Юбер Алекс. Ноосферату

Умри, умри, умри, дорогая!

Просто закрой свои прекрасные глаза -

Увидимся в аду...

Metallica

Здравствуйте все, кто еще жив. Наверное, так следует начать: ведь сама жизнь началась очень давно на этой планете, и все это время ее сопровождала смерть, как верная, хотя, быть может, и не лучшая подруга. Это их взаимное тяготение объяснимо и понятно по-человечески: с тех пор, как у людей появились школы, в них учат, что смерть без жизни не возможна... Сказано: "Плодитесь и размножайтесь..." И плодились, и размножались - так появилась жизнь. А что она такое, как не возможность умереть? И легенды о "живых мертвецах" есть лишь отражение влечения к смерти: живым интересно - а что там, в конце их земного пути.

Надеюсь, вам нравятся истории про вампиров: хотя бы потому, что эти сказки (байки из склепа?) обычно романтичны, и потому - красивы. Хотя, как и всякая сказка, легенда о вампире - ложь. Когда у людей появились школы, все сразу узнали: "Вампиров не бывает!" Ну, почесали люди в затылках и согласились: "Не бывает, что ж тут непонятного - не жил, значит, не умер, чего ж тут, мать его так, непонятного..."

"Значит, бессмертен!" - додумались некоторые. И верить не перестали: вампир-то больше, чем мертвец, получается, он как люди и умереть-то не может. Бродит, болезный, во мраке, тяготится своим бессмертием и ищет чистую безгрешную душу, которая одна только может дать ему желанный покой... Своей любовью. "Вот оно как!" - Только и подумал тот вампир, прочитав эти нелепые людские бредни... Ищите женщину. То есть деву. (Нет, а оно мне надо?)

А теперь представьте немое изумление того вампира, когда теплым июльским вечером он подслушал в окошко бывшей церкви, занятой пролетариями под клуб, популярную лекцию на тему "Вампиров не бывает!"

Нет, лектор остался в добром здравии. Только глаз у него дергался потом, теплыми июльскими вечерами, при воспоминании о сельском кладбище... и мороз пробирал по коже (это уж не знаю, от чего - вечера-то теплые). В любом случае, тот достойный господин, подвизавшийся некогда техником на благодатной ниве "инженерии душ", уже мирно опочил в собственной постели, окруженный домочадцами и уважением коллег из международного института "Уфологии и паранормальных явлений". "От старости", - пожимал плечами семейный врач. Вы, наверное, удивитесь, но впервые за всю свою долгую и денежную карьеру этот доктор не солгал.

Бывает же... Остается только пожалеть того гипотетического вампира, потому что он проглядел источник удивительно чистой sangre (наверное, он был испанец, этот вампир): вы представить себе не можете сколько, всякой химической гадости плавает в крови современного человека. Порядочный вампир сдох бы с голодухи, если бы не логическое противоречие: пардоньте, но он ведь уже мертв... Ну, и самое смешное: вампиров же не бывает...

В любом случае, вся эта история сплошная ложь... Но, как и всякая история, - склонная к историческому фарсу.

Это случилось в год 2033 от Рождества Христова.

Чтоб вам жить в такое интересное время! Можно сказать, человечество наконец забыло большинство своих проблем - медицина там, бесплатная... Всеобщая грамотность... Но это случилось! Я пробудился и возжаждал, несмотря на маркетинговые заявления компании "Вечный покой" и регулярные поступления круглой суммы денег на их счета в Швейцарском банке.

Ну, разумеется, голод мне тоже не родственник - хотя теток у меня, волею обстоятельств, никогда не было. Пришлось выбираться из фальшивой криокапсулы во вполне реальном морозильнике, для желающих воскреснуть лет этак через пятьсот. Канистры с кровью, как я навскидку предположил, оказались пусты. На стенках остался только ржавый фиброзный налет.

Открыл резервную - та же история.

Цивилизация, вашу мать... Неужели донорская программа, которую "вечные покойники" организовали через сеть клиник компании, не может удовлетворить нужды одного разъединственного меня? Нет, ну им в самом деле нужно это средневековое зверство с обескровленными жертвами, et cetera? Или золото инков и Партии подвержено такой инфляции, что моим попечителям пришлось меня "веерно отключить" от капельницы? "Что за черт, граждане? Страх совсем потеряли..." - подумал бы тот самый вампир. Наверняка бы подумал.

Однако, на улицу выбраться таки пришлось. Холодильник невыносимо смердел...

Я, конечно, привык ко многому и всякое повидал, но это амбре, по-моему, чересчур: система охлаждения тоже вышла из строя, так что степень разложения натуральных трупов в высохших криокапсулах-саркофагах не сулила клиентам "Вечного Покоя" никаких шансов на воскрешение ни через пятьсот лет, ни в ближайшую теплую июльскую неделю. Старина Юлий, наверное, сказал бы по этому поводу: "Пришел, уснул и... спи спокойно, дорогой товарищ!" Или это сорванец Ульянов переиначил? Талантливый был... Так говорят. Но история про козлика сказалась на нем губительно, или страсть к мухоморам? Спросите того вампира.

А трупный яд штука жуткая: в обычных условиях даже у меня он вызвал бы какое-нибудь неприятное недомогание. Скажем, расстройство желудка... Со всеми вытекающими. Так что, дорогие товарищи, вынужден покинуть ваши ряды. Приятных сновидений - вечный покой вам теперь обеспечен. Снаружи оказалось пусто и сумрачно. Над городом клубился полуденный смог - я, соответственно, смог чувствовать себя вполне комфортно, безо всяких средств от загара и солнечных очков. Однако "наличие некоторой безлюдности" (вообще не свойственной мегаполисам) внушало мне смутные подозрения... Прямо-таки жуть: я по жизни существо достаточно одинокое, но... еще не приходилось быть одиноким вот так, буквально. Кое-что разъяснилось, когда я дошел до автобусной остановки.

Рев двигателя, будто включенного на неподходящей передаче, надрывно пугал скорбную тишину... Рейсовик выехал из-за поворота, чихнул пневматическими тормозами и дисциплинированно встал у столбика с расписанием. Двери салона гостеприимно раскрылись.

- Приветствую, гражданин, - полным смиренного достоинства голосом сказал автобус. - Пользуйтесь услугами Глобальной Транспортной - мы доставим вас быстро и вовремя. Куда бы вам сегодня хотелось?

"И говорит автобус человеческим голосом..." Ну, вы бы проигнорировали такую вежливость? Во, до чего техника дошла. Я, конечно, предполагал, что мир немного изменится, пока я дрыхну, мертвый и довольный... Но чтобы так - на месте водителя обнаружилось обычное пассажирское кресло, а вместо органов управления - экран с картой маршрута и откидная клавиатура. Такого я, разумеется, не ожидал. (Банально звучит правда).

Автобус плавно тронулся. Ехал он не особенно прытко - может быть, в его программу-драйвер создатели не заложили понятия о передачах выше первой. А окружающий урбанистический пейзаж продолжал наводить на подозрения: люди по-прежнему отсутствовали, однако мостовые и тротуары выглядели так, словно их только что подмели и вымыли автоуборщиком... Подозрительное какое слово: "автоуборщик"...

Автобус строго следовал маршруту, совершая все положенные остановки - хотя особого смысла в этом ритуале не наблюдалось... Совершал и неположенные: я, как порядочный, ехал стоя, разглядывая достопримечательности, из коих безлюдность мне представлялась самой удивительной, и, несмотря на низкую скорость автобуса, едва устоял на ногах, когда мой транспорт резко затормозил, тяжело осев на переднюю ось, и пронзительно засигналил.

- Пожалуйста, освободите дорогу, вы создаете препятствие движению...

- Сам ты... препятствие. Открывай! - звонко раздалось в ответ.

- Приветствую, гражданин, - покорно согласился автобус и зашипел пневматикой, открывая двери. - Пользуйтесь услугами Глобальной Транспортной...

- Ага, будьте с нами, будьте как мы - думайте по-другому... - Сказало определенно "человеческое существо" не вполне определенного пола, взлетая по ступенькам передней площадки. - Уау! Люди, живые люди... Люда!

Я недоуменно огляделся. Чуть позже дошло: меня посчитали человеком... И, самое смешное - живым. А "Люда!" - судя по протянутой для рукопожатия руке - имя девушки... Да-да, вероятно, все-таки девушки: несколько мешковатая одежда и короткая, невообразимой расцветки прическа поначалу сбили меня с толку. Количество скобяных изделий в ушах и броский макияж ("всех тонов черного") можно назвать сногсшибательным - ну, я же чуть не упал, когда автобус остановился... От удивления, наверное.

Руку я пожал осторожно - ладошка у нее маленькая, с длинными гибкими пальцами. Длинные же ногти покрывал блестящий лак, оттенка черного хрома. Она нервно ухмыльнулась:

- Ух... Какие у тебя холодные руки...

Я пожал плечами и тоже растянул губы в улыбке - как мог, дружелюбно...

И вскоре она уже щебетала, словно птичка: я узнал, что Людочка Эллоева, выпускница кулинарного техникума (кстати, круглая отличница), приехала к своему парню в гости. Тут и застряла: начали происходить страные вещи. "Страные" - это она так сказала, особо напирая на звук "Р".

- Ужас! - Сказала Людочка, округлив и без того большие глаза. Не могу не согласиться: большие карие глаза, в сочетании с черными тенями - вполне античная аллегория...

Ее (то есть, Людочкин) "бойфренд" был, что называется, повернут на компьютерах - ну, знаете, обычный такой асоциальный тип, днями и ночами просиживающий мозги в Интернете - она уже совсем подумывала его бросить... Но имелось в нем что-то такое, что Людочку неизменно привлекало:

- Это же так элитарно! - Сказала Людочка, вспоминая, чем ее Вик отличался от прочих шизиков: он, оказывается, входил в какую-то сетевую секту, приверженцы которой почитали своей целью приобщение к "но-о-сфе-ре" (Людочка старательно произнесла это слово), посредством "одушевления киберпространства".

Короче, матрица-фантопликатор конкретно поимела Вика, а через него - и мозги Людочки, которая, впрочем, осталась довольна эффектом: еще бы, узнать столько новых словей сразу...

Но Вик, то есть Виктор, был, наверное, человек слова и с делом не затягивал. Это-то Людочку и огорчало теперь: вернувшись как-то под утро с какой-то местной дискотеки, слегка навеселе, она застала Вика в невменяемом состоянии (то есть, абсолютно невменяемом: в костюме Адама, с искрящим нейрошунтом в башке...). Тело Виктора слегка светилось, расписанное тибетскими свастиками, скандинавскими рунами, клинописью и какой-то каббалистической символикой, а сам он, наверное, "закатил" целую упаковку каких-то кислотных колес... По всей комнате, в блюдцах и пивных банках горели свечи.

- Абзац! - Поняла Людочка. - Приобщился...

- Думайте по-другому, - неожиданно отозвался Вик. - Куда бы вам хотелось сегодня?

А потом у него горлом пошла кровь (у меня при этих словах непристойно заурчало в желудке), в общем, Людочка почувствовала, что куда-то падает... Очнулась она, когда все уже было кончено, как отключить модем от телефона, Людочка не знала, а при мысли о том, чтоб остаться в квартире с ЭТИМ, ее до сих пор тянет "потошнить" (уж извините за этот физионеологизм, но иначе не скажешь).

Ни на площадке, ни этажом ниже никто не открыл на Людочкины звонки и суматошный стук в дверь:

- Словно все они... того, - сказала Люда, и в общем-то, не слишком отклонилась от истины. Но тогда она сильно растерялась и "конкретно" перепугалась - до потери памяти и связной речи:

- Вот тут помню - лежит, весь белый... Горелым пахнет... А дальше, опаньки: вышла, ноги протезами... В глазах снег, как в телевизоре... А чего мне надо тут... не помню. Да что я - раненая какая? Юноша бледный... кровавый... Сирены с мигалками вдоль дороги и тишина... во мне такая, хоть кричи... воблой, в харю тыкать - это ж надо: в живого человека... Нейрошунтом. Жуть.

И с этим я не мог не согласиться: глаза Людочки снова распахнулись на ключевом слове рассказа, как две очаровательные бездны. И, знаете, мне стало не по себе: дна я так и не увидел - мне потребовалось некоторое усилие, чтобы отвести взгляд.

Представьте себе лазер, перед которым некие хитроумные отроки поставили зеркало. Что произойдет, когда он включится? При худшем раскладе, разумеется. А теперь представьте два зеркала, между которыми очумело мечутся испущенные тем лазером лучи: бесконечность отражений... Абсолютный абсурд: абсолютная защита от... абсолютного оружия.

Гипнозу, по крайней мере, Людочка не поддавалась - она сама гипнотизировала, хотя делала это неосознанно, полуинстинктивно... Это я от большого ума прозондировал собеседницу, не подумав об элементарной предосторожности... Никакого отклика - полное поглощение и мощный встречный зондаж: я чуть не попался в собственную ловушку и битых пять минут гипнотизировал сам себя, глядя в две глубокие полуночи Людочкиных глаз, тщетно пытался ее пересмотреть и почти уже запаниковал. Пока не понял: кукловод заглянул в глазки-омуты безобидной с виду куколки и увидел в них... себя. Куколка... То есть, Людочка оказалась рефлектором, дело ясное... Ходили какие-то слухи о подобных созданиях... полулегендарные среди кукловодов. И вот самоуверенный кукловод-недоучка выставил себя на посмешище. "Зомби лопались от смеха и пускали пузыри..." Всплывая из омутов - сидел бы сейчас, как самый благодарный слушатель.

- Ты еще в теме? - обеспокоенно спросила девушка, и я снова широко улыбнулся, полный участия и немого облегчения. Только в глаза ей старался особенно не заглядываться.

А дальше было больше: в себя Людочка пришла в одной из санитарных машин, что во множестве скопились у Дома, В Котором Дал Дуба Вик. На вопросы ментов Люда ответила слезами, и от нее отстали; где-то по дороге в клинику истерика незаметно сошла на нет - вокруг таки творилось "что-то стррраное": по городу во всех направлениях ехали машины с мигалками и было их столько, сколько ни Людочка, и она могла бы поклясться, никто другой, никогда в жизни не видели. Ну, за никого не могу поручиться, но Людочке я поверил:

- Бред... Чтоб мне лопнуть, - девушка только головой покачала. - А красиво!

Да, это, наверное, было феерическое зрелище: едут пожарные, едет милиция... Санитары тоже едут - вон, где-то под мостом сталкиваются машины, а светофоры, явно сломанные, дружно мигают желтым. И летают туда-сюда вертолеты.

Людочка почти и думать забыла об утренних страхах и "страностях", но тут началась "полная фигня": у водилы в кабине запиликала рация, он снял трубку, отвечая на вызов... Захрипел, забулькал чего-то - машину повело - Людочка закричала - удар и темень обрушились одновременно:

- Вырубилась, как припадочная, ага. А обратно не хочу - глазам больно и бензином пахнет...

Последнее обстоятельство, наверное, и вернуло Людочку в реальный мир. Машина лежала на боку, от удара замок задних дверей открылся, и одна створка лежала на асфальте на манер трапа. Людочка выбралась наружу и оценила ситуацию:

- Приехали...

А и в самом деле: они таки прибыли в клинику... Только припарковаться шофер вздумал прямо в холле, что, выбив с разгона стеклянные двери на фотодатчиках, с блеском и проделал. "Вклинился", так сказать: машина - всмятку, стойка дежурной - всмятку, и сам... это... синенький, потому что дохлый. Из радиатора со свистом валит пар, и где-то в моторе что-то весело плещется, и все отчетливее пахнет бензином.

- Короче, полный атас...

Из клиники Люда слиняла со всей возможной скоростью - ноги не слушались. Слава богу, успела - взрыв в холле случился, хотя и не произвел большого переполоха: на улице со звоном и скрежетом сталкивались пожарные с милицией, и то тут, то там падали вертолеты, уродуя фасады высоток и крыши близлежащих "недоскребов".

- Что-то мегафеерическое! - Глаз Людочки я не видел, но голос ее обрел завораживающие нотки, передавая апокалиптическую эйфорию. Да это дитя полно талантов: ну, чисто сирена в клешах и с гайками в ушах... И заслушался бы, как миленький, тот вампир, кабы не был начеку.

Но по сторонам я поглядывал - что-то с ее рассказом тут мало вязалось: никаких разрушений не наблюдалось, хоть тресни, хотя безлюдность улиц уже внушала некоторое беспокойство... Ну, вот разве на крыше какой-то забегаловки стоял вертолет - так не битый же вдребезги.

Но Людочка не смущалась такими мелкими несоответствиями: если судьба и свела меня, скажем так, с "интеллектуальной девственницей" - эта самая невозмутимость и непосредственность только играла ей на руку.

Люда не была глупой лгуньей - хотя поначалу я и счел ее дурочкой с фантазиями... Было одно обстоятельство, которое подкупало и вызывало во мне невольную симпатию: девочка не дергалась, не закрывалась от меня, не чувствовала дискомфорта и инстинктивной, немотивированной и немедленной неприязни к красноглазому субъекту с неестественной бледностью - наверное, я б сошел за альбиноса, осветлив волосы. Но эта идея мне никогда не нравилась, как и мутация, давшая начало нашей ветви - вечных гостей в собственном мире, слишком малочисленных, чтоб считать себя хозяевами. Мы слишком зависели от причуд генетического дефекта: долголетие, сила, быстрая регенерация и собственно быстрота не даются даром.

Нестабильные ДНК нуждаются в постоянном обновлении - так же как роду людей нужен приток "свежей крови", без которого им грозит вырождение. Разница лишь в том, что в моем случае приток этот должен быть буквальным. Иначе вырождение будет столь же буквальным и быстрым, как взрыв на складе ГСМ, где дебил играет с огнеметом: в роли "горючесмазочных материалов" - мои генные цепочки, ну, а "дебил" - слепой случай... Лунный цикл, что управляет ходом биологических часов, неумолим.

Громкая слава, как известно, бывает только у никудышных шпионов. Легенды о демонических упырях - история никудышных кукловодов, которых излишняя самоуверенность делает наглыми и беспечными: превысив дозу, легко нарушить хрупкое "устойчивое неравновесие" жизненных сил, и расплата наступит... не скоро, но неизбежно - кровавый выродок, оглушенный эйфорией от присвоенных без счета чужих жизней, перестает чувствовать ритм своей.

И однажды новая луна выгонит его, обезумевшего от боли, в последнюю охоту - люди быстро усваивают горькую науку.

Под кожей кровососа все тело пылает, суставы словно выворачивает... Генные цепочки упыря стремительно рушатся от обыкновенной старости - "жесткий свет" и любой органический растворитель в большом количестве наносят вреда больше, чем ионы серебра и дурацкие колья (охотясь на бывших собратьев, позорящих род кукловодов, легко отыскать оптимальные средства уничтожения: никакой регенерацией не обойти законов сохранения). Ну а "обширная травма головы" убьет вампира так же верно, как и то, что никто не живет вечно... Жизнь может быть лишь достаточно долгой, если кое-кто не будет наглым и беспечным: соли тяжелых металлов, вдыхание цианида без практической надобности и солнечная радиация слишком быстро старят "генный материал". Приходят усталость и рассеянность - кукловод теряет сноровку и осторожность, а его слюна - обезболивающие и заживляющие свойства.

Грань между симбиозом и паразитизмом тонка. Донор не может быть жертвой - это закон, без изъятий и "особых случаев": слишком легко решать вопрос о бессмертии за счет чужих жизней, но логический шаг напуганных до смерти - война на уничтожение... Нас было слишком мало. Да и не могло быть больше долей процента от числа доноров - во имя тех же законов сохранения. Во имя равновесия.

Не Мировое Княжение, но мирное сосуществование - залог порядка и равновесия... Сосуществование тишком, за спиной, на краю поля зрения - в тени переносных и буквальных смыслов. Мы сосуществовали с вами во мраке ночи еще с тех пор, как некий праантроп преодолел инстинктивный страх перед небесным огнем, поняв простую вещь: с посланцем богов можно неплохо поладить - он любит приношения из сухого дерева.

Ну, и вскоре пракукловод изумленно наблюдал из ближайших кустов, как предки людей, повсюду видящие грозных божеств, приносят в жертву огню себе подобных - напрасная трата жизни и sangre, эту самую жизнь поддерживающей. А первочеловеки, справив кровавую тризну, пялились на пляску коптящих языков пламени - тогда же первокукловоды усвоили природную внушаемость своих собратьев по разуму и жизни. Именно поэтому любому из вас знакомо это сосущее чувство... нет, не ужаса - предвкушения и легкого, щекотного испуга перед манящей Тьмой, которая так и будоражит кровь в лунные ночи.

- Ух ты... - Только и сказала Людочка, оборвав свой рассказ где-то в районе наступления сумерек.

Автобус стоял на перекрестке, пережидая процессию автоуборщиков.

Машины шли сплошным потоком, помаргивая сигнальными маячками и торжественно растопырив всякие приспособы, при виде которых на ум приходит что-то о "рабочих органах" - тут были шланги, скребки, ершики, шнеки и лейки, метелки и сушилки всех мастей, которые извивались, вращались и возвратно-поступательно двигались в едином слаженном ритме, внушая невольным наблюдателям чувства высоких гостей, принимающих парад. Как-то язык не поворачивается обозвать это великолепие "навесным оборудованием" - колонна техники напоминала единый организм, вызывая, однако, какие-то "аэродромно-снегозачистные" ассоциации.

Однако автоуборщики были лишь авангардом армии победителей, триумфально входящих в освобожденный город - за ними тяжело катил инженерный корпус специального назначения: дорожно-строительного. Катки, асфальтоукладчики и бетономешалки, экскаваторы "прямой" и "обратной лопаты", грейдеры, погрузчики, скрепперы, самосвалы и автокраны. За ними, грохоча траками об асфальт, грозно вздев изогнутые щиты отвалов и блестящие ножи, проползли лобастые бульдозеры. Они мне напомнили отряд невозмутимых ландскнехтов. Разодетая в нарядный пурпур, марш продолжила бранд-гвардия цистерн и автолестниц муниципального управления пожарной охраны. И замыкал колонну многоосный красавец, тягач-эвакуатор, - горделиво сверкая хромом и эмалью, он проследовал мимо восторженных трибун, почтительно сопровождаемый двумя инженерными машинами разграждения, явно с бронетанковой родословной: их манипуляторы торчали вполне пушечно, выдавая военную выправку, которую не мог скрыть аварийно-спасательный красно-желтый камуфляж. ИМРы шли чуть позади, что твои телохранители при триумфаторе-полководце: "Помни, что и тебя ждет гидравлический пресс на автомобильной свалке..."

- Это так... механистично. - Людочка вложила в казенное слово столько чувственности, что я счел за благо промолчать - возразить все равно было нечего.

Людочка, однако, нашла уместным проводить меня до той клиники - мучимый жаждой, я все сильнее рисковал вскоре выйти из образа "своего парня". А там могли быть запасы сухой плазмы. "И то хлеб..." - сказал бы тот самый вампир. Без энтузиазма. И надо вам сказать, дорогие товарищи, дамы, господа и иные слои населения, что подробности Людочкиного рассказа оказались... за ближайшим поворотом - и с образцовым порядком Потемкинского проспекта весьма контрастировал открывшийся нашему взору помойный пейзажик.

"Что он нам несет, новый поворот?" - не вопрос, парни, хотя и вопрос - дерьмо. Виды окрестностей, как кадры из хроники городских беспорядков, в "точечности" воспроизводили малейшие детали Людочкиного рассказа, так что горелый остов санитарной машины в глубине буквально взорванного холла клиники меня уже не удивил. И ни малейших следов оборудования для переливания крови.

Надежда таяла.

Придется прибегнуть к неприкосновенному запасу - я был сам себе противен, но куда прикажете деваться? Надоело мне это до чертиков... До вампирчиков надоело кукловодство мое окаянное - одно и то же, тысячелетиями. Зато будет шанс проверить одну легенду, про ту непорочную деву и того вампира.

Девственность не "физический недостаток", как думают некоторые несознательные гражданки - это состояние души, и Людочка в этом смысле была непорочна, аки ангел божий.

Знаете, в пору сравнительной юности, я питал странную слабость к развлечениям типа "русской рулетки"...

- Я туда не пойду... - Неожиданно сказала Людочка, когда уже было согласилась перекусить чего-нибудь в покинутой закусочной, которая сносно сохранилась.

Девушка застыла на пороге, недоверчиво и напряженно всматриваясь в полумрак, что царил... нет, пожалуй, пока только захудало феодальствовал внутри.

- Не дури, подруга, - тут столько всего... вкусного. Навалом еще еды, а в холодильниках и пивко... баночки запотевшие... Или тебе разливного? - Пропел я мечтательно, пробираясь за стойку, уставленную чьими-то кружками, брошенными в процессе то ли опустошения, то ли повторного наполнения.

- Я... я доходяг боюсь - тут такие шастают ночами, что твои покойники: белые все и в глазах... кровавые у них глаза.

"А чего нас бояться?" - Чуть не ляпнул я привычно, но раздумал - это ж не соблазнение будет, а морока одна... то есть морок.

- Да мы их того... одной левой! - Сказал я бодро, залихватски раздавив в руке пивную кружку - досаду маскировал: этой моей жажды пиво, увы, не утоляло...

- Сильный ты... Но я все равно боюсь.

- Ну... - Я задумчиво налил еще две кружки, наплевав на потребительское "правило пены". Запомните, уважаемые: будете ждать отстоя - отстоя и дождетесь. И тут меня осенило:

- Давай... бояться вместе? - Предложил я и рискнул посмотреть ей в глаза из темноты.

Людочка, оробев, стала такой славной... Ее бы отмыть от косметики, нормальную прическу и стрижку, все железяки из ушек вынуть, да приодеть - вполне смотрелась бы на портрете из какой-нибудь романтической эпохи. Невестушка... Растерянность, желание найти опору - первый шаг к доверию... У меня была долгая практика. И без всяких кукловодских штучек, которые на нее все равно не действуют...

- Давай, - сказала она и шагнула во тьму.

Н-да. Жажды пиво не утоляло, однако здорово ударяло в голову - блин, тут я форму давно не поддерживал... Мы вошли в кафе, как случайные попутчики, а вышли - что твоя парочка влюбленных... Девушка оперлась на предложенную руку почти с благодарностью, дрожа как будто совсем не от холода - солнце клонилось к закату, и мелкофеодальный сумрак решительно воцарялся на опустевших avenidas (я еще много всяких словей знаю).

Поехать в номера, следуя логике событий, я предложить не успел... Людочка сама завела речь о гостинице, в которой поселилась, прежде чем переехала к Вику: "Там будет хорошо..." - только и сказала. Приняла, наверное, мой изможденный вид за одержимость - горящий взгляд, вожделеющий чего-то... Ты скажи, че те надо - сбежит ведь.

"Чего еще стесняешься, глупый", - горячо шептала в мое холодное ухо, путаясь в пуговицах и тесемках плаща-дождевика, полвека как уже немодного. (Нет, обхожусь без красного подклада. Серый цвет больше подходит для сумерек.) Я, спьяну, никак не мог выбрать верный момент для того, чего ради с ней связался... Людочка все время уворачивалась, пытаясь найти мои губы своими.

Так нас и накрыли - на кожаном диване, избранном Людочкой для ее талантливой импровизации, что путала мне все карты... Сначала в гостиной застонали стекла балконной двери, проталкиваемой вовнутрь, вопреки законному праву открываться наружу. Затем в гостиной что-то упало - торшер, может быть, я не придал этому значения: ямка ключицы, из которой берет начало вожделенный изгиб женской шеи, была так близко... Но место взаимодействия некстати заполнилось посторонними, присутствие которых я почувствовал, скорее всего, благодаря скверному запаху давно немытых тел. А Людочка, наверное, еще и разглядела чего-то, потому как неожиданно забилась подо мной, извергнув во всю дурь легких заполошный вопль... прямо мне в ухо: "Доходяги!"

Обычный кукловод сильнее обычного человека в несколько раз - чтобы, самое меньшее, ранить кого-то из нас, бить нужно наверняка, и так, чтоб больше не встал...

Я достаточно крепкий кукловод, но любовно-алкогольный хмель слетал с меня как-то нехотя. Поэтому, когда меня стащили с Людочки и перво-наперво ударили в пах, я понял, что столкнуться пришлось с явно необычными людьми. Эти себя не берегли совершенно и четко следовали муравьиному правилу для охоты на слонов: "Главное завалить..."

Запинать меня до смерти трудновато - упарились бы они, но никто, похоже, и не собирался. Зато какой-то ушлый бесоборец от души прыснул мне в лицо чесночным аэрозолем (где только достали такое диво?), чего я уже не мог потерпеть... а вы бы смогли? Забыв о жажде, горе-кукловод кое-как раскидал кучу-малу, ни черта не видя сквозь слезы и сопли, выбил оконную раму плечом и ухнул вниз, даже не пытаясь вспомнить, какой здесь, собственно, этаж.

Земля встретила неласково - удар, образно выражаясь, практически вышиб из меня дух (по крайней мере, воздух из легких). Сверху послышался истошный женский крик. Стоило мне вскочить, как в лицо брызнул яркий свет, и с дизельным рычанием в живот вонзилось что-то холодное, с толстыми металлическими зубами - я оказался приперт к стене экскаваторным ковшом... уж не разобрал - "прямой" или "обратной лопаты": к зафиксированному подоспели какие-то "санитары" и немедля вкололи некую химическую мерзость, от которой больной сразу расслабился и дал себя стреножить уже без помех. Вот с Людочкой им, наверное, пришлось повозиться.

Сцена следующая. Вишу на стене, кощунственно пародируя распространенные изображения распятия - безвольно свесив буйну голову, стремительно трезвею, а на меня снизу пялят зенки дурнопахнущие дуроломы и ухмыляется некто Вик. То есть Виктор, из общества сознания ноосферы - ныне убик этого мира, вездесущий аватар одушевленного киберпространства. Не во плоти, правда, - голопроекция, но очень точная. Ну, точь-в-точь "адам" из Людочкиного рассказа.

- На ловцов зверь прибежал. - Лицо Вика светится, прямо-таки лучится самодовольством. - Похож.

- На... кх... на кого? - Недоуменно вопрошаю я со стены, осторожно расправляя помятые легкие. Это в сказках вампиры не дышат... (Кукловодам всегда было интересно, как при этом легендарные кровососы умудряются говорить).

- Скажи спасибо, что мои буратино не приколотили тебя, как его, девятидюймовыми.

- Спасибо, сойдут и восьми. - Сказал я, косясь на добротные кандалы... Что мне - больше всех надо, что ли? Понял, о ком идет речь, и... с возросшим изумлением вопросил вновь.

- А... причем тут Он?

Разница между нами ничтожна и бесконечна, как пропасть за краем мира: мы были и остались кукловодами - не больше и не меньше. А Он предпочел стать Пастырем. Только и всего. Возможно ли сравнивать несравнимое? Как бога и яичницу, как хлеб насущный и метафору о смысле жизни: кто бы мог подумать тогда, во что выльются безобидные чудачества твои, Вещий.

Наверное, именно это неуловимое стечение обстоятельств, впоследствии метко обозванное "системным", и есть подлинный перст судьбы - то неуловимое отличие между кукловодом и пастырем, которое позволило Тебе заронить в захудалую палестинскую секту зерна Мировой Религии.

Сумерки укрыли город. Только в тенистых кущах сада сыпал искрами одинокий костер, там, где вновь собрались верные...

Они назвали тебя Учителем - Ты не возразил и... стал Им. Знал ли с самого начала, что так будет? Верил ли в предопределение, хотя бы в день истинной смерти?

Мне этого теперь никогда не узнать. Что действительно мне стало понятно о Тебе в тот день - невыразимо в словах: их всегда слишком мало или слишком много. Блеск и нищета символов - триумф и позор толкователей. Они превратили Твое слово в величественное... надгробие.

Это было искупление. Но не грехов мира и живых - разве может быть грешна жизнь лишь тем, что существует? Ты понял главное и сделал выбор в пользу жизни, будучи чужим в обоих мирах: не важно, что кто-то существует неполных десять декад, а иные - тысячелетиями рыщут в ночи, без смысла и направления. Все мы - братья по Древу Жизни. Это не было искуплением грехов - это была благодарность. Благодарность людям, как братьям: изгой-полукровка, обреченный гибели в младенчестве, сочтенный неполноценным и "не от мира сего", Ты был принят ими, как отрада и утешение - неожиданный дар бесплодной чете эфемерных созданий, коих большинство кукловодов почитали... за овец.

Там, в уединенной пещере, Ты был принят, как свой и познал благодарность.

А мы, отринувшие Тебя, как ошибку природы, - мы узнали ревность. Кукловоды решили: избрав людей, ты нарушил Закон. "Учение недостойных называться разумными" - только формальный повод вмешаться. Худшим представлялся нам бунт против собственной крови. Еще не видела Тьма, чтобы кукловод по рождению и задаткам так странно использовал свой дар: не внушал - учил... И кого? И чему! "Слову о царствии божьем на Земле", о единстве жизни на ней, без различия Дня и Ночи. Не зря, ох, не даром жрец назвал тебя Вещим: "Что хорошего может принести полукровка?"

Не хватало только причащения банды немытых эфемер кровью кукловода - этого Иерархи не могли не пресечь.

Именно поэтому накануне Казни я вышел из спасительной Тени, рискуя ввести твоих подопечных в сильнейший соблазн... Ребята, что ни говори, были неотесанные, но впечатлительные, особенно Провидец.

Я рисковал, Вещий, не потому, что не боялся гнева Патриарха, не потому, что всерьез принимал твои "опыты на людях"... Я узнал в тебе частичку самого дорогого существа в этом мире - в глаза матери, что погибла на костре за грех незаконной любви к сыну человечьему, невозможно смотреть равнодушно.

Может быть, именно поэтому я не смог выдержать твой взгляд, когда ты прогнал меня, брат мой...

"Отойди от меня! - Сказал, как отрезал. - Ты так ничего и не понял?"

Ученики были что надо - нерассуждающие, готовые на все ради Тебя.

"Одно твое слово, Учитель..." - сказал самый ревностный. Но, блаженны миротворцы... Благодарю, Вещий, что Ты не дал им наделать глупостей - твой талант уже тогда набирал мощь Дара.

Каменщик и другие дуболомы мгновенно остыли под Твоим взглядом.

"Пусть идет с миром... Он не угрожал мне".

Я улыбнулся, как мог, дружелюбно... И те... ну, чисто дети! Застыли, открыв рты - не часто им приходилось видеть порождений Тьмы в естественном облике. В то время кукловоды были куда осторожнее...

Теперь понятно, почему "были"?

В том числе потому, что предали Тебя. Предали лютой и бессмысленной гибели, которую все палачи от начала мира с изящной стыдливостью называют "искупительной жертвой". Ты истек кровью на кресте и был похоронен - еще живой, несмотря на раны, сломанные кости и копье того горе-легионера. Спектакль они разыграли на славу.

Только знаешь, братьев нельзя убивать поодиночке - Иерархи поняли это... потом. До переливания крови были еще века, но ты мог бы спастись: "Врачу, исцелися сам!" - стоило тебе только раз дать волю инстинктам. Мы бы вместе, плечо к плечу - спина к спине, посмеялись последними на этом празднике возмездия, стоило тебе только раз утолить жажду... Ты и так ослабил себя причащениями новообращенных, но как же горько и едко звучал твой смех на пороге исхода в небытие:

- Ты так ничего и не понял, Лучезарный, - Сказал, остановив мою руку - я был достаточно силен, чтобы кровопотеря не обернулась двумя полноценными трупами, вместо спасения одного полукровки. - Я не пастырь... Я тот самый сапожник, который... без сапог. Слишком поздно, братец... Не мсти за меня. Гнев не твое имя, Вечный.

Дай слово... ради глаз матери... Дай слово, что не умножишь зла... Уважай эту Землю и всякую жизнь на ней... Прощай!

Погребальный костер горел всю ночь. По обычаю пепел был пожертвован каждой из Стихий: после огня свою часть получили земля, вода и ветер... Утешить учеников было делом техники... и чести. Я сдержал слово и не открыл им ничего, во что они все равно бы не поверили.

Легче всего было с Ученицей - искреннее горе само подсказало ей ответы. С прочими, подвергшимися разлагающему влиянию Скептика, пришлось повозиться. То был действительно уникум. Патологический случай критичности в весьма мифологизированном мире. Абсолютно не поддавался гипнозу.

Ему было сделано специальное внушение: "И вложил персты в пасть отверстую..." Фомушка нащупал самые настоящие клыки - таковую веру, естественно, рациональное сознание отвергнуть не может и... не приемлет, потому что этого не может быть никогда: "Вампиров не бывает... Я не боюсь!"

- А чего нас бояться? - Спросил тот самый "вампир". - Совет в дружбу: чего видел - о том помалкивай. Усек? Предупреждаю - у нас длинные руки... И зубы, как видишь.

Впоследствии, Ильф и Петров сделали фразу крылатой. А Скептик не подкачал. Поверить ему не поверили бы, зато нашлись бы среди "детей" простодушные: уж отдубасили бы - мало никому не покажется. Не знаю, чего он им там наплел, но невосприимчивость к гипнозу Фома блестяще восполнил фантазией - подозреваю, это с его подачи пошла в народ легенда о вложении перстов в раны... Как ему удалось избежать побоев за такое святотатство - уже совсем другая история.

- И зачем тебе понадобился сын Вечной Ночи? - Спросил я.

- Не паясничай, - ухмыльнулся Виктор. - На моем уровне сознания в мифологии не остается места абсолюту. Никакой ты не Антихрист, как он не был богочеловеком - сверхчеловеком, полукукловодом, разве. Может быть, поэтому истинно пастырем.

В отличие от Него вам ведь не знакомо сострадание? Я хочу сказать, типичный кукловод менее эмоционален, чем человек, не так ли? - голос его напоминал лай гончей, взявшей след.

- Мы терпимее к боли...

- И к чужой в том числе? - Злорадно осклабился Вик. В лае гончей послышались прокурорские нотки.

- Не паясничай, мы не в суде, - передразнил я. - Мне не в чем каяться перед тобой и людьми. По крайней мере, я верен своей природе.

- Цель оправдывает средства... - Отмахнулся Вик. - Я очищу этот мир вновь. Я воссоздам человека совершенного.

- А эти зомби-буратино...

- Неудачные образцы. Издержки неизбежны.

- И победителей не судят, разумеется... Но стоит ли Париж такой мессы? - ядовито спросил я. Вик не заметил яда.

- Ты не только последний представитель Его ветви. Ты Его брат - так или иначе, в тебе половина той же плоти и крови. Что ты на это скажешь, хохмач?

- Допустим, хотя мы и сводные. Ты уверен, что эта половинка - плоть и кровь кукловода - не убавят твоего сострадания? Как насчет брезгливости, человечек?

- Я свободен от предрассудков и ксенофобии: у меня планы как на твое тело, так и на мою недавнюю подружку - с Людкой мы возродим человечество в новом качестве. Пришествие - судьба нашего первенца...

- Раса сверхчеловеков, - я мысленно присвистнул. - Интересно, а Людочка в курсе твоей евгенической программы, мичуринец ты наш?

- Стерпится - слюбится, - ухмыльнулся он и визгливо заржал. Доходяги внесли Людочку, едва прикрытую кружевной сорочкой.

- Ты тут говорил о сострадании. Состраданием нашего сына станет она. По моим данным некий прямой Людочкин предок своей эмпатией очаровал одну кукловодскую дамочку: суккуб попался в ловушку инстинктов... Рожденная соблазнять, твоя мамочка пострадала от излишней верности природе, не так ли?

Я дернулся, как от удара - память матери ему трогать не следовало.

- Ее сразила не любовь, кукловод, - торжествующе докончил Виктор. - Лилит купилась на неотразимую несчастность "сына человечьего", Адама. За что и поплатилась. Мы квиты, дитя Ночи. Но теперь я заберу твое тело.

- Ты забыл еще кое-что, многомудрый Вик... От семени инкуба рождаются только демоны: мой братец был наполовину человеком лишь потому, что отцом его был человек... А у вас с Людочкой... иная полярность.

- Перестановка мест слагаемых... - Парировал Виктор. - Я думал, ты умнее. Наслаждайся представлением, кукольник, пока сможешь. Может, я сохраню твою матрицу - ты забавно болтаешь.

Людочка ждала своей участи достойно... Хотя, зябко, наверное, на голом кафеле. Голой. Доходяги закрепили на мне электроды... Дальнейшее я видел в каком-то странном ракурсе - если есть послежизнь, то, наверное, она так и выглядит... с точки зрения сохраненной матрицы - мое тело вынимала из кандалов дежурная бригада доходяг. Но вот кадавр ожил, оттолкнул помощников и склонился над Людочкой.

- Открой мне свой разум... Это я, Виктор. Се стою у двери и стучу.

- Вик... ты? Но как же это?

- Не волнуйся, дитя... Отсюда мы шагнем в жизнь вечную. Открой мне свой разум... - без выражения повторил он голосом завзятого кукловода - Вик просто пожирал ее взглядом...

Это, наверное, должен был быть тантрический ритуал... Людочка сначала не сопротивлялась, но опомнилась и забилась под телом Виктора... Под моим телом?

- Вик, прекрати... Нет! Я не хочу так... С тобой... таким... Ты не он! Это же был...

- Аз есмь Сущий... Открой мне свой разум, дитя.

Вик грубо впился ей в губы и просто взломал инстинктивную защиту - глаза девушки остекленели. Вик без церемоний вошел... И заорал, как укушенный - за Людочкиной сломленной волей ему открылась Бездна.

Природа не терпит пустоты: сознание Виктора затянуло в этот мальстрем непорочной реальности - невозделанное смысловое поле, не отягощенное бременем символов: знающее язык, но не порабощенное им пространство души...

Все-таки смена полярности чревата замыканием. История в очередной раз превратилась в фарс: легенду о смерти вампира Виктор понял буквально. Сострадательность Людочки не была абстракцией - она питалась бездной чувств, но не бездушных символов... Упырь ноосферы, Вик разделил участь того вампира. Сон разума породил чудовище... Но смерть и есть самый крепкий сон. Вик умер.

Я вновь открыл глаза и застонал от яркого света. Над городом занимался рассвет.

- Ты кто? - серьезно спросила меня Людочка. - Ты - это ты или тот сбрендивший сукин сын, который разговаривает во сне, не закончив пьяных приставаний?

Взгляд у нее был вполне осмысленный. А у меня голова раскалывалась, как с обычного похмелья.

Н-да. Накладка вышла с легендой... Видно, придется еще "пососуществовать"... Лет этак пятьсот.

- А ну слезь с меня, кукловод несчастный! Холодно же...

Юбер Алекс : другие произведения.

Ноосферату