|
|
|
Тономо-яма, Камикадзе-хаки-мура, Саньюанье. О-негай шиматсу, команданте Че.
Сенсей-ни-Рэй, командор Отомо. Отагай-ни-Рэй, все остальные.
Здравствуйте, брат мой в дхарме, бортинженер Кис Ли-цын, и вы, достопочтенный
Плю-хин Цзы. Да не вернёт вас цепь воплощений в скукоту Бесконечной Вахты.
Настоящим спешу приобщить к Журналу Благую Весть за номером одна тысяча один
дробь семнадцать, что дела мои все путём, и не видно тому пути конца, достойного
Вышней Орбиты. Посему, missia desperata продолжается.
Состояние дел в городе можно обозначить исчерпывающе одним словом: мрут.
И было бы довольно странно настаивать на продолжении нашей опупеи, когда бы
главный экспериментатор не входил в контрольную группу подопытных.
Тем больнее наблюдать картины варварства, чем радостнее сознавать, что эта
запись не окажется доброй лишь "за наличием отсутствия" более худых новостей.
Хотя, казалось бы, куда уж хуже?
Подведем, как говорится, баланс кармы:
"Ступни мои огрубели в пути, но не стал ли я чёрств и сердцем?"
Воистину не падает духом тот, чья душа не может больше взлететь: как
насмешливо Тень во мне взирает на мардонг того космонавта, который издали
примечает Район Посадки, чтобы вернее обойти могилу Бог-птицы.
(Интересно, сколько там сейчас микрорентген?)
Я давно отключил свой сенс, чтоб не изводиться зазря: весь первый год
чудился интерфейсный сигнал...
Бог-птица умирала, бог-птица звала и ждала. Хуже всего было по ночам: пытка
надеждой - вот чего я бежал все двадцать следующих витков.
На двадцать первом сдался - вошёл в сенс тишком, как вор... Только фон и
треск далёкой грозы были мне ответом.
Сгорел феникс, не дождался восхода.
У меня остался спутник по кличке Ринпоче Гевара - орбитальный модуль геодезической
разведки, который накручивает медленные витки над планетой.
(В его журнал и пишется моя исповедь. Почему так назвали спутник, не помню.
Какая-то древняя хохма. Один хрен, по-русски не понимает: производство
"Юань-Хитачи, Корп.", так что калякайте на ниппон-джине, панове, - это модно.
Ваш гайдзинский бейсангл - полный мастдай, хотя влияние его в Наднебесной ещё
сильно... Языкастый чёрт Плю-хин как-то назвал орбиту Че "дао-де-дзической".)
И ещё Библиотека! Чем я спасался первый десяток лет - она стала моим домом и
"думом" - ловушкой для одиночества. Ничто так не способствует шизе, как
болтовня с реконструкциями матерых человечищ.
"Автономные комплексы человеческой мудрости" - этот пандемониум оказался
долговечнее всего, что у нас было: Фрэнсис Бэкон и Конфуцзы, фон Клаузевиц и
учитель Сунь, Эйнштейн и Шредингер, Пушкин и Китс, Дали и Гигер, Григ и Рахманинов -
они пережили экспедицию третьей волны.
Я уже устал смеяться шуткам судьбы: даже голоса великих мертвецов пугают.
Кто я? Кем стал, во что превратился? Жрец забытого культа очередной Атлантиды,
пропащей за роем звёзд.
Могучий колдун Пи-Лот.
Дежурный по Сансаре. Дремучий знахарь, гадающий на обломках крушения.
Я теперь тёртый дуремар. Больше ведаю о свойствах дрын-травы и "чпок-грибов
Кислицына", чем о космогации; само значение этого слова покрывается метафорической
пылью в дальнем углу чулана Забытых Идей.
Yet another skeleton for you, о бездонный cupboard моей души.
Наверное, в недрах Библиотеки есть полное собрание справочников, многотомный
свод инструкций по штурманскому делу, но меня всё больше занимают опыты с
микопрепаратами, которые придают бодрость изнурённой плоти и не дают духу
слишком углубляться в прошлое.
Зачем ворошить пепел?
Контакт с аберами был нашим успехом и последней спасительной ниточкой, чтоб
не сказать, "соломинкой".
О, химеры разума! Как могут быть нам братьями эти?
"Они приняли лошадей, стальные томагавки и бусы из микросхем", чёрт побери
всех сансарных индейцев - ну, и что с того, Плюха? Лингвист-этнограф, твою
дивизию!
Им совсем не нужно было учиться думать - они и так прекрасно соображают, как
использовать подвернувшегося колдуна.
"Высокого Восхода тебе, друг-учитель. Скажи, Цзы Му-хин, зачем торопиться
делать-возбуждать переполох-смятение? Народ Восхода рад-счастлив: мы уже два
хара, - абер показывает ладони с растопыренными пальцами, - десять солнечных
кругов рожаем-кормим-учим здоровых детей, новых многих охотников-воинов. И всё
твоими молитвами-советами, словами Тайной Правды..."
Вождь Смург оказался очень восприимчив к новшествам и вовсе не так прост, как
выражение морды его лица: точь-в-точь речной крыс мыу-мыу.
Уже через цикл разразилась война с племенем Заката, в которой восходяне получили
явный перевес.
Что знали мы о других расах Сансары, о том же ночном народе, влезая с нашей
моралью робинзонов в бесконечный здешний секир-башкан?
Выступает как-то сборная аберов versus сборной ундеров, и силы их, как обычно, равны, исход
матча известен заранее: смерти и славы поровну, скальпы - достойным, вечная
память всем остальным. Далее в программе вечера: обмен военнопленными,
совместная пьянка и перекрёстный выбор невест.
Но спустились с неба какие-то левые боги, и давай почём зря прокачивать ману аберов суперменьш-стимуляторами
и прочими допинг-примочками, не запрещенными только по той причине, что некому
было их запретить озабоченным собственными шкурами робинзондранатам: пятницев
тринадцатого уровня силы просьба пройти на поле для окончательного решения
ундерского вопроса... "Ты пойми, друг-учитель - если не мы их, то они нас... И
вас за компанию". - Смург, лукавый бес своих друзей, если хотел, мог быть очень
красноречив: при всем уважении к радикально правоверным братьям аберов по ту
сторону терминатора, не хотелось бы Му-хину Цзы сидеть Бог-чучелом у дороги.
Геноцид в ночи остановила только эпидемия ксен-миксы: наши сыворотки излечили
одни болезни и заодно... подтолкнули эволюцию местной чумы: "Спасибо, друг-учитель
Цзы Му-хин".
Cамое страшное позади. Старый город сгорел вместе с тучами мух над скопищем
трупов, которых было некому хоронить - ну, спасибочки тебе, друг-учитель...
"Да продлят твои дни Духи Биб-Ли-Теки: народ Восхода чтит Тайную Правду..." -
Я не выдержал страха в глазах уцелевших и сбежал с паломниками в Икч-Пок, где
у подножия Благоуханной, год провёл в очистительных омовениях, молитвах "Духам
Биб-Ли-Теки" и курении жертвенных смол Пых-хуа. Ими здесь с успехом заменяют
бессознательное: голоса травы в голове, освобождённый дух-ветер и бубен сердца,
оглушительно бухающий в ушах, - сатори не сатори, а вполне шаманский набор для
приобщения к трансцендентному.
Надеюсь, комлинк был отключен: с компьютера "Че Гевары" станется доверить журналу
подробный отчёт об астральных приходах Цзы Му-хина, чьё "священное безумие",
кажется (чтоб не сглазить - настучи в бубен абера своего), дало вполне безумные
плоды.
Будете смеяться, Бог-други: в стойбище Солнечного Ветра, среди развалин ихнего
аборигенского Стоунхенджа у отчаявшегося робинзона-цзы появились ученики...
Хочется верить, Ом-мун и его сестрёнка Падме - первые излечившиеся от
ксен-миксы - чтят "тайную" правду не из страха. Пока им доступен только
практический "хуманизм"... Оно и к лучшему.
Может статься, в этом и заключается подлинный смысл никчёмной жизни
астрогатора третьего класса Лёшки Мухина. Теперь-то он, звездопроходимец этакий,
понял: "Благословенны гири рока, приковавшие мя к земле сей".
По тутошним меркам йирз-олд Цзы Му-хина приблизился к возрасту патриарха, и,
значит, осталось ему не так много - передать "священные бубенцзы" комлинк-связи
достойному аберу, что не убоится носить в гриве ветер бесед с духами.
... И пойду я, к священной матери, младшим демоном-асурой в Биб-Ли, буде грехи
мои велики, а просветление недостаточно для Вышней Орбиты, где обрёл вечную
дхарму экипаж зонда "Феникс".
Омедето гозайматсу, хуа-фэн-чжу, ребята. Мы сделали Восход ближе.
Друг-цзы Му-хин, планета Сансара, виток тридцать третий
|
|
|
7 день Великого Ноября, 2003
|
|