Две недели спустя. Унматан, резиденция сенатора Ю.

 - Последний вопрос, агент Заункмайр.

  Зонк занервничал - чего им еще надо?  Он уже все рассказал представителлю
 федеральных властей. Неужели им мало аналитической сводки?

 - Да, ваша честь... - Хот Дар замялся - до этого момента его спрашивали другие
 члены комиссии, и все вопросы укладывались в схему, которую они разработали с
 Катту. Сенатор Ю заговорил впервые с начала слушания. Он был темной лошадкой.
 Хот прочистил горло и сказал в микрофон:
 - Я слушаю вас, сенатор.

 - До сих пор ваши ответы полностью соответствовали содержанию официального
 коммюнике. Похвально, если оставить в стороне вопрос о фильтрации закрытых
 сведений. Однако, не могли бы вы, как консультант по безопасности 
 экспедиции на Боа, обосновать свои действия в разрезе их соответствия
 пунктам инструкции, регламентирующим перемещения персонала, особенно
 в связи с допущенными доктором Пану и Пако Бальбоа нарушениями режима
 ночного времени... 
  Заункмайр мельком глянул на Катту. Советник напрягся - вероятно, вопрос 
 сенатора относился к разряду провокационных.
 
 - Проще говоря, вы хотите узнать, почему консультант по безопасности допустил
 это нарушение - я вас правильно понял, сенатор?

 Ю многозначительно улыбнулся. Катту решил прийти на помощь и кивнул секретарю:
 - Сенатор, вы позволите?
 - Советник... 
 - В специфике работы спецслужб существует категория операций, в которой
  функционер может руководствоваться не только инструкциями...
 - Поясните, что вы имеете в виду, - встрял представитель комиссии от Совета
 Федерации. - Мы политики, а не...
 - Не шпионы? - Прямо спросил Катту.
 - Советник... - Брови секретаря подпрыгнули - он, как арбитр, сглаживал углы,
 когда слушание выходило за рамки протокола. - Члены комиссии мало знакомы
 со спецификой работы функционеров спецслужб.
  Члены комиссии, включая самого Ю, заулыбались.
 - Инструкции, разумеется, занимают важное место в такого рода деятельности. -
 По лицу советника скользнула тень усмешки. - Однако, я имею в виду сложившуюся
 ситуацию в районе ответственности функционера, которая может выходить за рамки 
 инструкций - на этот счет существуют расширительные принципы принятия решения,
 определяемые директивами руководства или - как в данном случае автономных 
 полевых мероприятий - условиями, продиктованными ситуацией и требующими от 
 агента проявления личной инициативы. Если кратко - я имею в виду... 
 оперативные соображения.
  
  Эта реплика вызвала сдержанный смех в зале - кажется, кто-то из 
 сенаторов-людей даже зааплодировал. Зонк прикрыл глаза. Что он, жнец побери,
 делает?

 - В таком случае, хотелось бы узать, - с готовностью продолжил Ю, давая понять,
 что оценил попытку Катту избежать осложнения, - какие оперативные соображения
 заставили агента Заункмайра допутстить нахождение научного руководителя
 экспедиции вне территории оперативной базы, с учетом факта, что Поющие Скалы
 не относятся к району изысканий.

  Зонк беспомощно глянул сначала на сенатора, потом на Катту - советник пожал
 плечами. Кажется, он оказал своему агенту медвежью услугу. Заункмайр 
 почувствовал, что намек сенатора пробуждает в нем некое ужасное подозрение.
 - Этот вопрос будет занесен в протокол? - спросил Катту.
 - Это имеет значение только с точки зрения регламента.
 - Но не относится к повестке комиссии! -Резко заметил советник.
 - Ну, хорошо... - Сенатор Ю снова улыбнулся. - Можно и не заносить в 
 протокол... С ваших слов, советник, получается, что оперативные соображения 
 агента Заункмайра потребовали, чтобы доктор Унмата Пану находился в Поющих
 Скалах во время бури, не говоря уже о нападении СВОДа, бомбардировке района
 Амфорного леса и последующем исчезновении доктора?

 Зонк сначала не поверил ушам. Смысл слов сенатора Ю не укладывался в голове,
 так как граничил с прямым обвинением.
 
 - Сенатор предпочел бы найти доктора среди убитых? - Тишина, охватившая зал
 после этих слов, могла сравниться лишь с удивлением агента Заункмайра,
 пост фактум осознавшего с очевидностью, что эти слова принадлежат ему. Кое-кто
 из членов комиссии подхватывали отпавшие челюсти.
 Сенатор Ю непроницаемо хранил молчание. В глазах советника Катту ликование
 спорило с облегчением, хотя он изо всех сил стремился сохранить серьезное
 выражение лица - в официальной сводке в том числе был отмечен факт гибели
 всего персонала, находившегося в расположении оперативной базы в момент 
 нападения. Кажется, Заункмайру удалось добиться перелома в ситуации.
 
 - У меня больше нет вопросов к агенту Заункмайру. - Сенатор Ю умел проигрывать.
 - Полагаю, данное слушание можно считать закрытым. - Сказал секретарь. - Вы 
 свободны, агент Заункмайр.

 После, уже в кулуарной обстановке, Катту нашел Заукмайра у столика с напитками.
 - Поздравляю, Хот Дар - этот раунд за нами. Не сказал бы, что Ю нейтрализован, 
 но ваша находчивость, извините за каламбур, - для нас просто находка. Остальные 
 слушания уже не ваша забота. Вы вероятно не знали - доктор Пану приходится
 сенатору племянником. Кажется, сегодня он просто искал козла отпущения...
 
 - Кстати, как ваша рука? - Спросил голос сенатора, транслируемый по каналам
 спецсвязи, слегка искаженный, несмотря на фильтры, словно при передаче 
 сказалось допплеровское смещение. Бледный, с лоснящимся от пота лицом, Хот Дар
 посмотрел в глаза собеседнику и ... честно попытался улыбнуться. 

 - Конец трансляции, - сказал генерал, ни к кому специально не обращаясь. 
 Он сидел как на иголках, но женщина в кресле напротив, все еще изучала
 стоп-кадр, глядя во взятые крупным планом глаза агента.
 - Что вы думаете об этом, госпожа председатель... - Как бишь его... Фамилия
 агента никак не ложилась на язык.
 - Вы о новом протеже советника, генерал? - Женщина не повернула головы, но
 генерал счел возможным молча кивнуть в ответ.
 - Он сомневается... - Сказала она тихим, надтреснутым голосом. - Однако в нем 
 есть мужество. В наше время это уже становится редкостью...
 Генерал Фош кашлянул и задумался. Расценивать эту сомнительную похвалу как
 руководство к действию или обождать? Все-таки женщина в кресле напротив -
 председатель Комитета. Неполное понимание ее мотивов, выраженных в словах -
 как и неточное исполнение - может иметь весьма серьезные последствия как
 для политической ситуации, так и... - он сглотнул - для собственной карьеры.

 - Я ознакомилась с результатами расшифровки архива... - При этих словах
 генерал почувствовал, что воротник стал невыносимо тесен. - Думаю, если только 
 это не перестраховка - угроза достаточно реальна. Заункмайр - чистый лист, не 
 обремененный стереотипами так называемого опыта - ему придется импровизировать, 
 а это он умеет, судя по его поведению на комиссии. С вашей стороны все готово?

 К этому вопросу, собственно, и готовился генерал, теребя в ладонях планшет
 с тезисами отчета.
 - Все имеющиеся резервы... - Скороговоркой выпалил он, но под взгядом 
 председателя опомнился и выразился максимально лаконично:

 - Да, госпожа секретарь.
 - Что ж, официальная санкция Комитета - дело ближайшего времени. Запомните
 генерал: операции присвоен высший приоритет. От ее исхода зависит, будем
 ли мы достойны наших предков или останемся бедными родственниками Договора.
 Постарайтесь обеспечить нашему функционеру режим наибольшего 
 благоприятствования... 

  Вы свободны, генерал.
 
 Генерал встал, привычно козырнул и заторопился к выходу, но где-то в
 дверях голос председателя снова настиг его:
 - Да... Кстати, генерал... подберите ему более звучный позывной. Хот Дар
 уже не тот, кого можно за глаза назвать Зонком.

 Когда генерал Фош покинул кабинет, госпожа председатель смогла наконец 
 вздохнуть свободно: ее буквально душила эта атмосфера официоза и 
 подобострастного заискивания свиты чиновников различного ранга, ответственности
 ежедневно принимаемых решений и невыносимой скуки.
 
 Только наедине со своими мыслями можно было почувствовать пульс жизни в
 затянутом в строгий деловой костюм теле. 

 Да-да, я знаю, что это продлится недолго - каких-нибудь двадцать минут, и
 войдет личный секретарь с двумя референтами, которые принесут с собой
 новый ворох проблем и вопросов, требующих немедленного и безотлагательного
 решения, помимо пары десятков проектов политического переустройства,
 нескольких сотен социальных программ и... только не это! - только этого
 не хватает: слава богу, для разбора корреспонденции теперь есть отдельная
 служба - обвал прошений и ходатайств, беззастенчивых требований и угроз
 госпоже председателю более не угрожает... Но там, за двустворчатыми 
 высокими дверьми, снова толпа каких-то людей, требующих внимания к своим
 проблемам, вникать в которые, положа руку на сердце, у госпожи председателя
 нет никакого желания...
   
  Подлокотник кресла задрожал под рукой... Ах, да - комлог она отключила,
 более доверяя стенам кабинета, нежели всем тем блестящим штуковинам,
 которыми почем зря уснащали свои организмы любезные сограждане. Никакого 
 покоя.
 - Пятнадцать минут, Юми... - сказала женщина в пространство, разблокировав
 связь. - Мне нужно пятнадцать мину.
 Дрожь  прекратилась. Секретарь, кажется, был единственным из людей в ее
 команде, кто по-настоящему понимал проблемы "госпожи председателя". 
Безотносительно околоправительственных сплетен, так или иначе, имеющих
 политическую окраску, молодой, неискушенный в политике, но кое-чего 
 повидавший в жизни, сотрудник консульской службы был одним из тех немногих,
 кто за фасадом крупнейшей в Федерации политической фигуры, мог увидеть просто
 усталую женщину, настолько увязшую в чужих проблемах, что на себя у нее
 хронически не остается времени. Поэтому он добудет ей эти чертовы пятнадцать
 минут - хотя бы даже сам глава кабинета министров сейчас добивался аудиенции.

 - Сдаешь, Норма? - Спросила она у зеркала, заменявшего собой окно и 
 стереоэкран высокого разрешения. Женщина в зеркале оттянула нижнее веко,
 разглядывая красные прожилки воспаленных глаз.

 - Не дождетесь, - сказала она отражению. Оно ответило знакомой всей 
 политической закулисе и аудитории теленовостей улыбкой Председателя Комитета.

   Сегодня дипломатической почтой доставили еще одно послание от советника
 Катту. Расшифровка архива экспедиции доставила некоторые трудности, однако
 Катту не пожалел усилий и смог  уговорить медика сделать еще одну запись:
 вообще говоря, состояние агента Заункмайра не имело показаний к 
 ментоскопированию, но специфика работы спецслужб и оперативные соображения
 позволили советнику закрыть глаза на этический аспект проблемы. Госпожа
 председатель настроила личный комлог на режим полного сопровождения, вставила
 нейромодуль с записью в слот. Кабинет исчез - сначала у нее даже захватило дух
 от открывшегося зрелища. Очевидно, Заункмайр стоял на возвышенности - во
 всяком случае, отсюда Сад Камней был как на ладони. Председатель Комитета
 ощутила легкое возбуждение, не отдавая себе отчета, что это возбуждение
 агента: в ушах свистел ветер, а воздух звенел от скопившегося вокруг
 электричества - на горизонте то и дело мелькали молнии, запоздалый гул
 обещал опасное приключение. Хот Дар повернул голову, осматриваясь, и она
 узнала основные артефакты: внизу, куда уступами спускалась неширокая тропа,
 по левую руку высился неприступный Шпиль, под ним, похожая на дуршлаг от
 бесчисленных отверстий, выгнутая чаша Маски Богов, нависающая над лабиринтной
 структурой, известной непредсказуемым звукоотражением, за которой из камней
 плато Хорал вырастали поющие скалы Амфорного леса - система воздушных сифонов,
 извлекающих из ветра голоса...

 - Что же вы здесь увидели?

 Госпожа председатель немного ускорила воспроизведение, чтобы Зонк быстрее
 спустился к подножию террасы, где во вспышке молний мелькнули два человеческих
 силуэта.

 Вскоре она уже ясно видела этих двоих: один из них оказался неожиданно
 низкорослым и щуплым... Голос коротышки в наушниках Зонка звучал пискляво
 и неразборчиво. Госпожа председатель пустила запись с нормальной скоростью -
 доктор Пану как раз обернулся. В следующий момент женщина закричала от
 боли  плечо словно взорвалось... Она почувствовала, как тело подбросило в
 воздух со страшной силой, и от удара о скальный монолит потемнело в глазах.