Varley John : другие произведения.

Стальной пляж (Steel Beach) гл. 24

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Двадцать четвёртая глава фантастического романа. Игра со смертью в лабиринте... Откровения алкоголички... Главреды своих не бросают... Возвращение Хилди в родительский дом и начало новых испытаний...

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  Я притаилась на груде хромированных труб, не далее, чем в двадцати метрах от двух фигур в скафандрах, патрулирующих коридор. Я пыталась притвориться куском гнутой трубы, но была не уверена, как это лучше сделать. Наконец я решила не шевелиться и думать, как труба, и вроде бы это сработало.
  Одним глазом я поглядывала на часы, другим на солдат, а ещё одним -- на мигающий красный огонёк на своём головном дисплее. Поскольку в сумме это даёт три глаза, вы можете представить, как я была занята. Я была самым занятым неподвижным человеком, которого вы когда-либо видели. Или не видели.
  Как будто этого уже не было предостаточно, я параллельно ещё и звонила по всем телефонным номерам со своей обширной карты памяти.
  Забудьте о таких банальных изобретениях, как огонь, колесо, лук и стрелы или плуг. Человек не стал по-настоящему цивилизованным, пока Алекс Белл не произнёс эти бессмертные слова: "Чёрт, Уотсон, я пролил кислоту прямо себе на яйца". Я не могла прятаться вечно, у меня заканчивался кислород, и оставалась последняя надежда -- вызвать помощь по телефону. Я поклялась: если у меня получится, каждый год в день рождения г-на Белла я буду зажигать свечу.
  Положение моё было аховое, но могло быть и хуже. Я могла оказаться в числе полицейских из Кинг-сити, которых (как я позднее узнала) насильно включили в первую штурмовую группу, брошенную на Вирджинию-сити. Мало того, что толпа местных оказалась вся сплошь вооружена, мало того, что по площади бегала злейшая и абсолютно бесстрашная собака, так им ещё и не выдали скафандров. И когда войска второй группы, действовавшие на поверхности, начали перерезать кабели, по которым поступала энергия от солнечных панелей наверху свалки, отключилось нуль-поле, удерживавшее воздух внутри поселения.
  Так вот что произошло сразу после того, как в меня разрядил свой лазер последний полицейский! Воздух, стремительно утекавший с площади, сначала раздул, а затем потушил пламя на трупе Уинстона.
  Эта утечка была не такой, как та, что случилась в 'Нирване', иначе я бы с вами уже не разговаривала. Обычно при прорывах купола огромная масса воздуха с силой вырывается через сравнительно небольшое отверстие. Вас подхватывает, со всего маху колотит обо всё, потом сжимает так, что даже в нуль-скафандре шансы на выживание невелики. Но когда отключается нуль-поле, оно исчезает всё разом, и воздух просто разрежается. Поднимается лёгкий ветерок, потом раздаётся хлопок, будто лопается мыльный пузырь. А затем толпа полицейских и солдат хватается за горло, кашляет кровью и тихо опускается на пол. На моих глазах так погибли двое. Полагаю, это довольно быстрое и относительно мирное расставание с жизнью, хотя меня до сих пор подташнивает от одной мысли об этом.
  Тогда мне показалось, что нуль-поле выключили хайнлайновцы. Это был бы логичный тактический ход с их стороны. Так они обычно тушат пожары, а к тому времени, как утёк воздух, пожаров кругом пылало уже бог знает сколько. К тому же было просто нелогично со стороны нападавших обесточивать поселение, зная, что у первой группы нет скафандров.
  И тем не менее именно вторая группа убила своих же, и это была не единственная бессмыслица в том штурме. Но я узнала обо всём значительно позже. А когда пряталась среди труб, мне было известно только, что куча народу пытались меня убить и ещё больше -- по-прежнему пытаются. После того, как отключилось нуль-поле, игра в кошки-мышки шла уже часа три.
  Отключение энергии моментально превратило коридор, по которому я собиралась попасть на 'Хайнлайн', из серебристого цилиндра в тёмный канал, пробуренный сквозь бесконечные груды мусора. По такому я пробиралась ощупью много недель назад, чтобы впервые проникнуть в этот дом безумных аттракционов. И это было чертовски прекрасно, потому что совсем скоро после утечки воздуха я встретила первого из множества людей в скафандрах, шедших по коридору мне наперехват.
  На самом деле мы не встретились, что тоже было очень хорошо, поскольку у встречного или встречной был в руках лазер, совсем как тот, что чуть не поджарил меня. Я увидела, что кто-то идёт навстречу, пока он (буду говорить 'он', потому что все солдаты были мужчинами и двигался встречный как-то по-мужски) был ещё далеко, и успела вжаться в стену. Или в то место, где была стена. Видите ли, по ходу коридора было немало провалов, достаточно широких, чтобы туда втиснулась даже беременная.
  Но, шагая в провал, никогда не знаешь, что там встретится. Ты находишься в мире, где нет рационального порядка, в трёхмерном лабиринте, выстроенном случайным образом из подручных материалов. Одни куски крепко держатся на месте под давлением вышележащего мусора, другие пугающе нестабильны. В некоторые нычки, образованные ими, можно проскользнуть и протиснуться довольно глубоко, а потом через сообщающиеся пустоты вылезти в другое помещение, как в поломанном гимнастическом снаряде 'джунгли'. А в некоторых укрытиях метра через два натыкаешься на тупик, из которого и крыса не выберется. Всякое бывает. И снаружи нипочём не догадаться, что именно.
  Моё первое прибежище было как раз из неглубоких, так что я вжалась в плоскую стену и принялась постигать дзен неподвижности. В этом многое сыграло мне на руку. Не было нужды специально сдерживать дыхание, поскольку в нуль-скафандре я и так не дышала. Не нужно было соблюдать тишину -- в вакууме всё равно ничего не слышно. К тому же маскировочный эффект у моего скафандра так хорош, что враг не увидел бы меня, даже если бы я лежала прямо у него на пути.
  Я повторяла про себя все эти доводы, но всё равно состарилась лет на двадцать, когда преследователь, поводя бластером влево-вправо, прокрался мимо так близко, что я могла бы дотронуться до него, вытяни я руку.
  Затем он удалился и кругом снова стемнело. (А я не сказала, что все лампы погасли, когда перерезали кабели? Ни одна не горела. И врага бы я не увидела, не будь у него при себе фонаря.)
  Мне тоже захотелось фонарь. Захотелось больше всего на свете. Без него я не представляла, как сумею выбраться в безопасное место. Стало уже так темно, что я едва могла различить бесполезное оружие, зачем-то прихваченное с собой, а когда преследователь уйдёт совсем далеко, я вообще ничего не увижу.
  Внезапно я чуть из кожи вон не выскочила от ужаса: он же мог мимоходом заметить мигающий красный огонёк на пустом магазине! Как я забыла его прикрыть! Эх, был бы у меня запасной магазин... И тут я пристально вгляделась в пистон крепления. На конце у него обнаружилось отверстие, в глубине которого тускло желтела латунь гильзы. Ну конечно! Магазин был двусторонним, точнее, пистон скреплял два магазина. Использовав первый, нужно было всего лишь перевернуть конструкцию. Боже, ну и хитрые ублюдки эти солдаты!
  Так что я занялась перезарядкой, чуть не выронив сначала пистон, потом само оружие, затем выглянула в коридор и выстрелила туда, откуда пришёл солдат, чтобы понять, заработала ли адская техника. По отдаче я поняла, что да. На вспышку выстрела я не рассчитывала, и, очевидно, её не заметил и солдат.
  Тогда я шагнула в коридор и дала короткую очередь ему в спину. Слушайте, даже если бы у меня был способ докричаться до него в вакууме и предупредить, что стреляю, навряд ли я стала бы это делать. Никому неведомо, как низко можно пасть, когда на уме одно лишь выживание.
  Скафандр у врага был толстый, а прицелилась я не слишком хорошо, так что первый выстрел ничего не пробил, просто отбросил солдата подальше в коридор. Он поднялся, обернулся, вскинул своё оружие, тогда я снова нажала на курок, теперь уже дольше и сильнее, и всё было кончено.
  Не буду описывать, в какой дряни мне пришлось копаться, чтобы найти заветный фонарь.
  #
  Моя пальба уничтожила лазер солдата и теперь уже окончательно опустошила магазин, так что на поиски воздуха я отправилась, вооружённая одним лишь фонарём да остатками разума.
  А задачка-то была не из лёгких. Вне всяких сомнений нуль-скафандр -- гениальное изобретение. Он спас мне жизнь. Но с точки зрения автономности всё же было чего желать. Если хайнлайновцу хотелось провести побольше времени в безвоздушном пространстве, он, как и все остальные, вешал на спину большой баллон дыхательной смеси и соединял его шлангом со штуцером у себя на груди. Без навесного резервуара внутреннего баллона хватало на двадцать -- двадцать пять минут, в зависимости от нагрузки. Сведя её к минимуму, можно провести снаружи минут сорок. Это если вы, к примеру, вдруг заснёте.
  Я же не слишком много спала и не планировала засыпать в ближайшее время, но поначалу проблема не показалась мне такой уж серьёзной. Во всех коридорах через каждые полкилометра или около того находились ШС. Кабели, питавшие их, были перерезаны, но там всё равно можно было найти большие резервуары с воздушной смесью, заполненные до отказа. И чтобы перезарядить мой внутрилёгочный баллон, всего-то надо было подсоединить адаптер к штуцеру на груди, повернуть краник и дождаться, пока маленькая стрелка на головном дисплее не переместится в положение ЗАПОЛНЕНО.
  В первый раз действительно всё было именно так легко. Но даже тогда я понимала, что необходимость каждые полчаса разыскивать ШС -- слабое звено в моей и без того небезупречной стратегии выживания. Мне не удастся проделывать это бесконечно. Нужно или выбираться своими силами, или звать на помощь.
  Звонок показался мне наиболее разумным выходом. Я по-прежнему не имела представления, что творилось за пределами райцентра Хайнлайн, однако у меня не было причин сомневаться в том, что неприятности закончатся, когда удастся связаться с юристом или хотя бы с газетой. Но из коридора было не прозвониться. У меня над головой было слишком много мусора, сигнал не проходил. Однако по счастливому стечению обстоятельств или благодаря божественному провидению я вскоре набрела на один из знакомых коридоров. Ответвление в левом его конце вело прямо на поверхность.
  Я выбралась наверх, и оказалось, что снаружи Луна кишит солдатами.
  Я резво нырнула обратно, радуясь, что мой скафандр так здорово маскирует. Но откуда взялось целое войско?
  Там не было ни полков, ни дивизий, ничего подобного. Но из моего укрытия было видно как минимум троих солдат, и двое из них, как мне показалось, патрулировали местность, а третий стоял неподалёку от выхода, из которого я высовывалась. По всей видимости, на карауле. Возможно, он собирался всего лишь брать пленных, но я уже видела, как в людей стреляли без предупреждения, и не собиралась выяснять его намерения.
  Мне повезло ещё кое в чём: на площади я видела человека, настигнутого пулями, когда он был в нуль-скафандре. А то могла бы ошибочно подумать, будто скафандр, непроницаемый ни для чего, сделал бы меня неуязвимой перед выстрелами. Да, сделал бы... но какой ценой!
  Мне всё разъяснили позднее. Возможно, вы и сами уже догадались, в чём дело; Смит сказал: 'Как должно быть интуитивно понятно', но он всегда так говорит.
  У пуль есть кинетическая энергия. Когда они попадают в вас, этой энергии нужно куда-то деваться. Часть её передаётся вашему телу, то есть пуля сбивает вас с ног. Но большую часть энергии поглощает скафандр и поначалу затвердевает, но потом должен куда-то всю эту энергию отвести. В генераторе нуль-поля её накапливать негде. Смит попытался пойти этим путём, но генераторы стали перегреваться, а в некоторых случаях даже взрывались. Невесёлая перспектива, с учётом того, куда имплантирован генератор.
  Так что полю ничего иного не остаётся, как выделить энергию в виде жара. По обе стороны от себя.
  -- Уверен, со временем мы сможем сдвинуть эту симметрию в нужную сторону, -- заверил Смит. -- Расчёты крайне сложны и рискованны. Но представляете, какой получился бы пуленепробиваемый жилет, а?
  Конечно же, превосходный. Но пока он не получился, вас ошпаривает. Проблема отвода лишнего тепла -- и без того слабое место нуль-скафандра. В нём можно пережить одно прямое попадание пули (и большинству людей удалось), но, как правило, если тут же отключить скафандр и охладиться. Однако при попадании двух и более пуль внутренняя температура возрастает настолько, что мозг может свариться.
  Предполагалось, что в таких случаях скафандр должен автоматически отключаться. Но, естественно, в безвоздушном пространстве отключения не произойдёт. Что бы ни творилось внутри скафандра, вакуум -- всегда большее из двух зол.
  Так что если бы меня подстрелили в нуль-скафандре, я сварилась бы заживо.
  #
  Я далеко не сразу начала воздавать хвалу имени А. Г. Белла. Первый час мне хотелось вырыть его из могилы и поджарить на медленном огне. Разумеется, он был ни в чём не виноват, но в моём тогдашнем состоянии меня это не волновало.
  В очередной раз пополнив воздушный резервуар, я пробралась к вершине мусорной кучи. Это оказалось возможно -- но ни в коем разе не легко, -- потому что в месте, где я находилась, поблизости от корабля, толщина планетарной свалки была не слишком большой. Я протискивалась, сжималась, извивалась, тщательно выбирала путь, и вскоре мне удалось высунуть голову из хлама. Оттуда любой из тысяч пролетавших мимо спутников связи должен был быть в зоне прямой видимости, так что я принялась набирать номер с максимальной скоростью, с какой язык мог касаться наборной панели на внутренней стороне зубов. Я собиралась позвонить Крикету, потому что он...
  ...недоступен по данному номеру. Так сообщил мой головной дисплей, а он редко ошибается в подобных вещах. Не смогла я дозвониться ни Бренде, ни Лиз. Хотела было набрать чей-нибудь другой номер, но наконец сообразила, что не достучусь ни до кого, потому что моему телефону, когда я находилась на поверхности, требовался усилитель сигнала -- стандартная деталь обычных скафандров. Но не моего нового.
  Как можно было ожидать от меня, что я возьму в голову что-либо подобное? Обычно потычешь языком в зубы -- и сразу же слышишь в ухе нужный голос. Так работает чёртов телефон. Это столь же естественно, как стрелять.
  Но тогда мне пришлось поразмыслить, без вариантов. И вскоре я осознала, что проблема у меня на самом деле не одна. Нуль-поле не пропустит сигнал от моего телефона. Хайнлайновцы использовали само поле для формирования сигнала совершенно в другом диапазоне частот, чтобы общаться между собой, передавая информацию между скафандрами, и при этом не дать никому, даже ГК, подслушать разговоры. Из-за их системы безопасности я оказалась в полной заднице.
  Я долго размышляла над этим, поглядывая на датчик кислорода. Затем вернулась в тёмный коридор и прокралась к телу убитого мной солдата.
  Останки так и валялись на полу, их просто сдвинули к стене. Мне удалось завладеть шлемофоном и затеряться в лабиринте, затем при помощи фонаря и оказавшихся под рукой кусков металла отделить то, что, как я надеялась, было усилителем радиосигнала скафандра. У меня получилось лучше, чем я рассчитывала, хотя устройство оказалось прострелено.
  Но я всё равно взяла его с собой. Закачала очередную порцию воздуха, вернулась на поверхность и куском провода соединила находку с нагнетательным штуцером у себя на груди. Теоретически это был единственный путь вывести сигнал за пределы скафандра. Я включила усилитель и была вознаграждена появлением маленького красного огонька на панели радио. Я ещё раз позвонила Крикету, но соединение не установилось.
  Так что пришлось вооружиться всеми моими разрозненными и поверхностными технологическими познаниями, чтобы починить радио. Понимать это надо так: я шваркнула сволочной штуковиной об остов лунохода, на котором сидела, и перезвонила снова. Никакого эффекта. Шварк! И опять тишина. Я ШВАРКНУЛА третий раз -- и наконец Крикет ответил:
  -- Да! Какого дьявола тебе надо?
  Пока я колдовала над радио, мой язык жил собственной жизнью, раз за разом нервно набирал номер Крикета. А теперь, когда он понадобился для речи, чёртов язык будто отсох -- от избытка чувств при звуке знакомого голоса.
  -- Мне тут некогда рассиживаться, -- предупредил Крикет.
  -- Крикет, это я, Хилди, и мне...
  -- Да, Хилди, освещай со своей стороны, а я буду со своей.
  -- Что освещать?
  -- Самую чертовски потрясную из новостей, когда-либо... -- и тут я услышала визг мысленных тормозов, ощутила жар горящих мысленных покрышек, а когда Крикет наконец обуздал полёт своей мысли, то произнёс совсем другим тоном: -- Никаких новостей, Хилди. Совсем ничего. Забудь, что я сказал.
  -- Проклятье, Крикет, внутри, что, тоже это дерьмо творится? Что случилось? Всё, что мне известно...
  -- Ты можешь сама себе вообразить, как вообразил я, -- ответил Крикет.
  -- Что вообразить? Я не знаю, что ты...
  -- Да, да, конечно. Но не выйдет, Хилди. Ты больше не выманишь у меня сенсацию.
  -- Крикет, я уже даже не работаю в 'Вымени'.
  -- Бывших журналистов не бывает. Репортёрская хватка у тебя в крови, Хилди, и тебе не удастся подавить её. Так шлюха невольно раздвигает ноги, заслышав звонок в дверь.
  -- Крикет, послушай, у меня большие неприятности. Я застряла...
  -- Ага! -- торжествующе выкрикнул он, чем окончательно меня запутал. -- Куча народу тоже застряла, старушка. Думаю, тебе лучше там и сидеть. Прочтёшь подробности в 'Дерьме' через пару часов, -- и он отключился.
  Я со злости чуть не зашвырнула радио за горизонт, но вовремя опомнилась. Вместе с трезвым рассудком вернулась и осторожность: проследив глазами за воображаемым полётом радио, я заметила, как две фигуры карабкаются по груде мусора. Они направлялись ко мне, привлечённые, по-видимому, следом моего сигнала. Я отпрянула под защиту лунохода и снова нырнула в тёмный лабиринт.
  #
  Когда я только заползла в груду хромированных труб, чтобы спрятаться от солдат, воздуха у меня оставалось на десять минут. А прошло с тех пор уже семь.
  Первым делом я понизила скорость выделения кислорода моим искусственным лёгким до минимального уровня, только чтобы сознание не потерять. Так же поступила и с уровнем охлаждения. Я полагала, что смогу растянуть десятиминутный запас на пятнадцать минут, если буду не слишком активно двигаться. С тех пор я вообще не шевелилась. Но мигающий красный огонёк перед моими глазами не исчез, что означало: уровень кислорода у меня в крови понижен. Плюс к тому включился ещё один датчик, в нормальном состоянии работавший незаметно, и я узнала, что температура тела у меня 39,1 градуса и медленно повышается. Я знала, что вынесу и больше, прежде чем впасть в бред; опасны значения только выше сорока.
  Готова признать, тактик из меня ужасный, по крайней мере в подобных ситуациях. Я видела отдельные куски проблемы, но не могла сложить их вместе, только бесцельно парилась. Вот взять, например, тех парней, что наверху. Могли ли они сообщить мои координаты этим гориллам, охраняющим резервуар? Они находились не более чем в тридцати метрах надо мной; если у армии нападавших было хоть какое-то командование, стражи должны были вскорости получить указание разыскивать задыхающуюся толстушку, сверкающую, как футбольный кубок, и известную стремлением вытягиваться вдоль всяческих труб.
  Но коли и так, что я могла с этим поделать? Не было никакой надежды пробраться через лабиринт до следующей воздушной станции -- которая, между прочим, тоже могла оказаться под охраной. Так что если в ближайшие восемь минут вооружённые парни не найдут, чем другим заняться, мне по-любому каюк: или задохнусь, или сварюсь в собственном поту. Для меня хрен редьки не слаще; разве что для коронера будет разница.
  Бренда Старр, репортёрша из комиксов, наверняка придумала бы какой-нибудь хитрый путь спасения, нечто, чем смогла бы отвлечь этих ужасных солдат, отманить их подальше от резервуара так надолго, чтобы ей успеть пополнить запас воздуха. Хилди Джонсон, напуганная до усрачки учительница и бывшая писака, не имела ни малейшего представления, как это сделать и не привлечь к себе внимания.
  Но всё же какая-никакая хорошая новость была. Пока я пряталась, мой язык опять начал сам собой набирать номера, и вскоре я с удивлением услышала зуммер 'занято'. Я понятия не имела, кому позвонила и как пробился сигнал. Могла только предположить (и позднее выяснилось, что так и было): какие-то предметы в мусорной куче сработали наподобие антенны и передали мой сигнал наружу, а там его подхватил спутник.
  Я попробовала снова позвонить Бренде (ответа не было), потом в 'Вымя' (и там ничего), а затем набрала номер Лиз.
  -- Букингемский дворец, Её Величество у аппарата, -- послышался невнятный голос.
  -- Лиз, Лиз, это Хилди. У меня большие неприятности.
  Наступила долгая, какая-то пьяная тишина. Я уже начала гадать, не заснула ли Лиз, как вдруг услышала рыдание.
  -- Лиз? Ты там?
  -- Хилди, Хилди... О боже, я не хотела так поступать.
  -- Не хотела поступать как? Лиз, у меня мало вре...
  -- Я пьянь, Хилди. Проклятая пьянь.
  Это была и не новость, и по большому счёту не секрет. Я не ответила, только молча слушала, как Лиз сотрясается в рыданиях, смотрела, как секунда за секундой истекает моё время, и ждала, когда она сможет заговорить.
  -- Они сказали, что могут надолго упрятать меня за решётку, Хилди. Очень, очень надолго. Я была в ужасе и чувствовала себя хуже некуда. Меня трясло, тошнило, но никак не могло вырвать, и похмелиться мне не давали.
  -- О чём ты? Кто 'они'?
  -- Они, они, чёрт побери! ГК.
  К тому времени я более-менее во всём разобралась, хотя тогда Лиз бормотала бессвязные отрывки признания. Позднее её история стала известна мне полностью, была она примерно такой:
  Лиз попала в услужение к ГК ещё до празднования двухсотлетия Вторжения. В какой-то момент её арестовали, доставили куда следует и обвинили в множественных нарушениях запрета на хранение и приобретение оружия. (То же произошло и со многими другими; оружие для штурма райцентра Хайнлайн было конфисковано в ходе крупного рейда -- ни слушка о котором не просочилось в новости.)
  -- Они сказали, что я могу отправиться в тюрьму на восемьдесят лет, Хилди. Потом меня оставили одну и со мной заговорил ГК. Он сообщил, что если я время от времени буду оказывать ему небольшие услуги, обвинения могут быть сняты.
  -- А что случилось, Лиз? Ты потеряла бдительность?
  -- Что? О, не знаю, Хилди. Мне никогда не показывали, что у них есть против меня. Говорили, что всё обнаружится на суде. Не знаю, законным ли путём добыты улики. Но когда ГК заговорил, я быстро сообразила, что это и не важно. Мы обсудили это; знаешь, если бы он только захотел, он любого на Луне нашёл бы, за что посадить. Единственное, что мне было ясно -- это что на суде дело основывалось бы на неопровержимых доказательствах моей вины. Я побоялась заходить так далеко.
  -- И выдала меня с потрохами.
  Повисло долгое молчание. Так прошло несколько минут. Солдаты не двигались с места. И мне больше ничего не оставалось, как слушать дальше.
  -- Рассказывай уж до конца, -- сказала я.
  Похоже, ГК пристально заинтересовался некой группой людей, постоянно ездящих в Деламбр. Он предложил Лиз доставить меня туда и посмотреть, что получится.
  Я должна была быть польщена. Вот, оказывается, насколько высоко ГК ценит мои сыщицкие инстинкты. Полагаю, если бы я ничего не заметила во время первой поездки, было бы придумано что-нибудь ещё, чтобы в конце концов я напала на след. А после того как это случилось, можно было положиться на меня в деле разрушения мифов и расколдовывания истории.
  -- Он очень заинтересовался, когда ты принесла ту плёнку с записью маленькой девочки. Я... к тому времени я была его полностью зависимым помощником, Хилди. Сказала, что могу придумать какой-нибудь способ заставить тебя рассказать мне, что происходит. В то время я была готова на всё.
  -- Синдром заложника, -- обронила я. Солдаты были всё ещё здесь.
  -- Что? О... да, может быть. Или полнейшая бесхарактерность. Как бы то ни было, он посоветовал мне придержать коней, чтобы не вызвать у тебя подозрений. Я так и сделала, и в конце концов ты сама пригласила меня.
  И в первое же посещение Лиз украла генератор нуль-поля. Как, она не сказала, но, возможно, это не было слишком трудно. Генераторы не опасны, пока не попытаешься их открыть.
  Остальное мне было ясно и самой. За неделю ГК настолько разобрался в нуль-технологии, что изобрёл нечто, позволившее провести войска через барьер. Разве что собственными нуль-скафандрами ГК их не снабдил.
  -- Ну вот, в общем-то, и всё, -- заключила Лиз и вздохнула. -- Должно быть, он арестовал тебя и, наверно, всех этих людей тоже, да? Где тебя взяли? Сумму залога уже назначили?
  -- Ты что, шутишь?
  -- Чёрт возьми, Хилди, вряд ли у него есть на тебя что-то серьёзное.
  -- Лиз... что там у вас происходит?
  -- В каком смысле?
  -- Крикет сказал, кругом ад кромешный, что-то вроде того.
  -- Чего не знаю, того не знаю, Хилди. Я просто... ох... спала, ты меня разбудила звонком. Я у себя дома. Смотри-ка ты, свет мигает. Или это у меня что-то с головой...
  Она пребывала в таком же неведении, как и я. Многим так повезло. Если они не выходили из дома и жили не в тех секторах, где прекратилась подача кислорода, то прекрасно могли пропустить самое начало Великого Сбоя. Когда вернулась, Лиз настроила телефон на приём звонков только от меня и впала в алкогольный ступор.
  -- Лиз... За что?
  Она долго не отвечала, потом произнесла:
  -- Хилди, я же пьяница. Никогда в жизни не доверяй пьяницам. Если придётся выбирать между тобой и очередной бутылкой... выбора-то и не будет.
  -- А лечиться ты не пыталась?
  -- Детка, мне нравится пить. Это единственное, что я люблю. Бухло и Уинстона.
  Возможно, я прямо тогда же и ударила бы её под дых; не знаю. Знаю, что меня захлестнуло негодование на неё. Сказать ей, что её любимого пса поджарило, а потом иссушило вакуумом, значило бы лишь подступиться к возмездию за всё то, что она со мной сотворила.
  Но внезапно мне стало очень-очень горячо. Мне уже и без того было слишком жарко, как вы понимаете; а теперь моя кожа вмиг сделалась такой раскалённой, что захотелось содрать её. Сильнее всего пекло с левой стороны груди.
  Нуль-скафандр сделал всё, что мог. Перед моим встревоженным взором индикатор, показывавший, сколько минут мне осталось жить, круто спикировал вниз. Казалось, он так и не остановится, и, чёрт побери, осталось до нуля совсем чуток. Но одновременно с падением показаний всё моё тело обдула охлаждающая воздушная струя. Хотя бы миновала угроза поджариться.
  Я наконец сообразила, что произошло. Почти минуту я ощущала частые резкие удары по металлическим трубам, к которым прижималась, и металлической скобе у меня под ногами. Потом я увидела, как в трубу попала пуля -- я заключила, что она, другому больше нечему было быть. На металле осталась тусклая отметина. Кто-то стоял на вершине мусорной кучи и наугад палил вниз. Скорее всего, вслепую, так как и мне не было видно стрелка. Но пули рикошетили и одна из них в конце концов достала меня.
  Я не могла позволить себе быть подстреленной снова. Схватила отрезок трубы и устремилась к коридору. Не думаю, что причинила бы существенный вред толстым скафандрам, но прицельным ударом по гермошлему могла бы разбить забрало. По крайней мере не сдамся без борьбы. Это Уинстон научил меня идти до конца.
  Выскочив в коридор, я снова почувствовала, будто наступила на 'четвёртую ступень' трёхступенчатой лестницы. Я выскочила с трубой наперевес, будто игрок с битой, готовая всем расколошматить забрала. А никого там не оказалось.
  Я увидела удалявшиеся спины солдат, окружённые ореолами света от ламп в их гермошлемах. Вояки резво направлялись к выходу.
  Я никогда не узнаю точно, почему, но, вероятнее всего, их позвали на поверхность в помощь тем, кто искал меня там. Откуда им было знать, что парни наверху мусорной кучи стояли всего лишь в нескольких метрах надо мной? В любом случае, останься они где стояли, я прожила бы ещё от силы девяносто секунд. Так что я выждала секунд десять, чтобы солдаты уж точно не заметили, как я двигаюсь, и потянулась за адаптером для шланга ШС.
  Но его не оказалось.
  Я буквально обезумела. Как же глупо было бы погибнуть так -- подобраться совсем близко к источнику спасения, а потом задохнуться на расстоянии вытянутой руки от тонны сжатого кислорода! Я ударила кулаком по резервуару, достала фонарь и посветила на пол вокруг себя. Но была уверена, что адаптер забрали солдаты. Я бы на их месте так и поступила.
  А они -- нет. Адаптер валялся здесь же рядом, у опорной плиты ШС. Возможно, кто-то из стражей сшиб его своей жирной задницей, когда решил посидеть на резервуаре. Трясущимися пальцами я вставила адаптер себе в грудь, присоединила воздушный шланг и резко повернула выпускной вентиль.
  Слова -- мой хлеб. Я отношусь к ним с почтением и всегда стремлюсь подобрать наиболее подходящее из них. Но после долгих поисков слова, верно описывающего ощущение от первого глотка прохладного воздуха, я пришла к выводу, что такого слова ещё не придумали. Представьте себе величайшее наслаждение, что вы когда-либо испытывали, и опишите его тем словом, какое в голову придёт. Оргазм -- всего лишь бледное подобие пережитого мной тогда.
  #
  Почему же солдаты не забрали адаптер? Ответ, когда я его впоследствии узнала, оказался простым и типичным для Великого Сбоя. Стражи не знали, что адаптер мне нужен.
  Полицейским и солдатам, захватившим райцентр Хайнлайн, особо ничего ни о чём не рассказывали. Их не готовили к возможности встретить вооружённое сопротивление. Они почти ничего не знали ни о природе, ни об ограничениях технологии нуль-скафандров. И совершенно точно им не сказали, что штурмующих групп будет две и задачи их будут пересекаться настолько, что одна группа создаст условия для уничтожения другой. Всё это нанесло сокрушительный урон их тактике. Многие люди выжили благодаря этой путанице, в том числе и я. Мне хотелось бы приписать заслугу сохранения своей жизни исключительно себе -- ведь не всегда же я делала глупости, -- но всё дело было в том, что у меня был Уинстон и мне очень везло, а причиной везения по большей части были неосведомлённость противника и бездарное командование.
  Я смутно догадалась кое о чём из этого к тому времени, как дошла от ШС до ответвления коридора, которое, как я надеялась, должно было вывести к другому выходу на поверхность. Я не знала, какая мне от этого польза, но полагала, что это стоило иметь в виду.
  Оказавшись снова наверху, я ещё раз позвонила в 'Вымя', и там снова было занято. Я была начеку, постоянно оглядывалась, не приближаются ли откуда-нибудь плохие парни. Я надеялась, что все они столпились наверху мусорной кучи и, вероятно, скоро покатятся оттуда, ломая ноги, головы и другие важные части тела. Вот была бы здесь Калли... уж она бы напустила на них порчу.
  Калли? А чем чёрт не шутит. Я долго копалась в памяти, отыскивая её номер, но это ни к чему не привело. Не было даже занято. Просто мёртвая тишина.
  И тут я вспомнила о коде высшей срочности. Почему же он раньше не пришёл мне в голову? Думаю, из-за того, что Уолтер долго и тщательно внушал мне: этим кодом вообще не следует пользоваться, он существует просто как недостижимый уровень неотложного приоритета. Заголовок статьи, оправдывающей использование кода высшей срочности, должен быть таким кричащим, что 72-й кегль шрифта в сравнении с ним покажется нонпарелью (1). Плюс к тому я никогда не расценивала происходившее со мной как статью.
  По правде сказать, я не возлагала на этот код слишком больших ожиданий. Но мой обычный код для звонка в 'Вымя', в прежние времена легко позволявший пробиться сквозь любой мыслимый информационный затор прямиком в офис Уолтера, уже несколько раз не сработал. Было занято и занято. И я всё-таки воспользовалась высшим кодом. Уолтер тут же ответил:
  -- Не говори мне, где ты, Хилди. Отключайся и беги оттуда, где стоишь, так далеко, как только сможешь. Потом перезвони.
  -- Уолтер! -- вскрикнула я, но звонок уже прервался.
  Было бы здорово написать, что я немедленно поступила так, как было велено, не теряла времени даром и продолжала проявлять решимость и отвагу, не покидавшие меня с самого первого выстрела. Под отвагой я понимаю то, что до того момента я не плакала. Но теперь разрыдалась, беспомощно, как дитя.
  Не пытайтесь плакать в нуль-скафандре, когда он у вас появится. Поскольку вы не дышите, у вас начнётся что-то вроде лёгочных спазмов. Достаточно сильных, чтобы вышибить барабанные перепонки. К тому же рыдания вносят разлад в работу регулирующих механизмов, из-за чего я за три минуты истерики растранжирила десятиминутный запас кислорода. Поверьте, г-н В. М. Смит не принимал во внимание всплески эмоций, когда закладывал параметры скафандра.
  У меня хватило ума оставить адаптер воздушного шланга при себе, так что, прорыдавшись, я вернулась к резервуару и восполнила потерю воздуха. Если бы только нашёлся бесхозный портативный резервуар, он развязал бы мне руки на поверхности. Пусть даже он был бы такой большой, что мне его не поднять, я потащила бы его волоком. Кажется, кто-то упомянул дохлого солдата и его скафандр? Отличная мысль, но вот только моя поразительная неосторожность в обращении с автоматическим оружием испортила одну из соединительных муфт. Я заметила это, когда брала фонарь, и ещё раз убедилась потом -- поскольку мне был нужен воздух, хотя, кто знает, может, я и ошиблась -- когда добывала радио. Возможно, Либби мог бы соорудить некое подобие переходника из окружающего мусора, но, учитывая давление внутри воздушного резервуара, я скорее получила бы поцелуй гремучей змеи, чем спасительный глоток кислорода.
  Вот такие мысли проносятся в голове, когда ты в изнеможении после приступа плача. И всё же мне полегчало, как всегда бывает, когда выплачешься. Слёзы смыли нараставшее ощущение паники и помогли сосредоточиться на том, что нужно делать, выбросить из головы всю невозможность моего положения и сконцентрироваться, как на мантре, на двух вещах, работавших мне на руку: моём собственном мозге, который, невзирая на мною же выдвигавшиеся доказательства обратного, функционировал довольно сносно, и способности Уолтера всё улаживать, которая была безупречна.
  На самом деле мне даже стало легко и радостно, когда я снова добралась до выхода на поверхность и огляделась в поисках врагов. Не увидела ни одного, и это меня буквально окрылило. Уолтер сказал бежать оттуда, где я находилась. И как можно дальше.
  Я вышла из лабиринта, перебежала короткую полосу солнечного света и укрылась в тени 'Хайнлайна'.
  #
  -- Алло! Уолтер?
  -- Расскажи мне, что знаешь, Хилди, и по-быстрому.
  -- Я тут в большой беде, Уол...
  - Это я знаю, Хилди. Расскажи о том, чего я не знаю. Что случилось?
  Я начала вкратце пересказывать историю своего знакомства с хайнлайновцами, и Уолтер тут же снова перебил. Сказал, что об этом тоже знает. Что тогда говорить? И о том, что ГК творит нечто ужасное, я сказала, а Уолтер ответил, что знает и об этом.
  -- Представь, что я знаю всё то же, что и ты, за исключением случившегося с тобой сегодня, Хилди, -- посоветовал он. -- Расскажи о сегодняшнем дне. О последнем часе. Только самое важное. Но не называй имён и конкретных мест.
  При таких условиях рассказ получился недолгим. Я уложилась меньше чем в сотню слов, а могла бы обойтись всего одним: 'Помоги!'
  -- На сколько тебе хватит воздуха?
  -- Минут на пятнадцать.
  -- Лучше, чем я думал. Нам нужно договориться о встрече, не называя мест. Есть идеи?
  -- Возможно. Знаешь, где на Луне самый большой слон?
  -- ...д-даааа. Ты ближе к хоботу или к хвосту?
  -- К хоботу.
  -- Хорошо. Помнишь, как мы последний раз играли в покер? Если старшей картой у меня в руках был король, иди на север. Если дама, на восток. Валет -- на юг. Усекла?
  -- Ага.
  Значит, на восток.
  -- Иди десять минут, потом остановись. Я буду там.
  Будь моим собеседником кто угодно другой, я потратила бы ещё минуту на замечание, что после этого у меня хватит кислорода всего на пять минут и не останется надежды вернуться в лабиринт. Но Уолтеру я сказала только:
  -- И я буду.
  У Уолтера много мерзких привычек, но когда он говорит, что сделает что-либо, он точно сделает.
  В любом случае мне нужно было поскорее уходить. Пока мы разговаривали, я заметила двух врагов. Они двигались по равнине большими размашистыми скачками. Приближались они с севера, и я, подкинув радио в руке, запулила им на юго-восток. Враги тут же сменили направление и устремились к нему.
  Дальше стало по-настоящему трудно. Я выждала, когда они промчатся мимо. Даже в обычном скафандре я была бы почти незаметна в тени. Но, двигаясь на восток, я постепенно вышла из неё на яркий солнечный свет. Мне пришлось напомнить себе, как трудно мне было заметить Гретель при нашей первой встрече. Но всё равно я чувствовала себя голой, как никогда, и беззащитной, как на ладони. Я не сводила глаз с солдат и застыла, когда они достигли места, куда упало радио. Я проследила, как они оглядываются во все стороны.
  Долго стоять столбом мне не пришлось. Я быстро заметила ещё четверых солдат, приближавшихся с разных сторон. Я снова пустилась в путь, пока ни один не подбежал слишком близко, и это оказалось едва ли не самым трудным из всего, что мне приходилось делать.
  С каждым шагом мне приходила на ум дюжина других способов, какими враги могли бы обнаружить и поймать меня. Возможно, для этого хватило бы и простого радара. Я не сильна в физике, но, полагаю, нуль-скафандр должен был бы отбрасывать мощный сигнал.
  Должно быть, никакого радара не было, потому что вскоре я ушла так далеко, что фигурки врагов слились со слепящей линией горизонта. А коли мне было больше их не видно, то, безусловно, и они уже не могли увидеть меня.
  Как только минуло девять минут, сверкающий серебром одноместный катер бесшумно спикировал чуть ли не мне на голову. До него было менее десяти метров в высоту, и я бы выпрыгнула из носков, если б они у меня были. Катер повернул, и я увидела на его борту крупную эмблему 'Вымени Новостей' -- это было поистине радостное зрелище.
  Пилот описал большой овал на подобающей дистанции от 'Хайнлайна' (к тому времени почти скрывшегося за горизонтом), показывая мне, куда направляется и куда мне за ним идти. Другого пути не было. Затем он прилунился справа от меня. Он походил на огромного комара, севшего на постель в предвкушении крови. Я пустилась бежать.
  Должно быть, трап катера был оборудован неким сенсором, потому что как только я поставила на него обе ноги, катер взлетел. Крутой манёвр, явно не для воскресных увеселительных прогулок, но я понимала: нужно было спешить. Я рывком отворила люк шлюзовой камеры, тщательно закрыла его за собой, вошла, и внутри меня ждало необычное зрелище: Уолтер, целящийся в меня из автомата.
  О-хо-хо. За последние несколько часов на меня столько раз направляли оружие, что глаза уже с трудом различали его (случись такие нелады со зрением год назад, скажем, при продлении трудового договора, меня обязали бы сделать паузу). На меня навалилась усталость и сонливость -- так бывало и прежде после сильного стресса.
  -- Убери эту штуку, Уолтер, -- попросила я. -- Если выстрелишь, можешь прикончить нас обоих.
  -- Кабина тут прочная и герметичная, -- ответил он, не опуская дула. -- Для начала отключи скафандр.
  -- Я имела в виду не разгерметизацию, -- пояснила я, -- а то, что ты с большой вероятностью попал бы себе в ногу и только потом, если повезёт, в меня. -- Но скафандр отключила, и Уолтер внимательно вгляделся мне в лицо, скользнул взглядом по голому бесстыдно беременному телу и отвёл глаза. Он убрал оружие и вернулся в кресло пилота. Я с трудом втиснулась на соседнее место и заметила:
  -- Насыщенный выдался денёк.
  -- Лучше бы ты снова начала освещать новости, вместо того чтобы их создавать, -- сказал Уолтер. -- Что ты такого натворила, чем так взбесила ГК?
  -- Я?? Выходит, это всё из-за меня?
  -- Нет, но ты -- важная часть происходящего.
  -- Расскажи, что случилось.
  -- Толком никто по-прежнему не знает, -- ответил Уолтер и поделился со мной той малостью, что была ему известна.
  Всё началось -- когда мир ещё был нормальным -- с того, что тысячи лифтов застряли между уровнями. И не успели аварийные команды разобраться с ними, как начались отказы во множестве других систем. Замолчали все средства массовой коммуникации. Уолтеру сообщили, что во многих крупных городах случились прорывы куполов и много других поселений пострадало от нехватки кислорода. Начались пожары, уличные беспорядки и всеобщая неразбериха. Затем, незадолго до моего звонка, ГК выступил на большинстве известных частот с заявлением, призванным успокоить людей, но только усилившим тревогу. ГК сообщил, что в его работе случились перебои, но теперь всё под контролем. ('Очевидная ложь', -- заметил Уолтер почти удовлетворённо.) ГК пообещал, что в будущем заработает лучше, и заверил, что происшедшее больше не повторится, поскольку отныне он полностью всё контролирует.
  -- Первый вывод, что я из этого сделал, -- сказал Уолтер, -- был такой: на некоторое время он вышел из-под контроля, и я требую объяснений, почему. Но что меня по-настоящему завело, когда я над этим поразмыслил, это... какой такой контроль он имел в виду?
  -- Не уверена, что поняла.
  -- Ну-у, очевидно, что ГК контролирует -- или должен контролировать -- рутинную каждодневную 'внутреннюю кухню' Луны. Воздух, воду, транспорт. В том смысле, что он управляет всем этим. И на него возложена значительная часть обязанностей по контролю в гражданском и уголовно-правовом секторах общества. К примеру, он составляет график работы правительства. Он участвует во всём. Он за всем наблюдает. Но 'контролирует' -- мне не понравилось, как это звучит. И до сих пор не нравится.
  Пока я обдумывала услышанное, нечто очень яркое и быстрое обогнало нас, сверкнуло слева, затем попыталось повернуть направо, словно передумало. Потом превратилось в огненный шар, и мы влетели прямо в него. Я услышала, как по фюзеляжу застучало что-то мелкое, будто град песчинок.
  -- Что это было, чёрт побери?
  -- Кто-то из твоих друзей снизу. Не бойся, я выше этого.
  -- Выше?.. В нас же стреляют!
  -- И мажут. И мы уже вне досягаемости. А ещё этот корабль оборудован лучшими нелегальными генераторами помех, какие только можно купить за деньги. У меня здесь полно хитрых штук, которые я даже не все ещё испробовал.
  Я покосилась на него -- медведеподобного мужлана, склонившегося над пультом ручного управления и не сводившего глаз с кучи устройств, прикрепленных к приборной панели. Уверена, производитель катера не имел отношения ни к одному из этих устройств.
  -- Мне следовало знать, что у тебя связи с хайнлайновцами, -- произнесла я.
  -- Связи? -- фыркнул Уолтер. -- Я входил в совет директоров 'Общества Л5', когда большинство этих 'хайнлайновцев' ещё даже не родились. Мой отец присутствовал при завершении строительства основного корпуса корабля. А ты говоришь, связи!
  -- Но ты не хайнлайновец.
  -- Скажем так, у нас некоторые политические разногласия.
  Возможно, Уолтер счёл взгляды хайнлайновцев чересчур левацкими. Давным-давно, когда мы только познакомились, я немного побеседовала с ним о политике, как и большинство из тех, кто устраивался на работу в 'Вымя'. Но мало кто заговаривал с Уолтером на политическую тему во второй раз. Самым щадящим определением его убеждений, достигшим моих ушей, было 'беспробудная глупость'. То, что большинство людей сочли бы анархией, Уолтер назвал бы социальной смирительной рубашкой.
  -- Тебя не волнует господин Смит? -- спросила я.
  -- Он великий учёный. Да вот беда, социалист.
  -- А как насчёт проекта космического корабля?
  -- Он заслужит это звание в день, когда те дурни вернутся к изначальному плану. Потом накинь ещё лет двадцать, чтобы перестроить корабль и сорвать весь хлам, что навешал на него Смит.
  -- Хлам-то весьма впечатляющий...
  -- Смит делает отличные скафандры. А межзвёздный двигатель мне так и не показал.
  На этом я решила закрыть вопрос, поскольку не собиралась ввязываться в спор с Уолтером и никоим образом не могла сказать ему, прав он или ошибается.
  -- А ещё оружие! -- произнесла я. -- Если бы подумала как следует, я бы догадалась, что у тебя оно есть.
  -- Оружие есть у всех свободных людей, -- отрезал Уолтер. Не было смысла указывать ему на то, что я была несвободна большую часть своей жизни, и признаваться, что я попыталась сделать с атрибутом своей свободы, когда наконец заполучила его. Вышел бы ещё один спор из таких, в которых мне не победить.
  -- Этот автомат тебе Лиз дала?
  -- Нет, это она получала всё своё оружие от меня. Вплоть до недавнего времени. Но теперь она уж слишком увлеклась спиртным. Я ей не доверяю, -- Уолтер покосился на меня. -- И тебе бы не следовало.
  Я решила не расспрашивать его, что он об этом знает. Надеялась: если бы ему было известно, что Лиз сдаёт хайнлайновцев с потрохами, то он нашёл бы способ предупредить их об этом, невзирая на политические разногласия. Или хотя бы предостеречь меня, учитывая всё то, что он, по-видимому, знал о моих недавних действиях.
  Я так его и не расспросила.
  Хотя много о чём могла бы спросить, пока мы неслись над лунной равниной, не поднимаясь выше, чем на пятьдесят метров. А если бы задала хоть часть вопросов -- о том, многое ли ему известно о случившемся с ГК -- то сберегла бы себе кучу нервов в будущем. На самом деле нет, меня просто другое стало бы нервировать, но я твёрдо верю, что у меня лучше получается беспокоиться, когда я переживаю из-за того, что знаю, а не по неведению. Как бы то ни было, чувство облегчения оттого, что Уолтер меня спас, было столь велико, что я молча купалась в нём, как в тёплой ванне, и наслаждалась вновь обретённой безопасностью.
  Откуда мне было знать, что это продлится не больше десяти минут?
  Уолтер не сводил глаз со своих приборов, и когда один из них зазвенел, вполголоса выругался и включил тормозной двигатель. Мы начали посадку. А я чуть было не заснула.
  -- В чём дело? -- спросила я. -- Неприятности?
  -- Не то чтобы... но я надеялся подвезти тебя чуть ближе, вот и всё. Тебе выходить здесь.
  -- Выходить? Фу ты, Уолтер, да я скорее на твоё место сяду!
  Я быстро огляделась. Местность, где бы она ни находилась, явно не претендовала на попадание в список 1001 лунной достопримечательности. Не было ни следа людского жилья. И вообще никаких следов, даже тропинки двухвековой давности.
  -- Я был бы рад позволить тебе остаться, Хилди, но ты чересчур горячая штучка, руки обжигаешь. -- Уолтер повернулся в кресле и взглянул мне прямо в лицо. -- Послушай, детка, дело вот в чём. Мне попался на глаза список нескольких сотен человек, которых разыскивает ГК. И ты в нём на самом верху. Насколько я понял, ГК твёрдо решил найти всех перечисленных. Многие уже погибли из-за этих поисков. Не знаю, что стряслось -- видимо, по-настоящему серьёзный сбой, -- но намерен выяснить... только ты мне в этом не поможешь. Единственное, что мне в голову пришло, это спрятать тебя где-нибудь, где ГК не сможет обнаружить. Тебе придётся сидеть там, пока вся эта свистопляска не утихнет. Снаружи для тебя чересчур опасно.
  На несколько мгновений я лишилась дара речи. Слишком многое изменилось слишком быстро. Только что я ощущала себя в безопасности, как вдруг у меня снова выбили почву из-под ног.
  Я и сама уже знала, что ГК меня разыскивает, но услышать об этом от Уолтера -- совсем другое дело. Уолтер никогда не ошибается в подобных вещах. И что толку заключать из его слов, что именно ГК сделает со мной, когда поймает -- убьёт или нет? За что, за то, что слишком много знаю? Что сунула нос в неподобающее место? За то, что ему расхотелось делиться со мной прибылью от изобретения суперзаменителя зубной пасты? Я понятия не имела, но хотела знать больше -- и собиралась разузнать, прежде чем выберусь из катера Уолтера.
  А он только что назвал меня деткой. Что за чертовщина творится?
  -- Ну и что, по-твоему, мне делать? -- спросила я. -- Встать лагерем на голых камнях? Боюсь, я не взяла с собой палатку.
  Вместо ответа Уолтер принялся шарить за сидением, вынимать оттуда вещи и пихать мне в руки. Баллон с десятичасовым запасом воздуха. Фонарь. Холщовый мешок, в котором что-то гремело. Наконец Уолтер шлёпнул мне на ладонь компас и открыл люк в воздушный шлюз позади нас.
  -- В мешке кое-что полезное, -- сказал он. -- Не было времени захватить больше; это мой собственный набор для выживания. А теперь иди.
  -- Не пойду.
  -- Придётся, -- вздохнул он и отвернулся. И вмиг будто состарился.
  -- Хилди, мне тоже нелегко, но по-моему, это твой единственный шанс. Придётся поверить мне на слово, некогда излагать подробности, и у тебя нет времени на панику и детское упрямство. Хотелось бы подкинуть тебя поближе, но здесь, похоже, лучшее место. -- Он указал на приборную панель: -- Прямо сейчас мы невидимы... надеюсь. Если выйдешь здесь, ГК ни за что не догадается, куда ты делась. А если подлечу поближе, я будто карту для него нарисую. Тебе хватит воздуха добраться до места, но на разговоры времени не остаётся, мне взлетать уже через минуту.
  -- Куда, по-твоему, мне идти?
  Он назвал место -- и если бы сказал что-нибудь ещё, не думаю, что я выбралась бы из катера. Но в его словах было достаточно смысла и в голосе достаточно страха. Чёрт побери, напуганный Уолтер -- нечто новенькое, я никогда прежде его таким не видела и была потрясена.
  Но всё же медлила на пороге шлюза, гадая, толкнёт ли он меня туда силой, если не полезу сама. И вдруг он схватил меня за шею, притянул к себе и поцеловал в щёку. Я была так поражена, что не сопротивлялась.
  Уолтер тут же отпустил меня и отвернулся.
  -- Ты... ах, тебе же скоро рожать? И когда...
  -- Дней через десять, -- успокоила я. -- С этим не будет проблем. -- Или, мелькнула мысль, не должно было быть, если только... -- Если только ты не думаешь, что мне придётся прятаться, пока...
  -- Не думаю. Попробую связаться с тобой дня через три. Тем временем сиди и не высовывайся. Не пытайся никому звонить. Сиди неделю, если придётся. Девять дней.
  -- Я чертовски уверена, что уж на десятый день точно вылезу.
  -- К тому времени я придумаю что-нибудь ещё, -- пообещал Уолтер. -- А теперь иди.
  Я шагнула в шлюз, закрыла его за собой и почувствовала, как включился нуль-скафандр. Я выползла на равнину, а катер подпрыгнул вверх и унёсся за горизонт.
  Прежде чем пристроить за спину запас воздуха, я подняла руку и дотронулась до лица. На щеке остался тёплый след от слезы Уолтера.
  #
  Не уверена, насколько далеко от пункта назначения Уолтер меня высадил. Где-то порядка двадцати, тридцати километров. Мне казалось, преодолеть их не составит труда.
  Первую десятку я прошла длинными приставными скачками -- аллюром, который для людей, рождённых на Земле, с учетом силы мышц ног, наиболее эффективен при лунной силе тяжести. Эффективнее этого аллюра только велосипед. И если вы думаете, что в обычном скафандре без труда покроете такое расстояние пешком, попробуйте пробежаться в нуль-скафандре. Получится почти полёт.
  Но беременным лучше так не скакать. Вскоре у меня возникли странные ощущения в животе, я замедлила шаг и принялась нервно подсчитывать кислород и расстояние. И начала замечать, что местность смутно мне знакома.
  Когда я добралась до старого шлюза, воздуха у меня оставалось ещё на три часа, но я валилась с ног. Думаю, я даже несколько раз засыпала на ходу, переставляя ноги только тогда, когда чувствовала, что вот-вот упаду лицом вниз. Продирала глаза, вглядывалась в компас и возвращалась к верному направлению. Но, к счастью, когда дошла до такого состояния, я была уже на знакомой территории.
  С первой попытки шлюз не открылся, и мне стало не по себе. Мог ли он быть запечатан семьдесят лет назад? Именно так давно я им не пользовалась. Конечно, поблизости были и другие шлюзы, и я знала, где, но Уолтер предупредил, что пользоваться ими слишком опасно. Но я бы воспользовалась, всё лучше, чем помирать на поверхности. Стоило мне так подумать, и своенравная древняя техника наконец сработала, барабанный механизм шлюза повернулся. Я вошла внутрь, плотно закрыла за собой люк и поспешила к лифту, который доставил меня в крохотное секретное помещение. Я набила код М-А-Р-И-Я-X-X-X. Где-то неподалёку пожилая дама должна была получить сообщение, что входом воспользовались. Если Уолтер был прав, Главному Компьютеру эта информация не поступила.
  'Дома и стены помогают', -- подумала я, ступив в полумрак, насыщенный знакомыми прелыми запахами влажного леса мелового периода.
  Я оказалась в дальнем уголке динозавровой фермы, на которой выросла. На ферме Калли. Она всегда принадлежала ей и была известна под брендом 'КК', никогда и мысли не возникало о бренде 'КиМ' или какой-либо форме раздела или совместного владения. Не то чтобы мне этого так уж хотелось, но было бы приятно почувствовать себя большим, нежели просто наёмный работник. Впрочем, довольно об этом.
  А тот конкретный уголок фермы, где я теперь стояла -- и удивлялась, откуда Уолтер об этом прознал -- я всегда мысленно называла Пещерой Марии. Здесь неподалёку, всего в нескольких сотнях метров, действительно была пещера, я часто играла в ней, когда была маленькой и всё ещё носила имя Мария Кабрини.
  Так что я отправилась прямиком в Пещеру Марии. И в Пещере Марии неверными движениями сгребла сухой мох в некое подобие подстилки для сна, и собиралась преклонить голову на мешке, что дал мне Уолтер, чтобы проспать не меньше недели. Но я так и не узнала, коснулась ли моя голова мешка, поскольку заснула тотчас же, как склонила её.
  А поспать мне удалось не более трёх часов. Я знаю, потому что посмотрела на часы у себя на головном дисплее, когда меня разбудила боль первой схватки.
  
  --------
  (1) Нонпарель -- типографский шрифт, кегль которого равен 6 пунктам.
  
  =*= =*= =*= =*=
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"