Юлиана Лебединская, Игорь Вереснев : другие произведения.

Архив пустоты (первые три главы)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Двадцать четвертый век...

    Казалось, череда технологических прорывов, совершенных в прошлом, привела человечество к Золотому веку. Квантовые компьютеры, дешевая энергия, материалы с невиданными свойствами, синтетическая пища. Но стремительный прогресс истощил природу. Экологическая катастрофа поставила планету на грань гибели. Чтобы найти выход, лучшие умы Земли собрались в Крыму, в закрытом защитным куполом Наукограде. В нем живут только ученые, которым нет дела до остального населения мира, так называемых "обдолбов". Пусть "обдолбы" безудержно потребляют легальные симуляторы, придаются низменным развлечениям и бездельничают - элита Наукограда работает не ради них, а ради будущего. Но будущее не предсказуемо, и над Наукоградом нависает угроза уничтожения...

    Издательство ЭКСМО, 2014


  Пролог
  
  Снежинки таяли на чёрных кудрях. Их сёстры кружили в воздухе, опускались на асфальт, покрывая его прозрачным белым ковром, который тут же украшался цепочкой следов. Девушке в оранжевой жилетке дворника не было дела ни до снеговых ковров, ни до следов - и то, и другое нещадно сметалось проворной метлой. Вечерние прохожие, спешившие в метро, оборачивались, засматривались на молодую красивую дворничку. Осанка гордая, глаза большие и синие, волосы длинные густые, фигура... фигура скрыта под бесформенным пуховиком и жилеткой, но почему-то не оставалось сомнений, что с этим у девушки тоже всё отлично. Ей бы на подиуме дефилировать, а не улицы подметать. Зелёный юноша попытался с ней флиртовать, солидный мужчина в кожаном пальто предложил подработать в другом месте - более уютном и тёплом, две тётки, проходя мимо, фыркнули.
  И лишь один парень наблюдал за дворничкой молча, на расстоянии - с автобусной остановки. Прошло четверть часа, прежде чем он решился подойти к незнакомке. Он не знал, что ей скажет, да и скажет ли что-нибудь. Но стоило приблизиться к красавице с метлой, как слова вырвались сами собой.
  - Девушка, вам помочь?
  Она внимательно на него посмотрела, и парень стушевался под пристальным оценивающим взглядом. Он уже собрался извиниться и ретироваться, когда девушка улыбнулась. И медленно ответила.
  - Пожалуй, да. Помоги.
  
  Часть первая
  Декогеренция
  Глава 1. Наукоград Калиеры
  День выдался тяжким - а каким он ещё может быть у старшего ловца? Затылок ломило от усталости и напряжения, но Огней Корсан знал прекрасно - если сейчас лечь спать, сон всё равно не придёт. Единственное спасение - выйти во двор, постоять в тишине и темноте ни о чём не думая, посмотреть на звёзды, подышать свежим воздухом Калиеры. Мало кто из жителей Наукограда способен оценить, какая это привилегия - тишина, темнота, чистый воздух. Привыкли. В мегаполисах внешнемирцев и звёзд не разглядишь, какая уж темнота! Назойливая реклама лезет в глаза и уши, вместо воздуха - смрад от заводских труб и мусорных свалок, щедро сдобренный "ароматизаторами" и "освежителями". А за стенами мегаполисов... Впрочем, там жизни нет.
  Марину Корсан увидел издали - та шла по ярко освещённой дорожке между коттеджами. Спешила, бежала почти. Домой торопилась с прогулки - вот уж кого внешним миром не напугаешь. Самого Огнея девушка видеть не могла - кусты дикого миндаля, посаженные у забора, прятали его двор в тени. Да и не смотрела она по сторонам. Испугается, если окликнуть? А если молча открыть калитку и выйти навстречу? С удивлённым видом: "Ба, какие люди!"
  Ни первого, ни второго он сделать не успел.
  - Марина?! Ты где была? - профессор Ирвинг Гамильтон шагнул из бокового проулка наперерез дочери. - Дозвониться до тебя не могу!
  - Я только что вернулась.
  - Снаружи?! А время видела? Ты же опоздать могла! После одиннадцати ворота закрывают. Что это? - Гамильтон вырвал из рук дочери пластиковый пакет. - Ты это ЕЛА?
  Марина фыркнула. Отец принялся изучать отобранный пакет. Огней вытянул шею, но с такого расстояния не разглядеть ничего.
  - Фу. Фу-у-у! Мать честная, фу! Марина Гамильтон, ты больше не выйдешь за пределы Наукограда!
  - Папа, я не ела этого. Просто принесла образец. Пригодится для наших диетологов.
  - Что за чушь? У нас полно этих образцов!
  - Это я попросил.
  Спорщики вздрогнули. А Огней Корсан вышел из темноты.
  - Мне в "Быстрожрать" ход заказан. А там, кажется, начали продавать синт-бургеры, которые можно есть без таблеток для восстановления печени. Прямо таки прогресс в пищевой технологии обдолбов. А, нет. Вот он - восстановитель. Но всё равно, спасибо, Марина.
  Марина благодарно сверкнула глазами и зашагала к дому. Сумасбродная девчонка. Заступник искренне понадеялся, что леди Гамильтон, и правда, этого не ела.
  - Ты использовал мою дочь? Огней Корсан, в глаза смотри!
  - Она всё равно ходит в "Быстрожрать". А наших камер там нет.
  - Чтобы это последний раз было, - выдохнул профессор и пошёл за дочерью.
  Огней Корсан посмотрел им вслед. Поднял с травы миндальный орешек, попробовал раздавить. Нет, крепкий. Вообще-то, Ирвинг прав. Не стоит молодой девушке так часто таскаться во внешний мир. Эх, Марина, Марина. Повезло тебе, что ты - дочь ведущего учёного Наукограда. Иначе стали бы терпеть твои чудачества? Впрочем... Для всего мира Наукоград - бельмо на глазу. Для них же бельмо - Марина, возлюбившая внешний мир. Вернее, его часть. Весьма отвратительную...
  
  Тропинка ложилась под ноги причудливой спиралью, неожиданно расходилась развилками или вовсе обрывалась тупиками. Человека постороннего она легко запутает, особенно ночью, но Марина знала её с детства. Справа - фонтан, слева - ступеньки, а за следующим поворотом - вековой дуб, что рос здесь задолго до строительства Наукограда. И вот уже дом старшего Корсана. Можно вздохнуть с облегчением. Она пришла к другу.
  Марина Гамильтон застучала в окно.
  - Николай! Никола-а-ай, ты мне нужен!
  За стеклом зашуршало, скрипнуло, включился свет, снова заскрипело, на этот раз отчётливей. Николай как всегда долго возился, оно и понятно - пока выберешься из кровати, усядешься в коляску. Собственно, и залазила она каждый раз через окно, чтобы другу не приходилось катиться до самых дверей. Николай наконец открыл окно и впустил гостью.
  - Я едва ускользнула от отца, - затараторила Марина, оказавшись в комнате. - Полчаса читал мне нотации. Николай, я только тебе могу довериться. О! Прости, я тебя потревожила.
  - Ничего. Продолжай.
  - Дин хочет, чтобы я переселилась во внешний мир. Нет, не так. Он настаивает на этом. Говорит, что устал от встреч урывками, устал бояться потерять меня. И он даже слышать не хочет о том, чтобы переехать в Наукоград! Я бы могла поговорить с отцом, умолить его забрать Дина к нам, но Дин...
  - А чем я могу помочь?
  - Как мне его убедить? Ты же мужчина, и Дин - тоже...
  Николай хмыкнул - не то обиженно, не то презрительно.
  - ...а мужчина скорее подберёт весомые аргументы для другого мужчины.
  Николай зажмурился. Сдерживая зевок, спросил:
  - Почему он не хочет переезжать?
  - Говорит, Наукоград для него чужой и он к нему никогда не привыкнет.
  - В чём-то он прав.
  - Да, - Марина опустила голову. - Я недавно хотела его привести к отцу. Но сначала попросила помыть голову. И надеть что-то приличнее старой нестиранной футболки. Знаешь, что он сказал? Что футболка эта куплена в магазине "Понты раздутые", и носить её почётно, а кто не носит - тот ухлоп полный. А потом как разозлился! Начал кричать: "Ты что, меня стесняешься? Не любишь таким, какой я есть!"
  Николай дёрнулся, словно от удара. И посмотрел вдруг с такой злостью, что Марина испугалась и отодвинулась от окна. Пока её туда не вышвырнули. Или - что ещё хуже - не начали уговаривать забыть Дина и обратить внимание на Огнея. Она ведь опять не сможет ответить ничего путного. Как втолковать человеку, что его родной брат, идеальный прекрасный Огней весь в грязи? Как самой себе это объяснить?
  Впрочем, ничего такого говорить и делать Николай не стал. Вздохнул, на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их, перед Мариной снова был друг - спокойный, добрый и понимающий. Он спросил:
  - А ты любишь и не стесняешься?
  - Люблю! А стесняюсь ли... Знаешь, я иногда сама себе полной обдолбанкой кажусь, но... Я верю, что Дин может измениться. Он не такой, как другие внешнемировцы. Он читает! Они там уже забыли, что такое книги, а Дин - нет. Он знает стихи Цветаевой. Наизусть! И он очень несчастен. Если бы его воспитали в Наукограде... Ему просто нужен кто-то, кто поможет измениться, выбраться из болота.
  - Измениться, говоришь? - кажется, Николай начинал дремать. - А он просил его менять?
  - Он хочет быть со мной.
  - Это разные вещи.
  - Если я буду рядом, Дин изменится, я уверена!
  - А ты не думаешь, что он захочет изменить тебя? Ладно. Давай вот что попробуем. Предложи ему эксперимент - пусть поживёт в Наукограде месяц. Не понравится - уйдёт, и ты не станешь его удерживать. Не-ста-нешь, ясно? А вдруг проникнется и останется?
  Марина благодарно обняла друга.
  
  Ирвинг полночи мерил шагами комнату. Неспокойно было на душе, и причины на то имелись. Во-первых, Мартин Брут последнее время стал хмур, зол и скрытен. А это плохой знак. Без Мартина ничего бы не состоялось, Мартин - не только старший куратор Наукограда, он - связующее звено между городом учёных и Правительством. И вот сейчас Мартин ходит мрачнее тучи.
  Плохой знак.
  А во-вторых не меньше Мартина беспокоила Ирвинга Марина. Что и когда он сделал не так? Почему дочь готова жизнь отдать за жалкого оборвыша из внешнего мира и абсолютно равнодушна к делу всей его, Ирвинга, жизни? В лабораторию каждый раз приходит с таким видом, будто не себе карьеру, а ему одолжение великое делает. Обидно. Разве не ради неё он боролся за процветание Наукограда? А Елена? Разве не ради единственного ребёнка рвалась она в город под куполом?
  Елена, Елена. Как она боялась за дочь. Как не хотела воспитывать её во внешнем мире. Переживала, что Наукоград не достроят к тому времени, как девочка начнёт взрослеть. Или - о ужас! - совсем не достроят. Или достроят, но их семья, по какой-то нелепой причине, останется за бортом. В этом ужасном мерзком мире.
  - Я-то её воспитаю, как смогу, объясню, что хорошо, что плохо, но она выйдет на улицу, а там - сплошные обдолбы! - плакала Елена в плечо мужу. - Сделай что-нибудь!
  Ирвинг Гамильтон сделал. Одним из первых получил приглашение в Наукоград, возглавил лабораторию. А затем стал правой рукой самого Мартина Брута.
  - Смотри, родная, у нас новый дом, - сказал он жене в день переезда. - Здесь ты воспитаешь нашу дочь, как хочешь.
  - Да... Ирви, помнишь старую книгу моего отца? "Гадкие лебеди". Там герои воспитали детей и предотвратили кошмарное будущее.
  - Помню, - Ирвинг обнял её. - У нас будет так же.
  - Но нас так мало. Пять тысяч против почти пяти миллиардов!
  - Ничего. Будет больше. И у нас перед жителями дождливого города есть огромное преимущество. Им, чтобы изменить будущее, пришлось стереть самих себя. Нам никого не придётся стирать!
  Елена закивала. Обняла мужа.
  - Ты позаботишься о Маринке? Ты ведь знаешь, мне осталось лет десять, не больше.
  - Успокойся, любимая. Не надо.
   Да, Ирвинг знал... Первый из "цветных" вирусов был зарегистрирован в 70-е годы прошлого, двадцать третьего века. "Пурпурный", "зелёный", "алый" - они различались симптоматикой. Но итог всегда был один - стопроцентный летальный исход. Чуть более пятидесяти лет прошло, а пандемия успела сократить населения планеты почти вдвое. Никто не понимал, откуда они взялись. Официальная версия: утечка мутировавших боевых вирусов из старых саркофагов с биологическим оружием. Неофициальная: утечка была далеко не случайной, Правительство пыталось регулировать численность населения планеты и как всегда, потеряло контроль над ситуацией. Недобитые "зелёных" выдвинули свою теорию - загрязнение окружающей среды достигло своего апогея, и теперь люди пожинают плоды собственного свинства.
  Вакцину, защищающую от вирусов, микробиологи Наукограда в конце концов нашли - эмпирическим путём. Вот только действует она лишь на тех, кто родился и вырос под куполом. В чём причина - экология, питание, и то, и другое вместе или вообще что-то иное - разобраться пока не получалось. А значит, учёные по-прежнему не могли помочь сотням миллионов больных, ожидающих смерти во внешнем мире. Да что там! Они и своих спасти не могли. Виктор Корсан, талантливый врач-диетолог умер от зелёного вируса спустя шесть лет после переселения в Наукоград. Его сын Николай в тот же день впервые почувствовал онемение в ногах - видимо, стресс ускорил болезнь. К счастью, младшего из Корсанов, Огнея, эта дрянь миновала.
  Огней. Он и двадцать лет назад был смелым, отчаянным и симпатичным мальчишкой, а уж сейчас - мужчина хоть куда. С кем бы с радостью породнился Ирвинг, так это с младшим Корсаном. Достойный наукоградец, здоров, воспитан. Красавец, наконец! Так нет же! Для Марины недостаточно хорош. Говорит - грязь вокруг него. Совсем из ума выжила? Обдолб, неспособный помыться, стало быть, чистый. Впрочем, все эти мысли Ирвинг предпочёл оставить при себе. Не мог он управлять дочерью, хоть стреляйся, не мог. С коллегами и подчинёнными был твёрже камня, а с собственным ребёнком превращался в лапшу мягкосортную.
  Где он ошибся?
  Пока Елена была жива, Марина не то, что выйти из Наукограда не могла - даже к воротам приблизиться. Умирая, жена заставила Ирвинга поклясться, что и он не выпустит дочь за пределы купола. Ирвинг поклялся. Хотя, признаться, в ту минуту учёного в очередной раз озаботил вопрос: "Почему при всех своих возможностях они так и не изобрели лекарство от болезни его любимой женщины?". Если нельзя уничтожить вирус полностью, то хотя бы задержать! Чтобы с момента проявления оставалось не десять-пятнадцать лет, а больше. Хоть немного больше.
  Занятый тяжкими мыслями, он вскоре позабыл о клятве.
  Вот и ошибка.
  Марина начала свой роман с внешним миром. А Ирвинг, когда опомнился, понял, что влиять на дочь больше не может. Он даже не всегда знает, ночевала ли Марина дома или бродила всю ночь с ненаглядным Дином.
  
  Глава 2. Девушка из сказки
  
  Каблучки цокали по асфальту. Раз за разом приходилось переступать через окурки, разбитые бутылки, грязные трусы, упаковки из-под "коктейлей обдолбов" и ночной наркоты, прочий мусор. Уборка улиц однозначно не стояла у автоматов в списке главных дел. За всё время, которое она провела во внешнем мире, только одного железного убиральщика и видела. Хотя... Вон, кажется, и второй. Но что это? Стальной бот медленно полз по асфальту, шевеля забавными щетинистыми щупальцами, а за ним шёл высокий худой мужчина. И в руках у него был... Неужели пульт? С каких пор люди управляют ботами? Глупости. Обдолб бредёт за убиральщиком, а со стороны выглядит... Нет, он всё-таки им управляет. Переобдолбался, что ли?
  Мужчина поднял голову и посмотрел на Марину взглядом уставшим, но вполне осмысленным и любопытным. Она вздрогнула. Она видела этого человека раньше. В Наукограде. И там... там он тоже убирал мусор! Только грязи вокруг него не было. А пялился на неё точно также. Тогда она подумала, что это - новый наукоградец, которому всё в диковинку, потому и таращится по сторонам, но сейчас... Почему он уставился? Это другой уборщик, не может, чтобы тот самый. Всего лишь похож. Такой же долговязый. А смотрит на неё, потому что не каждый день во внешнем мире увидишь девушку в нормальном платье.
  Хотя, какое дело обдолбу до платья?
  Странно. Надо Дину пожаловаться! Да, непременно. А покажется этот красавец ещё раз в Наукограде - рассказать отцу.
  Марина бросила на убиральщика гневный взгляд и ускорила шаг, свернула за угол унылого здания и оказалась на городской площади, края которой были утыканы треугольными столбиками. Её ждали. Дин стоял под плакатом, рекламирующим мужское достоинство. Марина снисходительно улыбнулась. Пока в Наукограде ищут спасение от цветных вирусов, внешнемировцы нашли своё решение. Живи, сколько сможешь, и не думай о будущем! Забавные они.
  А Дин уже шёл навстречу, быстро и слегка прихрамывая, торопился обнять любимую и... про душ он опять забыл. Впрочем, ладно. Да, воняет, зато грязи вокруг него нет.
  - Ты чем-то расстроена?
  - За углом какой-то тип. Он следит за мной. Мне показалось...
  - Разбить ему морду?
  - Э... - Марина прижалась к любимому. Разбираться с таинственным убиральщиком вдруг перехотелось. - Нет, просто будь рядом.
  - Хорошо, куда пойдём?
  - Куда хочешь. Хоть в "Быстрожрать".
  - Ты же его не любишь?
  - Зато ты любишь!
  Дин довольно крякнул и расправил плечи. "Вдобавок твоё "Быстрожрать" такая дыра, что ни один убиральщик туда и носа не сунет", - подумала Марина.
  - А я рассказывал, что именно здесь, на этой площади, встретил Сапа Бурого?
  "Вообще-то рассказывал"
  - Лидера по кликам в Интернете.
  "И не раз"
  - Он подарил мне свою флягу с элитной алой смесью. Вкури на минутку - личную флягу!
  "Но ведь этот рассказ каждый раз доставляет тебе такое удовольствие..."
  - Сказал, что я достоин её хранить! - Дин засмеялся. - Вот она - та самая фляга! Только смесь уже другая.
  Марина сдержанно улыбнулась.
  - Расскажи лучше, прочитал ли ты книги, которые подарила я?
  Дин перестал смеяться, задумался.
  - Осилил пока "Машеньку". Клёвая вещь, хоть и старьё. О том, что не всем мечтам стоит сбываться, а всякую романтику юности лучше там, в юности, и откинуть. Чтобы не опошлить в дупло. Ой, извини. Просто - чтобы не опошлить.
  Лицо Дина стало мечтательным и одухотворённым, Марина радостно выдохнула. В такие минуты она чувствовала, что права, что Дин - не обдолб, а человек, которому не повезло, угораздило жить в этом ужасном мире. Марина всегда это знала, с самой первой их встречи...
  О, первая встреча. Как она тогда влипла... Год назад.
  
  ...как же она влипла. Впервые выбралась из Наукограда без проводника и тут же умудрилась заблудиться. В мегаполисе со смешным названием Кок она бывала раз десять, но кто там запоминал дорогу? Огней рядом, выведет. Вернее, тогда ей казалось, что всё легко и понятно, но стоило оказаться здесь одной... Дома - грязно-жёлтые бетонные коробки - так друг на друга похожи, и никаких отличительных знаков. То ли дело у них в Наукограде: возле одного дома сирень цветёт, около другого - жасмин. У Мартина Брута перед апартаментами - озерцо с фонтанчиком, у Николая - ковёр из клевера. Даже если забудешь адрес, всё равно любого найдёшь. А здесь... Ни одного дерева, ни одного кустика. Да и адреса-то ни одного... Таблички с номерами домов и названиями улиц погибли смертью храбрых ещё в прошлом веке. В какой стороне Наукоград? Где хотя бы станция? Одному мирозданию известно. Нет, возможно внешнемировцы могли бы подсказать дорогу, но никто из них не снизошёл до разговора. Лишь опасливо косились на Марину и обходили стороной, прежде чем она успевала открыть рот. Пару раз Марина всё же попыталась заговорить с двумя мужчинами и тремя старушками. Мужчины отпустили в её адрес пошлую шуточку, старушки недобро зыркнули, прошамкав непонятное, а стоявший рядом бот-наблюдатель сообщил, что шлюхам до темноты на улицах делать нечего.
  Тогда-то поняла Марина, что нарядилась она для внешнего мира слишком необычно. Шёлковая персиковая блузка с глубоким декольте, обтягивающие белые брюки из хлопка, босоножки на каблучке... В Наукограде она бы не выделялась из толпы. Но здесь... Все внешнемировцы были одеты либо в нечто серое и бесформенное, либо затянуты в латекс, переливающийся ядовито-яркими цветами. Люди в балахонах похожи на потерпевших кораблекрушение из старых фильмов, в латексе - на магазинные манекены оттуда же.
  И ни те, ни другие общаться не желали.
  Теперь она поняла, зачем Огней каждый раз заставлял напяливать уродский серый плащ! Однако сегодня младшего Корсана рядом нет, а между тем...
  Ворота Наукограда запираются в одиннадцать вечера.
  Связи с домом нет - наукоградные визифоны здесь не действуют, как и внешнемирские - в наукограде.
  Дико хочется есть!
  Впрочем, последнюю проблему решить проще всего - в конце серой улицы маячил продуктовый магазин, а внешнемирской расчётной карточкой отец её снабдил. Правда, и он, и Огней не раз предупреждали, чтобы не притрагивалась к местной еде, но что делать, если прихваченный из дому овощной бутерброд она уплела ещё до обеда, а сейчас почти вечер?
  Магазинные полки были забиты разноцветными пластиковыми пакетами с лаконичными надписями: завтрак 1, завтрак 2, обед 5, обед 8, ужин 13, закуска... Марина растерялась. Осмотрелась. Других людей в магазине не было. Зато от стены отделился бот-продавец - металлический цилиндр на колёсиках. Подъехал к девушке. Выдвинул из корпуса миниатюрную клавиатуру. И неожиданно приятным мужским голосом изрёк:
  - Сделайте свой заказ.
  - Э-э-э... Поесть бы чего-нибудь.
  - Сделайте свой заказ.
  - Проклятье, - она скользнула взглядом по полкам. - Ничего не понимаю. Что такое, например... например, закуска номер два?
  - Нажмите кнопку "2" и букву "Z".
  Марина вздохнула и нажала.
  - Закуски номер два нет в наличии.
  - Что это вообще такое? Ты можешь объяснить? Ты меня понимаешь?
  - Состав закуски номер два: паста стандартная, коктейль бодрящий, белок гидролизированный, коктейль опохмеляющий, таблетка "хи-хи", препараты для восстановления ЖКТ. Химический состав...
  - Довольно. А обыкновенная еда здесь есть? Или что-нибудь на неё похожее?
  - Вопрос непонятен.
  - От тебя никакого толку.
  - Вызвать наладчика электронного продавца?
  - А он человек?!
  - Да.
  - Вызывай!!!
  Минут через пятнадцать в зал вошла полусонная тётка в грязно-красном комбинезоне, посмотрела на Марину мутным взглядом.
  - У вас проблемы с ботом?
  - Я бы хотела купить что-нибудь... съедобное.
  Наладчица пожала плечами.
  - И что? Он не продаёт?
  - Нет... То есть, я ничего не понимаю. А он ничего не объясняет. Вы не могли бы что-то посоветовать? Я хочу есть, но здесь вообще ничего не понятно.
  Раздражённо-снисходительный вздох в ответ.
  - Скоро вечер. Значит надо покупать ужин. Ты собираешься сегодня обдолбаться?
  - Что? Нет, конечно!
  - Худеешь?
  - Н-нет. Причём здесь...
  - Печень отвалилась? Или почки?
  - С утра были на месте, - Марина покосилась на дверь.
  - Тогда тебе нужен стандартный ужин номер 20. Есть ли в наличии? - её пальцы вяло заползали по клавиатуре. - Есть. Странно. Семнадцать долларов. Оплати заказ у бота.
  - Оплатите ваш заказ!
  Марина приложила к глазку сканера карточку и, наконец, получила свой ужин. Заглянула в бледно-сиреневый пакет. Внутри оказалось три тюбика с мутно-бежевой пастой, два батончика, отдалённо напоминающие шоколадные, три зелёные продолговатые капсулы и несколько коричневых таблеток.
  Звякнул колокольчик, - в магазин вошло трое вялых подростков в бесформенных балахонах. Бот тут же покатил к ним.
  - Сделайте ваш заказ!
  - Номер тринадцать.
  - Каждому.
  - О, кто-то двадцатку купил, - один из молодчиков скользнул по Марине взглядом и облизнулся.
  - В дупло двадцатку, - резюмировал второй.
  - Покатили! - скомандовал третий, и Марина вздохнула с облегчением.
  - Вкури, я вчера трахнулся, - сообщила удаляющаяся спина в балахоне.
  - Обдолб!
  - Точно.
  Двери за подростками закрылись, наладчица тоже медленно, но уверенно двигалась к выходу. Марина бросилась за ней.
  - Извините. Этот ваш пакет...
  - Чего-то не хватает?
  - Нет. То есть, я не знаю. Объясните, как вообще этим пользоваться? Что это за таблетки, например?
  - Для поддержания печени.
  - Я же сказала, с ней всё в порядке.
  - Это ненадолго.
  - Я вас не понимаю!
  Тётка брезгливо скривилась.
  - Что вы вообще под своим куполом понимаете?
  - Вы знаете, что я из Наукограда?!
  - А ты посмотри на себя, немочь подкупольная.
  - А вы знаете, как пройти к станции? Я заблудилась. Подскажите мне...
  - Ничего не знаю! Иди, куда шла!
  Марина проводила взглядом наладчицу, обернулась к боту.
  - Ты, конечно, тоже не знаешь, где станция?
  - Вопрос непонятен. Сделайте ваш заказ.
  Смеркалось.
  Свернув в пустой дворик, Марина достала из пакета один тюбик, выдавила бежевую пасту на язык. Безвкусно. Совсем. Но голод стал утихать. Откусила "шоколадный" батончик. На вкус он напомнил пластмассу.
  Дегустировать капсулы и таблетки Марина не решилась.
  А тем временем на улицах начали появляться люди. Всё больше - "латексные". Выглядели они поживее граждан в балахонах, и у заблудшей души вспыхнула надежда.
  - Извините, вы не подскажете...
  - Обдолб!!! - выпученные глаза, безумный взгляд.
  - Простите, мне нужна помощь. Кто-нибудь знает дорогу к Наукограду? Я потерялась. Я заплачу! Эй, вы слышите? У меня деньги есть!
  - Покати-и-или! - шарообразный парень, затянутый в смоляной латекс, посмотрел на неё вполне осмысленно и схватил за руку. - Клуб "Кактус в сраке" там.
  - Нет, вы не поняли.
  - До двенадцати - бесплатные шлю-у-ухи! - незнакомец упрямо тащил её к неизвестному клубу.
  - Да стойте вы! - она, наконец, вырвалась. Незнакомец по инерции помчался дальше. И не оглянулся.
  Марина обессилено села на грязную скамейку.
  Окончательно стемнело, и латексные фигуры превратились в скользящие, иногда спотыкающиеся, разноцветные тени.
  Сначала они пугали. В каждом вынырнувшем из мглы силуэте мерещился разбойник из старых книг. Но потом Марина поняла, что никто не собирается её ни насиловать, ни грабить, ни как-либо задевать.
  Всем просто наплевать на неё, как, впрочем, и на всё остальное.
  Даже обидно стало.
  
  ...У "Быстрожрать" по традиции воняло дешёвой синтетической едой и испражнениями. Марина, погрузившись в воспоминания, не заметила, что они уже подошли к любимой Диновой забегаловке. Дин отправился выяснять, если ли свободные места, а она...
  - Эй, ты задрыхла, немочь? Смотри, куда прёшь! - рыжий хромой обдолб рявкнул ей в ухо и поковылял дальше. Кажется, она ему на ногу наступила.
  - Этот ухлоп тебя обидел? - Дин вырос из-за спины. - В морду дать?
  - Не надо. Нашёл место?
  - Да. Идём.
  Марина обняла любимого за талию. Перед глазами мелькали разноцветные тени.
  - А я недавно с ещё одним наукоградцем общался, - сказал Дин, когда они уселись за длинную столешницу на каменных ножках. - Мой бывший сосед, можно сказать - друг семьи. Под куполом живёт почти с самого его создания, но старых друзей не забывает. Встретились в элитном клубе "Мегакрут".
  - Как его зовут?
  - А тебе зачем? Будешь справки обо мне наводить?
  Марина пожала плечами.
  - Не хочешь - не говори.
  - Давид Борн.
  - Да. Знаю такого. - "Помошник Огнея! Если он заинтересовался Дином, то у меня есть шанс"
  - Он, между прочим, меня похвалил. Все вокруг были обдолбанные, а я - почти трезвый. Как-то мне пить не хотелось в тот день совсем. А ещё мы с ним о Набокове пощёлкали. Давид сказал, что я выше всей этой толпы.
  - И он прав. Кстати, насчёт Наукограда. Я бы хотела...
  - Манька! И ты здесь. Уку-у-ур! Ну будь здрава! - Шпак, Гвоздь и Кошмар, плюхнулись за их столик.
  Марина скривилась - во-первых, только диновых дружков тут не хватало. А во-вторых, она ненавидела уменьшительные формы своего имени. Максимум - соглашалась на "Маринку".
  - Срань, как я вчера обдолбался! - Шпак развалился на стуле, утопая в безразмерном балахоне.
  - Ты-то что? Вот я! - взвыл Гвоздь.
  - А у меня вообще был мега-обдолб! - припечатал Кошмар.
  - Ребята, я рада, что вы все обдолбались, но нам с Дином надо поговорить.
  - Стойте! А меня почему с вами не было?
  - Дин! Что ты мне сейчас говорил?
  Дин озадаченно моргнул. Марина вздохнула. Проклятье! Пока эти обдолбы рядом, его из болота не вытащить. Прав, прав Николай. Следует заманить Дина в Наукоград хотя бы на месяц. Этого хватит, чтобы он привык к нормальной жизни, избавился от влияния всяких... Она покосилась на дружков. Те, судя по всему, обосновались за их столиком надолго.
  - Дорогой, - она наклонилась к Дину. - Пожалуйста! У меня к тебе разговор.
  - Ну-у-у, дай хоть глоточек с ребятами сделать. Никуда не сбежит твой разговор за пять минут, - он достал флягу, смерил её долгим взглядом. Повернулся к друзьям.
  - О! Вы же ещё не знаете этой истории! Эту флягу мне подарил сам Сап Бурый. Лидер...
  - Да знают они!
  - ...по кликам в инете. Откуда знают? Ты рассказала?
  - Ты сам рассказал! Сто двадцать пять раз!
  К ним подъехал бот-официант, притащил пять стаканов с мутно-зелёной дрянью.
  - Мы на всех заказали! - гордо сообщил Шпак и самодовольно улыбнулся.
  - Я не буду это пить!
  - Новинка! Мега-коктейль!
  - Манька нас презирает!
  - Укур. Тогда я выпью.
  - Потрахаться ей надо! Дин, срань такая, не дорабатывает, может мне... - Шпак уткнулся носом в декольте Марины, она брезгливо его оттолкнула. Кошмар с Гвоздём заржали.
  - За "недорабатывает" я тебе щас трахальник оторву, - беззлобно огрызнулся Дин.
  - А что у неё там за укур? - Гвоздь заглянул через плечо товарища. - Вдруг, "жучков" натыкано?
  - Слушай, ухлопище...
  - А что? Поди их проссы, чем они в своём Наукограде занимаются, - он подошёл к отбившейся от Шпака Марине. - Неизвестно же ничего. Закупорились в укур и молчите. У нас видеокамер понатыкали, а что за вашими стенами творится? Типа спасти всех хотите, а может, вы передавить всех в укур как навозных клопов, решили. А? Потому и молчите. Вот ты скажи, что у вас там происходит?
  Марина промолчала.
  - Скажи хоть, почему вы у нас видеокамеры ставите, а мы у вас - нет? Ты, небось, тоже шпионка? Косишь в укур под друга, а сама ссышь рассказать, чем вы там занимаетесь?
  - Хорошо. Недавно мы вырастили слонёнка. Из генетического материала. А ещё зубра и...
  - Уку-у-ур! Эти твари посдыхали сто лет назад.
  - Именно.
  - И с какого недотраха вы их возрождаете?
  - А из-за чего, по-твоему, они вымерли?
  - Не смогли приспособиться к новым условиям. Законы эволюции.
  - Это не те законы... Ай. Вы всё равно не поймёте.
  - Слонов они в говно воскрешают, - встрял в разговор Шпак. - А люди дохнут от вирусов. Для людей что сделано? Срань подкупольная.
  - Эй, Дин. Ты сегодня кому-то в морду хотел дать? Меня оскорбляют, ты не слышишь?
  - Солнышко, это же мои друзья.
  - У них в Наукограде таких слов в укур и не слышали.
  - А вы только в укур всё и слышите. И в обдобл.
  - Зато мы, дерьмо твоё в дупло, не пачкаем рук о свинскую работу.
  - Труд облагораживает!
  - Труд - не для людей, а для машин. Разумное существо не должно тратить себя на... на такое, - Шпак ткнул пальцем в бота, вытирающего соседний стол. - И на прочую подобную срань. Разумное существо должно жить и расслабляться. А вы в своём Наукограде в дупло одичали. Над вами весь мир ржёт! Бабы жрать готовят, мужики тяжести волокут. И жрачка растёт на земле или ногами бегает. Буэ! А вы ещё и гордитесь собой. Вас самих от себя тошнить должно.
  - Что вам ещё о нас по ТиВи рассказали?
  - Что вы - допотопье! А считаете себя центром мира. Срань вы! Немочь подкупольная.
  - Дин. Я ухожу. А ты как хочешь.
  Марина пошла к выходу. Краем глаза заметила, как растерянно заморгал Дин, переводя взгляд то на друзей, то на неё, как выпятили грудь Шпак с Гвоздём, а Кошмар, кажется, вообще заснул. Прочь отсюда, прочь. Она выскочила из "Быстрожрать", промчалась между рядами биотуалетов, у которых, как обычно, толклась очередь - судя по всему быстро тут не только жрут, но и сожранное переваривают. Пробежала ещё несколько метров и остановилась. Проклиная себя за слабость обернулась. Нет, Дин не шёл следом.
  Ох, Дин, Дин. Почему? Ты ведь можешь быть другим, я видела. Я не могла ошибиться. Когда мы познакомились, год назад...
  
  ...Раньше в Наукограде было чёткое правило - возвращаться под купол до 11 часов вечера. Нарушителей ждало наказание - от штрафов до выселения из города. А потому пропускать заветное время было нельзя ни в коем случае.
  Никто и не пропускал. Пока однажды какой-то умник из Совета кураторов не решил перестраховаться и не разослал письма, в которых на всякий случай горячо убеждал сограждан "не опаздывать к закрытию!".
  Граждане озадачились.
  А потом начали один за другим куковать перед воротами до утра.
  После чего умник-перестраховщик услышал в свой адрес столько новых слов, что ему позавидовал бы любой обдолб, и был понижен в должности, а в ближайшей к станции гостинице начали бронировать номера для замешкавшихся наукоградных гуляк.
  Не ночевать же им, право, в чистом поле? Или того хуже - на улице, среди обдолбов.
  Знать бы, где эта гостиница???
  Марина прислонилась к высокому забору, огораживающему какие-то склады. Ноги подкашивались, голова кружилась...
  - Вам помочь?
  Мечтательно-детский взгляд карих глаз. Таких непохожих на полубезумные или вяло-равнодушные глаза других внешнемировцев. Марина даже подумала, что этот парень тоже из-под купола, - бесформенная футболка и засаленные джинсы могли быть элементом маскировки, - но запах пота и немытые волосы разрушили надежду. Впрочем, плевать. Главное, у него взгляд человеческий.
  - Я заблудилась. Я из Наукограда.
  - То, что из Наукограда - вижу, - казалось, он с трудом подбирал слова без ругательств. - Идёмте, я знаю, где станция. Вам ведь до одиннадцати надо успеть?
  Марина слабо кивнула.
  И новый знакомый повёл её. Дворами, подворотнями, тёмными узкими переулками, похожими на ущелья в толще бетонных скал. Шли быстро - насколько мог её проводник, он слегка хромал, - и молча. Иногда мелькала мысль: вдруг он маньяк? Но Марина тут же её отметала. В конце концов, выбор не велик: шататься одной по незнакомому городу или довериться юноше с детскими глазами. За очередным поворотом оказалась заброшенная стройка, и скорость пришлось сбавить, постоянно перешагивая через кирпичи, трубы, мусор, обходя недостроенные стены и ржавые механизмы.
  - Есть и другой путь, со стороны гостиницы, - извиняющимся голосом сказал юноша. - Но так быстрее.
  Разруха закончилась неожиданно, а за ней раскинулся пустырь, разделенный надвое веткой монорельса. Рельсы были увенчаны небольшой станцией - платформа с двумя лавочками под навесом. А вон там, за пустырём, и гостиница светится. К счастью, сегодня она не понадобится.
  Марина взбежала на платформу. Быстро просмотрела расписание. Ага, вагончик из Наукограда будет через семь минут - долго ждать не придётся. Вздохнула облегчённо. И только тогда заметила, что её проводник всё ещё стоит на земле, печально переминаясь с ноги на ногу. Проклятье.
  Она спустилась к юноше.
  - Спасибо тебе! Сама бы я никогда не нашла дорогу. Ты единственный, кто согласился помочь. От меня все шарахались, как от чумной. А тут ещё ночь, темно...
  Юноша улыбнулся и вдруг продекламировал:
  - В огромном городе моем - ночь.
  Из дома сонного иду - прочь
  И люди думают: жена, дочь,-
  А я запомнила одно: ночь.
  - Цветаева, - пробормотала девушка. - А говорят, у вас тут книг не читают.
  Её спаситель неопределённо пожал плечами.
  - Я её тоже люблю, - улыбнулась Марина. - Мне больше всего, конечно же, это нравится:
  Кто создан из камня, кто создан из глины, -
   А я серебрюсь и сверкаю!
  Мне дело - измена, мне имя - Марина,
   Я - бренная пена морская.
  - Марина, значит.
  - Да. А вот ещё. Слушай:
  Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба
  дочь!
  С полным передником роз! - Ни ростка не
  наруша!
  Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь
  Бог не пошлёт по мою лебединую душу.
  Юноша молчал и смотрел словно сквозь неё мечтательно и задумчиво.
  Рельсы тихо зазвенели, завибрировали, извещая о приближении вагона.
  - Мне пора, - сказала Марина.
  - Успеваешь?
  - Вполне! Последний рейс - как раз к закрытию ворот.
  - Тогда - счастливо. Нет, постой. Ты ещё вернёшься?
  - Думаю, да.
  - Я буду наведываться к станции.
  - Хорошо. Подожди. Тебя-то как зовут?
  - Динарий. Можно - Дин.
  А дома её встретили взволнованный отец и взбешённый Огней. Её бывший проводник, от услуг которого она отказалась, рвал и метал, но при этом выглядел вполне довольным. Ещё бы. Утвердился в своей правоте: "Нельзя было тебя одну отпускать!". Отец после всё твердил:
  - Видишь, как парень за тебя переживает!
  А она видела лишь одно - чёрное пятно, расползшееся у ног "встревоженного" Огнея. И тогда она вдруг поняла, насколько её привлекает Дин и чем именно...
  
  ...Дин всё же догнал её. Молча и чуть пошатываясь зашагал рядом. Порой силился что-то сказать, но язык заплетался настолько, что понять его было решительно невозможно. И когда успел нализаться? За те пять минут, на которые она оставила его с дружками? Впрочем, пока дошли до гостиницы, Дин слегка протрезвел и попытался за приятелей извиниться. Марина вяло отмахнулась. Вечер безнадёжно испорчен, разговор с Дином о переселение в Наукоград пришлось перенести, от самого Дина несёт перегаром, как никогда раньше, хочется быстрее в вагон и домой. Вот уже и станция. О нет!
  На платформе, на той лавочке, что ближе к лестнице, сидел высокий худой мужчина и смотрел на Марину уставшим взглядом. Марина остановилась. Неужели в Наукоград собрался? Вдвоём с ним в вагоне ехать придётся?! Она схватила Дина за руку.
  - Солн... ик... Солнце, что?
  - Это он. Мужчина, который за мной следит.
  - Щас! Щас я ему в мор-р-рду! - Дин рванул вперёд, пошатнулся, упал на пятую точку и замотал головой.
  Марина вздохнула, не зная, смеяться ей или плакать. Или пока не поздно бежать в гостиницу? А там - что? Может, спросить у наблюдателя прямо, что ему надо? Но выяснить это не получилось. Худой мужчина поднялся, слегка ей поклонился, спустился с платформы и пошёл прочь.
  
  Глава 3. Враг
  
  - Профессор, вы должны что-то сделать! Вы же понимаете, добром это не закончится.
  Николай смотрел в упор. И во взгляде его было столько решимости, ожесточения даже. Взгляд требовал действий, конкретных, немедленных. Ещё бы знать, каких...
  Ирвинг отвернулся.
  - Я понимаю, ты беспокоишься о брате...
  - Я волнуюсь о Марине - в первую очередь! Огней... да, за него я тоже переживаю. Он любит Марину, любит по-настоящему. И заслуживает взаимности. Во всяком случае, куда больше, чем этот обдолб! Я понимаю, вы не можете диктовать дочери, с кем связать судьбу, не в дикие времена живём. Но вы ведь отец! И должны поговорить с ней, в конце концов, воззвать к её разуму!
  Ирвин грустно улыбнулся.
  - Не знаю, Николай, поверишь ли ты мне, но три дня назад именно это я говорил дочери. Почти такими же словами.
  - И что она вам ответила? Привела хоть какие-то разумные аргументы в защиту своего Дина?
  - Привела, - Ирвинг запнулся, усомнившись, стоит ли повторять услышанное от дочери. Всё же решился: - Она сказала, что её Дин внутренне чист. А Огней на каждом шагу оставляет неприятный след. Грязный - она сказала.
  - Что?!
  Николай вцепился в подлокотники коляски так, что костяшки пальцев побелели. Вскочил бы, если бы мог. Не может. Эх, не нужно было ему о грязи говорить! Мало ли что Марина нафантазирует. Сам Ирвинг ей ведь не поверил. Кажется.
  - Значит, мой брат совершает грязные поступки... Интересно, какие? Конечно, это мы тут чистенькие, создали рафинированный мирок интеллектуальных снобов и сидим в нём, тешимся, что мы - надежда человечества. Ковыряемся в своей науке, делаем открытия... А кому нужны наши открытия? Мы даже цветные вирусы победить не смогли, - Николай зло ударил по своим бесчувственным коленям. - Куда там победить -не разобрались, откуда они возникли, что послужило причиной, толчком для мутаций. И когда начнётся новая волна - не знаем.
  Ирвинг попытался возразить, но калека не собирался его слушать:
  - Наука ради науки - вот что мы такое! А Огней - он занят конкретным делом. Да, "грязная" работа - находить во внешнем мире тех, кто ещё на что-то годится. Кто ещё способен поработать мозгами. У кого они ещё есть, эти мозги!
  Коляска резко развернулась, покатила к двери. Уже через плечо Николай бросил:
  - Я понял - вы ничего не собираетесь предпринимать. Поза страуса - такая удобная! Так знайте, у Марины кроме отца есть ещё друг.
  И укатил. Дверь кабинета с лёгким шорохом закрылась. Возражать поздно. Да и что Ирвинг мог возразить? Марина упряма, всё равно сделает по-своему. Наверное, она слишком похожа на отца. Ирвинг пытался отыскать в ней черты Елены, и не получалось - ни во внешности, ни в характере. А он так мечтал об этом - когда осознал, что жена обречена, что пурпурный вирус съест её рано или поздно.
  Ирвинг вздохнул, повернулся, подошёл к окну. Большому, во всю стену, и такому прозрачному, что стекла будто нет. Там, за окном поднимался горный кряж - настоящий и миниатюрный одновременно, как всё здесь, на полуострове. Сначала подъём шёл полого, потом вздымался коричнево-серыми скалами, чем-то похожими на зубы дракона, заснувшего вечным сном. А ещё дальше и выше, над скалами, лежало небольшое плато. Ирвингу пришлось сощуриться, чтобы разглядеть белые шары и ажурные башенки. Раньше это была вотчина военных - станция космической связи и слежения. Когда построили Наукоград, её хотели демонтировать, но Ирвинг упросил старшего куратора не делать этого. Чувствовал - уникальная техника пригодится. И не ошибся. Теперь станция принадлежала Гамильтону. Вернее, лаборатории квантовой физики, которой он руководил. Разумеется, её антенны не ловят больше сигналы орбитальных дредноутов и гипотетические "летающие тарелки" не выискивают. Теперь они заняты сканированием физического вакуума, того бесконечного, безбрежного океана, в котором плавают песчинки вещества.
  Морщины на лбу Ирвинга разгладились, улыбка тронула губы. Мысли о работе всегда успокаивали, прогоняли дурное настроение. Нет, не прав Николай, трижды не прав, заявляя, что они здесь занимаются наукой ради науки. Наукой ради людей! Пусть нынешнее поколение погрязло в сомнительных развлечениях и потому потеряно. Но их дети, или внуки, или правнуки будут иными, обязательно! И вот ради них...
  Сравнивать человеческий мозг и квантовый компьютер учёные начали давно, чуть ли не с рубежа тысячелетий. Но доказать, что наше сознание использует параллельные алгоритмы, а не последовательные, суперпозиции состояний, а не причинно-следственные связи, не удавалось ни тогда, ни столетием позже, когда эти самые квантовые компьютеры, - квантеры, как их назвали, - стали повседневной реальностью. К концу двадцать третьего века за гипотезой окончательно утвердилась репутация недоказуемой.
  Ирвинг никогда не занимался проблемами когнитивистики. Его сфера интересов лежала далеко от особенностей человеческого мозга. Но именно он неожиданно - в том числе для себя самого - сделал крупнейшее открытие в этой науке, когда попробовал интерпретировать физический вакуум как массив квантовых регистров. Получалось, что некоторые ячейки сцеплены с логическими блоками ещё одного массива, и каждый блок - человеческий разум. Виртуальные частицы, непрерывно рождающиеся в вакууме, тут же проецируются на человеческое сознание. Интуиция, озарение, предвидение - суть квантовые процессы, доступные каждому. Однако осознать их результат, загнать в жёсткую канву причинно-следственных связей умеют лишь единицы. Великие учёные, писатели, политики... Или просто - великие. Ноосфера отныне перестала быть абстрактным философским понятием. Реально действующий квантовый компьютер, логические блоки которого - все населяющие планету люди и сцепленные с их разумом ячейки вакуума. Какую задачу он решал, страшно было даже представить...
  Гамильтон не надеялся, что его открытием заинтересуются. Что его хотя бы заметят! Научные журналы больше не издавались, Академия Наук превратилась в синекуру для отставных политиков и погрязших в маразме старцев. Ячейки вакуума, квантовые процессы сознания, ноосфера - полноте, кому это нужно в эпоху всеобщего удовлетворения потребностей? В Золотую Эпоху Обдолба!
  Но он оказался неправ. Заметили. Дали ресурсы, о которых он и мечтать не смел. Теперь Гамильтон не только знал о "Великом Ноо", он мог видеть его на экранах визуализаторов - пригодились-таки наработки военных. Ажурная паутина закрученных в спирали нитей и узелков, постоянно изменяющаяся, пульсирующая, несущая миллиарды кубитов информации.
  Визуализатор стал любимой игрушкой Ирвинга. И он же сумел завести своего создателя в тупик. Гамильтон из любопытства ввёл цветовую градуировку узлов по частоте обмена информацией. И вдруг паутина разделилась на две! То, что выпадало из поля зрения, пока представлено было столбцами чисел, сделалось очевидным. Зелёные и синие паутинки пронизывали друг друга, но никогда не смешивались. Каждая несла кубиты к собственным узелкам-человечкам. Значит, "Великий Ноо" не одинок? Их два? Но как делятся люди по принадлежности к ноосферам? И почему, собственно, делятся?
  Синих узелков было больше, но в основном мелкие, тусклые. Зелёная сеть реже на шесть порядков, но вместе с тем ярче. Гении и обычные люди? Непохоже. Хотя бы потому, что и среди синих встречались не уступающие зелёным в яркости. В одном месте они образовывали плотный конгломерат, сияющий словно голубая звезда-сверхгигант. Локализовать проекцию этой аномалии на трёхмерное пространство труда не составило - Наукоград. Зелёные располагались более равномерно.
  Ещё одно различие: число синих за год наблюдений уменьшилось почти на три процента. Одни вспыхивали, другие гасли - люди рождаются и умирают. И умирают чаще, чем рождаются - по вине цветных вирусов. У зелёных погасли считанные единицы. Зато количество их увеличилось на семь с половиной процентов. Загадки, загадки, загадки...
  Ответов у Ирвинга не было. Но как интересно будет их получить! А потом - задействовать "мега-квантер" для решения задач человечества. Например, найти панацею от цветных вирусов - раз и навсегда, чтобы не случилось рецидивов в будущем. Нет, не прав Николай. Они занимаются наукой не ради науки. Ради людей!
  Дурное настроение отпустило окончательно. Ирвинг повернулся к окну спиной, шагнул к столу. Ещё нужно успеть просмотреть отчёты секторов и набросать примерный график экспериментов на следующий месяц. И Мартин сегодня возвращается из столицы, надо поговорить с ним о выделении дополнительных энергомощностей для лаборатории. А для разговора нужны аргументы. Много, много работы...
  Ирвинг потянулся к кнопкам интеркома, пристроившегося на углу стола. Зелёный глазок светил ярко и ровно... Как узел в паутинке Великого Ноо...
  Догадка была такой же яркой. С минуту Ирвинг стоял неподвижно, ворочал её в голове из стороны в сторону, выискивал изъяны. И не находил. Разумеется, это вовсе не означало, что предположение истинно, что он разгадал одну из тайн мироздания. Пока что это гипотеза. А её следует подтвердить экспериментом. Или опровергнуть.
  Ирвинг решительно ткнул пальцем в кнопки интеркома.
  - Рой, готовьте пятый квантер к останову.
  Старший инженер лаборатории растерянно уставился на него с экрана. Моргнул раз, другой. Переспросил:
  - К останову? Надолго?
  - Да, отключение от энергосети до полной заморозки логических блоков.
  - Но как же... Восстановление займёт не меньше суток. На пятый завязаны системы внешнего периметра и...
  - Я знаю! Под мою ответственность. Текущие задачи перераспределить на другие компьютеры по возможности. И обеспечьте регистрацию дополнительных скан-срезов - в пределах нашей локали. Это очень важно! Через десять минут я буду в лаборатории.
  
  Пилот поднял флаер вровень с гребнем хребта, и впереди засверкало в лучах послеполуденного солнца море. Сегодня оно тихое, спокойное. И ослепительно золотое. Если глядеть издали.
  Чуть ближе, чем море, в седловине между горными кряжами лежал город. С высоты птичьего полёта отлично просматривались утонувшие в зелёной пене садов жилые коттеджи, прямоугольные бруски и полусферы лабораторно-производственых корпусов, раструбы воздухоочистителей, кристаллическая призма Управления, оранжереи, фермы, поля. В дальней части поселения - законсервированные древние строения - биостанция предков, превращённая в музей, надёжно укрытый от ядовитых испарений моря. Ещё три столетия назад название моря казалось поэтической гиперболой. Теперь оно и в самом деле стало чёрным. Мёртвое, вонючее, покрытое толстой радужной плёнкой. Искупаться в нём решился бы только изощрённый самоубийца-мазохист. Впрочем, это море не было исключением.
  Картинка, открывшаяся под днищем флаера, выглядела чёткой, объёмной. И в то же время едва заметно дрожала, словно накрытая куполом знойного воздуха. Глаза не обманывали, купол и правда существовал. Но прикрывал город не раскалённый воздух, а силовой энергетический щит. И ещё одна невидимая мембрана отсекала его от неконтролируемой, ненужной информации извне. Город жил по своим правилам, устанавливал собственные законы. Нитка монорельса, убегающая на северо-восток - единственный жгутик, что связывал поселение с внешним миром.
  Флаер перевалил через хребет и начал снижаться. Мартин Брут возвращался домой. Да, Наукоград давно стал его домом, а столица - чужим городом. Ещё вернее - вражеским. Нынешняя поездка подтвердила это окончательно и бесповоротно.
  Началось всё много лет назад, когда принималось решение расформировать военное ведомство, а ставшего в одночасье ненужным министра отправить в почётную отставку - "пасти яйцеголовых". Кому именно из членов Правительства пришла идея строить на берегу Чёрного моря, на месте старинного биозаповедника "заповедник для мозгов", Брут не знал. Но отказываться от предложенного он не стал. Если нет возможности защитить всю планету, нужно создать хотя бы оплот, неприступную цитадель. Собрать лучших солдат, вооружить их самым эффективным оружием и готовиться к последней битве. Солдатами в этой войне были учёные, оружием - знания. А вчера... точнее, сегодня ночью, он узнал, что битва вот-вот начнётся.
  В юности Мартину случилось посмотреть старый фильм. Название он давно забыл - не важно! Главное - сюжет. Два брата, один учёный, другой политик, решили спасти Землю от экологической катастрофы. Придумали, как это сделать. Статистика ведь хитрая наука, интерпретацией фактов можно жонглировать как угодно. Братья убедили Правительство, что причина экологических катаклизмов не в роковом стечении обстоятельств, не в головотяпстве отдельных чиновников, не в преступной халатности даже. Это планомерная акция враждебного разума. Доклад был подготовлен мастерски, в Правительстве поверили, начали действовать. Но потом всё развалилось как карточный домик из-за досадного и совершенно невероятного случая. И братья озадачились - а может, всё так и есть? Может, сами того не подозревая, они открыли страшную тайну?
  Фильм был чистой воды фантастикой. Но Мартина он заставил задуматься: вдруг это режиссёр, сам того не подозревая, открыл страшную тайну? Сто лет назад обрушившаяся на планету экологическая катастрофа казалась главной опасностью. Во времена Брута она стала делом привычным, обыденным, а значит, не таким уж и ужасным. Оказалось, что жить можно и в уничтоженной экосистеме, да ещё и радоваться. Весь вопрос - кто эти счастливые обитатели планетарной свалки? Вслед за разрушением окружающей среды началось разрушение человека. Или предпосылки этого появились гораздо раньше?
  
  Единого мнения, можно ли трактовать научные открытия двадцать первого - двадцать второго века как технологическую сингулярность, нет до сих пор. Но то, что открытия эти изменили мир, - несомненно. Технический прогресс шёл бок о бок с социальным.
  Первой в ряду великих революций стала информационная - квантовые компьютеры пришли на смену классическим. Эпоха "индивидуализма" в информатике, эпоха персональных вычислительных устройств закончилась - квантер плюс сеть терминалов оказывались на порядок эффективней для решения любой задачи, будь то управление ракетными пусковыми установками или он-лайн игра. И вместе с тем закончилась эпоха неконтролируемого распространения информации. Идея, что всем миром можно управлять - править! - как единым целым, больше не казалась утопией. Глобализация перешла на новый уровень. Словосочетание "Мировое Правительство" было у всех на слуху.
  Решение уравнений квантовой хромодинамики на рубеже двадцать первого и двадцать второго века стало предпосылкой энергетической революции. Человечество получило неисчерпаемый источник дешёвой энергии. И перестало зависеть от природных энергоресуросов и тех, кто ими владел. Править планетой стало ещё легче.
  Первая половина двадцать второго века, пищевая революция. Синтез белков, жиров, углеводов. Угроза голода осталась в прошлом. А вместе с ней - животноводство, земледелие, рыболовство, необходимость рекультивировать почву и заботиться об экобалансе. Высвободившиеся из сельхозоборота территории превращались в полигоны для свалок. И что не менее важно - теперь принадлежащие богатым пищефабрики могли легко прокормить всех бедных. Голод оказался оружием куда более действенным, чем ракеты и бомбы. Неугодные режимы рушились один за другим. Мир становился единым целым.
  Вторая половина двадцать второго века: разработка полимеров и сплавов с любыми заданными свойствами, прорыв в бионике и робототехнике - микро-бионическая революция. Один квантер управляет тысячей ботов-эффекторов, и каждый бот способен заменить десяток, а то и сотню работников. Человек наконец-то освобождён от физического труда. А Правительство - "мировым" его больше не называли, оно стало единственным - от необходимости считаться с профсоюзами, оппозицией, "левыми" партиями. Впрочем, об этом никто не жалел. Сытое, умиротворённое, праздное человечество вступало в свой Золотой Век.
  Однако реальность внесла свои коррективы. Освобождённые от забот о хлебе насущном люди отчего-то не поспешили к духовному самосовершенствованию и интеллектуальному развитию. Оказалось, что большей частью своей они не способны ни на что иное, кроме как вкалывать ради сытого брюха либо убивать себе подобных. Миллиардные толпы бездельников отныне требовалось не только кормить, но и развлекать, чем-то заполнять их неимоверно разросшийся досуг.
  А между тем Золотой Век обернулся Веком Кошмаров - глобальная экологическая катастрофа, пандемия цветных вирусов - лишь самые страшные из них. Решать проблемы было слишком долго и дорого. Гораздо дешевле казалось приспособиться к ним. Вернее - научиться не замечать. Счастливый, тупеющий на глазах мир Всеобщего Обдолба. Ещё несколько поколений, и человек разумный окончательно превратится в человека жрущего и гадящего. Вернее, в жрущее и гадящее существо, обречённое на вымирание.
  Так кто же на самом деле правит планетой?!
  
  Брут оказался единственным, кто осмелился вслух заговорить об угрозе "всеобщего благоденствия". Именно с его подачи военное ведомство запустило программу сканирования околоземного пространства во всех мыслимых и немыслимых диапазонах. Если чужое вмешательство существует, они должны его зафиксировать! А в том, что оно существует, Мартин не сомневался. Просто враг ударил первым.
  На закрытом заседании Правительства вице-премьер по вопросам безопасности весьма и весьма язвительно прокомментировал инициативы военных: "Наши бравые вояки совсем заскучали. Не с кем бодаться, так они игры себе придумывают. Не слишком ли дорого обходятся эти игрушки государству? Для научных изысканий у нас есть профессора и академики. Зачем же их дублировать? Может, пора задуматься об экономии? Наши ресурсы не безграничны". В чём-то он был прав, "бодаться" и правда стало не с кем - с последним неподконтрольным Правительству анклавом покончил ещё предшественник Брута. А если внешнего врага нет, зачем кормить армию? И тем более - военного министра? После того заседания Мартин Брут и уехал строить Наукоград. Идея была недурна - собрать лучшие мозги в одном месте, уберечь от деградации. Сохранить научную элиту для будущих поколений. К тому же и место казалось удачным - не так много уцелело уголков, не изгаженных окончательно, да ещё в самом сердце цивилизованного мира.
  Бывшего министра, а отныне старшего куратора "Проекта Калиеры" на заседания Правительства больше не приглашали. Даже аудиенций с премьером он удосуживался крайне редко. Разве что министр по науке снисходил до пространных бесед. Но этот человечек ничего не решал, а потому был Бруту не интересен.
  Зато весьма интересной оказалсь Карла Ленова, занимающая внешне незаметную, но ответственную должность в аппарате вице-премьера по безопасности. В прошлом майор Ленова возглавляла пресслужбу военного министерства. Возглавляла недолго, Брут уволил её за некорректные высказывания о космических инициативах. Тот давний инцидент немало поспособствовал карьере чиновницы: в аппарате вице-премьера прекрасно знали, что Ленова и Брут никогда не были дружны. Они и не дружили - поддерживали сугубо деловые, прагматичные отношения. Иногда сдабриваемые постелью. Физическая близость ведь не мешает деловому общению, в отличие от эмоций, привязанностей и прочих "эмпиреев".
  Сегодня ночью, когда уставший и разомлевший Мартин готовился окунуться в дрёму, Ленова неожиданно придвинулась к нему:
  - Брут, тебе не нужно возвращаться в Наукоград.
  - Почему? - лениво поинтересовался он.
  - Я сомневалась, стоит ли говорить... Учти, я рискую, передавая тебе эту информацию. Не только должностью, но и вероятно, жизнью.
  Дрёма отступила мгновенно. Мартин приподнялся, опираясь на локоть.
  - Что случилось?
  - Мы готовим проект постановления о закрытии Наукограда.
  - Что?! Нет, не может быть. Я сегодня встречался с министром, и он...
  - Министр науки не входит в число посвящённых.
  Мартин сел на кровати, отодвинул в сторону одеяло. В свете ночной люминесценции лицо Карлы казалось неестественно бледным, мёртвым.
  - Ерунда какая-то... Такое нельзя провести кулуарно, требуется веское обоснование. В Наукограде собраны лучшие учёные Земли. Нельзя просто объявить, что исследования, которым они посвятили полжизни, прекращаются без объяснения причины. Нельзя выгнать их с насиженного места, в конце концов. Они не подчинятся!
  Ленова вздохнула.
  - На это проект и рассчитан. В случае малейшего сопротивления будет объявлено о попытке путча. План "Б" включает приказ о силовом решении.
  - Как...
  Мартин прикусил губу. Кое о чём он знал лучше Леновы. Например, о технологиях двойного назначения. Энергостанция Наукограда в один миг превратится в фугас, мощности которого с лихвой хватит, чтобы поднять в стратосферу весь город. Силовой экран защищает снаружи, но никак не изнутри.
  Ленова оценила его молчание по-своему. Тоже села, взяла за руку.
  - Брут, тебе незачем участвовать во всём этом. Опереди их. Завтра же подай прошение об отставке. У тебя законное право на почётную пенсию. Уезжай в какую-нибудь глушь, затаись. Подожди, пока о тебе забудут. - Помедлив, добавила: - Если хочешь, поедем вместе.
  Мартин не отвечал, был слишком потрясён услышанным. Значит, его противник уже замахнулся для последнего, решающего удара. А он так и не сумел разглядеть его лицо, понять, от кого защищает человечество. Он делал ставку на отлаженную веками военную машину - и проиграл. Потом на сумасшедшего гения Гамильтона, придумавшего сказку о "Великом Ноо" - и вновь проиграл. Не исключено, что вся возня с Наукоградом для этого и затеяна - одним ударом обезглавить человечество. А место, в самом деле, "удобное". Седловина удержит ударную волну, близлежащие мегаполисы не пострадают. А если и пострадают - кто станет считаться? Все жертвы спишут на "путчистов". Так что, отступить, трусливо сбежать, забиться в щель, словно крыса?
  Мартин покачал головой.
  - Я не оставлю людей, за которых взял на себя ответственность. И я так легко не сдамся.
  Ленова внимательно посмотрела на него.
  - Брут, неужели ты становишься сентиментальным? Я думала, ты умнее. Что ж, как знаешь. На этом наше сотрудничество закончено. - Она снова легла, отвернулась к стене. Бросила, не поворачивая головы: - Надеюсь, мне не придётся пожалеть о болтливости.
  
  Столица провожала Брута холодной, пропитанной смогом сыростью, а на полуострове продолжалось лето. Трава на склонах Калиеры пожухла, выгорела, но зелень садов, окружающих Наукоград, ещё не разбавили желтизна и багрянец. Мартин внезапно сообразил, что воспоминания о поездке выбили его из реальности довольно-таки надолго. Флаер давно должен стоять на посадочной платформе Управления. Тем не менее, они по-прежнему кружили над городком.
  Брут быстро включил интерком с пилотской кабиной.
  - Что происходит? Почему не идём на посадку?
  Пилот замялся. Пришлось прикрикнуть:
  - Ну?!
  - Диспетчер не отвечает. С городом нет связи. И автопилот не отрабатывает сигнал "свой-чужой".
  Несколько секунд Мартину понадобилось, чтобы переварить услышанное. Наконец он спросил:
  - Нас что, не пускают?!
  - Скорее, сбой в системе.
  Мартин плотно сжал губы. Сбой, значит. Или противник опять опередил? Каким-то образом сумел взять под контроль его цитадель?
  - Садиться на внешний аэродром? - неуверенно предложил пилот.
  - Да, - ответил Брут. А что оставалось делать?
  На полуострове действительно было лето. Мартин ощутил это на собственной шкуре за те полчаса, пока шёл по раскалённому бетону лётного поля, а затем стоял у ворот на станции монорельса рядом с двумя дюжинами таких же потных, измученных жарой посетителей. Большей частью это были жители внешнего мира, получившие статус соискателей и приехавшие в назначенное время для собеседования. Они безропотно ждали своей очереди, которая почему-то остановилась ещё час назад, и теперь с изумлением и опаской поглядывали на коренастого краснолицего толстяка, устроившего настоящую бурю.
  Когда охрана периметра в конце концов вручную открыла ворота в защитном куполе, Мартин успел дойти до соответствующей кондиции. На приветствие парней в куртках с эмблемами Наукограда и короткоствольными автоматами через плечо отвечать не стал, сразу направился на пост контроля.
  Дежурный офицер, молодая девчонка, побелела лицом, едва поняла, кого мариновала на проходной.
  - Лейтенант, вы можете объяснить, что за безобразие творится в городе?! Почему не работает связь? Что с защитным экраном? Вы вообще для чего здесь сидите? Юбку протирать?!
  Судя по нашивкам, девушка была старшим лейтенантом. Ничего, пусть попереживает, теряясь в догадках: для краткости куратор упустил "старшего", или в самом деле понизит в звании.
  Девушка облизнула пересохшие губы:
  - Внешняя связь и автоматика периметра отключены...
  - Я и сам вижу, что отключены! Почему в городе не введено чрезвычайное положение? Почему не удосужились выйти наружу и связаться со мной?
  - Господин старший куратор, но у нас нет чрезвычайного поло...
  - Нет?! Лейтенант, ты что, дура? Может, тебе лучше вернуться к обдолбам? Там тебе с твоими мозгами самое место.
  Губы девушки начали мелко дрожать, в глазах показались слезинки. И это ещё малая плата за пот старшего куратора. А главное, за его страх, что никак не хотел отступать.
  - Распоряжение господина Гамильтона... - наконец офицер сумела вставить слово в яростный монолог начальника.
  - Что - Гамильтона?
  - Он распорядился отключить внешнюю связь и автоматику периметра. Проводит какой-то сверхважный эксперимент. Он ведь подчиняется только вам.
  Страх отпустил Мартина. Ничего не произошло в его отсутствие. Всего лишь очередная проделка сумасшедшего гения. Вполне безобидная - на этот раз Ирвинг даже не взорвал распределительную подстанцию.
  - Распоряжение Гамильтона? Почему же сразу не доложили? Почему я должен вытаскивать из вас объяснение клещами?
  - Но...
  Она ничего не посмела возразить. Да Мартин и не собирался выслушивать оправдания девчонки, попавшей в Наукоград благодаря доброте дядюшки-генетика.
  Опять выходить на улицу, ждать, пока подадут электомобиль, не хотелось. Тем более что к лабораторным корпусам вёл крытый путепровод. Брут развернулся и поспешил туда, на ходу включая коммуникатор.
  Как обычно, Ирвинг не ответил ни на первый, ни на второй звонок. Мартин вновь нажал кнопку повтора. И едва не столкнулся с худым, высоким человеком, шагнувшим из бокового коридора.
   - Брысь из-под ног, - буркнул.
  Человек послушно отступил в сторону, склонил голову. Подмышкой он держал поблёскивающую металлом узкую тубу с пучком длинных стержней на торце. Уборщик, что ли? На зрительную память Мартин не жаловался, знал всех постоянных жителей Наукограда. Этот был незнаком. Значит, и в самом деле уборщик, кто-то из недообдолбов, вывезенный из внешнего мира по программе селекции. Но лицо... У внешнемирцев таких лиц не бывает. Злоба, зависть, лживое подобострастие, тупое самодовольство - вот что привык видеть Мартин, покидая Наукоград. Даже у тех, кого отбирали, в глазах долго ещё таился страх и недоверие - вдруг кураторы передумают, вышвырнут вон из-под купола? Незнакомец взглянул на него с сожалением. Со снисхождением даже.
  Брут хотел оглянуться, окликнуть странного уборщика. Но не успел. Ирвинг наконец соизволил ответить на вызов, и старший куратор мгновенно забыл о встрече.
  - Мартин, ты уже в городе? Отлично! Приходи ко мне в просмотровый, увидишь кое-что интересное.
  - Ты можешь объяснить, что за безобразие устроил?
  - Какое безобразие? А, ты о защитном экране. Это ерунда, Виен скоро наладит. Зато теперь я всё понял!
  - Что понял? Ты можешь изъясняться по-человечески?
  - Нет, только показать, - Ирвинг хихикнул. - Приходи скорее!
  Если бы не высокий статус руководителя Наукограда, Мартин побежал бы бегом. Пусть за десять лет гражданской службы он подрастерял былую выправку, но силы и выносливости хватало. Тем более, климат-контроль в тоннеле путепровода работал превосходно.
  Гамильтон встречать не вышел, даже из кресла не приподнялся, когда старший куратор ввалился в смотровой зал. Зато парочка ассистентов мигом порскнула прочь.
  - Мартин, нас здесь двое!
  Брут открыл рот, собираясь саркастически объяснить, что на зрение не жалуется. И вдруг понял - учёный имел в виду не себя и его, а нечто, происходящее на огромных, во всю стену, экранах. "Великий Ноо" мерцал, закручивая сине-зелёные спирали. Мартин видел эту картину раз десять за последний год. И готов был поклясться, что ничего в ней не изменилось.
  - Ты рассказывал, - кивнул он. - "Ноо-зелёный" и "Ноо-синий", правильно?
  - Верно, да не совсем, - Ирвинг снова захихикал. - Мы, люди, это Ноо-синий. Ноо-зелёный - это ОНИ.
  У Мартина внутри ёкнуло. ОНИ?! Значит, ещё ничего не потеряно? Ставка в игре оказалась верной, сумасшедший физик сумел-таки вычислить врага.
  Боясь вспугнуть удачу, он переспросил:
  - Кто - они?
  Ирвинг погладил кожух термина:
  - Они, я же говорю! Квантеры. Сегодня я сумел доказать это. Мы вывели из эксплуатации один компьютер, - умертвили фактически, - и тотчас погас зелёный узелок в локали Наукограда.
  - Разумные компьютеры?
  Ирвинг засмеялся.
  - Что ты! Каждый по отдельности не более разумен, чем калькулятор. Но все вместе, со сцепленными ячейками вакуума... Ноо-зелёный столь же разумен, как наш Ноо-синий. Представляешь, Мартин, если бы люди могли увидеть эту картинку, скажем, лет триста назад, зелёных спиралей на ней бы не было. Хотя как бы они увидели? Визуализатор невозможно создать без квантеров. А как только появились квантеры, у планеты появилась и альтернативная ноосфера. Такой вот замкнутый круг.
  Мартин вновь посмотрел на экран. Густая, запутанная и блеклая синяя паутина. И пронизывающая её чёткая, уверенная - зелёная. И - поверил. Беспрекословно.
  Всё становилось на свои места. Именно с созданием первых квантовых компьютеров связана информационная революция. Она же послужила толчком к эпохе Обдолба. Сколько прекрасных открытий квантеры подарили людям! Ради того, чтобы их уничтожить. Чтобы очистить планету от своих создателей.
  Теперь ясно, в чём была ошибка Брута. Он искал пришельцев извне, прочёсывал ближний космос. А враг зародился здесь, на Земле. И это несоизмеримо хуже. Такого врага не прогонишь прочь, не заставишь убраться восвояси. Его можно только уничтожить. Потому что двоим "Ноо" на одной планете - тесно!
  Мартин и сам не заметил, что говорит всё это вслух. Запнулся, представив, как должно быть выглядит со стороны. Свихнувшийся солдафон, не иначе.
  Однако Ирвинг ничего выходящего за рамки здравого смысла в его речи не заметил. Ещё бы, он ведь и сам сумасшедший.
  - Но почему ты думаешь, что Ноо-зелёный хочет нас уничтожить? Люди сами опустились до скотского состояния. Они просто не желают напрягать мозги.
  И тогда Мартин добил его:
  - Цветные вирусы тоже люди придумали? "Утечки из военных лабораторий! Мутация боевых вирусов!" - это всего лишь утка, запущенная в СМИ, чтобы окончательно скомпрометировать военных и избавиться от них. Уж от меня-то секретов не было. Да, работы с геномом человека велись. Но это должно было стать лекарством, а не оружием! Никто не мог объяснить, почему экспериментальные образцы превратились в цветные вирусы, как вышли за пределы лаборатории и начали распространяться по планете. Никто, кроме квантеров... Они давно контролируют Правительство. А теперь готовятся уничтожить Наукоград - поняли, что ты их вычислил. Так что механизм запущен. Подорвут энергостанцию, от нас даже пыли не останется.
  Лицо Ирвинга побелело, на лбу выступили капельки пота. Мартин знал, чем припугнуть. Старый учёный наверняка уже видит, как его любимая дочь превращается в пепел.
  - Мартин, ты же этого не допустишь? - просипел Гамильтон.
  - Не допущу. Если ты мне поможешь. Его, - Брут ткнул пальцем в зелёную паутину на экране, - нужно убить, пока он не убил нас. Ты сможешь это сделать?
  Ирвинг неуверенно пожал плечами.
  - Можно попробовать отключить все квантовые компьютеры...
  - Не пойдёт, - Мартин покачал головой. - Никто не позволит нам этого сделать. В первую очередь, твой "Ноо-зелёный" не позволит. Нужно придумать способ, как прихлопнуть их всех разом.
  Гамильтон задумался. Страх в его глазах исчез. Он снова решал интересную научную задачу.
  - Тогда надо воздействовать не на логические блоки компьютеров, а на вакуум. Я проводил подобные эксперименты. Конечно, с отдельными ячейками, а не со всем массивом. Но принципиальной разницы не вижу. Только потребуется время, чтобы подготовиться.
  - Сколько?
  - Может быть, месяц...
  - Слишком долго! Максимум - две недели. Что мы получим в итоге? Квантеры выйдут из строя?
  - Нет, с чего бы? Ноо-зелёный исчезнет, а сами компьютеры будут работать по-прежнему. Хотя... Трудно предсказать заранее, надо экспериментировать.
  - Действуй, - кивнул Мартин. - Все ресурсы Наукограда в твоём распоряжении. Но цель эксперимента не должна выйти за пределы твоей лаборатории. И ты уверен, что сами по себе квантеры неразумны? Те, которые ты используешь, не догадаются? На сто процентов уверен?
  Ирвинг улыбнулся.
  - На сто пятьдесят. Я же тебе говорил, калькуляторы...
  - Хорошо-хорошо! - Мартин вскинул руки. - Убедил.
  
  Он не пошёл по закрытой галерее, ведущей к Управлению. На сегодня работа закончена. Мартин вышел в сквер, тянущийся вдоль лабораторных корпусов, неторопливо зашагал в сторону коттеджей. Солнце успело опуститься ниже западных кряжей, с гор потянуло прохладой. Какой хороший день выдался! Пусть противник замахивается, готовясь нанести сокрушительный удар. Мартин теперь видит не только его лицо, но и уязвимую, нежную плоть в сочленениях панциря. Быстрый выпад, точный укол - прямо в сердце. И зелёный монстр исчезнет навсегда. Деградация прекратится, хомо останется сапиенсом.
  
  Глава 4. Две зари
  Сосредоточиться на деле было трудно. Вот-вот с лёгкой руки Корсана-старшего родится новое чудо техники. Он назвал его "хамелеон Теслы"...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"