Всю ночь проповедывал. На возвышенном месте, повышенным голосом - все как надо. Самому себе. Самая лучшая аудитория, кстати - и критичная в меру, и в ту же меру доброжелательная при этом. Мысли верные, слова точные. Экклезиаст! А утром кошка разбудила. С другой стороны прыгнула на голову спящей рядом жене, та взвизгнула, и из моей головы все посыпалось - не собрать. Как медяки из вывернутого в милиции кармана. Графоману хорошо, у него всегда все дома, рука работает быстро, как у онаниста или плотника. А тут - жди теперь следующего утра. Такого же, как это, не дай Бог; если и ваще...
Оскар Уайлд утверждал, что единственный способ преодолеть соблазн, это поддаться ему.
Мы живем в мире соблазнов и запретов. У них общий источник, ибо соблазн только тогда обретает силу, когда на него налагается запрет.
Так было в Саду в тот день, когда мы впервые себя осознали - сразу подступил соблазн съесть запрещенный фрукт. Пасифлору, как помнится.
А не было бы запрета - и соблазна бы не было. Или объяснили бы хотя бы как-нибудь не так круто: что-де с фруктом этим входит в тело семя смерти. А то, такое услышав, кто же устоит; да еще и в проблемном возрасте, к тому же!
Хорошо, Лукавый вразумил: сразу не умрете, но успеете еще некоторое время понаслаждаться жизнью. Ибо откроются глаза ваши друг на друга, и увидите, что красивы.
И тогда вместо того, чтобы тупо, но целенапроавленно плодиться и размножаться ради наполнения земли работниками, как велено, будете бесцельно беспорядочно трахаться одного лишь удовольствия для. (А там уж все как по писаному: разбитые судьбы, криминальные аборты, обиженная мама, неполные семьи и слезы, девичьи чистые слезы... Поэт Асадов, одним словом)
Вот в этом-то последнем, расхождении между инстинктом самовоспроизведения и "принципом удовольствия" и зарыта собака: инстинкт без подкрепления действием ослабевает и управлять нашей жизнью остается один лишь принцип, т. е. соблазн.
Это и имел в виду Творец, предостерегая: "смертию умрете". Соблазн ведет к смерти. Все то, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья. Бессмертья (!), может быть, залог.
Как это вместить, Алексанр Сергеич: грозит гибелью и вместе с тем таит в себе залог бессмертия? Абсурд?
Отнюдь, нормальный евангельский парадокс: чтобы возродиться к вечной жизни, надо погибнуть в этой. Точнее, для этой. Монашеская парадигма. "Кто отдаст за Меня душу, тот сбережет ее."
Все это так, но летом я хочу ходить голый, мне жарко. А мне не дают - неприлично. Да я и сам не решусь - внутренняя цензура.
Или, может, несовершенство, мягко говоря, моего тела кому-то оскорбляет глаз? Ну так и что! А мне, может, его нос оскорбляет - так что, носы запретим показывать?
Ах да, нос не имеет прямого отношения к продолжению рода (только косвенное), и поэтому традиция не охраняет его тайной. Традиции нос не интересен. Только пенис, и все, что при нем. Ну уж и жопа заодно почему-то.
Ну хорошо, я согласен ходить в трусах, хоть и противно. Но тогда начинается: ноги выше колен, грудь волосатая. А у девочек и вообще с грудью полная путаница - что можно, что нельзя, что можно, но лучше не надо. Тоска!
А все потому, что те два недоумка в Саду вместо того, чтобы радоваться своей наготе, устыдились ее. Вот и я так же, их недостойный внук - через ту их нерадивость всю свою молодость прекрасную прошляпил.