Аннотация: Часть четвёртая. Так всё должно закончиться.
Падшие ангелы
Уже и солнце клонилось к горизонту, и ветер обещал унести прочь остатки дня, разорванного на часы, на минутки между желе в столовой и курткой, накинутой на плечи перед вылетом. Ещё чистая палуба без следа от шасси обещает давно заученный взлёт - и так коротка была дорога в небеса: не годы и неизвестность, нет, всего лишь считанные секунды и точно вымеренные метры.
Сегодня мне было бы скучно одной - как хорошо, что я молода, неопытна и при случае летаю чьим-то ведомым. Молода - но не настолько, чтобы, опуская фонарь, ощутить прилив радости и тревоги. Беспокоиться не о чем. До тех пор, пока я не поднимусь с палубы. Меньше эмоций, мне 23.
Сейчас эти 40 миллионов долларов на палубе - центр внимания и останутся им ещё несколько секунд после стремительного, но плавного слияния с небом - небом в 20, 50, 100 футах над палубой. Я взлетаю сразу после ведущего, мне вслед посмотрят, ему - нет.
Пока внизу только вода мой навигатор молчит, но едва покажется земля у него прибавиться дел - смотреть на мир сквозь плексиглас и говорить, говорить, говорить... Я не слушаю, что. Он до смерти боится фигур высшего пилотажа на Томкэте над вражеской территорией. USN не простит мне ребячества, но ведущий - не выдаст, только с пониманием хмыкнет, напоминая, что из 8-ми узлов подвески только 4 сегодня свободны.
Ничего не случиться, только мне не хватит опыта, умения, выдержки или везения и в этот раз выиграет ракета, а не Томкэт и мой ведущий вернётся, а я - нет.
Что за чувство завладело мной, когда я катапультировалась? Испуг? Ненависть? Злость?.. Жалость к самолёту. Я катапультировалась позже, чем следовало, я видела как теряю свои крылья, чувствовала последние стальные судороги и прежде чем кресло выбросило из того, что нельзя уже было назвать кокпитом, я попрощалась и смирилась - и за себя, и за самолёт.
Мне всего 23, умереть я не могу, слишком рано и бессмысленно.
Так просто не бывает, ни разу не было... До тех пор пока небо не выпустило меня из своих объятий, а земля не разорвала кожу, вены, мышцы, раздробила мне колено, та самая земля, что всегда ждала моего возвращения... Вечная земля, которой теперь навсегда принадлежал самолёт - осколки, остатки, останки самолёта. Смертоносной птицей, гордостью Америки он остался только в изменчивом небе.
Я была пёрышком в крыльях ангела-хранителя Америки, теперь я горстка пепла, падший ангел - демон и дьявол в чужой стране.
Но мне не суждено умереть с небом, раз и навсегда отразившемся в глазах.
За потоком боли, крови и слёз я не чувствую себя героем, американкой, солдатом, сбитым лётчиком. Капкан ошибки, которую я допустила, совсем как новичок, но - Боже мой! - я не десант, какое мне дело до парашютов!.. - этот капкан ослепляющей боли поглотил весь остальной мир. Я не теряла сознания, но потеряла ощущение себя в реальности.
Часть моего самолёта осталась во вражеском небе, часть меня, моей крови - во вражеской земле.
Мой навигатор остался в ней навечно.
И за чередой дней, когда швы сменились рубцами, а осторожные шаги босиком по полу тайком от врачей - уверенной походкой морского лётчика, я не забыла тот воздух, ту листву и те порывы ветра, на удивление чистые и свежие в мире моих врагов. И звёзды - те же самые, что у меня дома, звёзды, под которыми я, уже не чувствуя боли и страха умирала, но не умерла.
И спустя полгода, год или десять лет, но вновь придёт день, когда я по приказу вернусь в тот маленький ад, который, конечно, успеет очиститься от моей грязной крови.
Я получила своё прощение, но оберну его оружием против мира, простившего меня.
Но - я есть там. Всегда. Вечно.
Та земля запомнила мой вкус. Второй раз мне не выжить.