Вспышка света. Вспышка боли. По нервам, будто по проводам, - 220 вольт. Молния хлестнула по глазам, вспорола мозг и рванула сверхновой где-то в затылке. Эхо вселенского взрыва - хриплым стоном из глотки.
- Фо за?..
Язык Захара превратился в кусок безвольного мяса. К тому же, протухшего. Захар даже почувствовал смердящий запах из собственного рта. Правда, не придал этому значения. Перегар по утрам давно стал неотъемлемой частью жизни. Как и головная боль.
Похмелье.
Правая рука дернулась. Захар хотел прикрыть глаза, защитится от света. Но десница отказалась подчиняться.
- Фо за хуня?
Захар дернул рукой еще раз. Потом еще. Последнее движение отозвалось острой болью. Словно тонкая металлическая струна впилась в запястье. По ладони скользнула струйка теплой влаги. От боли мужик зашипел сквозь зубы.
Тяжело дыша, Захар на минуту окаменел. Похмельная голова отказывалась думать.
Мужчина попробовал приоткрыть один глаз. Веко чуть дрогнуло и медленно поползло вверх. Яркий свет снова ударил по зрачкам. В это же мгновение Захар почувствовал рвотный спазм. Горько-кислый ком скользнул по пищеводу и застрял под кадыком. Захар недовольно замычал и сглотнул вчерашнюю закуску. Поморщился.
- Фаю мась!
Еще через минуту Захар сумел-таки открыть глаза...
Осколки реальности хороводили перед глазами, разлетались и снова складывались во что-то абстрактное. Наконец, все пазлы встали на место.
Захар увидел голые бетонные стены и массивную металлическую дверь. Над ней, словно глаз циклопа, - прожектор.
Мужчина посмотрел на руки. Они оказались прикованы к металлическим подлокотникам тонкой медной проволокой. Правая рука кровоточила.
Ноги тоже были стянуты медной нитью.
Кожа Захара была синей - перед тем как приковать к креслу, кто-то раздел его до гола. Даже трусы снял! От холода кожа натянулась, покрылась пупырышками. Член съежился. Обледеневшие яйца, как говорится, - звенели.
- Здравствуй, Захар!
От неожиданности мужчина подпрыгнул в кресле. Медные нити на мгновение впились в плоть. На правом запястье появилась еще одна красная полоса.
- Я хочу поиграть с тобой, - хриплый механический голос звучал откуда-то из-за спины.
Захар услышал еле уловимое потрескивание - незнакомец говорил с Захаром через динамики.
- Задача игры проста - научится ценить жизнь, стать человеком.
Захар застыл. Слушал, почти не дыша. Боялся пропустить даже паузы между слов.
По спине, между лопаток, скользнула капля ледяного пота.
- Сейчас ты не живешь. Существуешь. Ты измеряешь свое пребывание на земле не днями, а литрами. Ты променял утро на похмелье. Красочные сны - на черную бездну беспамятства. Твоя страсть к алкоголю сломала не только твою жизнь. Ты превратил в ад жизнь своих близких: жены, детей, родителей...
Незнакомец говорил спокойно и уверенно. Так же спокойно и уверенно, как мастер спорта по стрельбе пускает стрелы в самое 'яблочко' мишени.
- Чтобы жить, тебе нужно увидеть смерть. Сейчас ты находишься в одном из отсеков заброшенного бомбоубежища. Эта комната четыре на четыре метра. Выход только один.
Захар посмотрел на дверь.
- Просто оторви свое седалище от кресла, открой и выйди.
Невольник внимательней осмотрел дверь и увидел огромный навесной замок, продетый сквозь отверстия в металлических уголках. Один уголок был приварен к стальной плите двери, второй - к массивному косяку тоже сделанному из металла.
Мужчина взглянул ниже. У двери лежала свеча и коробок спичек.
- Я оставил тебе ключ. Он находится в одной из трех сотен бутылок, подвешенных под потолком. В бутылках спирт - я знаю, тебя сейчас мучает похмелье.
В механическом хрипе - ни единой нотки иронии.
Захар попытался облизать пересохшие губы, но язык по-прежнему не желал подчиняться.
- И еще одно, - спохватился незнакомец, - Чтоб ты не засиживался здесь, пока не выпьешь весь спирт, я запущу в бомбоубежище ядовитый газ. У тебя есть пятнадцать минут, прежде чем откажет твоя нервная система. Затем - обморок и смерть.
Громкий щелчок. Динамики отключились. В то же мгновение Захар услышал шипение. Из-под прожектора повалили клубы багрового дыма. Свет начал дрожать. Прожектор то вспыхивал, то затухал. Через несколько секунд лампа в последний раз ярко загорелась и взорвалась, осыпалась желто-голубым конфетти искр и осколков стекла.
Захар попытался пошевелить пальцами правой руки, но тщетно. Он не чувствовал свою кисть. Словно ее отрубили. Еще несколько неудачных попыток и изрезанное проволокой запястье запылало нестерпимой болью. Невольник зашипел, а после - закричал что было силы.
Будто только теперь осознав, что все происходящее не сон и не белая горячка, Захар начал паниковать. Он орал, дрожал, дергал руками и ногами, словно эпилептик в припадке. Медные нити вонзались в кожу. Невольник чувствовал горячие струи крови, что побежали по рукам и ногам. Боль кислотой разъедала нервные окончания. Барабанные перепонки вспарывал пронзительный скрип - у Захара свело челюсть, зубы стирались в порошок.
Путы, что стягивали правое запястье, ослабли. Еще несколько рывков и Захару удалось освободить руку. Но толку... Отказавшие пальцы не могли помочь узнику сорвать медную нить с левого запястья.
- Фою мась!
Захар напрягся всем телом, изо всех сил потянул левую руку вдоль подлокотника кресла. Проволока вгрызалась в плоть.
- Фою мась!
Рука мелко дрожала от напряжения. Невольник тянул локоть назад. Он чувствовал, как медная нить проникала все глубже под кожу - проволока по миллиметрам сдирала ее с тыльной стороны ладони.
- Фою мась!
Рука двигалась медленно. Мучительно медленно.
- Фою мась!
Боль! Невыносимая, адская боль! Словно сам Сатана медленно, смакуя каждую секунду Захаровых мучений, лили на его руку кипящее масло. Кожа сползала с кисти, как кожура с вареной картошки.
- Фою мась!
Захар чувствовал огонь и холод - проволока срезала кожу, обнажала кроваво-красную плоть. Чудом не перерезанные вены бешено пульсировали.
- Фою мась!
Захар почти потерял сознание. Он чувствовал, как вязкая кровь струилась по руке, стекала на обнаженные бедра.
- Фою мась! А-а-а-а!..
Мужчина дернул локоть назад, рука выскользнула из медных оков. Захар прижал покалеченную конечность к груди. Теплый лоскут подрезанной кожи прилип к телу.
- А-а-а-а...
Захар захлебнулся собственным криком. Перед глазами поплыли алые круги. Они быстро меняли цвет. Темнели. Алый-красный-бордовый-гранатовый-черный...
Невольник затряс головой, пытался привести себя в чувства.
Мужчина потянул правое колено к груди. Медная нить царапала кожу. Но в итоге освободить ноги ему удалось быстрее, чем руки. И почти без крови.
Захар встал с кресла. Холодный бетон пола, как палуба корабля во время шторма - все время пыталась выскользнуть из-под ног.
Вытянув правую руку вперед, а левую по-прежнему прижимая к груди, Захар сделал несколько неуверенных шагов вперед.
- А! - коротко вскрикнул мужчина и отскочил назад.
В правую ступню вонзились осколки стекла от взорвавшегося прожектора.
- Блясь... - еле ворочая языком, выругался Захар.
Невольник дрожал. Боль, холод...
Он не знал, сколько времени уже прошло, а сколько осталось.
Невольник прерывисто дышал. Страх, адреналин...
Бежать! Бежать!
Сорвать замок и бежать!
- А-а-а-а!..
Захар прыгнул вперед.
Удар. Гулкий звон металла двери. Гулкий звон в голове. Мужчина упал на колени. Осколки стекла тонкими кошачьими клыками под кожу, в мясо. Правая рука скользит по полу, находит сначала спички, а после - свечу. Чтобы зажечь ее у Захара уходит целая вечность...
Горящая свеча в правой руке кажется невыносимо тяжелой. Невольник, кряхтя и скрепя зубами, разгибает спину. Встает на ноги, выпрямляется. Перед глазами - навесной замок. Блеклые блики бегают по массивной дужке.
Захар шипит сквозь зубы. Берется за замок свободной рукой. Подрезанный лоскут кожи свисает, как кусок мокрой грязно-красной тряпки.
Мужчина пару раз дергает замок. Дужка скрепит, трется в отверстиях о металл уголков.
У невольника кружится голова. Видимо времени остается совсем мало.
Захар поднимает голову. Тусклый свет свечи не может пробиться к потолку. Невольник видит только десятки неярких бликов. Как звезды в пасмурном ночном небе. Это донышки бутылок. Мужчина вытягивает руку, но звезды... недосягаемы. Захар отталкивается ногами от пола, осколки стекла впиваются еще глубже в ступни.
Не достать.
Невольник кидается к креслу, залазит на него и в прыжке хватается за бутылку.
Стекло выскользнет из мокрой окровавленной ладони. Захар падает на пол. Свеча вылетает из руки, но не гаснет. Катится по полу за кресло, к дальней стене.
- Фою мась...
Невольник на четвереньках гонится за свечой, но нагоняет ее только возле стены. Свет вырывает из мрака какой-то предмет. Какой-то куб. Захар присматривается. Это акустическая колонка. Скорее всего, от старого советского проигрывателя. Корпус из дерева, ткань надорвана, а под ней - динамик.
Мужчина встает, хватает колонку за верхнюю планку корпуса. Собрав все силы, Захар отрывает деревянный куб от пола и швыряет вверх. Рвутся провода. Колонка врезается в тьму под потолком. Звезды взрываются, осыпаются на голову Захара десятками стеклянных метеоритов. Спирт волной холода бьет по лицу Захара. Огонь свечи гаснет.
Шаг назад. Осколки бутылок, разбросанные в луже спирта, захрустели.
Жжение. Головокружение.
Быстрее! Быстрее!
Невольник нырнул в деготь мрака, по памяти нашел дорогу к двери, возле которой оставил коробок спичек.
Боль. Жжение...
Свеча снова вспыхнула. Захар сунул коробок спичек в рот, зажал его зубами.
Головокружение...
Палуба раскачивалась все сильнее.
Захар схватил разбитую колонку и снова метнул ее в потолок.
Звон.
Спирт.
Жжение.
Бросок.
Звон.
Спирт.
Жжение.
После каждого броска Захар отходил в сторону, чтобы волна спирта не залила огонь свечи.
Шаг.
Хруст стекла.
Жжение.
Звон.
Спирт.
Жжение.
Жжение.
Голова кругом.
Корабль попал в водоворот, закружился волчком. Захар почти не чувствовал палубу под ногами.
Звон.
Спирт.
Осколки.
Захар разбил, наверное, больше сотни бутылок, но так и не нашел ключа.
Сколько ему осталось? Минуты? Секунды?
Захар, словно обезумевший, раз за разом швырял колонку под потолок, сбивал звезды.
Звон.
Осколки - под кожу.
Соль - на рану.
Жжение.
Еще звезда. Еще.
Звон стекла.
Еще.
Звон стекла.
Еще.
Звон стекла...
И звон металла!
Захар упал на колени.
Палуба залита кислотой и осколками звезд. К запаху спирта примешался запах бензина. Видно 'горючка' была залита в последнюю бутылку.
Среди остроконечных стеклянных обломков - что-то темное и продолговатое.
Захар поднял предмет.
Напильник. Обычный трехгранный напильник.
Жжение. Головокружение...
Невольник встает. Рука, в которой зажата свеча, хватает замок. Захар продевает напильник под дужку. Металл стонет под нажимом. Противно скрепит. Напильник по миллиметру стачивает металл.
Жжение. Головокружение...
Корабль переворачивается. Палуба бросает Захара на дверь. Свеча вылетает из рук. Ударяется о бетон. Пламя вздрагивает.
Жжение.
Смесь бензина и спирта вспыхивает. Пламя голубой волной разливается по полу, лавиной накрывает тело Захара.
Боль.
Крик.
Жжение.
Головокружение.
Тьма...
/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\_
'Просто оторви свое седалище от кресла, открой и выйди'
Когда волна огня спала, Захар был уже мертв. Тело почти не обгорело. Невольника убил газ.
'Просто оторви свое седалище от кресла, открой и выйди'
Под потолком, в темноте, загудел кондиционер. За пару минут он высосал из бомбоубежища весь газ, запах спирта, бензина и обгоревшей человеческой плоти.
'Просто оторви свое седалище от кресла, открой и выйди'
Мертвое тело Захар лежало в темноте. Правда, если присмотреться, под креслом можно было рассмотреть маленькое пятнышко света.
Щель.
'Просто оторви свое седалище от кресла, открой и выйди'
Когда весь газ из бомбоубежища был откачен, под креслом послышались шорохи. Свет в щели исчез. Кто-то закрыл отверстие, просунув в него конец трехгранного напильника - чтобы легче было поддеть люк, на котором стояло кресло...