечтающем всех убить, а вопли вполне ожидаемо перешли в жгучее любопытство. Поодиночке крайги - горбатые костлявые создания не выше метра в холке, снабженные кожистыми крыльями и острыми, похожими на пилы, клювами, - были вполне безопасны и достаточны трусливы даже для того, чтобы напасть на одного человека. Однако смелость их росла прямо пропорционально количеству особей в стае. Полагаю, громкий, ярко освещенный лайнер привлек крайгов со всей округи.
- Господа, смею вас уверить, вы будете в полной безопасности! Предлагаю подняться на палубу "А", и вы сами во всем убедитесь, - коварно продолжал увещевать МакКейн, и общество, уже крайне заинтригованное (а более того - жаждущее экстравагантного развлечения), последовало за ним.
Увиденное поразило даже нас с Маргарет. Дамы и некоторые джентльмены издали удивленный вздох. Крайги, с хриплыми скрипучими воплями, действительно в изобилии кружили над пароходом. Но существовал один шанс из ста, что они смогут нас достать. Плотная металлическая сеть, натянутая на высоте двух человеческих ростов, от мачт до бортов, и хорошо закрепленная, исключала любую возможность попадания в лапы и клювы "других". Кое-где в сети были прорезаны отверстия, в которые выглядывали мощные станковые арбалеты на вертящихся платформах. Усовершенствованные самострелы с возможностью стрельбы десятью болтами без перезарядки и силой натяжения 4000-5000 килограмм, мгновенно пробудили в мужчинах дикие инстинкты далеких предков. Правда, сомневаюсь, что предки были настолько альтернативно одаренными, что не могли попасть в визжащую тварь даже в упор...
Мы с Маргарет участия в общем веселье принципиально не принимали, ибо стрелять хорошо нам не позволяла скрытность, а плохо - гордость. Остальные джентльмены оценили предложенную капитаном забаву по достоинству, ведь восхищенные подобным героизмом дамы одаривали их более чем благосклонными взглядами. Они то и дело поощрительно взвизгивали, а гордые собой мужчины обещали посвятить им свою гипотетическую победу. Суматошно визжа, а иногда и гадя на стрелков, крайги носились в воздухе. Улететь им не позволяли инстинкты, твердящие, что стая большая, а добыча слаба. Изредка на сеть падала то одна, то другая тварь, озадаченная попаданием в неё не меньше самого стрелка. Благодаря тому, что сетка была натянута под углом к бортам, павшие крайги, долго на ней не задерживаясь, скатывались в море.
Это развлечение под бдительным присмотром МакКейна, прохаживающегося вдоль стреляющих и дающего указания, могло бы продолжаться еще довольно долго... если бы его не прервал пронзительный вопль, мгновенно заставивший замолчать всех - в том числе и тварей.
- Убили!!! - надрывалась у спуска на закрытую палубу молоденькая горничная. - Фотографа убили!!! Я захожу, а он там... разорванный весь... и беспорядо-ок!!!
В воцарившейся тишине, прерываемой всхлипами, особенно громко прозвучал голос Маргарет:
- Проклятье! - сестра, почти не глядя, сделала замысловатый жест рукой, и стальной "шип" попал точно в глаз крайгу, уцепившемуся возле нас за сеть. Захрипев, тварь покорно скатилась за борт. - Дамы и господа, с прискорбием сообщаю, что лайнер дальше не идет.
С гулким стуком об палубу горничная упала в обморок.
***
Маргарет встряхнула руками, откидывая боле ненужные рукава и показывая, что шутить не намерена. Я солидарно вытащил из кобуры кольт. Пассажиры застыли, похоже, еще не успев осознать, что происходит. Только Вайолет, на которую по иронии судьбы и был направлен мой пистолет, рискнула осторожно поинтересоваться:
- Скажите... вы что, пираты?
- Нет, - лаконично ответил я, не желая вдаваться в подробности.
- Имперская Служба Очистки, - поддержала меня сестра. - К нам поступили данные, что на судне будет передвигаться большая группа измененных. Может, сбросите маски? Давайте, господа, признавайтесь: кто расправился с фотографом?
Признаваться "господа" не торопились. Они подозрительно переглядывались друг с другом, бросали недоверчивые взгляды на нас и, похоже, приходили к неутешительному выводу, что единственные ненормальные на этом корабле - мы.
- Мисс ван Даррен, Альберт, - капитан осторожно шагнул к нам. Я заинтересованно качнул кольтом в его сторону, и он сразу же остановился. - Давайте вы опустите оружие, и мы спокойно во всем разберемся...
- Поздно уже разбираться, - Маргарет была невозмутима и неумолима. - Измененные уже пролили кровь. Они убили того, кто мог указать, под чьей личиной прячется тварь.
- И как же нам теперь это узнать? - Вайолет, воодушевленная тем, что мы не палим во все стороны, решила взять на себя функции переговорщика.
- Все знают, что разглядеть в человеке "другого" невозможно, - медленно сказал я. - Но нашу задачу можно решить другим путем. Ни одна из этих тварей не сдержится, увидев это.
Левой рукой я закатал манжет на правой, вытащил из-за пояса нож, и провел им по запястью. На пол упала только первая капля крови, а маски слетели с бывших людей осенними листьями с деревьев. Большая группа "других" оказалась большей. Отовсюду на нас скалились искаженные полузвериные рожи. Ассортимент тварей оказался велик: несколько "пиявок", с мерзкими круглыми ротовыми отверстиями, которыми они присасываются к жертвам во сне и питаются энергией вместе с кровью. Несколько "пауков", которые впрыскивают яд, ждут, пока зараженный разложится изнутри, и питаются получившейся массой. Бурхи - славящиеся умением наводить мороки и неделями обгладывать нечувствительного к боли человека. Милая голубоглазая девушка, трогательно радующаяся фотографии стала уродливой "норницей" - карлицей, живущей в подвалах и подземельях и похищающей маленьких детей. Оставшиеся немногочисленные люди среди них выглядели жалко и беззащитно.
- Мы не хотели этого... - внезапно печально сказала Вайолет. Она не изменила облик, и я даже мельком порадовался этому, но её слова заставили меня снова напрячься.
- Вы? - холодно поинтересовалась Маргарет.
- Мы. Мы не хотели никого трогать, мы просто хотели скрыться. В Александрии становилось все хуже, нас планомерно уничтожали - и тогда мы решили бежать. По слухам в Аркадии потише, местная служба Очистки обленилась. Мы всего лишь хотели занять тамошнюю экологическую нишу!
- А люди на этом корабле - что-то вроде ваших готовых завтраков, не так ли?
- Нет! - Вайолет говорила слишком искренне. Эта головоломка отказывалась складываться. - Мы не собирались никого трогать здесь! Мы протерпели бы неделю. Фотограф - вынужденная мера. Он уже проявил фотографии и мог всех нас выдать...
- Почему ты не превратилась? - признаться, этот вопрос волновал меня больше остальных.
- Я полукровка, - просто ответила Вайолет. - Плод союза человека и бурхи. Считалось, что оба этих вида несовместимы, но сэр Руперт, - она кивнула в сторону изломанного трансформацией существа с собачьей головой и механической рукой. - Провел некоторые эксперименты и, не без помощи электричества, добился впечатляющих результатов. У меня нет второго облика, но зато остались сверхъестественные способности бурхи. Эти измененные лишь сопровождают меня. Давайте будем благоразумны: вас, людей, меньше, в драке наверняка погибнут все. Мы же обещаем не трогать вас на протяжении этой поездки. Мы просто доплывем до Аркадии и разойдемся в разные стороны. Нам не нужна война.
Мы с Маргарет переглянулись. Расстановка сил была явно не в нашу пользу, однако то, что "другие" вступили в переговоры - уже давало надежду. Хотя бы - потянуть время и подумать. Но подумать нам не дали. Тот самый нервный молодой человек, увивавшийся вокруг Маргарет весь вечер, внезапно подал голос:
- Имперская Служба Очистки, подотдел "В", - за те секунды, что мы переваривали это заявление - он успел многое. Например, резким движением левой руки оторвать себе правую кисть. Культя, вопреки ожиданиям, не забрызгала все вокруг кровью, а заискрила.
- Киборг, - ахнула Маргарет, глядя на него во все глаза. Легенда - снаружи живой человек, а внутри - электрическая машина, - оживала на наших глазах. Для того, чтобы погибнуть уже навсегда.
Недолго думая, целой рукой он крепко схватил Вайолет за предплечье, а покалеченную - буквально вонзил ей в солнечное сплетение. Двое - полукровка и киборг, - чье существование еще сегодня казалось невозможным, умерли на наших глазах за каких-то пару минут. Мы с Маргарет еще ошарашено смотрели на закопченные подергивающиеся тела, когда услышали рычание десятка глоток. Следом за ним раздались крики людей, запертых в большой железной клетке. Мирные переговоры оборвались в самом начале.
***
Мраморное море лениво гнало свои волны, подкрашенные занимающимся рассветом в алый и розоватый цвета. Оно не спешило, оно не волновалось, оно принимало все, что несет ему новый день. Сколько кораблей-призраков гуляет по его просторам? Сколько тайн хранит оно бережно и тщательно, как ростовщик - золотые монеты? Вряд ли кто-то когда-то сможет это узнать. В любом случае, это его, моря, история. И новый мертвый пароход - еще одна её страничка.